Текст книги "Вирус (СИ)"

Автор книги: Ларс Один

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава четвёртая. Лабиринт

Глава четвёртая

Лабиринт

Сектор один ноль шесть один. Остар

Круг семьдесят третий

День девяносто девятый

Широкий, длинный, с высоченным потолком, больше похожий на ангар коридор. С одной стороны, он уходит вниз, постоянно сужаясь, к небольшой площадке и упирается в странную металлическую дверь без замков и ручки. С другой резко взмывает большими, на всю ширину коридора ступенями вверх, также сужаясь до перекрытого железной решёткой, небольшого прохода. Источников света не видно, словно сами стены, пол и потолок светятся мягким, белым светом. Пространство, и это едва заметно, поделено на большие клетки с ромбовидными краями. Каждая клетка отделена от других прозрачными стенками, что струятся от пола до самого потолка. Лишь ступени свободны от клеток.

Оглушающая тишина. Именно поэтому так хорошо слышен быстро приближающийся к коридору шум. Внезапно железная решётка начала медленно и со скрежетом подыматься вверх. Ещё не успела она полностью открыться, как в проём хлынул поток спешащих куда-то людей. Они рассыпались пёстрой толпой по ступеням, осматриваясь и примеряясь. Женщины, мужчины, богатые и бедные, сильные и слабые, молодые и не очень. Слёзы, проклятия и истерики остались позади, в тесных камерах подземелья. Обманчивое спокойствие смирившихся с неизбежным. Уставшие, испуганные и подавленные. Некоторые держались вместе, другие по одиночке. У всех без исключения отсутствовал мизинец на левой руке.

Несмотря на то, что узники желали скорейшего окончания кошмара, никто из них не решался покинуть ступени первым. Молчали и ждали. Возможно страшные следы смерти, разбросанные среди ячеек, безмолвно кричащие об опасности, не позволяли грезившим свободой людям отправиться в зал. Казалось, что во вновь установившейся тишине слышно лишь жужжание мохнатых мух, да возню белесых червей. Разлагающиеся останки, среди которых имелось несколько едва тронутых падальщиками тел, жутко воняли. Запах смерти царил в этом большом, светлом зале. Он крался по полу, стенам, рвал ноздри, будоражил слабые желудки. От одной только вони разум отказывался мыслить. А ведь среди них уже были те, чей рассудок слегка помутился в неволе.

– Ещё раз напоминаю… – вздрогнули многие из них от презрительного, ленивого голоса, что послышался из небольшого, казалось, встроенного в саму решётку динамика.

Каждому из них знаком этот голос. Голос их тюремщика. У кого-то он вызывает ужас, у иных ненависть, но есть и равнодушные. Они оказались слабыми и сломались. Теперь всё, на что способны, следовать за толпой.

– Лишь тот, кто способен отринуть животный страх, вытерпеть бесконечную боль и узреть единственно возможный выход, пройдёт здесь без ключа, – пафосно продолжает их мучитель. – Что бы это ни значило. Может всё же кому-то из вас пригодится, придурки. Двести метров в длину, двадцать в ширину. Ровно тысяча ячеек, по два метра на каждую. Ваша цель – свобода. Для этого нужно добраться до двери с обратной стороны этого зала. Там вас ждёт вкусный обед, спокойный сон, возвращение домой. Ячейки с мертвецами и их останками лучше обойти. Впрочем, и из свободных не все безопасны. Не пугайтесь исчезновению других, а попав в лабиринт, помните, что это иллюзия и сможете выйти. До семьдесят первого ряда путь почти свободен, дальше лотерея. Кто верует, молитесь, кто нет, включайте мозги. Мять булки на ступенях не лучший выбор, без еды и воды долго не протянете. Были и такие, жрали человечину, пили кровь и мочу. Всё одно сдохли! Ах да, лишь совсем ослабеете, за вами придут крысы. Когда эти твари голодны, я сам их боюсь. М-ха-ха-ха! Пха-ха-ха! А-ха-ха-ха!

Решётка быстро и с грохотом опустилась. Безумный хохот маньяка подстегнул полсотни бедолаг к действию. По одному из возможных путей они начали движение по клеткам. Одних вперёд гнал страх, других надежда, третьи следовали за толпой. Обглоданные белесыми червями кости, следы мёртвой плоти и застывшие следы от луж крови указывали им единственно правильный ход. Добрались до пятьдесят седьмого ряда, где чистых ячеек для следующего хода было аж три. И вновь никто не хотел рисковать.

Наконец высокий детина в спортивном костюме, оглянувшись на вытянувшуюся позади смельчаков колонну, вышел вперёд.

– Чему быть, того не миновать, – первым из всех участников мрачной прогулки высказался он. – Наверняка мы уже приговорены, а это лишь развлечение для сумасшедшего ублюдка.

– Так дерзай, герой, – криво ухмыльнулся полноватый мужчина в белой рубахе и чёрных брюках, обведя остальных насмешливым взглядом.

Нагрудная бирка была весьма информативной: «Роберт Нокс. Старший сотрудник». Человек из офиса, простой и безликий. даже после многих дней заточения его рубаху всё ещё можно было назвать белой.

Свободных клеток с ромбовидными краями хватало, а путей к заветной двери имелось несколько. Смельчак ступил за прозрачную стенку ближайшей клетки. Он, и все, кто стоял позади, ожидали ловушки, западни, страшного. В зале вновь установилась звенящая, оглушающая тишина. Но вот высокий, сильный человек зашёл в клетку, понял, что она безопасна и возликовал.

– А-ха-ха! – развернулся он к товарищам по несчастью. – Съели?!

Движение вперёд, по нескольким безопасным клеткам. Остальные, по очереди, некоторые по двое, а иные, как четверо явно попавших с вечеринки в ад юнцов, настоящей командой, следуют за ним. Дальше лишь два варианта: один к следующему ряду, второй – движение вправо. Первый вариант был настолько очевиден, что выбрать второй мог только стратег. Он бы заметил, что совсем скоро простое решение заведёт их в тупик. Однако высокий детина в спортивном костюме умом не блистал. Шагнул вперёд, обрадовался своей удаче, ободрил очередь обречённых. Совсем скоро упёрлись в стену и вынужденно вернулись ко второму варианту. Последними шла парочка молодых людей. Расслабившись бравадой удачливого героя, они решили не дожидаться пока тот вернётся и возглавит процессию. Беспечно держась за руки, парень с девушкой перешли в правую клетку, ведь та была пуста, и… Исчезли!

Их товарищи по несчастью только начали разворачиваться и не успели заметить пропажу. Они тупо следовали за тем, кто нашёл в себе смелость быть первым. Однако, в случае с верзилой в спортивном костюме это была не смелость, но глупость.

Через пару минут герой смело шагнул в ту же клетку и… Исчез! Растянувшаяся до самого тупика очередь возбуждённо зашумела.

– Он провалился, – предположил стоявший совсем рядом юноша в очках с толстенными стёклами. – Ловушка в полу!

– Так быстро? – засомневалась заворожённо смотрящая на клетку, в которой исчез их герой, девушка. – Мы не видели падения. Он даже не вскрикнул.

Удивительно, но, несмотря на обстоятельства, та старалась оставаться привлекательной. Этим утром несомненно поправила макияж, причесалась. Красивое красное платье испачкалось, но длинные, тёмные, схваченные сзади большой красивой заколкой волосы оставались почти безупречными. Она нервничала не меньше остальных, постоянно хватаясь за серебряный браслет с множеством красных сердечек. Гладила его, крутила, снимала и снова одевала то на одну, то на другую руку.

– Только в дыру в полу он и мог упасть, – уверенно заявил специально протиснувшийся к злополучной клетке господин. – Чудес не бывает.

Типичный торговец, из тех, что стараются втюхать никому ненужный товар прямо на дому. Стучат в двери, улыбаются, красиво врут. А после «счастливый покупатель» никак не может понять зачем он приобрёл целый набор садовых гномов. Это безусловно повод заняться садоводством, но он живёт в многоквартирном доме, на седьмом этаже, и может выставить гномов разве что на одинокой клумбе в общем дворе.

– Герои умирают первыми, – зло ухмыльнулся полноватый шутник. – Есть ещё желающие проверить…

– Давайте тянуть жребий, – предложила немолодая толстуха в мешковатом сарафане, наверняка уверенная, что тот скрывает недостатки её так называемой фигуры.

– Отличное предложение! – достал из кармана коробок со спичками торговец.

Именно в этот момент в злополучной клетке появились кровавые ошмётки исчезнувших. Вернее, они ворвались в неё откуда-то, мгновенно и крайне неожиданно. Словно что-то раздавило тела несчастных и выплюнуло на обозрение остальных. Кишки, раздробленные куски костей, расколотые черепа и не подлежащая идентификации, завёрнутая в одежду масса. Но особенно много было крови. Всё это не только шлёпнулось на каменный пол, но и разлетелось в стороны, забрызгав ошалевших от ужаса людей. Толстуха с округлившимися от страха глазами брезгливо сняла со своего плеча кусок плоти. Перед тем как уронить его на пол, заметила целёхонький глаз и застыла. Глаз словно гипнотизировал женщину, не позволяя сдвинуться с места. Очкарик машинально снял очки и вынул из кармана окровавленной рубахи платок. Но ещё не успел он протереть залитые кровью стёкла, как обезумевшая от страха толпа рванула к спасительным ступеням и последние оказались быстрее первых. Особенно старался полноватый мужчина в белой рубахе и чёрных брюках. Он снёс в сторону не только толстуху, но и очкарика. Как и ещё немало зазевавшихся бедолаг, те исчезли в бездонном чреве Лабиринта.

Не прошло и пары минут, как трясущиеся от страха люди расползлись по лестнице. Роберт Нокс исступлённо дёргал прутья решётки, а симпатичная девушка в красном платье вжалась в дальний угол. Из полсотни обречённых на ступенях осталось меньше трёх десятков. Рыдания, рвота, растекающиеся по ногам моча и дерьмо. Крики, стенания, проклятия и истерики. На лестнице было шумно. Возвращение исчезнувших добавляло ужаса и повышало накал страстей до максимума. В клетках, то тут, то там, появлялись их раздавленные, растерзанные и даже обугленные останки.

Марионетка Глория Коул

Марионетка Глория Коул

Сектор один ноль шесть один. Остар

Круг семьдесят третий

День девяносто девятый

Устроивший весь этот кошмар человек сидел в небольшой комнате и наблюдал за страданиями своих жертв на экране большого монитора. Одет броско и дорого. Толстая золотая цепь на загорелой шее, шикарные часы, и даже пряжка ремня дерзко заявляют о достатке хозяина. Щёгольские, от модного модельного дома рубаха и брюки дополняют образ привыкшего жить на широкую ногу богатея.

Неприятное, но несомненно красивое, загорелое лицо остаётся равнодушным. Тлеющая в правой руке сигара взметнулась ко рту. С удовольствием втянул в себя ароматный дым, задумчиво выдохнул большое, стремящееся вверх, белое облако, и, погладив массивный, золотой перстень, потушил окурок в серой пепельнице.

– Пора, – резко вскочил он с удобного стула и прошёл к холодильному шкафу, – развлеклись и хватит. Проклятье, несколько марионеток потрачено зря! Теперь нужно пройти дальше. Выход всё ближе.

Привычным жестом пригладил и так идеально зализанные назад гелем длинные, тёмные волосы. Открыл шкаф и некоторое время задумчиво рассматривал разложенные по полочкам пальцы. Наконец выбрал нужные. Вернулся к столу и присел на странный стул справа. Спокойно и привычно выложил дюжину пальцев на край стола. Сам стул был более чем странным и напоминал электрический, для приговорённых к смерти преступников. Был намертво прикручен к полу и соединён парой внушительных кабелей со встроенным в стол механизмом. Ремни для фиксации тела, подлокотники со странными ручками, рычаг справа. Загорелый красавец поёрзал, принимая удобное положение. Пристёгивался ремнями, словно готовился к самоубийственной казни. Лишь правую руку оставил свободной.

– Начнём с тебя, красотка, – сунул он один из пальцев со стола в рот и резко потянул рычаг.

Послышалось мерное гудение, а экран настенного монитора погас и вновь загорелся. Картинка с расположенной на решётке камеры сменилась. Серые глаза щёголя затуманились. Вокруг него и стула появилось едва заметное голубоватое свечение. Он вцепился в ручки на подлокотниках и застыл, словно ожидая движения бормашины зубного доктора.

Девушку в красном платье тряхнуло, она перестала дрожать, а в глазах вместо ужаса появилась решительность. В голове заиграла спокойная, ненавязчивая музыка. Она поднялась и начала медленно спускаться к прозрачным клеткам. Остальные замолкали, провожая самоубийцу удивлёнными взглядами.

Выбрала иной путь, уверенно двигаясь по пустым клеткам. И вновь тишина, а взгляды обречённых, всё их внимание приковано к идущему вперёд красному платью. Нет, у них нет ни малейшего желания пойти следом, но внезапная храбрость завораживает. Даже Роберт Нокс с интересом наблюдает, стоя у закрытой решётки.

Она спокойно доходит до семьдесят первого ряда. Здесь останавливается, явно обдумывая следующий ход. Наконец шагает вперёд и… Исчезает!

Общий вздох удивления, восхищения, разочарования и ужаса пробегает по толпе. Крики, стенания, проклятия и истерики вспыхивают с новой силой. Роберт Нокс принимается колотить в решётку ногами.

Исчезнувшая девушка не слышит шума своих товарищей по несчастью. Его сменила музыка. Она вдруг, в один миг оказалась в совершенно другом месте. Комната пуста, лишь крашенные в жёлтый стены, серый пол и белый потолок. Две двери, одна напротив другой. Света одинокого, плоского, круглого светильника над головой более чем достаточно.

В карих глазах ни тени страха. Подходит к одной из дверей и просто ждёт.

Внезапно стены комнаты начинают движение. Слева и справа они медленно и неотвратимо сближаются. Девушка стоит у двери. Её не пугает скрежет и перспектива быть раздавленной бетонными тисками. А стены всё ближе. Комната сужается до размера дверей, а та, которая за её спиной гостеприимно открывается. На бледном лице появляется подобие улыбки. Стены начинают перекрывать двери, но она абсолютно спокойна. Только, когда они коснулись плеч, разворачивается и всем телом налегает на дверь. Рано. Ещё одна попытка. Дверь не поддаётся. Лишь в третий раз, когда и боком становится тесно, дверь распахивается, и она выскальзывает из смертельной ловушки.

Ещё одна похожая комната. Цвет стен поменялся на зелёный, но потолок и пол остались прежними. Ни дверей, ни окон, но уже не пустая. Посреди комнаты табурет. На нём лежат верёвка, нож и молоток. В потолке, на месте светильника, торчит лишь крюк. Несмотря на это здесь также светло, как и в предыдущей комнате с убийственными стенами.

Любовно погладив молоток, девушка поднимает нож. Проверяет остроту лезвия и слизывает появившуюся на пальце каплю крови. Кладёт нож обратно и с тяжким вздохом опускается на колени. Музыка исчезает. В карих глазах исчезает уверенность, а спокойствие сменяется растерянностью. Она резко вскакивает, озирается, бежит к стене напротив. Беспокойно оглядываясь, ощупывает холодную твердь. Двигается вправо. Не веря, что в комнате нет выхода, продолжает изучать бесконечно равнодушные зелёные стены.

– Тьфу! – выплёвывает мизинец красотки на пол мужчина в дорогой, тёмно-серой рубахе и тянет рычаг справа. – Нет ни времени, ни желания разбираться в очередной головоломке.

Выбирает другой палец со стола, закидывает его в рот и снова ёрзает на стуле. Картинка на экране монитора вновь сменилась видом на лестницу. У решётки продолжает бушевать Роберт Нокс.

– Ты то и будешь следующим, офисная крыса, – зло процедил сквозь стиснутые зубы человек на стуле и тут же потянул рычаг.

Руки схватились за ручки, взгляд серых глаз затуманился. Мерное гудение возобновилось, а вокруг человека и стула вновь появилось едва заметное голубоватое свечение.

Роберт Нокс вдруг успокоился и отправился к Лабиринту. На него не сразу обратили внимание. Лишь, когда до того бесновавшийся у решётки мужчина не спеша повторил путь темноволосой красавицы, заметно поредевшая за последний час толпа вновь притихла. На этот раз лишённый собственной воли человек шагнул в клетку справа. Верный ход. На спокойном лице Роберта, вслед за радостной эмоцией его кукловода, появляется странная улыбка. Семьдесят второй ряд пройден.

И снова человек на странном стуле выбирает простейший вариант. Роберт идёт вперёд и… Очередной успех! Странная улыбка офисного работника становится шире. Толпа испуганных, измученных, лишённых выбора людей внимательно следит за своим героем. А тот, совсем недолго постояв в клетке семьдесят третьего ряда, смело шагает в следующую. Исчезает не сразу, а потому на пару мгновений обманутый лабиринтом кукловод, едва Роберт оказывается в комнате с жёлтыми стенами, тут же в ярости выплёвывает его палец и тянет рычаг. Размеренное гудение замолкает, свечение исчезает, а серые глаза вспыхивают серебром.

– Семьдесят третий ряд, мать вашу! – во всё горло орёт молодой щёголь. – На этом круге я подберу ключ, даже не сомневайтесь! Я сделаю это!

Он быстро хватает со стола очередной палец, закидывает в рот, тянет рычаг и берёт под контроль следующую марионетку.

Клетка для дураков

Клетка для дураков

Сектор один ноль шесть один. Остар

Круг семьдесят третий

День сто пятьдесят второй

Решётка с грохотом опустилась, заставив всю троицу разом обернуться. Их жертва была за ней. Механизм сработал так быстро и неожиданно, что ошеломил грабителей. Тот, кто ещё пару мгновений назад был целиком в их власти, теперь с ухмылкой выглядывал из-за угла.

– Ты реально сломал его, тупица, – зло бросил он им, осторожно прикоснувшись к залитому кровью носу. – Неприятно и… И больно!

Его модные рубаха и брюки также были залиты кровью, помяты и испачканы. Рубаха с надорванным воротником потеряла пару пуговиц, обнажив мускулистую, тренированную грудь с татуировкой. Искусно выведенный рукой мастера череп со зловещим оскалом никак не вязался с внешностью богатенького пижона. На светлых брюках чётко отпечатались многочисленные следы от тяжёлых каблуков одного из злодеев.

– Ты чего сделал?! – первым очнулся от оцепенения здоровенный бородач. – Да я тебя… Открывай или пожалеешь!

Он бросился на решётку, ухватился за толстые прутья, словно на самом деле верил в то, что сможет одолеть стальную преграду. Большой человек то старался приподнять её, то раздвинуть прутья, а после и вовсе принялся дёргать и рычать в злобном исступлении. В это самое время его худосочный товарищ выхватил из-за пояса револьвер и, быстро просунув руку между прутьев, стал палить из него в сторону мгновенно исчезнувшего за косяком врага. Девушка лишь бессмысленно переводила взгляд с решётки на сейф и обратно.

– Ха-ха-ха! – издевательски рассмеялся спрятавшийся в глубине коридора хитрец. – Это никак не поможет вам выбраться. И думай хоть иногда головой, Оги, ведь я теперь ваша единственная надежда.

Здоровяк продолжал пыхтеть, тщетно стараясь раздвинуть прутья решётки, а опустошивший барабан револьвера доходяга метнулся к открытому сейфу.

– Эй ты, тварь, я сожгу все твои деньги! – крикнул он в пустой коридор. – Смотри, я не шучу! Открывай, не то…

– Это ваши деньги, придурки. Они такие же фальшивые, как вся ваша жизнь. Делайте с ними что захотите, – продолжал издеваться над троицей их бывший пленник. – Сожгите, подтирайтесь ими, или сожрите. А лучше подотритесь и сожрите. А-ха-ха! Это тоже никак не поможет вам выбраться. Теперь лишь я решаю!

Внезапно девушка в коротенькой юбке рванула к решётке и повисла на прутьях с широко открытыми, большими, полными растерянности и страха глазами.

– Улис, выпусти меня! – плаксиво крикнула она в коридор. – Выпусти, я сделаю всё, что только захочешь. Я с ними случайно, ты знаешь. Я притворялась, ты же понимаешь. Я вообще не хотела этого, но Оги заставил. Прости меня, пожалуйста, Улис! Мне никак нельзя в тюрьму.

– А кто-то тут говорил о тюрьме? – отозвался тот. – Бедняги, вы даже не представляете, что вас ждёт. Я искал новых кукол, а случайно нашёл злобу, алчность и обман. Ха-Ха! Признаться, по чести, не ожидал, что будет так сложно. Скоро увидимся. Мне нужно собрать весь комплект перед началом представления. Не скучайте, совсем скоро начнётся веселье.

– Ты не сдашь нас полиции? – уточнил застывший на месте здоровяк, который уже устал бороться с решёткой. – Тогда что тебе от нас нужно?

– Там, в сейфе, за пачками красивых бумажек, есть пара бутылок воды, – уже совсем спокойно ответил Улис. – Не пейте слишком быстро, иначе останется лишь ссать друг дружке в рот. Могу задержаться на несколько деньков. Мусорное ведро приспособьте под свою нужду, а голод только пойдёт вам на пользу. Постараюсь вернуться побыстрее, но всё же...

– Ты… Да… Что ты задумал, ушлёпок? – рявкнул доходяга, быстро перезаряжая свой револьвер. – Найди себе ствол и сойдёмся как мужчины. Давай решим всё прямо сейчас. Согласен, мы были слегка не правы, но раз ты решил разобраться без псов, я готов.

– Бедняга Оги, – вновь вернулись насмешливые нотки в уверенный голос Улиса. – Он всё ещё не осознал, что наши роли поменялись. Тупица, всё будет, по-моему, и не иначе. Теперь вы будете делать то, что вам скажут. Вы станете моими куклами. Лабиринт уже ждёт и, как только я приведу остальных, мы и начнём.

Они услышали, как его шаги удаляются по коридору и наконец-то сообразили, что оказались в ловушке. В ловушке, из которой не выбраться. Вернее, они все разом осознали всю безнадёжность своего нынешнего положения и тщетность попыток. Ещё несколько минут назад эта троица с восхищением стояла у открытого сейфа, мечтая о долгой и лёгкой жизни с таким невероятным кушем. Теперь же они не знали, что с ними будет завтра. Где-то в глубине коридора послышался прощальный смех Улиса и шум закрывающихся дверей увозящего его наверх лифта.

– Какой лабиринт? Остальных? Куклы? – в широко распахнутых глазах темноокой красотки стояли настоящие слёзы. – Выпусти меня, Улис! Выпусти! Прошу тебя! Будь ты проклят, сволочь! Оги убьёт тебя, а Флин выпотрошит, словно свинью! Нет, прости меня, прости, Улис! Я исполню любые твои желания, буду рабыней, игрушкой! Только не оставляй меня здесь! Ты пожалеешь, тварь! Выпусти-и-и! Не-е-е-ет!

Она зашлась в истерике, тщетно стараясь пролезть между стальных прутьев, крича, ругаясь и умоляя. Тушь потекла, до того тщательно уложенные, длинные, чёрные волосы растрепались, несколько ногтей обломались о равнодушную сталь. Её коротенькая юбка задралась, обнажив упакованную в белые трусики задницу. Загорелые ноги приятно контрастировали с бельём, но некому было оценить этот будоражащий пошлые желания вид. Кларе же было плевать, ей хотелось наверх, на волю.

Здоровенный бородач тупо уставился в стену, пытаясь осмыслить услышанное. Для него не так-то просто было смириться с бессилием, а тем более с яростью. Флин вновь набросился на преграду, вкладывая в эту попытку свои последние силы. Однако решётка, вполне ожидаемо, так и не сдвинулась с места. Он ожидаемо слабел, несколько раз ударил по прутьям большущими кулачищами, потом головой. Наконец медленно начал сползать лбом по холодной стали, опускаясь на колени пред несокрушимым.

Даже Оги испугался, озираясь, бесконечно почёсывая стриженный затылок рукоятью «сольта». Он неуверенно, с пустым взглядом, подошёл к сейфу. Вынул несколько перетянутых банковскими лентами пачек и, сунув револьвер за пояс, принялся их распаковывать. Продолжая растеряно озираться, присмотрелся, чтобы убедиться в словах бывшего терпилы. Узкое, крысиное лицо исказила гримаса разочарования. Его руки резко взметнулись к потолку, а купюры, словно осенние листья, закружились по комнате. Он вынимал пачки снова и снова, злобно рвал обёртки и разбрасывал ненавистные бумажки во все стороны.