Текст книги "Язык сердца и кулака (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

А сейчас мне было стыдно и больно от ударов, что задевали не только тело, но и душу.

Неожиданно кто-то закричал. Все остановились. У меня перед глазами расплывалось, я уже не чувствовал своего тела, из носа сочилась кровь, губа была разбита, и казалось, что переломаны все кости. Однако, я все равно увидел, как в амбар вбежал Нам Сун. Он рванул вперед и, пока мои избивающие отвлеклись, загородил меня собой, с кулаками встав на защиту.

Один из людей Чхве занес кулак, чтобы избавиться от защитника, но его руку неожиданно перехватил Хи Су. В их речь я не вникал. Но догадаться о том, что Нам Суна Хи Су бить не позволит, было не сложно. Я не мог даже сидеть, но, сделав последнее усилие, поднялся на ноги и облокотился на стенку. Обстановка накалялась в амбаре до предела. Что-то сказал Чхве, что-то заорал в ответ Хи Су, что-то вставил Нам Сун. А я готов был вот-вот потерять сознание.

Каша в голове была невообразимая. Нам Сун мне помочь пришел?

– Самерс, тебе повезло, что я обещал Хи Су не трогать его друга, – зло бросил Чхве.

У меня не было сил на ответ, я еле на ногах держался.

– То, что я позволю тебе сейчас уйти, не отменяет моих слов ранее, – добавил он.

Нам Сун подбежал ко мне, подставил мне плечо и помог встать прямо. Мы вместе шагнули к выходу. Я не верил в свое спасение.

– Я пришлю тебе завтра информатора, – бросил Чхве нам вслед.

Нам Сун не остановился, помог мне выбраться из амбара.

– Усидеть сможешь? – указав на мопед, спросил парень.

– Да, – прохрипел я в ответ, волоча ноги только благодаря поддержке парня.

– Хорошо. Держись крепче, – Нам Сун усадил меня на свой транспорт и увез нас от амбаров.

Я вцепился в него мертвой хваткой, боясь соскользнуть при быстрой езде. Сейчас это было то, что нужно. Лихая скорость, ветер в лицо и проносящиеся мимо огни фонарей. Я прикрыл глаза, от бессилия прислонив голову к спине корейца. Обида грызла изнутри, схлестываясь со злостью и непониманием. Как мог Хи Су так поступить? А главное – за что он так со мной? Я же видел в его глазах искрений интерес, видел, черт возьми. Тогда кого хрена он сдал меня своему брату?! Не может быть, чтобы он был таким же, как этот Чхве. Не может. Я просто в это не верю. Мне всегда казалось, что я умею разбираться в людях, в мотивах их поступков, умею предугадывать их поведение, поэтому, наверное, сейчас я чувствовал такое смятение. Да и во время драки, несколькими минутами ранее, когда мы столкнулись с Хи Су нос к носу, я видел в его глазах боль. И это путало все карты, смазывало всю мою ненависть к нему.

– Нам Сун, отвези меня к тете, – попросил я его, вспомнив о Га Иль. Сейчас эта женщина чудилась мне единственным оплотом стабильности. Если бы отец был рядом, я бы пошел к нему, и он в этот же вечер решил бы все проблемы. От Чхве бы и мокрого места не осталось. Но сейчас я один, и это гложет невероятно. Чувствую себя беспомощным котенком, которого вышвырнули в огромный недружелюбный мир, заранее зная, что ему не выжить.

Мне нужна была передышка, чтобы привести мысли в порядок, чтобы хоть на время найти безопасное укрытие. А Га Иль с первого дня относилась ко мне с пониманием, от нее исходило, как бы это сказать, тепло, что ли, забота.

– Может, в больницу? – спросил Нам Сун, петляя по загруженным улицам.

– Нет, – тихо выдохнул я куда-то в шею корейца.

Нам Сун довез меня прямиком до дома дяди. Я с трудом сполз с мопеда и не упал только благодаря парню, который вовремя подхватил меня.

– Тебе все-таки нужно к врачу сходить, – произнес Нам Сун.

– Никуда мне не нужно, – отделался я от его рук.

– Насчет Хи Су…

– Не хочу ничего слышать о нем, – резко перебил я парня. Если бы я был в нормальном состоянии, то быстро бы свалил от него. Но я еле переставлял ноги, поэтому о побеге не шло и речи.

– У него не было выбора, – снова заговорил Нам Сун, заступаясь за друга. Только я не понимал, к чему это. Разве удары Хи Су не доказывают, что он сволочь?

Я, пошатываясь, добрел до стены и прислонился к ней. Не хочу больше ни о чем слушать, хочу домой, в Москву, к отцу. Хочу к прежней своей жизни.

– Поверь, было бы хуже, если бы он не выполнил приказ брата, – снова начал Нам Сун.

– Мне похуй, ясно? Катитесь вы со своим Хи Су к чертовой матери! – смешивая русский и английский, на эмоциях выкрикнул я в лицо парня и тут же почувствовал всколыхнувшуюся боль от побоев.

– Просто выслушай, – настойчиво попросил Нам Сун, перегородив мне дорогу. – Чхве ненавидит брата. В прошлом году он жестоко убил человека, с которым сблизился Хи Су. Если бы Чхве узнал, что Хи Су увлекся тобой, он бы убил тебя.

– Я не хочу. Ничего. Знать, – отчеканил я и, придерживаясь за стенку, поплелся в дом.

– Ники, Хи Су спас тебя сегодня от смерти, просто знай, что ему сейчас тяжелее, чем тебе, – бросил Нам Сун мне в спину.

Я не стал больше слушать этот бред, открыл калитку и вошел во двор. Прихрамывая, я доплелся до дома и, переступив порог, увидел Га Иль и Петра, что взволнованно и шокировано уставились на меня.

Понимаю. Видок у меня тот еще.

– Миша! – вскочила на ноги женщина. Подбежав ко мне, она с тревогой и волнением осматривала мои побои с ног до головы, и по мере осмотра глаза ее ширились от ужаса.

– Что случилось? Это Пак Чхве Ян? – подошел ко мне Петр, смотря с легким упреком.

– Аджума, – умоляюще посмотрел я на женщину, как на единственного человека, который хотя бы проявлял ко мне сочувствие. – Помогите мне.

После своих слов я продержался еще секунды три, а потом рухнул на пол, потеряв сознание.

====== Глава 7 ======

В себя я пришел уже в отведенной мне спальне. Застонав от боли во всем теле, я приоткрыл глаза и натолкнулся на обеспокоенный взгляд тети.

– Лежи, Миша, все хорошо, – мягко произнесла она, поправив повязку на лбу. – У тебя был жар, но сейчас он спал. Как себя чувствуешь?

– Жить буду, – прочистив горло, ответил я. – Сколько я уже… в отключке?

– Несколько часов. Мы волновались с Петей за тебя, – тихо произнесла она. – Тебе сильно досталось.

– Пустяки, – как можно небрежнее отмахнулся я и, приложив немало усилий, все же приподнялся и сел в кровати, прислонившись к спинке.

– Это же Чхве Ян, да? – осторожно спросила Га Иль. – Это его люди так тебя избили?

– Да, – признался я, понуро опустив взгляд. Мне не нравилось признавать собственное бессилие. Я никогда не был слабым и сейчас не собираюсь. Я справлюсь.

– Чтобы он от тебя ни хотел, не соглашайся, – произнесла Га Иль. – Этот человек обладает в Сеуле большим влиянием, он бандит, и мне страшно подумать, что ты можешь пойти по стопам отца.

– Аджума, – возмутился я и поперхнулся от полыхнувшей боли в ребрах. Переждав немного, я продолжил. – Не говорите так про отца. Он хороший человек.

– Я знаю, Миша, знаю. Но все же прошу тебя, будь осторожен, – произнесла женщина. – Не связывайся с этими людьми. Они опаснее, чем кажутся на первый взгляд.

Уж я-то оценил их опасность в полной мере. До сих пор пошевелиться больно.

– Хорошо, – кивнул я, чтобы успокоить тетю.

Женщина улыбнулась.

– Ложись. Отдыхай.

Я вернулся на подушки, и тетя, удовлетворенная этим, оставила меня. Но уснуть мне никак не удавалось больше. Снова в голове прокручивались события последнего дня, поцелуй с Хи Су, встреча с его братом, избиение, побег с Нам Суном. Я хотел выкинуть из головы слова своего спасителя, но они репейником прицепились. В моем понимании, если Чхве – брат Хи Су, то он никак не может заставлять своего брата избивать кого-то. Они же братья! И что за безвыходная ситуация у корейца? Он спокойно заступился за своего друга, а ради меня и пальцем не пошевелил!

Я злился на Хи Су, но не мог заставить себя выбросить парня из головы. Еще и тот поцелуй на катке не отпускал. Блять, такое ощущение, будто это действительно мой первый поцелуй! Какого хрена я вообще думаю о каком-то корейском пацане?! Я не должен так низко падать. Отец, конечно, мирился с теми парнями, что у меня были, но всегда говорил : «Ты можешь сколько угодно и как угодно развлекаться, но не влюбляйся и не теряй голову». Влюбиться? Никогда. Да я даже того, с кем трахался, забывал на следующее утро. А тут какой-то гребаный поцелуй. Плевать. Это, наверное, просто чертова Корея на меня так влияет, стресс, недотрах и плохая еда. Все. Других причин нет.

Завтра встану, и все будет о’кей.

На утро «о’кей» был не очень. Как и на следующее утро тоже. Провалялся я дня три в постели. На четвертый чувствовал себя так, будто уже месяц лежу. Все тело болело, голова чугунная, да и настроение не ахти какое веселое. Я решил и сегодня не вставать и в школу не идти, и вообще послать все нахрен. Однако моим планам не суждено было сбыться.

– Миша, ты проснулся? – тихо заглянула в мою комнату Га Иль.

Проигнорировать ее я не смог.

– Доброе утро, – приподнимаясь в кровати, выдавил я из себя.

– Как себя чувствуешь? – по-прежнему стоя в дверях, спросила женщина. Она заботилась обо мне все те дни, что я лежал в постели. Готовила, сидела рядом, давала какие-то лекарства, иногда мы с ней разговаривали. Из наших бесед я узнал, что она раньше была завидной невестой, ее родители имели большое влияние в Сеуле, а сама она была популярной и легкомысленной девушкой. Га Иль даже рассказала про встречу с отцом, при этом ее взгляд наполнился непостижимой для меня любовью. Но стоило ее подробнее расспросить об отношениях с отцом и причастности ко всему этому Петра, как Га Иль сразу уходила от темы.

– Жить буду, – улыбнулся я ей.

– К тебе друзья пришли. Говорят, это срочно. Ты выйдешь?

Наверное, от Чхве приперлись. Блин, и что же так скоро-то! Интересно, если я не выйду, что они сделают? Хотя…я уже видел, что они могу сделать. Видимо, в Корее они вне закона. Замечательно, Малиновский. Просто замечательно.

Тяжело вздохнув, я поднялся.

– Скажите им, что сейчас выйду, – попросил я тетю и, дождавшись, когда женщина уйдет, переоделся в свои привезенные из России джинсы и футболку.

Приведя себя в порядок, я вышел из убежища. Мне пришлось пройти через гостиную, где сидел дядя. От его взгляда мне дурно стало, наверное, если бы он не был моим родственником, то давно бы меня пригвоздил. Окатил меня с ног до головы таким презрением, что мне самому убиться захотелось. Дядя останавливать меня не стал, даже и слова не сказал, поэтому я, не тормозя, вышел во двор и направился к воротам.

Как я и предполагал, возле калитки меня ждали отнюдь не друзья. Два мужика, похожие на бандитов, Нам Сун и Хи Су. Офигенная компания. Не ожидал только Нам Суна увидеть, он вроде как недавно спас меня, поэтому было странно, что и он здесь.

– И? – оглядев всех, я проигнорировал Хи Су.

– Мы от Пак Чхве Яна, – начал один из мужиков, тот, что был с серьгой в ухе.

– Супер, – хмыкнул я. – Что надо?

Я смотрел только на говорившего мужика, но кожей чувствовал на себе взгляд Хи Су. Захотелось ударить его, отомстить за прошлое унижение или … схватить за волосы и целовать до одурения, пока воздух не закончится.

– Чхве просил передать, чтобы ты подготовился к делу.

– Что за дело?

Понимая, что у меня больше нет никакого выбора, я стал внимательно слушать. Если хочу остаться в живых до приезда отца, то нужно показать им, что я могу быть полезен.

– Через две недели будет выставка в Тонха. Чхве хочет, чтобы ты украл два экспоната, – отчитался мужик. По его лицу вижу, что он не договаривает, да и звучит предложение глупо. Я, конечно, крут и все такое, но разве у Чхве нет людей профессиональнее меня? Ответ тут может быть один: меня решили использовать, как приманку, которую можно легко бросить местным акулам-полицаям. Моя участь в таком случае предрешена заранее.

– Мне нельзя попадаться в вашу полицию, – предупредил я их.

– Что? – от моей наглости у мужика чуть челюсть не отвисла.

Я раздумывал: говорить или нет им об Интерполе, что меня, наверняка, разыскивает, о русской мафии и о том, что я не совсем американец. В итоге решил, что лучше им не знать, а то еще решат меня продать властям.

– Проехали, – махнул я рукой. – Кто координатор?

– Координатор? – не понял меня переговорщик.

– Как же тяжело с вами, – закатил я глаза. – С кем мне связываться?

– С Хи Су. Он будет говорить тебе, что делать.

Я перевел взгляд на одноклассника. Хмурое выражение лица, спокойная, равнодушная поза. Вот все в нем кричало, что он профи, хороший, невозмутимый боец, отличный стратег, только глаза выдавали легкое волнение. Интересно, за кого или за что он переживает так, что скрыть этого не может?

– Я буду информировать тебя, – произнес Хи Су на английском.

– Делаешь прогресс, – хмыкнул я. Мне очень хотелось выгладеть таким же спокойным и невозмутимым, но стоило мне посмотреть на Хи Су, как вся моя выдержка летела к чертям. Мне проорать ему в лицо хотелось, чтобы больше никогда не попадался мне на глаза, хотелось спросить, почему он так со мной поступает, за что. А главное, почему он лжет? Несмотря на его поступки и слова, я же видел, в доме у Нам Суна и там, на катке, что он интересовался мной по-настоящему, это не было игрой. Я знаю.

– После школы обсудим детали, – произнес Хи Су. Подготовился, блин. То двух слов связать не мог, то уже целые фразы мне говорит.

– Без проблем, родной, – бросил я ему равнодушно и заехал кулаком в живот. Я не хотел его бить, вернее, хотел, но сейчас не это было важным. Мне просто очень сильно нужно было коснуться его. Пускай и таким варварским способом, но мне очень нужно почувствовать его, чтобы понять, где Ледяной Принц настоящий. Мужики засуетились, не зная, что делать, но Нам Сун не дал им вмешаться, что-то бросив на корейском.

Я не стал зря терять время, обхватил ладонью Хи Су за шею, будто для дальнейшего удара. И от соприкосновения с его кожей у меня в груди кольнуло. Еще и Хи Су поднял голову, в глазах дьявольский огонек, руки сжаты в кулаки, а на губах играет безумная полуулыбка, похожая на звериный оскал. И мне вообще на все плевать становится: на Чхве, на Корею, на все проблемы и даже на то, лжет ли мне Хи Су. Хочу трахнуть его. У меня, кажется, рассудок помутился, но возбуждение не ослабевает, особенно когда Хи Су ведет себя так вызывающе. Я резко дергаю его на себя.

– Убью тебя, – шепчу ему на ухо. Наверное, мой голос прозвучал слишком зловеще, потому что иначе я не могу объяснить, почему Хи Су так сильно напрягся, его тело словно одеревенело. Я разжал пальцы, стопудняк оставив синяки на шее парня, и отступил назад.

– Я все понял, – переведя дыхание, я посмотрел на остальных.

– Жди указаний, – бросил мне мужик с серьгой, и они всей гоп-компанией ушли, оставив одного Нам Суна.

– Что ты сказал Хи Су? – резко спросил кореец.

– А я и перед тобой отчитываться должен? – осадил я его гонор. – Ты-то что тут забыл? Тоже работаешь на Чхве?

– Нет. Это Хи Су просил прийти, чтобы они тебя не тронули, – ответил парень.

– Какая забота, – язвительно скривился я в лице.

– Ты ведешь себя, как маленький ребенок. Не приближайся к Хи Су. Ему будет только хуже, понимаешь?

– Нет, не понимаю. И не хочу понимать. Те, кто не со мной, автоматически переходят в раздел «против меня». С твоим другом мне уже все ясно, а как насчет тебя? – взглянул я на парня. Вот вопрос дня: могу ли я доверять этому корейцу. Мне нужна помощь человека, который знает все в Сеуле, который может мне все рассказать об особенностях местных группировок.

– Хотя не важно, – махнул я рукой. – У меня все равно других кандидатур нет. Выкладывай. Что это за выставка будет, и какую роль отвели мне?

– Я на твоей стороне, – произнес Нам Сун.

– Рад слышать, – не поверив ему, бросил я. – Но давай к делу. Мне нужно как-то выжить в вашем Сеуле. Тонха – что это?

– Здание в центре города. Там проходит выставка новых моделей автомобилей со всего мира. В этот раз через две недели привезут особенные экспонаты – мерседесы, заказанные министерством обороны. С виду это обычные легковушки, но внутри – военная машина особенного назначения. Чхве хочет выкрасть эти машины, нашел богатого покупателя.

Мне впору хвататься за волосы и кричать SOS, потому что это пипец. Полный.

Наивный, бля, я думал, он просто ювелирную выставку ограбить хочет. Но военные разработки – это же совсем другой уровень. И это очень высокий уровень.

– Какая роль отводится мне? – стараясь раньше времени не паниковать, я старался мыслить здраво.

– Роль наживки. У тебя один вариант – бежать в свою страну.

– Если бы я мог, – произнес я себе под нос, пнув камешек под ногой. Что же все так паршиво сложилось-то?

– Не можешь? – удивился Нам Сун. – Тебя здесь или убьют или посадят. Тебе нужно бежать.

– Не могу я, ясно? – повысил я голос.

– Ты сбежал из своей страны? – догадался Нам Сун. А парень-то не дурак.

– Не важно. Мне путь обратно закрыт, – отмахнулся я. – Выкручусь.

Меньше чем через неделю должен приехать отец, может все само собой закончится.

– Скажи лучше, кто еще по слухам метит на машинки? – поинтересовался я, прикидывая варианты того, что я останусь в живых.

– КанХо из Чундже и иностранец какой-то, – ответил Нам Сун, внимательно смотря на меня. – Что собираешься делать?

– Я сам угоню эти ваши две тачки, – заявил я, улыбнувшись.

– Ты – псих, – хмыкнул Нам Сун. – Я не смогу помочь. Хи Су тоже. Если он вмешается, тебе будет только хуже.

– Куда уже хуже? – издал я смешок.

Меня собираются убить ради каких-то тачек, разве это нормально?

– Поверь, то, что сейчас происходит – это даже еще словом «плохо» назвать нельзя, – уверенно произнес Нам Сун. – Чхве способен на очень многое. Он не доверяет брату, он ненавидит его настолько, что готов убить дорогих ему людей. Стоит Чхве узнать, что Хи Су не равнодушен, он уничтожит тебя и его заодно.

– Все. Хватит. У меня и так вагон и маленькая тележка всевозможных проблем, – отмахнулся я. Мне теперь нужно подумать и разобраться в ситуации, а для этого мне нужна ясная голова, не забитая сомнениями и дурацкими чувствами.

– Если что, ты знаешь, где меня найти, – заводя свой мопед, бросил Нам Сун.

Я кивнул.

Впереди меня ждало еще большее «веселье»…

====== Глава 8 ======

Можно ли выучить язык за две недели? Теперь я знаю, что можно. Школьный учитель по английскому неплохо говорила на том языке, который преподавала, а еще лучше она владела корейским, чему меня и учила. Смысл фразы «дополнительные занятия» я понял только здесь, в Сеуле, когда меня мурыжили до девяти часов вечера. Не помню, чтобы я столько занимался когда-либо. Под вечер меня хватало только на то, чтобы доползти до кровати. Казалось, что мозги натурально кипят и дымят. В итоге за эти две недели непрекращающейся практики я заговорил по-корейски, плоховатенько, правда, не очень четко, но все же начал говорить и понимать окружающих. Я бы никогда не стал учить язык, если бы не вляпался в неприятности, а так мне пришлось это сделать, чтобы быть на одинаковых позициях с моими неприятелями.

Пак Хи Су удивлял. За две недели мы с ним даже не подрались. Столкнулись два раза в школе. Один раз, когда в класс одновременно пришли, я с одной стороны, он с другой. Я так погрузился в изучение транскрипции и произношения, что тогда дни и ночи напролет в голове прокручивал основные схемы и иероглифы, поэтому даже не сразу Хи Су заметил, из-за чего собственно мы столкнулись буквально носами. О чем он задумался, я не в курсе, но стоило мне увидеть его вблизи, как каша в голове испарилась. Это был всего миг, одно мгновение, когда я снова прикасался к нему, когда он снова смотрел на меня своим фирменным взглядом ледяного принца, а меня уже можно в психушку было увозить. Мне огромных трудов стоило просто сделать шаг назад и сказать по-корейски:

– Извини.

На что Хи Су мне ответил чистым и понятным:

– Sorry.

Я, наверное, слишком много внимания стал уделять таким мелочам, но тогда мне показался наш обмен одной единственной репликой безумно забавным. Я хотел по-прежнему злиться на Хи Су за драку, но не смог не улыбнуться.

– Ащ-щ, – раздраженно протянул он в ответ. – Слишком по-детски, – бросил он и прошел в класс.

Наше с ним поведение взрослым и не назовешь, избегаем друг друга, словно поругавшиеся в песочнице мальчишки. В этом я с Хи Су был согласен, но по-другому, видимо, мы уже не могли.

Вторая встреча произошла в туалете, где мы случайно оказались наедине.

– Зачем тебе учить английский? – открыв кран, я встал рядом с корейцем.

– Чтобы убедить тебя бежать, – не поворачиваясь ко мне, Хи Су тщательно мыл руки.

– Я не крыса, чтобы бежать, – хмыкнул я своему отражению в зеркале, радуясь, что Хи Су тоже времени зря не терял и занимался английским с той же одержимостью, что и я корейским.

– Ты не понимаешь, – потерев лоб, Хи Су повернулся ко мне и толкнул меня к стене. – Он убьет тебя или другие, заберет ли полиция, варианта, где ты останешься цел и на свободе – не существует.

– А я все же попробую, – позволяя нависнуть над собой, я плевать хотел на все опасности. Самая большая моя проблема стояла рядом. У меня все внутри зудело от желания обладать этим телом, а еще он стоит так близко и дышит прерывисто, часто, что у меня все мысли скатываются вниз, к паху, а от охватившего возбуждения я еле сдерживаюсь. И Хи Су все это видит, понимает, черт бы его побрал, но не отстраняется, стоит мучительно близко, практически нависает своим немаленьким ростом. Обычно сдержанный и собранный, сейчас же он сам, казалось, на грани.

Между нами разве что не искрило.

Первым сдался я, как обычно, впрочем. Аккуратно положил руки ему на пояс и заглянул в шальные глаза.

– Между нами… это не ложь? – тихо спросил я. Говорить на чужом языке сложно, особенно в такую минуту, когда наизнанку выворачивает от эмоций, но Хи Су, кажется, терял мозги еще быстрее меня.

– Ненавижу тебя…– хриплый вздох в ответ, словно рушатся последние баррикады.

Щелчок в голове, рваное дыхание и громкий стук сердца. Поцелуй выходит торопливый и скомканный, на грани сознания, болезненно-яркий и ошеломляющий своим напором. Руки уже на автомате забираются под рубашку парня, от прикосновения к обнаженной коже в голове взрываются фейерверки, а в голове набатом звенит нестерпимое «хочу».

– Ники… нельзя, – жаркое дыхание сводит на «нет» любую здравую мысль.

– Меня Миша зовут, – едва соображая и пытаясь не ошибиться в произношении, говорю я.

– Что? – удивление на лице Хи Су появляется и исчезает под натиском моего желания. Я целую и ласкаю, будто в последний раз.

– Скажи «Миша», – попросил я настойчиво, ладонями поглаживая спину корейца, который забывал о мерах предосторожности и открыто прикасался ко мне.

– Ми-са.

Я чуть не зарычал, слышать свое имя в его исполнении было невероятным удовольствием. Мне крышу напрочь сносило. Я грубо толкнул его к кабинкам, желая уже удовлетворить свое желание. Хи Су нежным тоже назвать нельзя, он так вцепился мне в волосы, словно клочья хотел оторвать, а его поцелуи стали напоминать больше укусы, чем предварительную ласку. Я хотел его. Хотел до скручивающихся внутренностей. У меня дрожали пальцы, когда я закрывал за нами дверь кабинки, когда пытался справиться с пуговицами на рубашке парня. Дыхание стало тяжелым и напряженным, вздохи, стоны стали более откровенными, возбуждающими, пошлыми.

Хи Су словно сопротивлялся сам себе, не отпуская свои желания на волю. Но когда я тесно прижался к нему, давая почувствовать стоящий колом член, все сомнения ушли.

– У меня, бля, сейчас пар из ушей пойдет, – на своем родном произнес я, обдавая дыханием его шею и плавно скользя ладонями по ягодицам, обтянутым грубой тканью.

Хи Су резко толкнул меня к противоположной стенке, лицом вжимая в холодную поверхность. Я хрипло засмеялся. Не сказать, что был удивлен.

Хотя мне сейчас вообще пофиг – быть пассивом или активом, без разницы.

Я руками уперся в стенку, но из-за дрожи в теле это было не особенно удобно. Хи Су немного ослабил хватку, потянулся к ремню на моих брюках. От его мельтешений меня чуть ли не колотило. Я прикусил губу, чтобы не стонать в полный голос, но сдерживаться становилось сложнее.

И тут, как назло, в туалет вошли несколько галдящих пацанов, разрушая иллюзорность единственности на этой Земле. Хи Су среагировал быстро – перехватил меня поперек груди и дернул назад, к дальней стенке. Возбуждение никуда не делось, мой член настойчиво требовал внимания и ласки. Раздраженно высвободившись из объятий корейца, я чудом не зашипел от обреченности, но Хи Су контролировал себя лучше, поэтому закрыл мне рот ладонью. И так от него вставляет, а он еще касается меня, придурок! Ведь сейчас не посмотрю на свидетелей, выебу так, что на всю жизнь запомнит!

– Тише, – шепчет мне на ухо и второй рукой медленно расстегивает брюки, достает возбужденный член и начинает дрочить.

У меня, нах, больше ни одной мысли, вообще ни одной. Удовольствие прошибает током, но мне хочется, чтобы оно было совместным, одинаковым у нас обоих. Останавливаю его на мгновение и оборачиваюсь. Осторожно, медленно расстегиваю его брюки и припускаю их вместе с трусами. Голоса за дверью существуют словно в другой реальности. От взгляда Хи Су у меня екает где-то под ребрами, потому что в этот момент он настоящий, открытый и невозможно уязвимый. На секунду мне становится страшно своей похотью сломать человека, который прячется все время за каменным панцирем одиночки. Я чуть нежнее, чем раньше, провожу пальцами по затылку, прося, не настаивая на дальнейшем. Просто сейчас, всего на пару минут, чтобы он позволил мне все. Хи Су откидывает голову назад, толкаясь в мою ладонь. И на этом я окончательно распрощался со своими мозгами.

Дрочу нам обоим, и разрядка не заставляет себя ждать. Шумный выдох сквозь стиснутые зубы и тишина в голове.

Так закончилась наша вторая встреча.

После нее я не виделся с Хи Су, хотя и продолжал ходить в школу и ждать случайной встречи. Я с маниакальной настойчивостью пытался усовершенствовать свой язык. Это была цель номер один. Пока это все, что меня волновало, потому что от этого зависела моя жизнь. Петр за все две недели ни разу не прицепился ко мне, словно забыл о моем существовании, а я забыл о нем. Га Иль собирала меня в школу, готовила еду, встречала вечером. Мы с ней сблизились за последнее время. У меня никогда не было такого... типа матери. Пассии отца надолго не задерживались, да и все они были похожи на холодные статуи, ни грамма тепла. С Га Иль было все иначе.

Вот так и прошли мои две недели: в подготовке и ожидании. Я каждый день, засыпая, надеялся, что отец успеет вовремя, что он заберет меня отсюда. Но его не было. И это начинало меня пугать.

– Сегодня начало выставки, – сообщил мне Нам Сун, когда я возвращался домой после занятий.

– И? – не остановился я.

– Тебе бы не мешало подготовиться и изучить схему здания, чтобы уйти, в случае необходимости, – поравнявшись со мной, произнес парень. Он говорил со знанием дела, словно не впервой сталкивается с тем, чтобы сбегать от бандитов.

– Не могу понять твоих мотивов, – остановился я и развернулся к парню. Уже пора было расставить все на свои места. – Почему ты мне помогаешь? Связываться с Чхве мало кто будет, как я понимаю. Так почему?

На улице было шумно. Оживленное движение, разговаривающие прохожие, сигналы автобуса. Гам. Суета. Практически все так, как и в Москве. Если бы не узкоглазые, можно было бы представить, что я дома, а на парковке меня ждет ягуар. Поймав себя на этой мысли, я понял, что все чаще начинаю об этом думать, о том, что мне жутко хочется на Родину.

– Я помогаю не тебе, а Хи Су, – ответил Нам Сун. – Иди к Тонхо, он там ждет тебя.

Заметив около здания школы Чжо Хо с компанией, парень быстро натянул на голову шлем.

– Он будет ждать тебя, – бросил кореец и сел на свой мопед.

Пара секунд и его уже след простыл. Чжо Хо, осмотревшись по сторонам, остановился взглядом на мне. Я скривил губы, типа улыбнулся. Надоел уже этот чувак. Пасет меня круглыми сутками. Наверное, потом все Чхве рассказывает, ублюдок.

Развернувшись, я направился к своему автобусу. Нам Сун был в чем-то прав. Место осмотреть нужно было. А еще поговорить с Хи Су хотелось. Я его три дня уже не видел в школе, телефон выключен или вне зоны доступа, где он живет – не знаю, Нам Сун не колется. А после случая в туалете нам бы не помешало увидеться и закончить начатое.

Капец, вообще. Я под прессом корейской мафии, а думаю о сексе с практически незнакомым парнем! Мне точно мозги повредили.

Достав телефон, я порылся в настройках и выяснил, где находится нужное мне здание.

Чтобы избежать всякой слежки, сменил три маршрута, как меня учил дядь Вова, и через часа два добрался до Тонхо.

Огромное стеклянное здание будто в небо уходило. Розовое стекло отсвечивало бликами солнечных лучей, создавая иллюзию горящего строения. На территории ходили толпы туристов с брошюрками и фотоаппаратами, что-то, не прекращая, щелкая. Забавно. Они кажутся сейчас такими глупыми и далекими. Даже европейцы. Наверное, увидев их, я должен был порадоваться, но толпа не вызывала у меня никаких чувств.

Я уверенно шагнул по выложенной мраморной дорожке, утопающей в зелени, присоединяясь к толпе восхищенных туристов.

Так. Теперь самое время вспомнить все то, чему меня учил отец и дядь Вова. Первым делом – камеры и охраны. Оглядываясь по сторонам, я достал мобильник и стал щелкать, якобы достопримечательности, скульптуры и фонтанчики, однако в объектив попадали все до одной наружные камеры и охранные посты, полицейская машина у обочины, несколько копов с оружием на территории. Охрана тут нехилая, сразу видно, что намечается большое событие. Осматриваясь, я подошел к ступенькам самого здания, где меня ждал Хи Су. Кожаная ветровка на молнии, руки в карманах. Темный волос теребит гуляющий по площади ветер. Одинокий взгляд устремлен куда-то в сторону. Я залюбовался. Если бы я встретил его в Москве, никогда бы даже в его сторону не посмотрел. Хи Су нельзя назвать идеальным, его внешность слишком угрюмая и резкая, холодная. Не было в нем и той демонской красоты, которая так манит, в корейце всего было понемногу: и жесткость, и сила, и энергетика, и спрятанная в самых дальних закоулках мягкость.

– Привет, – привлек я к себе внимание.

– Ты долго, – повернулся Хи Су ко мне.

– Я ждал еще дольше, – не желая спорить, небрежно напомнил я о тех трех днях, что мы не виделись. Поднявшись на несколько ступенек, я поравнялся с ним. Так мы и стояли, смотря в разные стороны, словно шпионы, обменивающиеся информацией. – Избегаешь меня?

– Нет.

Сказал, как отрезал.

Мне хотелось убедиться в этом самому, развернуть его к себе, поцеловать так, чтобы всю душу вытянуть. Но мы стояли, не шелохнувшись. Глупо так. Мы не можем нормально поговорить, не можем открыться и, как черепахи, оба уходим в свой панцирь, чтобы, не дай Бог, нас не поранили. Не замечал раньше за собой подобной нерешительности. Я всегда шел напролом, но с Хи Су постоянно отступаю, сомневаюсь, дергаюсь. Иногда мне хочется, чтобы этот кореец навечно исчез из моей жизни и из моих мыслей, чтобы все вернулось на свои круги – секс без чувств, встречи без желания и влюбленность без любви, спокойствие в голове и в сердце, никаких волнений, никаких страхов.