Текст книги "Сказка о том, как Иван женился(СИ)"

Автор книги: Ксюха1967

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Надо сделать подарок, – начал он издалека. – Эта дикая жара добьёт тут все живое, а нам при помощи отцовского наследства не составит труда соорудить водопровод и напоить гору.

– Что ты сказал? – черноволосый Арес посмотрел на стоящего рядом Аполлона. – Ты давно понял, что мы сюда привезли?

– Ну, ещё со времён папенькиного самодурства. «Я не разделю Ваши доли, пока воля моя не исполнится!»

– И ты все время молчал, изображая из себя тупицу!

– Я поэт и лучник! Существо возвышенное и склонное жить эмоциями, а не разумом…

– Все верно, братец, труба покажет путь, – третий, светлый и голубоглазый брат махнул рукой в сторону горящего над горой солнца.

Они вскарабкались на вершину и долго выбирали место. Наконец, старший нанёс его на чертёж.

– Мы уйдём, выполнив завет. Через сто лет нас объявят богами, а потом спираль вновь образует виток. Интересно, – сидя на камне, отдающем дневное тепло, философствовал старший. – Интересно, кто придёт следом за нами?

За ними пришёл народ Палестины, она назвала их Яхвээ, но упорные в своей правоте переименовали себя в иудеев, окончательно уверившись в едином разуме. А через отведённые на формирование стойкого генетического и фенотипического кода шесть столетий она произвела на свет странноватого царевича Сиддхартху Гаутама, прозванного Буддой. Потом был замученный на сбитых крестом балках Иисус из маленького, вымощенного выжженными добела на солнце булыжниками городка Назарета. И уж совсем недавно, умыв руки и подняв к яркой звезде бритую голову, прокричал Магомед: «Нет Бога, кроме Аллаха!…»

Она перевела свой взгляд на спящих на отельном белом бязевом белье в Ликии избранных и решила, что все идёт своим чередом.

***

С рассветом Хенрик собрался «за руль».

Катрин отказалась ехать с родителями, сказав, что отправится купаться «с мальчишками».

Прокурор в это время спокойно спал и видел сны, в них присутствовали тёща и кот Бегемот. Котяра при этом задрал хвост и сочувственно рассматривал наглыми зеленющими глазищами тщедушное на фоне «мамы» и почему-то совершенно голое тело хозяина. Жрец Немезиды вздрогнул и проснулся!

Он замёрз под кондиционером и поэтому, выключив последний, поднялся – открыть балкон. За плотными тяжелыми гардинами вставало над морем солнце. В еще не опалённой душным августом листве просыпались вездесущие воробьи и шуршали в траве мелким росяным дождиком поливалки.

Раннее утро выгоняло тяжесть из души и вселяло ту свежую радость, которая присуща только молодости и началу отпуска.

Прокурор потянулся, вернулся в номер и, включив чайник, собрался перекурить.

Вдыхая легкими морской, наполненный йодом воздух и выпуская изо рта жизнеутверждающие дымные колечки, он с удовольствием наблюдал за пожилыми любителями раннего плавания, неспешно перемещавшимися к пляжу; за парой спортсменов, пробежавших по дорожке; за неторопливым турком, медленно погружавшим пылесос в бирюзовую воду бассейна. Затем, рассмотрев скачущего Марка и Хенрика с рюкзаком за спиной, он негромко свистнул и махнул рукой исследователям.

Ну, вот сейчас он их проводит – и спать.

Помешала собственная пунктуальность.

Он всего лишь обернулся на миг, проверить, потушена ли сигарета, но, бросив последний взгляд на цветущий оазис, замер.

Спортивным шагом, держа в руке ключи от арендованного автомобиля, в сторону стоянки уверенно шагал их сосед, подозреваемый Димоном в принадлежности к враждебным российскому правоохранителю структурам.

Сон испарился.

Прокурор решительно открыл дверь в смежный «семейный» номер, пронаблюдал процесс автоматически поднимающегося с кровати тела – свалившегося на них «киборгородственника» – и утренний стояк лежавшего без простыни сына.

«Паразит», – так же автоматически отметил он и пальцем указал на дверь Димону.

– Одеваемся. Ищем машину и рулим за фрицами, – коротко бросил он.– Не дело их бросать, все-таки близкие люди. Мы с ними воевали!

***

Но Димыч, вернувшийся в номер, был допрошен проснувшимся Иваном, затем последний разбудил «свою Катюшу» и в результате, спустившись на ресепшн через пятнадцать минут, они застали красного от возмущения отца и зевающего представителя отеля, заканчивавшего оформлять заказ.

– Где Вас носит столько времени?– услышала компания, и рука, сжимающая ручку, восхищенно отвесила воздушную оплеуху в сторону подходящего с девушкой Ваньки.

– Волынщик! И девку еще потащил. У нас операция! А он глазки строит!

Димыч был немедленно приобщен к оформлению машины, после чего турок напротив заметно воодушевился. Среди турецкого наречия зазвучали международные фразы «франшиза», «каско» и GPS. Ещё двадцать минут – и к подъезду подкатила новенькая шестерка Ауди… Отец моргнул, Ваня открыл рот, Катрин сказала «reicher Erbe», посмотрела на Ивана и хихикнула.

– Что это? – икнула прокуратура.

– Полноприводный немецкий «Мустанг»! – громко сообщил Димон. – Ваше распоряжение выполнено. Машина самая лучшая из имеющихся, быстрая и от немецкого производителя. Всего за 270 евро в сутки. Арендована на 72 часа.

Потом немного промолчал и процитировал:

«Димон, бери самого борзого немца, какой русский не любит быстрой езды!»

========== Глава 14 ==========

Ещё по весне ребята начали подготовку к большому походу по Крымским горам. Их интересовали горные пейзажи, галечные пляжи, море, девочки и, попутно, княжество Феодоро, Большая Скифия, а также мифы о роксоланах.

По выходным, собираясь у Сашки Журавлева, они пили пиво, жарили шпикачки в духовке, вместо костра, и чертили карту, составляя маршрут.

Собранного Димоном материала, который являлся теперь главным энциклопедическим источником, хватило бы на десять подобных путешествий.

Как известно, «в споре рождается истина», и после споров-разговоров, они приняли решение – начать свой поход с мыса Ай-Тодор, по соседству с “Ласточкиным гнездом”, называемым историками Криуметопоном. Именно в этом месте Тавриды, омываемой Понтом Эвксинским, ребята хотели чудес, бодро выцарапанных из сети.

– Гарпии, Горгоны и множество других доолимпийских страшилищ – произошли от брака Понта и Геи, – в знак особого интереса, поднимая указательные пальцы, вещали братья Лазаревы.

Никто не сопротивлялся, внимая…

***

В первую пятницу, после сессии, на горочке у Москвы-реки в известном ЦПКИО, около старой шашлычной, был набросан план.

Вставший «по стойке смирно» Димон монотонным голосом диктора центрального телевидения вещал:

– Полетим в Симферополь «Уральскими авиалиниями».

– А почему не «Северным ветром», – тут же вклинивался экономный Лёха.

– Багажа много, – жуя травинку, и, глубокомысленно рассматривая муравья на другом её конце, сообщал Витёк. – Не перебивай парня, Гобсек, скупой платит дважды!

– Сам ты, крохобор известный, – обижался Алёшка.

– Прилетев в Симферополь, мы, на маршрутке, (быстрее и удобнее), почти не переплатив, (хотя троллейбус дешевле), едем сразу в Кореиз. Там встаём лагерем. Отдыхаем двое суток. За время стоянки посещаем «Ласточкино гнездо», (там есть нельзя, только осмотр, место туристическое, дорогое), осматриваем циклопическую стену Ай-Тодора, (там, по отзывам, чебуречная Авара, но рекомендуют салаты у него не брать, на жаре быстро портятся). Смотрим территорию Харакса и остатки древнеримского водопровода. Совсем рядом небольшой рынок, где можно купить свежие лепёшки. Отдохнув, по канатной дороге забираемся на Ай Петри. Оттуда неторопливо перемещаемся в сторону Ялты. Обязателен запас воды, крупа, мясные консервы. По дороге нас порадует водопад Учан-Су, Орлиный приют, «пьяная роща». Купаемся в лечебном озере Караголь. Есть ещё энергетически полезный западный склон и буковый лес…

– Нормуль. Главное, что дёшево и сердито… Пошли уже в «Пивнушку», там отцов знакомый Никита нам скидку сделает…

– Вот ты, Ванька, монстр! – дремавшие на солнышке близнецы первыми нацелились в сторону Ленинского проспекта.

Вечером Дима, медленно привыкающий к требовательному разрешению задавать любые вопросы, поинтересовался:

– А почему они назвали тебя монстром?

– А я добытчик, – последовал гордый ответ.– Пиво-то было свежайшее, а скидка при этом двадцать процентов, монстр!

К утру уставший процессор отключил больной мозг и ушёл в перезагрузку. Жить было интересно, но очень сложно и тяжело. Димон старался. Самые понятные ответы давала Ба. «Спрошу у неё», – решил ДЕКС, засыпая…

***

Приятные надежды на чудесное окончание лета были нарушены приобретением четырёх путёвок в турецкие края, Ивана и Димона увозил чартерный аэробус по приказу работника столичной Прокуратуры. Погоревав «о потере бойца», ребята, в сокращённом составе, отправились по спланированному маршруту.

Благополучно добравшись до Массандры, они решили увеличить время стоянки и, отыскав приличный лужок на берегу, встали, разбив бивуак. Несмотря на известную фразу о качестве «Солнцедара», мужики «с устатку» воспользовались услугами местного винпищепрома и, только к концу вторых суток, решили приобщиться к истории родного края.

В результате, на четвёртый день, слегка подпортив здоровье, и, превысив бюджет, ребята вышли на тропу.

Поездка на фуникулере уже не рассматривалась, и туристы бодрым шагом спешили осмотреть водопад Учан-Су.

Поднявшись к зевающим на базаре, в свете ехидно улыбающегося утра, торговцам, мальчишки закупили еды и, взяв дополнительную канистру с водой, повернули налево и вверх, вперёд, к Воронову ущелью.

Но быстро прикинув, что без Димона ни один навигатор не выведет их через четыре запланированных часа на плато, они, выйдя на трассу около развилки «три тополя», стали подниматься по Кореизу.

Тропа медленно взбиралась вверх, приятно шурша под ногами прошлогодней листвой. Слабый ветер и небольшие облачка, появившиеся на небе, вместе с густой буковой листвой, приятно довершали впечатление.

Через три часа, миновав водопад, и, отметив его посещение слаженным: «Ух, ты!», пять любознательных студентов остановились на плато.

Наплевав на финансы, ребята полдня провели между тарзанкой и научной обсерваторией. Затем они решили спуститься правее водопада и, искупавшись в Караголе, встать там на ночлег, утром посетить пещеры и идти дальше, через плато в сторону Симферополя.

Исцеляющее от всех кожных недугов озеро встретило их жидкостью тёмно-коричневого цвета, с пробивающимися на поверхность пузырьками. Окунувшись по разику, все захотели умыться, или, лучше, вымыться. Поэтому, они, не сговариваясь, быстро собрав пожитки, побрели по узкой тропе, искать удобную стоянку у водопада.

Тысячелетний буковый лес был очень стар. В лощинах встречались пятнадцатиметровые великаны до метра в поперечном диаметре.

– Где-то здесь растут «влюблённые», – нарушил сопящую в походе тишину Санёк.

– Ага, Рамева с Джулей, местного разлива обвязались верёвкой и превратились в дерево. Во, любовь, так любовь! – с некоторым ехидством, но, завистливо, сообщил пространству Витя.

– По Лариске грустишь? – участливо поинтересовался старший Лазарев.

– Да, царство небесное старушке, померла. Четыре года прожила между прочим. Для крысы – вековой возраст. – Вздохнул, потерявший полгода назад спутницу, дрессировщик.

Путь был противным из-за давящих на спину рюкзаков. В глазах периодически темнело.

– Говорят, здесь полно геопатогенных зон, устали что-то быстро, – растирая по лицу грязь, вяло сообщил окружающему пространству Лёха.

Тропа завернула в кипарисовую рощу.

Наконец, ребята миновали скалистые живописные выступы, с множеством мелких чахлых кустиков душистого шиповника, (которые, несмотря на сияющий зноем август, были усеяны мелкими белыми цветочками и нежно пахли), и, вернувшись в буковый лес, услышали, наконец, шум водопада.

День плавно уходил на покой, наступал короткий южный вечер, и искатели приключений торопились.

Тропа завернула повторно, и перед ними появилась необычная, совершенно круглая, как тарелка, полянка, усеянная бархатистыми серыми подушечками листьев, увенчанных белыми цветочками.

– Вот это да! – заволновался любознательный Витёк.– Ребят, это Ясколки Биберштейна, между прочим, крымский эндемик!

– Все-таки по тебе плачет кипа, – буркнул Сашок, и туристы свернули с дороги, смотреть краснокнижную редкость.

За полянкой показалась ещё одна, более пологая и ровная тропа. Ребята перебрались на неё и, ориентируясь на шум воды, поспешили к месту предполагаемой стоянки.

Через десять минут ровная дорожка стала скользкой, с покрытыми противным белым мхом выступающими корнями. Отряд, то и дело, спотыкался, тихо матерясь. Ещё один поворот, и вместо лощины с водопадом они увидели несколько сухих корявых сосенок, за которыми из земли, в свете темнеющего неба, вырастали сильно изогнутые, практически прижатые к земле мощные стволы неведомых деревьев.

– Ребят, а ведь это «Пьяная роща», – сказал Лёха. – Вот она и есть… «зона». Спать здесь нельзя. Тикаем!

И резко повернувшись, случайно толкнул рюкзаком идущего за ним Витька.

Цепочка туристов кеглями повалилась на скользкую, идущую с резким наклоном, тропу и, под тираду близнецов: «Маза… твою ж, ты, в коромысло… фака!», – ребята полетели вниз, в быстро спускающуюся на гору арку густого серого тумана.

***

Когда спуск в тумане, наконец, прекратился, Сашка открыл глаза и узрел висящий перед ним тёмно-синий плотненький баклажан. Вокруг живописно валялись рюкзаки, и растерянно тёрли глаза туристы. Над ними, с тяпкой на перевес, возвышался смешной старик в синей курточке и турецкой шапке с хвостиком.

– Siz kimsiniz? (Вы кто?), – спросил неизвестный. И, осмотрев свои потери, грозно сдвинул к носу брови, – Nereden ciktiniz? Aptal erifler! ( Как Вы здесь оказались? Придурки!).

– Ааааа …Вы кто? – хором спросили братья.

– Aa anlasildinsiz Russunuz! ( Ясно, они не идиоты. Русские).

– Где мы?

– Siz Vandasiniz ,Van golunde ,isaretleri takib edin. ( Ван. Озеро Ван. Идите по указателю).

Когда шатающаяся группа, потоптавшись в огороде ещё немного, собрала пожитки и, наконец, отбыла в сторону шоссе, старый Саид вздохнул и сообщил миру:

– Ah bu turistler! (Туристы…), – после чего неторопливо продолжил сбор слегка помятого урожая. Как можно сильно ругаться на людей, которые приносят доход. В конце концов, он сдаст всё в отельный ресторан…

========== Глава 15 ==========

Их долго не выпускали «за кордон»: милицию, полицию, судейских, прокуратуру; такими возможностями пользовались только защитники униженных и оскорблённых бандитов, нетрадиционно ориентированных взяточников и прочей нечести. Всей своей внутренней сущностью Андрей Дмитриевич Курчатов восставал против подобной дискриминации. И вот дождался, старшему советнику юстиции, прослужившему без малого тридцать лет на благо Отечества, наконец, разрешили выехать за рубеж!

«Попёрся, мля», – сидя на переднем сидении рядом с Димоном, грустно размышлял он. Помогать немцам уже не хотелось, объяснять потерю месячного оклада жене, за взятый в прокат лимузин, тоже. Почему-то вспомнились тёща и её рассказ о поездке в ГДР, в начале восьмидесятых. Её, премированную путёвкой, вызывали в райком партии, и она неделю учила даты, когда и какой съезд принимал решения о сенокосе и лесоповале… Но, ради столового сервиза «Мадонна», торжественно пылившегося четвёртый десяток лет, в такой же допотопной, как и он сам, «стенке», она была готова выучить суахили и объёмы резиновых галош, поставляемых во Вьетнам промышленностью Старшего брата.

Сзади трепался по-английски Ванька. Сидящая рядом немецкая девчонка хихикала в ответ. «Молодцы мы с матерью. Не зря индивидуально дурака языку учили», – вдруг подумал прокурор. И довольно оглядев в зеркало сидящую парочку, решил: « Нормальная девка. С формами. Есть за что ребёнку подержаться!».

***

Димон лихо гнал по гладкой скатерти шоссе, заранее притормаживая перед встречными камерами. По его расчёту, команда спасателей должна была нагнать кортеж, состоявший из любознательного немца и не в меру любопытного америкоса, (в национальности последнего прокурор не сомневался), через два с небольшим часа.

«Странный парень», – размышлял старший советник юстиции, поглядывая на неподвижное лицо Димона, больше похожее на натянутую маску. За два года отец уверился в нечеловеческой природе мальчишки, явно выведенного из пробирки, но в его роботообразной сущности сомневался. Обычный детдомовец, только из другого мира.

Собравшись в Турцию, Андрей Дмитриевич, учитывая специфику работы, ознакомился с материалами по культурному прошлому и экономическому составляющему страны, приветливо открывшей свои закрома русскому начитанному туристу. Однако данных о настолько древней культуре не обнаружил, ограничив свои познания Памуккале и постройками Трои.

Встреча с Хенриком ошарашила и, приняв за данность факт необходимости успокоить расшатанную нервную систему небольшим количеством алкоголя, прокурор, с удивлением, прослушал многочасовую лекцию по истории планеты Земля.

Квинтэссенцией рассказа явились прародители человечества – Адам и Ева, которые, со слов бредящего сказками фрица, оставили потомкам некий прибор, позволяющий улететь к звёздам и, якобы, переданный семейной паре в дар, девой Лилит.

– В «Алфавите Бен Сира» указывается, – вещал тогда Хенрик. – Что ссора Адама и Лилит возникла по вопросам семьи и брака. Микеланджело в Сикстинской капелле изобразил её, нарисовав женщину с хвостом змеи. Это первое упоминание о борьбе за гендерное равенство. Шумеры тоже признавали существование женщины-легенды, но она, по их мнению, превратилась в воздух и улетела, оставив предмет, содержащий знания, первым людям.

Побасенка оказалась настолько хороша, что красочно приснилась прокурору после запойной ночи и прочно утвердилась в восприимчивой ко всему новому голове. Во сне, почему-то, присутствовала тёща, которая, держа артефакт праотцов, сильно напоминающий скалку, приговаривала голосом немецкого искателя приключений: «Андрюша, как ты думаешь, подтолкнуть зятя в прорубь на Крещение, это святое дело, или уголовное?».

***

– Нагнали!, – громко прозвучало сообщение Димона, вырывая из тяжких дремотных дум. Прокурор замотал головой и окончательно проснулся:

– Где мы?

– Поворот на археологический район, Патара. Знаменит развалинами эллинского города-порта с судоверфью, датируемыми VII веком до н.э. Могу добавить, что в 270 году н.э. здесь родился Николай Чудотворец.

– О-о-о, – воодушевился Андрей Дмитриевич. – Ванька, хватит у сиськи-то греться, мы – туристы-экстремалы обязаны спасти от американского произвола немецких друзей и не забыть осмотреть христианские святыни. Просто так, что ли катаемся!

***

Возле Гелемиша Хенрик и предвкушающий невероятные открытия Марк, свернули с трассы на Патар.

Оставив, буквально в пятидесяти метрах от руин древнего театра, на площадке, машину и обогнув, небольшое стадо флегматично объедавших кусты, с синими цветочками, коз – они проследовали мимо центральной части древнего амфитеатра, представляющего собой руины циклопической безрастворной кладки, частью врытой в гору. Их путь лежал к оканчивающему свою изогнутую трубу водопроводу, на левом крыле театра, рядом с галереей-переходом для публики.

Взъерошенные утренним ветерком, смело спускавшимся по горе, от соснового массива, яркие каштановые волосы Марка, весёлым пятном играли под лучами белого турецкого солнца. Профессор Хенрик Рихтенгден сдвинул на лоб очки и, профессионально посмотрев на не знавший больше двух тысяч лет реконструкции театр, позвал скакавшего архаром по камням сына:

– Нам нужно найти тоннель спуска к первому ярусу, там должна быть небольшая комната, на которую указывает барельеф с высеченным панцирем римского легионера и коротким мечом, который укажет вход.

– Ты нашёл где-то карту сокровищ? – не моргая, спросил подошедший к нему юный искатель приключений. Хенрик только хмыкнул, охлаждая пыл.

– Нет, просто прочитал в путеводителе.

– А что мы будем искать в «подсобке»? – отец удивлённо уставился на Марка. – Ну, в маленьком помещении, – исправился тот, и, повернувшись к отцу спиной, временно потерял интерес к поиску очередных серых булыжников.

После пятнадцати минут блуждания, между каменных сидений, чудом сохранивших свой первоначальный внешний вид и не рассыпавшихся в прах, под натиском землетрясений, ветра и столетий, отец и сын рассмотрели выступающую у них кромку над основанием, чтобы сидящему было удобно подогнуть ноги и представляющую, несомненно, «ноу-хау» своего времени.

Потом, они подошли к театральному манежу, изящно завершающему торец амфитеатра. Стало ощутимо припекать. Между камней, то и дело, мелькали изумрудные и сине-серые головки крупных любопытных ящериц, составлявших, в наши дни, гуляющую публику старого театра. Наверху припарковалась ещё машина, и Хенрик, окрикнул сына:

– Хватит тренировать ноги, скоро здесь будет полно туристов, спускайся ко мне.

***

Они подошли к первому ярусу.

Впереди зияло некое углубление, расположенное прямо по центру закончившего свой путь водопровода. Обследование фонариком показало, что это не спуск к сцене, а искомое помещение.

Перед входом маячила строгая надпись: «Danger!!! Do not enter!! Well!!» Барельеф панциря и меча оказался с тыльной стороны рядом с водопроводом.

– Мы пойдём туда? – с надеждой спросил сын.

– Естественно, – хмыкнул авантюрно настроенный профессор и, аккуратно сдвинув табличку, первым устремился в проход. Темнота ослепила, и он включил фонарик, присланный из отделения полиции острова Пасхи и не пригодившийся там, но успешно используемый спустя два года.

Помещение было небольшим. У стены, аккуратно выложенное мощной и твёрдой базальтовой породой зияло чёрное пятно пересохшего колодца, такого же древнего, как и руины вокруг.

– Спустимся? – спросил отец у притихшего сына.

***

Хенрик не был профессиональным скалолазом. Но несколько посещений горнолыжных курортов числились в его личном зачёте. Больше всего он любил Zillertal Arena, с его парком Целль-ам-Циллер фрискиеров и сноубордистов, в котором они с беременной Ирен до умопомрачения катались на санках, по 7-километровой трассе родельбана.

Профессор достал из сумки верёвку и тщательно обмотал ей себя. Второй конец был намотан на огромный валун, мирно лежавший у входа. Затем, приказав Марку страховать и, в случае чего, звать на помощь, кинул камень в черноту зияющей дыры.

Звук падения отразился от стен почти рядом и Хенрик, хмыкнув, полез вниз. Он никогда не спускался по отвесным стенам, но в этот момент в его голове была странная упорная пустота, мешающая бояться и размышлять. Его вело, человек был совершенно спокоен.

Комментарий к Глава 15

Картинки к главам можно посмотреть https://chitalka.org/onlinereading/сказка-о-том-как-иван-женился/

========== Глава 16 ==========

Пятеро немолодых людей сидели за круглым столом в прохладе мегарона. Путь к нему проходил сквозь открытую морским ветрам колоннаду дворца, дававшую помещению прохладу в любое время душного дня.

Дальше всех от входа сидел некогда златокудрый Аполлон – стрелок, басилей, хозяин. Смуглая кожа, тонкие черты, да жесткие когтистые руки лучника. За долгую жизнь руки растратили мускульную силу, но скопили такую силу духа, которую не разрушить ни пыткой, ни огнем… ни любовью.

Рядом его единоутробный брат Гермес, метатель пращи, басилей и проныра. Скупердяй, обложивший данью Ойкумену, зажавший в каменном кулаке всю плодородную Элладу. Он заложил камни в основание храма Отцу в Гелиополисе, он же поджег красные виноградники и дал дорогу новому белому вину. Богатейший из богатых. Хитрейший из хитрых.

По правую руку совсем седой старик – Аид, басилей, безраздельный владелец Спарты, недавно схоронивший свою жену Кору и в честь ее строящий храм – все только ей, своей Персефоне… Его даже в посмертии не назовут дряхлым. Ледяной взгляд, надменный тон, прямая, совсем не старческая осанка…

Следом, почти замыкая круг сидящих – скособоченный калека. Гефест, мудрейший, победитель вольного небесного железа, впервые сумевший расплавить его в горне. Руки, способные гнуть металл и крошить камни… И ноги, не способные стоять на колеснице во время триумфа.

И последний огненный цветок Эллады, человек в железном совином шлеме и панцире. Женщина, смеющая входить на правах Хозяина в мужской мегарон – Афина Паллада, древняя, как сама вечность, и непостижимая, как судьба. Женщина, прозванная Лилит…

– С открытым сердцем приветствую Вас братья… – звучным, совсем не старческим баритоном произнёс Аполлон.

– Хвала богам, наш путь проложила Паллада, – откликнулся Гефест и глотком осушил кубок. Пряное терпкое вино приятно обожгло горло и согрело душу.

– Путь прокладывают Мойры, – усмехнулась Афина, и сова на шлеме мрачно блеснула умными глазами.

Тень Гермеса шевельнула губами в лучах проникавшего в зал солнца, и его блики сложили улыбку торговца на мозаичном полу.

– Ты всегда умел говорить комплименты, брат….

– Мы земные молнии громовержца, – напомнил сидящим Аид.

– Пришло время, – глухо сказало эхо из-под закрытого шлема.

На стол легли четыре предмета.

– Пришло время, – повторили властители мира.

– Радуйтесь, владыки-Возницы судьбы, вам выпал жребий сохранить части для будущих побед, – громко произнесла Афина, прославленная своей мудростью. – Я покидаю Вас спокойно.

В мегароне на миг стало душно, потом повеяло воздухом, как после грозы, и мертвый совиный шлем покатился, гремя, по полу. Паллада ушла, остался воздушный дух Лилит…

Когда на небе появились изображения Персеид, одинокий вдовец обратился к звёздам:

– Возница – это тот, Кому везет, а не тот, Кто возит, мы это знаем твёрдо, моя родная Кора…

И оттуда, с чёрной выси глубокого небосвода, он отчетливо рассмотрел улыбку…

***

Верёвки почти хватило. Рассмотрев выложенное обожженным камнем и спаянное за тысячелетия дно в метре от себя, Хенрик без размышлений отвязал страховочный линь и спрыгнул вниз. Расчёт оказался верным, хотя левую ногу повело в сторону и он приземлился на колено, разодрав штаны. В колодце было сухо. Тусклый свет пробивался через крытое помещение и доходил до дна. Сквозь сумрак выступало темное окно водопровода, через которое когда-то с побережья попадала через шлюзы гонимая насосом вода. Со смертью акведука он опустел, но ветер не смог нагнать в него грязь. Колодец, веками обреченный на медленное умирание, оставался сухим и чистым, всегда готовым поить зрителей, пришедших на представление.

Хенрик осмотрелся и, включив фонарь, на миг ослепил себя, затем обвёл лучом все замкнутое пространство колодца.

– Пап, ну что там? – услышал он.

– Пока ничего.

– А к тебе можно спуститься?

– А вытащит нас кто?

– Да я все равно тебя один не подниму.

– Вот поэтому и нельзя. Туристов попросишь.

Хенрик вновь устремил на стену луч, и тот, скользнув по камню, вдруг отразил до боли знакомое изображение идола с Рапа – Нуи!

– Фак! – только и смог произнести археолог. Судорожно сдернув с себя кулон, он бездумно воткнул его в старый паз. Ругательство эхом отразилось от стен колодца. Хенрика замутило. Точно от перепада давления, закружилась голова, и он осел, в последнее мгновение бессознательно вытянув руку и нащупав в открывшемся тайнике тяжелый металлический предмет…

***

Скромной вереницей, с отставанием в пятьсот метров от объектов своего наблюдения, он прибыл на место. В это время туристы уже спускались вниз. Вокруг стояла не испуганная ещё толпами туристов любознательная тишина. За холмами открывался вид на сосновый бор. С другой стороны синело вечное море. Поставив рядом с прокатным автомобилем Рихтенгдена свой, он посмотрел вниз. Примерно в ста метрах от него по камням разрушенного амфитеатра козлом скакал взъерошенный подросток… и столбом, причем столбом с шикарным пятым Никоном, имеющим полнокадровый CMOS-сенсор с 42-битной глубиной цвета, стоял папаша. Эти люди могли быть кем угодно, но как объекты, интересующие агентство, являлись нулевым вариантом.

А посему человек открыл баночку пива и, достав бинокль, принялся наблюдать за окрестностями. Убедившись в полном отсутствии людей вокруг, он тщательно осмотрел развалины сверху и минут через пятнадцать стал неторопливо спускаться вниз – туда, куда направились отец и сын.

***

Марк измерил шагами расстояние от стены до двери, затем от двери до колодца, но отец молчал. Потом он услышал внизу шорох, пораженное «фак», треск раскалывающегося камня и… тишину.

Парень лёг над темным нутром колодца и в его глубине при свете фонаря рассмотрел большой металлический болт с загогулинами по краям, лежащий рядом с неподвижным отцом.

– Пап, – позвал он. И, испугавшись, крикнул – уже в полный голос:

– Па-ап!

Человек внизу зашевелился, сел, помотал головой и произнёс:

– Ваджра!

– Пап, что с тобой, давай вылезай! Я пойду звать на помощь. Что это?

– Очир! – тихо повторил Хенрик.

Это было уже совсем страшно.

Марк заметался и, крикнув несущему белиберду отцу «Подожди меня!», выскочил из постройки.

Но в этот момент на горе зашуршали колёса и из лимузина вышли «странные русские» и Кетрин. Марк замахал руками, призывая на помощь.

Через четверть часа заботливый прокурор поил водой ученого мужа, уважительно взвешивал на вытянутой руке железный штырь и вопрошал:

– Что я здесь с Вами делаю?

– Что? – интересовался ещё не совсем пришедший в себя Хенрик.

– Занимаюсь благотворительностью, – важно отвечал работник правоохранительных органов. – Я председатель местечковой шарашки «Дети и идиоты». Мы устраиваем праздник «Возьмитесь за руки, друзья, чтоб не погибнуть в одиночку». Так ты говоришь, это что?

– Дзиньгаси!

– Димон, ты тоже головой стукнулся? Нет? Ну, переведи.

– Судя по форме, это достаточно мощный, но немного примитивный бластер, правда, без зарядника. В вашей литературе имеется несколько его названий, в переводе обозначающих удар молнией. На санскрите – ваджра, по-монгольски – очир, в китайской мифологии его упоминают как джиньганси, а у японцев – это конгосе. На Тибете бластер называют дорже, а древние греки…

– Отставить словоразлив! Похоже, мы влипли…

Подошедший Хенрик серьезно посмотрел на говорливого русского и повторил вопрос:

– Так где он состоится?

– Кто?

– Ну этот Ваш, разлив?

***

Прокурор, ловко убравший раритет к себе в багажник, усадил Хенрика на заднее сидение и, отправив за руль второй машины Ивана, велел ехать следом, никуда не сворачивая.

По горному серпантину они спустились к побережью и остановились у ресторанчика на обед.

Жизнерадостно-услужливый турок предложил им список блюд на русском языке и поинтересовался почти без акцента:

– Что желаете?

Недовольный возникшей серьезной проблемой (статья 226.1 УК РФ) и сроками, любезно предоставляемыми по оной его коллегами, прокурор впал в глубокую меланхолию и, не опустив глаз в меню, на автомате произнёс: