Текст книги "Роман с солнцем (СИ)"

Автор книги: La Monita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

К расставанию нужно идти постепенно. Дать время дочерям привыкнуть, да и им самим осознать неотвратимость колоссальных изменений.

Так что было решено, что Давид пока останется в доме на несколько недель, а потом съедет. А через месяц они подадут на развод.

Вилья чувствовал сожаление и какую то смутную тоску от сознания того, что этот этап его жизни окончен. Но радость от того, что отныне их счастью с Бэлой никто не помешает. Он, наконец, будет со своей любимой. В том, что он добьется ее прощения, футболист не сомневался. Эта девушка любит его. Глаза не могут врать. А когда он касался Бэлы, обо всем говорило ее тело.

Конечно, она злится, но Давид сумеет убедить ее дать им еще хоть один шанс. Он будет всю оставшюся жизнь вымаливать у нее прощение.

И начнет сразу же по приезду в Мадрид. Он ведь едет туда, как представитель Валенсии и будет присутствовать на съемках программы Бэлы. Его талантливой, успешной и любимой Бэлы.

Давид так гордился ею, так восхищался. Из маленького воробышка она превратилась в прекрасного, гордого лебедя, на королеву в своем пруду. Вся Испания стремилась подражать ей, ее стилю, Харизме, неповторимости.

Образ созданный Бэлой…. Таинственность, тайна прошлого и печальные, меняющие цвет глаза…… она была прекрасна, утончена и изыскана. И она была его. Душой, сердцем и мыслями. С той самой ночи на Ибице. С самой первой секунды близости. Это была его женщина. Его судьба. Половина его самого. А он, глупец, не понял этого сразу и теперь будет всю жизнь жалеть об этом.

Но он был полон решимости исправить все. Стать, наконец, счастливым.

Самым сложным было рассказать Патрисии о Бэле. Все. С самого начала. Он ответил откровенностью на откровенность жены. Рассказал все без утайки. О встрече с ней, о чувствах, которые эта девушка вызвала в его душе. О том, чтобы он сотворил если бы Пат не позвонила ему тогда из-за отравления Олы. Он признался во всем. О решении оставаться с женой из за дочерей. О том, как страдал и не находил себе места все эти годы. О своей безумной, прошедшей испытания годами, любви к Бэле.

Пат восприняла все это спокойно. В ее глазах блеснул огонек сочувствия:

– Дави, ты оказался способен на большие жертвы. Ты прекрасный отец и муж и еще более чудесный человек. Ты, как никто заслуживаешь на счастье. Я верю, что эта твоя Бэла поймет, какой чудесный парень ей достался.

– Я обидел ее, Пат. Унизил, растоптал. Я даже боюсь представить, что она чувствовала, когда я ссадил ее на берег в то утро. Если я сам ненавижу себя. То представляю на сколько сильнее ее чувство.

– Я думаю, что ты просто должен сказать ей правду. Почему ты так поступил. Если она так умна, как ты говоришь, то поймет мотивы отца, который старался оградить своих дочерей от травмы. Ты поступал благородно – она нахмурилась и опустила глаза – а вот я не смогла…..

Давид поднял голову:

– Ты поступила смело, сражаясь за любовь. А я нет. Спрятался и позволил жизни вести меня. Не форсировал события. Жил только футболом и девочками….

– Давид, ты сумел отказаться ради любимой девушки ради счастья дочерей. Ты пожертвовал всем, ради этой семьи. Твои обеты для тебя не были пустыми словами. А я слаба. Я не смогла противится своим чувствам. Любила Карлеса и была с ним. Я врала, вместо того, чтобы открыть правду и принять решение. За это я всегда буду виновата перед тобой….. да и перед Карлесом.

По ее щеке скатилась слеза, и Давид, ухмыльнувшись, произнес:

– Я не могу поверить, что говорю это, но Пуйи любит тебя. Он простит тебе все за возможность быть просто рядом. Ты заслуживаешь счастья, Пат. И если твое счастье наш капитан, то так тому и быть. Я не стану ломать ему ноги…..

Пат засмеялась сквозь слезы:

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, Давид. И всегда буду. Ты замечательный человек.

– Я тоже люблю тебя, Пат. И это не изменится. Ты та, кто подарил мне Олу и Заиду. Ты была первой женщиной, которую я полюбил.

– Но нам чего-то не хватило, да? – в голосе девушки была грусть.

– Наверное, мы слишком давно вместе, для того, чтобы судить, где мы допустили ошибку. А теперь все перегорело. Но мы оба все еще достаточно молоды для того, чтобы попытаться снова.

– Да – кивнула Патрисия и обняла Давида – мы попытаемся. И я верю, что у тебя все получится. Ты сможешь вернуть Бэлу. Да и пара вы будете чудесная. Она известная телеведущая, ты известный спортсмен….. канонически.

Вилья фыркнул:

– И в Вашем случае….. красавица и капитан футбольной команды. Как в старые добрые школьные годы. Вопреки всему они вместе. Только не выйдет целоваться на заднем сидении автобуса…

Патрисия засмеялась и толкнула футболиста в плечо.

Вилья снова обнял ее прижал щеку к темной макушке.

Все просто обязано наладится. Это был своего рода подарок судьбы, что после всех этих лет и он и Пат имеют шанс на счастье. Второй шанс. А в этом жестоком мире он предоставляется далеко не каждому.

Тем более вот так. Оказавшись примерно в одной ситуации, и он сам и его жена обрели способность не просто слушать, но и слышать друг друга.

Что касается Пуйоля, то и с ним Давид поговорит прежде чему лететь в Мадрид. Капитан должен знать, что Вилья не держит на него зла, но Карлес в долгу перед своим форвардом. И в ближайшее время он потребует возвращения задолженности.

====== Облегчение ======

Глава 55

Решив все дела в Барселоне, Вилья вылетел в столицу Испании с приятным чувством эйфории и всепоглощающего счастья. Он летел к Бэле. Он расскажет ей правду о том, почему так поступил, поведает, что уходит от жены, и все, наконец, будет хорошо.

Жизнь налаживается.

Ола и Заида, узнав о том, что мама и папа больше не будут жить вместе, сначала расстроились, но потом родителям удалось убедить их в том, что для них самих ничего не изменится. Они все так же будут их маленькими девочками. А папа будет жить всего в нескольких кварталах от их дома, так что они просто не будут успевать соскучится.

Плюс был и в том, что у них должно быть теперь два дома и в два раза больше Рождественских подарков. Они будут ездить отдыхать по два раза в сезон. Сначала с мамой, а потом с папой. И Ола с Заидой никогда не почувствуют себя членами неполноценной семьи.

В конце-концов, девочки смирились, и даже выдвинули условие. Раз в неделю, при любых обстоятельствах, если оба родителя в городе, то они будут непременно ужинать вчетвером. В Ресторане. Как в старые добрые времена. И там должны присутствовать только они. И никого больше.

Пат и Давид, не долго думая, согласились. В любом случае – прекрасная идея. Они никогда не будут чужими.

С Карлесом тоже все разрешилось довольно легко.

Они поговорили, без сантиментов и обвинений, как два взрослых мужчины, и Давид пожал руку капитану.

Он не имеет права винить его за любовь. А за обман Вилья пообещал взыскать с него сполна. Увести женщину у друга нарушает все мужские кодексы.

Пуйоль с серьезным видом кивнул и Давид понял – это обещание. А лидер Каталонцев свое слово не нарушит никогда.

Улетая в Мадрид, Вилья взял слово с Пуйоля, что до его приезда никто не должен узнать, что произошло у него в семье. После того, как Он вернется, то расскажет все всем, кому посчитает нужным. Но форвард дал задание капитану уведомить обо всем руководство Барселоны, злорадно прадуясь, что его не будет в городе, когда Пеп и Сандро узнают об образовавшимся треугольнике.

Пуйоль, скрипя сердце, согласился и Вилья спокойно оправился в столицу, полный радужных надежд и счастья.

Но все это рухнуло, как карточный домик, когда он все же увидел Бэлу. Все такая же красивая, величественная…… но лживая.

За все эти годы она не удосужилась сообщить ему, что он отец замечательного парнишки. Она родила ему сына!

Это было как молнией через все тело, как удар тонного кулака в солнечное сплетение…..

Он стоял там, у нее в гримерке, куда вошел сразу же по окончанию передачи, чтобы поздравить ее и поговорить об их будущем, и смотрел на собственную уменьшенную копию, умирая тысячами смертей.

Он не мог поверить тому, что увидел. Вилью буквально парализовало. У него сын?

И Давид не видел, как он растет, не держал на руках, не менял пеленки. Он был оторван от собственного ребенка милостью Бэлы.

На тот момент он не думал об этой девушке. Он думал лишь о том, что она сотворила. Как она могла? Если бы Бэлла сказала ему, что после той ночи на Ибице у них родился ребенок, то все могло бы сложится иначе…..

И абсолютно закономерно его обуял величайший гнев. Гнев мужчины, у которого отняли право отца. Он был склонен винить во всем Бэлу, наговорил ей множество обидных вещей.

Мозг не понимал ничего, отказывался воспринимать все те слова, которые говорила ему эта женщина. В мыслях была лишь одна эмоция. Она как кислотой обжигала внутренности, скручивала в жгут сознание: «У меня сын! Сын от Бэллы».

Давидом владело единственное стремление. Признать его. Тут же. Схватить на руки и сказать, что он его отец. Чувство, которое он испытал, глядя в лицо собственному ребенку, были сродни вере в сказку. И этот ребенок был частью утопического существования знаменитого футболиста. Он любил Бэлу. Безумно и отчаянно. И теперь он знает, что ее ребенок – его сын.

Вилья слушал Бэлу, но не слышал. Краем сознания он понимал, что она объясняет ему свои мотивы, почему не рассказала, скрыла от него существование ребенка, чего пыталась достичь, но мозги футболиста были полностью отключены от реальности.

Бэла уже давно приказала ребенку покинуть комнату, но перед Вильей до сих пор было его лицо. Точная копия его собственного в том же возрасте.

Давида душили гнев и боль. Сознание того, что за него решили его судьбу. Отняли право быть отцом этому парнишке. Даниэлю. Его сына зовут Даниэль. Дани, как говорила Бэла.

Вилья отказывался воспринимать эту реальность. Он был зол на женщину перед ним за то, что она сделала. На несколько минут им овладело бешеное стремление причинить ей боль. Моральную боль, на столько сильную, чтобы она поняла, что он сейчас чувствует.

Прошло ни мало времени и судорожных объяснений и обвинений Бэлы, прежде чем Давид понял. Винить эту девушку ему не в чем. Она поступила так, как должна была. Отказалась разбивать семью. Бэла прошла через ад, но вырастила Даниэля. Она не избавилась от него, не пошла легким путем, эта девушка дала жизнь их сыну вопреки всем обстоятельствам и здравому смыслу.

Вилья снова скорчился от стыда и собственных необоснованных обвинений. Как же она страдала и мучилась одна, на руках с Дани, без работы, без денег и без душевного равновесия. Но эта девушка нашла в себе силы выстоять и превратится в стойкую и цельную личность. Человека, которым восхищается вся Испания.

Как же она должна была ненавидеть его тогда! Он же взорвал ее существование, как атомная бомба! Проехался катком по осколкам и уничтожил веру в добро. А теперь, когда она собрала свою жизнь по кусочкам, снова вернулся в нее и обвиняет в всех грехах.

Он же ничтожество!

Как же должно быть тяжело было Бэле тогда. Как тяжело ей сейчас…. Понимать, что ее жизнь на грани обвала и снова из-за него.

Только вот это не снимало с него права быть рядом с сыном. Он уже любил парнишку и обожал его мать. Пусть Бэла сейчас и ненавидит его, но он проведет всю оставшуюся жизнь, убеждая ее в своей любви. Их обоих. Он сделает все для счастья этих двоих.

Только Бэла самостоятельно никогда не пригласит его в жизнь Даниэля. Придется сделать это самому. Впервые в жизни действовать решительно. О мужски. Он поборется за свое счастье.

Вилье было не легко, глядя в глаза Бэлы, идти на то, что он задумал, но другого выхода не было. Сказать ей правду о Патрисии и разводе сейчас было бы глупо. Она бы ни за что не поверила, что он это сделал еще до того, как узнал, что отец Даниэля. Эта благородная девушка подумает, что этот поступок был продиктован чувством вины. Но Вилья просто обязан был убедить Бэлу в своей любви. Не в желании быть рядом с сыном, а в стремлении обладать ею. Он мечтал об этом вот уже четыре года, и теперь обретает нечто несоизмеримо большее.

Он не снимал с себя вины, и будет до конца жизни виноватым перед Бэлой, но сейчас самым важным был Даниэль. Его сын. Их сын.

Он должен был узнать, что у него есть отец.

И из-за этого Вилья снова поступил эгоистично с Бэллой. Заставил ее рассказать сыну правду. Просто не оставил девушке выбора. Поставил условие, которым она просто не могла пренебречь.

Давид смотрел в ее глаза и понимал на что толкает ее, но отступить не мог. Бэла боялась, что рассказав Дани, что он его отец, наложит на женатого Вилью определенные обязательства. А он просто не сможет быть с сыном постоянно. И это причинит Даниэлю ненужную боль. Бэла пыталась уберечь сына от разочарования.

Только она не понимала, что Давид теперь не покинет их даже под страхом смерти. Он хотел Бэлу а обрел еще и сына.

У него тряслись руки, когда он вспомнил, как малыш говорил с ним. Как смотрел……. Невозможно было передать все те ощущения, которые футболист испытал глядя в глаза своего обретенного ребенка. Ребенка, которого ему родила самая любимая девушка на свете.

Он растоптал ее, унизил, бросил, а она родила ему сына……. Ему хотелось сейчас, тут же упасть перед ней на колени и рассказать на сколько он ее любит. Умолять о прощении….

Но в итоге настоял на том, чтобы она поговорила с Даниэлем. Это должно было случится, как можно скорее. Он понимал на сколько страшно сейчас девушке, и если бы мог, то прошел бы с ней через это, но он не имел права отбирать у нее возможность поговорить с сыном самостоятельно.

И когда Бэлла в конечном итоге согласилась, Давид ощутил боль и одновременно облегчение. Боль за себя, за нее, за их сына. За то, что снова вынуждает эту девушку пройти через ад.

Но если он что и вынес со всей этой ситуации, то если планируются отношения, то лжи в них быть не должно.

Сам Вилья ехал в Мадрид рассказать Бэле, что разводится с женой и предложить ей дать ему шанс. Но теперь с этим придется повременить. Пока Бэла не расскажет все сыну. А потом он посвятит всю оставшуюся жизнь ползанию на коленях перед этой замечательной и сильной девушкой, чтобы вымолить у нее прощение. Заставить поверить, что и для них счастье возможно.

Бэла нужна была неделя, чтобы разобраться с этим и Вилья пообещал ей, что не будет в течение этого срока пытаться связываться с ней. Это меньшее, что он смог для нее сделать.

Глядя в такие любимые и полные боли глаза, Вилья понимал, что снова ломает ее, идет против ее желаний, но впервые в жизни футболист был уверен, что поступает верно.

====== Страх ======

Глава 56

Первым делом, вернувшись в Барселону, Давид отправился поговорить с Пат. Жена должна была узнать обо всем первой. Потому что Вилья отныне не собирался темнить. Как только Дани и Бэла вернуться в Мадрид из Севильи, он собирается стать частью их семьи.

Футболист с отчаяньем поведал Пат, о том, что узнал. О сыне, о Бэле, о том, чем все это обернулось. Вилья еще никогда не ощущал такого счастья и такого отчаянья одновременно. Чем больше проходило времени, тем больше Давид мучил себя вопросами: Как отреагирует Дани? Примет ли его? А может возненавидит, как он того и заслуживал?

В конечном итоге он извел себя тяжелыми мыслями и вопросами на столько, что в разговоре с женой, пусть даже уже почти бывшей, его не покидало стойкое ощущение того, что может приключится что то плохое.

Патрисия отреагировала на известие о том, что у Давида есть внебрачный сын с удивлением и сарказмом, в то же время видно было, что она сочувствует его метаниям.

– Дави – проговорила она, ставя перед ним чашку кофе – в этм ты переплюнул меня. Я с Карлесом около четырех лет, и ничего такого, а ты провел лишь одну ночь с Бэлой а умудрился сделать ей ребенка! – Пат улыбалась – Снайпер! Ювелир!

Вилья взглянул на Пат. В его глазах плескалось море отчаянья и злобы на самого себя:

– У меня сын, Парисия, сын. А я ничего не знал. Я даже не могу представить на сколько Бэла ненавидит меня. И сейчас в данный момент, она, возможно решает мою судьбу.

– Дави, нет смысла терзать себя сейчас. Дождись их возвращения, а потом делай выводы. Я думаю, у тебя есть этот шанс. Если Бэла и правда такой хороший человек, как ты рассказываешь, то она не станет чернить тебя перед ребенком, и ты обретешь возможность расположить к себе Даниэля.

– Она не станет этого делать, она слишком благородна для этого, но в любом случае, никто не будет ненавидеть меня больше меня самого.

– Перестань ныть, Вилья – вдруг прикрикнула Пат – раскис, как тряпка! Ну, совершил ты эту ошибку! Никто не застрахован ! Мы оба с тобой причинили другим людям достаточно боли. Но теперь пора исправляться. Вместо того, чтобы сидеть и жалеть себя, подумал бы лучше о том, что скажешь им по возвращении. Устрой все. Давай разведемся, как можно скорее, чтобы иметь возможность исправить свои ошибки. Пора уже перестать жить с оглядкой на то, что подумают другие. Из-за этого мы уже достаточно настрадались. Давай просто поступим по велению сердца.

Вилья вдруг резко вскинул глаза на Пат. Она была серьезна, как никогда.

– Ола и Заида все знают. Нам лишь придется рассказать им, что у них теперь есть братишка. А так как девочки давно мечтали о младшем брате или сестре, то я думаю, с этим не будет проблем.

Давид вдруг понял, насколько Пат замечательная женщина. Именно сейчас, она нашла именно те слова, которые требовались Вилье. Как бы то ни было, они слишком хорошо знали друг друга.

– А как ты отнеслась к тому. Что у меня теперь есть Даниэль? – осторожно спросил Давид – это не сильно потрясло тебя?

Пат ухмыльнулась:

– Мне ли не знать, как виртуозно у тебя получается делать детей, Вилья. Тебя всегда привлекал сам процесс. Но в любом случае, мучит меня не то, что у тебя ребенок, а то, сколько времени мы оба потеряли из-за собственной нерешительности и глупости.

Давид кивнул и решительно произнес:

– ты права! Значит, будем исправятся. Завтра подадим на развод. Постараемся не разводить шумиху, но на всякий случай предупреди Пуйи, что возможен резонанс. Когда все раскроется, избежать скандала нам всем поможет только чудо.

И этим самым чудом стало руководство Барселоны, которое,узнав от Пуйоля все подробности ситуации, сначала пришло в полный шок.

Пеп и Россель очень долго и нудно распекали обоих своих лидеров на чем свет стоит. Первый раз Давид видел Гвардьоллу на столько злым. У него на шее буквально вздувались вены от крика и неистовства.

– О чем вы думали!? – вторил ему Россель – вы мать вашу развели долбанную шведскую семью прямо у всех нас под носом. Совсем сдурели что ли? Забыли кто вы и где находитесь? И что теперь прикажете делать? Прилюдно погладить вас по головкам за креативность взглядов?

Пуйоль и Вилья сидели рядом и молчали, давая боссам выдохнуться. Хосеп и Сандро по очереди изрыгали проклятия и угрозы в адрес своего капитана и ведущего форварда, и, казалось, никогда не успокоятся.

– Выкинуть бы вас нахрен из команды! – сказал Гвардьолла, усаживаясь за стол и потирая виски. Россель кивнул и занял кресло напротив.

Карлес и Давид поняли, что основная буря миновала, но Вилья счел нужным заявить:

– Если это так необходимо, то я готов покинуть Барселону и отказаться от выплат по контракту. Я никогда не хотел втравливать в это команду. Но это моя жизнь и я от нее не откажусь.

– Согласен! – поддержал его Пуйоль, – в любом случае, в конце сезона я собирался уходить. Мой контракт заканчивается, но в другой команде я играть не буду никогда. Да и возраст уже не тот. Так что я готов поступить так же, как и Давид.

– Умники! – выдал Россель, – Самородки! Гении! За яйца вас обоих подвесить надо. Вы прим как иллюстрация к фильму «Тупой и еще тупее».

– Никто не собирается никуда вас отпускать. – заявил Пеп. – только вы, два сексуальных террориста, отныне будете в этой ситуации говорить и делать только то, что позволит наша группа по связям с общественностью. Разгрести это будет сложно, но мы попытаемся. Только сидите тихо. Никаких заявлений в прессу и выходов на прогулку в обновленном составе семьи. Пока мы не решим как лучше. Ясно?

Давид и Карлес кивнули.

– Детский сад, ей Богу, – вздохнул Сандро, – все у нас тут было, но чтобы так вот……. Прелюбодеяние против товарища по команде, интрижка с известной телеведущей…. Внебрачный сын и в центре всего этого Капитан Барселоны, – Россель покачал головой, – так и вижу уже гнусную улыбку Флорентино Переса, когда он узнает обо всем. Будет ржать над нами, как та курица из мультфильма! Еще бы, Барса же славится своей высокой моралью.

– Это все не шутки, Сандро – произнес Вилья нервно, – это наши жизни.

– Это для тебя не шутки! А для всех остальных это похлеще “Краковии” будет. Представляешь себе сюжетик? Да Реал только ради этого сотворит свою программу в том же стиле, чтобы посвятить общественность во все перепетии этой драмы. «Барселонские страсти». «За стеклом».

Россель сплюнул на пол и заявил:

– Свободны оба! Я уведомлю вас о своем решении. Еще и остальным парням сказать надо. Так что можете этим заняться. У меня не хватит спокойствия повторить это все еще и перед ними.

После разговора с Росселем и Пепом Давид впервые за все время почувствовал себя неразумным ребенком. Которого отослали в свою комнату за то, что он плохо вел себя за столом. Это было до чертиков раздражающее чувство.

Но все это, как и все остальное перестало существовать для Вильи, когда в середине следующего дня в его доме раздался телефонный звонок. Патрисии дома не было – повезла девочек за покупками. У прислуги был выходной и по-этому Вилья самостоятельно поднял трубку.

– Алло! – проговорил он.

– Сеньор Давид Вилья?

– Да. А кто это?

– Меня зовут Фернандо Палас, я главный врач госпиталя Святого Луки в Севилье. Меня попросила позвонить Вам некая сеньорита Маматова. Знакомы с такой?

Сердце Давида провалилось куда-то в пятки. Рука, держащая трубку, мгновенно вспотела. Его буквально парализовало от плохого предчувствия.

– Да. – не своим голосом произнес он, – я знаком с Бэлой. Что произошло?

– С сеньоритой Маматовой все в порядке. Несчастье произошло с ее маленьким сыном. Он в коме и состояние довольно тяжелое. Большего я по телефону сказать не могу, но она очень просила передать Вам это.

Ноги перестали держать Давида и он прислонился к стене постепенно сползая вниз. Сознание отказывалось воспринимать услышанное. Дани… малыш в больнице? Как такое возможно?

Дорога в Севилью заняла у Давида не более 4 часов.

Все время, пока он впопыхах собирал вещи, добирался до аэропорта а потом с трудом отвоевал последний оставшийся билет на заветный рейс у опешившего подростка, Вилью не покидало вопиющее ощущение ужаса. Оно буквально сковывало все движения.

Что же случилось? Как же так? Он же только узнал Дани, а уже теряет?

Немыслимо! Невероятно.

Ноги буквально отказывались служить ему. Давид панически боялся не успеть, или приехать только для того, чтобы….

Нет! Нет! Нельзя допускать даже подобной мысли! Все будет хорошо! Просто обязано быть!

Они с Бэлой справятся! Она позвала его! В самый темный час она вспомнила о нем. Значит, они преодолеют все.

Вилья буквально ворвался в больницу и пулей полетел к стойке администратора.

– Меня зовут Давид Вилья. Я должен знать в какой палате сеньорита Маматова с сыном.

Девушка за стойкой равнодушно посмотрела на полубезумного Давида, а когда увидела кто перед ней, сделалась сама любезность:

– Здравствуйте сеньор Вилья! – с лучезарной улыбкой пропела она, – очень раза видеть Вас…..

Глаза Давида приняли угрожающий оттенок:

– Ваши слова не соответствуют ситуации, сеньорита, более того, я нахожу их нелепыми. Я жду ответа на свой вопрос. Где сеньорита Маматова.

Администратор опустила глаза. Улыбка сползла с ее миловидного лица. Она, видимо поняла всю неуместность своего замечания и если бы была немного иная ситуация, Вилья, возможно, посочувствовал ей. Но сейчас все его мысли были заняты Бэлой и сыном.

– Извините, сеньор Вилья, – пролепетала девушка, – палата 407, четвертый этаж и направо.

Давид кивнул и кинулся в указанном направлении.

Войдя в палату, Вилья на мгновение замер. Мир как будто перестал существовать. Он видел только Дани на огромной кровати всего перебинтованного и бледного. Он казался таким маленьким и хрупким на фоне всех этих проводов и аппаратов. А и исхудавшая, осунувшаяся Бэла рядом, напоминала приведение. Она скорбно сидела спиной к нему и сжимала безжизненную руку Даниэля. Плечи девушки вздрагивали от рыданий. Эта картина буквально вышибла из Вильи дух. Они не уберегли его. Он….. если бы он не настоял на своем, то и Бэла и Дани были бы в Мадриде. В безопасности.

Но сейчас не время для самоедства! Главное – Даниэль! Его жизнь! И Бэла. Он, наконец, должен стать ей опорой! Эта девушка нуждается в нем.

Осторожно он подошел к постели сына.

Бэла обернулась и в ее глазах было такое количество страха и боли, что внутренности Давида скрутило словно жгутом.

– Помоги мне спасти его, – прошептала она, – помоги мне, Давид!

И в этот момент Давид четко осознал – с Дани ничего не случится. Он выкарабкается и это будет новым началом. Эта мысль пришла из самой глубины его сознания, с самого отдаленного уголка. Он отдаст свою собственную жизнь, но сын будет здоров. А Бэла счастлива. Пора было выполнять обещания.

– Наш сын выживет, любимая, – твердо сказал Давид и прижал заплаканную девушку к себе, – с ним будет все в порядке.

Бэлла прижалась к нему, словно пытаясь поверить в его слова.

А Давид смотрел на сына и его глаза предательски щипало. Он обрел возможность быть рядом с той, кого любил, в такой ситуации. Но еще будет время все исправить! Все будет хорошо.

====== Теперь может быть ======

Глава 57

Так и случилось.

Через несколько дней напряженного ожидания, в котором он был рядом с Бэлой, не отходя от нее ни на минуту, Даниэль пришел в себя.

Давиду хотелось вопить от счастья.

Хоть Бэла во время их совместной агонии и страха за жизнь ребенка поведала Вилье, что так и не успела рассказать сыну об отце, но он узнал, что сын болельщик Барселоны и мечтает попасть в ее состав. Он был умным, смышленым и не по годам развитым. Мать, умирающая от страха, находила утешение в том, что рассказывала Вилье о жизни Даниэля. О его привычках, курьезных ситуациях и страхах. А Давид слушал, слушал и не мог поверить в то, что тот самый ребенок о котором Бэла говорит с таким энтузиазмом и гордостью, сейчас лежит маленький и беспомощный на огромной больничной кровати.

– Он так похож на тебя, Давид – говорила Бэла – ты даже не представляешь как.

Теперь он представлял. Он видел все совсем в другом свете. Сын пришел в себя и, тьма отступила.

Пока он провел очень мало времени в обществе Дани, но понял, что этот малыш особенный. Он теперь занял в его сердце то место, которое раньше было отведено для Заиды и Олайлы. А теперь рядом с девочками был Даниэль. Маленький, черноволосый херувимчик с его улыбкой.

Вопреки словам Бэлы, Давид считал, что Дани красивее его и уж точно умнее. Разговаривая с ним, Вилья ощущал, что реальность совершенна.

И еще была Бэла. Девушка, которую он любил больше жизни. Сейчас она была рядом. Слушала его, говорила с ним, была рядом.

Он снова целовал ее, умирая от счастья быть рядом. Но футболист понимал, что еще очень многое должен ей. И платить по долгам надо незамедлительно.

Он видел, что она простила его. Ее доброе любящее сердце просто не могло хранить зло в ответ на нежность Давида.

И Вилья не удержался и сказал ей, что любит. Он сказал это не словами, а сердцем, глядя в эти необычные и усталые глаза, он знал, что отдаст жизнь за ее счастье.

Давид понимал ее боль и чувство вины перед его женой и детьми. Ведь Бэла еще не знала, что Пат уже фактически не жена Вилье.

Около двух недель назад, они подали прошение о разводе в Барселонский суд. Используя все свои связи и влияние, он сам и Карлес Пуйоль сделали так, что развод состоится в кратчайшие сроки. Конечно, Карлес преследовал собственные корыстные цели, так как тоже хотел как можно скорее жениться на Патрисии, но Вилья знал, что Капитан на данный момент больше помогает не себе, а ему.

И вот, если подсчеты Вильи верны, то сегодня во второй половине дня бумаги о разводе, как состоявшимся факте, будут на руках у Патрисии.

Так как его самого нет в Барселоне, то он уже попросил Пат выслать их ему экспресс почтой.

Сегодня вечером они будут у него, и Давид, наконец, сможет поговорить с Бэлой и открыть все карты.

Он пообещал, что объяснит ей все свои мотивы, и сделает это во что бы то не стало. Но сначала уладит все детали. Сегодняшний вечер должен быть особенным.

Возвратившись с Бэлой от Дани, он оставил ее в отеле, а сам направился готовится к вечеру.

Если ничего не изменится, то этот вечер ни оба запомнят навсегда.

Он любит Бэлу. Она любит его, хоть и сказала, что будет гореть в аду за это чувство.

Но девушка ошибалась. За то, что вопреки всему она его любит, Вилья рассчитывал подарить ей рай.

И начнется он сегодня.

Уже ближе к вечеру Вилья вернулся в отель, где остановилась Бэла в настроении, близкому к эйфорическому.

У него в руках были документы, которые подтверждали его официальный развод с Патрисией. Он, наконец, свободен! Он может предложить своей любимой весь мир.

Вилья, стремительно мчась к лифтам, вспомнил слова жены, уже бывшей на то, что он так радуется факту развода:

– Я задета до глубины души, Дави! Такая радость.

– Пат! Дани жив, понимаешь! Я не могу передать, что почувствовал там, когда увидел его всего, окутанного проводами. Он был такой слабый и безжизненный. Это мой сын! Мой ребенок! Такой же, как и Ола с Заидой. И он мог умереть! Жизнь так хрупка и непрочна. Я просто хочу прожить ее правильно, понимаешь?

– Понимаю, Дави. И счастлива за тебя. За Вас. Девочки тоже передают привет и желают всего наилучшего. Надеюсь, после возвращения из Севильи ты приведешь к нам Бэлу познакомится?

Давид хмыкнул:

– Ну и ситуация! Не находишь?

Пат спокойным голосом ответила:

– Мы никогда не были стандартной парой. Так что тебе не отвертеться. Мы никогда не будем чужими.

– Спасибо, Патрисия. Мы приедем сразу же, как только Дани немного окрепнет. Но я хочу предупредить тебя кое о чем – Вилья нахмурился и стал серьезным – предупреди кепа что дела могут принять неожиданный оборот. Со всеми этими переживаниями за Даниэля, я напрочь забыл о конспирации. Меня с Бэлой видела масса людей. И боюсь, что в прессе могут появится эти фото. А Пеп и Сандро четвертуют нас обоих.

Пат глубоко вздохнула:

– Дави, в любом случае, все уже кончено. Мы официально в разводе. У каждого теперь свой путь. Давай перестанем жить с оглядкой на других и просто станем, наконец, счастливыми. Карлес не будет против. Скорее наоборот. Девочки нас поняли. Карлес со мной, Бэла и Дани с тобой. Мы остались добрыми друзьями. Давай просто радоваться тому, что мы просто те, кто мы есть.