Текст книги "Граф Рысев (СИ)"

Автор книги: Леха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Проскакав пару километров от усадьбы, Петрович скомандовал свернуть с дороги на неширокую тропинку, по которой мы вынуждены были ехать по одному, дыша друг другу в затылки.

Ехали мы недолго. Вскоре за поворотом нам открылась довольно большая поляна. Два огромных кедра стояли по обе стороны тропинки, как ворота, которые могли в любой момент закрыться, отрезав путь к этому заповедному месту. Так, похоже, мои музы вышли из спячки, и теперь что-то отмечают. Я попытался их заткнуть и сосредоточиться на предстоящем бое.

Петрович выехал на поляну первым и соскочил со своего коня. Ловко стреножил, чтобы не ловить потом непонятно где, и прошел в центр вытоптанного круга. Я наблюдал за ним, не торопясь спешиваться. Старший егерь был среднего роста, среднего телосложения и впечатления мощного бойца не производил.

– Вот здесь я ребят молодых обучаю. – Сказал Петрович, поворачиваясь ко мне. – Это место… оно как заговоренное. Вроде бы защиту на него никто не ставил, а прорывов здесь не случается. Звуки за пределы поляны не проходят. Это уже совсем не понятно, но вот так.

– Я знаю это место, – прошептал я, и перед глазами встала вот эта поляна, только по периметру её был огонь. – Здесь раньше было место поклонения.

Соскочив с коня, я посмотрел, как подбежавший егерь стреножит его. А когда Арес недовольно встряхнул гривой и заржал, потрепал его по шее.

– Не злись, приятель. Но мы тут и пошумим немного. А бегать за тобой я ой как не хочу. – Скормив коню сахар, который специально для таких целей прихватил с кухни, я отошёл от него, пройдя в центр поляны. Там я повернулся к замешкавшемуся Тихону. – Что там у тебя?

– Да, голова дырявая, пули и макры для ружья твоего обрезанного взять забыл, – он стукнул себя ладонью по лбу, и я невольно прислушался, зазвенит или всё-таки нет?

– Езжай за ними, а мы пока с Петровичем выясним пару моментов. – С трудом остановив себя, чтобы не плюнуть вслед Тихону, который уже разворачивал свою лошадь, чтобы ехать обратно, я повернулся к Петровичу. – Так чему ты учишь молодых егерей?

– Постоять за себя. Как можно отпор дать нарушителям, если у тебя только нож, или даже его нет. – Начал перечислять Петрович. – Для монстров изнанки это, к сожалению, не подходит.

– А какого уровня монстры на твоей памяти вырывались? Из самых опасных? – не удержался я, задав давно интересующий меня вопрос.

– Так в том замесе, ваше сиятельство, в который ваши родители попали, четвертого уровня твари были. – Ответил Петрович, не глядя при этом на меня. – Они не успели сбежать. Им всего-то несколько десятков минут не хватило. Чем серьезней и опасней тварь, чем ниже уровень, из которого она вырвалась, тем меньше она может в нашем мире жить. Нет здесь того фона магического, который её поддерживал бы. Говорят, правда или нет, не знаю, но вроде бы твари четвертого уровня и на нулевом, и даже на первом уровне Изнанки недолго могут прожить. Только вот, за минуты, пока живы, могут столько бед наворотить. – Он замолчал и молчал с полминуты, потом вздохнул. – И чем вы, ваше сиятельство, хотите заняться?

– Боем без оружия, и ножевому бою. Тихон что же не объяснил тебе? – я даже удивился.

– Объяснил, – Петрович замялся, а потом выпалил. – Вы уж извините меня, ваше сиятельство, но вы слишком… слишком… – он не мог подобрать слов, чтобы описать моё, как говорил целитель Лебедев «немного астеничное телосложение». – Вам бы мясца нарастить, а потом уже и обучаться начать.

Я в это время разглядывал облака. Они были редкие и на вид очень пушистые. Красиво смотрелись на ярко-голубом небе. Надо будут попробовать их нарисовать, чтобы с красками поиграть. Что касается Петровича, наверное, он прав, вот только как я мясо наращу, если от меня еду разве что не прячут? Шутка, конечно, но какая-то не слишком смешная. Да и нет у меня времени. Мне уезжать скоро, и Петровича я с собой точно не потащу.

– Мне бы основные приемы посмотреть, я буду стараться их развивать и совершенствовать, вместе с набором мяса, как ты выражаешься. Но, чтобы развиваться, мне надо знать, как это сделать. – Попытался я объяснить Петровичу, но встретил только взгляд, полный непонимания. – Хорошо, если тебе так проще, я приказываю тебе начать меня учить. Сейчас!

Ну, сейчас, так сейчас. Петрович снова вздохнул и прямо с места провёл нехитрую связку ударов, на которые я не сумел среагировать. Вставая с земли и выплёвывая снег, я собрался. Мой разум отметил, что ничего неизвестного мне в той связке не было. И даже, пока я вставал, проиграл все движения в замедленном темпе. Вот только тело за приказами мозга не успевало. Я сумел отклониться и даже отбить второй удар связки, а третий отправил меня снова на землю. Вот тут я разозлился. Вскочив на ноги совершенно неосознанно принял стойку из сна. Только ножа в руке не было. А дальше всё произошло почти так же, как я видел, только там удары были стремительные, я даже не успевал за ними наблюдать, здесь же они проводились гораздо медленнее. Но и Петрович стремительностью моего противника из сна не обладал.

Перехват руки, слегка вывернуть, подсечка ногой, чтобы он потерял равновесие, а затем бросок через бедро. Это оказалось гораздо легче, чем мне казалось. Зафиксировать руку своей ногой и обозначить удар в горло костяшками пальцев.

Поднимался я медленно. Кажется, что-то потянул. Петрович прав, пока мои мышцы не приобретут более приличный вид, а связки станут эластичными, чтобы не тянуться со скрипом от легкой нагрузки. Но я вынес из этого урока одно: я действительно всё это знаю. Осталось только заставить тело «вспомнить». А для этого его – тело, нужно подготовить.

– Что, Петрович, самоуверенность не доводит до добра, – услышал я за спиной голос Тихона.

Резко обернувшись, увидел, денщика, который сползал с коня. Одновременно с этим он полез правой рукой за пазуху.

– Так ведь, если бы его сиятельство даром воспользовался, я бы еще понял. А вот этого понять не могу, – мрачно заявил старший егерь, поднимаясь с земли и отряхивая снег. – Ваше сиятельство, а ещё раз покажи, как ты это сделал, я своим остолопам этому учить буду.

– Не могу, Петрович, какую-то жилу на ноге потянул. Еле стою, ходить точно не смогу и уж тем более, не смогу здорового мужика куда-то кинуть. – Тихон в это время подошёл поближе и вытащил запищавшую Фыру.

– Вот, ваше сиятельство. Ревела так, что у приехавшего капрала сердце кровью обливалось. Сергей Ильич приказал к вам её везти. Сказал, что соскучилась Фырочка, и у вас в руках быстро успокоится. – Я забрал котёнка, который действительно мгновенно успокоился. Тихон же повернулся к егерю. – Что ты старый козёл вытворяешь? Где это было видано, чтобы на обучении калечил учеников своих, да ещё и с Евгения Фёдоровича начал?

– Что ты разбрехался, – отмахнулся Петрович. – Евгений Фёдорович сам себя покалечил. А я говорил, что не готов он рука-ногами махаться. Вот, будете впредь доверять моим словам. Только вот, что-то не вяжется у меня, ваше сиятельство. – Он подозрительно посмотрел на меня. – Откуда вы всё эти приёмчики знаете? И даже применить их можете? Только некоторые не по силам пока.

– Сон приснился, – я зачерпнул снег, и протёр им лицо. – Рысь была на вот этой самой поляне. Только поляна была в огне. А потом приснилось, будто дерусь я с кем-то, и так это было… словно вживую. И в памяти, будь она неладна, отложилось.

Скрывать увиденное во сне я не видел смысла. А про детали распространяться и не требовалось. Ну зачем этому егерю знать про косынки на затылке завязанные и размалеванные лица. Незачем ни ему, ни Тихону об этом знать. Я ведь художник, вашу мать, и эти комбинезоны вполне мои музы могли во сне дорисовать, чтобы красивее было.

Пока я размышлял, Тихон с Петровичем переглянулись, и Тихон пошёл щит устанавливать, в который стрелять будем. Петрович же подошёл ко мне.

– Правду говорят, ваше сиятельство, что рысь благословила вас, – и он внезапно отвесил мне земной поклон. – Учить мне вас нечему. А вот летом, если мясцо все же нарастите в своей Академии, погонять могу. Негоже дарами рыси – покровительницы разбрасываться. – Проговорил он сурово. Я же сумел только пару раз моргнуть, потому что обещания эти как-то нехорошо прозвучали. Как-то зловеще. Словно старший егерь во имя рыси из меня всё, что можно выжмет. Включая дерьмо, если понадобится.

– Я учту это, – пробормотав, опустил Фыру на землю. Пух у рысят довольно плотный, ничего с ней не случится за несколько минут, которые она проведёт на снегу. Фыра и не была против. Она принялась осматриваться, периодически пофыркивая.

Тихон тем временем установил щит. Первый выстрел сразу же показал, что я что-то сделал не так. Как и предсказывал дед, ружье сильно потеряло в мощности. Надо было поэкспериментировать с зарядом. Рысь отреагировала на выстрел спокойно, даже проявила немного любопытства.

– Вот так, у кого-то есть подружейные собаки, а у меня будет подружейная рысь. Тоже неплохой вариант, – пробормотал я, раздумывая, насколько увеличить заряд макров.

– Надо бы не просто заряд увеличить, а и пулю взять полегче, – заявил егерь, который стоял в это время у щита и осматривал вмятину в том месте, куда попала пуля.

– Да, это должно сработать, – и я продолжил эксперименты.

Наконец, сумел подобрать оптимальный заряд, на котором решил остановиться. По-хорошему, нужно было вернуться домой, пожрать и пойти пилить ружья. Но мне нужно было сделать кое-что ещё, и желательно без свидетелей.

– Тихон, Петрович, поезжайте домой. Я ещё здесь посижу. – Нога разболелась, но я терпел, потому что не знал, как обезболивающее отразится на моей способности вызывать огонь. Оно действует почти мгновенно, поэтому я глотну его, прежде, чем на коня полезу.

– Но, ваше сиятельство…

– Тихон, не спорь. Мне нужно одному побыть, – добавил я.

Тихон только покачал головой и пошёл к лошади. Петрович последовал за ним. Наверное, такие закидоны у меня не впервые, и верный денщик к ним давно привык. Как же хорошо, что я все свои художества не помню. Похоже, до удара по кумполу я тем ещё уродом был. Не сказать, что сейчас я чудо-чудное, но, по крайней мере, стараюсь вести себя правильно. Насколько мне память позволяет.

Ладно, нечего рассиживаться и рефлексировать. Надо попробовать вызвать настоящий файербол, и уже ехать домой.

Ещё в охотничьем домике мне удалось прочувствовать источник, откуда по рукам тёк жар, который и трансформировался в дальнейшем в пламя на ладони. Для того, чтобы создать файербол, нужно только поддать жару, образно говоря. Ну и придать этому огню определённую форму – шара, например. Нужно ли при этом какие-то слова произносить, да хрен его знает. Меня даже не пытались учить, что с даром делать нужно. Видимо, честь дать мне азы принадлежит моим преподавателям в Академии. По крайней мере, никаких предложений от деда как-то помочь в магическом плане мне не поступало.

Огонь появился на ладони почти сразу. Я попытался добавить в него тепло текущее по каналам, кажется так их называл Соколов. В ответ пламя на ладони взметнулось ввысь, едва мне рожу не опалив. А вот формироваться во что-то напоминающее шар из расплавленной лавы, это пламя никак не хотело.

– Да что я делаю неправильно? – вырвалось у меня, когда я в очередной раз вызвал пламя.

– Фыр, – раздалось у ног. От неожиданности я резко сжал ладонь в кулак, а потом снова раскрыл. На ладони переливался тот самый шар, который я так безуспешно пытался получить. Шарик был компактный, но от этого не выглядел безопасным.

– Вот тебе и фыр, – ошарашенно сообщил я пытающейся вылизываться кошечке. Подняв руку, я зашвырнул шар в сугроб. – Надо какую-нибудь часть туши сюда притащить и прожарить её как следует. Нужно же понять, каким оружием я владею, и на что могу на данном этапе своего зачаточного состояния рассчитывать.

– Фыр, – снова фыркнула Фыра, и я рассмеялся.

– Похоже, у меня кукуха конкретно едет. То с портретом разговариваю, то с котёнком. Пошли уже домой. Не знаю, как ты, а мне жрать охота. Словно не шарик пытался создать, а пять вагонов разгрузил. – Подхватив уже начавшую подрагивать Фыру, сунул её к себе за пазуху, и пошёл освобождать из уз своего коня.

Уже подъезжая к дому, столкнулся с отрядом вооруженных егерей. Во главе отряда ехал Петрович.

– А куда это вы? – спросил я, отъезжая в сторону, чтобы дать парням дорогу.

– Его сиятельство Сергей Ильич приказал патрулировать границу с землями барона Свинцова, – ответил Петрович. – Как приехал, так его сиятельство меня и вызвал к себе, чтобы отдать приказ.

– И с чем связаны такие меры? Там же небезопасно, – я нахмурился.

– Неподалёку от границы сторожка стоит. Она хорошо защищена и достаточно просторная, чтобы весь отряд вместить. В ней в случае чего схоронимся. А с чем связано, – Петрович пожал плечами. – Не знаю. Только гонец прибыл, как раз после того, как мы на поляну с дороги съехали. Может быть, новость какую привёз.

– Возможно, – я пропустил его. – Удачи, ребята, не попадитесь там.

– Постараемся, ваше сиятельство, – недружным хором ответили все егеря, и поскакали, постепенно наращивая скорость.

Отметив про себя, что нужно обязательно выяснить у деда подробности, я направил Ареса к виднеющимся воротам усадьбы.

Дома сразу же пошёл на кухню. Есть хотелось так, что живот начал болеть. Память-то у меня, может и отшибло, но думать и анализировать я не разучился, поэтому очень быстро пришёл к выводу, что в моём состоянии виноваты мои попытки колдовать. Похоже, что мои каналы и источник совсем как мышцы и связки не готовы к таким нагрузкам.

Накормили меня хорошо. А я, кажется, понял, как нужно добывать в этом доме еду – надо идти на кухню и просить накормить бедного голодного ребёнка. И это я вовсе не рысёнка имею в виду. Потому что кухарка, увидев, как я набросился на простой суп с хлебом, чуть не разрыдалась, приговаривая при этом.

– Совсем заморили дитё. Вон какой худой. В чём только душа держится.

Наевшись и отдышавшись, я встал и направился в мастерскую, предварительно полюбовавшись Фырой, которая поела и ушла спать в свою корзинку, куда уже могла залезать самостоятельно. Вот кто-кто, а она худой и изможденной не выглядела.

Я хотел сразу пройти в комнату с верстаком, но ноги понесли меня в аквариум. Там я долго стоял и смотрел на ненаписанную картину. Даже набросок был неправильный. Решительно взяв карандаш, я очертил круг поляны. А рысь поместил в центр. Вот здесь должны быть два вековых кедра. Сделав набросок, отступил в сторону. Да, вроде бы теперь правильно. А когда краски лягут, то поляна будет окружена огнём.

– Ты решил всё-таки нарисовать эту картину? – я положил карандаш и обернулся к деду, который стоял возле входа в комнату.

– Да, теперь я знаю, какой она должна быть, – я смотрел на него, отмечая, что складка между бровей углубилась, словно он много размышлял о чём-то очень неприятном. – Что-то случилось?

– На твоё имя пришло приглашение к Свинцовым, – наконец, произнёс граф.

– На моё имя? – сказать, что я удивился, это ничего не сказать.

– Завтра Свинцовы дают бал. Если я правильно понял, старого барона уговорил, а может быть, и заставил Соколов, вынудив прислать это приглашение. Я-то там персона нон-грата, – дед усмехнулся. – Ты можешь отказаться. На такие вечера приглашение должно быть прислано заранее. И мы можем даже не отвечать, просто проигнорировав послание.

Ну уж нет. Я тут с ума схожу, думаю, под каким предлогом нанести визит, а тут и выдумывать ничего не надо.

– Соколовы решат, что в чем-то провинились. А они оставили у меня приятные впечатления, – осторожно ответил я. – К тому же, я хочу увидеть гостей. Вдруг память проснётся, и я узнаю кого-то из них?

– Я о том же подумал, – дед ещё больше нахмурился. – Поэтому и послал отряд в патрулирование. Мало ли. Вдруг кто-то из «гостей» придет к тому же выводу, и постарается завершить начатое? – добавил он ядовито, намекая на мою пробитую голову. – Тогда я скажу гонцу, чтобы передал своему господину о твоём согласии.

– Зачем? – я так зло усмехнулся. – Я так заявлюсь, ещё и опоздаю. Я же творческая личность. Сегодня не хотел, а завтра мне утром шлея под хвост попадет и со страшной силой захочется этот бал посетить. Сделаю сюрприз хозяевам. Приглашение же я не заставлял их присылать. Они сами расстарались.

– Ох, Женя, доиграешься ты когда-нибудь, – граф покачал головой и вышел из комнаты, видимо, чтобы послать гонца подальше в направлении дома, пояснив, что музы молодого графа сейчас заняты и согласия ни на что не дают.

Я же направился во вторую комнату. Мне нужно срочно доделать ружья. Что-то мне подсказывает, что они могут скоро пригодиться.

Глава 14

Проснулся я в одиночестве. Алëна сама не приходила, а специально я её не звал. Этой ночью следовало выспаться, не отвлекаясь на девушек.

Пора собираться на бал. Охренеть, не встать. Одно это слово вызвало у меня изжогу. Но, что поделать, я граф, а не абы кто с соседнего хутора. И мне придется по балам и по салонам шляться, и самому эти самые балы устраивать. Поэтому, нужно себя пересилить, встать уже с постели и начинать собираться. Чтобы хотя бы позавтракать успеть и получить заряд бодрости в виде еды.

Ехать до Свинцовых далеко. Да и дед настоял, чтобы я машину взял, это статусность и дорогие понты. На этих посиделках не будет никого превосходящего меня в знатности. И даже моего уровня никого не будет. Так что это ещё и прекрасная возможность потренироваться на баронах.

Приведя себя в порядок, я подошёл к шкафу, в котором подходящего наряда не оказалось. Так, дед что, не только на еде, но ещё и на одежде для внука экономит? Быть того на может.

– Тихон! – заорал я, пытаясь докричаться до денщика

– Я здесь, ваше сиятельство, – он появился практически сразу, ещё эхо от моего крика не успело затихнуть. Появилось же эхо, потому что я кричал в пустой шкаф, не иначе.

Я покосился на дверь. У меня возникло очень странное ощущение, что он появился, не открывая дверь. Как будто телепортировался.

– Тихон, а у меня вообще есть, во что на бал одеться? – спросил я, разглядывая две рубашки, пару штанов и куртку. Ботинки были одни и стояли возле двери, начищенные до блеска. Жалкая стопка белья на полке как-то не улучшило моё настроение.

– Конечно, ваше сиятельство, – осторожно ответил Тихон. – А вы почему здесь смотрите? Здесь же те вещи висят, которые вы носить ежедневно изволите. Вы же сами приказали не загружать шкаф и вашу голову кучей барахла. Или я должен был приготовить костюм? Но, ваше сиятельство, вы сами всегда выбираете, что на бал наденете, перед тем, как начать одеваться.

Я мысленно досчитал до десяти. Потом посмотрел Тихону в глаза и тихо, чтобы на крик не сорваться, произнёс.

– Тихон, просто покажи мне, где одежда хранится.

– Так вот тут она, – и он жестом фокусника открыл дверь, скрытую за портьерами.

Если бы он мне эту чертову дверь не показал, сам бы я её хрен нашёл бы. И вела эта дверь в гардеробную. Зайдя в комнату, я присвистнул. На одежде дед точно на экономил. Но у меня появилась другая проблема – я стоял, хлопал глазами и не знал, что выбрать.

– Всё-таки человеку нельзя давать выбор ни в чём, даже в выборе одежды, – пробормотал я, и принялся осматривать вешалки с одеждой. Наконец, мой выбор пал на белый костюм тройку. – Но, я всё-таки художник, – бормоча себе под нос, как мантру, вытащил рубашку красивого темно-фиолетового цвета и шарф. Длинный полосатый шарф. – Да, вот это точно подойдёт. И никакого галстука.

Подумав, бросил все это добро на кровать.

– Вам помочь одеться? – Тихон вздохнул тихонько, но ничего насчёт выбора одежды не сказал. Привык уже к художникам, видать. Потому и не лез с выбором костюма для очередного пати.

– Нет, – я покачал головой. – Поеду в повседневной одежде. Эту аккуратно упаковать и сложить в машине. На подъезде к дому переоденусь.

– Вы уверены, ваше сиятельство? – Тихон взял в руки рубашку и поджал губы.

– Разумеется, я уверен. Портрет с мольберта сними, и заверни что ли. Не потащу же я его просто так. – Отдавая распоряжения, я вытаскивал из шкафа уже привычный костюм, вычищенный и выглаженный.

– Ваше сиятельство, вы хотите отдать свою картину? – в голосе Тихона было столько удивления, что сразу становилось ясно, раньше я так не делал.

– Да, во мне внезапно проснулось тщеславие, – я посмотрел на Марию, и начал уже одеваться. – захотелось, чтобы мои картины видел не только я. Как думаешь, смогу я заработать творчеством?

– Не знаю, как насчёт заработать, а успех у дам вы точно получите, – проворчал Тихон.

– Но это же здорово, Тихон. Успех у дам, который не будет мне практически ничего стоить. Двойное удовольствие, это ли не успех?

– Жениться вам, ваше сиятельство, надо, может тогда эта дурь из головы вылетит.

– Нет, а что сразу жениться? Я ещё слишком молод. Ещё не нагулялся как следует, – это я говорил уже закрытой двери. Вот же, ещё угрожает. Но, самое главное, чтобы деду такую замечательную мысль никто не подсказал. А то доброхотов-то хватает. Вон, тот же Тихон.

Наскоро перекусив, справедливо рассудив, что на балах вроде бы должны кормить, я вышел на улицу. Фыра спала, и я не стал её тревожить.

Во дворе стоял автомобиль, а также оседланный Арес. Посмотрев на коня, потом на автомобиль, решительно взялся за поводья.

– Тихон, попроси кого-нибудь сунуть в машину полотенца, когда переодеваться буду, оботрусь, – и пока денщик тормознул одну из горничных, побегавших по двору, вскочил в седло. У меня с каждым разом получалось всё лучше и лучше.

– Ваше сиятельство, а это что у вас? – ко мне подъехал один из егерей.

Это был тот самый молодой неудачник, которого защита приласкала, и который при прорыве лошади лишился. Он смотрел на мою куртку, которую я вчера до ночи усовершенствовал. Исколов все пальцы, я сумел сделать четыре кобуры под обрезы. Две по бокам и две сзади, но так, чтобы можно было легко дотянуться до них руками. Плюс два обреза были приторочены к седлу. Двух выстрелов мне при прорыве категорически не хватило, собственно, я за тем, чтобы увеличить количество этих самых выстрелов, и изгалялся вчера весь день до самой ночи.

– Нравится? – спросил я.

– Ну, да, – ответил он неуверенно. – Правда, я никак не могу понять, что это. Пистолет не пистолет, а для ружья коротковато.

– Это ружьё, только короткое. – Я отвечал, наблюдая, как Тихон сунул корзину в машину, закрыл дверь и подошёл к своей кобыле. – Оно не для охоты, а чтобы при прорывах ушами не хлопать. Тебя звать как?

– Иван, – ответил парень. Фамилию не назвал, значит к клану Рысевых принадлежит. Я кивнул и обратился к Тихону. Того старика егеря, который мне про бурную дедовскую молодость рассказывал, тоже звали Иван. Ну, а чему я удивляюсь, весьма распространённое имя.

– Трогаем? – нужно было ехать, итак уже время к обеду приближается.

– Трогаем, – Тихон махнул рукой, и машина начала выруливать на дорогу, ведущую к воротам.

Мы двинулись следом. По дороге я обогнал машину. В сопровождении трёх егерей, таких же молодых, как и я сам, отъехали достаточно далеко от основного отряда. На этот раз к домику не сворачивали, ели на ходу, и останавливались, чтобы облегчиться.

Ходом прошли то место, где в прошлый раз был прорыв, а также тот пятачок, где на меня напали.

– Ваше сиятельство, мы к границе подъезжаем, – со мной поравнялся Ванька. – Надо бы тормознуть, остальных подождать. Да и разъезд может скоро здесь пройдёт.

– Надо, значит, надо, – меня что-то напрягало. Волосы на затылке так и норовили дыбом встать, как будто кто-то наблюдал за нами, как раз из-за вон тех кустов. – Иван, возьми с собой кого-нибудь, и проверь вон те кусты. Что-то они мне не нравятся.

Стремительно приближались сумерки, и кусты я уже начали тонуть в полумраке. Настроившись, я переключился на рысинное зрение. Мир окрасился в серые цвета, зато видно в наступающей темноте стало гораздо лучше.

Иван махнул рукой своему напарнику, и они, спешившись, разделились, начиная обходить заросли густого подлеса с двух сторон. Егеря дошли до низких густо переплетённых между собой деревьев, но ничего не происходило. Я уже начал думать, что мне почудилось, и хотел дать команду «Отбой», когда снег взметнулся и раздался выстрел.

Застонав упал напарник Ваньки. Он ухватился за плечо, но был жив. Всё-таки темнота и с нападавшими сыграла злую шутку. Пуля вошла не в сердце, а немного выше – в плечо, временно выведя парня из строя. По Ваньке вообще промахнулись. Нервы у всех были на пределе. Нас было мало, сколько нападающих неизвестно. Я выхватил два обреза из-за спины обеими руками и быстро снял с предохранителя. Не зря вчера так усиленно тренировался их выхватывать.

Как оказалось, нервы сдали не только у нас. Арес подо мной громко заржал, а нападающие не выдержали и попёрли буром. Я насчитал их двенадцать рыл. Впереди бежал тот самый, который мне приснился. Его ещё опознали, как старшего Свинцовского егеря – Кольку. В голове зашумело, и я не стал больше думать ни о чём другом, кроме одного – эту мразь я уничтожу.

Они словно не видели, что в них целюсь, или не придали значения. А может, не восприняли меня всерьез. Не знаю, и никогда уже не узнаю, потому что как только старший егерь подбежал на достаточное для выстрела расстояние, я открыл стрельбу. Промахнуться было сложно. У них же, похоже ружья были не у всех. Потому что стрелять они не торопились.

Колька упал, нелепо взмахнув руками, мордой в снег, и за ним упали еще трое. Оставшийся со мной егерь матерился сквозь стиснутые зубы, а Ванька вступил с одним врукопашную. Со стороны нападавших послышалось четыре выстрела, но куда они стреляли, лично мне было непонятно, потому что мимо меня ни одна пуля не пролетала. Я отстрелял два ствола и выхватил следующую пару. Один выстрел – труп, второй, третий. Я успел сделать четвертый выстрел, как этим скотам, которые снова напали на меня в пределах нашей территории, ударил в спину отряд Петровича. Наш старший егерь как мог спешил сюда, услышав выстрелы. Но прискакал лишь к окончанию, добив остатки засады.

Когда Иван прикончил своего соперника, а его напарника перевязали, у меня начался откат. Пришлось даже с коня слезть, настолько сильно меня колбасило. Подобрав брошенные ружья, попробовал их заново зарядить, но ничего не вышло, потому что руки ходили ходуном.

– Вот же твари, а, – Петрович ногой перевернул труп Кольки, который валялся ближе всех от меня. – Засаду устроили, суки.

– Не пойму только, почему сразу стрелять не начали, – я прекратил пытаться зарядить обрезы, и просто сунул их в кобуры.

– Да не думали они, что вы, ваше сиятельство, вот так впереди отряда да верхом рванёте. – Петрович посмотрел на тело, перевёл взгляд на меня и оценивающе взглянул на обрезы. – Растерялись, гады, а когда Колька узнал вас, было уже поздно. Я из сторожки подводы подгоню. Куда этих доставить?

– Как это куда, к ним домой. Мне эта падаль даром не нужна. – Я сплюнул на землю тягучую слюну, чувствуя, что начинаю успокаиваться. Никакого сожаления от того, что убил нескольких человек, я не чувствовал. Для меня это были не люди. Они хотели меня убить, не один раз к тому же. Они убили, или помогали убить рысь. Они заслужили то, что получили.

– Вот же мрази смердящие. Что учудили, засаду, как на зверя дикого устроили, – ко мне подошёл Иван, вытирающий о тряпицу охотничий нож и вкладывая его в ножны.

– И ведь, заметь, Ваня, просто так устроившие, на всякий случай. Я ведь официально отказался ехать.

– А может и не на вас устроили, а на нас, – выдвинул вполне разумную версию Петрович. – Мы им здесь, как бельмо на глазу. Это же бывшие Свинцоские территории. Границу как раз за тем местом проходила, где вас, ваше сиятельство, дубинкой приласкали. Аккурат за пригорком.

– Ясно. – А что тут не ясного. Свинцовы до сих пор эту землю своей считают, хоть и проиграли все судебные тяжбы. Но всё же нет у них мозгов, чтобы понять – за свои тупые поступки придётся отвечать. Иначе меня свои же не поймут.

– Ваше сиятельство, да как же так, – Тихон соскочил с лошади и начал бегать вокруг меня, размахивая руками. – Что же это такое творится? Может быть, домой вернемся? А то ещё тати эти траванут на пиру, вот как есть траванут.

– Не причитай, лучше скажи, как далеко до поместья Свинцовых? – я передал поводья своего коня Ваньке, которому нужно будет ехать обратно. Чтобы рассказать всё деду, и увезти к целителю раненного парня. Ехать им предстояло впятером. Разъезд решили пока снять. Лучше уж с утра новый отправить, чем сильно распылять силы.

– Да немного осталось. Полчаса не больше, – Тихон немного успокоился, во всяком случае, больше не бегал, и отвечал вполне осознанно.

– Так не будем заставлять гостей ждать, – я повернулся к Ваньке. – Ареса домой отведи. Я обратно на машине вернусь.

– Хорошо, ваше сиятельство, будет сделано. – И он вскочил на коня. Почему-то все без уточнений решили, что я сделал его командиром маленького отряда. Сам Ванька, к слову, не возражал. Он поднял руку и гаркнул. – Фонари зажечь, рысью по дороге, пошли.

– А мальчишка ничего, не убьётся по дороге, далеко пойдёт, – задумчиво проговорил Петрович, глядя вслед маленькому отряду. Потом он повернулся ко мне. – Как прибудем на свинцовское подворье с телами, сразу дадим вам знать, ваше сиятельство.

– Я пока подумаю, что со всем этим делать. – И я сел в машину.

Так как ехать оставалось недолго, нужно было приводить себя в порядок. Кроме полотенец в корзине я обнаружил ароматную воду. Тихон правильно понял мою задумку, и горничная уложила эту бутыль, плеснув в воду моего одеколона.

Наскоро смыв с себя тяжелый запах пота, крови и смерти, я принялся одеваться. Делать это в машине, даже такой просторной и удобной как наша, было жутко неудобно. Я начал застегивать пиджак, как раз в тот момент, когда мы въезжали в ворота усадьбы. Шарф я наматывал на шею уже выходя из машины. Подхватив упакованный портрет, я направился к распахнувшемся дверям, к которым подбежал запыхавшийся дворецкий.

– Ваше сиятельство, мы уже и не надеялись, что вы нас посетите, – произнёс он поклонившись.

Но кланялся этот напыщенный индюк неглубоко, всем видом давая понять, что нам здесь не рады, и вообще не уважают. Плевать, я не за уважением сюда приехал.

– Я передумал. – Снисходительно улыбнувшись, я посмотрел на дворецкого сверху-вниз, благо рост позволял это сделать. – И? мы так и простоим здесь весь вечер, или ты уже проводишь меня к остальным гостям?

– Да-да, конечно, ваше сиятельство, прошу, – он посторонился, пропуская меня в дом. – Ваш шарф, позвольте я пристрою его…