Текст книги "Граф Рысев 7 (СИ)"

Автор книги: Леха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ты циник, – я вздохнул и пошёл к двери.

– Да, – пожал плечами Мамбов. – И совершенно этого не стыжусь. А теперь пошли уже, спросим у господина Шалфеева, что произошло.

Хозяина расположили в спальне. Его отмыли, отогрели и забинтовали ему разбитую голову. Вокруг суетились хорошенькие служанки, а на прикроватной тумбочке стояла батарея флаконов с зельями. Я подошёл поближе и поднял один из флаконов. Покрутив в руках, посмотрел на свет.

– Это заживляющее зелье. Одна из последних разработок Лебедева. И флакон он именно для него придумал. У Аристарха Григорьевича есть пунктик на этот счёт: каждое зелье должно быть налито в свой флакон. Он считает, что так их труднее перепутать. Спорно, конечно, но что-то в этом, безусловно, есть. – Я повернулся к сидевшему в постели мужчине, который внимательно смотрел на меня. – Граф Рысев, Евгений Фёдорович, – представился я ему и показал флакон. – Могу я поинтересоваться, откуда у вас это?

– Целитель, пользующий мой семью, посоветовал мне составить аптечку и включить в её состав несколько редких и очень дорогих зелий, не так давно появившихся на рынке, – у Шалфеева был густой голос, сейчас звучавший глухо. – Это действительно очень дорого, но, как видите, ваше сиятельство, пригодилось.

– Я не знал, что мы занимаемся поставкой зелий на рынок, – и я посмотрел на Славку, скользнувшему в комнату вместе с нами.

– Ребята трёх гигантских жаб сумели завалить, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – А Лебедев ещё из первой научился эту штуку мешать. Когда патент получал, Сергей Ильич заодно разрешение на торговлю оформил. Зелья же не хранятся вечно, да и склад у нас не резиновый. Ну и вон, людям помогаем, как ни крути.

– Передай всем, чтобы пайку Савы урезали в тех частях туш, что на изготовление зелий уходят. – Слава кивнул, а я повернулся к Шалфееву. – Извините, Дмитрий Денисович, но, если сейчас приказ не отдам, потом замотаюсь и забуду.

– Ничего, я понимаю, – он закашлялся. Ну, так понятно, промёрз-то он насквозь.

– Что произошло? – вперёд выступил Мамбов. – Кто на вас напал?

– Я не знаю, – Шалфеев осторожно обхватил голову руками. – Лошадь чего-то испугалась и сбросила меня. Я не успел сгруппироваться и упал. Очень неудачно упал, сразу же сознание потерял. В себя пришёл только сейчас.

– М-да, – Мамбов потёр подбородок.

– Митя, какое счастье, – двери распахнулись, и в комнату ворвалась невысокая женщина с опухшим от слёз лицом. – Ты жив, – она упала Шалфееву на грудь и снова зарыдала.

– Ну-ну, Кристиночка, благодаря их сиятельствам всё обошлось, – он похлопал её по спине.

– Кристина Львовна, – к кровати подошёл целитель, на ходу расстёгивая свой саквояж. – Разрешите мне осмотреть Дмитрия Денисовича.

– Конечно – конечно, – она встала и отошла в сторону.

– Не будем мешать, – за нас обоих объявил Олег, и мы ретировались из спальни.

– Поехали уже домой. Завтра вернёмся и всё тщательно осмотрим, – я не успел сделать шаг к двери, как на меня налетела Кристина Львовна. – Эм, – я посмотрел на Мамбова, но тот закусил костяшки пальцев на руке и с трудом сдерживался, чтобы не заржать.

– Ваше сиятельство, я не знаю, как вас отблагодарить, – и Шалфеева прижалась ко мне ещё сильнее. Я попытался её оторвать от себя, но проще было отобрать у Фыры колбасу.

– Кристина Львовна, на нашем месте так поступил бы каждый, – проговорил я, снова попытавшись оторвать женщину от себя.

– Это было так ужасно, вы даже не представляете. Я на мгновение подумала, что осталась без мужа, а мои дети осиротели.

– Мне сложно это представить, я мужчина, – Мамбов всё-таки не выдержал и отвернулся приступом кашля, маскируя хохот. – Кристина Львовна, отпустите меня, нам нужно ехать.

– Ох, Евгений Фёдорович, вы только скажите, как я могу отблагодарить вас? – выдохнула она мне в шею.

– Я подумаю над этим, – расслабившись, я наклонился к её уху и прошептал. – Вас, кажется, зовёт ваш муж. Наверное, целитель делает с ним что-то ужасное.

– О, вы уверены? – она отстранилась и заглянула мне в лицо.

– Нет, я не уверен, но проверить стоит, – ответив, я широко улыбнулся.

– Да, вы правы, – и она побежала обратно в спальню.

Как только дверь за ней закрылась, я прошипел.

– Валим отсюда, – и первым выскочил за дверь, на ходу застёгивая пальто. Уже на крыльце, поправив шарф, я повернулся к Мамбову. – Ни слова!

– А я молчу, – сказал он и заржал, побежав в машину, чуть согнувшись. Я же пошёл следом, стараясь сохранять достоинство.

Глава 7

– Сёмка! Ты чего так раскорячился? – Заорал Петрович, следящий за тем, как его помощник и ученик карабкается по стене наверх, чтобы снять ещё не слишком большое осиное гнездо в специально подготовленную для этого банку.

– Не могу, Петрович, хоть убей, не могу дальше, – ответил ему Сёмка, прижавшийся к стене.

Переведя дух, он задрал голову и посмотрел наверх. Маска поворачиваться не захотела, и он не сумел даже рассмотреть гнездо. Осы, как это бывало часто, строили его в самом углу, там, где две стены упирались в потолок. Он залез на два с половиной метра от пола, и чувствовал, что не сможет ползти дальше. В костюме защиты было жутко неудобно, да ещё стена, как назло, практически не имела щелей, за которые можно было зацепиться.

Плюнув на это дело, Сёмка прыгнул и заскользил по верёвке вниз. Вокруг собрались все работники пасеки, мрачно глядя вверх. Они все сегодня попробовали туда забраться, но только у самого молодого и лёгкого Сёмки получилось хотя бы половину преодолеть.

– А я говорил тебе, Петрович, леса надо ставить, – сказал один из них, поворачиваясь к старшему мастеру.

– Да знаю я, – отмахнулся Петрович. – Только у нас время есть, а, Данила?

Времени не было. Чтобы построить добротные леса, одного дня мало. Тем более что строить придётся им самим и прямо здесь. Плотников-то никакими калачами к пчёлам не заманишь. А что-то делать за пределами помещения тоже было нельзя, не пролазили большие конструкции в двери.

Петрович ещё раз посмотрел на гнездо. Оно за ночь в полтора раза увеличилось. И когда только успели, падлы такие? А самое главное, как пролезли сюда? Он же перед тем как пчёлок переносить с пасек лично каждый угол обработал. Как будто какой-то вредитель специально эту пакость притащил сюда.

– Роиться начали? – спросил тот самый Данила скривившись.

– Начали помаленьку. Я уже и ульи новые приготовил, – Петрович с ненавистью смотрел на ос. – Что желать-то будем?

– Не знаю, Петрович, – Данила сел на скамейку, отмахнувшись от любопытных пчёл, летавших вокруг него. Это они пока просто летают, любопытничают. А как роиться начнут, так и нападать будут. И невдомёк глупым, что костюм защиты не проткнут. Пачками гибнуть будут. И смысл тогда их от ос спасать, если итог один?

– А может, к его сиятельству пойдёшь? – спросил Сёмка. – Он же вроде обещал помочь, если сами в лужу сядем.

– Да что он сделать может? – в сердцах махнул рукой Петрович. – Ладно бы роиться не начали. А так… Молодые матки дюже магию не любят, как бы хуже не вышло.

– Да, куда уж хуже, – мрачно ответил ему коренастый Ефим. – И так и так потери будут. К тому же мы не знаем, что за дар у его сиятельства. Может, и не будут матки нервничать. Лучше скажи, что боишься идти, – он, усмехнувшись, посмотрел на Петровича.

– Боюсь, – Николаев не стал отрицать очевидного. – Он как зыркнет своими глазищами, мороз по коже бежит. Хуже, только когда Олег Владимирович смотреть начинает.

– Ну, змей он и есть змей. Ты же не у графа Мамбова будешь помощь просить, а у нашего хозяина, – рассудительно произнёс Ефим. – Петрович, делать-то всё равно что-то надо. Ну, пошлёт тебя граф, ну даже по шее настучит, не привыкать. Зато точно будем знать, что с этой стороны помощи ждать не приходится. Опять же, не привыкать. – Он скривился. Молодой граф показался ему лучше, чем бывший хозяин. Вот кому дела до их проблем вообще не было. Главное, чтобы прибыль приносили. – Откажет, значит, будем леса колотить, что ещё остаётся.

– Ладно, прав ты. Я-то вытерплю, – вздохнул Петрович. – А вот пчёлки ждать не смогут.

С минуту пасечники помолчали, думая каждый о своём, а потом пошли из комнаты, чтобы переодеться. И мчаться уже в поместье, чтобы морально поддерживать Петровича, отправляющегося снова тревожить графа. Это для его сиятельства проблема может показаться высосанной из пальца, а вот для них пчёлы как родные уже. Ради них и потерпеть можно.

* * *

Утром я встал удивительно рано. Сам от себя не ожидал. Даже Маша ещё нежилась в постели, когда я поднялся. Чтобы не мешать ей валяться, направился в кабинет, чтобы разобраться с делами поместья. Глеб Старостин тут же материализовался рядом, и очень сильно мне помог понять, что к чему.

– Хозяин поместьем практически не занимался, – сказал он, вытаскивая огромный гроссбух из шкафа и кладя его передо мной. – Но управляющий был грамотный, на мой неискушённый взгляд, и, самое удивительное, честный. Возможно, относительно, но всё же.

– Сейчас проверим, насколько он был честным, – я раскрыл гроссбух и погрузился в изучение положения поместья за последний год. Документы были в полном порядке, и уже через пару часов я примерно представлял себе работу всего поместья в цифрах. – И где он сейчас? – я отодвинул книгу, посмотрев на дворецкого.

– В Дубне. Как только поместье продали, Клаус остался без работы и вернулся в Дубну. – Тут же ответил Старостин.

– Он уже подыскал себе другое место? – спросил я, захлопывая книгу.

– Насколько я знаю, нет, – Глеб задумался. – Точно, нет. Здесь у всех уже есть управляющие, а куда-то в другое место двигаться не слишком охота. Тем более что хозяева поместий всё чаще и чаще говорят о продаже. Он, скорее всего, надеется, что новые хозяева согласятся его принять.

– И много поместий выставляется на продажу? – почему-то этот аспект показался мне очень важным.

– Пока о четырёх речь идёт. Но пока только разговоры. Единственный, кто решился продать поместье и уехать – это бывший хозяин нашего поместья. Людям всегда трудно всё бросить и уехать. Но, если эту тварь проклятущую никто не поймает, начнут разъезжаться. А куда деваться? Жизнь-то дороже.

– И то верно. – Я задумчиво смотрел на гроссбух. – Вот что, ты же знаешь, где этого Клауса найти? Позови его. Мне всё равно нужен управляющий. Только сразу предупреди, что нужно будет клятву верности принести. Без клятвы не будет работы.

– Я понимаю. – Глеб поднялся со своего стула, на который я ему указал, как только он положил передо мной книгу. Ненавижу, когда надо мною нависают. И никакого превосходства не ощущаю, заставляя кого-то передо мной стоять просто так. Вот если бы шла порка, тогда другое дело, а так, пусть лучше сидит напротив и херню про меня не думает. – Вы будете завтракать, ваше сиятельство?

– Да, принеси сюда. Я ещё поработаю, и параллельно какой-нибудь пирожок съем. Да, Фыре колбасу не давать. А то она, похоже, добралась до сердца кухарки. Я ей разрешил пару кусочков в день, а не полпалки съедать. Её вчера полвечера тошнило. – Я строго посмотрел на Глеба, который только губы поджал. По всей видимости, он думал, что Фыру тошнило вовсе не от колбасы, а от такого чёрствого хозяина. – Каша овсяная на мясном бульоне – вот её рацион на ближайшие пару дней.

– Я передам ваш приказ кухарке, – сообщил он мне и удалился из кабинета, всё так же поджимая губы. Я только покачал головой, глядя ему вслед.

Работать мне не дал Мамбов. Зевая, он вошёл в кабинет и упал на стул, с которого не так давно поднялся Старостин.

– Ты чего так рано подорвался? – спросил он, продолжая зевать.

– А ты пришёл мне мешать? – я бросил на него быстрый взгляд и снова вернулся к изучению последних записей в гроссбухе.

В это время зашёл Старостин и принёс поднос с завтраком. Видимо, он видел, что Мамбов прётся сюда, так как на подносе стояли две чашки.

– О, кофе, это так кстати, – Олег повёл носом в сторону подноса.

– Ваше сиятельство, – Глеб тем временем поставил поднос на стол и обратился ко мне. – Пришли наши пчеловоды. Мнутся в холле, не решаются пройти.

– А, это они, наверное, осиное гнездо всё-таки не смогли сами снять. – Я закрыл глаза и отпил кофе. – Зови, чего уж там. Тем более что я обещал, да и пчёл жалко, – добавил я, набирая в ложку тягучий жёлтый мёд. – Раз ты встал, пойдёшь со мной, с осами разбираться. – Заявил я Мамбову насмешливо.

– Вот чего я никогда в своей жизни не делал, так это не спасал пчёл, – проговорил Мамбов так же, как и я, набирая в ложку мёд. – Это будет интересный опыт.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы мог протиснуться не слишком крупный человек.

– Ваше сиятельство, – Петрович встал возле двери и не решался подходить к столу. Он мял в руках шапку и выглядел не слишком уверенно.

– Дай угадаю, вы не смогли снять гнездо. И в чём причина?

– По стене не смогли забраться. Леса строить некогда, а лестница не выдержала и под весом Ефима развалилась. Такой длинной, больше нет. Её тоже делать надо. А у нас в поместье и плотника-то нет, и материала, чтобы самим сколотить. – Промямлил Петрович. – Пчёлы роиться начали, шуметь начнём, многих потеряем и без этих ос проклятущих.

– А разве пчёлы хорошо магию переносят? – спросил Мамбов, поворачиваясь к мастеру. Встретившись с ним взглядом, Петрович вздрогнул и опустил глаза.

– Плохо, ваше сиятельство. Но, если уж выбирать из двух зол…

Я смотрел на него и думал о том, сдались мне эти проклятые пчёлы? Даже если падёж произойдёт, проще будет пару новых семей купить. Но, посмотрев на несчастное лицо Петровича, чуть не сплюнул.

– Ладно, посмотрим, что можно сделать, – я бросил ложку на блюдце. – Но, предупреждаю, если мне что-то не понравится, то я просто спалю это проклятое гнездо к чёртовой матери, и мне будет плевать, как пчёлы на это отреагируют.

Мамбов, посмеиваясь, вышел за мной, а впереди бежал Петрович, всё ещё комкая в руках шапку.

Дорогу до завода расчистили, и мы смогли с Олегом поехать на машине. Игнат попытался было напроситься с нами, но я ехидно заявил, что в этом случае он пойдёт со мной в пчелиный город. На что Игнат заявил, что, пожалуй, подождёт, когда мы вернёмся.

От защитного костюма я отказался. Окутавшись щитом, подошёл к стене и посмотрел наверх. От стоявшего вокруг гула начинала уже побаливать голова. Взяв в руки банку, покрутил её в руках и прикрепил к специальному поясу, который на меня нацепил Петрович.

Призвал дар, полюбовался острыми и крепкими когтями, в который раз посетовав, что не укрепил их макрами, и вонзил в податливую стену. Подъём занял совсем немного времени. Петрович очень чётко рассчитал объём горлышка банки к размерам гнезда. Через пять минут я уже соскочил вниз и поднял банку, глядя, как в ней суетятся осы.

– Ну, и в чём была проблема? – спросил я, глядя на переминающихся с ноги на ногу пчеловодов.

– Вы бы вышли отсюда, ваше сиятельство, – в голосе одного из них появились просительные нотки. – Ваша защита, она не очень нашим подопечным нравится.

Я прислушался. Действительно, тональность гула изменилась. Он стал более агрессивным, что ли. Мы с Мамбовым вышли из помещения, и я сунул ему банку с осами, убирая щит и стряхивая с себя парочку заблудившихся пчёл. И тут же замер. Олег сразу же увидел мою реакцию и нахмурился.

– Жень, ты чего? Тебя укусили? – спросил он, всё ещё держа в руках банку.

– Пчёлы не кусаются, – машинально поправил я его. – Моя сигналка сработала.

– Зверь? – спросил Мамбов, ставя банку на пол и начиная лихорадочно одеваться. Я от него не отставал.

– Если только медведь. Но, Олежа, медведи зимой в основном не болтаются. А на мелочь сигналка не отреагировала бы. Я её специально так настроил, чтобы на каждый чих не подпрыгивать.

– Ваше сиятельство, а с гнездом что делать? – Петрович поднял проклятую банку, в которой осы уже на стенки кидались.

– Я-то откуда знаю? – Раздражённо ответил, но, поймав его взгляд выхватил из рук банку. – Там уничтожим, спалим, да и всё. В лесу мы никого не потревожим.

До места долетели быстро. Домой не заезжали, чтобы не терять время. Итак, всё время думали, что не успеваем и приедем снова к пустому полю. По дороге я позвонил Игнату и приказал выдвигаться. Но мы приехали всё равно быстрее.

На этот раз не опоздали. Возле того места, где вчера предположительно лежал Шалфеев, стояли две зловещие тёмные фигуры.

– Ах вы, суки, – процедил Мамбов, выскакивая из машины. – Женя, на них армейские противомагичесткие плащи!

А я так и думал, что никакой твари нет. Что это люди. Смущали только странные следы. Но сейчас всё встало на свои места. У них на ногах были снегоступы. Правда, они на них ходить толком не умели, ноги подволакивали, словно пытались, как на лыжах пройтись. Отсюда такие странные полосы на снегу и появились. На головы были наброшены глубокие капюшоны, и лиц под ними не видно.

Увидев нас, они развернулись и резво пошли в сторону виднеющейся сейчас при свете дня рощи. Иллюзий эти твари не строили, днём они не смогли бы с нами справиться. Потому что комбинированной атаки даже эти плащи не выдержали бы.

Вот только они находились слишком далеко, чтобы начать атаковать тем же огнём. А ещё нам с Олегом сильно мешал снег. У нас-то снегоступов на ногах не было. Идти же приходилось хорошо, если по колено в снегу, а иногда проваливались и глубже.

Тем не менее мы уверенно к ним приближались. Олег шёл первым. Я за ним. Мамбов приостановился и призвал дар. Правильно, он же не на этих уродов будет воздействовать, а на землю. И тут один из них почувствовал неладное. Обернувшись, он приостановился и отточенным движением метнул в Олега метательный нож. Мамбов отклонился, но в снегу потерял равновесие и взмахнул руками. Снег взметнулся не из-под ног у убегающих мразей, а чуть в стороне.

Я только зубами скрипнул и поднял руки, чтобы подпалить им задницы, если получится. И только сейчас увидел, что за каким-то хреном схватил банку со злополучным осиным гнездом. Зло оскалившись, я прикинул расстояние и метнул банку в затылок одному из них, добавив вслед огненной стрелой, чтобы точно долетела.

Банка разбилась об башку этой твари, прикидывающейся человеком, и злобный рой ос набросился на этих двоих. Как они вопили и махала руками, пытаясь избавиться от жалящих их насекомых. Но бежать при этом не переставали.

Я уже хотел продолжить погоню. В конце концов, пара ножей у меня тоже всегда была при себе, но тут Мамбов спокойно так произнёс.

– Женя, меня задели, – я резко развернулся и увидел, что он прижимает руку к боку, а его пальто быстро пропитывается кровью. Одна капля сорвалась с пальцев и капнула на снег. Я тупо смотрел, как она летит, и только, когда кровавые брызги расплескались по белой земле, очухался.

– Твою мать, – подскочив к нему, обхватил за талию придерживая. – Как это получилось? Я же видел, что нож мимо пролетел.

– Это артефакт. Армейский, – прошипел Олег сквозь зубы. – Он при подлёте к цели пару лезвий отбрасывает. От ножа и от одного лезвия я сумел отклониться, а вот второе задело.

– Ну, ничего, – я оглянулся, бросив злобный взгляд в сторону сваливших уродов. – Зато теперь мы точно знаем, что это люди, что они как-то связаны с армией, да и к тому же я их прекрасными дополнительными приметами обеспечил. Надо только тебя быстрее подлечить, чтобы им эти приметы убрать не успели. Теперь найдём гадов.

До машины мы дошли довольно бодро. Только вот под конец, Олег всё сильнее и сильнее начал наваливаться на меня. Кровь капала уже непрерывно, не каплями, а тонкой струйкой. Открыв пассажирскую дверь, я усадил Мамбова, и, оббежав машину, прыгнул за руль. Голова Олега откинулась назад, но, судя по всему, сознания он не потерял.

Заведя машину, я рванул по дороге, доставая мобилет.

– Игнат, вы где?

– Подъезжаем, Евгений Фёдорович. Ещё с полкилометра осталось.

– Езжайте к поместью Шалфеевых. Мамбов ранен, а там целитель должен находиться. Так что, давайте прямо туда.

– Хорошо, – голос Игната звучал сосредоточенно. – С вами всё в порядке?

– Да, со мной всё нормально. И, Игнат, это не твари, это люди.

– Мы так с ребятами и поняли, – процедил егерь, я же отключился, сунул мобилет в карман и с тревогой посмотрел на Олега, который, похоже, держался из последних сил. Ничего, нам только до дома добраться и одежду с тебя снять. У Шалфеева прекрасная аптечка. Мы тебя быстро на ноги поставим. И я сильнее нажал на педаль газа, всё больше увеличивая скорость.

Глава 8

Когда Игнат, переговорив в Женей, начал куда-то собираться, Вероника как раз выходила в холл из библиотеки. Предыдущий хозяин оставил прекрасную коллекцию книг, и Вика решила почитать, пока Женя с Олегом не выяснят кое-какие подробности.

В холле она столкнулась с Машей.

– О, я тоже хочу что-нибудь выбрать почитать, – сказала Рысева, глядя на книги в руках у Вики. – Я ещё не копалась на полках. Есть там что-то интересное?

– Я не знаю, что именно интересно для тебя, но книг на полках очень много. Складывается впечатление, что предыдущий владелец не любил читать и недоумевал, зачем его предки составили такую библиотеку.

– Или не умел, – хмыкнула Маша. – Читать, я имею в виду.

– Я так и поняла. – Вика улыбнулась, и на щеках образовались ямочки. – К тому же нужно отдельную горничную выделять, чтобы она пыль с книг убирала.

И тут-то мимо них к выходу пробежал Игнат.

– Стоять! – командовать Маша, как оказалось, тоже умела. Не зря она училась в военном училище. – Куда собрался?

– Евгений Фёдорович позвонил, сказал, что сигналка сработала. Он её вчера возле того места, где нашли Шалфеева, поставил. Они с Олегом Владимировичем туда сейчас едут. Приказал выдвигаться. – Быстро ответил Игнат. Маша с Викой переглянулись.

– Мы едем с тобой, – егерь хотел возразить, но Маша подняла руку. – И не спорь. Мы не собираемся лезть. Даже из машины не выйдем.

– Но нам будет спокойнее, если сами всё увидим, – решительно добавила Вика и сгрузила отобранные книги на столик, стоящий у двери. – К тому же мы можем за себя постоять, если вдруг что-то случится.

– Игнат, я обещаю, мы не станем подвергать себя опасности, – Маша схватила ПроРысева за руку.

– Хорошо, ваше сиятельство, – вздохнул Игнат. – Я вас жду три минуты. И потом, вы меня будете защищать от гнева его сиятельства, если вдруг что. – Добавил он ядовито и выскочил за дверь, направляясь к гаражу за машиной.

Женщины были готовы через две минуты, а ещё через одну, машина неслась по дороге, ведущей к поместью Шалфеевых.

Они не доехали до места несколько сотен метров, когда позвонил Женя.

– Что случилось? – спросила Маша у Игната, только-только закончившего разговор.

– Это не тварь, это люди, – процедил сквозь зубы егерь, увеличивая скорость. – Впрочем, мы с ребятами так и знали. – Сидящий рядом с ним Вячеслав кивнул головой, подтверждая его слова. – Я не понял, что произошло. Скорее всего, был бой… – Он на мгновение замолчал, а потом продолжил. – Олег Владимирович ранен. Его сиятельство повёз графа Мамбова к Шалфеевым. Это ближе, и там вроде бы есть целитель.

Ни Маша, ни Вика ничего не ответили, но Рысева, бросив быстрый взгляд на подругу, увидела, что та сильно побледнела.

В доме у Шалфеевых царила суматоха. Девушки из прислуги носили туда-сюда, часто без каких-либо видимых причин. На вошедших молодых женщин никто не обратил внимания.

– Бардак какой, – нахмурившись, проговорила Маша.

– Не то слово, – Вика обернулась и увидела, что на вошедших вместе с ними егерей бегающие девушки нет-нет, да и посматривают весьма одобрительно. – Я поняла: здесь слишком много женщин. Двумя больше, двумя меньше… – И она перехватила одну из девушек. – Где в этом доме граф Мамбов? И граф Рысев?

– Граф Рысев в кабинете с Кристиной Львовной, а граф Мамбов в одной из гостевых спален. Целитель велел принести чистых полотенец. Его сиятельству сейчас делают перевязку. Вы знаете, он был ранен…

– Да, я знаю, – Вика подхватила её под руку. – Пошли, отнесём полотенца вместе. – И она улыбнулась так, что девчонка попыталась отпрянуть, но Шиповникова держала её крепко.

– Так, а я пойду искать Женю, – пробормотала Маша.

Оставшиеся в холле егеря отступили к двери, а потом и вовсе выскочили на улицу.

– Здесь вообще нет никакой охраны, – процедил Игнат.

– Я тебе вчера об этом говорил, что кроме защиты на заборе периметра, ничего нет. Даже сторожа с ружьём, как у нас, – ответил ему Слава.

– Мне это не нравится, – Игнат нахмурился. – Давай дожидаться Евгения Фёдоровича в машине.

– Я не против, – Слава первым нырнул в салон машины, стоящей недалеко от крыльца. – Раз никто не воет, как выпь на болотах, значит, всё обошлось. Можно и здесь его сиятельство подождать. А то увидит нас в доме и снова решит, что нам жениться пора.

– Что он решит? – Игнат уставился на своего друга и подчинённого.

– Лучше не спрашивай. – Махнул рукой Слава, откинувшись на спинку сиденья и закрывая глаза.

Вика поднялась с девушкой, несущей охапку полотенец на второй этаж, и вошла в комнату, по всей видимости являющейся гостевой спальней.

Первое, что ей бросилось в глаза – это стул посредине комнаты, на котором сидел, оседлав его, полуголый Мамбов. На боку у него красовался красный толстый шрам. Голову Олег уткнул в лежащие на спинке руки.

– Вот теперь можно выпить обезболивающий состав, – объявил в этот момент немолодой целитель, протягивая Мамбову флакон. – Перевязку нужно будет сделать ещё пару раз. И компрессы с моей мазью. Про компрессы не забывайте! Вы же не хотите, чтобы такой некрасивый шрам остался.

– Шрамы, говорят, украшают мужчин, – голос Мамбова звучал хрипло.

– Далеко не всех, ваше сиятельство, далеко не всех, – целитель протянул банку с мазью стоящей неподалёку девушке. – Лизонька, вы так хотели принять участие в судьбе графа. Помогите мне сделать компресс. Полотенца, мне принесли полотенца? – Он развернулся и встретился со взглядом Вероники, в глазах которой сверкнула ярость. – Эм, а вы, барышня…

– Меня зовут Вероника Егоровна, и я подозреваю, что нахождение в комнате с раздетым мужчиной юной девушки недопустимо, – произнесла она, сама от себя, не ожидая, почему нахождение в комнате неизвестной ей Лизы, так сильно её взбесило.

– Я в своём доме, уважаемая Вероника Егоровна. И в том, что хочу помочь раненному, нет ничего неприличного. А вот ваше нахождение в этой комнате вызывает вопросы. – Лиза прищурилась, смерив Вику неприязненным взглядом. – К тому же… Как вы вообще здесь оказались?

– Я друг Олега Владимировича, и мы вместе гостим у графа Рысева. К тому же я вдова, в отличие от вас, и как раз могу присутствовать при перевязках в качестве сестры милосердия. Что нужно делать? – Она резко повернулась к целителю, смотрящему на неё с благожелательной улыбкой.

– Вероника Егоровна права, Лизонька. Вам лучше покинуть комнату, пока идёт перевязка. Полагаю, его сиятельство вполне сможет присутствовать на обеде, и вы вполне можете убедиться, что с ним всё в полном порядке. – И целитель довольно решительно вытолкал возмущённую девушку за дверь. – Ну-с, приступим. Так как у меня складывается впечатление, что именно вы будете менять его сиятельству повязки, нужно научить вас всё делать правильно с самого начала.

Компресс с вонючей и жгучей мазью накладывался на пять минут. Потом целитель велел всё тщательно протереть другим зельем и наложить чистую повязку.

– Я, пожалуй, пойду посмотрю, как дела у Дмитрия Денисовича. – Целитель посмотрел, как Вика приготовила бинты, собрал в саквояж инструменты и вышел из комнаты. Перед этим вышла служанка, унеся окровавленную ветошь. До этого она принесла чистую мужскую рубашку, потому что рубашка Олега восстановлению не подлежала.

Вика принялась осторожно убирать следы жгучей мази. При этом она закусила губу и не поднимала головы, стараясь не смотреть Мамбову в лицо.

– Я могу узнать, почему ты выгнала эту девочку, которая так искренне хотела мне помочь? – Олегу надоело молчать, и он задал первый пришедший в голову вопрос.

– А тебе, видимо, хотелось, чтобы она осталась, – Вика раздражённо бросила корпию в лоток и взяла в руку бинт. – Встань. Накладывать повязку будет удобнее, если ты встанешь. – Мамбов поднялся, но тут у него закружилась голова, и он ухватился за плечо Вероники, чтобы не упасть. – Почему ты вообще не в постели?

– Потому что в этом не было необходимости. Рана была не слишком глубокая, и, хоть я потерял прилично крови, смертельной она точно не была. – Олег выпрямился. – Так почему ты выгнала девочку?

– Подними руки, – скомандовала Вика и почти обняла его, накладывая повязку. Когда она закончила, то выпрямилась и только после этого посмотрела Олегу в лицо. Для этого ей пришлось слегка запрокинуть голову. – Всё. Тебе помочь с рубашкой?

– Вика, ты мне ответишь на простой, в общем-то, вопрос? – спросил Мамбов, хватая её за руку, не позволяя отойти.

– Я не знаю, – Вика покачала головой. – Просто, я как представила, что она будет тебя трогать… Мне почти дурно от этого стало. – Добавила она, отводя от него взгляд. – Такое со мной впервые. Я справлюсь, и…

– Вика, – вместо ответа, он обхватил её лицо руками и поцеловал. Вероника пару раз дёрнулась, а затем запустила руки в тёмные волосы, прижимаясь всё ближе и ближе к крепкому, сильному мужскому телу.

Когда Мамбов почувствовал, что, несмотря на ранение, сейчас воспользуется кроватью, он слегка отстранился и посмотрел на Вику, которая поднесла руку к губам и смотрела не него с таким изумлением, что он невольно нахмурился.

– Женька прав, я слишком долго тянул, – он криво усмехнулся. – Обычно я не никогда не опускался до интрижек с замужними женщинами, но начиная с того проклятого вечера, который ты устроила, каждый день хотел сделать исключение и завалиться к тебе в гости с весьма неприличным предложением.

– Почему же не сделал? – тихо спросила Вика.

– Не знаю, – он поднял рубашку и встряхнул её. – Сначала пытался договориться с совестью, которая, как назло, начала привлекать на свою сторону остатки порядочности. А потом… чёрт его знает, идиот, потому что, – он взлохматил волосы, а потом посмотрел на неё пристальным немигающим взглядом, от которого многие впадали в ступор. – Если я сегодня ночью заблужусь и перепутаю спальни, ты меня выгонишь?

– Нет, – выпалила Вика, слегка покраснев, а потом добавила. – Как хорошо, что ты в итоге плюнул на вредные советы своей совести.

– Женя называет свои внутренние голоса музами. – Зачем-то сказал он и улыбнулся, на этот раз искренне. – Наверное, ему так проще их заткнуть.

– Давай я помогу тебе одеться, и пойдём уже найдём Рысевых. Как бы то ни было, а тебе лучше всё-таки побыстрее лечь. – Вика отобрала у него рубашку и принялась надевать её на посмеивающегося Мамбова. – Чтобы заблудиться в сравнительно небольшом Женином доме, тебе нужно набраться сил.