Текст книги "Sale el Sol (СИ)"
Автор книги: ledger
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Дверь особняка открылась, с радостными возгласами и смехом на небольшую поляну вылетела девчушка лет семи на вид. Я успела только мимоходом отметить цвет ее волос – тот же, что и у женщины в храме; тот же, что и у меня, – а потом мое внимание привлекла молодая пара, вышедшая на террасу дома. Пока девочка беззаботно резвилась, я приблизилась, внимательнее присмотрелась к этим двоим.
Взглянув на женщину, я была уже почти убеждена, что поразительное сходство с теми, кого я вижу в этих видениях, – это не совпадение. Возможно, это мои родственники, о которых я толком ничего и не знала? Вот только реально это все когда-то было или всего лишь являлось плодом моего разыгравшегося, отчаянного жаждущего обрести семью воображения, оставалось вопросом.
Мужчина был классическим представителем клана Узумаки – ярко-красные волосы выдавали его с головой, и когда он приобнял женщину за талию, а та ответила ему весьма красноречивым взглядом, сомнений насчет отношений этой пары у меня не осталось.
– Не жалеешь? – негромко поинтересовался он, наблюдая за – по-видимому, их дочерью.
– О чем? – Удивленно вскинув брови, женщина проследила за его взглядом, но затем снова посмотрела на мужчину.
– О том, что ушла.
Она насмешливо фыркнула.
– Жалеть, вот еще. Накамура прекрасно обойдутся без меня, и ты это прекрасно знаешь. – Она ненадолго замолчала, а затем уже тише добавила: – К тому же, придет время, и я расскажу ей. О том, кем она могла бы быть. Если она захочет присоединиться к ним, это будет ее выбор.
Мужчина рядом с ней нахмурился, но согласно кивнул.
*
Сморгнув в очередной раз появившиеся темные круги перед глазами, я поспешно заозиралась в поисках женщины с рыжими волосами – мне почему-то казалось, что именно они являются связующим звеном всех видений. Но никого подобного я не обнаружила. Более того, рядом не оказалось вообще ни одной женщины.
Однако самым удивительным было то, что на этот раз я была в Суне. Немного непохожей на Суну нынешнюю – это было видно с высоты крыши здания резиденции, – но это была несомненно Деревня Скрытая в Песках.
Чуть впереди стояло несколько человек – парочка в форме АНБУ, несколько джонинов, а у самого края негромко переговаривались двое. Один из них был облачен в длинные белые одежды, и когда он полуобернулся, произнося что-то, я безошибочно его узнала, хотя раньше видела только на портрете.
Четвертый Казекаге был как будто какой-то нелепой смесью Канкуро и Гаары, но, по моему скромному мнению, Раса был лишен обаяния первого и привлекательности второго (хотя, конечно же, я могла быть необъективна). Не испытывая к этому человеку ровным счетом никаких симпатий, я решила получше рассмотреть его собеседника.
Он был высоким, светловолосым и немолодым – старше Четвертого примерно на два десятка лет. Несмотря на солидный возраст, выглядел шиноби внушительно – поджарое тело говорило о годах тренировок, а то, как непринужденно он держался рядом с Расой, невольно заставляло проявить к нему уважение.
– Я последний раз тебя предупреждаю, Казекаге, – с усталостью в голосе произнес шиноби. Подобная вольность меня удивила. – Если ты отправишь меня, они умрут. Это сомнительный дипломатический посыл.
– Мне не нужна дипломатия, – отозвался Четвертый. – Мне нужно, чтобы они нас боялись. А кто подойдет на эту роль лучше, чем знаменитый Тацу но Кими, Драконий Король.
– Некому там будет бояться, – едва слышно отозвался мужчина.
Он вздохнул. В следующий миг раздался оглушительный рев, от которого у меня мгновенно заложило уши, а кровь застыла в жилах. От такого звука больше всего хотелось припасть на колени в низком поклоне.
Солнце закрыла огромная, странной формы тень, но только я начала оборачиваться, как в глазах снова зарябило.
*
Резкая смена пустынного пейзажа на зелень была настолько неожиданной, что я невольно зажмурилась. Дождавшись, пока уймется головокружение, я огляделась. Местность была смутно знакомой – густой конохский лес был очень примечателен. Неподалеку ярким рыже-красным всполохом волос выделялись две чужие макушки, и я неторопливо приблизилась.
Одну из девочек – на вид им обеим было лет двенадцать-тринадцать, – я узнала – это была та самая девчушка из Узушио, только повзрослевшая. Наше с ней сходство было просто поразительным.
Девочка – моя родственница, как я уже решила, – прижимала к себе свою ровесницу. По ярко-красным длинным волосам той я пришла к выводу, что, видимо, она тоже из Узушио, причем из клана Узумаки. Но когда красноволосая девочка подняла лицо, сходства с собой я не обнаружила.
– И даже Аюми-но-баа-чан, Михо! – всхлипнула она, утирая заплаканное лицо одной рукой. – Они все теперь мертвы!
Вместо ответа вторая девочка – по-видимому, Михо, – снова прижала подругу к себе и успокаивающе погладила ту по макушке, хотя я видела, как дрожат у нее побелевшие губы и бегают глаза – верные признак того, что она и сама готова разрыдаться. Это я знала по себе.
– Ну хватит слезы разводить, Кушина-чан, – попыталась строго отчитать Михо. – Ты же куноичи. Мы не должны плакать.
Ее слова должного эффекта не возымели – Кушина разрыдалась еще громче. Спустя некоторое время, видимо, успокоенная размеренным голосом Михо, она уже только тихо всхлипывала. Чтобы расслышать ее следующую реплику, мне пришлось приблизиться.
– Теперь у нас с тобой нет дома, Михо. Как же нам теперь быть?
– Что значит «нет дома»? – возмущенно возразила вторая девочка, отстраняясь. – Ты теперь шиноби Конохи, Кушина! А я шиноби Суны. У нас есть новый дом, который мы должны защищать.
Кушина всхлипнула, подняла заплаканное лицо и потерла красные от слез глаза.
– Кушина-чан! – настойчиво произнесла Михо, кладя ладони ей на плечи. – Мы с тобой станем самыми-самыми сильными куноичи и докажем всем, что клан Узумаки не стоит сбрасывать со счетов! А если тебе вдруг станет грустно, то ты помни, что в союзном селении у тебя есть сестричка.
– Мы с тобой родственники в десятом колене, Михо-чан, – фыркнула Кушина. На ее лице появилась слабая улыбка.
– Да и наплевать, – пожала плечами Михо. – Ты все равно моя семья. Я не дам тебя в обиду.
Когда Кушина обняла ее, в глазах у меня снова потемнело.
*
Очередная смена декораций занесла меня обратно в Суну. На этот раз она была еще больше похожа на Суну нынешнюю, я с первого взгляда практически не заметила отличий.
Очутилась я на главном рынке, причем судя по количеству народа – в разгар ярмарки. Солнце стояло высоко в зените, жара должна была быть невероятная, но ни продавцов, ни покупателей это нисколько не смущало. В такой толчее я даже не сразу поняла, на что мне надо обратить внимание, но затем заметила у одного из прилавков знакомую красноволосую шевелюру.
Поскольку меня все еще никто из присутствующих не видел, я без стеснения заглянула девушке за плечо и узнала Михо – сильно повзрослевшую, на вид ей было уже около двадцати пяти. На ее лбу красовался протектор с символом Суны.
С крайне сосредоточенным видом Михо копалась в дешевенькой бижутерии – каких-то янтарных браслетах, сережках и разнообразных цепочках. Продолжалось это довольно долго, я уже даже начала думать, что на этот раз меня занесло в какое-то на редкость скучное видение, но тут Михо окликнули, и она обернулась.
– Карура-сан! – просияла она и заторопилась куда-то сквозь толпу. Я поспешила за ней.
Навстречу Михо вышла невысокая женщина с русыми волосами. На руках у нее сидел темноволосый мальчик, а следом несмело вышагивала светловолосая девочка. Все это вызывало у меня какие-то странные смешанные чувства, но толком задуматься я не успела.
– Михо, слышала, вас с Исами можно поздравить, – тепло улыбнувшись, произнесла женщина.
Узумаки смущенно потерла затылок и прикрыла одной ладонью живот.
– Есть такое. Третий месяц, вот, пошел. А у вас как дела, Карура-сан? Не тяжело?
– Знаешь, Михо, когда ждешь уже третьего ребенка, ко всему привыкаешь, – отмахнулась Карура. – Хотя, конечно, возни тоже много, особенно, когда дети непоседливые. Да, Канкуро?
Мальчик на ее руках озадаченно нахмурился, выдал недовольное «агу» и отвернулся под смех женщин.
– Но ничего, Темари моим мальчишкам спуску не даст, – с улыбкой произнесла Карура. – Да, моя хорошая?
Девочка согласно закивала, отчего на ее голове смешно запрыгали парные хвостики.
Женщины еще о чем-то говорили, а я стояла, как громом пораженная. Подошла поближе, едва удержалась от соблазна потыкать Канкуро в пухлую щеку, наклонилась, чтобы получше рассмотреть Темари. Сколько ей, года три? Кто бы мог тогда подумать, что пройдет чуть больше десятка лет, и она вырастет в одну из сильнейших куноичи своего селения.
– А вы уже знаете, мальчик или девочка?
Михо покачала головой.
– Пока нет. Пускай будет сюрприз. Исами хочет мальчика, конечно, а я девочку. Уже даже имя придумала.
– Какое, если не секрет?
Михо с улыбкой погладила чуть выпирающий живот и негромко произнесла:
– Нанами.
У меня из легких как будто разом пропал весь воздух. Резко выпрямившись, я во все глаза разглядывала так похожую на меня девушку.
Так вот ты какая.
Ну здравствуй, мама.
В моей голове еще пытались уложиться новоявленные факты, поэтому очередную порцию разговора я снова прослушала, отрешенно наблюдая, как Темари корчит рожи младшему брату, пока была отвлечена Карура. Очнулась я, когда женщины уже прощались.
– Передавай привет Исами, – проговорила Карура. – Жду не дождусь, когда увижу вашу малышку.
– Аналогично, – рассмеялась Михо. – Детишки-то погодками будут. Может, подружатся?
Когда все вокруг снова начало погружаться во тьму, я со смесью грусти и обреченности подумала:
«Обязательно подружимся, мам. Ты даже не представляешь».
*
На этот раз вокруг была не Суна, а пустыня. Где-то за горизонтом виднелась ярко-красная полоса заходящего солнца, но больше глазу было не за что зацепиться – кругом одни безликие барханы. Я обернулась, и дыхание перехватило. Картина была мне знакомой. Я регулярно видела ее в своих кошмарах, только в этот раз я была не в роли действующего лица, а в роли зрителя.
Впереди песок бурлил, ходил волнами, как настоящее бушующее море. В центре водоворота я видела уже погрузившуюся наполовину фигуру со знакомыми красными волосами. Даже разумом понимая, что я ничего не могу с этим сделать, я бросилась вперед.
Меня в зыбучие пески не затягивало – я вообще шла по ним как по абсолютно ровной поверхности. К тому моменту, как я оказалась рядом, Михо погрузилась уже по шею, отчаянно цепляясь руками за воздух. Я попыталась перехватить ее ладонь, но мои пальцы, предсказуемо, прошли насквозь. К горлу подступил комок слез, я, кажется, кричала что-то бессвязное, безуспешно пыталась вцепиться в Михо руками, но она меня не видела и не слышала. В ее глазах стоял страх напополам с какой-то странной решимостью, но она так и не издала не звука, даже когда песок скрыл ее с головой.
Спустя пару минут вокруг стало тихо, затихло явно искусственное песчаное море, и солнце окончательно скрылось за горизонтом.
Я сидела на месте и давилась беззвучными слезами.
Теперь стало ясно, откуда росли ноги у моих кошмаров.
*
От нахлынувшей бури эмоций мне стало так безразлично все, что происходило вокруг, что, даже когда сменилась картина, я пошевелилась не сразу. Затем расслышала звуки боя, чьи-то крики и неторопливо поднялась на ноги, утирая с лица слезы.
Место снова было мне знакомо. Это была не Коноха и не Суна, а небольшая деревушка под названием Кодомо, расположившаяся на окраине страны Огня. Я жила здесь, когда была совсем маленькой. Воспоминаний об этом месте у меня осталось очень мало, но все-таки небольшие деревянные дома я узнала моментально. И сразу же поняла, какой именно день был в этом видении.
Я неспешно побрела по широкой главной улице к центру. То тут, то там были видны уже бездыханные тела местных жителей. Возможно, подойди я поближе, узнала бы кого-нибудь из них: кузнеца, жившего в соседнем квартале; молодого пастуха, часто угощавшего меня сладостями; бабушку из дома напротив, которая частенько приглядывала за мной, когда на то не было времени у моей тетки. Но на сегодня у меня и так было достаточно потрясений, поэтому я просто шла мимо, надеясь отыскать то, что спровоцирует переход к следующему видению. Если оно вообще будет.
Битва, по-видимому, уже подходила к концу. О том, что произошло в Кодомо, я знала только с чужих слов, у меня самой от этого дня остались плохие воспоминания. Так уж получилось, что родная для меня деревушка стала местом разборок шиноби и нескольких нукенинов. Гражданские были, по сути, не при делах, но предупредить их заранее, чтобы они эвакуировались, никто не успел.
Завернув за угол, я, наконец, нашла то, что искала. Приблизившись к группе шиноби Конохи, я без особого интереса прислушалась к их разговору, а затем увидела среди них знакомое лицо. Этот человек был мне не родственником, в этом я была уверена на сто процентов, но его появление все равно вызвало у меня слабую улыбку.
Гай-сенсей в свои восемнадцать не сильно отличался от Гая-сенсея нынешнего. Тот же костюм, та же прически, те же неизменные брови. Рядом с ним стоял Какаши, тоже несильно изменившийся, хотя из-за его маски вообще тяжело было понять. О чем они переговаривались, я даже не стала слышать, вместо этого обойдя их по кругу и внимательно приглядевшись к девочке, безвольным грузом повисшей на закорках у Гай-сенсея.
Ярко-рыжие растрепавшиеся волосы, курносый нос с россыпью едва видимых веснушек, круглое лицо – я за прошедшие года тоже не сильно изменилась. События этого дня, как ни странно, травмирующими для меня не стали. К утрате родной деревушки, как и единственной своей родственницы я отнеслась с поразительным спокойствием. Возможно, потому что тетка всегда относилась ко мне прохладно. Больше мной занимались мои учителя, они же работодатели – в Кодомо был небольшой цирк, колесивший по окрестностям для скромного заработка. Из маленькой девочки, попавшей к ним в совсем детском возрасте, они вырастили гимнастку. Помнится, наш шпагоглотатель прочил мне красивое будущее в большом и известном цирке. Но не сложилось. Хорошие гибкость и растяжка в итоге мне пригодились в нелегком искусстве шиноби.
– Тяжко тебе придется, – негромко пробормотала я, разглядывая маленькую себя, мирно посапывающую в жилет Гай-сенсею. – Но ничего, справишься.
Перед глазами в очередной раз стемнело, на этот раз – окончательно.
========== El Comienzo («Начало») ==========
Когда мне было двенадцать, я мечтала, что как только стану чунином, тут же примерю зеленый жилет. Откровенно говоря, он дурацкий, к тому же, отвратительно смотрится на женской фигуре. Было подозрение, что я в нем вообще утону. И все же получить себе такой хотелось неимоверно.
Но, к несчастью, мечтам, особенно моим, редко суждено сбываться.
Проснулась я не резко, а вполне спокойно, и в себя приходила как будто бы постепенно. Сначала услышала слабые отголоски оживающей Суны, затем почувствовала знакомый запах нагретого солнцем песка. Ощутила сразу две вещи, одну не очень приятную – мышцы во всем теле предсказуемо ныли и требовали не вставать еще как минимум пару лет. Вторая была, безусловно, гораздо милее моей душеньке. Лежала я на боку, уткнувшись носом в чужое плечо и бесцеремонно закинув свою руку на чужое же тело. Вот жешь, кто б мог подумать, что я во сне полезу обниматься. Впрочем, Гаару этот факт, видимо, не сильно расстроил, поскольку поверх моей ладони лежала его.
Песчаный безмятежно спал. Открыв глаза, я невольно задержала дыхание. Затем осторожно выдохнула и еще с добрый десяток минут просто лежала и не могла оторвать глаз. Еще бы, такое зрелище – спящий полуголый Казекаге. К тому же, в этот момент его лицо было настолько спокойным, лишенных всех обычных тревог и волнений, что сердце у меня невольно защемило от нежности.
Совесть не позволила мне его будить, так что я потихоньку поднялась, оделась и вышла в кабинет. Для душевного спокойствия даже выглянула из окна и, к огромному облегчению, обнаружила, что Суна была в том состоянии, в котором и должна, – на четверть разрушенном.
Несмотря на ранний час, на улицах селения уже вовсю шла работа. Интересно, они вообще спать ложились или работали всю ночь?
Решив не бродить без толку по деревне, я направилась прямиком к общежитию. Немного поплутав в узких проулках, я все же нашла знакомое здание. В небольшой прихожей тут же столпились генины и уставились на меня в ожидании объяснений. Я уставилась на них в ответ, ибо совершенно не понимала, чего они от меня хотят.
– Что там происходит? – подала голос Химицу, выходя вперед.
– А что, самим не выйти и не посмотреть? – удивилась я. – И вообще, где хоть кто-нибудь из взрослых?
– Мы не можем. На здание наложена печать. Судя по мощности, работа Какаши-сана, – негромко ответил Сицуе.
– Да? – вскинув брови, произнесла я. – Но я же только что…
– Действует на определенный круг людей, – пожал плечами Хьюга.
А, ясно. Какаши-сенсей, видимо, запер их тут, чтобы не лезли геройствовать. Вполне логично, но детишек я понимаю – мне бы тоже было обидно.
– Так что насчет взрослых? – поинтересовалась я, проходя мимо толпы к своей комнате.
– Никто не появлялся, – пожала плечами Химицу, заходя следом за мной. Остальные, удрученные своей беспомощностью, разошлись по общежитию.
«Взрослые» появились через час, когда я уже успела принять душ и переодеться. Правда, Сина взрослым проблематично назвать, но это лучше, чем ничего.
– Ты где был? – спросила я, когда мы собрались в их с Наруто комнате. Все генины были выставлены за дверь, несмотря на их дикое желание узнать подробности произошедшего.
– В госпитале, – ответил Син, плюхаясь на свою кровать и закидывая руки за голову.
– Всю ночь что ли? – удивилась я.
– Ага, – отозвался Оказаки со своей кровати и протяжно зевнул. – Сакура запрягла следить за Узумаки.
Я задумчиво кивнула и поднялась на ноги, намереваясь направиться прямиком к больнице.
– А остальные где? – спросила я напоследок.
– У Хокаге, я думаю, – невнятно пробубнил друг, утыкаясь носом в стену.
Я тихонько прикрыла за собой дверь и вышла из здания, несмотря на возмущенные вопли генинов.
Дорогу до госпиталя с трудом, но удалось вспомнить. И если на улицах Суны было много народу, то в больнице – просто не продохнуть. Ниндзя-медики суматошно бегали туда-сюда, большинству раненых не хватало палат и коек, а потому их рассаживали на скамейки прямо в коридорах. Видно было, что госпиталю катастрофически не хватает рабочих рук. Совершенно растерявшись, я даже поначалу не знала, куда податься – так и стояла посреди прохода, регулярно толкаемая пробегающими мимо людьми. Но, наконец, вдалеке мелькнула знакомая розовая шевелюра, и я окликнула Сакуру. Девушка по-быстрому объяснила мне, как дойти до палаты Узумаки, после чего потребовала не засиживаться слишком долго и идти ей помогать.
Как ни странно, в палате Наруто было спокойно – койка тут была всего одна, что меня весьма удивило. В себя джинчуурики так и не пришел, по-прежнему находясь то ли без сознания, то ли в глубоком сне. Узумаки был закутан в бинты по самый подбородок, и у меня неприятно кольнуло в груди от мысли, что это все из-за меня. В конце концов, теперь этому парню я обязана жизнью.
И если видения, которые причудились мне ночью, были правдивы, то выходило, что мы с ним… дальние родственники? Я, выходит, тоже Узумаки – по материнской линии. Думаю, Наруто эта новость обрадует. Хоть что-то полезное из всей этой странной круговерти из прошлого.
Посидев рядом с его койкой с десяток минут, я вышла из палаты и отправилась помогать персоналу больницы.
Первое, что сделала Сакура, когда я к ней вернулась, это тщательно осмотрела мою ладонь. Задумчиво покивала, после чего накрыла ее своей и вылечила за каких-то полминуты. Талант, что еще сказать.
Несмотря на то, что ирьенином я не была, основы медицинской помощи знали все ниндзя, тем более куноичи, так что меня отправили на перевязку. В основном моя работа состояла в том, чтобы менять бинты, иногда приходилось носить лекарства или еду. Так или иначе, скучать не приходилось. Я и не заметила, как солнце начало клониться к горизонту. Поручения были мне не в тягость. Несмотря на ноющие мышцы, я не жаловалась, ведь работенка не требовала серьезных физических усилий, а сидеть без дела мне было бы совестно.
К концу дня обстановка в госпитале начала налаживаться. Всех легкораненых перевязали и отправили по домам, остальных, как могли, разместили в палатах, притащив запасные кровати. В тесноте, да не в обиде, как говорится. Ближе к вечеру медиков и добровольцев распустили, оставив в больнице только дежурных врачей. Но Сакура не дала мне сделать и пары шагов, сразу потащив в сторону здания, где расположилась Хокаге. В ответ на мой удивленный возглас прозвучало «приказ начальства».
В гостевой комнате собрались почти все коноховцы, не было только Наруто (по понятным причинам) и Неджи (по непонятным). Син, позевывая, стоял в углу, совершенно ко всему равнодушный, в то время как Цунаде что-то втолковывала десятой команде. Как только открылась дверь, куноичи подняла голову от бумаг на столе и кивнула.
– Сакура, Шио, проходите.
Интересно, она вообще мое имя знает?
Ино потеснилась на диванчике, уступая нам место и не забыв при этом кинуть злобный взгляд на Харуно. Та ответила ей тем же. Я поспешила вклиниться между девушками, дабы предотвратить конфликт. Хокаге отложила свиток и откинулась на спинку, скрещивая руки на груди.
– Во-первых, Совет Суны благодарит Коноху за оказанную военную и медицинскую помощь и обещает не остаться в долгу, – начала Цунаде, и в ее голосе отчетливо была слышна гордость. Впрочем, похвалы от нее лично мы так и не дождались. К тому же, судя по взглядам всех присутствующих, объяснялось все это уже во второй, а то и в третий раз. – Во-вторых, неизвестно, как скоро Узумаки выйдет из комы, а после ему потребуется минимум две недели на реабилитацию. На это время ему придется остаться в Суне.
Стоп, кома? Никто не говорил мне про кому. Я даже не догадывалась, что все настолько серьезно.
– Естественно, – тем временем продолжала Цунаде, – за ним будут следить лучшие медики Суны. Он отправится домой, как только сможет. Мы же выдвигаемся завтра с утра.
Пока я пораженно хлопала глазами, Хокаге припечатала:
– Возражения не принимаются.
Я так и осталась сидеть с раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.
Со всей этой суматохой мне как-то даже в голову не приходило то, что совсем скоро мне предстояло вернуться домой, в Коноху. До этого в Суне мне приходилось бывать всего три раза, и каждый раз расставания становились все болезненней. А теперь, когда наши с Гаарой отношения, скажем так, перешли на новую ступень, я вообще представить не могу, как ступлю за пределы селения. Если мне это в голову не приходило, то Казекаге, кажется, уже успел об этом подумать. Потому и просил остаться.
– На сегодня свободны, – тем временем объявила Цунаде. – Какаши, Гай, вы ночуете с генинами. И снимите уже этот чертов барьер, дети там, как в тюрьме сидят.
Джонины коротко кивнули и исчезли за дверью. Следом за ними потянулись и остальные – негромко переругиваясь, мимо прошли Ино с Сакурой, потом лениво выплыл Шикамару, замыкали процессию Чоджи и Син. Складывая на столе бумаги, Хокаге спросила:
– Хотела что-то сказать, Шио?
– Цунаде-сама, – начала я отчего-то дрожащим голосом, – можно ли… можно ли переходить из одной деревни в другую?
Я опустила голову, так что выражение лица куноичи не видела, но ее руки, до того ловко перебирающие отчеты, вдруг замерли. Стопка бумаг медленно опустилась на столешницу, а длинные изящные пальцы исчезли из видимости – Цунаде откинулась на спинку дивана. Я осмелилась поднять глаза и взглянуть на нее. Я ожидала увидеть злость, возмущение, удивление, в конце концов, но нет – уголки губ женщины были чуть приподняты в полуулыбке.
– А я все думала, когда ж ты спросишь.
Я пораженно замолчала, ожидая продолжения. Хокаге вздохнула, убрала упавшие на лоб светлые пряди и негромко, совсем не в ее манере, произнесла:
– Знаешь, Нана, такова уж судьба куноичи. Сколько бы мы не кричали о своей независимости, хотим мы того или нет, мы всегда ведомые. Нет, конечно, бывают случаи, когда женщина все берет под свой контроль, но, на мой взгляд, это неправильно.
Я едва удержалась, чтобы не прыснуть. Странно было слышать такие слова от одной из самых сильнейших куноичи в мире и по совместительству Хокаге. А Цунаде тем временем продолжала:
– Это не значит, что тебе придется принять это, как должное. Напротив – учись давать достойный отпор, Шио. Любая уважающая себя женщина не станет подчиняться просто так. И все же однажды она встречает того самого, подчиниться которому захочет сама. – Хокаге чуть склонила голову набок, улыбаясь краем губ. – И ты его, похоже, уже встретила.
Я задумчиво разглядывала свои ладони, не зная, что ответить. Да и нужен ли был мой ответ? Видимо, нет, потому что Цунаде снова заговорила:
– Если у вас все сложится удачно, то твой переход в Суну всего лишь вопрос времени.
Я не поверила своим ушам. Создавалось ощущение, будто меня гнали в шею из родной деревни. Да, она не такая уж и родная мне была – я ведь там жила не с самого детства. Но все же с восьми лет Коноха была для меня домом, и в мои планы вовсе не входило ее покидать. До недавнего времени.
– К чему вы клоните, Хокаге-сама? – севшим голосом спросила я, по-прежнему не поднимая глаз.
– Я? – возмущенно воскликнула Цунаде. – Я ни к чему не клоню. – Задумчиво-спокойное настроение куноичи сменилось на привычно-раздраженное. – И вообще, дуй-ка ты спать, время позднее.
Я послушно встала, почувствовав, что ватные ноги меня едва держат, и направилась к выходу.
– Шио, – окликнула меня Хокаге уже у самых дверей. Не дождавшись пока я повернусь, она негромко произнесла мне в спину: – Цени то, что имеешь.
Горечь, столь ярко промелькнувшая в ее голосе, заставила меня вздрогнуть. Цунаде уже отвернулась, и я не успела разглядеть ее лица, но, даю голову на отсечение, в ее глазах стояли слезы.
*
Сказать, что мне было тяжело, значит, ничего не сказать. Беспечное настроение, в котором я пребывала весь день, улетучилось в неизвестном направлении и, похоже, не спешило возвращаться. От мысли, что уже завтра с утра мне придется оставить селение Песка, а, значит, оставить и Гаару, становилось не просто тошно – невыносимо. Я скучала по Конохе, но еще больше я скучала по Суне, и это при том, что еще не успела ее покинуть. Даже сложно сказать, почему. Пейзажи в Стране Ветра были скучны, а местная жара могла доконать любого чужеземца. И все же мне казалось, словно все это было… моим. Родным. Как будто я здесь жила уже очень и очень давно. Было что-то чарующее в этой монолитной, но в то же время опасной спокойности, которая в любой момент могла обернуться смертельной угрозой, будь то притаившаяся в песке кобра или же стремительно надвигающаяся песчаная буря. А какие здесь были роскошные закаты!
Я уже вышла на центральную площадь селения, примыкавшую к резиденции Каге, когда решила остановиться, завороженная умирающим солнцем. Было видно лишь его верхний край, да и тот быстро исчезал. Последние лучи окрашивали обычно блеклое небо в невероятные цвета: розовый постепенно переходил в бордовый, а тот сменялся ярко-оранжевым. И ни единого облака, посмевшего бы закрыть такую красоту.
Наверное, я замерла с раскрытым ртом, разглядывая потрясающий вид и совершенно уйдя в свои мысли, потому что шагов не услышала.
– И давно ты меня ждешь?
До хруста в шее резко обернувшись, я увидела в глазах Гаары насмешливые искры. Вот это прогресс, кажется, мы научились шутить и язвить.
– С самого утра, Казекаге-доно, – той же монетой отплатила я, усмехнувшись.
Песок приятно зашуршал под подошвой, потревоженный нашими шагами. Сказать было нечего – слова сейчас были бессмысленны, а потому несколько долгих секунд мы просто молчали.
– Мы уходим завтра с утра, – наконец, выдавила я, опуская голову – смотреть на реакцию Гаары было выше моих сил.
Но, видимо, сам юноша придерживался другого мнения. Теплые, чуть шероховатые пальцы коснулись моего подбородка и мягко надавили, заставляя поднять голову и встретиться с Казекаге взглядом.
– Я знаю, – произнес он едва слышно, и, приблизившись, повторил мне в губы: – Я знаю.
Этот поцелуй был чем-то новым: по-своему волнительным и сладким, но от отчаяния, с которым его губы касались моих, становилось невыносимо горько и обидно. В расставании не было ничего катастрофического, но только не тогда, когда нас отделяли два с лишним дня пути, густой лес и бескрайняя пустыня. Да и мы оба были не в том положении, чтобы, если что, вдруг сорваться с места – Гаара был Казекаге, а я оставалась шиноби Листа, и миссии еще никто не отменял. Все эти размышления навели меня на мысль: а что, если Суна мне так близка только потому, что Гаара здесь? Ведь, откровенно говоря, не находись он в Стране Ветра, я бы вряд ли здесь вообще появилась.
Мягкие губы ненавязчиво касались щек, скул, прикрытых глаз, постепенно спускались к шее. В этих едва уловимых поцелуях не было напористости, только… нежность? Сказал бы мне это кто-нибудь год назад, я бы точно не поверила, что Гаара на нее вообще способен. Однако сейчас я не могла подобрать более подходящего слова. Одним своим присутствием Казекаге кружил мне голову. Более того, он это знал и бессовестно этим пользовался.
– Гаара? – слабым голосом позвала я. Хотелось отстраниться – в конце концов, мы ведь стояли в самом центре селения и, несмотря на поздний час, кто-нибудь вполне мог пройти мимо. Но найти в себе силы оттолкнуть его казалось сейчас невозможным.
– Мм? – вопросительно пробормотал Казекаге, не отрываясь от своего, по всему видимому, увлекательного занятия.
– Тут же люди, – прохныкала я, неловко переступая с ноги на ногу и в то же время закрывая глаза от наслаждения.
– Угу, – подтвердил юноша. Видать, его это совершенно не заботило. Он уже успел спуститься к моему плечу и, кажется, препятствие в виде майки его порядком раздражало. Испугавшись, что он, того гляди, примется снимать ее с меня прямо здесь, я поспешно положила руки на плечи Гаары.
– Ты же Казекаге, – укоризненно произнесла я, постаравшись придать голосу серьезность. Но вид у юноши был такой… трогательный, что мои губы невольно растянулись в улыбке.
Он казался потерянным: волосы растрепались на ветру, в глазах застыла какая-то немая просьба. В этот момент сложно было поверить, что передо мной стоит тот самый Демон Пустыни, бывший джинчуурики, в кровавой ярости убивший не один десяток человек. Раньше подобного рода мысли меня пугали, заставляли прийти в себя, словно бы вернуться в реальность из розовых мечтаний. Но сейчас это казалось давно забытой глупостью. Может быть, это действительно было глупо – вот так вот безоговорочно ему доверять, но кому как не мне было знать, насколько сильно Гаара изменился за последние годы.
