Текст книги "Sale el Sol (СИ)"

Автор книги: ledger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

К тому моменту, как мы приблизились к пункту назначения, я настолько увлеклась рассказом о Конохе, что даже не сразу заметила подозрительный бархан. Но стоило нам его обогнуть, как перед глазами предстала, наверное, одна из самых восхитительных картин, которые мне пришлось повидать на своем коротком веку. Высокие, раскидистые пальмы, буйство зелени, светлый, золотистый песок. И ровная, спокойная озерная гладь.

– Оазис?! – воскликнула я, с трудом удерживаясь от соблазна сбежать по склону и нырнуть в воду прямо так, в одежде.

– Оазис, – подтвердил Гаара и принялся спускаться.

Я поспешила за ним. И было бы, конечно, странно, если бы со мной не приключилось что-нибудь из ряда вон выходящее. Бархан был очень крутым, и, не рассчитав своей скорости, я бы непременно упала лицом вниз, не стой на моем пути Гаара. Падения, как ни странно, мы избежали – в отличие от меня, привыкший к подобному рельефу Казекаге твердо держался на ногах. От толчка он только пошатнулся и подхватил меня в последний момент, не давая упасть.

– Извини, – с нервным смешком произнесла я. А затем встрепенулась: – Почему не сработал Щит?

Поскольку для шиноби я порой выделывала совсем уж идиотические фокусы, подобная ситуация была для меня не в новинку. К счастью, в бою врожденная неловкость проходила, но когда я теряла бдительность в повседневной жизни, то различные препятствия – дверные пороги, корни деревьев, неудачно загнувшиеся ковры, – прямо-таки кидались мне под ноги, подло надеясь устроить мне встречу с полом или землей. Генма-сенсей даже как-то говорил, что спокойно ходить – это не для меня.

Пару раз подобные вещи происходили и рядом с Гаарой. Когда он только-только стал Казекаге, в один из моих визитов в Суну мы как-то спускались по лестнице, и, не успев ухватиться за перила, я уже собралась было кубарем покатиться вниз, но, к счастью, благодаря Гааре этого удалось избежать. Вот только тогда я врезалась не в него, а в стремительно выстроившийся в стену песок. Безусловно, падать в объятия Казекаге было гораздо приятнее, но до нынешнего момента идеальная защита Гаары ни разу его не подводила, даже если угроза в виде меня, падающей из самых неожиданных мест, была весьма сомнительной.

Гаара, казалось, и сам был порядком ошарашен.

– Не знаю, – задумчиво протянул он. Убедившись, что я больше не собираюсь терять равновесие, он опустил руки и отступил.

Пару секунд мы молчали, думая каждый о своем, но потом повеяло ветерком, донесшим до нас чудный запах озерной воды, и все мысли мигом выветрились у меня из головы. Приблизившись к берегу, я попыталась разглядеть дно – безрезультатно. Из-за песка вода была мутного, желтоватого цвета, так что под ее гладью совершенно ничего не было видно. Вот так вот ухнешь и уйдешь с головой, а потом поминай как звали.

Обернувшись, я уже хотела было спросить, насколько здесь глубоко, но так и замерла с раскрытым ртом и стремительно краснеющим лицом. Гаара уже успел снять жилет, плащ и теперь стаскивал через голову черную майку с сетчатыми вставками. Помимо всего прочего на нем оставались только штаны. Заметив мой взгляд, он обыденным тоном поинтересовался:

– Ты идешь или нет? Скоро полдень, находиться на солнце будет нежелательно, тебе – тем более. Так что если хочешь успеть, то поторапливайся.

– Успеть что? – сиплым голосом спросила я.

– Искупаться, – терпеливо объяснил Казекаге, словно несмышленому ребенку. И потянулся к завязкам на штанах.

Я стремглав отвернулась, приложила руки к щекам, чувствуя, как те немилосердно горят. Спустя минуту услышала резкий плеск воды и, обернувшись, увидела лишь круги на ее побеспокоенной глади. Гаара вынырнул в нескольких метрах от берега. Красные волосы потемнели от воды, потяжелели, прядками облепив лоб, щеки и шею. Плечи в ярком дневном свете казались выточенными из мрамора.

Судорожно сглотнув, я попыталась собрать мысли в кучу. Естественно, безуспешно. А уж песок, медленно поползший по моей ноге, никаким образом мыслительному процессу не способствовал. Пока я стояла в ступоре, тонкая струйка поднялась выше, ненавязчиво подцепила край майки и потянула его вверх. Гаара даже не обернулся.

– Эй, я сама! – Возмущенный вопль был слышен, наверное, на мили вокруг. Песок тут же опал, мгновенно смешавшись с тем, что лежал у меня под ногами. Для пущей убедительности я добавила: – И не вздумай поворачиваться!

И хоть я не видела лица юноши, могу поклясться, что он самым наглейшим образом ухмылялся.

Раздевшись и кое-как побросав одежду на берегу, я поспешно нырнула головой вниз. Рискованно, под непроницаемой гладью могли оказаться камни или еще что похлеще, но думать мне сейчас было некогда. Да и не хотелось. Вода оказалась прохладной по сравнению с нагревшимся воздухом – райское ощущение. Вынырнув на поверхность, я не сдержала облегченного вздоха. Отбросила с лица намокшие волосы. И, ойкнув, отпрянула, замолотив руками и поднимая тучу брызг. Гаара прикрыл глаза от капель и недовольно поморщился.

– Ты чего? – проворчал он.

– Ты как здесь оказался?

Казекаге смерил меня весьма многозначительным взглядом, очень ясно говорившим «неужели я должен отвечать на очевидные вопросы?» Я вздохнула, не стала дожидаться ответа и попыталась унять дрожащие от волнения руки, а то так и утонуть недолго. Краска все еще не сходила с лица, это я чувствовала очень явственно. Будем надеяться, что Гаара не обратит на это внимания.

И действительно, до цвета моей физиономии ему не было никакого дела. Он замер в одной точке, изредка подгребая руками, чтобы удержать равновесие. И разглядывал меня – достаточно пристально, чтобы смутить еще больше. Волосы были отброшены со лба, открывая четко видимый иероглиф. Против своей воли я уставилась на него, обводя взглядом каждый штрих.

– Где ты научился плавать? – рассеяно спросила я первое, что пришло в голову. Гаара помедлил с ответом.

– Я часто сюда прихожу.

Моргнув, я встретилась с ним взглядом.

– Один? – Казекаге кивнул. – То есть, до меня здесь никого не было? – Еще один кивок.

Я замолчала, не зная, что еще добавить. Такой поступок определенно говорил о доверии и… привязанности? И это мне льстило.

Серьезность разговора немного привела меня в чувство, хотя где-то на краю сознания еще брезжила мысль «О Господи, он так близко и совсем без одежды!», но я старательно гнала ее прочь.

– До этого, – продолжил Гаара, – мне некого было сюда привести.

Я уловила проскользнувший в его голосе оттенок расстройства, и поспешила заверить:

– Еще приведешь. Уверена, Наруто будет в восторге.

Юноша заметно повеселел.

– Наруто? – с усмешкой спросил он. – Причем тут Наруто?

– Ну-у, вы же друзья. Вроде как.

– Друзья, – задумчиво повторил Гаара. – Наверное.

– Знаешь, – серьезно начала я, – у Наруто, конечно, каждый второй – приятель, но вашу с ним дружбу он очень ценит. И очень ей дорожит.

Казекаге, не меняя отрешенного выражения лица, кивнул. Я шевельнула руками, отплывая и наслаждаясь приятным ощущением чуть прохладной воды. Слава богу, что она непрозрачная, кстати.

– Ты общаешься с кем-нибудь в Суне? В смысле, не по работе? – спросила я, уже отдалившись на приличное расстояние. Гааре хватило двух гребков, чтобы снова оказаться рядом. Мы так и кружили в центре озерца, чувствуя, как постепенно нагревается вода, а солнце высушивает влагу с волос.

– Канкуро и Темари не в счет? – Я утвердительно кивнула. – Тогда нет. Разве что Мацури.

Он явно не собирался продолжать, но я, заинтересовавшись, сама задала вопрос:

– Мацури? Кто это?

– Чунин из спецотряда Каге. – Серьезно, однако. Аналога этому спецотряду в Конохе не было – у нас считалось, что Хокаге не нуждается в охране или каких-то особых подчиненных, достаточно было АНБУ.

– Так вы с ним приятели?

– Это она, вообще-то. – Вот это мне не нравится. – И нет, мы не приятели. Скорее, она проявляет ко мне больше внимания, чем все остальные.

Я открыла глаза, покосилась на Гаару – его лицо оставалось непроницаемым.

– И… как ты к этому относишься?

Казекаге дернул плечом.

– Никак. До тех пор, пока она мне не мешает.

Я перевела дух. Нет причин для паники. Хотя с чего это меня вообще должно волновать?

– Ну, ты бы с ней пообщался что ли, – подпустила равнодушия в голос я. Кто бы знал, какой отличный из меня лицемер. – Глядишь, и подружились бы.

– Мне это ненужно. Вполне хватает тебя с Узумаки.

Я убрала со лба налипшую челку и фыркнула. Как-то незаметно мы подплыли к берегу, но выбираться не спешили. Спуск здесь был резкий, глубина начиналась сразу же, так что можно было опереться спиной о каменный обрыв, подставить лицо солнцу и наслаждаться уходящей прохладой озерной воды.

– Брось, друзья лишними не бывают.

– Не вижу необходимости обременять себя отношениями.

Я удивленно вскинула брови и обернулась к Гааре, положившему голову на закинутые на берег руки.

– Обременять? Отношения не должны быть бременем. Это… подарок судьбы, можно сказать. – Судьбы, ага. Неджи был бы мной доволен. – Ты, безусловно, должен много вкладывать и в дружбу, и в любовь. Но и получать должен не меньше.

Юноша приподнял голову, прищурился.

– И в чем тогда разница между любовью и дружбой?

Я нахмурилась. Это объяснить будет сложно, если вообще возможно.

– Они очень похожи и при этом неразрывно связаны. Я бы сказала, что одно является продолжением другого.

– Но разница есть, – вставил Гаара. Я кивнула.

– Есть. В любовь вкладывается несколько… иной смысл. Более глубокий. Дружба – это, своего рода, фундамент, основание, то, что не дает тебе упасть и позволяет твердо стоять на ногах. А любовь – она окрыляет. И если ты вдруг сломаешь крыло, падать будет больно, но фундамент – дружба, не даст тебе кануть в пропасть. И в то же время без любви будешь вечно стоять на земле, не двигаясь с одной точки. – Я помолчала некоторое время и призналась: – Я не особо сильна в метафорах, а иначе объяснить это никак не могу.

Гаара задумчиво кивнул, переваривая все сказанное.

– И, кроме того, есть отличия в способах выражения своих чувств, – закончила я. Последняя фраза, кажется, заинтересовала юношу.

– Способах?

– Ну, да, – подтвердила я. – Знаки внимания. Прикосновения. В случае с дружбой, это рукопожатия, иногда – объятия. Любовь… она бывает разная. Например, с родственниками порой достаточно одних только слов, чтобы выразить свои чувства. Ну, и есть еще… другая любовь.

Гаара, убрав руки и снова опустив их в воду, приблизился. Уже подсохшие пряди волос снова опустились на лоб и частично – на глаза, но, похоже, юноше это не мешало.

– Другая? – Что за привычка повторять за мной? Я нервно сглотнула, вжимаясь спиной в берег.

– Другая, – осипшим голосом подтвердила я.

– И какие же есть способы? – Последнее слово Гаара буквально выдохнул мне в лицо. Его голос был низким, а интонация… соблазняющей? Нет-нет-нет, на такое Казекаге точно не способен, по крайней мере, пока.

– Разные. – А вот мой собственный голос, похоже, решил подвести меня и отказался подчиняться. Будь расстояние между мной и юношей чуть больше, и он бы точно меня не услышал. А так он с легкостью различал даже едва слышный шепот.

– Например… – начал Гаара, явно подбивая меня продолжить. Его рука уперлась в обрыв рядом с моей головой.

– Например… – Я судорожно пыталась уловить нить нашего разговора, но, как всегда, шумы в голове яростно этому мешали. Меня разрывало на части от двух противоречивых желаний: отпрянуть, вжаться спиной в берег, раствориться или вообще исчезнуть; или же, напротив, податься вперед. А потому я застыла, не решаясь двинуться ни туда, ни сюда.

Поняв, что я не собираюсь ничего произносить, Гаара наклонил голову. Дыхание жаром опалило мою щеку, мазнуло по губам, отчего я непроизвольно их раскрыла.

– Например, поцелуи, – едва-едва слышно пробормотала я, гипнотизируемая его пристальным взглядом.

Остатки мыслей выветрило из головы. Я закрыла глаза, прерывисто выдохнула, уже предвкушая то, что должно было произойти, но Гаара медлил. Прошла секунда, другая. Я, наконец, решилась и приоткрыла один глаз. Юноша смотрел на меня с любопытством и вниманием, но совершенно ничего не предпринимал.

– Гаара? – слабым голосом позвала я.

– Что? – отозвался он.

– Ты ничего не хочешь сделать?

На несколько долгих, томительных секунд повисла тяжелая, нарушаемая лишь нашим дыханием тишина. Затем, Гаара, наконец, ответил:

– Хочу.

Мне захотелось взвыть от досады, но вместо этого я, насколько могла, сдержанно спросила:

– Тогда почему не делаешь?

– Я не знаю, хочешь ли ты этого.

Я бы, возможно, и возмутилась подобной невнимательности – по-моему, по мне было очень даже понятно, чего и насколько сильно я хочу! – но в голосе Гаары промелькнула непривычная для него неуверенность. Все попытки по-женски на него обидеться угасли на корню.

Вдохнув побольше воздуха, я приготовилась выдать небольшую тираду не тему того, что в такой ситуации не надо лишний раз думать, а лучше действовать. Для уверенности я даже положила ладонь на плечо Гаары, которая как-то сама собой скользнула на его обнаженную грудь. Уверенности мне это не придало, только заставило еще гуще покраснеть, и к тому моменту, как я собралась с духом, что-то неуловимо изменилось. Казекаге напрягся – и явно не от моих махинаций. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль над моей головой, а сам он словно к чему-то прислушивался. Спустя пару секунд я поняла, к чему именно – ощущение чужого присутствия становилось все сильнее.

– Нежелательная компания? – негромко спросила я. Страха не было – бояться рядом с Гаарой мне было нечего, но все-таки встречать потенциального соперника совсем уж без одежды мне было как-то неловко.

– Нет, – качнул головой юноша. – Это моя охрана.

А затем он отстранился и одним плавным движением выбрался из воды. Я поспешно отвела глаза в сторону.

Казекаге оказался прав – спустя еще десяток-другой секунд, когда он уже успел почти полностью одеться со сноровкой, свойственной большинству шиноби, из-за бархана показался один из АНБУ Суны. Если увиденное его и удивило, виду он подавать не стал.

– Срочное сообщение от Темари-сан, Казекаге-сама, – отрапортовал АНБУ. – Ваше присутствие требуется в резиденции.

Гаара только отрешенно кивнул, видимо, уже давно подозревая, зачем кто-то из его личной охраны решил показаться. С сожалением проследив, как скрывается белая безупречная кожа под плащом, я едва слышно вздохнула.

– Проводи Нану обратно до Суны, Йори, – застегивая последние кнопки, произнес Гаара.

АНБУ – Йори, судя по всему, – только кивнул.

Не озаботившись прощаниями, Казекаге растворился в облаке песка. Я недовольно фыркнула.

– Всегда он так? – поинтересовалась я у стоящего рядом шиноби, тактично глядящего куда-то вдаль.

– Не знаю, Шио-сан, – отозвался Йори. Меня удивили сразу две вещи – то, что он, по-видимому, меня знает, и то, с какой искренней вежливостью он со мной говорил. – Казекаге-сама до сих пор не проявлял ни к кому такого внимания, как к вам, поэтому мне сложно судить.

Удовлетворившись таким ответом, хотя бы немножко поднявшим мне настроение, я погрузилась глубже в воду, планируя сделать пару кругов по прохладной воде оазиса. Йори мог и подождать.

========== La Guerra («Война») ==========

Мышцы ног отяжелели от напряжения, адреналин бурлил в крови, шумевшей в ушах. Движения стали резкими, острыми, внезапными. Перед глазами все плывет, четким остается только силуэт противника. Он быстр, очень, но он только уклоняется, позволяя мне атаковать. Удар, поворот, еще удар; смещаюсь влево, пытаясь зайти ему за спину, вскидываю руку в обманном маневре и вкладываю всю силу в удар ногой.

В самый последний момент Неджи успевает оттолкнуть мою голень ладонью и стремительно отпрыгнуть назад. Я с удовольствием отмечаю, что вокруг белесых глаз появились тонкие нити вен – верный признак активированного бьякугана. Значит, действительно стал воспринимать меня всерьез.

– Хватит на сегодня, – коротко произнес Хьюга, мягко «вытекая» из боевой стойки. Я киваю, соглашаясь, и пытаюсь выровнять сбившееся дыхание.

С тренировками и в самом деле сегодня нельзя перебарщивать. До финального этапа оставалось всего ничего, вымотать себя – верный способ не получить звание.

Мы с Неджи собрали вещи и ушли с полигона, направляясь к общежитию. Суна буквально кипела – она была переполнена стекшими со всех концов света людьми. Здесь были и дайме, приехавшие поглядеть на схватку победителей, и шиноби других деревень (всех, кроме Травы, конечно). Как по мне, так собирать такую тьму народа, это верный способ пустить противника внутрь селения. Но другого выхода и правда не было, потому что начни шиноби Песка проверять всех приезжающих, и поднимется волна недовольства, что осложнит отношения с другими деревнями. А в сложившейся ситуации, на грани войны с Травой, этого нужно было избегать. К тому же, позволяя противнику думать о собственной беспечности и неосведомленности, Песчаные оставляли за собой преимущество.

И все же, идя по Суне, я никак не могла избавиться от ощущения, что за мной следят. Что в любой момент могут засадить нож в спину. Впрочем, на взводе была не я одна. Наших генинов хотели спровадить в Коноху, но детишки уперлись рогом, заявив, что желают и имеют право посмотреть на финальный этап. Кроме того, посовещавшись, джонины решили, что отправляться обратно сейчас будет рискованно – высоки были шансы нарваться на засаду. Потому мы полным составом оставались в селении Песка, с каждым проведенным здесь часом чувствуя все больше и больше нараставшее напряжение. Все высшее руководство Суны было поднято на уши. Темари ходила злая, как фурия, и чуть ли не ядом плевалась, а потому подчиненные старались ее избегать. Канкуро был мрачнее тучи, но хотя бы не злобствовал, как сестра.

Гаару я не видела уже третий день. После нашей, скажем так, прогулки, нам ни разу не удалось выкроить времени, чтобы поговорить. Вернее, ему не удавалось. Хотя и мне было чем заняться – джонины и даже Наруто с Сином были вынуждены меня тренировать (я бываю весьма настойчива, если захочу). Син, кстати, получил-таки свой злополучный допуск в архивы, а потому целыми днями пропадал среди пыльных бумаг. Впрочем, жаловаться мне было не на что – по вечерам он выкладывал мне всю интересную информацию, которую находил. А еще я выклянчила у него обещание научить меня технике призыва, хотя пока и не решила, какого именно животного.

Словом, на скуку я не жаловалась. Напротив – упорно работала до потери сознания, лишь бы не возвращаться мыслями к трижды проклятому Казекаге. С утра до поздней ночи тренировалась на полигоне – одна или с кем-то (чаще всего, с Неджи или Наруто), а, приходя в общежитие, падала на кровать и забывалась беспокойным сном.

Я бы, наверное, наплевала на все и отправилась бы выяснять отношения немедленно, но чувствовала – Казекаге сейчас не до меня. А потому прошло уже два дня, а я даже не знала толком, что с ним и чем он занят. Попыталась как-то расспросить Темари, но та только прошипела:

– Разбирайтесь-ка вы сами! У нас тут война на пороге, а вы тут со своей…

Видимо, она хотела сказать «любовью», но осеклась, поняв, что это слово как-то не клеится к ее брату. Поэтому только невнятно что-то пробурчала, взмахнула полами черного кимоно и поспешно удалилась.

Так или иначе, у меня сейчас были дела поважнее. Экзамен, например. Чем ближе был последний этап, тем больше я волновалась. Что, если нас пятерых просто выпустят на арену и заставят сражаться друг с другом? Тогда я точно растеряюсь и не буду знать, что делать, ибо моя специализация – бой один на один, за несколькими противниками я просто буду не успевать следить. Впрочем, Какаши-сенсей меня «утешил», заявив, что Песчаные горазды на неожиданные (и неприятные) сюрпризы, а потому вряд ли опустятся до такой банальности.

В «День Х», как мы условно окрестили день сдачи финального этапа, я проснулась пораньше и направилась на тренировочный полигон, бесцеремонно разбудив Неджи. Последний, кстати, сам виноват, что сказал, цитирую: «обращайся, когда захочешь». Обычно на тренировку мы тратили полдня, потом отдыхали, пережидая, пока спадет жара, и снова тренировались. Но в этот раз прошло всего часа полтора от силы. Больше – нельзя, иначе выдохнусь и устану.

Вернувшись в общежитие, мы с Хьюгой разошлись по своим комнатам. До экзамена оставался еще час, за который мне стоило привести себя в надлежащий порядок. Специально по моей просьбе в нашу ванную принесли бочонок с водой – им-то я и воспользовалась. Смыла с себя пот, грязь и песчаную пыль. Тщательно промыла волосы, мимоходом отмечая, какими сухими и ломкими они стали от солнца. Вытершись жестким накрахмаленным полотенцем, я принялась к неприятной, но, тем не менее, необходимой процедуре – взяла эластичный мягкий бинт и стала туго заматывать всю грудную клетку. Как показывал опыт, прямой удар может оказаться весьма болезненным, а потому, по совету Сакуры, перед серьезными миссиями я всегда предпочитала предохраниться. Сверху, на бинты, одела короткий топ без лямок. Завершала «процессию» черная майка без рукавов с сетчатыми вставками по бокам. Внизу были штаны, перехваченные под коленями тонкими перевязями, и стандартные синие сандалии шиноби Конохи. Волосы, уже достававшие до середины спины, были расчесаны и убраны в косу – не дай бог еще мешаться будут. Напоследок я устроила ревизию своей походной сумки для оружия. Убедившись, что все в пригодном состоянии, сложила обратно и прикрепила сумку к поясу. На правую ногу был прицеплен футляр для кунаев и сюрикенов.

Направляться к арене мне пришлось снова в компании Неджи. По его словам, Сицуе сопровождал Какаши, а все остальные уже были на месте, сидели на зрительских трибунах и готовились наслаждаться зрелищем. Наруто с Сином обещали болеть и поддерживать меня морально. Мне это, конечно, не поможет, но все равно приятно.

Уже издалека было видно, что арена забита под отказ. Это было большое сооружение из знакомого однотонного камня, весьма похожее на то, что было в Конохе, только меньше в высоту, зато больше в ширину. Зеваки, которым не хватило места внутри, толпились снаружи. Какой в этом был смысл, я так и не поняла. Разве что прислушиваться к звукам, доносящимся с арены, и по ним пытаться угадать, что происходит, но… сомнительное удовольствие. Я бы лучше дома посидела и занялась чем-нибудь полезным.

Перед Неджи толпа расступалась, но тут же смыкалась за моей спиной. Никто не узнал во мне участницу экзамена, видимо, все приняли нас двоих за гостей селения. Оно и к лучшему. Хьюга с его бьякуганом был отличным гидом, так что он быстро и без лишних блужданий привел нас к нужному входу. Едва мы оказались внутри, как шум резко стих. Вокруг царил полумрак, едва разгоняемый чадящими факелами. Где-то над головой был слышен гул голосов, и я догадалась – мы под трибунами, внутри каменной толщи. Неджи повел меня вперед, по длинному коридору, несколько раз свернул, и перед нами оказался небольшой зал. Все остальные участники с их сопровождающими уже были здесь. Какаши, стоящий невдалеке, кивнул нам в знак приветствия. Из дальнего угла к нам направлялась хмурая Темари, поэтому Неджи поспешно меня покинул, в качестве отмазки заявив, что хочет поговорить с братом.

– Готова? – не здороваясь, спросила Песчаная. Я кивнула, постаравшись нацепить на лицо маску равнодушия, чтобы не выдать своего волнения. Но, похоже, куноичи не обратила на это ни малейшего внимания. Она пробормотала: – Этот чертов экзамен мне уже надоел.

– А уж как мне надоел, – усмехнулась я, пытаясь ее приободрить. Хотя, по идее, это вроде как она должна была меня утешать.

– Не переживай, последний этап продлится не больше получаса, – хмыкнула в ответ Темари.

– В смысле, полчаса на участника? В таком случае, это два с половиной часа, – посчитала в уме я.

– Нет. Всего полчаса.

Я непонимающе уставилась на девушку. Но, похоже, та не собиралась отвечать на мои вопросы. Вместо этого она хлопнула меня по плечу и произнесла:

– Говорю же – не переживай. Сама скоро все увидишь.

Я кивнула. Слова Темари меня не воодушевили, наоборот – посеяли еще большую панику. Сделав несколько глубоких вдохов, я постаралась унять ненужное сейчас волнение.

Через пару минут в зал вошел шиноби Песка и объявил о начале экзамена, попросив всех участников выйти на арену. К слову, шиноби, как это ни странно, имел весьма ярко выраженную внешность. Черные, как смоль, волосы, темные угольки глаз, бледная кожа… Поначалу мне даже показалось, что это вошел Учиха Саске (и, судя по тому, как дернулся Какаши – ему тоже), но нет, это был не он. Хотя бы потому, что у него были живые глаза и приятная, не сходившая с лица улыбка. Да и этот юноша был определенно старше, я бы дала ему лет двадцать пять. Как бы то ни было, стоило мне разглядеть за его спиной часть арены, сердце ухнуло в пятки. Сглотнув, я поспешила за остальными участниками, в самый последний момент уловив, как Неджи одними губами прошептал напоследок: «Удачи». В следующий момент меня ослепило яркое полуденное солнце, и дверь за моей спиной с шумом закрылась, отрезая путь назад.

Арена была поистине огромна. Широкие и высокие каменные трибуны, забитые мельтешащими пятнами – людьми. Круглый пятак в центре, усыпанный песком. Я замерла, пораженная этим зрелищем, оглушенная воем толпы, и почувствовала, как меня мягко, но настойчиво подтолкнули.

– Давай, не бойся, – произнесли мне на ухо. Резко обернувшись, я обнаружила перед собой пресловутого темноволосого юношу. Он задорно мне подмигнул и направился вперед, к центру арену, вслед за остальными участниками. Я последовала его примеру и поспешила занять свое место в шеренге.

Слева от меня оказалась девица из Камня, с которой нашей команде уже пришлось повстречаться на втором этапе. Длинные белые локоны («Будут мешать», – тут же отметила я) лежали на плечах и объемной груди, холодные голубые глаза смотрели равнодушно, даже презрительно, как будто куноичи совершенно не было дела до происходящего. Справа стоял Сицуе. Даже я, одна из самых маленьких среди своих ровесников, была выше его на голову. Хьюга казался щуплым и немощным, особенно на фоне замерших рядом шиноби из Облака и Горячих Источников, но при этом держался уверенно, хоть и не слишком заносчиво.

Я вздохнула, пытаясь успокоиться, и перевела взгляд на темноволосого шиноби Песка, остановившегося напротив нас. Он слегка наклонил голову и заговорил:

– Приветствую. Меня зовут Кагами Хироши, и я экзаменатор четвертого этапа.

Несмотря на то, что юноша обращался именно к нам, голоса на трибунах смолкли – зрители старались уловить каждое его слово.

– Предстоящая битва покажет, кто из вас пятерых достоин звания чунина, а кто – пока что нет. – Это «пока что» прозвучало с изрядной доли насмешки. – Прежде, чем я объясню суть, проведем жеребьевку.

Словно из ниоткуда в руке экзаменатора возник небольшой мешок из плотной, непрозрачной ткани. Шиноби приблизился, и мне удалось услышать, как внутри что-то негромко шуршит, словно мелкий щебень.

– Дамы вперед, – с усмешкой произнес Хироши и, раскрыв горловину мешка, протянул его девушке из Камня.

Та сунула руку и, довольно долго придирчиво перебирая содержимое, наконец, извлекла небольшую пластинку с вычерченным на ней иероглифом. Больше я разглядеть не успела, экзаменатор протягивал мешок мне. В отличие от конкурентки, я не тянула резину – вытащила первый же попавшийся камушек и сжала его в ладони.

Кагами проделал ту же процедуру с оставшимися участниками и вернулся на свое место.

– Прошу слушать меня внимательно, – предупредил он. – Вам предстоит сражение с одним из пяти сильнейших шиноби во всем мире. Очевидно, что победить его будет весьма проблематично, однако это и не является вашей задачей. Все, что от вас требуется, это продержаться ровно пять минут и проявить себя за это время с лучшей и самой выгодной стороны. Всего пять минут, – с нажимом повторил Хироши.

Я крайне медленно пыталась сообразить, что же он пытается до меня донести. Каждый бой будет длиться пять минут? Это имела в виду Темари, когда говорила, что экзамен закончится быстро? И с чего они взяли, что мы не сможем победить противника? Вон, парень из Облака такой здоровый детина, что, кажется, пришибет и не заметит. Но что там экзаменатор говорил? «Сильнейшие шиноби»?

– Что ж, давайте огласим, с кем из Каге придется сражаться каждому из вас.

Кровь зашумела в ушах, ноги как-то подозрительно ослабели. Я боковым зрением оглядела девушку из Камня. Та посмотрела на зажатую в пальцах пластинку и равнодушно произнесла:

– Огонь.

– Огонь, значит, – повторил Хироши и усмехнулся. – Хокаге-сама весьма темпераментная женщина.

Взгляд экзаменатора переместился на меня, и я сообразила, что от меня ждут ответа. Подняла руку, разжала пальцы и уставилась на иероглиф, высеченный на гладкой каменной поверхности. Что ж, можно было догадаться, с моим-то везением.

Мой голос прозвучал слабо, едва слышно:

– Ветер.

– Ветер, – произнес экзаменатор. Мне показалось, или я действительно услышала сочувствие? – Будем надеяться, что Казекаге-сама будет благосклонен.

Нет, не показалось. Действительно, этот шиноби мне сочувствовал. Бросив на меня странный взгляд, он спросил у замершего рядом Сицуе:

– Что у вас, молодой человек?

Мальчик разжал ладонь, и я увидела ярко-синий знак – «Вода». Поистине неведомым образом я еще была способна шевелить мозгами: Страна Воды – Деревня Скрытая в Тумане – Мизукаге. Черт возьми, кто у них там Мизукаге сейчас?

Слова Хироши ничуть мне не помогли.

– Мизукаге-сама, хм. Весьма-весьма.

В итоге выяснилось, что парню из Облака достался знак «Земля», а шиноби из Горячих Источников, соответственно, последний – «Молния». Цучикаге и Райкаге я помнила смутно, но знала, что оба уже немолодые (один так и вовсе старик) и опытные шиноби.

– Начнем по порядку, – провозгласил Хироши, пряча опустевший мешок. Повернувшись к трибунам, он громко произнес: – Хокаге-сама, прошу!

Цунаде, не особо церемонясь, поднялась со своего места, ловко перепрыгнула через невысокое ограждение и в следующее мгновение уже стояла на арене. Никаких плаща и шляпы Каге, женщина выглядела также, как и всегда. Отбросив с груди один из хвостов, она как-то нехорошо ухмыльнулась и поманила свою противницу тонким пальцем. Всех остальных Хироши оттеснил к стене, а сам вернулся к центру арены.

Я, замерев и вжавшись спиной в горячий камень, оглядывала три застывших фигуры. Цунаде небрежно положила руку на бедро, словно и не сражаться собралась вовсе, и выглядела расслабленно. Девушка из Камня старалась храбриться, но в ее позе было заметно напряжение – стиснутые кулаки, чуть согнутые колени. Хироши медленно поднял правую руку, посмотрел сначала на одну куноичи, потом на вторую, после чего резко махнул ладонью, объявляя тем самым начало поединка. Только тут я заметила большое табло над трибунами, высветившее таймер – ровно пять минут.