Текст книги "Долг платежом красен (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

В первых рядах сидела моя семья. Я чуть прищурилась, найдя глазами мужа. Тот виновато пожал плечами. Рядом с ним находились Андрей и Дмитрий, а чуть поодаль расположился весь остальной клан, включая моих сыновей, кроме Даргана. Места адвоката и прокурора пустовали. Когда допрос проводился лично Лавьером, такие формальности были ни к чему.

Слева от нашей трибуны была решетка, за которой находилась заключенная. Тёмное платье Адель не помогло скрыть бурые пятна от крови, которую она потеряла при вторжении в мысли. Весь перед и низ платья – древний не церемонился с ней, как я погляжу. Она была болезненно бледной, почти черные тени пролегли под глазами, которые девушка старалась лишний раз не поднимать. Умница. Никого здесь лучше не провоцировать.

Ирина была ближе всех к решетке, держа за руку дочь, и, увидев меня, скривилась. Я совершенно никак не прореагировала – ее дело, какие моськи гнуть, я от своего все равно не отступлю, сделаю так, как велено законом.

Главные двери распахнулись, словно от пинка (искренне надеюсь, что мне только так показалось), и в зал залетел Мастер. Быстрый, стремительный, устрашающий… При его появлении по залу прошелся чуть слышный ропот: «Мастер… Великий… Казнит сам… Свою же кровь…». Я едва слышно хмыкнула – вот зачем нам лишние зрители: чтобы ни у кого не возникало сомнений в его беспристрастности, мол, бережет покой честных вампиров, искореняя зло даже в собственном клане.

Но Лавьер за свое место проходить не стал, фривольно облокотился локтем о трибуну – лицом к решетке, в пол-оборота к пришедшим.

– Что ж, мы все собрались здесь, дабы отдать дань справедливости. А именно: наказать ту, что пошла против нашей расы, заключив союз с оборотнями, – хорошо поставленным менторским тоном начал древний. – Ты, Адель, некогда принадлежащая к семье Лайт, обвиняешься в преступной халатности по отношению к охране нашей тайны перед миром людей: ты убивала, обращала и кормила новичков, не задумываясь о том, что можешь тем самым подставить весь свой народ. Ты обвиняешься в нападении и истязании Святослава Лайт. Ты обвиняешься в удерживании вне воли, истязании и причинении особо тяжкого вреда здоровью Правой руке Великого Мастера Анетт Лайт. И я, Александр Лавьер, старейший из ныне живущих вампиров, Скользящий по сколу жизни, приговариваю тебя к смертной казни… – Девушка, и без того белая как полотно, побледнела еще больше. А блондин, ухмыляясь, продолжил: – …через мой любимый способ. Надеюсь, ты уже попрощалась со своей пустой головкой?

– Детка, все будет хорошо!.. – В гробовой тишине надтреснутый шепот несчастной матери был особенно трагичен.

– Нет. – Блондин оказался в камере и, не слишком церемонясь, вывел Адель на пустое пространство в центре. – Не будет уже… детки.

Я чуть осуждающе покачала головой: Мастер явно был излишне жесток. Я видела это в красных глазах сестры, в судорожно сжатых руках отца и матери и в гневно поджатых губах прадеда. Но это Мастер, а его действия не оспариваются.

– Последнее слово, – не узнавая собственный голос, выдавила я.

– Прости меня, мама, но я начала все это потому, что ты никогда бы не сделала чего-то, приносящего мне власть и уважение нашего общества… – сквозь отчаянно дрожащие и стучащие зубы, проговорила вампирша. Раскаянья в ее голосе я не услышала.

Очевидно, Александр тоже его не услышал, потому что в следующее мгновение раздался оглушающий треск сухожилий и позвонков, а следом за ним – леденящий душу женский крик.

Вацлав с трудом удержал Ирину на месте, по ее лицу сплошным потоком текли кровавые слезы. Мама спрятала лицо на груди у отца, батя же смотрел только на голову, небрежно отброшенную в сторону Лавьером. Дед с едва приметной жалостью кивнул мне, а Дмитрий только покачал головой. Сыновья, как один, прикипели глазами к изувеченному телу бывшей сестры. Елизар крепко обхватил бледного Свята за плечи, пытаясь того то ли сдержать, то ли выказать свою поддержку.

– Нужно позвать чистильщиков… – начала я, дабы поскорее избавиться от ужасающего зрелища.

– Нет. Не нужно. – Древний извлек из кармана зажигалку и, щелкнув ею, бросил на труп. Тот сразу же вспыхнул, быстро превращаясь в пепел. Огонь поедал только вампирскую плоть, не трогая паркет. – Запомните этот миг. И так будет с каждым, кто пойдет против своих. Никто не уйдет безнаказанным. Я Великий Мастер, и как я сказал – так и будет.

И он покинул зал суда в полнейшем молчании. Мы с Жанной переглянулись. Показушник.

Рядом со мной появились Рафаэль, Максим и дед с прадедом.

– Он мог оставить хоть что-то для Ирины, – укоризненно прошипел отец, словно это я во всем виновата.

– Мог, но, как видишь, не оставил. Это для них представление. – Я кивнула на толпу, неспешно просачивающуюся в главные двери.

– Если иногда публично не казнить – они забывают, кто здесь главный, – поддержал меня Андрей. Его сын гневно фыркнул и ушел к Ирине, которая, как мне показалось, сейчас мало чем отличалась от пепла на полу. – У нас для тебя сюрприз, малышка.

– И мы очень рады, что ты уже в норме, – подхватил за дедом Дмитрий. – Поэтому идем с нами.

Я кивнула, говоря, что сейчас приду, а сама повернулась к мужу.

– Ну?! – гневно свела я брови.

– У меня для тебя новость, родная, – как-то смущенно и скомкано выдал супруг.

– Ты беременный? – пошутила я, вспомнив, как точно также мялась, сообщая ему когда-то радостную новость о наших двойняшках.

– Эм… нет, – так неуверенно ответил вампир, что я уже встревожилась по-настоящему. – Короче, ты не заметила никаких изменений с Даром? Или с Миром?

У меня отлегло от сердца.

– Я знаю, Макс, – спокойно кивнула я, чем заставила отца семейства на секунду замереть. – Давно. Тебе следовало бы внимательнее присматриваться к ним…

– Что?! – возмущенно рявкнул древний. – И ты не посчитала нужным сообщить об этом мне?! Я… Ты… Выпорю!

Я состроила испуганную мордашку и припустила к выходу, а оттуда к лестнице. Добежав до старших родственников, что ждали у машины, спряталась за спину Дмитрия. Бессмертный остановился нос к носу с прадедом, и пару минут они мерились взглядами. Я отлично знала, что Максим, конечно же, ничего не сделает моему любимому предку, а потому совсем не волновалась.

Но тут Дмитрий Лайт сделал шаг в сторону, и я оказалась нос к груди с жутко злым и недовольным древним вампиром.

– Э-э-э… – умно отреагировала я на утробное рычание склонившегося ко мне гладиатора.

– Мэ-э-э! – передразнил меня муж. – Засовывай свою аппетитную задницу в машину. Дома поговорим.

Я не удержалась и показала его спине язык. Но мужчина тут же развернулся – откуда только узнал?! – и с дьявольской усмешкой хлопнул меня пониже поясницы под довольные смешки дедушек. Я покраснела и юркнула в машину, дабы не позориться еще больше. Максим сел рядом с водительским сидением, которое занял Дмитрий, а на соседнее со мной опустился Андрей, хитрюще ухмыляясь. Я надулась и, скрестив руки на груди, отвернулась к окну, демонстративно игнорируя древних кровопийц.

У-у-у, адова семейка!

Которую я, тем не менее, буду беречь и любить до последнего вздоха.

***

Я догадалась, куда меня привезли, только увидев знакомую машину Гончих. Мы приехали туда, где меня продержали целый месяц. Туда, куда я не хотела бы снова заходить.

– Зачем нам сюда? – подняла я бровь, когда муж помог выбраться из машины.

– Мы нашли нечто крайне любопытное. Тебе понравится.

Признаться, держась за руку самого древнего и сильного существа на планете, заходить в храм вервольфов было не так страшно. Но одинаково противно. Внутри сновали люди из отдела Жанны – шифровальщики, чистильщики и мой Дар. А рядом с ним стоял Владимир. Я почувствовала, как напрягся супруг, и упреждающе стиснула его ладонь в своей.

– Стой, – остановила я его в паре десятков метров от сына и черноволосого мужчины. – Пообещай мне, что не будешь ничего делать и не будешь их ругать.

– Анетт, я даже не собирался, – устало вздохнул мужчина и потер переносицу. – Просто очень сложно узнавать о том, что оказывается мой ближний брат и мой сын… подходят друг другу. Сложно это принимать.

– Максим, то, что нравится обоим, другие осуждать не имеют права, – мягко произнесла я и дотронулась до любимого лица.

– Я знаю, но… – Вампир вздохнул и оглянулся на Дара и Мира, которые что-то обсуждали, тепло улыбаясь. – Конечно же, я обещаю. Ты и у камня выторгуешь все необходимое.

– Спасибо, родной! – улыбнулась я, чмокая мужа в щеку.

Увидев нас, Владимир тут же сделал шаг назад от моего сына. Я лишь слегка качнула головой, и он благодарно прикрыл глаза, воздерживаясь пока от большей признательности, дабы не сглазить. А мой ребенок повис на мамке, стискивая в объятьях.

– Ну как ты? Все прошло нормально?

– Да, сносно. Ирина… собственно, ее можно понять. Как вы заставили оборотней уйти, оставив их главнейший храм?

– Это пройдет, – подошел к нам Андрей. – Вацлав ей поможет. А насчет блохастых: сопоставив собственное количество с нашим, приплюсовав к этому отсутствие у них лидера, они почли за лучшее откупиться малой кровью. К тому же, мы сразу предложили им такой вариант – убраться из города как можно скорее, но оставить храм нам, а себе жизнь – и они его приняли.

Я кивнула, про себя подумав, что Мировой суд, скорее всего, пройдет как неофициальная встреча с главным судьей, исходом которой будет вполне официальный документ о переходе Лондона полностью в руки вампиров. Чую, ведьмам придется потесниться.

– А сейчас, Ани, идем, – взяв меня за руку, произнес Дмитрий.

Впятером, мужчины взяли меня в кольцо и направились в сторону подножия огромнейшей статуи женщины, чьи черты лица, высеченные в камне, напоминали мне Велину, смертную спутницу Никодима. Очевидно, таким способом он увековечил ее образ в истории сверхъестественного мира, приблизив по значению к Матери-Луне.

Но неожиданно мои сопровождающие остановились, и прадед повернулся ко мне:

– Что ты знаешь о вампирах, детка?

– Чем мы отличаемся от всех остальных рас? – конкретизировал вопрос моего предка Максим, сужая круг размышлений и выводов.

– Мы обожаем загадки и тайники, жить не можем без секретных лазов и скрытых комнат. Да?

– Точно! – довольно улыбнулся моей сообразительности дед. – А теперь ищи.

– Вообще-то Гончая здесь не я, а Дар, – возмутилась я, тем не менее, сразу приступая к осмотру статуи.

Должно быть, со стороны поза, в которой я корячилась, пока простукивала каждый сантиметр камня, выглядела донельзя забавной, раз со стороны мужского кружка постоянно слышались смешки и ехидные комментарии. Но расстроило меня не это, а абсолютное отсутствие каких-либо зацепок.

Вздохнув, я подняла голову к лицу женщины и прищурилась. Раньше мне казалось, что она смотрит точно вниз, а сейчас я поняла, что это зависит от места осмотра и освещения. В данный момент статуя смотрела… на противоположную стену. Я обернулась вслед за траекторией ее взгляда, краем уха отметив, что мужчины мои примолкли, и наткнулась глазами на причудливую вязь лепнины.

Задумчиво склонив голову к плечу, я смотрела на искусно выполненные лозы винограда, листья и розы, которые переплетались с плющом и… буквами!

– «Adenter»! – воскликнула я, собрав символы воедино. – «Позови»!

Повернувшись уже лицом к статуе, я приложила ладонь к теплому камню, и на какое-то мгновение мне почудилась живая пульсация…

– Velina, oder te!*

Скульптура дрогнула, и сбоку ее одеяния появился проход. Радостно взвизгнув, я припустила туда, ничуть не заботясь о собственной безопасности. Да и вряд ли там есть что-то опасное после того, как там побывали Максим, Дмитрий и Андрей.

– Хм, а вы-то думали дольше, – услышала я ехидную усмешку деда.

– Это же мама, у нее опыт в таких делах значительнее, – ничуть не обидевшись, отмахнулся мой сынок в ответ и последовал за мной.

Внутри была винтовая лестница, поднимающаяся вверх. Возможно, мужчины и позаботились обо всех ловушках, о которых я могла узнать по выщербленным и обожжённым стенам, но вот о чистоте даже не подумали. Отовсюду свисали махры паутины, а в воздухе летала пыль, вековыми залежами оседая на ступенях и храня четкие отпечатки мужских ботинок.

Лестница вывела меня в маленькую комнату, в которой только и был что один факел и фреска. Вот к ней-то я и прикипела взглядом.

На ней изображалась женщина с красивым, но немного уставшим и испещренным царапинами лицом, опущенным вниз. Она была в золотых доспехах, находилась в коленопреклонённой позе и сжимала в руках меч, острием упирающийся в землю. Рукоять его была сплошь покрыта шипами, из-за которых по рукам воительницы струилась кровь, а оголовье заменял бутон красной розы.

– Никого не напоминает? – спросил подошедший сзади муж.

Я только бездумно кивнула. Женщина-рыцарь на фреске была моей копией. Как будто я смотрела не на картину, а в зеркало, вот только рыжие, почти бардовые, волосы были коротко, неровно обрезаны, словно наспех отхвачены ножом. Я ее понимала – в битве косы до поясу толку не принесут. Так и она наверняка думала – и, выбирая между жизнью и волосами, первая оказалась дороже.

Я тоже всегда выбирала жизнь.

– Это не все, – почему-то сказала я.

– Что? – не понял стоящий рядом сын.

– Это не конец. Здесь есть что-то еще.

– Почему так думаешь?

– Не знаю, но… Никодим не мог так все оставить, он должен был объяснить суть артефакта, который создал для оборотней. Он просто обязан все объяснить!

Я была уверена в этом на сто процентов, а потому моя уверенность передалась и другим, и вместе, в двенадцать рук, мы за пять минут обыскали всю комнату, но ничего не нашли. Однако теперь, наученная опытом, я уже знала, что если с первой попытки ничего не нашли, значит, здесь точно что-то есть – таков был принцип сына Александра.

«Кто ищет – тот всегда находит!»

– Мы дураки, – вдруг выдохнул Дарган. – Мам, помнишь, Мастер говорил, что его сын никогда и ничего не делал просто так? – И ткнул пальцем в картину: – Вот она, подсказка!

Поняв парня с полуслова, Владимир метнулся куда-то вниз, а через минуту уже снова стоял перед нами, но в руках сжимал тяжелый двуручный меч, который и протянул мне.

– Ты единственная подходящая по комплекции, к тому же, женщина на изображении – твоя копия, – пояснил свой выбор древний русский князь.

Пожав плечами, я приняла его точку зрения, опустившись перед фреской на одно колено, сжала в руках меч и склонила голову.

И вокруг меня в ту же секунду кругом вспыхнул свет, исходящий от каменных плит пола. Картина на стене дрогнула и поехала в сторону, открывая нам еще одно, совсем крошечное помещение, посередине которого стояла высокая деревянная подставка, а на ней расположилась закрытая книга. Мужчины не посмели заваливаться туда раньше меня, Максим помог подняться с колена и отобрал меч, а я шагнула в тайник.

На старинном фолианте лежал десятисантиметровый слой пыли, и я провела рукой по обложке, убирая его. Книга тут же засветилась, выявляя надпись. И, прочитав ее, у меня подогнулись колени.

Мы нашли последний артефакт, о котором было доподлинно известно от самого Никодима – его дневник. Он никому и никогда не говорил, где его укрыл. А оказалось, что он все это время был здесь, в священном храме оборотней, там, куда вампирам испокон веков не было пути. Я не могла не восхититься гениальной простотой плана великого предка. Вот уж действительно «хочешь что-то спрятать, положи на видное место»!..

– Не может быть… – охнул Дмитрий, склоняясь над моим плечом.

– Спрятать там, где не додумались бы искать вервольфы, но до куда не добрались бы вампиры… – качнул головой муж. – Воистину Никодим был умнейшим из нас.

– Это последний артефакт, но… Какая у него сила? – спросил сын, вставая напротив меня.

– Полагаю, такая же, как и у обычного дневника – информация, – предложил Андрей.

– Покажи мне, – попросила я у книги. – Покажи, зачем ты создал Светоч.

И талмуд раскрылся, зашелестев пожелтевшими страницами, аккуратно заполненными ровными строчками. И, естественно, написаны они были на древнем языке Ровеля Прародителя.

Вот тут-то моя королевская шея и пострадала, ибо говорить и воспринимать на слух данный мертвый язык я могла, а читать и писать было выше моих женских сил. На что Дмитрий, в детстве лично заставляющий меня учить эту зубодробительную штуку, ужасно обиделся.

Из перевода Максима следовало, что Светоч создался как предохранитель от оборотней, на тот случай, когда мохнатые сосредоточат в своих руках слишком большую власть и мощь и начнут угрожать вампирам. Тогда магический механизм Светоча активировался, обнаруживаясь в каком-то вампире, и запускалась просчитанная череда событий, когда сила артефакта попадала в руки к лохматым, а у них, не терпящих исключительности кого-то одного, начиналась гражданская война. То есть они убирались с политической арены сверхъестественных рас.

Почему именно я? В книге был рисунок, к которому была приписка, где сообщалось, что это приснилось Велине. Она думала, что так будет выглядеть их с Никодимом дочь, но только после ее смерти мужчина понял, что они ошиблись и это будет кто-то из их потомков. Гениальный предок посчитал справедливым разместить рисунок любимой женщины в статуе, посвященной ей и ее человечности.

«А роза… Наверное, читающая уже догадалась, что это ее истинный знак – Терновая роза, обладающая шипами и стойкостью для защиты себя и своего племени. Будь смелой, сильной и достойной. Ты – мое лучшее творение. Надеюсь, ты не злишься на меня, девочка. Я хотел, как лучше. По крайней мере, я в это верил…»

От радости находки, от такого признания и раскрытия тайны внутри поселилось какое-то умиротворение, или правильнее сказать – пустота. Я ничего не чувствовала. Но очень хотела домой. К нам с Максимом домой.

– Никодим – любимый сын Мастера. Мы должны отдать этот дневник ему, – вдруг пришло мне в голову.

Мужчины поддержали согласными кивками. А Максим – о чудеснейший из мужского рода! – подхватил меня на руки, и уже очень скоро я была накормлена, напоена, вымыта и абсолютно счастлива, сопя обожаемому мужу в сгиб локтя.

И пусть все проблемы подождут!..

Хотя бы пока я высплюсь.

Комментарий к Глава 8. Последние тайны.

* – Велина, открой мне!

Фреска в в комнате статуи – https://cs7053.vk.me/c540103/v540103134/1e93a/c_l7bqWG-nk.jpg

========== Глава 9. “Выходите, девки, замуж!” ==========

Сказать откровенно, мне не понравилось это сразу. «Это» – это визит к Мировому судье.

Во-первых, то, как меня встретили в аэропорту Амстердама, больше походило на конвоирование особо опасного и психически нестабильного преступника – охрана окружала плотным кольцом, и пару раз я замечала, как при малейшем моем незапланированном движении типа поправления волос сопровождающие (обычные люди, кстати) нервно дергались и, как они думали, незаметно тянулись к оружию.

Во-вторых, когда меня все же доставили в резиденцию Мирового судьи, в приемной мою светлость продержали около получаса. И если для нашего Мастера – это нормально и допустимо, то для чиновника уровня судьи подобное действие оскорбительно по отношению ко мне, стоящей по вертикали власти намного выше.

А все из-за того, что эта свинья развлекалась с собственной секретаршей! Чертов смертник! Убила бы, кабы не подпись!

Поэтому в кабинет я вошла с таким лицом, что сидящий в высоком кожаном кресле Мировой судья мигом перестал блаженно и мечтательно лыбиться.

Итак, Мировой судья, если заглянуть в Общий кодекс Разумных рас, составленный Советом Великих, являлся всего лишь скромным исполнителем воли закона и никаких дополнительных или особых полномочий не имел. В его резиденции и подчинении находилось несколько десятков чиновников, рангом пониже, и примерно столько же судебных приставов, которые и помогали судье ту самую волю исполнять.

На деле оказывалось, что Мировой судья не столько блюдет букву закона, сколько свои интересы и при этом старается выжить на политической арене, лавируя между сильнейшими мира сего. Могу по опыту сказать, что общение хотя бы с нашим Мастером дорого обходилось его нервной системе. Впрочем, Александр – частный случай. Однако решения Мирового судьи имели реальную силу и были подкреплены законом, а взяточничество, которое способствовало склонению чаши весов «справедливости» в нужную сторону (точнее в ту, которая больше заплатит), цвело здесь махровым цветом, простите за тавтологию.

Таким образом, Мировой судья – это такой червь, который встанет на сторону того, кто больше денег ему отвалит.

Но поскольку этот червь был из плоти и крови, меня искренне удивляла его абсолютная уверенность в собственной неприкосновенности.

– Вы всерьез считаете, что я подпишу бумаги о полном переходе Лондона в руки вампирской общины? – Судья как бы в раздумье потеребил окладистую бороду.

Я постаралась удержать эмоции при себе, хотя руки уже чесались от желания ощутить в них чуть шероховатую поверхность пистолета.

Еще одна причина моего едва сдерживаемого раздражения была в расе этого товарища. Нет, я не расистка, но посадить на эту совершенно коррумпированную должность гнома было верхом наглости со стороны Совета Великих. И верхом пофигизма со стороны Лавьера, который в этот Совет также входил, но, как известно, уже давно и прочно на него забил.

Не хотелось бы никого обидеть, но все знали, что гномы жадны, сварливы и продажны. Они потому и трудились безвылазно в своих кузницах и мастерских, ибо их изделия стоило очень и очень недешево. И за лишнюю золотую монетку (а гномы по старинке рассчитывались только так) любой уважающий себя представитель невысокого народца лучше удавится, чем упустит прибыль. Да, они высоко ценили семейные узы и традиции, почитали предков и одинаково радушно относились ко второму и тридцать второму колену своей родни. Да, они были прекрасными ювелирами, кузнецами и оружейниками, были трудолюбивы и скрупулезны в мелочах. Но их маниакальная одержимость золотом и жаждой богатства отталкивали большинство представителей других рас.

Поэтому сейчас, глядя на рыжего гнома, который был чуть выше своих среднестатистических сородичей, затянутого в сшитый на заказ, строгий деловой костюм (слегка помятый после игрищ с молоденькой секретаршей человеческой расы) и сидящего с физиономией уверенного в себе Карлсона, я невольно еще больше зауважала тех немногих своих знакомых из маленького народца, которые не раз доказывали, что работают на качество и репутацию, а не на деньги.

– Вы спрашиваете меня об этом уже третий раз за время нашей беседы, уважаемый… – Я действительно забыла, как его зовут, но жест, которым я повернула к себе золотую табличку с его именем, стоящую на краю стола, вышел донельзя демонстративным. – …судья Гровард. Видимо, надеетесь, что я передумаю. Однако не стоит. – Положив ногу на ногу, я сцепила пальцы и устроила их на коленке. Поза вышла такой, что верхняя часть камзола чуть сдвинулась, открывая спрятанные пистолеты и метательные кинжалы. Судья как-то спал с лица, перестав гулять по декольте привычной мне черной борцовки похотливым взглядом. Максима на тебя нет, свинья! – Видя ваше явное нежелание сотрудничать, хочу вам сообщить, что пришла сюда в более-менее благостном расположении духа и искренне советую мне его не портить. Просто поставьте подпись на сих бумагах, и вы свободны.

– Простите, мисс… э-э-э… Лайт, – попытался так же демонстративно отомстить мне гном, – вы осознаете, с кем разговариваете и где находитесь?

Это он мне сейчас пытается угрожать двумя десятками смертных из его охраны?!

Я так ехидно хмыкнула, что Мировой судья сразу же вспомнил известную поговорку, что гуляла между представителями сверхъестественных рас: «Вампир не Тимошка – голову оторвет и подзакусит немножко!» То есть даже я, вампир-полукровка, могу голыми руками справиться и не с таким количеством противников из обычных людей.

– Во-первых, миссис. – Для меня самой это звучало несколько странно и непривычно, потому что даже в резиденции Мастера ко мне по старой памяти обращались «мисс Лайт», однако, вредничать – так по полной. – Во-вторых, уже давно Бессмертная-Лайт. – Ага, репутация мужа бежит вперед него, а бледнеет этот рыжий просто великолепно. Пугала бы и пугала… – И нет, я вам не угрожаю. Но да, если мое настроение все же испортится, вам остается только посочувствовать. В подтверждение этого могу добавить, что также прекрасно осведомлена, где, как и в каком количестве находятся ваши наследники. Могу даже сказать, чем оные заняты в режиме реального времени.

Как и каждый вампир, я была перестраховщиком. Как и каждый вампир из клана Ровеля Прародителя, я была маниакальным перестраховщиком. Проверить все по три раза и еще по семь – повторно просчитать – было нашим отличительным семейным качеством и девизом. А потому и к данной встрече я подготовилась основательно, достав всю открытую и закрытую информацию на нынешнего Мирового судью, в частности – на его семью. Знаю, что подло и грязно, однако, ожидаемо действенно, а результат сейчас был основным направлением.

Намек сквозил в каждом слове, и судья Гровард, судя по тотальным сначала бледности, потом покраснению кожного покрова на лице и шее, замечательно его распознал и понял. По крайней мере, подпись на лично Лавьером составленных документах в трех экземплярах появилась за каких-то две минуты. Надо было сразу начинать с угроз, но нет же, хотела мирно, культурно… Сколько жизнь и Андрей с Александром меня не учат, все никак не научусь.

– Чудно! – Радостно хлопнула в ладоши, поднимаясь и прямо-таки излучая любовь и милосердие к ближним. – Ложа Великого Мастера вампиров благодарит вас за сотрудничество и желает вам приятного дня. Мы знаем, что у вас не было выбора, но спасибо, что приняли решение в нашу пользу, да еще и в столь малый срок! – паясничая, передразнила я речь пилота в любой авиакомпании.

Рыжий гном злобно зыркнул на меня, но все же поднялся и поклонился, стараясь сохранить на лице предельно вежливую гримасу. Я сделала ему ручкой, однако саркастичная ухмылка все-таки выползла на лицо, отчего судья побагровел, но уже от ярости. Прощально улыбнувшись и сверкнув небольшими, но заметными клыками, вышла из кабинета. Откуда тут же послышался жалобный звон чего-то, пущенного в дверь.

Хе-хе, очевидно, после этого похотливый хапуга навсегда зарекся иметь хоть какие-то дела с вампирами. Оно и правильно.

Себе дороже выйдет.

***

Я как раз выходила из резиденции Мирового судьи, когда в кармане зазвонил телефон. Кивая охраннику из бессмертных, на котором настоял Максим (сам он был занят расшифровкой дневника Никодима, коий, как известно, обожал всякие загадки и коды), и попутно определяя, что звонит Рада, я сделала вампиру знак, что сначала поговорю, а потом сяду в машину. Тот остался стоять рядом с моей дверью, заложив руки за спину.

– Слушаю тебя, дщерь моя! – пафосно изрекла я. Дочь звонила крайне редко, но и было это весьма надолго.

– Мам, у меня для тебя новость. Не волнуйся! Она радостная! – быстро протараторила она, зная мою реакцию на подобные заявления. – Короче, мам… Я тут немножко, совсем чуть-чуть, почти незаметно…

– …беременна?! – ужаснулась я, чувствуя, как кровь отливает от лица.

Бессмертный, кажется, его зовут Яков, он вроде из Праги, как и Вацлав, только времен Яна Гуса, а потому является ярым его последователем до сих пор, заметив мою резкую бледность, сделал шаг ко мне, но остановился, видя, как ужас молниеносно сменяется бешенством.

– Нет, что ты! – возмутилось чадо с той стороны. – Я вообще-то не маленькая, про безопасный секс знаю и успешно применяю сии знания…

– Что?! – прорычала я.

Честно признаться, данная фраза меня несказанно нервировала, ибо для моего идеалистичного материнского мозга Радомира все еще оставалась ребенком, пусть выросшим, но все равно маленьким, невинным ребенком!

– Мам, ты не о том подумала! Это вообще все не то, что я хотела тебе сказать! – зачастила Рада, тоже, видимо, очень волнуясь. – Короче, мам. Я тут слегка замуж собралась и…

Дальше из несчастной матери, то бишь меня, вырвался задушенный хрип, после чего моя ошарашенная тушка свалилась в обморок. Благо, Яков подхватил, не дав поцеловаться с асфальтом.

А из трубки послышалось тихое и виноватое:

– Мам?..

***

Месяц спустя.

– Ты знаешь, я тут подумала…

– Поверь мне, не стоит. Думать вообще вредно, – прозвучал мудрый совет со стороны.

– Особенно сейчас, – поддержали с другой.

– Особенно тебе, – ехидно хехекнули с третьей.

Послышался возмущенный хмык, потом печальный всхлип, и по сотому разу в покоях раздалось:

– Я не хочу умирать! Я еще так молода!

– Ой пф, бред какой!.. – подключился еще один синтезатор безжалостных реплик.

– В смысле?!

– Я про суицидальные наклонности, а не возраст!

– Все равно не хочу! Зачем я это сделала-а-а-а?!!

– Ну, в любом случае – сказанного не воротишь. А потому сиди смирно и не крути головой, а то воткну шпильку в глаз – и будет у нашего хвостато-рогатого красавца одноглазая невеста! И не елозь задницей по стулу – платье мнется!

Признаться, после таких угроз даже я впечатлилась, хотя уж мне-то точно нечего было волноваться. Но что поделать: превратившаяся в рефлекс боязнь матери с зажатой в руке расческой заставила втянуть голову в плечи. На разнывшуюся мою дочь тем более подействовало.

Стоит ли говорить, что на своей свадьбе Радомира была чудо как хороша? Нуада ради любимой кровинки и наследницы расстарался на славу.

Белое платье из вручную сплетенного кружева, отделанное серебряной нитью и маленькими, но яркими рубинами, идеально подходящими к короне, которую сейчас возложила на голову невесте старшая женщина семейства Лайт – Марина Лайт, было спроектировано и изготовлено эльфийскими мастерицами и превращало мою дочь в совершенно неземное существо.

Венец Рады несколько отличался от моего более плавными узорами и множеством рубинов разных размеров в серебряных цветах. А так же тем, что был больше выдержан в эльфийских традициях. От вампирского в нем была только кровь клана Лайт на уровне выплавки.

Диадема дочке очень шла, и я невольно залюбовалась ею, хотя, когда она сказала мне, что выходит замуж, реакция моя была весьма далека от положительной или нейтральной. Только изложив проблему мужу и получив в ответ его философски-рассудительное «И чего ты так всполошилась? Это должно было когда-нибудь случиться. Радуйся, что с холостятским настроем Михаэля ты до этого хотя бы дожила!», я поняла, что банально переживаю за свою малышку.

Каково ей будет замужем? Понравится ли? Не будет ли тяготить, если учитывать и то, что она является наследницей державы эльфов? Уж не беременна ли, и потому они так торопились со свадьбой? Смогу ли стать хорошей бабушкой?