Текст книги "Город Леиматри (СИ)"

Автор книги: Leimatri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– К моему голосу нужно привыкнуть, – наконец, расслышала она.

Рядом с ней сидел прекрасный мужчина лет тридцати. Его красоту можно было назвать образцовой: совершенная кожа изгибалась на острых скулах, заостряла волевой подбородок, обтягивала правильный немного широкий нос; глаза воздушно-небесного цвета ровно сияли и излучали вселенское тепло, любовь и заботу; белоснежные волосы, зачесанные назад, обрамляли это идеальное лицо. Мужчина был одет в яркую тунику ниже колен и такие же брюки. При этом босой.

– Ты пришел, – очень трепетно обрадовалась Кира. Она знала, кто перед ней, знала, что имя ему – Ангириум. Он встал и помог ей подняться.

– Прости, что так бесцеремонно. Но дело срочное. О чем-то хочешь спросить? Я вижу, – голос Ангириума лился мелодией.

– Расскажи о себе, о мире, – попросила девушка, больше всего желая узнать, откуда все они появились. В эти мгновения ее сознание расширилось в миллионы раз, она физически чувствовала, как перерождается.

– Хорошо, я расскажу тебе, откуда взялся мир, наша планета и как мы, создатели порядка, каждую секунду сотрясаемся над его безопасностью, над его существованием, над нашим существованием. Ведь это есть две сущности одного неразделимого целого.

Кира старалась понять каждое слово, но пока что безуспешно. Звуки скользили, проходили мимо нее, были неосязаемыми, прерывистыми. Воздух стал тяжелым, отравленным. Глаза слезились от едкого тумана. Девушка еле стояла на ногах. Ангириум смилостивился и дотронулся до ее ушей. Огромная тяжесть, давившая на нее, исчезла. Наступила невероятная легкость.

– Скоро это пройдет, – пообещал ее создатель.

Ангириум мягко взял девушку за руку и зашагал вперед, прямо на бетонную стену. Он не останавливался, и Кира невольно закрыла глаза, но столкновения не произошло.

– Можешь открывать, – произнес он тихо.

Кира была покорна. Едва подняв веки, она отпрянула: кругом зияла чернота. Это был настолько огромный, нескончаемый мир, что ноги подкосились, когда она представила себе его размеры. Вселенная предстала во всем своем величии. Правда, то была визуализация, происходившая исключительно в ее голове.

Ангириум сделал легкое движение рукой, и перед ними появились  миллионы частиц. Она завораживающе вращалась в пространстве, искали друг друга и соединялись в медленном танце.

– Это строительный материал Вселенной. Тут она еще молода, горяча и конструктивна. Мир, если говорить глобально, настолько велик, что ни ты, ни даже я не сможем вообразить его масштабы, сохранив здравый рассудок. Это непостижимая для нас область. Но, моя дорогая, у всего непостижимого есть конкретное объяснение. Проблема лишь в том, что наш мозг недостаточно развит для восприятия необъяснимых человеческой наукой явлений. И тогда начинается мистификация. Я же отношусь ко всему философски и не пытаюсь постичь истину, если не дано. Например, откуда же все начиналось? Где та загадочная точка отсчета? У всего есть начало и конец. Так вот начало мира – это тайна и неспроста.

Ангириум посмотрел на спутницу и улыбнулся, понимая, что запустил в голове Киры процесс, к которому склонны все люди – любыми способами связать два имеющихся факта из десяти существующих.

– Вселенная изрыгнула нашу Землю, как и многие другие объекты, но именно наш дом оказался ее самым идеальным творением. Возможно, подобные планеты, где есть жизни, еще существуют, но это уже другая история. Как только появились люди, мыслящие и духовные существа, начинается моя история.

– Ты появился позже смертных? – удивилась Воронцова.

– Да, я был создан людьми. Их верой в хорошее, их инстинктивным стремлением к безопасности, их любовью. Иными словами, доброй стороной. У меня с ними великая связь. Я не могу их не оберегать, таково мое призвание, сущность. Первое время я преданно охранял людей, дарил им радость, новые силы жить. И не сразу заметил то, что могло разрушить мир, который я так лелеял: люди переступили запретную черту и стали убивать друг друга. Меня, – Ангириум опустил голову, предаваясь воспоминаниям. – Я помню первую войну, первую кровь, лившуюся рекой между их мертвыми телами. Я видел их обезображенные лица и плакал, понимая, что одна моя часть уничтожает другую. Ходил по этому мертвому полю, но никакие слезы не могли залечить нанесенную мне рану. Я не мог ненавидеть людей за то, что они делают, потому что любовь моя к ним была сильнее всего.

Девушка слушала рассказ, а перед глазами всплывали кошмарные картины, отовсюду издавались крики, воздух рассекал звон металла, а в ноздрях застрял запах пороха.

– При этом я вижу, что человек порочен и несет разрушение. Не каждый, но приличная часть. Это понимание ввергло меня в ужас в свое время. Только представь, какую боль я был вынужден испытывать, глядя на войны, междоусобицы, убийства! Но, каким бы могуществом я не обладал, исправить все и сразу, сама понимаешь, невозможно. Миллиарды ушей, а я один. Отчаявшись, я поселился в Занебесье, созерцал на мой мир свысока и какое-то время не вмешивался. А люди, погибая в борьбе за власть, уничтожали меня, медленно и мучительно. Только вообрази, каково это – иметь силу и не пользоваться ею! Равносильно тому, как иметь ноги, но не ходить. Это существование казалось мне жалким и обязывающим, и тогда я решился на самый отчаянный шаг. Понимая риск задуманного, я всегда вспоминал тянущиеся дни моего страдания, и все-таки это свершилось.

– Ты создал помощников, – догадалась Кира, предугадывая ход мыслей Ангириума. – Я бы именно так и сделала.

– Все верно, – подтвердил он, улыбнувшись возникшей взаимности. – Для меня мысль о том, что этот чудесный мир, опекаемый мною, когда-то исчезнет, а вместе с ним и я, была невыносима. Я любил этот мир, любил по-настоящему! Леса, моря, животных – тех, кто к моему существованию, увы, не имел прямого отношения. Мне было жаль остальных обитателей планеты, павших жертвами людей. И тогда, в страхе смириться со своей зависимостью от обезумевшего человечества, я решил создать тех, кто сможет исправлять ошибки смертных, направлять их энергию в созидательное русло, научит их ценить жизнь. Конечно, тогда  я рисковал стать зависимым еще и от своих созданий. Но их сила была не настолько велика, чтобы хоть на мгновение задумываться о предательстве.

Они очутились в пустоте. Но только эта пустота была сияющей, светлой. Вокруг них витали удивительные во всех смыслах существа, похожие на людей, излучавшие подлинную любовь. Все они были очень разными, изящными и грациозными, с блестящими волосами, гладкой кожей, идеально сложенными телами, сверкающими взглядами.

– Это хранители, которыми управляют трое архистражей, – с отцовской гордостью представил Ангириум своих первых детей.

– Они когда-то были людьми?

– Да. Самыми лучшими из них. Я им полностью доверился. Они уберегали каждого человека, помогали ему справиться с трудностями, болезнями, пороками. Конечно, это не означало, что люди не будут умирать. Я вовсе не планировал обожествить человечество, нет. Смерть – вполне естественный процесс, который необходим. Вечная жизнь – опасный дар. Я хотел только того, чтобы мои верные хранители предотвращали войны, бессмысленные смерти, убийства, ссоры между странами. Для меня это стало манией. Я вздрагивал каждый раз, когда человека убивали, я чувствовал всю его боль и страх. Тогда я решил, что раз уж начало положено, отступать поздно. Хранителей стало больше. Теперь они могли возглавлять города и поселения. У каждого была одна задача – защищать людей. Я не понимаю, почему они такие жестокие и закрытые? Почему не хотят принять мою помощь? А ведь я так мечтал, чтобы мой мир развивался во благо!

– Люди не ценят жизнь. Хоть имей все богатство мира, хоть одни рваные штаны, – неожиданно для самой себя ответила Кира. Хотя она так никогда не считала и старалась верить в лучшее, но теперь ее разум изменялся.

Ангириум остановился, повернулся своим прекрасным лицом к ней и самым ясным голосом заявил:

– Но я люблю их! Люблю самой большой и чистой любовью, как ребенок любит свою мать.

Воронцова не могла оторвать взгляда от его светящегося образа, завораживающего и доставляющего неописуемое удовольствие. Она была сама преисполнена всеми добрыми чувствами, которые может испытывать человек, глядя, как шевелятся идеальные губы, глаза излучают блеск и страсть. Кира растворялась, это были лучшие моменты ее новой жизни. Она понимала своего создателя, так как сейчас ощущала то же самое к нему.

Когда лицо Ангириума коснулась тревога, девушка сжалась.

– Я всегда думал, что моя жизнь зависит только от людей и больше никто не сможет причинить мне вред, но я ошибался. Конечно, мне было известно, что теоретически хранители могут воспротивиться моей воле. Кому-то из них станет мало того маленького мира, который я подарил, им может быть мало власти. Ведь их основа – тело смертного. И не ошибся.

Перед Кирой возникли деревни, города, мегаполисы, паутины дорог  и миллиарды огней. Каждое место, где жили люди, было окутано белой дымкой. Конечно, они этого не могли видеть. Воронцова с восхищением осознала – Ангириум показывает ей всю планету, оберегаемую его хранителями. И только одно черное пятно посреди этого безукоризненного мира мелькнуло вдали. Она узнала свой Город.

– Это случилось недавно. Один из моих детей решил пойти против меня. Он всегда был своенравным. Так уж предначертано, что я не могу определить характер каждого, не могу следить за своими созданиями, читать их мысли, контролировать их полностью. Я могу только знать, что они делают так, как было велено лишь по  собственному самочувствию.

– Почему так случилось? – удивилась Кира.

– Это вполне очевидный процесс: хранители меняют сознание людей, избавляя его от всего плохого, а в ответ мир изменяет их, отдавая им всю свою грязь. Это произошло и с Матвеем. Думаю, он больше остальных подвергся пагубному влиянию, не смог отфильтровать лишнее. Это не могло не отразиться на том городе, который он оберегал. Ты посмотри – полное разрушение. Смерть бродит по его улицам, а беззащитные люди в страхе прячутся от нее. Я больше всего этого опасался.

– Матвей с какой-то целью захватил мой Город, так? Но зачем ему это нужно? Он ведь не добьется власти и не сможет уничтожить тебя, – рассуждала девушка. Они вернулись в настоящее, мрачное и тоскливое. – Ты ведь сильнее его.

– Ты права – я сильнее. Но Закон нашего мира запрещает применять к нему эту силу. А Матвей оказался хитер: он создал пять приспешников, черных, как тьма. Знаю, ты встречалась с ним, я это чувствую, – мягко произнес Ангириум, ожидая разъяснений. – Я не мог проникнуть сквозь купол Города и разобраться в происходящем, но здесь была ты – мое лучшее творение, мой тайный агент!

Кира боролась с желанием требовать объяснений и уяснить одну неточность. Но выбрала первое.

– Зачем? Я ведь могла жить, – едва сдерживая слезы, проговорила она. – Разве не было кого-то более... подходящего?

– О, дитя мое, не суди меня. Твой земной путь заканчивался. Болезнь, о которой ты и не подозревала, скоро забрала бы тебя. Я всего лишь дал тебе второй шанс. И, поверь, никто во всем Городе не испытывал такого раскаяния и принятия тяжелой любви, как ты. Твоя отчаянная любовь к матери-алкоголичке, долгие годы разрушавшей самые добрые чувства между вами, была вспышкой в темноте. Но я прошу, прости меня, – так честно и искренне попросил Ангириум, что Кира сразу же оттаяла.

– Не с Матвеем, – наконец, вдавила Воронцова, все еще глотая остатки обиды.

Творец смотрел на нее вопросительно.

– Я не знаю никакого Матвея, но знаю Леиматри. Это он отец тех подростков, о которых ты говорил. Но они не плохие, я их слишком хорошо изучи...

Ангириум поднял руку. Кира замолчала. Его густые черные брови так напряженно нахмурились, что, казалось, вот-вот сломаются друг о друга. Создатель замер. В глазах мелькали фигуры, события, но слишком быстро, не разобрать.

– Значит, Леиматри, – заледенел его голос. – Он что-то говорил о своих планах?

Воронцова, сдерживаясь от очередного потока слез, а состояние Ангириума передавалось ей, отрицательно помахала.

– Он собирает души убийц. И вообще весь этот туман – чьи-то сущности.

– Так вот оно что! – охнул творец. – Я сразу почувствовал отчаяние, но не смог разобрать его природу... Все-таки я глупец!

Сбрасывая свое величие, он рухнул на землю, как потерянный и загубленный горем мужчина. Его тело долго сотрясала страшная дрожь, как от смертельной болезни. То была агония. Она  продолжалось до тех пор, пока Кира не попыталась успокоить недавно уравновешенного и уверенного в себе Ангириума.

– Так вот почему мое тело погибло, – наконец, произнес он, ничуть не радуясь найденному ответу. – Что тебе еще известно о нем? Ты видела его?

– Да, но все весьма противоречиво. Леиматри приятен и противен одновременно.

– Это он умеет, – напрягся Ангириум, будто кого-то вспомнив. – Еще что?

– Он сказал, что зарядил Город какой-то энергией, темной, космической. Называет ее рэобскура. Так вот она и предотвращает попытки преступников убивать невинных, забирает их сущности и оставляет их под куполом Города. Им так больно, – голос Киры дрогнул. Она с надеждой посмотрела на творца. – Пожалуйста, помоги им выбраться!

– Без твоей помощи мне не обойтись. Ты должна понять, что действия Леиматри были не случайны. Они ослабили меня до такой степени, что прежнее тело сгнило, и за новым мне пришлось возвращаться сюда. Только тут людская любовь вновь питает и поддерживает меня, но восстановление частичное. В Городе трудно зарядиться нужными мне чувствами, поэтому уйдет больше времени, чем я планировал.

– Я сделаю все, о чем попросишь, – пообещала Кира и улыбнулась, поддерживая Ангириума. В голове крутился вопрос: – Значит, Леиматри не может причинить вред моим друзьям?

– Друзьям? – с упреком спросил Ангириум. – Они – порождение зла, первые слуги в самом настоящем аду, который создал этот двуличный Леиматри! И не могут по Закону приходиться тебе друзьями. Ты должна от них избавиться.

Воронцова закрыла рот ладошкой. Она не верила собственным ушам, но что-то защекотало на затылке, подчиняя ее волю. Теперь больше всего на свете она хотела расправиться со всеми сторонниками Леиматри. При этом ее человеческая часть отчаянно противилась наваждению.

– Умоляю, выслушай, – страдальчески промолвила Кира, не в состоянии продолжить этот разговор без разрешения Ангириума. Наконец, она поняла принцип подчинения. – Ребята тоже хотят бороться против Леиматри. Он захватил их друга против его воли и хочет использовать в своих целях. Прошу, помоги нам справиться с ним!

Ангириум не слушал Киру, он считывал ее эмоции. Ему стало очевидно – девочка привязалась к заклятым недругам и этого не изменить.

– Я вложил в тебя всю свою любовь, свою надежду на то, что когда-то мир станет прежним. Поражаюсь, насколько совершенна ты получилась! В тебе сочетается часть из прошлой жизни. Те же эмоции, та же душа. Созданные Леиматри существа другого происхождения, темного, – пытался он переубедить девушку.

Воронцова опустила голову, понимая, что любые уговоры пощадить ребят не имеют смысла.

– Ты должна уяснить одно простое правило: у добра и зла есть четкая грань. Не бывает наполовину злого или наполовину доброго. Все вздор! Если однажды человек переступил черту – обратного пути нет. Это определяет его дальнейшую жизнь. Полумеры придумали люди, чтобы оправдывать свои низменные желания, довольствоваться малым и не стремиться совершенствовать себя. Я это знаю как никто другой.

Противиться было бесполезно. Все еще терзаясь от противоречивых мыслей, Кира суетливо думала, как же избежать кошмарной миссии. «А что, если я сделаю это как Гронский – неосознанно, жестоко и потом даже не вспомню ничего?» Это предположение настолько ее ужаснуло, что из уст невольно вырвалось:

– Нет! Все как-то неправильно! Должен быть другой способ. Что нужно Леиматри? Ты знаешь, не можешь не знать!

Ангириум некоторое время молчал, недовольно поджав губы. Казалось, силы не прибавлялись, как он предполагал, а наоборот, покидали его тело. Сияющее лицо немного побледнело, и он это понимал.

– Я не знаю, – вдруг честно признался он. – Пока что все его действия довольно сумбурны. Связать их воедино и выстроить логическую цепочку не выходит. Сначала он захватил Город Матвея, затем изолировал его от всего окружающего мира, заполнил мертвецами, создал последователей, переманил половину моих хранителей и, наконец, заманил меня сюда. Можно предположить, что живым я ему не нужен. Но уничтожить меня он не в состоянии, это попросту невозможно. Предполагаю, он хочет разрушить наш мир. Техногенные катастрофы, страшные болезни, катаклизмы, атомная война, апокалипсис – вот, что ждет род человеческий, если высшие перестанут охранять людей или того хуже сами начнут сеять зло. Как только смертные падут – умру и я.

– Нет! – не верила своим ушам Кира. – Какая же я глупая. Как же могла думать, что Леиматри остановится? Что ему нужен только наш Город? Как нам всех спасти? Это возможно?

– Мы придумаем план, – пообещал Ангириум.

Кира была опустошена и никаких предложений озвучить не могла.

«Уйти отсюда невозможно, оставаться здесь нельзя. Бежать как Ян? Но приказ Ангириума настигнет меня везде и тогда... Нет, я не могу этого допустить! Я же не чудовище какое-то, не предательница, не убийца», – крутилось в голове.

– Дитя мое, – Ангириум взял ее лицо в свои теплые руки, – просто будь верна мне до самого конца и я отблагодарю тебя. Сейчас ты вернешься к своим друзьям. Скрывай нашу встречу, они ни о чем не должны догадываться. Когда пробьет час, ты выполнишь все в точности, как я приказал.

– А ты?

– Мне нужно набраться сил.

– Но Леиматри, он доберется до тебя.

– Не переживай. Мог бы, уже бы сделал это. Наши с ним силы равны, если он не изменился с момента нашей последней встречи, когда он был сам собой, а не прятался за чужим лицом

– Так кто он? Дьявол? – озвучила Кира свои самые худшие опасения.

– Именно, – подтвердил Ангириум, – а это – его ад, преисподняя. Мой самый большой страх. И ты должна помнить одно: все предатели в итоге будут наказаны смертью. Будь верна мне.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПУСТОЕ ТЕЛО

– Она не подавала признаков жизни уже шесть часов, – прошептал Мирон, сидя рядом с Софой. Та была белее снега, без сознания.

Парень заботливо гладил ее волосы, отворачиваясь и еле сдерживая эмоции. Сегодня Громов вместе со Смирновым летали над Городом и обнаружили девушек возле заброшенной многоэтажки, совсем недалеко от их дома. Случилось страшное: кто-то убил Кристину. Близняшка в полубреду лежала рядом. Зачем девушки вышли из подвала, кто их выманил – оставалось загадкой. Прояснить чудовищную ситуацию могла только Софа.

Лева, принесший Ильеву, до сих пор находился в запоздалом шоке. Он двигался и говорил медленно, как будто плохо контролировал себя. Все время поправлял плед, прятавший холодное тело Крис, лежавшее в углу. Минуты тянулись, нервировали. Вдобавок парни переживали, куда запропастилась Воронцова. Не хватало, чтобы и с ней стряслась беда.

– Нам нужно действовать! – решительно произнес Лева, когда пришел в себя. Он остановился и посмотрел на Мирона. – Я вообще не понимаю, кто такое мог сотворить, но раз сотворил, значит, мы должны его найти и...

Закончить фразу Смирнов не смог. На языке крутилось уместное в этом случае слово «месть», но оно так и повисло в воздухе.

– Крис мертва.

Произнося эти слова, Мирон запнулся. Он не мог поверить своему фальшивому голосу. Это ведь он погубил ее жизнь и сейчас не уберег. Громов чувствовал огромных масштабов вину и не был уверен, что достойно переживет потерю. В эти часы Мирон вдруг понял – друзья дороги ему больше всех на свете. Он лишь теперь осознал, каким эгоистом и грубияном был все свои семнадцать лет. И как поздно к нему пришло понимание настоящей дружбы, искренних отношений и верности.

– Тот, кто сделал это, должен заплатить. Никаких больше разговоров! – прорычал он.

В момент, когда все окончательно поникли, вернулась Кира. Растрепанная, заплаканная и взбудораженная. Но ее состояния никто, разумеется, не заметил.

– Что стряслось? – осторожно спросила она, еще у порога чувствуя напряжение. – Что с Софой? – внутри все оборвалось.

– Там... – выдавил Громов, кивая в сторону.

Воронцова бросилась к тому месту, которое указал Мирон, больше всего опасаясь, что там обнаружит Гронского – неживого или искалеченного. И ожидания отчасти оправдались. Увиденное потрясло ее до неузнаваемости. Кира упала на пол и не могла сдержать слез. Эмпатия, которой наделил ее Ангириум, причиняла нестерпимую боль. Выдержать ее было практически невозможно.

– Как? – только и вымолвила она.

Лева, с виду сохранявший завидное спокойствие и здравомыслие, рассказал все в подробностях.

– Мы летали над Городом, уже хотели возвращаться, как у дома, того, что из красного кирпича, увидели Кристину и Софу. Что случилось, знает только она, – он указал на близняшку.

Прошло еще два томительных часа. Мирон так и не отходил от  Софы, а Кира выламывала руки и, как часто бывает в такие моменты, думала, как все изменить. Когда уровень истерии настиг апогея, друзья решили обсудить похороны. Что делать с телом Крис оставалось непонятно. Девушка не была погребена в той жизни, и они решили, что в этой необходимо предать ее тело земле. Душа Ильевой попала в водоворот тумана, он поглотил ее так же, как и все остальные сущности. Возможно, она терзается, страдает и не может найти выхода. Все это ужасало.

«Она как ненастоящая, – некстати думала Воронцова, рассматривая широко распахнутые, но безжизненные глаза Ильевой. – Все люди умирают, а душа покидает их тело, будто никогда ее там и не было. Она улетает, и человек остается. Совсем пустой».

Кира на какое-то время позабыла об Ангириуме и его приказе. Да и как о таком думать в свете печальных событий? Лишь одно она решила точно еще по пути домой – лучше самой сгинуть, чем навредить ребятам.

Громов крепко сжимал руку Софы, но она не шевелилась в ответ. Ему так хотелось услышать ее дыхание сквозь эту невозмутимую тишину, обнять, сказать, как сильно она нужна ему, признаться, наконец, в своих чувствах, которые он долго и усердно прятал, но Гронская словно погрузилась в другую реальность, какую-то недосягаемую и пугающую.

– Нам нужно что-то делать, – произнес в который раз Лева. Он развел руками и опять принялся ходить из угла в угол. Эта обреченность, словно они потерялись в незнакомом месте и даже не надеются найти путь обратно, загоняла в тупик.

– Софа еще не очнулась. Мы не можем бросить ее, – напомнил Громов.

– Она шевельнулась? – вдруг заметила Кира.

– Да, я тоже видел, – подтвердил Лева.

Наконец, близняшка, тихо постанывая, открыла глаза и стала приходить в себя. Она сморщилась то ли от боли, то ли от страшных воспоминаний.

– Очнулась, – прошептал обрадованный Мирон. – Софа, ты слышишь меня?

– Где я? – еле шевеля губами, спросила девушка. Громов впервые за прошедшие часы улыбнулся. Улыбка получилась больше страдальческая, чем радостная.

– Ты дома, –  успокоила Кира, протягивая стакан с водой. – Как ты?

Софа кивнула, расценивая свое состояние как удовлетворительное. Говорить ей было тяжело, но она изо всех сил старалась.

– Где Крис? – вдруг вспомнила она.

Лева и Мирон переглянулись.

– Ты помнишь, что произошло?

Мирон помог ей присесть, подложив под спину большую подушку. Софа все еще была дезориентирована и некоторое время оглядывалась. Голова кружилась, сосредоточиться не получалось. А потом взгляд замер. Близняшка опустила глаза и заплакала. Никто не мог даже представить, что творилось внутри этой хрупкой девушки. Сначала уход брата, а потом нападение на Кристину – все это сломало Софу как фарфоровую куклу. Конечно, ребята ждали, что вот-вот явится Леиматри и воскресит свое создание или Крис сама очнется, она ведь обладает сверхъестественной силой. Но ничего такого не происходило. Всем даже стало казаться, будто их мир – выдумка и нет никакого чуда.

– Мы пошли искать Яна. Я не знаю... не понимаю, почему он э... это сделал, – содрогалась она, обрывая слова. – Он был таким... таким жестоким, страшным, зверским! Появился из ниоткуда, напал на Кристину и исчез. Я не верю, не верю!

– Леиматри? – предположил Мирон. Больше вариантов у друзей не было.

Но Софа замолкла, еле сдерживая очередной приступ истерики, и ответила в пустоту:

– Ян.

– Не может быть! – Лева, как и остальные, не мог поверить в услышанное. – Но почему? Как он посмел?

– Он был сам не свой. Говорил как-то странно, словно не своим голосом. Что-то про конец света, про предательство и возмездие. Он ведь подчинился Леиматри, – всхлипывала Софа, – вот и был под гипнозом. Делал, что тот приказал. Почему он так с нами? Почему вообще вмешался в наши жизни? Кто позволил?

– Дьявол, – лишь пошевелила губами Кира, одна понимая смысл происходящего. Теперь она видела картину целиком. Ангириум и Леиматри – воплощение добра и зла. Чью сторону она примет, решать лишь ей. Разум подсказывал действовать правильно, а вот родившаяся привязанность к друзьям вынуждала пойти тем опасным путем, о котором предупреждал ее неземной отец.

Пока она стояла перед сложным выбором и пыталась осознать всю масштабность необратимых последствий, ребята продолжали допрос.

– Куда он ушел? – угрожающе спросил Мирон, не желая оставлять Гронского без заслуженного наказания.

– Не знаю! – простонала близняшка.

Громов, видя ее страдания, сжалился и обнял девушку, шепча слова утешения.

Софа больше всего хотела найти брата и поговорить с ним. И больше всего боялась этой встречи. Было страшно увидеть человека, который даже не узнает тебя, не вспомнит их любви, не сможет стать прежним. Кира все время сидела в стороне и не нуждалась в расспросах. Она, как Ангириум, могла считывать чувства и практически без труда догадывалась, что точно произошло. Видения Софы, если рассматривать их с точки зрения эмоций, были весьма нестабильны, хаотичны. Любовь к брату смешалась со страхом и ненавистью. В итоге Гронская зависла где-то посередине этих крайностей.

– Ты ему ничего не сделаешь, он не виноват. Это все Леиматри, – неожиданно вступился за Яна Лева.

Громов напрягся, но согласно кивнул.

На этом разговор закончился. Обсуждать возмездие сил не было, да и ребята меньше всего желали зла Яну, прекрасно понимали, кто на самом деле подстроил гибель Кристины. На данный момент были дела поважнее. Поиском подходящего для захоронения места занялись парни. Их не было до поздней ночи.

«Все это какое-то безумие! Наши вторые жизни перевернулись с ног на голову. А ведь они так хорошо начинались... Сначала Гронский, теперь Кристина. Кто дальше? Нет, я это так просто не оставлю. Никогда не прощу Леиматри. Подлого обманщика, жестокого и беспринципного убийцу!» – пообещала себе Кира, глядя на поникшую Софу.

Больше всего Воронцова боялась, что вот-вот очередная плохая новость застанет ее врасплох. Стало очевидно – план Леиматри пришел в действие, раз он решил уничтожить свое же создание. Значит, скоро последует другое, более катастрофичное событие. Допустить этого было нельзя. Однако все упиралось в одно «но»: как найти их врага, всемогущего и неуловимого? Город огромный, блуждать по нему можно долго. Да и навряд ли Леиматри станет сидеть и ждать нападения.

«Он хитер, предугадает каждый шаг своих детей, но не мой. Меня ему не прочитать. Я ему неподвластна и еще я непредсказуема. Знает ли он о присутствии Ангириума? А вдруг тот уже мертв? От одной мысли внутри все холодеет! Нет, будь  это так, я бы ощутила. Наша связь сильна. И все-таки от меня ускользает какая-то важная деталь, нечто ценное», – злилась Кира на себя.

Рассказывать остальным про встречу с Ангириумом она не планировала. Он был всемогущ, взять в плен не получится, договориться тоже. Лучше уберечь ребят от ненужной информации и лишних тревог. Тем более теперь, когда проблем и так хватает.

Задумчиво разглядывая Гронскую, она поинтересовалась:

– Ты больше не чувствуешь брата?

Софа отвернулась.

– Ты можешь мне довериться, – осторожно произнесла Кира. – Я понимаю твои опасения. Ребята могут злиться, ты боишься их реакции, вдруг они чего натворят. Но я не желаю Яну плохого. Ты же знаешь, я... он мне тоже дорог, – еле проговорила Воронцова и покраснела до самых корней. – Найдем его, найдем Леиматри. И тогда этому подлецу не сбежать.

Воронцова стиснула зубы и ощутила волну ненависти. По логике подобные чувства должны быть ей чужды, хотя логика во всем происходящем отсутствовала. По крайне мере, здравая.

– Тишина, – опустила голову Софа. – Раньше я точно знала, что с моим братом. А теперь пусто. Стена. Словно его нет.

От подступающих слез спасли ворвавшиеся в подвал Мирон и Лева. Их настиг сильный ливень.

– Все сделали? – нетерпеливо спросила Кира.

На их обуви остались комки грязи.

– Да, – мрачно ответил Мирон. – Мы нашли место, где ее никто не сможет потревожить. Мы сможем в любое время ходить туда. Это на черте Города, в восточной части. Если по воздуху, то не очень далеко.

– Когда...? – Софа хотела узнать, когда они похоронят Кристину, но так и не смогла договорить и так очевидную всем фразу.

– Завтра утром, – сказал Лева. – А сейчас нам всем нужно хорошо отдохнуть, иначе мы и сами долго не протянем в таком ритме. Только я прошу всех пойти и лечь спать. Безо всяких блужданий ночью в поисках Яна. Нам всем тяжело, но хотя бы позвольте отдохнуть своей голове от мыслей. Они все равно завтра вернутся, никуда не денутся. Всем хорошего сна.

Когда Лева ушел, все последовали за ним. Кира приняла ванную, укуталась в теплое одеяло и постаралась уснуть. Вопреки ожиданиям, что даже вздремнуть не получится, как только ее веки закрылись, она мгновенно провалилась в темноту. Усталость взяла свое. Девушка проспала до самого утра, крепко и без сновидений. Это было самым приятным за последние сутки.

По шуму внизу Кира поняла, что все уже проснулись. Спустившись, она стала свидетельницей обескураживающей картины: Софа разбрасывала попадавшиеся ей под руку вещи, а Мирон ходил за ней и успокаивал.

– Что-то  с Гронским? – почти в отчаянии спросила Воронцова.

– Нет. Софа хотела сбежать рано утром. Я ее вовремя остановил, – пояснил Мирон, зажмуривая глаза, когда близняшка разбивала его гитару.

– Кричала что-то про свои сны, – пытался дополнить Лева, но ему пришлось пригнуться: близняшка запустила в него огромную вазу с красными цветами.

От разлетевшихся осколков пришлось уклоняться всем, даже бунтовавшей Гронской. Только она остановилась, тяжело дыша.