Текст книги "Sale el Sol (СИ)"

Автор книги: ledger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Держись рядом со мной, – предупредил он и вышел наружу.

Это было… странное, пугающее и одновременно завораживающее зрелище. Песок словно бы обтекал невидимый купол, окруживший и меня, и самого Казекаге. Он не бился в препятствие, как в здания, а стекал плавно, мягко, ненавязчиво. Послушно.

Гаара молча направился к одной из улиц селения, а я поспешила за ним, дабы не выйти случайно за «черту». Говорить в таком шуме было невозможно, а потому мы молчали. Казекаге сохранял отрешенный вид, хотя я и видела, что его что-то беспокоит. Да и мне было как-то не по себе после воспоминаний. Я уже давно поклялась, что забуду тот день, как страшный сон, но избавиться от собственной памяти было проблематично.

Обратная дорога была бы, наверное, еще более жуткой – с такой-то бурей. Но рядом с Гаарой страшно не было, скорее немного волнительно. В нем я точно не сомневалась, это была просто непоколебимая уверенность в том, что меня защитят, если что. Не скажу, что это хорошо. Так и привыкнуть недолго.

Суну Казекаге знал, как свои пять пальцев, так что совсем скоро мы оказались рядом с общежитием. Я не успела удивиться, откуда он знает, где именно я живу, как Гаара уже толкнул дверь и пропустил меня вперед. Внутри было темно, но едва хлопнула дверь, как в лицо мне тут же засветил яркий луч от фонарика.

– Попалась на месте преступления! – гаденько захихикал Узумаки. Закрывая глаза от света, я прорычала:

– Убери это и включи верхний свет, идиот.

Видимо, что-то в моем голосе было такое, что заставило Наруто беспрекословно повиноваться. Щелкнул выключатель, и из темноты появились очертания комнаты и сияющее улыбкой лицо джинчуурики. Однако улыбка быстро исчезла, а сам Узумаки резко побледнел.

– Г-гаара! – с наигранной радостью произнес он. – И ты тут, надо же!

Я, сцепив зубы, молча кивнула Наруто на коридор, ведущий к комнатам, мол, сваливай подобру-поздорову. Тот поспешил воспользоваться предложением и слинял.

– Извини за это, – произнесла я, поворачиваясь к Гааре. – Иногда он бывает просто несносен.

Однако Казекаге выглядел… веселым?

– На месте преступления? – переспросил он с любопытством. – Что это значит?

– А, – махнула рукой я. – Все вокруг делают мне какие-то намеки и подозревают в том, что мы…

Я запнулась. И, к своему стыду, почувствовала, как лицо заливает краска.

– Что мы что? – все с той же веселостью в голосе произнес Гаара. Черт возьми, да его это забавляет!

– Неважно, – поспешно выпалила я. – Спасибо за вечер. Была рада тебя повидать. Мне пора. До завтра.

И слилась следом за Узумаки, скользнув в спасительную темноту комнаты. Закрыв за собой дверь, я с тяжелым вздохом прислонилась к ней. Лицо горело немилосердно, наверняка, я уже приобрела цвет спелого томата.

– Ну, как свидание? – сонно поинтересовалась Химицу откуда-то из мрака.

Проклиная все на свете, я буркнула «Отлично» и стала на ощупь пробираться к своей кровати.

Что-то мне подсказывало, что экзамен выдастся на редкость веселым.

========== El Veneno («Яд») ==========

Комментарий к El Veneno («Яд»)

Нана в переводе с японского означает «семь».

Когда я говорила «рано вставать», я не имела в виду настолько рано!

Меня бесцеремонно распинали в семь утра. Спросонья у меня было отвратительное настроение, дико не хотелось расставаться с кроватью, а потому я хорошенько вмазала обидчику в нос и перевернулась на другой бок. Только после протяжного стона и ругани, до меня дошло, что будят меня не просто так. Подскочив на кровати, я в ужасе уставилась на Хьюгу.

– О боже, Неджи, прости, я не хотела, это вышло случайно!..

– Я понял, – прервал он меня, прижимая руку к носу. – Просто… вставай уже.

Пробормотав нечто, похожее на «Доброе утро», юноша быстрым шагом вышел из спальни. С соседней кровати на меня посмотрела Химицу – такая же сонная и несобранная.

– Я первая в душ, – провозгласила она и скрылась в ванной комнате.

Фыркнув, я заправила кровать, собрала небольшую походную сумку и, после того, как вышла Химицу, приняла бодрящий утренний душ. Теперь думалось гораздо легче – мысли были четкими, холодными, трезвыми. То, что надо.

В половину восьмого мы собрались у входа в общежитие. Провожатый был все тот же – молчаливый и хладнокровный. До места назначения мы передвигались где-то минут пятнадцать, не особо торопясь. Причем пункт проведения второго этапа оказался внутри Суны, а не за ее пределами, как предполагалось. Мне казалось, что в селении попросту негде разместить достаточно большую арену, наподобие Леса Смерти, ан нет. У Песчаных свои сюрпризы.

Мы остановились у высокого сетчатого забора. Казалось, он огораживает просто еще один район деревни, но здания по ту сторону были заброшенными. И это была не видимость, в этих сооружениях действительно давно никто не жил – некоторые из них и вовсе уже разваливались. При свете дня зрелище было не таким уж и страшным, но неприятный холодок все равно побежал вдоль спины.

Большая часть экзаменующихся уже была здесь. Их стало почти в два раза меньше – осталось, примерно, команд пятнадцать. Экзаменатор тоже присутствовал. Небрежно помахивая пудовым веером, Темари прохаживалась взад-вперед. С виду она выглядела беспечно, но я видела, как напряжены ее руки, готовые в любой момент поудобнее перехватить оружие и пустить его в дело. Значит, о подставных генинах она тоже предупреждена.

За десять минут до начала, Темари громко произнесла:

– Добро пожаловать на второй этап экзамена!

Голоса смолкли, все уставились на куноичи. Кто – с вниманием, а кто – с недоверием.

– Местом проведения служит арена за моей спиной. – Большой палец девушки указал в соответствующем направлении. – Кодовое название – «Мертвый Город».

Да уж, прямо-таки веет позитивом. С другой стороны, Лес Смерти тоже радушием не отличался.

– Вам предстоит провести в Городе десять часов, – тем временем продолжала Темари. – Предварительно каждой команде будет выдан тотем, причем участники других команд не будут знать, что он из себя представляет. Для каждой группы тотем – оригинален. Задачей каждой тройки будет попасть в центральную башню, расположенную в пяти часах пути отсюда, и сохранить тотем. – Девушка поджала губы, словно не желая что-либо добавлять, но все же произнесла: – Правил нет. По пути вас поджидают опасности арены и конкуренция в лице других участников. Пройдите к пунктам регистрации, чтобы получить тотем. И… удачи.

Темари резко развернулась, давая понять, что лекция окончена. Народ потянулся к небольшим палаткам – их здесь было много, зарегистрироваться можно было в считанные минуты. Получив напутствия от джонинов, мы не стали тянуть резину и направились к ближайшему свободному регистрационному пункту.

Средних лет шиноби вежливо поздоровался, уточнил состав команды, после чего предложил выбрать тотем. Оказалось, что тотемы не выдают. Их просто выбирают из тех предметов, что уже есть у команды. В итоге тотемом был назначен мой протектор, небрежно повязанный вокруг шеи. Шиноби сложил над ним руки в печати, после чего отдал мне, и повязка вернулась на свое законное место. Таким образом, конкурентам придется сначала узнать, что из себя представляет тотем, а потом уже его отбирать. Нам выдали номер ворот, и мы отправились на место назначения.

– Семь, да? – хмыкнул Узумаки. – Символично.

– Только для тебя, – пожала плечами я. – Будем надеяться, что хотя бы тебе это принесет удачу.

Минута, другая, и чунин, стороживший наши ворота, уверенно их толкнул и дал нам знак двигаться вперед.

– Порвем их все-е-ех! – возбужденно заорал Узумаки, тут же ныряя на арену.

Мы с Сином переглянулись, синхронно возвели глаза к небу и, волей-неволей, последовали за неугомонным джинчуурики.

Никаких планов мы не строили, а просто уверенно продвигались вперед, к башне, видневшейся вдалеке. Перескакивали с крыши на крышу, даже толком не глядя себе под ноги. Мы были слишком самоуверенны и самонадеянны. Решили, что с легкостью одолеем любое испытание. Однако, арена, любезно построенная Песчаниками, в самом деле оказалась полна сюрпризов.

Один из них поджидал нас через полчаса непрерывного бега. Син вдруг замер, приземлился на одной из крыш. Я остановилась рядом и окликнула успевшего уйти вперед Наруто. Тот вернулся, вопросительно посмотрел на меня, на друга, но, к счастью, ничего говорить не стал. Син опасливо оглядывался, смотрел то влево, то вправо, и, видимо, не обнаруживал источник своего беспокойства.

– Да в чем дело… – не выдержал Узумаки, но закончить ему не дали.

– Снизу! – заорал Син, одновременно подскакивая вверх и невольно подавая нам пример.

Крыша ушла из-под ног, взорвалась пылью и щебнем. Изнутри выпрыгнуло нечто, пронеслось в песчаной дымке и замерло неподалеку. Как только пыль улеглась, мы смогли разглядеть противника.

– Песчаная лисица, – негромко произнес Син. И он был прав – больше всего зверь напоминал лису, однако крупнее раза эдак в три. Тощая, с острой, вытянутой мордой и ободранными ушами, кожа да кости, хилые лапы, едва держащие тело, истончившийся хвост. С оскаленной пасти капала желтоватая пена.

Справиться с лисицей не составило труда – в конце концов, нас было трое, а она – одна да еще и полудохлая. Однако происшествие нас отрезвило.

– Надо двигаться осторожней, – озвучил общую мысль Син. – Медленнее и внимательней. Лучше уж мы задержимся на час-другой, чем по-дурацки попадемся.

Я тут же согласилась, Узумаки помялся, но он тоже был вынужден признать, что так гораздо рациональней.

Теперь мы двигались по низу. Медленно, осторожно, внимательно – как и было сказано. Пару раз удавалось обходить здания, в которых явно было что-то враждебное – зверь или какой-нибудь пустынный демон, черт его знает. Син очень чутко ощущал опасность, ловил ее, как радар. Наверное, еще одна особенность клана Оказаки, спрашивать я не стала. Дважды мы избежали столкновения с другими генинами, просто пережидая и прячась. Не знаю, были ли среди них подставные, разглядеть с большого расстояния было проблематично. Но, в любом случае, сталкиваться с другими командами было нежелательно. В наши планы не входило устранение конкурентов, мы только хотели добраться до финиша и получить звания чунинов – не больше, не меньше.

Мы бы, наверное, так и закончили второй этап – без шума, тихо, мирно, спокойно. Не встреть мы на пути компанию из шести человек. Затаившись на одной из крыш, мы уже хотели переждать их стычку, а потом пройти мимо, но мое внимание привлек ярко-рыжий всполох.

– Акаге! – прошептала я. Сомнений не было – троица была из Конохи. А вот их противники… Туман. Черт, как плохо. – Нужно им помочь.

– Спятила?! – зашипел Син. – Сиди и не рыпайся.

– Они убьют их, – негромко пояснила я совершенно спокойным голосом и вырвала свой рукав из хватки друга. – Туманники – подставные. Они здесь, чтобы убивать.

И не слушая никаких возражений или вопросов, я спрыгнула с крыши между одной троицей и другой. Коноховцы воодушевленно что-то вскрикнули и замолкли. Шиноби Тумана сначала отпрянули, но потом, напротив, приблизились. Рядом возникли Наруто с Сином.

– Что тут у нас? – протянул один из противников, высокий и широкоплечий детина с полутораметровым мечом за спиной. – Еще парочка коноховцев в качестве гарнира?

– Мы вполне сойдем за основное блюдо, – хмыкнул Син.

Никто из нас не тянулся к оружию, но позы у всех были напряженные, натянутые. Двое других Туманников молчали, чуть отступив, давая слово главному в команде.

– Вы нам на один укус, мелочь, – расхохотался он, протягивая ладонь к рукоятке меча.

– Смотри не подавись, – злобно выплюнула я в ответ.

В следующий момент они атаковали. Синхронно, слаженно, словно давно уже отрабатывали этот прием. Или давно работали в одной команде. И, как обычно, я отключилась от того, чем занимались все остальные, сконцентрировавшись на себе и своем противнике. Юноша, лет двадцать на вид, ладный, невысокий, но крепко сложенный. В качестве оружия он использовал два одноручных меча – они порхали в его руках, как птицы. Сразу видно – мастер своего дела. Генином тут и не пахнет, – чунин, а то и джонин. К счастью, мы тоже не лыком шиты. Проверенная и испытанная тактика уклонения сработала и на этот раз. Это было в моей привычке – извиваться, уходить от ударов, ловко их избегать, выматывать противника, запудривать ему мозги, а потом, в самый неожиданный момент, атаковать. Каждый мой удар должен был достичь цели – на промашки у меня не было ни сил, ни времени.

Наверное, со стороны это выглядело так, будто я отступаю и готова вот-вот проиграть. И, наверное, именно поэтому Акаге с воплем бросилась наперерез. Двигалась она действительно быстро, этого не отнимешь, вот только ничего лучше, чем подставиться под удар, девочка не придумала. А мне не пришло в голову ничего, кроме как резко дернуть ее за шиворот льняного платья и бросить себе за спину. Удар пришелся вскользь, по боку. Поначалу я даже боли не почувствовала. Перехватила запястье противника, одновременно давая хорошего пинка в пах. Правил же нет, верно? Точный удар по второму запястью, и шиноби оказался безоружен. Два добивающих удара коленом – в живот и в лицо. Для надежности еще как следует огрела рукоятью приватизированного меча по макушке, чтоб уж точно не рыпался. И только после этого огляделась.

Генины жались позади, испуганно глядя то на нас, замерших над поверженными противниками, то на самих противников. С хлопком исчез призванный Сином волк, сам юноша перевел на меня взгляд, опустил глаза.

– Ранена? – обеспокоенно спросил он. С его вопросом пришла и боль. Зашипев, я прижала руку к боку, мгновенно почувствовав липкую и теплую кровь. К счастью, ранение оказалось пустяковым – стоило только продезинфицировать да перевязать. Так я и ответила, и Син кивнул, тут же начав рыться в своей сумке. Извлек оттуда бинты, небольшую склянку и кивнул на ближайшую полуразваленную скамейку, давая мне знак сесть. Пока друг занимался моей раной, Узумаки негромко о чем-то разговаривал с генинами. Утешал, приободрял. Те и в самом деле воспряли духом, смотрели на Наруто, как на старшего брата, который обязательно защитит. Поразительная у засранца способность втираться в доверие. Когда-нибудь из него выйдет отличный Хокаге.

Закончив с перевязкой, мы снова тронулись в путь. Ситуация складывалась не ахти какая – на хвосте у нас сидели генины, бросать которых было бы просто бесчеловечно. Из них и так-то конкуренции никакой, да, к тому же, они умудрились потерять свой тотем, выторговав его в обмен на жизни у команды из Камня. Хотела бы я взглянуть на эту команду из Камня! Хотя… чего ты ждала, Шио? Еще настроение портил тот факт, что я чуть ли не с ног до головы была заляпана в собственной же крови – руки так вообще было не разглядеть. Жуткое, наверное, зрелище. Видел бы меня сейчас Гаара.

Через час, может, чуть больше, мы достигли пункта назначения. Башня была совсем невысокой, всего три этажа. Никакой охраны у дверей, конечно же. Внутри было просторно, пыльно и довольно шумно – большая часть команд уже справилась с заданием. Миновав небольшой коридор, мы вошли в круглый зал, окольцованный колоннами. Генины держались поодаль друг от друга, в тени, ближе к стенам. В центре зала стояла одна команда, застывшими атлантами возвышаясь над тремя трупами.

– Что происходит? – с ходу спросил Узумаки, приближаясь.

Троица обернулась, и стали видны протекторы со знаком Камня. Вперед выступила девица, примерно моя ровесница. Длинноволосая голубоглазая блондинка, размером бюста способная дать фору даже Хинате. И голос у нее оказался громкий, вызывающий.

– Глаза разуй да посмотри, – небрежно бросила она.

– Пока что лично я вижу только три трупа и трех виновников происшествия, – холодно произнес Син, становясь рядом с Наруто.

Девица недовольно поджала тонкие губы, но ответила:

– Мы прибыли сюда первыми, а эти, – она кивнула на бездыханных шиноби, – устроили засаду. Атаковали, попытались убить. Не вышло, как видите.

Все ясно, значит, вторая подставная группа. Что ж, хоть одна хорошая новость – уже две команды засланных шиноби мертвы. Остается надеяться, что их не окажется больше.

Повисла нехорошая тишина. Обстановка определенно накалялась, и если в ближайшие минут пять не появится кто-нибудь из экзаменаторов, то все эти подозрительные переглядывания грозят вылиться в нешуточную потасовку. Я, ежели что, была готова постоять за себя. Даже несмотря на странную слабость во всем теле.

К счастью, Темари появилась вовремя. Материализовалась буквально из ниоткуда, а вместе с ней – группа чунинов.

– Поздравляю с завершением второго этапа. – В ее голосе не было ни грамма радости. – Команды, которые сохранили свои тотемы, предъявите их и постройтесь в шеренги.

Часть генинов отступила назад. Я вышла вперед и, последовав примеру всех остальных, опустила тотем нашей команды – свой протектор – в глиняный сосуд, поставленный в центр зала. Как только генины выстроились в ровные ряды, сосуд раскалился, загорелся, а спустя мгновение – исчез. Вместе с моим протектором и остальными тотемами. На полу остался лежать почему-то забытый кунай.

– Команда, заберите фальшивый тотем и выйдите из строя, – холодно приказала Темари. Дождалась, пока выйдет недовольный парень, подхватит оружие и вместе со своим отрядом отойдет в сторону, и снова заговорила: – Оставшиеся восемь команд поздравляю со сдачей. Третий этап пройдет завтра, в десять утра. Если вам требуется медицинская помощь, обратитесь в госпиталь Суны. А сейчас – отдыхайте.

Не знаю, как всем остальным, а мне сейчас больше всего хотелось есть. Повернувшись к друзьям, я уже хотела было озвучить свое предложение, но Наруто меня опередил:

– Ты какая-то бледная, Нана-чан. – Наклонившись, он пристально на меня посмотрел. – С тобой все в порядке?

– В порядке, – отмахнулась я. Хотя язык плохо слушался, а перед глазами все как-то подозрительно плыло. Я списала это на усталость, кровопотерю и зверский голод. – Пойдемте уже, есть так охота…

Сделав два шага по направлению к выходу, я почувствовала, что проваливаюсь во тьму, а земля уходит из-под ног. За мгновение до столкновения с полом я потеряла сознание.

*

Как ни странно, очнулась я не в больнице и не в общежитии. Я пришла в себя тогда, когда меня еще не успели даже вынести с арены. Вернее, только-только выносили. Солнце над головой не сдвинулось, так что я сделала вывод, что нас перенесли какой-нибудь мудреной техникой, другого способа покрыть пятичасовой переход за пару минут я не видела. Все эти умозаключения я сделала уже потом, когда окончательно очнулась. Сейчас же обзор застилала странная дымка, тело отказывалось мне подчиняться, в голове был беспросветный туман.

– Пришла в себя! – Знакомый голос над ухом. Узумаки? Он что, меня куда-то несет?

– Лучше бы была без сознания.

Возмутиться не хватает сил. Син продолжает:

– Тащи прямиком в госпиталь. Я предупрежу наших.

Они, видимо, разделяются, потому что следующие пять минут я слышу только равномерное дыхание Наруто и шум проносящейся мимо Суны. Передвигается он очень быстро – чувствуются порывы ветра, но при это мягко и плавно, стараясь лишний раз меня не трясти. Такая забота очень трогательна, но сейчас я слабо это осознаю.

Наконец, мы прибываем в пункт назначения. Меня передают в руки врачам, но голос Наруто все время где-то рядом, и это утешает. Я то проваливаюсь в забытье, ты выныриваю из него, словно плыву и поднимаю голову на поверхность, чтобы сделать глоток воздуха. Но понимаю – еще несколько гребков, и у меня не останется больше сил плыть дальше.

Все последующее я помню плохо. Помню голоса вокруг – десятки, сотни, тысячи, – словно надоедливый осиный рой. Из них я выделяю только знакомый до боли голос Наруто, окрашенный беспокойством и тревогой. Когда он замолкает, исчезает, растворяется в общем шуме, я сквозь зубы зову его. И друг тут же появляется рядом, берет меня за руку.

– Я здесь, здесь. Не переживай, – бормочет бессвязно.

Мне становится больно. Агония распространяется по всему телу – от самых кончиков пальцев до дрожащих ресниц, словно меня выворачивает наизнанку. Боль охватывает горло, становится трудно дышать. Я начинаю задыхаться, и меня охватывает паника. Только не так, только не от этого. Руки беспомощно скребут по постели, пальцы комкают простынь, но я не могу сделать спасительный глоток воздуха. На грани чувствую, как в предплечье мне что-то колют, и через секунды наступает спасительное забвение.

*

Обстановка до боли знакомая: серые стены, большое окно, сквозь которое едва-едва пробивается лунный свет, путающийся в ветвях раскидистых деревьев. Койка, а на ней – хрупкое мальчишеское тело. Да, это место определенно мне знакомо. Конохский госпиталь, палата номер девять. В нее положили Ли, когда он был на грани жизни и смерти.

На кровати и в самом деле Ли – двенадцатилетний, худощавый, с ног до головы замотанный в бинты. Это было четыре года назад.

Странные ощущения. Я словно бы и я, но в то же время вижу все как будто со стороны. Непрекращающееся дежа-вю. Похоже на гендзюцу, из которого никак не получается выбраться.

Я подхожу к кровати, беру узкую, мальчишескую ладонь, что-то утешающе шепчу детским, сломанным голоском. Мне тоже двенадцать. Я – маленькая, беспомощная, неловкая. И это пугает. Потому, что я знаю, что произойдет дальше. Хочется крикнуть самой себе «Двигайся!», хочется вскочить на ноги, но я не шевелюсь. Мне двенадцать, и я не подозреваю об опасности.

Ли мертвенно бледный в лунном свете, а угольно черные волосы только усугубляют эффект. Под глазами залегли тени, губы – обескровленные. Он вообще кажется безжизненным. Чувство, будто сидишь у гроба, а не у больничной койки. В груди поднимается старая, почти забытая боль. И, погрузившись в нее, я сначала даже не слышу, как со скрипом открывается дверь. Оборачиваюсь, и сердце пропускает один удар, а после – бьется в бешеном темпе. Мне страшно до дрожи в коленях, до наворачивающихся на глаза слез. Подумать только – всего лишь мальчик, мой ровесник. Но в голове упорно живет мысль – чудовище. Безжалостный монстр.

Я делаю шаг назад и упираюсь в кровать, понимая, что идти мне некуда. К страху добавляется чувство безысходности и отчаяния. Мне жалко Ли, так и не пришедшего в себя, но, в первую очередь, мне жалко себя, потому что так не хочется умирать.

Монстр слегка наклоняет голову, разглядывает, кажется, даже с любопытством. В померкших, тусклых глазах появляется намек на веселье. С шелестом поднимается песок, медленно, словно наслаждаясь чужими мучениями, движется в мою сторону. Взметается вверх, устремляется вперед, и я, забывшись, визжу от страха:

– Гаара, стой!

Срабатывает то ли звучание его имени, то ли моя беспросветная наглость, но монстр останавливается. Замирает песок, и я с такого расстояния вижу, как медленно парят песчинки, словно живые. По его взгляду я понимаю – он ждет продолжения, но на ум совершенно ничего не лезет. Выдаю хриплым, сухим голосом:

– Ты же не такой. Я вижу. Я знаю. – Вопреки моим словам по лицу текут предательские слезы. Срываюсь на шепот, утирая их ладонью: – Остановись. Пожалуйста, остановись.

Ему скучно. Песок снова приходит в движение, быстрыми плетьми оплетает мою шею, резко вздергивает с места и швыряет в стену. Но не отпускает – так и держит. В глазах темнеет от удара головой, а горло сдавливают путы. Хриплю из последних сил:

– Не будь тем монстром, которого из тебя сделали.

Получается даже как-то зло и вполне искренне. Это уже не слова вымаливающего себе жизнь, а слова смирившегося со смертью. Мне нечего терять, я говорю то, что думаю.

И тут что-то идет не так. Я точно помню, как на этом моменте врываются Наруто с Шикамару, а потом и Гай-сенсей. Как Гаара успевает рассказать немного о своем детстве, и я начинаю еще больше пропитываться к нему жалостью, давящей и страх, и чувство самосохранения. Но сейчас дверь по-прежнему плотно закрыта, а песчаная удавка сдавливает шею все туже и туже. На лице мальчика – хладнокровное спокойствие. И я понимаю, что сейчас он меня точно убьет.

Все, на что меня хватает, это закричать из последних сил.

*

Распахнув глаза, я попыталась отдышаться. Сердце ушло в пятки и теперь где-то там и колотилось, гулко отдаваясь по всему телу. Словно через вату, я услышала обеспокоенный голос:

– Нана? Что случилось? Позвать врача?

Обернувшись, я вижу перед собой Гаару. Повзрослевшего, куда как более человечного. На лице нет этой ужасной хладнокровной маски, только тревога и волнение. Быстро схватив его за рукав рубашки, пока он не успел никуда уйти, я помотала головой.

– Нет, все в порядке.

Казекаге аккуратно присел на край кровати.

– Кошмар? – спросил он с пониманием в голосе. Я откинулась на подушки, поморщилась, почувствовав, что вся промокла от холодного пота, и кивнула. Кому как не ему знать о кошмарах.

Гаара не просит рассказать и не говорит утешающих слов, за что я ему чрезвычайно благодарна. Он просто сидит рядом, и от одного его присутствия становится спокойнее.

Постепенно я прихожу в себя. Начинаю отделять реальность от сна. Вспоминаю, что произошло. Кстати говоря…

– Что произошло?

Казекаге поднял голову, отвлекаясь от созерцания своих ладоней, рассеяно на меня посмотрел, словно собираясь с мыслями, и ответил:

– Тебя принесли в госпиталь с ранением. Клинок был отравлен. Очень редкий и опасный яд. Врачи говорят, что с трудом тебя вытащили.

Я медленно кивнула. Вот оно что. Рана-то была пустяковой, а вот яд, за час-другой впитавшийся в кровь, – нет.

– Вечно приношу только одни проблемы, – недовольно пробурчала себе под нос я.

Гаара без тени улыбки качает головой.

– Вообще-то, яд, образцы которого извлекли из твоей крови, уже отправили на экспертизу. По составу мы сможем вычислить, откуда были те шиноби.

– Если только они не использовали чужой яд, – хмыкнула я.

Юноша согласно кивнул.

Несколько секунд прошли в тишине. Очевидно, каждый из нас размышлял о чем-то своем. Откровенно говоря, я ни о чем таком не думала. Мне вообще как-то с трудом думалось, когда Гаара был так близко. Но ничего вслух говорить я не стала – побоялась, уж больно у Казекаге было серьезное лицо.

– Тебе нужно поспать, – наконец, произнес он без всяких предисловий.

– Черт, завтра же экзамен, – простонала я, хлопая себя по лбу. Поймав суровый взгляд Гаары, я категорично заявила: – Не вздумай пытаться отговорить меня от участия. Зря я что ли с этим ядом тут мучилась?

Он только вздохнул, понимая, что переспорить меня будет невозможно.

Идея действительно была здравой – лечь да заснуть, тем более, что глаза мои немилосердно уже слипались, а тело требовало заслуженного отдыха. Но при мысли, что придется возвращаться в ночной кошмар, становилось жутко.

– Гаара? – негромко позвала я.

– М? – отозвался он.

– Останься?

Казекаге перевел на меня взгляд, непонимающе моргнул.

– Я и так пока не ухожу.

– Нет, – недовольно поморщилась я. – До утра.

Юноша помолчал, словно обдумывая предложение, хотя, наверняка, знал ответ уже давно.

– Хорошо.

Я облегченно вздохнула и улыбнулась. Села на кровати, протянула руку и стиснула его ладонь в своей. Гаара посмотрел на наши переплетенные пальцы, потом снова на меня и задал совершенно неожиданный вопрос:

– Что для тебя значат прикосновения?

Стушевавшись, я попыталась подобрать нужные слова:

– Ну, это знак… доверия. Проявление дружелюбия.

– И все? – нетерпеливо допытывался Казекаге.

– Желание быть ближе, – осторожно добавила я, внимательно следя за его реакцией. – Ощущать чужое тепло. Проявление… симпатии. – Замявшись, я все-таки произнесла обжегшее язык слово, но очень-очень тихо. Не дожидаясь, пока Гаара переварит все сказанное, я перешла в контратаку: – А для тебя? Что они значат для тебя?

Он надолго замолчал, внимательно разглядывая наши руки. Может быть, неосознанно, но его большой палец вычерчивал замысловатые круги на моей ладони, и это еще больше мешало мне сконцентрироваться. А потому я даже не думала – с чего вдруг такие вопросы, просто наслаждалась моментом.

– Это помогает мне чувствовать себя… таким, как все, – произнес Казекаге, и видно было – слова даются ему с трудом. Стараясь его приободрить, я плотнее сжала ладонь. – С разными людьми по-разному. С Канкуро это знак дружбы, даже покровительства в некотором роде. Прикосновения Темари напоминают…

– Материнские, – шепотом подсказала я. Гаара кивнул.

– Да. Хотя брат с сестрой до сих пор стараются лишний раз меня не трогать. С тобой же все… по-другому.

На несколько секунд Казекаге словно бы оцепенел, потом вдруг отстранился, выпуская мою руку, уселся на кровати поудобнее, на этот раз всем корпусом повернувшись ко мне.

– Могу я, – он нервно облизнул губы, – кое-что попробовать?

Насторожившись, я осторожно кивнула. Знать бы еще, на что согласилась.

Гаара поднял правую руку, сосредоточенно посмотрел на свою ладонь, медленно ей покрутил. Через мгновение я увидела, как по тонким пальцам струится… песок? Откуда он здесь взялся? Казекаге, конечно, первоклассный шиноби, но создавать песок из ничего даже ему не по силам. А потом я поняла – это Песчаная Броня. Прочный доспех, в который был «закован» Гаара, тончайший слой песка, покрывавший все его тело с головы до ног. И теперь он от него… избавлялся? Нет, открыл только ладонь, до запястья. И осторожно протянул руку ко мне. Я ждала, замерев. Прикосновение и в самом деле оказалось совершенно другим. Гораздо более мягким, теплым. Живым. Исчезла та шероховатость, которую придавал песок.

Аккуратно, словно боясь поранить, Гаара коснулся кончиками пальцев моей скулы, потом обхватил лицо всей ладонью. Встретившись с ним взглядом, я почувствовала, как внутри разливается приятный жар. Наверняка, щеки уже покраснели от смущения. Но ощущения были слишком хороши, чтобы их останавливать.

Гаара прерывисто выдохнул. Для него подобное было еще более необычным, чем для меня. Как часто он снимал эту Броню? Не удивлюсь, если вообще никогда, – в этом не было надобности до сегодняшнего дня.

– Что чувствуешь? – шепотом спросила я. Юноша нахмурился, словно я отвлекла его от чрезвычайно важного занятия, но ответил:

– Тепло. Вот здесь. – Гаара положил свободную руку на сердце.

Если это не эйфория, тогда я не знаю – что именно. Так приятно было осознавать, что тот Гаара, которого я вижу перед собой, – моих рук творение, хоть и частично. И если до этого я не была уверена, что влюблена в него, то сейчас окончательно и бесповоротно в этом убедилась. Пропала. Окунулась в это чувство с головой. И ни за что не хотела выныривать.

Видимо, вся эта гамма эмоций отразилась на моем лице (немудрено, идиотская улыбка от уха до уха!), потому что Гаара снова нахмурился.

Назад к карточке книги "Sale el Sol (СИ)"