Текст книги "Предчувствие (СИ)"

Автор книги: Kto zdes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Она нехотя отстранилась, мягко высвобождаясь из объятия и со словами «Пожалуй, мне нужно немного свежего воздуха», вышла на балкон.

Комментарий к Глава 10

Ну, как-то так. “Бал. Начало”, бгг. Примерно в этом месте повествования меня начинает развозить на размышления и философствование. Так что заранее прошу прощения)

Поменяла оформление ссылок. Надеюсь, так удобнее. Потом отредактирую предыдущие главы.

========== Глава 11 ==========

Солнце давно село и небо было усеяно звездами. Точнее было бы усеяно, если бы речь не шла об Анк-Морпорке. Дым и копоть от многочисленных заводских труб скрывали небо большую часть года. В остальные дни с этим успешно справлялись облака. Именно поэтому окна бальной залы служили единственным освещением балкона, на котором оказалась Шарлотта. Пробивавшийся сквозь портьеры свет узкими полосами падал на каменный пол и делал тени в углах столь густыми и черными, что различить что-либо в них не представлялось возможным. Идеальное место для укрытия. Из приоткрытой двери доносились голоса и музыка. Шарлотта навалилась грудью на балюстраду и подставила лицо ночной прохладе, пытаясь отогнать волнения относительно случившегося и предстоящего. Адреналин требовал выхода, хотелось кричать или поколотить кого-нибудь, но несколько глубоких вдохов помогли немного привести мысли и чувства в порядок.

Скрип двери, разорвавший тишину, заставил Шарлотту вздрогнуть. Однако там никого не было, лишь ветер лениво трепал штору, очевидно, это был просто сквозняк. Но вот через несколько минут дверь скрипнула во второй раз. На пороге, грозная и непримиримая, стояла Регина Ржав. Для женщины невысокого роста и средней комплекции она обладала поистине выдающейся способностью возвышаться над окружающими. В этом ей помогали острый ум, непоколебимое чувство собственного достоинства и непрошибаемая самоуверенность. Шарлотта, пожалуй, симпатизировала этой неординарной женщине и даже была бы не прочь подружиться, если бы та с таким неприкрытым презрением не сверлила ее взглядом холодных серых глаз.

– Добрый вечер, миледи, – Шарлотта решила держаться правил приличия и вести беседу вежливо и доброжелательно несмотря на то, что взаимности ожидать не приходилось.

– Для тебя несомненно. Стоит отдать должное твоей смелости – заявиться сюда и вести себя столь непристойным образом, надо быть не робкого десятка, – голос у Регины был грубоватый и звонкий.

– Либо глупой и безрассудной, – улыбнулась Шарлотта.

– Ты вроде не глупа, а значит должна понимать, что тебе здесь не место. Ты никогда не станешь частью этого мира. Даже удивительно, что Ветинари этого не понимает.

– В самом деле? – Шарлотта лихорадочно соображала, как ей вывести собеседницу на нужную тему.

– Ума не приложу, зачем ты ему сдалась?

– Боюсь, что я тоже не пролью свет на этот вопрос. Вам лучше обратиться к его светлости, если конечно он сочтет уместным делиться с вами своими соображениями.

– Только не надо изображать оскорбленную невинность. Само твое присутствие здесь нарушает нормы приличия и наносит оскорбление всем присутствующим, – Регина была абсолютно искренна в своем возмущении. Она не пыталась задеть собеседницу, а лишь высказывала очевидные с ее точки зрения вещи, которые почему-то ускользнули от внимания другой стороны.

– Пока что оскорбления здесь выслушиваю только я, – отрезала Шарлотта. А про себя подумала: «Спокойно, это ты должна вывести ее, а не она тебя».

– Вполне заслуженно.

– Да? И чем же я заслужила подобное отношение?

– Ты знаешь, – Регина внезапно стушевалась и даже как-то уменьшилась в размерах.

– Понятия не имею.

– Подобного рода… отношения… неприемлемы. Тебе здесь не место.

– Так дело в правилах приличия? Или во мне? Переживаете, что я вас опередила?

– Да как ты смеешь! Ты ответишь за свои слова!

«Так, уже лучше», – подумала Шарлотта, отступая под натиском волн гнева, исходивших от Регины Ржав.

– Еще раз наемного убийцу подошлете? – она перестала улыбаться и смерила опешившую Регину тяжелым взглядом. – Жизнь достаточная цена за предполагаемые «подобного рода отношения»?

– Это серьезное обвинение. И ты поплатишься за свою клевету, – Регина смерила собеседницу презрительным взглядом, резко развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.

– Не она, – подвела итог Шарлотта.

Она поежилась, плотнее закутываясь в шаль, и тяжело вздохнула. Регина Ржав была женщиной эмоциональной и в гневе могла быть страшна, но вместе с тем, она была прямолинейной и разумной и, очевидно, побрезговала бы действовать теми методами, которые предпочла «мадам».

Минуты текли одна за другой в ночной тишине, нарушаемой легким шелестом листвы и нервным постукиванием женской туфли по каменной плитке. Внезапно дверь в бальный зал распахнулась, выпустив в ночь звуки музыки и разговоров. На пороге стояла высокая статная женщина с надменным выражением лица.

– Наконец я могу лично познакомиться со знаменитой Шарлоттой Лисенер, – сквозь зубы процедила она.

– Добрый вечер. Леди Брамвелл, если не ошибаюсь? – Шарлотта решила опять разыграть карту доброжелательного простодушия и улыбнулась.

– Кажется, тебя предупреждали, чтобы ты держалась подальше от дворца.

– А мы и не во дворце, – она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более наивно и непонимающе.

– Не паясничай, ты прекрасно понимаешь, о чем речь.

– Боюсь, я действительно не понимаю, о чем речь.

– Весь Анк-Морпорк был свидетелем твоего распутного поведения. Оставь в покое Хэвлока Ветинари, – маниакальное выражение, исказившее красивое лицо леди Брамвелл, неприятно поразило Шарлотту.

– Он уполномочил вас говорить от его лица?

– Что ты сделала с ним? Приворожила? Иного объяснения его выбору я не нахожу.

– Позвольте узнать, в чем причина вашего интереса? Тоже имели виды? Тогда придется занять очередь, потому что вы не первая даже за сегодняшний вечер.

В тусклом свете, исходящем от окон, было видно, как лицо леди Брамвелл заливает ярчайший румянец.

– Это не твое дело! И хватит увиливать от ответа. Ты определенно как-то на него воздействовала, потому что в тебе нет ничего особенного: ни красоты, ни манер, ни достоинства. Заурядная продавщица.

– Я еще кроссворды составляю.

– Ты – ничтожество и не достойна этого человека! – глаза леди Брамвелл лихорадочно блестели.

– А кто решает? Куда подавать заявку?

Шарлотта боялась, и боялась довольно сильно. В таких случаях ей плохо давался контроль над своей речью, потому что поезд мысли переходил в автономный режим и сворачивал с пути «здравый смысл» на запасной путь «сарказм и провокация». Слова вылетали, минуя центр внутренней цензуры.

– Прекращай юлить! Признавайся, что ты сделала с Хэвлоком Ветинари?

– Ничего.

– Ты лжешь! Ты определенно приворожила его, – леди Брамвелл поджала губы и посмотрела на Шарлотту с нескрываемой ненавистью.

– Любовь невозможно сотворить при помощи магии. Приворотные заклинания и зелья – миф.

– Очередная ложь. Впрочем, скоро это перестанет быть важным. Бутылка агатянского все исправит. Ветинари никогда не будет твоим.

– Не то чтобы я претендовала, но, люди не вещи, чтобы кому-нибудь принадлежать. В Анк-Морпорке нет рабов, – в голосе Шарлотты прозвучала несколько неуместная торжественность.

– Он мой. Слышишь, ты? Мой!

– А он в курсе? Потому что когда я в последний раз общалась с патрицием Ветинари, у меня сложилось четкое ощущение, что он считает себя своим собственным. Я даже осмелюсь предположить, что своей независимостью он весьма дорожит.

– Да что ты понимаешь в любви, лавочница? Ты не способна оценить истинное чувство, когда двое принадлежат друг другу полностью, составляя единое целое, являясь целым миром друг для друга.

Шарлотта в ужасе уставилась на леди Брамвелл. Неужели она это всерьез? К сожалению, выражение лица, интонации, лихорадочный блеск глаз – все свидетельствовало о том, что она не шутит.

– Вы правы, вероятно я мало понимаю в любви. За плечами у меня два не очень удачных брака. И этот опыт позволяет мне во всей полноте оценить великую мерзость извращенного чувства, толкающего на убийство, – Шарлотта брезгливо поморщилась.

– Я сделаю его счастливым! – после предыдущей пламенной речи данное обещание, произнесенное тихим восторженным голосом, прозвучало весьма зловеще.

– Странный способ осчастливить человека: поубивать тех, кем он дорожит и – боги, не верится, то я это произношу – к кому по-своему привязан.

– Ты о себе слишком высокого мнения.

– А кто сказал, что я о себе? В этом городе полно женщин и мужчин на любой вкус, даже самый взыскательный. А вот найти толкового секретаря – задача не из легких. Так что невозможно было придумать ничего «лучше» для завоевания симпатии патриция Анк-Морпорка Хэвлока Ветинари, чем уничтожить его главного и лучшего помощника и его пса.

– Побочный ущерб, – леди Брамвелл презрительно пожала плечами и сделала едва заметный шаг навстречу Шарлотте, которая попятившись уткнулась спиной в балюстраду. Отступать было некуда, вся надежда на командора Ваймса.

– Это вы о веренице трупов, которая остается за вами, пока вы идете к счастливому будущему?

– Отбросы, не имеющие значения. Глупая девица, не способная справиться с элементарным заданием. Я вытащила ее из тюрьмы, нашла ей приличную работу и не получила взамен ничего кроме пустых благодарностей. Как и от этого идиота Стоктона, который тянул из меня деньги, но так и не смог завершить дело, попавшись Страже. Даже Патрик меня подвел, не сумев избавиться от тебя. Приходится брать дело в свои руки. И как удачно, что мы остались здесь наедине.

Следующие события произошли одно за другим так быстро что со стороны могло показаться что все лучилось одновременно: леди Брамвелл сделала шаг вперед, замахиваясь, с намерением столкнуть Шарлотту с балкона; сама Шарлотта, которой некуда было отступать, попыталась отскочить в сторону, но зацепилась ногой за стоявшую рядом вазу и полетела на пол, ударившись головой о край балюстрады; из тени буквально вылетел Ваймс, пытаясь перехватить нападавшую женщину. В следующий миг, окружающий Шарлотту мир раскрасился сотнями ярчайших цветных искр, вслед за которыми пришла боль. На то, чтобы подняться, не было сил, да и особого желания – каменный пол приятно холодил, что хоть немного притупляло дикую пульсацию в затылке. Сквозь застилающую глаза пелену и звон в ушах она смутно слышала ругань леди Брамвелл и звук свистка, которым Ваймс вызвал подмогу. Судя по топоту и перебранке, стражники прибыли оперативно и быстро увели «мадам», о чем недвусмысленно свидетельствовала наступившая тишина.

– Вы в порядке? – раздалось где-то наверху.

– Кажется, да, – Шарлотта по-прежнему лежала на полу с закрытыми глазами.

– Встать сможете?

Она приоткрыла глаза и увидела протянутую руку, за которой маячило обеспокоенное лицо командора.

– Давайте проверим, – она крепко ухватилась за его руку. Однако попытку подняться на ноги на корню подкосило сильнейшее головокружение. Шарлотта осела на пол, прислонившись спиной к злополучной вазе.

– Пожалуй, лучше все делать постепенно. Голова кружится, наверное сотрясение.

– Крови нет – хороший знак, – ответил Ваймс, осмотрев место падения и усаживаясь рядом.

Несколько минут прошли в молчании.

– Что с ней будет дальше? – внезапно спросила Шарлотта

– Боюсь, это не мне решать. Знатные шишки регулярно пытаются устранить патриция, во всех смыслах. Но пока они приносят пользу, имеют вес в обществе и зачем-то нужны Ветинари, никто из них не поплатился жизнью за свои интриги.

– Многие ли из них покушались на самое ценное?

– Вы про Стукпостука или про собаку?

Шарлотта не смогла сдержать улыбки.

– Она пыталась залезть Ветинари в голову и контролировать его. Думаете, политического веса ее мужа хватит на то, чтобы компенсировать подобное?

Ваймс пожал плечами. Пытаться угадать ход мысли патриция было занятием таким же бессмысленным, как попытки определить русло реки, по которой проходит граница между Злобенией и Борогравией. [1]

__________________________

[1] Война между этими двумя странами длилась уже не одно поколение, в том числе и из-за того, что границей служила река, чье русло имело крайне неприятную привычку меняться каждую весну. В итоге граница между двумя странами отличалась непостоянностью, что служило поводом к многочисленным стычкам и конфликтам, как дипломатическим, так и военным.

__________________________

– Мне кажется или вы действительно ее жалеете? – удивился командор.

– Она очевидно нездорова и не отдает себе отчет в своих действиях, – покачала головой Шарлотта.

– Вы полагаете? Что ж, ее можно показать врачам. В больнице есть целое отделение, где ей может понравиться, [2] – он невесело усмехнулся.

– Я вас, кажется, до сих пор не поблагодарила, – заметила Шарлотта. – Вы спасли мне жизнь.

– Самое малое, что я могу сделать в благодарность за вашу помощь.

– Пожалуй, я запомню, что помогать Страже чревато, – она потерла ушибленный затылок.

– Думаю, вам не повредит немного льда. Пойдемте, я попрошу Вилликинса проводить вас в какую-нибудь не-самую-мерзко-зеленую гостиную, – предложил он помогая женщине подняться.

______________________

[2] В одной из больниц Анк-Морпорка есть отделение, с самой большой концентрацией лордов Ветинари на всем Диске. Сторонний наблюдатель может решить, что там содержат умалишенных, которые считают себя Хэвлоками Ветинари, но каждый из обитателей этого отделения знает правду – один настоящий Ветинари там все-таки есть.

______________________

Как только балкон опустел, в тени, напротив того места, где прятался Ваймс, темнота, более густая и плотная, чем прочие тени, пришла в движение. Чуть всколыхнулись занавески и тихо скрипнула дверь – балкон опустел окончательно.

Шарлотта едва успела прийти в себя и примириться с тошнотой и головной болью, как в комнату, куда ее привел дворецкий, вошел Ваймс. За его спиной она увидела как двое стражников вели по коридору насмешливо улыбающуюся леди Брамвелл.

– Почему у нее такой счастливый и победоносный вид?

– Кажется она действительно не в себе. Все время твердила, что ее скоро отпустят, – пожал плечами командор, вид у которого в целом был весьма обеспокоенный.

– Она так верит в любовь и влияние своего мужа?

– Нет, она уверяет, что это сделает сам патриций.

Шарлотта удивленно вскинула брови.

– Я же говорю – безумна.

– Либо у нее есть план. Вас это беспокоит? – она пыталась понять, откуда взялось это внезапное чувство тревоги. Словно маленький жук-древоточец продирался сквозь кору головного мозга, спеша донести какую-то мысль.

– Безумие или план? Одно другому не мешает, – хмуро заметил Ваймс.

Мимо гостиной, весело болтая, прошли двое официантов. В приоткрытую дверь донеслись обрывки разговора: «10 бутылок настоящего агатянского вина! Это целое состояние, которое прямо сейчас на наших глазах перетечет в желудки всех этих шишек. Может и нам потом перепадет чуток, а?»

– Допустим, она что-то еще задумала, – продолжил командор, прикрывая дверь. – Что это может быть?

– Если рассуждать логически, то вряд ли лорд Ветинари ее помилует. Возможно, тюрьму заменит лечебница, но ее не отпустят на свободу. А значит, она знает какой-то способ повлиять на это решение. Как можно заставить человека делать что-то против его воли?

– Шантаж, угрозы, манипуляции.

Шарлотта непроизвольно улыбнулась: пытаться проделать что-то из перечисленного с лордом Ветинари все равно что попробовать покусать пятиметрового аллигатора – и там, и там вам гарантировано полное отсутствие успеха и некоторых жизненно важных частей тела.

– Остается магия.

– Вы говорили, что магия не может создать любовь, – напомнил Ваймс.

– Чувство – нет. Но с помощью магии можно лишить человека воли, внушить ему определенные мысли, а значит влиять на его поступки и решения.

– Но как? Разве для этого не нужно обладать определенными способностями?

– Нужно обладать выдающимися способностями. Впрочем, есть очень редкие травы, перевозка которых запрещена на всем континенте… травы… Агатовая Империя…

Взгляд Шарлотты остекленел, она молча шевелила губами и сделала несколько плавных движений руками. Ваймс уже начал беспокоиться, что это какие-то последствия недавнего падения на балконе, как она перевела на него полный ужаса взгляд.

– Вино!

– Его проверяли.

– На яды. А на зелья?

Они одновременно сорвались с места и по петляющим коридорам побежали в зал. Длинная юбка и неудобные туфли не способствовали быстрому перемещению в пространстве, поэтому, немного отстав, Шарлотта сняла обувь и побежала босиком. Вбежав в зал, она увидела у дальней стены лорда Ветинари, подносящего бокал вина к губам и примерно на середине зала – Ваймса, который очевидно не успевал. Когда позже она вспоминала эту ситуацию, ей так и не удалось понять, как подобная выходка могла зародиться в ее голове. В любом случае, будь у нее время на раздумья, она бы выбрала более изящный способ предотвратить возможные неприятности. И постаралась бы сделать это, не навлекая на себя неприятности очевидные. Но времени на составление плана не было, зато были туфли, которые женщина все еще держала в руках. С громким криком «Поберегись!» она со всей силы запустила одну из них прямо в патриция, который быстрым грациозным движением увернулся от летящего в него обувного снаряда. Но вино из бокала расплескалось на пол. В наступившей вслед за этим мертвой тишине, изо всех сил стараясь сохранять достоинство, [3] Шарлотта направилась прямиком к лорду Ветинари, который смотрел на нее с некоторым неодобрением, что вполне можно было расценить как смертный приговор. «Вино отравлено», – шепнула она, проходя мимо и инстинктивно прижала оставшуюся туфлю к себе, словно защищаясь. Ее пара нашлась у стола, куда она срикошетила от стены. По-прежнему в полной тишине Шарлотта обулась и, прихватив со стола бутылку вина, из которой наполняли бокал патриция, направилась к выходу. По пути она вручила бутылку Ваймсу, который все это время стоял посреди зала с каменным лицом.

___________________________________

[3] Надо сказать, это очень непросто, когда ты в вечернем платье босая идешь в пасть ко льву навстречу правителю города, в которого ты только что запустила туфелькой не сильно изящного 40 размера.

___________________________________

Выйдя из зала Шарлотта прислонилась к стене, чтобы перевести дух. Кажется, в этот раз она перешла границы дозволенного – Ветинари ни за что ей этого не простит. Перед ее мысленным взором разверзлась яма со скорпионами: даже если раньше этой ямы не существовало, то теперь патриций организует ее специально для нее. Так сказать, эксклюзив. Она хотела было улизнуть, но в этот момент в коридор вышел несколько обескураженный Ваймс с бутылкой в руках и в сопровождении внешне невозмутимого патриция.

– Думаю, переговорить лучше где-нибудь в спокойной обстановке, – заметил командор, выразительно глядя на приоткрытые двери, в которых то и дело возникало чье-либо любопытное лицо.

В полном молчании они отправились теми же петляющими коридорами в знакомую комнату. Шарлотта старательно избегала смотреть на патриция и жутко злилась на себя за то, что со стороны, как ей казалось, имела виноватый вид. По пути Ваймс встретил одного из своих людей и отдал ему злополучную бутылку, чтобы ее немедленно отправили Игорю на экспертизу.

Дверь в комнату закрылась с какой-то неотвратимостью и неудобное молчание превратилось в напряженное. Воздух словно звенел, как туго натянутые струны арфы в ожидании, когда на ней сыграют. Ну или когда струна лопнет. Первым молчание нарушил Ваймс:

– Мы подозреваем, что леди Брамвелл подмешала в вино приворотное зелье.

– На сколько я помню, вы утверждали, что приворота не существует, – обратился патриций к Шарлотте.

– Напрямую – да, – она рискнула взглянуть в лицо неизбежности. Неизбежность сверлила ее холодным пронзительным взглядом.

– То есть способы все же есть?

– Заставить человека полюбить нельзя, магия на это не способна. Но можно заставить его думать, что он влюблен, или вел себя как влюбленный.

– А есть разница?

– Примерно такая же как между вами и Космо Шиком, считающим себя вами.

– Ясно. И вы уверены, что леди Брамвелл подмешала такое зелье в вино?

– Уверена.

– Там, на балконе, она обмолвилась об агатянском вине, – вступился за Шарлотту Ваймс. – А после ареста она утверждала, что вы лично ее отпустите.

По непроницаемому лицу лорда Ветинари сложно было понять, удалось ли его убедить в существовании опасности и что он вообще думает по поводу происходящего. В этот момент в дверь постучали. Внизу возникла какая-то заминка, требовалось присутствие командора. После всего случившегося меньше всего на свете Шарлотте хотелось остаться один на один с патрицием. Отчаянно борясь с желанием то ли выскочить вслед за Ваймсом, то ли сразу в окно, она нервно переминалась с ноги на ногу, лихорадочно пытаясь подобрать слова. Молчание никогда не было ее сильной стороной, тишина давила, вызывая непреодолимое желание заполнить ее хоть чем-то. Лорд Ветинари, напротив, любил тишину и молчание использовал так же виртуозно как слова. Он удобно расположился в одном из кресел, уперев локти в подлокотники и соединив пальцы домиком. Как только напряжение Шарлотты достигло критической точки, он спросил:

– С отравленным вином мы разобрались. Пока. А вот ваши методы, хм, предотвращения противоправных действий вызывают вопросы.

Его вкрадчивый тон действовал ей на нервы, которые после недавних событий и без того были в плачевном состоянии, поэтому слова вырывались быстрее, чем она могла обдумать то, что собирается произнести. Раздражение и усталость взяли верх над благоразумием. Опять.

– Предпочитаете попасть под воздействие сомнительных веществ? – поинтересовалась Шарлотта.

– Предпочитаю, чтобы в меня не кидались обувью.

– Огласите список, чем в вас можно кидаться, я учту на будущее.

Бам! Струна метафорической арфы лопнула и в комнате повисла оглушительная тишина. С того самого момента как Шарлотта отправила свою туфлю в полет, ее не покидало ощущение, что она сама летит с обрыва куда-то далеко, а сейчас в бесстрастной синеве глаз напротив она видела неотвратимость столкновения с последствиями своих решений и вербального недержания. Впрочем, в данный момент трагическая развязка была отсрочена появлением в дверях командора Ваймса.

– Пора возвращаться к гостям, – заметил патриций, обращаясь преимущественно к командору.

– Леди Брамвелл отправляют в штаб-квартиру Стражи. Я должен проследить, чтобы все было организовано должным образом, – отчитался тот.

Шарлотта, подумавшая, что для полного фурора ей как раз не хватало появиться в зале в компании патриция после длительного отсутствия обоих, лихорадочно искала предлог, чтобы этого избежать. А заодно избежть любого дальнейшего взаимодействия с лордом Ветинари.

– Что ж, мои услуги тут больше не нужны. И пока не натворила еще каких-нибудь глупостей, я отправлюсь домой, с вашего позволения. Вечер выдался слишком богатым на различные события – с меня хватит на сегодня впечатлений. Доброй ночи, господа.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла.

========== Глава 12 ==========

Оказавшись на улице, Шарлотта несколько раз глубоко вдохнула ледяной воздух, пытаясь унять дрожь. Последствия падения давали о себе знать неприятным гулом в голове, хотя она подозревала, что дело было не только в этом. Вечер и вправду оказался чрезмерно богатым на новые разнообразные впечатления, в которых ей еще предстояло разобраться. Немного постояв у ворот, женщина неторопливо двинулась вдоль домов, пересекая пятна света и тени от уличных фонарей. На углу ее неожиданно нагнал Ваймс.

– Не возражаете, если я составлю вам компанию?

– Нет, разумеется. Решили лично присмотреть за арестованной?

– Ветинари считает, что она может что-нибудь с собой сделать, а это было бы крайне нежелательно. Кстати, он против ее казни и предлагает определить ее в больницу.

– Что ж, можно сказать, что ей повезло с выбором объекта воздыхания.

– Сомнительное утверждение.

– Она могла бы выбрать кого-то более… кровожадного. И менее предусмотрительного.

Ваймс молча закурил. В тишине они прошли квартал, после чего он вдруг спросил:

– И что она в нем нашла? Что все они в нем находят?

– Вы спрашиваете, что женщины находят в умном, богатом мужчине, наделенным огромной властью? – улыбаясь, спросила Шарлотта.

– И все? Дело только в деньгах и власти? Так среди аристократии этого добра как грязи в Анке.

– Вы упустили самое первое определение – умный.

– Да, с этим у ржавов и им подобных напряженка, – усмехнулся Ваймс.

– Не стоит списывать со счетов и внешние данные, – продолжила Шарлотта, – На свой лад он красив, умеет держать себя, обладает неповторимым стилем и мрачноватой харизмой. Последнее регулярно привлекает впечатлительных барышень. Репутация человека, лишенного пороков так же играет свою роль. Впечатляющий набор, вам так не кажется?

– Для пяти дам, которых вы сегодня упомянули – несомненно.

– И двух джентльменов, – машинально добавила она.

Ваймс, который в этот момент делал очередную затяжку, зашелся в приступе глухого кашля. Шарлотта участливо похлопала его по спине.

– Извините, я не подумала, что эта информация может вызвать у вас такую бурную реакцию.

– Я бы предпочел никогда этого не знать, но теперь вряд ли смогу забыть услышанное.

– Жизнь штука разнообразная и в ней случается всякое. Мужчины и женщины не так уж и различаются, как может показаться на первый взгляд. Хороший супруг должен быть в первую очередь хорошим другом. Мы ценим в близких качества, которые не обусловлены полом. Нам важно, чтобы нас ценили, поддерживали, уважали, заботились о нас, разделяли наши ценности, чтобы нас понимали и принимали. А эротическая составляющая всего лишь часть этого комплекса. Важная и приятная, но все же часть.

– Вы хотите сказать, что леди Брамвелл хотела получить от лорда Ветинари поддержку, заботу и понимание?

– Конечно.

– От Ветинари? – он уставился на нее в недоумении.

– То, что она этого хотела, не означает, что она это получила бы, командор. Леди Брамвелл была одержима, если можно так выразиться. И одержима не лордом Хэвлоком Ветинари, а тем образом, который она сама себе придумала. Тот мужчина, которого она, как она сама считает, любит, существует только в ее голове и с реальным человеком имеет разве что внешнее сходство. Если бы она действительно знала и понимала, кто он такой, никогда бы не сделала ничего из того, за что вы ее арестовали.

– Вы говорили там, на балконе, что хорошего секретаря найти трудно.

– Приятно, что вы запомнили, – она улыбнулась, – но я не только об этом. Если бы она действительно понимала его светлость, то знала бы, что против главного соперника у нее нет шансов. В этом, кстати, вы с патрицием похожи. У вас одна любовь на двоих.

Увидев озадаченно-возмущенное лицо Ваймса, Шарлотта расхохоталась и поспешила добавить:

– Город. Я говорю про этот город. Не про здания или людей, а про все вместе, про ту сущность, которая называется Анк-Морпорком. Вы знаете, понимаете и принимаете этот город, вы заботитесь о нем каждый со своей стороны. Это разве не любовь? Помню в одном интервью на тему перенаселения и плотности городской застройки, патриций сравнил городскую стену с корсетом, который надо бы расшнуровать. Очень яркий и фривольный образ, не находите?

– Не нахожу, – буркнул Ваймс.

– Извините. Я не хотела вас обидеть, командор. Мне не часто удается поделиться с кем-то своими рассуждениями, боюсь, я увлеклась.

– Вы всегда говорите то, что думаете?

– Стараюсь. А вы разве нет? Все знают – Сэм Ваймс прямой и неизбежный как стрела и на словах, и на деле.

– Не уверен, что тут есть чем гордиться.

– Однако за это вас любят, ценят, боятся и ненавидят. Прямота, честность, принципиальность – именно это делает вас в глазах других людей Сэмюэлем Ваймсом.

– Они просто не знают…

– Нет! – резко прервала его Шарлотта и заговорила тем самым учительским тоном, от которого Сэм вдруг почувствовал себя мальчишкой, которого вызвали к доске, когда он не выучил урок. – Не смейте говорить и думать о себе плохо! Никогда, слышите! Я вам запрещаю, если хотите. Это преступление – думать плохо о себе такому хорошему человеку. И не смотрите на меня так удивленно. Уверена, что я не первая, кто вам об этом говорит. Вы – хороший человек. И если не верите мне, то подумайте вот о чем: такая женщина как леди Сибилла Овнец никогда не вышла бы замуж за плохого или никчемного мужчину.

Ваймс резко остановился. Сама не ведая того, Шарлотта попала в точку, нашла самое уязвимое место в сэмовых рассуждениях. Именно мысль, почему Сибилла выбрала его, Ваймса, постоянно зудела и скреблась где-то на подкорке, нагоняя тоску и тревогу. Постоянные сомнения в себе были верным спутником Сэма Ваймса долгие годы. А эта женщина, она была уверена, она абсолютно не сомневалась в том, что сказала, безоговорочно в это верила. И Ваймс понял, почему его, человека действительно прямого и безапелляционного, так смутила ее прямота. Все дело было в искренности. Шарлотта Лисенер не просто говорила, что думает, она в это верила, она это чувствовала, она этого не стеснялась. Поэтому находиться рядом с ней, порой было неловко. Слишком сильна была в людях привычка прятаться за масками и отгораживаться видимостью.

– Кажется, у вас дар – видеть в людях хорошее, – наконец произнес он.

– Я бы не назвала это даром. Эту привычку я воспитывала в себе довольно долго. Вы видели много жестокости, предательства и грязи. Я – тоже. Со временем это ожесточает. Не знаю, как справляетесь с этим вы, а я приучила себя замечать в людях не только плохое, но и хорошее. Это сложно, но только так я могу держаться на плаву.

Голос ее был тихим и немного дрожал. Она никогда ни с кем об этом не говорила, но чувствовала, что здесь и сейчас подходящее время и подходящая компания. Ваймс чувствовал то же самое, поэтому не стал задавать вопросов. Он просто сказал «Спасибо». Остаток пути до зоомагазина они прошли молча.

Уже возле двери командор взглянул на новенькую вывеску и красиво оформленную витрину.

– Вижу, дела идут в гору.

– О да, в последнее время нет отбоя от покупателей. Думаю, люди таким странным образом надеются заполучить расположение сильных мира сего. Должны же у любовницы патриция быть хоть какие-то привилегии.

Она звонко рассмеялась при виде выпучившего глаза Ваймса.

– Это шутка, командор. Я же не древняя вампирша, чье имя занимает 5 страниц в каком-нибудь старинном фолианте. Но если серьезно, вы же в курсе, какие слухи ходят последние несколько месяцев. Я из-за этого чуть с жизнью не попрощалась, если помните.