Текст книги "Сказка о том, как Иван женился(СИ)"

Автор книги: Ксюха1967

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Армяне, – громко констатировал он.

Дима механически перевёл. Хенрик встрепенулся и, быстро увеличив ракурс, сделал ещё несколько снимков. Потом, повернувшись к соратнику, высказавшему столь ценное мнение, серьёзно спросил:

– Вы уверены? Армяне появились в этих краях не так давно по историческим меркам.

– Не сомневаюсь, – последовал утвердительный ответ. – Вы долго ещё? Нам ехать и ехать…

– Посмотрите на воинов, в руках у них боевые медные топоры, скорее, это финикийцы, – не обращая внимания на призывы разума, сообщил занудный ариец.

– Ванька, ну-ка сфоткай отца и хватай фрица. Поискали – и в путь. Мы здесь зимовать не станем! – окончательно разуверившись в разуме подопечных, пришёл к выводу блюститель закона.

– Как вы не понимаете, – начал возмущаться пропеченный солнцем профессор. – Мы стоим в самом истоке цивилизации. Эти камни в два раза старше английского Стоунхенджа. Они древнее египетских пирамид! Посмотрите, хотя бы на колонну со страусами, вес блоков явно превышает пятьдесят тонн, кто их воздвиг?

Длинные чёрные, изогнутые, как гигантские червяки, тени лежали на запылённых камнях. Андрей Дмитриевич подавил желание закурить, посмотрел на далёкие горные вершины и, махнув рукой, сказал:

– Вон он, ваш космонавт. Быстро к нему, исследуйте – и в машину. Это уже приказ!

***

Ринувшиеся толпой искатели с интересом рассматривали в глубине котлована пятиметровые столбы из известняка, украшенные барельефами животных и птиц, когда к ним присоединился пыхтящий прокурор.

– Сколько можно? – возмутился он. – Дикая жара, у нас совершенно другое задание. Димка, паразит, прибить мало, это ты виноват.

На миг южные отроги Тавра укоризненно надвинулись на говорящего, создавая тень перегретому мозгу.

Блюститель закона, в своем красном головном уборе из футболки похожий на Прокуратора Иудеи, попытался еще раз воззвать к разуму спятивших археологов:

– Собирайтесь! Поехали уже! Исследователи, мля! Блин! Вон он, ваш демон с пистолетом!

Хенрик первым подбежал к изображению.

– Если бы я не знал, что нахожусь на равнинах Месопотамии, то с уверенностью заметил бы, что фигурка типична для культуры майя.

Но он уже был в меньшинстве, ставки на продолжение осмотра стремительно опускались к нулю. Механические движения Димы и утративший энтузиазм Иван (он сидел на камнях и вытирал пот) молчаливо констатировали окончание поиска.

Хенрик с сожалением обошёл несколько огромных столбов, возраст которых превышал почти на шесть тысяч лет английский Стоунхендж, и, прощаясь с кусочком таинственной истории, оглянулся на изображение человека с бластером в последний раз.

Тени над древнего воина шлемом неуловимо сгустились, и в небольшом пространстве открылась поперечная выемка с чётким изображением идола с Рапануи.

***

Спустя полчаса изнывающий от жары и бессильной ярости Андрей Дмитриевич, фактически захваченный в плен любознательным представителем арийской расы (между прочим, переманившим в свой стан единомышленников чужих детей!), молча наблюдал, как немец в сто двадцать пятый раз пытается запихнуть кулон в открывшийся взорам паз. Кулон вываливался и… ничего не происходило.

Наконец, Хенрик сдался.

Сфотографировав изображение на стеле, он бережно погладил выщербленную тысячелетиями фигурку и, немного постояв, в последний раз приложил к ней идола.

Ответственный работник прокуратуры с облегчением вздохнул и, не пытаясь даже скрыть своей радости, произнёс:

– Наигрались, наконец? Поехали.

– Если бы была хоть малейшая надежда…– достаточно искренне начал было Иван.

– То мы бы всё равно уехали! – строго посмотрев сыну в глаза, осадил его отец.

– Это чистое безумие, – никого не слыша, продолжил Хенрик. – Но мне почему-то кажется, что должна быть кодовая фраза и старый замок сработает…

Прокурор никогда не отличался пристрастием к модному в мире здоровому образу жизни, поэтому, возможно, возраст, а может, и небольшой лишний вес и кабинетная работа не позволили ему придушить стоящего рядом Димона, когда тот, быстро моргнув глазами, произнёс.

– Кодовое слово, в принципе, есть…

Театральное молчание на раскалённой сковороде адской равнины продолжалось недолго.

Лицо озверевшего туриста приобрело малиново-огненный оттенок и слилось с цветом футболки на голове.

– Давай сюда!

И, видя, как замялся Хенрик, уже со злостью, потянулся к шнурку на его шее.

– Давай свое сокровище, мне оно как собаке пятая нога на воскресной ярмарке!

Затем страж порядка повернулся к Димону и скомандовал:

– Ну, говори свой код!

«Мазат воюж тыкор мыслофак», – прошелестело над старым холмом.

Раздался щелчок… Идол, дернувшись из рук, сам встал в паз, как притянутый магнитом. А все стоящие напротив Андрея Дмитриевича исчезли в чёрной появившейся под их ногами пропасти.

– К-к-уда… – успел вскрикнуть судорожно оглядывающийся отец, но увидел только плотную почву – горячую ссохшуюся. Тихий шелест упавшего на землю идола на тонком кожаном шнурке свидетельствовал о закрытии портала.

***

Какое-то время потерявшийся в пространстве отец бегал среди камней и глупо кричал: «Ванька, мать твою, что за глупые шутки? Дима, Дима, ты где?».

Потом, едва не наступив на серую верёвку большой гадюки, он остолбенел и начал судорожно набирать телефонный номер. Мобильная связь с абонентом отсутствовала, и когда милый женский голос в очередной раз посоветовал перезвонить позже, и тогда Андрей набрал супруге…

Через восемь часов серпантина и узких областных дорог, сделав остановку только на заправке, он, под светом одного лишь Млечного Пути, сумел найти отряд попаданцев. Сухо поздоровавшись, прокурор откинул кресло в машине и забылся каким-то обморочным сном человека, пребывающего в состоянии опустошённого одиночества. «Наверное, так бывает у собак, которые потеряли свой дом», – почему-то подумал он, окончательно провалившись в бездонный колодец чёрного сна.

========== Глава 21 ==========

Иван открыл глаза и потряс головой. Закрыл. Но открыв их, снова увидел перед собой всё ту же могильную сырую холодную тьму. Он вытянул руки – и сразу острая боль пронизала затёкшее от неудобной позы тело. Парень охнул и интенсивно зашевелился, выкидывая остатки бессознательной мути из головы. Потом ощупал себя и убедился, что разбитый лоб и локоть не находятся в критическом состоянии.

– Эй, – попытался громко крикнуть он.

Но из горла вырвался какой-то глухой сипящий звук, который быстро угас. Набрав побольше стылого воздуха, он повторил:

– Эй, кто-нибудь? Папа! Папа, ты где? Димаааа…

В ответ прямо перед ним зажглись две яркие красные точки, напомнившие лазерный прицел автомата или глаза одинокого вампира, жаждущего горячей людской крови.

– Я тут, – услышал он знакомый голос.

– Где? Ты видишь эти точки?

– Я тут. Это у меня зрение ночное включено, – последовал лаконичный ответ.

– Где мы?

– Не могу определить пока. Мы находимся в карстовой пещере приблизительно в пятидесяти метрах от поверхности земли. Связи здесь нет. Однако есть вода, какое-то подземное озеро.

– А сколько времени мы здесь находимся?

– Около десяти минут.

– А папа, папа где?

– Его с нами не было. В последнюю минуту перед перемещением он стоял напротив и, видимо, остался в Гебекли Тепе.

– А нас далеко унесло?

– Судя по времени перемещения, да.

– А мистер Рихтенгден?

– Справа от тебя в двух метрах. Пока без сознания.

Послышался шорох. Это наконец зашевелился и кряхтя поднялся Хенрик.

Со всей осторожностью внезапно ослепших и боящихся потерять друг друга людей они – под руководством всевидящего Димона – соединили руки и, выстроившись в живую цепь, медленно побрели за пытающимся определить направление киборгом.

Он молча шел, не обращая внимания на темноту и отчаяние, поселившееся в душе его спутников. Дима был одержим единственной мыслью – успеть найти выход и проложить маршрут до того момента, как его возможности исчезнут вместе с быстро падающей энергией, сжигаемой на работу оптического имплантного преобразователя. В темноте для полноценной оценки пути требовалась высокая концентрация излучения, и Дима сжигал и сжигал килокалории из своего тела…

Через час отряд приноровился идти друг за другом. Мужчины в полной тишине, нарушаемой только звуком капели с потолка и тихим шелестом близкой и не видимой для них воды находящегося рядом водоема, без истерик и ненужных обсуждений шли по скользким камням осторожной походкой бывалых следопытов.

Спустя три бесконечных часа, когда силы были на исходе и хотелось разжать руки и упасть, дав остальным уйти, оставшись в этой кромешной мгле вечной могилы навсегда, людям наконец показалось, что стало немного светлее. Будто в мире беспросветной ночи кто-то всемогущий прибавил немного серой тональности в этот мрак потустороннего, полного тишины мира.

Впереди шумно перевел дыхание Дима.

– Мы находимся в семи метрах под поверхностью земли недалеко от города Вальядолид, полуостров Юкатан, Мексика.

– Чичен Ица, – благоговейным шёпотом произнёс Хенрик.

– Млять, – отреагировал Иван. В его реплике благоговение отсутствовало напрочь. Зато кипело столько разных чувств, что у киборгского процессора при попытке анализа наверняка бы заклинило его электронные мозги…

***

Глубокий подземный водоём мерцал фосфоресцирующим планктоном, освещая мертвенным светом уходящее вверх циклопическое сооружение. Огромная пирамида господствовала в Великой пещере. Подняв голову, друзья увидели теряющуюся в бесконечном далеком далеке вершину, словно опоясанную каменной стеной… та куполом спускалась вниз к основанию и исчезала в темноте.

– Мы у подножия самой древней части пирамиды Кукулькана. Только в начале двадцатого века выяснили, что древние майя строили пирамиды по типу русской матрёшки. А в 2006 году после проведения трехмерной электротермографии обнаружили эту – третью, самую маленькую. У ее подножия мы сейчас и находимся, – сообщил Хенрик.

Дима тихо перевел. Ваня пожал плечами.

Измученным парням было все равно. Первый сжёг весь свой запас и страдал от голода, у второго немилосердно болела рука, и он с большой долей вероятности подозревал перелом.

Они передохнули и молча полезли вверх по скользким высоким ступеням, покрытым противным на ощупь мхом и слизью. Дима замыкал, страхуя. В момент очередной передышки Иван услышал смачное чавканье. Оглянувшись, парень увидел что-то… что-то шевелящее толстым белым полупрозрачным телом, исчезающее… во рту Димона.

****!

– Эээ, – начал было он более цензурное выражение обуревавших чувств.

– Спелеофауна, – констатировал невозмутимый немец. – «Gymnomus». Богаты белком.

Ванька встрепенулся и, охнув от резкой боли в руке, спустился на две ступеньки вниз, вопрошая:

– Ты чо, совсем своими кибергизированными мозгами в тундру поехал? Мы здесь что – месяц на прогулке? Я тоже жрать хочу, но дерьмо не жру! – в этот момент он очень напоминал отца…

– Мне надо. Двадцать процентов. Энергия. Пополнить. Не запрещай, – услышал он сквозь ускорившееся чавканье.

Ивана мучительно передернуло, но запрещать он не полез.

Если Дим говорит, значит и правда надо.

Наконец, они оказались на верхней площадке у темного и мрачного входа под широкую арку. Справа и слева в сумраке вечной ночи какими-то отдельными мазками появлялись и исчезали барельефы птиц, ягуаров, людей – но эти тайны не интересовали сейчас даже Хенрика, ни разу не снявшего с шеи свой фотоаппарат. Он огляделся и как бы между прочим заметил:

– А ведь каменная кладка стен сложена из идеально составленных блоков. Я могу биться об заклад, что в зазоры между ними не всунуть не то что нож – лезвие бритвы!

– Угу, бейся,– прошептал Иван. – На спор, с «Gymnomus», богатыми белком…

***

В ожидании скорого освобождения из каменного плена Хенрик при помощи Димы преобразовал видеокамеру в небольшой, но мощный фонарь, и теперь слезящиеся от непривычно резкого света мощной лампы глаза медленно округлялись при виде увиденного…

Внутри пирамиды приключенцы обнаружили несколько небольших помещений. В третьем, самом удаленном, находился каменный нефритовый трон, по форме напоминающий лежащего ягуара. Вокруг него россыпью булыжников валялись изумруды размерами от крупной жемчужины до куриного яйца… За троном возвышалась фигура человека, держащего на вытянутых руках каменное блюдо из вулканического камня. На блюде, поблескивая неокисленным временем и сыростью сплавом титана, лежал зарядник. Та самая недостающая деталь бластера…

После непродолжительного молчания, Хенрик, с уверенностью лектора в из Голубой залы Стокгольмской ратуши *( там вручаются Нобелевские премии), произнёс:

– Сейчас, обогнув Чак Моол, мы перейдём во вторую пирамиду и затем окажемся через переходы на вершине Кукулькана в самом центре Чечен Ица.

– Запомни, сын! Главная проблема умных людей в том, что они думают, что другие тоже думают! – сообщил Иван, а Дима обернулся – проверить, нет ли рядом Андрея Дмитриевича. Ванька оказался очень убедительным!

Хенрик вздохнул и повторил:

– В настоящее время исследована только первая пирамида «матрёшки» и частично вторая. Во второй в 1930 году в одной из комнат был обнаружен каменный трон в виде ягуара, выкрашенный в оранжевый цвет. Глаза, пятна, когти были искусно сделаны из нефрита. Данное произведение искусства хранится в музее. Считается, что на нем сидел сам Топильцин Кетцалькоатль.

– Ну, это … китаец, – констатировал, несмотря на усталость и больную руку аппонент.

За стоящим Чаком выхода не было. Но рассмотрев стену подробно, Дима решил, что кладку не закрепляли, а просто закладывали.

Через полчаса совместных усилий первый камень зашатался и упал. Впереди было пусто, тепло и сумрачно. Мрак подземелья рассеялся.

Хенрик умоляюще посмотрел на ребят и попросил:

– Вы отдохните, а мне бы часик, ещё побродить…

– Камней наберите, – рекомендовал голосом руководителя районной прокуратуры Ванька. – Димон, пойди тоже. Мелкие только бери. И не много. Не жадничай, а то заметут…

Профессор удивленно уставился на говорившего и быстро, каким-то извиняющимся тоном начал объяснять:

– Нет, нет, Вы неправильно поняли, это великое событие, открытие мирового уровня, я должен все заснять…

– Это Вы все неправильно поняли, мистер Рихгтенден. Молчать нам надо в тряпочку, до скончания веков. Посодют… Дим, проводи следопыта, и мелкие берите!

========== Глава 22 ==========

Андрей Дмитриевич вынырнул из чёрной мглы сонного омута от настойчивой телефонной дрели. Звонила жена.

– Не занят? – услышал он стальные нотки.

– Есть какая-нибудь информация? Что-то надо сделать? – ещё с затуманенным мозгом скороговоркой проговорил он. – Я совершенно свободен!

– Андрей, сядь и определись поконкретнее: ты совершенно свободен или уже никому не нужен? – последовал ответ, и абонент отключился.

Прокурор набрал сына. Связь отсутствовала.

В груди затаились тяжесть и глухая бездумная обидная пустота. Чертов фашист, устроивший дурацкие исследования; малолетний идиот, внушивший себе, что он робот; Ванька, скоро университет закончит, а всё как ребёнок. Ребёнок… это тёща виновата, что мужика из парня не сделали! И Наташка стерва.

Он открыл дверь машины и, кряхтя, вылез. Было шесть утра. Солнце только начинало свои работы по дополнительному подогреву так и не остывшей за ночь земли.

Рядом с палатками шевеления не наблюдалось. Попаданцы ещё спали.

С трудом, прокурор на негнущихся, после вчерашней дикой гонки по серпантину, ногах спустился к воде.

Пройдя между можжевеловыми кустами, напоминающими сосны-недоростки, расстелившие свои колючие ветки по гальке, он оказался на берегу огромного водоёма, край которого терялся где-то у кромки далёких гор, в ещё не до конца рассеявшемся утреннем тумане. Меньше всего это мокрое зеркало напоминало озёрную спокойную воду, скорее штиль на море. Светило, отражалось от прозрачной глубины, преломляясь выстреливало многочисленных солнечных зайцев по округе, отчего окружающий мир казался растворённым в этой синей зелени побережья и зелёной сини вод. Белые полотна облаков, расстеленных над горами, завершали картину.

– Айвазовский, мля – сообщила миру Прокуратура.

Затем он неторопливо разделся и, поправив слегка помятые за двое суток сидения белые боксеры, торжественно вошёл в воду.

«Что ты хочешь от жизни, Андрей? – бубнил он, совершая заплыв, – Домик у этого моря и настоящую женщину… А ещё Ваньку! Где скотину носит! Ну, объявитесь, мальчики…».

В душе было погано, как от выпитого в юности «Солнцедара», смешанного со светлым разливным и полулитром. Это состояние организм запомнил навсегда и сейчас с тщательностью допроса обвиняемого в киднепинге, воспроизводил его этапы.

Прокурор легко нырнул и, развернувшись в холодном слое воды, быстро заработал руками, разогревая мышцы, и, заставляя тело гнать кровь побыстрее и мысли подальше.

На берегу его встречала делегация. «Ванькины друзья», – тепло подумал он, вылезая по мелкой острой гальке, и, громко выражая при этом свои эмоции.

– Дядя Андрей, вы монстр! – поприветствовал его Сашка. – Это же надо, нас сразу нашли. Ванька то не объявился ещё? – и не получив ответа, тут же успокоил, – объявится. Тогда Хенрик с Ирен почти сутки телепортировались. Главное, чтоб не в Антарктиду…

Андрей оделся и пошёл к скачущим сайгаками мальчишкам. Они сворачивали лагерь.

– Сонечка, вам нравятся клоуны? – Вокруг? Или в цирке? – сообщил он резво запихивающим барахло в огромные рюкзаки найдёнышам.

Разумный Сашка остановил созидательно-разрушительную деятельность и, осмотрев спасительный транспорт, изрёк:

– Ребят, ну мы все не влезем…

***

Его напоили чаем и, после бурных обсуждений, Андрей Дмитриевич, пересыпая речь еврейскими анекдотами, бурчанием и тяжёлыми продолжительными вздохами, предложил переместиться в небольшой отельчик. Что делать с ребятами, он пока не придумал, а возвращаться к двум озверевшим «мымрам» не хотелось, от слова «совсем».

Ребята покатались по окрестностям и к обеду перевезли весь скарб к красиво заросшей диким виноградом и ползучей мальвой забегаловке, с гордым названием «Мир о Мара. Бутик отель. Эрдемит».

Там же и перекусили.

После вкуснейшего чечевичного супа, долмы и кюфты Андрей Дмитриевич не почувствовал себя свежее, но… как-то отлегло. Вернув мозгу способность думать, а организму – действовать, прокурор приступил к анализу.

– Итак, что мы имеем в минусе, – начал он. – Загранпаспортов нет, денег нет, снаряжение полупрофессиональное, качественное; как пересекли границу непонятно, Сирия рядом… Вывод для любой спецслужбы, вы – отряд террористов. Однако… Все москвичи. У всех «вышка», все малолетки. Значит не террористы, а ГРУ…

– А что в плюсе? – слаженным шёпотом поинтересовались близнецы.

Прокурор обвёл глазами лица сидящих напротив и похолодел. Перед ним сидели обычные мальчишки, без закидонов и прочих неприятностей. Дети. Опять закололо в груди, и он, внутренне собравшись, хмыкнул:

– А в плюсе с вами я, дети мои, Серый Волк…

Лёха откусил кусочек пахлавы, сделал глоток чаю из маленького смешного стаканчика и важно добавил:

– Ну, в принципе, здесь и Израиль недалеко… Дядя Андрей, я тоже анекдот знаю. – Встретились серый волк и три поросёнка. Поздоровались с хищником, а он им «Шалом, дети мои…», так что, может, и нас пронесёт, со свининой-то…

Прокурор заказал пива и, переместившись во внутренний дворик, стал наблюдать за движением дневного светила. Не смотря на внешнюю суровую браваду, он был чуток и восприимчив, умел думать и анализировать ситуацию. Пережив «лихие девяностые», время массовых чисток органов и прочие свойственные родине перипетии, он давно научился понимать и оценивать, казалось, невероятные ситуации, и, сейчас, будучи внешне расслабленным, он активно просчитывал все возможные и невозможные варианты.

Только жена, посмотрев в глаза, в которых таился ужас возможной западни, поняла бы сейчас его состояние. Но Натальи Николаевны рядом не наблюдалось. «И, слава богу!», метнулась выстрелом мысль в голове.

Пытаясь прикинуть вероятности, Андрей, к собственному ужасу, видел множество неизвестных, боялся того, что могло произойти и не знал, куда двигаться дальше. Случайно брошенная фраза про Антарктиду нарисовала в голове картину вмёрзшего в Патриарший пруд трупа, которого ломом выковыривали два дворника-узбека по весне. Он вытер потный лоб и осмотрелся.

За столиком напротив сидела, держа длинными пальцами чашку с капучино, дама. На фоне роз и гор, она выглядела какой-то неживой, как написанный пастельными красками портрет. Он посмотрел на залитые солнечным светом золотые волосы, длинную тонкую шею, высокую грудь, резко очерченную квадратным вырезом сарафана, и удивился этой хрупкой, случайно возникшей перед ним красоте. Всю свою жизнь Андрей сталкивался с уродством человеческой жизни. Смело глядя вперёд, шёл и видел грязь, черноту и изнанку. А здесь, в «Тьмутаракани мира» столкнулся с гармонией. Его не интересовала эта женщина, Андрей Дмитриевич просто сидел и любовался мягким переливом теней и штрихов на широкой, свисающей фалдами юбке и таяющими контурами тонких переходов цвета от персиковой нежной кожи, до каймы у самых щиколоток, цвета маренго.

Резкий телефонный звонок заставил вздрогнуть.

– Андрей, – моментально узнанный голос вызвал озноб. – Андрей, ты меня слышишь?

– Да, Мама…

– Андрей, где Ванечка? Наташа бросила трубку! Что там у Вас происходит, в конце концов? Ты взрослый человек, прокурор, где дети?

– Спокойной ночи, Мама, – ответил ей Андрей Дмитриевич, наблюдая, как в солнечных лучах исчезает таинственный силуэт.

Телефон разрывался повторной трелью. Он вздохнул и ответил:

– Я слушаю Вас внимательно, Мама!

В ответ раздалось шипение, и далёкий родной мальчишеский голос прокричал:

– Норм у нас всё! В Мексике мы! Матери сообщил. Ща, с пирамиды сползём, устроимся, и перезвоню!

Тающая на фоне тёмных гор светлая фигура на миг обернулась, и он узнал её лицо – лицо со старой мозаики из музея в Газиантепе!

========== Глава 23. ==========

Утром, когда медленно исчезающие звёзды, нарисованные на небосводе Южного полушария, как на декорациях театра кукол, стёрлись окончательно, компания, наконец, смогла выползти из пирамиды.

Сообщив родне место своей дислокации, ребята, спустились по высоким крутым ступеням и пошли искать выход, спугнув по пути парочку ящериц и маленькую древесную гадюку. Выход, естественно, нашелся, но приближался та-ак медленно! Оставшиеся метры дороги, казалось, лишили их последних сил. Ровная тропа словно засасывала в бурую слежавшуюся землю измученные ноги. Они не обращали внимания на шум и суету птичьего мира, радующегося утру, лучам солнца среди изумрудной листвы и отсутствию туристов. Им надо было дойти, и все.

У Ивана разболелась и сильно отекла сломанная рука, его подташнивало, он хотел лечь и в душ, именно в указанном порядке.

Хенрик, переполненный эмоциями до состояния ступора, просто шёл.

Только Димон, просканировав местность, мог бы как-то помочь своим товарищам, но не решался.

Перепрыгнув через ещё закрытый турникет и проигнорировав удивленные взгляды подъезжающих к месту работы служащих, грязная троица исследователей выкатилась на главную площадь перед музейным комплексом Чичен Ица и встала.

Там из побитого жизнью автобуса шумно высаживалась группа малорослых индейцев. В их темных глазах, косо расположенных на бронзовых физиономиях, таились (с точки зрения Димы) злоба и коварство. Одежда представляла собой достаточно ветхие рубашки и футболки, но на гладких угольно-чёрных и жестких, как щетина, волосах гордо восседали почти новые шляпы и кепки самых разных фасонов и расцветок.

Потомки суровых воинов с тотемными татуировками сейчас успешно маскировались под строителей демократического дружественного Соединённым Штатам Америки государства рабочих и крестьян. Эту великую мысль мог бы высказать Андрей Дмитриевич, но он находился где-то очень далеко, и ввиду отсутствия руководства путешественникам необходимо было решать насущные вопросы жизнеобеспечения самостоятельно.

Ванька не выдержал и подошёл к первому попавшемуся мексиканцу:

– Hotel, a lot of money, expensive hotel, take me quickly, – выпалил он гражданину.

Тот промолчал, переваривая информацию.

Иван дернул плечом, боль стрелой пролетела по уставшему телу и голова окончательно пошла в отрыв – мир перед глазами качнулся и пустился в кружение.

Он мешком уселся у ног Димона, а последний начал быстро о чем-то переговариваться с обступившими их аборигенами.

Наконец, сквозь гулкий шум в голове Ванька разобрал:

– Это Френсис. Он здесь родился и живет, – голос Димыча на фоне других звучал, как чарующая флейта. – Он говорит, что за нами может приехать его брат и за десять евро отвезти нас в отель для европейских туристов. Хенрик, у нас есть десять евро?

Хенрик оторвался, наконец, от созерцания Всемирного наследия ЮНЕСКО, включенного в список Новых семи чудес света, и лаконично сообщил:

– Есть. На карте. Нужен банкомат.

..Через полчаса их привезли в действительно хороший отель «Hacienda Kaan Ac» на окраине Вальядолида и, сняв «виллу с видом на сад», путешественники рухнули скошенными снопами… или поваленными деревьями… короче, спать.

Вечером, несмотря на протесты и белый цвет лица (больше от страха, чем от боли), Иван был отвезён в госпиталь и многострадальная рука наконец попала туда, куда должна была – в гипс. А заодно под инъекцию обезболивающего. После чего умиротворенно заткнулась. Жизнь налаживалась.

А когда после пива и больших сочных кусков мяса Димон осмелел настолько, что попросил Ивана разрешить ему самостоятельно принимать решения по спасению отряда, у младшего Курчатова появилась уверенность, что все будет хорошо.

– Только в рамках уголовного кодекса, – законопослушно хмыкнул сын служителя слепой Фемиды.

***

Ранним утром следующего дня Хенрик, лёжа в шезлонге, любовался окружающим пейзажем, полной грудью вдыхая запахи экзотических растений, щедро высаженных вокруг руками заботливых садовников. Птичья многоголосая трель, доносившаяся из глубины кустов и пропитанное яркой синевой безбрежное небо, похожее на далекий океан, создавали ему душевное единение с природой, которое индийские мудрецы прозвали сана́тана-дха́рма.

Он рассеянно посмотрел, как тропическое солнце торопливо поднимается над бесконечными Лакандонскими джунглями, хранящими в своих зарослях последних ягуаров и развалины городов древних забытых культур, простирающиеся от мексиканского штата Чьяпас через всю Гватемалу куда-то к Амазонии. Подумал о том, что экологи и «зелёные» врут про массовую вырубку кислородо-производящего клондайка в заповеднике Montes Azules… и что, кажется, смена часовых поясов его доконает. Он опять не выспался!

Давно проснувшийся инопланетянин Димон удрал – взламывать на стареньком отельном компьютере сеть нелегальной торговли изумрудами. Ещё вчера их пятикилограммовую добычу послали «pony express» неизвестно куда, и сегодня, по утверждению «мафиозо», они должны были получить «свой навар».

Ирен взывала к разуму из далекой турецкой действительности, требуя немедленного их возвращения и пугая долгими тюремными сроками. Мудрая жена как всегда была права.

Хенрик грустно вздохнул, позавтракал стаканом сока гуавы и двумя бананами, любезно принесенными вчера в номер, и пошёл к Ивану – уговаривать его на ещё одну авантюру… то есть небольшую, но крайне любопытную прогулку.

***

Ванька успел уже встать и одеться, дожидаясь злосчастных шести часов утра («у нас-то два часа дня – обед!»), когда к нему постучали. Он открыл дверь и запустил стоявшего в маленьком коридорчике Хенрика, озарившего сумрак раннего утра в комнате подозрительно жизнеутверждающей улыбкой.

– Завтрак через полчаса, – сообщил он, протянув стакан с сомнительной розово-зелёной субстанцией.

Иван подозрительно принюхался и услышал:

– Пей спокойно, за ночь не протухло. Я уже попробовал. Не натуральный. Из пакетов льют.

Что льют из пакетов, парень так и не понял и, решив поинтересоваться этим у Димыча, покорно распробовал.

– Как рука? – между тем продолжал интересоваться немец.

– Да вроде норм, – кивнул головой Ванька. – А что?

Хенрик, внезапно воплотившийся учеником иллюзиониста Кио, мгновенно развернул перед парнем туристическую – яркую и глянцевую – карту Чичен Ица и голосом Левитана приступил к промывке мозгов.

– Пещеры Баланканче! Дословно можно перевести как «трон Священного Ягуара». В каких-то 3 км от центрального храмового комплекса в 1959 году индейский сторож, охранявший Чичен Ицу от вандалов, Хосе Умберто Гомес, в старых пещерах нашел замурованный проход. Там, за этой дверью, на сегодняшний день найдено множество пещер с разнообразными – весьма интересными! – историческими артефактами, но я не о них.

Среди множества естественных каверн обнаружен огромный грот, в центре которого стоит известняковая колонна. Майя считали, что это ось мира, связь между подземным и небесным мирами. Пещера получила название Комнаты Мирового дерева. Вот, посмотри, на трехмерной модели это выглядит так!

Ванька посмотрел на фотографию перекрещивающихся, вьющихся и параллельных зелёных мерцающих лучей, уходящих в бесконечность, и выпалил:

– Карта перемещений!

– Вот именно, – удовлетворенно констатировал … деятель от науки.

***

Найдя Димона и почти насильно изъяв его из-за компьютерного стола, мужики, обмениваясь заговорщицкими улыбками, приступили к завтраку. После двух омлетов, каши и пяти бутербродов Дима стал воспринимать действительность и, перестав просчитывать возможные варианты событий, обратил наконец свой взор к действительности.

– У нас проблемы? – прищурился он.

– Необременительная прогулка с целью приобщения к истории родной планеты, – коротко повторил рассказ Хенрика Ванька.

– Если бы здесь был дядя Андрей, – осторожно начал Дима, – то он бы спросил…

– Тебе пять или шесть ложечек сахару?..

– Три, но шоб я видел! – вздохнул Димон и согласился.

***

Где-то в темноте южной ночи звонил телефон. Звонок пронзительно вонзался в уши и отдавался боем кремлевских курантов глубоко в голове. Андрей Дмитриевич пошарил на тумбочке, спихнул на кафельный пол причину резкого пробуждения и, матюгнувшись, включил ночник. Телефон продолжать взывать к абоненту, противно вибрируя на полу. Сонная марь постепенно рассеивалась, за окном брезжил рассвет.

– Я слушаю?

– Пап, привет, сколько у вас времени? – жизнерадостно зачирикал подозрительно бодрый сын.

– А ты позвонил за этим? – поинтересовался окончательно проснувшийся отец. – У Димона выясни. Он у нас энциклопедист.

Димон, видимо, не стал ждать, пока к нему обратятся, и наглядно это время указал, потому что в голосе Ивана прорезались виноватые нотки: