Текст книги "Мой идеал (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14.

Савелий

Он только что из душа – в синих свободных шортах и светлой футболке. Длинные гладкие ноги и босиком, такого я его еще не видел. Какой-то хрупкий, беззащитный и домашний... Черт, что за хрень мне лезет в голову? Куда я вообще смотрю? Поднял глаза – взгляд непонятный, вроде недовольный, но вместе с тем какой-то напряженно-ожидающий. С мокрых волос упала капля на плечо, и я сглотнул, – так сильно захотелось снять ее губами.

И что мне говорить ему? Куда-то вдруг исчезли все слова, зато в мозгах засела мысль, что он мне не чужой. Сын моего отца, разве могу я с ним как с Женькой или с кем другим? Но я хотел его, так сильно, что щемило где-то глубоко внутри, и я не мог и не хотел бороться с этим.

А ну его все к черту, для чего мне с чем-то там бороться? Я старше, значит, должен взять на себя активную роль, задать вопрос ребром и получить такой же ясный и исчерпывающий ответ. Если Сергей не против, значит, будем вместе, если прогонит, тоже все понятно. Что же касается родства, так я ему не брат, и по любому мы с отцом решили ничего ему не говорить. Конечно, ситуация может свернуться в узел и выйти из-под контроля, не зря ведь говорят, кровь не водица, но наши с Геркой отношения – это другое дело и старших не касаются никоим боком.

Я досчитал в уме до десяти, прошел вперед и выложил на стол то, что принес. Шесть банок пива, две упаковки вяленой рыбки, а в догоняшку несколько пакетов сырокопченой нарезки и столько же жареных куриных крылышек. Вот ведь засада, парню даже прикупить не знаешь что, с девчонками намного проще. Им подойдет любая дрянь – конфеты, торт, букетик, тут же всю голову себе сломал, пока по магазину бегал. Хотел чего покрепче прихватить, после двух стопарей намного проще изъясняться в чувствах, но брать с собой водителя на сомнительное рандеву я не хотел, заказывать такси тем более, уж лучше самому вести машину. Решил, что пиво как-нибудь переживу, а вот коньяк так точно все испортит, да и студенту будет не на пользу.

Герка торчал в дверях как истукан и молча пялился на весь этот гастрономический набор, ничуть не помогая мне преодолеть первые неловкие минуты у него в гостях. Ну хоть не гонит, этого пока достаточно для счастья.

– Садись, чего застыл? – тоном радушного хозяина позвал я, подцепляя пальцем колечко ближайшей банки. – В ногах правды нет.

– О чем ты хочешь говорить? – не сдвигаясь с места, угрюмо бросил он. – Если надоедать с нотациями, что пришел на ваш прием с Алиной, я согласен – дурь сморозил. Но я не собирался строить из себя вашу родню и знакомиться с твоим отцом. И этого всего, – он с раздражением обвел вокруг себя рукой, – я не просил, мне не нужны такие навороты! Достало все уже! Хочу нормально жить, как все, в обшарпанной общаге, а не ходить особняком, ловя на себе подозрительные взгляды. Как-нибудь первый курс дотяну, не срываться же в середине года, а на следующий переведусь в Москву или в Иваново, я узнавал уже, это возможно. Подам заявку на перевод и свалю, и из города, и из поля вашего зрения, так что можете успокоиться на мой счет и не донимать светскими визитами. Понял меня, сын олигарха? И невесте своей передай, пусть забудет сюда дорогу. Не покушаюсь я на ваше гребаное наследство, оно мне на хрен не упало!

– Я не за тем пришел, – он справедливо упрекал меня, и в душе я признавал это, но такое начало нашего разговора мне совсем не нравилось. – Как я могу тебя ругать, если сам заварил всю эту кашу? Послушай, не умею я ходить вокруг да около, давай начистоту. Ты от меня сбежал в свою тьму-таракань? Из-за того, что я поцеловал тебя тогда? Да сядь ты, наконец, что ты ведешь себя, словно обиженный ребенок?

Мои слова про поцелуй его смутили, хоть он старался этого не показать. Гера сжал губы, нервно хмыкнул, но все же сел. Меня обдало запахом его шампуня, и сердце снова покатилось вниз. Ну надо же, да ни одна девчонка не действовала на меня так страшно возбуждающе, как этот тощий парень! Опять мне захотелось плюнуть на дурацкие беседы, схватить его в охапку и поцеловать. Если поддастся, как тогда – и разговоры будут не нужны, а если нет, тем более зачем тут понапрасну воздух сотрясать!

... я подцепил ногтем вторую банку, протянул ему, стараясь не задеть своими пальцами его руки. Он равнодушно взял, упрямо глядя куда-то мимо меня.

– А ты как думаешь? – все так же недовольно буркнул он. – Кому приятно быть марионеткой, причем два раза? Сначала ты вдруг объявил меня своим парнем, потом твоя чокнутая невеста! Я что вам, мячик, который можно так вот запросто перебрасывать из рук в руки? С Алиной сами разбирайтесь, меня ваши проблемы не касаются. Целуйтесь, трахайтесь, женитесь – ваше дело. Если на этом все, дверь видел где...

– Ты всех своих гостей так неприветливо встречаешь? – неуклюже пошутил я, пытаясь развеять обстановку. Черт, вот же у него характер, ну точно сын Петра Петровича. – Я, между прочим, за тебя переживал, не знал, на что и думать...

– Вот еще мамочка нашлась. Ты лучше за себя переживай. К специалисту запишись, который психов лечит... За кой хрен ты вообще все это приволок? Споить меня решил, чтоб больше ерунды наговорить?

– Ну, пивом вряд ли я тебя спою, – не отрывая от него глаз, усмехнулся я, – хотя такая мысль была, чего греха таить, но правда, про себя, не про тебя. Хотел хлебнуть чего-нибудь покрепче, а уж потом к тебе идти, на пьяную башку мне было б проще. Но вызывать такси, да неизвестно, дома ты или нет. Так и поехал своим ходом... Послушай, Герка, я пришел к тебе не для того, чтобы ругать или просить прощения за то, что было раньше... Черт, не умею я про это говорить, так что уж как получится, не обессудь...

Его ладошки обнимали банку пива – такие тонкие, совсем не как у парня. Я потянулся к ним, накрыл своими руками и немного сжал. Он вздрогнул, дернулся освободиться, но я не отпустил, потом чуть-чуть погладил напряженные пальцы. Лицо его покрыл румянец, он весь напрягся, рвано вытолкнул из себя воздух и прикусил нижнюю губу.

– Зачем ты это делаешь? Что за дерьмо? – заметно волнуясь, тихо выдавил он, больше не пытаясь освободиться. – Я же сказал тебе, что пас, я не участвую в вашей игре!

– Нет больше никакой игры, – волнуясь не меньше его, сказал я, – и я сейчас абсолютно серьезен. Давай встречаться, Герка! Я никогда не признавался никому в дурацких чувствах, но вот тебе хочу сказать... ты сводишь меня с ума. Я всю неделю места себе не находил, собирался узнать твой адрес и махнуть в ваше Заречье. Наш первый поцелуй – ты помнишь? Все и началось с него. Не мог забыть. Ты снился мне. И девок расхотел, как-то внезапно...

– Сегодня расхотел, завтра захочешь, – все еще не сдавался он. – И почему со мной? С чего ты взял, что я, ну...занимаюсь этим с парнями? У меня это что, на лбу написано? Или твоя чокнутая Алина так про меня сказала?

– Алина тут ни при чем. Ты выдал сам себя. Тем, как отреагировал на поцелуй, как на меня смотрел, как билось твое сердце... Ты и сейчас дрожишь, разве не так? Вот от себя такого я не ожидал, но прежним мне уже не быть, да я и не хочу. Герка, ты мне безумно нравишься, и я уверен, что ты тоже на меня запал! Так почему бы не попробовать? Правда, я не умею ни черта из вашего арсенала, но научусь, ради тебя, всему! Если, конечно, согласишься быть со мной.

– Ты псих, – похоже, мой студент совсем смутился. Он смотрел на меня так недоверчиво, словно я на его глазах вдруг превратился в монстра. – Разве бывает так, чтоб натурал вдруг захотел мужчину? Зачем тебе все это надо, говори! Ты злишься на меня из-за своей невесты? Хочешь отомстить? Вы любите скандалы, но при чем тут я? Она мне не нужна, да и никто не нужен!

– Кроме меня, разве не так? Герка, мне надоели эти перепалки! Я честно на тебя запал, ты на меня не меньше, и я сейчас в два счета это докажу!

Он не успел мне ничего сказать – я дернул на себя его гибкое полуголое тело и впился поцелуем в губы. Как и тогда, в роскошном туалете банкетного зала, я завладел его губами, вторгаясь в притягательную глубину его рта, только сейчас нам помешать никто не мог, и это возбуждало и бросало в сладкую тягучую нирвану. Как и тогда, он дернулся, но только в первую секунду, и тут же перестал сопротивляться. Впустил меня, охотно отвечая на французский страстный поцелуй, и эти откровенно эротичные движения сплетенных языков совсем сорвали тормоза. Я бросил руки вниз и приподнял его футболку, хмелея от ощущения гладкой и горячей, чуть вздрагивающей кожи под своими ладонями. Он вскинул руки и обнял меня за шею, запутав пальцы в волосах, и с этого момента время перестало существовать, замерев на никому не ведомой мистической точке. Мир отошел на задний план, оставив нас вдвоем, в этой красивой, но безликой комнате, совсем не похожей на студенческое общежитие. А мы пока не делали ничего откровенного, мы просто прикасались друг к другу и без конца целовались, и было нам от этого безумно хорошо...

Сергей

Очешуенно. Офигенно. Просто класс. Я никогда не думал, что бывает так невыносимо хорошо...

Савелий гладил меня сзади под футболкой. Он поднимал ее, сдвигал, сминал, и его руки обжигающе приятно и легко скользили по моей спине. Эти движения, они вбивали в дрожь, я выгибался им навстречу и ловил эти прикосновения всей кожей, хмелел, как будто выпил самогона нашего заречского соседа дяди Леши. Как-то само собой так вышло, что и сам обнял его, запутавшись руками в жестких волосах, и спохватился лишь тогда, когда почувствовал его еще тесней и ближе.

Он что-то мне шептал в те редкие мгновения, когда мы разрывали поцелуй, я что-то отвечал. Скорей всего, какую-то фигню, бессвязный лепет, а быть может, имена... Хрен его знает, я так точно плохо понимал, что говорю. Вот так и сходят от любви с ума, а я не верил никому, что есть она на свете, эта самая любовь...

***

...когда только увидел Саву на пороге, я разозлился. На себя. И на него. Зачем явился, снова доставать меня всякими идиотскими глупостями? А я чего так нервничаю, вот дурак? Да просто напросто боюсь, вдруг снова вздумает поцеловать? Кровь бросилась в лицо, проклятье, не хватало только покраснеть. Все мысли вылетели из мозгов, опять дурак. И как узнал, зараза, где живу? Хм, можно подумать, это сложно...

Обрывки мыслей в голове, а я стоял в дверях и смотрел на него. Хотел, чтобы ушел и не смущал меня. Молился, чтоб не уходил. Ну почему из всех парней я именно его хочу? Он не подходит мне. Ни по каким параметрам и пунктам. Известный в городе плейбой и самый натуральный натурал. Ну, может, би, но это мало что меняет, и с парнем по любому он встречаться не захочет. Работает в большой компании, всегда на виду. Сын олигарха, старше меня на десять лет. Наверно скоро женится, хоть вроде и не рвется, но родители наверняка заставят.

Опять припер еды, наверное считает меня нищим. Знал, что не прав, когда так думал, но злость немного помогала выдержать его присутствие и не сорваться в штопор – но ровно до того момента, когда он предложил встречаться. Вот идиот, разыгрывать решил? И говорит с уверенностью, словно точно знает, что соглашусь...

Я выплеснул все зло и всю досаду, что накопил за неделю, но это мало на него подействовало. Он усмехнулся и рванул меня к себе. Стул, на котором я сидел, упал, а я оказался вплотную прижатым к Савелию. Ладно еще он был в костюме и пиджак не расстегнул, но все равно я словно бы окаменел, когда между нашими телами совсем не осталось свободного пространства, и я почувствовал не только его плечи и грудь, но кое-что еще, внизу, хотя и зажатое в тисках узких брюк, однако это не имело уже никакого значения...

Он возбужден? Значит, не врет и в самом деле хочет переспать со мной? Я офигел от этой мысли, сильно опасаясь, смогу ли справиться со своим собственным телом и не выдать себя с головой? Сделал попытку отстраниться от него, но он не отпустил. Накрыл мой рот своим и провел языком между губами, понуждая меня расслабиться и впустить его глубже. Я дернулся, но знал, что это ненадолго, и дух противоречия ничем мне не поможет, – я ждал этого, ждал с тех самых пор, как он явился в мою комнату, я грезил этим поцелуем, мечтал почувствовать его язык, вот так, как в эту самую секунду, когда он танцевал внутри, сплетаясь с моим и вознося меня на пик блаженства.

Черт, Сава, что ты делаешь со мной, и почему я становлюсь настолько слаб, лишь стоит оказаться рядом? Не разрывая поцелуя, он скользнул руками под мою футболку и прикоснулся к голой коже. Эффект от этого простого действа оказался потрясающим – разум умолк, осталось только ощущение его ладоней, которое сводило меня с ума. Хотелось застонать, что я, не выдержав, и сделал, только вот мой рот был еще в плену, и этот первый стон я выдал в поцелуй...

Он улыбнулся, я почувствовал его улыбку по движению губ, и что-то прошептал, вроде бы «Герка»... Так сокращал мое имя только он, и эти приглушенные звуки, произнесенные его голосом, окончательно повергли мое глупое влюбленное сердце в хаос безумия. Почувствовав под пальцами пряди чужих волос, я осознал, что обнимаю его за шею, и мои руки ласкают горяченную, чуть влажную кожу у него на затылке. Это меня совсем не отрезвило, тем более что Сава ни на миг не отпускал меня, возя ладонями уже между лопаток... Эрекция, блин, мне не скрыть ее, не стоит и пытаться. Я чувствовал Савелия, он чувствовал меня, все кончено, я сдался, проиграл, но совершенно не жалел об этом поражении.

Дальше... я оказался без футболки, а он без пиджака, с расстегнутой до половины рубашкой. У него было потрясное тело, и на груди никаких волос. Мне это нравилось, я волосатых не люблю. Ключицы, шея, маленькие темные соски... нет, лучше не смотреть, так все красиво, просто умереть не встать!..

– Герка...

– Савелий...

Он целовал меня, сначала шею и ключицы, потом спустился вниз, накрыл рукой сосок, тут же начав перекатывать его между пальцев. Вторая рука скользнула назад, на спину, проникла под шорты и медленно поглаживала там, спускаясь на ягодицы. В его движениях я чувствовал какую-то неловкость, словно он делал это в первый раз, но эта нотка робости безумно заводила.

– Ты уже делал это с парнем?

– Ревнуешь, Герка?

– Нет. Мне просто любопытно. Всегда считал, что ты нормальный...

– Так ты считаешь геев ненормальными? – он засмеялся и прижал меня к себе сильней, и я отчетливо почувствовал, что мне уже не вырваться, не стоит даже и пытаться. Руки его стали настойчивей, спустили шорты, скользкий от смазки палец проник между ягодиц. Черт, где он тюбик взял, с собой принес? Так значит, все спланировал заранее, обманщик. – Прости, если что делаю не так, и сразу говори – я, собственно, почти без опыта «работы».

Мне было хорошо. Настолько хорошо, что я стонал, а он продолжал невыносимо медленно проникать в меня, чуть-чуть пошевеливая внутри пальцем и заставляя меня захлебываться воздухом. Никто и никогда не доставлял мне столько наслаждения, хотя и Ванька, и другие парни были гораздо опытнее Савы, имея «наработку» гейских отношений в несколько лет.

Потом он взял меня. Заполнил до краев. И это было совершенно нереально эротично, хотя его движения и здесь были скорее неуверенными, чем наоборот. Возможно, что Савелий никогда не трахал парня, а научился этим штучкам лишь в теории, на сайтах в интернете. Он мягко двигался внутри, одновременно поглаживая пальцами упругую головку моего члена. Каждый его не слишком уверенный толчок был медленным и невыносимо долгим. Наверно именно такой вот непривычный ритм и приносил мне странную гремучую смесь боли и наслаждения, от которых по телу бежали мурашки, а внутри все подрагивало и звенело в предвкушении оглушительной по силе разрядки.

Я весь горел. И я был счастлив, позабыв на время обо всем. О всех проблемах, и о том, что завтра, может быть, я пожалею о своем сегодняшнем поступке. Я сдался, так легко и быстро, я почти не возражал. Пошел на поводу у глупых чувств. Возможно, мне придется заплатить за это, но сегодня я узнал, что значит заниматься сексом с тем, в кого влюблен...

Глава 15.

Савелий

– Ты в самом деле переспал с этим студентом? – на улице у общежития торчала Линка, которая набросилась на меня едва ли не с кулаками. – Зачем ты это сделал, гад?

– Алин, тебе не кажется, что это слишком, – проходя мимо нее к своей машине, равнодушно бросил я. – Ты стала сталкершей? Преследуешь меня? Сама же говорила...

– Мало ли что я говорила? – взвизгнула она, хватая меня за рукав. – Савелий, я пыталась примириться с тем, что ты меня отверг, но ничего не получилось, ничего! Давай все позабудем и начнем сначала! Я на любую роль согласна, даже если вы с Сергеем и запали друг на друга, мне это безразлично, только не бросай меня! Все эти глупости пройдут, и ты поймешь, что я твоя судьба!

– Где твои парни? Ты опять сбежала? – оглядывая пустую улицу, спросил я. – Прыгай в мою машину, отвезу тебя домой. Поговорим по дороге, уже очень поздно. Давай, залазь, кому сказал? Будешь выделываться – Глебу позвоню!

Она жалобно шмыгнула носом и полезла внутрь. Запуталась в ремне, как и всегда, а может, делала нарочно так, чтоб нагибался к ней и помогал. Я пристегнул ее и задержался, близко взглянув в несчастное лицо, и она снова показалась мне восьмилетней девочкой, какой запомнил ее с детства, когда впервые увидел на осеннем пикнике в лесу, где нас познакомили друг с другом.

Как оказалось, мой отец и Иннокентий Вячеславович Смирнов учились вместе, но после окончания института разъехались и долгое время не общались. Потом отец Алины получил новое назначение и вернулся в город, более того, служебную квартиру ему дали в нашем доме, только в другом подъезде, и мы стали часто встречаться с Алиной, и с ее старшим братом Глебом. А через два года скоропостижно скончалась супруга Иннокентия Вячеславовича, и осиротевшие дети остались практически предоставлены сами себе, потому что к тому времени он уже был директором большого завода и появлялся дома лишь поздним вечером.

Алинка стала нашей общей с Глебом младшей сестрой. Она росла своевольной и упрямой, побаивалась только брата, кстати, гораздо больше, чем отца. Конечно же, я замечал не раз, как она смотрит на меня, когда думает, что я не вижу этого, но не придавал ее взглядам особого значения. В школе меня девчонки вообще не интересовали, а Линка с этой точки меньше всех. Она бегала в составе нашей троицы точно в таких же потертых джинсах и мальчишеской рубашке, стриженая под бобрик. Сорванец, заводила и выдумщица, я воспринимал ее почти так же, как Глеба, и когда она вдруг брякнула, что влюблена в меня, я был так сильно потрясен, что потерял дар речи, уставившись на нее, как на доисторическое ископаемое.

Мне было жаль ее, но я не мог ничем ответить на ее чувства. Честно сказал об этом, а потом завел девчонку, в пику Линке, несмотря на то, что вовсе не хотел ни с кем встречаться – чтоб показать ей, что не врал. Вот с этого и понеслось, я перебрал всех однокурсниц, их знакомых и подруг, прослыв в энерго первым донжуаном. Линка переживала, но на время отошла от меня в сторону и не донимала, видимо, чувствуя себя оскорбленной, а может, отчаявшись и потеряв надежду. Ее отец стал мэром, а потом и губернатором, Глеб тоже пошел в политику и получил депутатский мандат, тогда Лина, наверное, решила, что теперь она не абы кто, а первая дочка в городе, и возобновила на меня свои атаки. Возможно, дома что-то говорили про меня, или наши отцы надеялись породниться, но Линка снова не давала мне проходу, всем объявляя, что она моя невеста...

Я перепробовал все способы отвадить от себя «невесту», мне было и неловко перед ней, и мучила досада, пока в конце концов я не сморозил дурь, поцеловав у всех на виду своего однофамильца, так некстати оказавшегося под рукой... Потом я часто размышлял, а если б я его тогда не целовал, случилось бы со мной такое чудо, как любовь?

Сегодня мы с ним были вместе в первый раз... Я улыбнулся, снова бухнувшись в приятные воспоминания, на миг забыв о том, где нахожусь, и Линка тут же бросилась в атаку, видимо, даже в полумраке салона разглядев выражение моего лица.

– Чего ты лыбишься, как полный идиот? Совсем свихнулся, засадив другому парню в зад? – она хотела выкрикнуть это как можно оскорбительней и злее, но вышло жалобно. Лина почувствовала это и сменила тон. – Савелий, это просто кажется тебе сейчас, ты же не можешь быть каким-то гомиком, ведь правда? Баб я твоих терпела, но вот парня... Скажи же что-нибудь, чего молчишь?

– Ты уже выросла, теперь большая девочка, скоро двадцать пять, если не ошибаюсь? Давай поговорим с тобой как взрослые, идет? «Насильно мил не будешь», – слышала такую поговорку? Я знаю тебя много лет, и я люблю тебя, но как сестру. Лина, давай не будем усложнять друг другу жизнь, и прекрати за мной следить. Я не хочу, чтобы ты унижалась так передо мной, ты замечательная девушка, достойная любви. Где-то есть твой мужчина, настоящий...

– Савелий, я же просто так болтала, про геев и про всякое такое, неужели ты и правда... с ним? – она смотрела на меня почти с ужасом. – А если кто узнает? Петр Петрович, например? Он тоже хочет, чтобы ты женился, я как-то слышала их разговор с отцом.

– Оставь свои фантазии себе, Алина, – я пристегнулся и завел двигатель. – Нельзя парням попить пивка, так сразу же они и геи? Поменьше сталкери, не будет в голову лезть ерунда.

– Так ты еще и пьяный за рулем? Я чувствую, что от тебя разит! – сердито крикнула она. – А если на полицию нарвемся? Давай я поведу! Вылазь, и поменяемся местами. Если вы ничего не делали с Серегой, зачем ты столько у него сидел?

– Сиди, болтушка. С пива я не запьянел, оно почти безалкогольное. Да и полиция вся спит сейчас, почти двенадцать. Хорошие девчонки в это время спят, а не шпионят по углам. Небось, совсем замерзла, руки ледяные. Сиди, кому сказал! Отец, наверно, всех знакомых обзвонил, а Глеб...

– Глебу не до меня. Томка рожает, так он целый день в роддоме проторчал, да и сейчас наверно тоже там.

– Томка рожает? Так чего же ты молчала, идиотка? Задрала с ерундой, а главного не говоришь? Какой роддом, поехали, быстрей!

– Ты точно псих. Кто пустит в полночь нас в роддом? Глеб – муж, ему положено присутствовать, а мы никто. Он обещал, что сразу позвонит, как все закончится. Дави на газ, домой хочу. Больше не буду бегать за тобой...

***

Если я с Линкой вроде бы уладил, хоть и не слишком верил, что она угомонилась, то вот с отцом было сложней. Я знал, что он действительно хотел, чтоб я женился, теперь же это долгожданное событие отодвигалось на неопределенное время, если не навсегда.

И почему так все неправильно переплелось? Гера и я. Он – настоящий сын, и я – усыновленный. Линка права – такая новость потрясла бы город, а наши акции поперли вниз, хотя у нас не Азия, и частная жизнь не слишком влияет на деловые отношения. Но все же первая реакция была бы именно такой. Партнеры в шоке, шепотки по офису, косые взгляды, а отец... его реакцию на это я предугадать не мог. Наверно был бы в бешенстве, а может и наоборот, растерян до предела?

– Савелий, ты поговорил с Алиной?

– Ну, да. Поговорил.

– И что? Только не говори, что вы расстались.

– Да мы и не встречались никогда...

– Так я и знал. Ох, эта нынешняя молодежь, попробуй проженить! У Иннокентия родился внук. Мы тоже бы хотели с мамой. Пусть не Алина, кто-нибудь другой. Подумай хорошенько, сын. Нас очень беспокоит то, что ты живешь один. Без женщины дом пуст, словно без очага.

– Без очага? Да ты романтик, пап. Какие в наше время очаги?

– Не передергивай. Ты понял смысл.

Да, понял, что тут не понять? Если уж говорить об очаге, то он существовал, мой личный согревающий очаг. Мы с ним встречались каждую пятницу вечером, обычно я ждал его на нейтральной территории у торгового центра, расположенного через две остановки от института. Где-нибудь ужинали, а потом ехали ко мне домой. Так было нам удобно, особенно для Герки, который и так бесился после устроенного в его комнате евроремонта, и потому совсем не разрешал мне приходить к нему в общагу, иначе я бы там торчал все вечера, мешая ему заниматься.

Когда он был со мной, я забывал про все, просто любил и наслаждался близостью того, с кем было так невыносимо хорошо. А в будни, особенно в начале наших отношений, меня снова начинали одолевать сомнения в том, что же я делаю, и я пытался как-то заглушить их, пробуя по-прежнему флиртовать с женщинами. Может, я би, и что-нибудь во мне осталось и для дам? Они охотно поддавались на мои уловки, но если дело доходило до намеков на постель, я чувствовал, что не хотел такого секса, вместо большой груди и мягких женских форм мечтая о длинном гибком теле Герки, одно видение которого мгновенно зажигало во мне всю кровь.

Мы начинали с душа, и выделывали там такое, чего я раньше и вообразить себе не мог. Струи воды мягко стекали сверху, а мы захлебывались, только не водой, а долгожданной близостью друг друга. Мокрые губы, руки и тела – вода имела вкус, которого я прежде никогда не замечал, она придавала какое-то особенное очарование поцелуям и прикосновениям, очищая их от глупых предрассудков и вознося на совершенно новую и чистую ступень совершенства. Мы не спешили, медленно и нежно прикасаясь, гладили друг друга, и это было удивительно приятно. Я чувствовал его, он чувствовал меня – всем телом, грудью, животом, интимным возбужденным местом. Хотелось большего, рука скользила вниз и накрывала твердую, словно железо, плоть, бросая в кровь адреналин желаний...

Особенно мне нравилось ласкать его в позиции спина к груди. Обняв его худое тело, я накрывал ладонью острый маленький сосок, слушая сквозь шум воды его довольное урчание. Черт, я так сильно сроду не балдел, просто касаясь тела человека. Гладил ему лопатки, плечи, бедра, ягодицы, с каждым касанием желая Герку все сильней. Он поворачивал ко мне лицо, и наши губы словно сами находили друг друга, сливаясь в новом крышесносном поцелуе.

Мы оба как-то вместе чувствовали тот момент, когда нас настигал предел. Презервативами и смазкой я запасся, так что ходить за этим добром было никуда не нужно. Герка вставал ко мне спиной, чуть наклонялся, опираясь руками о стену, и я начинал священнодействовать, готовя его к пику наслаждения. Разогретое теплой водой тело поддавалось пальцам удивительно легко, два-три движения, и я внутри. Он выгибался в моих руках, как изящный юный леопард, подставляя моим жадным глазам и рукам свое великолепное тело. Возможно, кто-то счел бы его излишне костлявым, но для меня Геркины спина и ягодицы были дьявольски красивы. Он ерзал и постанывал, подаваясь навстречу моим пальцам, и тогда я вынимал их из узкого горячего канала, напяливал презерватив и медленно входил, сгорая от желания любить его и быть любимым.

Неторопливые, невыносимо возбуждающие движения – мой член скользит внутри, рука ласкает Геркин член снаружи, – мы словно нарочито мучили друг друга, затягивая акт до бесконечности, и наконец, когда уже терпеть было нельзя, взрывались ураганом сумасшедшего оргазма. Вода тут же смывала все следы нашей безумной оргии, даря нам чистоту, а мы, истерзанные страстью, благодарно целовались и гладили друг друга по лицу и по плечам...

Выплыв из ванной, пили пиво, что-то ели, иногда смотрели телевизор, потом шли в спальню, а уж там, смотря по настроению – могли уснуть, могли продолжить, но по утрам набрасывались друг на друга с новой силой. Я будил его поцелуем, и все начиналось снова, пока, измучив, насладившись, утолив всегдашний голод друг по другу, мы не сваливались на смятые простыни в совершенном изнеможении, но счастливые и сытые, как нагулявшиеся мартовские коты.

Если был выходной, могли валяться до обеда, потом куда-нибудь вылезали поесть. Это напоминало затянувшийся медовый месяц, но мы могли быть вместе только эти два коротких дня в неделю, а в воскресенье вечером я отвозил его назад. И снова тут же начинал отсчет – до следующей пятницы, до вечера и ночи. Я с удовольствием бы поселил его у себя насовсем, но понимал, что это невозможно. Ему надо учиться, мне работать, а от моей квартиры до энерго целый час, да плюс две пересадки. Кроме того, ко мне ходило много разного народа, который был и так в недоумении, почему я в последнее время упрямо отказывал всем в выходные дни. Друзья решили, что завел себе очередную девочку, с которой еще не накувыркался в койке, и снисходительно посмеивались, когда я в очередной раз говорил, что буду занят оба дня.

Так продолжаться долго не могло, мы оба понимали это, но не хотели ничего менять. Но все-таки менять было необходимо.

– Гер, в следующий раз придется познакомить тебя кое с кем, – я встал и натянул штаны, собираясь идти на кухню варить кофе, – мои друзья раньше нередко собирались у меня, но я уже им столько раз отказывал. Они все думают, что у меня тут девушка...

– Не парься, Сава, приглашай кого захочешь, – не дослушал он, – мне тоже надо смыкаться домой, почти два месяца не ездил. Мать телефон оборвала, и Ванька тоже...

– Кто это – Ванька? – тоже не дослушал я. – Только не говори, что твой провинциальный парень! Не отпущу! Ты только мой!

– Да не ревнуй. Я не влюблен в него, – как-то смущенно хмыкнул он. – Ну, да, он мой любовник... был. Я собираюсь все ему сказать. Он друг, его обманывать нельзя.

– И как он отнесется к этому? К тому, что ты сейчас со мной?

– Ну, не уверен, что спокойно. Хотя... там у него есть и другие парни. Заречье – город небольшой, и наших мало, так что выбирать особо не приходится.

– Так значит, две недели не увидимся? – огорченно спросил я.

– Ну почему? Можно перед отъездом, – не слишком уверенно ответил он, – только в расчете на будний день немного все подсократить...

– Ты думаешь, у нас получится подсократить? – усмехнулся я. – Сам знаешь, как мы голодаем друг по другу. Да не красней ты, как подросток, Герка! Раз не увидимся теперь полмесяца, значит, сегодня наверстаем. Сейчас я позвоню в кафе и закажу сюда еды. Лежи и отдыхай, вон телевизор посмотри. Не вздумай никуда вставать!

– Ты ненормальный псих, – довольно буркнул он. – Сегодня еще только суббота, спина устанет, если пролежу до завтра, это будут сутки... Ой, телефон мой, кто это в такую рань? Дай мне его, вон на столе лежит.

– Не отвечай! – я спрятал сотовый за спиной. – Наверняка, это опять твой Ванька.

Я был далек от мысли не давать ему ответить, просто хотел, чтобы он выскочил из-под одеяла в чем мать родила. Так и случилось. Герка бросился отнимать у меня телефон, и я с наслаждением прижал к себе его гибкое обнаженное тело, замирая от кайфа прикосновения к гладкому шелку стройной спины. Он глянул на дисплей, глаза его расширились.