Текст книги "Сказка о том, как Иван женился(СИ)"

Автор книги: Ксюха1967

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– А что искали твои хозяева?– спросил Лёха в конце допроса.

– В Западном полушарии на высокогорном плато Альтиплано мои хозяева хотели искать вход в ангар Предтеч,– услышали ребята.

И тут заговорил Хенрик:

– На берегу озера Титикака, в районе АйяМарка, в скалах высечен огромный портал. В середине портала находятся закрытые створки каменных ворот. Индейцы верят, что через эту закрытую дверь можно попасть к богам и обрести бессмертие. Кстати, это не единственные врата. Я видел подобные на берегу озера Ван в Турции…

***

«Урал» подобрал любителей приключений только к вечеру. Пересчитав прибавившихся туристов, мало чему удивляющийся водила реквизировал карабин, похвалил Ирен за удачный выстрел и, под громко кричащий «шансон», погнал машину по разбитой трассе.

К утру, он затолкнул продрогших и основательно проголодавшихся ребят в двери местного МЧС, совмещающего функции областного правоохранительного органа и пункта сбора поисковых отрядов в одной прокуренной каморке – так сказать, в одном лице.

Лицо, учитывая раннее утро, отсутствовало.

Водитель Серёга, он же Сергей Дмитрич, он же, по совместительству, кум «лица», сидя на лавочке, с горькой ухмылкой наблюдал за туристами, вовсю уминающими ситный хлеб под жидкий чай с кусковым сахаром.

Выделявшийся особой бледностью тощенький мальчик глотал только сахар. Этот явно сбежал от староверов, подбирающих детей из приютов, с целью превращения последних в рабсилу и обогащения за счёт выделяемых им пособий. Парню навскидку было лет шестнадцать, но он смотрелся вымахавшей «каланчой», с тощенькой гусиной шеей и мёртвым взглядом забитого ребенка.

Герой, прошедший полста километров по тайге, не заслуживал участи быть возвращённым в скит. Имелся в отделении паспорт одного молоденького утопленника… родственник почти оформил его на неопознанный труп, да всё придерживал до результатов экспертизы. Документ вполне сгодится для мальчишки. Прописка в нём отсутствовала, зато гордо стоящий штамп об отбытии воинской повинности два года назад и свежехрустящий военный билет были очень кстати.

А с парой потерявшихся иностранцев, вообще, связываться никому не хотелось. Прошлой осенью кума чуть не погнали из органов за пропуск, выданный двум америкосам, кстати, бесследно сгинувшим в тайге.

По весне на берегу Лозьвы местные охотники из манси нашли рюкзак и паспорта. И какая разница, кто они: там баба и мужик – тут мужик и баба… А цвет волос – так красятся они все….

Вздохнув, и, почему-то вспомнив тёплую грудь жены, он влез в притолоку и, слегка пошарив, нащупал ключ от сейфа. Щёлкнув замком, Серёга достал паспорта…

Заодно и куму хлопот поменьше будет.

Выйдя на улицу, он, с удовольствием, понаблюдал картину: шкафообразный студент кормит крысу.

– Ларёк, ещё кусочек и попьёшь, – услышал он. Жирному грызуну не нравилась корка, и он недовольно водил усами, лысый хвост стучал по руке кормящего хлыстом, хозяин моргал красными, после бессонной ночи, глазами и продолжал сюсюкать…

– Ну-ка, подойди сюда! – позвал Сергей укротителя.

Циркач вздрогнул, а крыса недовольно повела розовыми прозрачными ушками.

– Ты, ты, не крыса же, – хмыкнул водитель.

– Отметил я вас – всех, – нажав на последнее слово, сказал Сергей. – Вот паспорта потерявшихся. Пусть посмотрят на себя внимательно. Познакомятся. Запомнят, друг друга-то. Нормальные документы, не заявит никто. А я вас прямо до станции, к поезду. И чтоб духу не было к вечеру! Зови остальных, «по коням»!

***

ДЕКС сидел у окна дребезжащей своими примитивными металлическими составляющими повозки и смотрел, как со скоростью бегущего с родной планеты рогатого серва, убегают деревянные столбы, с прицепленными к ним проводами.

Плотной стеной вокруг стоял зелёный лес, и, казалось, что этот поезд вот-вот потеряется в пространстве между свинцово нависшим небом, серой коркой железной основы для бегущего механизма и оглушающее яркой зелёной стеной, буйно раскинувшей вокруг свои жизненные соки.

Его глаза не хотели смотреть, не хотели видеть быстро темнеющее беззакатное небо, которое напоминало ему тело с вытекшей кровью.

Поезд двигался на запад, спеша за последними истончившимися лучами звезды, и, не успевая за остатками её света. Состав летел в темноту. Киборгу было холодно и страшно.

Там, внутри, под коркой запретов и имплантов, билось его настоящее человеческое сердце. Грудная клетка поднялась на вдохе и испуганно опустилась. На плечо легла тёплая рука.

– Давай-ка, друг, спать, – сказал хозяин. – Твоя нижняя полка, а я – наверх. Если что нужно, скажи, главное, не бойся. Домой мы едем. Мать не поймёт, канеш, зато у меня мировая бабка! Ты спи. Всё будет хорошо!

========== Глава 8 ==========

Поезд набрал свою «крейсерскую скорость» и, натужно гудя, как обозлённый по весне осиный улей, тяжело волок своё гусеничное зеленое членистоногое тело по костям, сложенным вместе со шпалами, при строительстве Транссибирской магистрали.

Ребятам хотелось есть. Незапланированные три билета окончательно подкосили и без того урезанный бюджет.

– Зато избавимся от лишнего веса, – сказал Лёха, потянувшись утром, и, косо взглянув, на астеничное туловище в зеркале, висящем в тамбуре. Братья Лазаревы, с грустью обозрев свой «пятый» айфон, и, решив, что один на двоих и «старый такой», им не нужен, пошли продавать «ходовой» товар, вместе с запасными и «очень приличными» Ванькиными кроссовками.

Через час, компания уже пила чай с сахаром, сдобренный горой бутербродов с сыром и маслом из вагона-ресторана. Деньгами на еду они разжились.

Из тамбура плыл сигаретный дым, сновала проводница, всякий раз предлагая кока-колу ребятам за рубли и алкоголь Хенрику – за валюту. От неопрятной тётки разило парфюмом так, что морщился даже мало эмоциональный «спящий красавец», именованный, согласно паспортным данным, Димоном.

Проводница, углядев в ребятах студентов, не оставляла надежд на семейную ночь, а они, в свою очередь, тихо обсудили её мощные железные зубы и возможную нижнюю вставную челюсть, в тщательно вымытом виде, складываемую на ночь в стакан.

Москва постепенно приближалась.

Вечером к ребятам попытался подсесть сомнительный мужичок. Держа колоду карт, он, уверенно оглядев присутствующих, провозгласил:

– Взъерошимся?

– Нет, – хмуро ответил за компанию Витька, неодобрительно посмотрев, как Лариска, обнаружила добычу и стремится быстро дожрать принадлежащий ему сыр. Кусок, размером с крысу, быстро исчезал в розовой глотке наглого грызуна. Мужичонка присел без приглашения и сообщил:

– Гады Вы все в Москве!

– Почему, гады? – вяло поинтересовался Ваня.

– А все соки из народа выпили!

Утром поезд втянул своё промасленное тело на Казанский вокзал…

***

У Санька была своя, доставшаяся ему от отцовой бабки, вполне приличная квартира. Мать, увлечённая созданием новой ячейки общества, в своё время попыталась её сдавать. Но Санёк, пожалуй, впервые в жизни, настойчиво указал квартирантам на дверь и уже второй год тихо пользовался правами собственника. Несмотря на молчаливость и покладистость, парень оказался хозяином рачительным и бережливым. К себе пускал избранных, и только единицы знали о втором, доставшемся от отца, «хрущевском» трехкомнатном жилье, выгодно сдаваемом группе трудолюбивых киргизов.

Ведя домой интуристов, он, с удивлением, углядел, сидящего на лавочке материного сожителя – здоровенного конопатого мужика, так и не узнавшего, где в народном хозяйстве Родины требуются его пудовые кулаки, и поэтому, никогда не работавшего.

В руках он нежно держал две бутылки пива и пакет с какой-то дополнительной стеклотарой.

Гражданин встал, улыбаясь… Но Санёк, обогнув по дуге знакомца, бросил:

– Что, за прогулы из ПТУ выгнали? Ты не сиди тут. У нас дом приличный, бомжам не подаём.

И проследовал, не остановившись.

Оглянувшаяся было Ирен спросила:

– Is he your buddy?

– Нет. – Буркнул владелец элитного жилья и открыл дверь девятиэтажки, запуская иностранцев внутрь.

Потратившийся на спиртное, озлившийся родственничек, со словами: «Ну, шваль, я тебе шпиЁнов покажу!», выпив, в отчаянии, сразу обе, согретые им бутылки, помчал в ближайшее отделение – сообщать!

***

Пока в «элитном» районе Митино Саня мыл и обустраивал немцев, Иван готовился дать достойный отпор ответственным квартиросъемщикам своего места проживания.

Приехав утром, ребята попали домой в районе десяти утра, практически инкогнито, и, теперь, Ванька нежился в ванной, предварительно поставив перед Димонычем кастрюлю замечательных материных щей.

Из пенной медитации его выдернул настойчивый звонок городского и, практически не используемого в мире мобильных скоростей, телефона. Аппарат разрывался.

Костеря МГТС и патологический порядок в документах, заведённый раз и навсегда профессором математики – Ба, являющейся хранительницей документооборота их ячейки общества, Ваня вылез из ванны и прошлёпал, оставляя лужицы на паркете к истерически орущему аппарату.

Звонила Анна Петровна, лет двадцать назад посаженная у входной двери и бессменно следящая за жизнью вверенного ей подъезда.

– Ванечка, ты приехал? – ласково вопросил старушечий дребезжащий голос.

– Мы же поздоровались, Анна Петровна, – буркнул прикрытый клочками пены и начавший подмерзать Иван.

– Да, я смотрю друг-то твой не выходит, что задержался-то? Ты с дороги, гостю надо и честь знать.

Ванька вздохнул и, не веря своему голосу, выдал тираду, на долгие годы, лишившую покоя жильцов третьего подъезда, расположенного на Кутузовском проспекте, дверями во двор:

– Мы теперь живём с ним, уважаемая. Мы теперь, как брат с сестрой – родственники. Ясно?!

В трубке охнуло, булькнуло и разъединилось.

Через два часа, когда отмытые, сытые и довольные собой, ребята мирно спали, (Иван на своей тахте, Димон на гостевом диване), в квартире образовалась пробка из похудевшего и даже полысевшего от переживаний отца, начавшего орать на жену ещё в машине:

– Это твоё воспитание! Мой сын голубым не будет! Убью!..

Матери, забывшей на работе сумку, и, оставшейся в белом врачебном халате, и Ба, практически вырванной из парикмахерской, которую она торжественно посещала сразу после получения пенсии, «накрутить букли».

Обе держали за руки отца – прокурора.

Ещё через час семейство слушало невероятную историю, сдобренную фото и видео фиксацией…

Под вечер, вымотанный многочасовым перекрестным и индивидуальным допросом, отец решил проехать посмотреть на подозрительных немцев.

Не веря своей прокурорской сущностью ни слову из рассказанного, он, тем не менее, понаблюдал, как Димон, (ДЕКС?), ткнул в предплечье ножом, показывая работу имплантов, и, под протестующие вопли домочадцев, повторил действие на бис.

Осмотрел съёмки пещеры и гроб – камеру, лица вывалившихся из стены иностранцев и «пробил» паспорт существа, сидящего напротив. Все сходилось. Но он не верил.

«Какого хрена мы платим старой суке? – грустно подумал он, проходя мимо улыбающейся Анны Петровны, спускаясь к машине. – Мимо неё пройдёт любая сволочь, при том, что все жильцы добровольно страдают. А её нездоровая любовь к лишайным кошкам, вообще, может привезти к возникновению эпидемии. Надо прислать участкового».

***

В два часа ночи, совершенно зомбированный служитель слепой Фемиды решил, наконец, лечь спать. Собрав весь отряд на нейтральной Сашкиной территории, он больше не мог воспринимать свалившуюся ему на голову информацию.

Ехать из Митино домой не было ни моральных, ни физических сил. Сомкнув усталые очи, и, обняв подушку, он продолжил, сквозь чуткий сон защитника Отечества, слушать поочерёдный монотонный перевод зевающих лингвистов Лазаревых:

– Я историк, – возбуждённый пивом, Хенрик отпихивал умиротворяющую руку Ирен и, повышая децибелы, продолжал рассказ. – На нашей планете раскидано множество врат, мы случайно, при помощи артефакта-ключа, попали в приёмную камеру, которая выбросила нас через портал в Тайгу, туда, где лежал в стасис-камере этот мальчик, инопланетянин. С ним, кстати, много неясного. Но это потом.

Ближайшие к нам врата перехода, я уверен, расположены недалеко от озера Ван, в крепости Чавуш-тепе, в Турции. Там процветало древнее государство Урарту, исчезнувшее где-то в шестом веке до нашей эры, при не совсем понятных обстоятельствах.

Крепость удивительна не своей историей, а глубоко под землю уходящими каменными блоками и системой канализации, в виде труб-каналов, невероятная обработка которых не возможна была в те далёкие времена. А сами крепостные стены могли быть вырублены, пожалуй, только алмазной гигантской фрезой.

Со слов нашего инопланетного Димы, это работа Предтеч.

Да, хватит храпеть! Это мировые общие проблемы. Это возможность протянуть руки Звёздам…

Но прокурор и новый адепт маленького туристического отряда, покорившего высоты Маль Пупу Нера, по совместительству, отец непутёвого студента, уже крепко спал.

У лейтенанта Старшинина заканчивалось дежурство. Вечером, слегка расслабившись, он остался на боевом посту в опорной точке, но с утра ему предстояла ещё одна важная задача.

Старуха Журавлёва раздражала лейтенанта уже много лет. Её правильно оформленные документы, приватизированное жильё, всегда оплаченная коммуналка и закрытая перед любыми сектантами дверь – мягко говоря, нервировали. Нельзя быть такой подкованной в век нелегальных захватов жилплощади. Перед финалом злокозненная старуха подготовила нокаут, то есть аккорд: она оформила дарственную на внука, с возможностью постоянного проживания до своей смерти. И мало того, что заверила все документы у нотариуса, так ещё и принесла их в отделение – тут уже Старшинин совсем потерял надежду на старухину трёшку.

Въехавший в заветную жилплощадь родственничек удался в бабку. Компаний не водил, не кололся, учился и работал. И вот, свершилось! Вчера на него, наконец-то, поступило обращение.

Подумав: «есть бог на свете», участковый бодро пошёл разбираться!

Открыл дверь заспанный мужик, одетый в белую рубаху, чёрный галстук и носки.

– Лейтенант Старшинин, – предвкушая скорое задержание, сообщил участковый.

– Предъявите документы, – хмуро парировал мятый гражданин.

– А Вы кто? – не спешил обнажать жетон полицейский.

– Конь в пальто, – невразумительно пробубнил жилец.

Через час, пребывающий в полном умиротворении прокурор созванивался со Следственным комитетом, ходатайствуя о возбуждении уголовного дела.

***

Иван, схватив за руку Димоныча, жизнерадостно скакал по лужам в сторону метро и рассказывал, как тому повезло, потому что, видимо, он окончательно прописался в их доме. И, кажется, с батей удалось дойти до границы взаимопонимания. В разумных пределах, кончено, но теперь, суровый отец уже хотя бы не причисляет непутевого сыночка к популярной коалиции пидорасов.

– Ты в следующий раз, если отец будет звонить, или, ну, с проверкой нагрянет, то сразу одевайся. Нефиг перед ним в трусах мелькать, – наставительно поучал Димона Иван.

– Так трусы новые. И ты сам сказал, что приличные. – Димон сопоставлял данные. – А теперь говоришь, что неприлично.

– Так, стоп, – Иван сбился с шага. – Давай по отдельности: трусы приличные, а ходить в них не прилично.

– Мне их снять? – предложил Димон.

– Нет, – Иван почувствовал, что от напряжения и недопонимания у него закипает мозг. – Снимать трусы не надо. И при моем бате надевай ещё и штаны.

– То есть, совсем трусы не снимать? А как же тогда очистительная опция организма?

Иван взвыл не только мысленно, но и немного даже вслух. Однако, погода была солнечная. Дома ждали обед и любознательная Ба. И вообще, как хорошо, что с миссией «информатор» справился бандитистый участковый, промышляющий отъёмом хат у безобидных старушек, потому что сам Иван миссию бы провалил с концами.

========== Глава 9 ==========

Такси стояло у подъезда, а рядом с «Убером», как наряд секретной службы, стояли мальчишки.

Иван набрал номер:

– Папа, мы в Шереметьево, провожаем…

Через минуту Алексей, с лицом агента «007», решительно открыл дверь такси и, строго покосившись на заробевшего «киргиза», Ирен и Хенрик молча проследовали за сопровождающими.

Пять суток суетливых приготовлений, переговоров и оформления билетов подошли к концу.

Всю дорогу Хенрик, президентом банановой республики развалясь на заднем сиденье автомобиля, лениво смотрел на мелькающие мимо здания Москвы. А Ирен, сжав в руках холщовую сумку с документами, со страхом размышляла о процессе перехода российской границы. Невозмутимое лицо мужа раздражало.

– Выехали на кольцо, – услышала она. – Сейчас в пробке немного потанцуем и на «платку», с ветерком. Норм всё. Не переживайте. У нас отличный план.

– Откровенно говоря, средней паршивости, – произнёс Хенрик. – Но я за общее мнение: пусть всё идёт, как решили. В конце концов, дорогая, – посмотрел он на явно волнующуюся жену, – мы могли заживо сгнить в каменном колодце и рисковали быть съеденными комарами в тайге. Хуже не будет.

– Да, – в который раз вздохнула его благоверная, – Надеюсь, нас не поместят в тюрьму, а допросив при помощи детектора, переведут в тихую психушку.

– Не надейтесь, – бодро парировал сидящий на переднем кресле Санёк, – Вас ждут уютные коридоры Лубянки.

Ирен вздрогнула и тихо попросила:

– Александр…

– Молчу, – бодро отвечало давно струсившее сопровождающее лицо, тщательно скрывающее свой страх прогулок по тем же самым коридорам…

– Балаган, – констатировал флегматичный немец.

План, разработанный прокурорским работником, был прост и авантюрен, как вся его карьера и в целом жизнь. Рождённый в Советском Союзе и взращённый Перестройкой, стремительно седеющий отец отчётливо понимал безысходность создавшейся ситуации и отчаянно рисковал.

Попавшим через центр Земли с затерянного острова в глухую тайгу было предложено вылететь в Мюнхен по американским паспортам, а уже там пройти границу по собственным, с большим трудом выцарапанным из удивлённых рук полиции Анга Роа.

Несмотря на скептический настрой оторопевших служителей Фемиды, им прислали истинные отпечатки пальцев, и администратор эко-отеля признал пропавших постояльцев в двух туристах, звонивших из России…

В конце концов, проще закрыть странное дело, чем описывать все события чилийским властям. Начальник полиции вообще считал себя свободным островитянином и потомком гордых испанских конкистадоров, а не сомнительных испаноязычных туземцев с материка.

Так что паспорта прибыли в Россию «DHL» по экстренному заказу, через Сантьяго и Мадрид.

Перелёт подгадали под рейсы самолетов из пересадочных с Южной Америкой мест. Немцы вылетали регулярным «Аэрофлотом». Приблизительно в это же время в родной Мюних прилетал борт «Иберии».

***

Прижав к груди документы, путешественники прошли досмотр и, наконец, добрались до паспортного контроля.

Тщательно проинструктированный Хенрик, взяв за локоть свою спутницу, вместе с ней подошёл к окошку и протянул паспорта безвестно сгинувших в тайге американцев. Девушка в зелёной форме пограничной службы посмотрела на фотографию, потом на протянувшего документы мужчину, открыла второй паспорт, посмотрела на спутницу и поинтересовалась:

– What is your date of birth?

В ответ на грубый английский вопрос она услышала чёткий и слаженный ответ.

Вздохнув, она выпустила американцев, в который раз подумав, как важно было бы оснастить, наконец, терминалы российских аэропортов датчиками отпечатков пальцев. И заодно подумалось о качестве вклеиваемых фотографий – в любых странах мира.

Только отойдя на сто метров от пропускного пункта, Ирен подняла глаза и спросила:

– Нас что – выпустили?

– Норм! – по-русски произнёс её муж и истерично хихикнул.

Третий по величине после Берлина и Гамбурга город, уютно расположившийся на берегах реки Изар, сонно встретил своих граждан.

***

Когда она впервые познакомилась с окружающим миром, условно разумными здесь оказались только смешные голые мягкотелые двуногие, с грубыми хитиновыми наростами на голове, которые или сбривались, или заплетались в косички.

Существа с некоторым трудом умели передавать друг другу свои мысли и, по сути, ничем не отличались от других обитателей зелёной планеты.

Тем не менее их признали перспективными и, взяв несколько биологических образцов, приняли решение размножить в обитаемой части галактики – в изученной части, конечно.

Планету, как праматерь биоматериала, закрыли для посещения. А она уснула.

Потом последовало первое пробуждение. Пришли Посланники, а её прародители, Предтечи, с интересом принялись наблюдать за странными экспериментами над окружающим миром.

В синем небе прогремели войны виман, импульсные пирамиды потеряли свои конусы, нейтронные взрывы изменили ландшафт, уничтожив Содом, Гоморру, Мохенджо-Даро. Они же превратили в руины странные каменные города-соты, нынешним поколением землян именуемые Ленскими столбами и Маль-Пупу-Нер.

Наконец, чужеродному племени надоело сражаться друг с другом за территорию планеты, и они обратили свой взор вглубь. Увиденное поразило и испугало пришельцев. Быстро свернув экспансию, Посланники ушли по порталам, частично забрав с собой разумный генетический материал.

Планета постепенно возрождалась, а она… она заснула вновь.

В третий раз её разбудили приказом.

Наступали века развития разумных. Человечки строили, крушили, болели, изобретали, теряли и вновь копили знания. Это было неинтересно. Но приказ не давал забыться сном, и её пытливый Разум стал искать способы себя развлечь.

Она придумала строить Великую Китайскую стену и оградила дикий край лесов от ранней экспансии. Она оставила заповедником целый континент, нарушив правило, затормозив развитие разума, но оставив нетронутыми огромные земли, заселенные симпатичными, цвета земной крови, человечками.

Она не дала погибнуть обречённым, раньше времени появившимся на свет людям, прозванным современниками гениями. Так появились не ускорившие ход времён, но давшие миру новые загадки и пробудившие любопытство: Леонардо да Винчи, Эйнштейн, Тесла.

Она творила. Но это тоже быстро наскучило ей.

Находясь между сном и явью, в самом удалённом, продуваемом ветрами и огромным океаном острове, она вдруг осознала, что устала создавать.

Ей не был интересен ход истории, она захотела прожить жизнь, как те два существа, в обнимку летевшие по туннелю, при этом наверняка зная, что обречены – но не разомкнувшие рук в попытке затормозить себя при помощи другого тела.

***

– Спустились, значит, мы в пещеру, а там, на полу, в самой середке, гроб стоит стеклянный. Тихо так вокруг. Видно, что ни зверь, ни птица не решаются в это место тёмное заглядывать.​Перекрестил я домовину, а турист один, возьми да упади на неё, в падучей… Видимо, дьявольская сила в ответ на крест мой животворящий зашевелилась в москале том. И разбился тут ящик-то прозрачный! А оттуда восстал Кащей!

– Ну, ты сказы заливаешь, Василь Макарыч! – восхищённо хмыкнул рядом сидящий гражданин со следами попавших на лицо осколков тунгусского метеорита.

– Ты, Ермаков, налей мне ещё и верь! Я тебе улику покажу!

Приехавший уфолог терпеливо плеснул из стоявшей на столе «четвертинки», украшающей старую клеёнчатую скатерть классическими формами заводских автоматических стеклодувов.

Василь Макарыч благосклонно кивнул, потянулся было за хлебом, но, передумав, полез куда-то за печную трубу и долго пытался нащупать там тщательно спрятанный свёрток.

Наконец, целлофановый пакет был вскрыт и перед глазами исследователя предстал кусок довольно прозрачного пластического материала.

– Химия, – фыркнул исследователь. – Наши дни. Оборонка.

– Может, и оборонка, – глазами отмерив оставшийся в бутылке уровень жидкости, ответил путезнатец. – Но почто эта «оборонка» в глухомани человека живого законсервировала? Вот оно-то и непонятно! Дикие места!

***

Ермаков любил мечтать, именно эта черта приводила недоучившегося физика в горы и тайгу. А его умение пользоваться малым позволяло интересно проводить годы, не работая, а лишь экономно используя сдаваемое в наём единственное жильё.

Со временем его стали узнавать как любопытного путешественника и начитанного уфолога-любителя, много видевшего, грамотного и умеющего приводить аргументы к любому интересному событию.

В мире, не связанном с пришельцами и артефактами, он числился хроническим неплательщиком алиментов и отцом не до конца выясненного им самим количества детей из разных областей своей большой Родины.

В настоящий момент он был специально вызван в затерянную среди глухих лесов деревеньку и проводил увлекательное расследование.

Зная Василь Макарыча вот уже десяток лет, уфолог-любитель был уверен в его относительной правдивости. Проводник умел приукрашать виденное и слышанное, но всегда в основе рассказа находился мало объяснимый кусочек какой-то загадки.

Совсем перед отъездом с Ермаковым связался редактор журнала «Дом Солнца» и заказал статью. Начатое расследование обещало какой-никакой дивиденд, и, подкупленный перспективой ежедневно обещанных боевых «двухсот грамм», Василь Макарыч был спешно собран в дорогу к склепу.

Рано утром в уже совсем не туристическую октябрьскую пору уфолог шагнул за порог маленького покосившегося деревенского дома, лишь вскользь глянув на неестественно голубой ореол вокруг призрачно висящей на небе Луны.

Идущий следом и громко зевающий Василь Макарыч недобро посмотрел на кажущиеся нарисованными точками гаснущие звёзды, закрыл скрипящую дверь и произнёс:

– Не к добру свет-то синий. К мертвякам да погосту.

И шагнул к ожидавшему их «Уралу».

========== Глава 10 ==========

«… таким образом, из-за совершенно другой гравитации и иного атмосферного давления на Земле долгое время существовала раса великанов. После Всемирного потопа с нами осталась лишь седьмая часть озонового слоя. Животный и растительный мир стал страдать от солнечной радиации, и все измельчали», – Хенрик заканчивал лекцию.

С памятной экспедиции прошло два года, и обещанное Ирен постепенно испарилось. «Как озоновый слой! – хмыкнул он про себя. – Невозможно бояться неизвестно чего и не проводить исследований. Отпуск на носу».

Уже собираясь уходить, Хенрик Рихтенгден неодобрительно посмотрел, как, весело тыча пальцем в экран, его ассистентка, полненькая хохотушка, показывала фотографии лаборантке. Сегодня ассистентке предстояла встреча с подругами и приятный ужин в одном из маленьких ресторанчиков, где-то в районе Альтштадт-Леэль.

Видимо, мыслями ещё пребывая в отпуске, она явилась на работу в синих джинсовых шортах и футболке с выразительной надписью «I’m not fat – I’m pregnant!». Но в изнуряюще жаркие июльские дни только такой наряд предоставлял относительный комфорт разгоряченным телам.

На последнем кадре, живописно подставив солнцу несколько словно прорисованных складок жира, помощница позировала на фоне водопровода, тащившего свою цементную трубу высоко в горы. Проигнорировав восторженное «Ух ты!», громко прозвучавшее в пустом помещении аудитории, он сумел среагировать на ответ путешественницы: «И представь себе, дорогая, этому сооружению не меньше двух тысяч лет!».

Хенрик притормозил и, обернувшись, пристально посмотрел на экран.

– А где вы отдыхали? – как бы невзначай поинтересовался он.

Толстушка просто расцвела от начальственного внимания:

– О, не поверите, херр профессор, в Турции. Там отличный отельный отдых и столько исторических артефактов. Мы с мужем взяли машину и смотрели всё сами. Это гораздо комфортнее, а главное – на 30% дешевле. Мы вложили в смету стоимость франшизы, бензин и даже остановки на перекус и, представляете…

– Где это место? – немного грубо перебил её Хенрик, по опыту зная, как долго и умело она будет раскрывать свои финансовые секреты организации отдыха.

– Патар, недалеко от Фетхие, – фыркнула та, возмущённая таким пренебрежением к тонкостям планирования. – Но вам будет интересен осмотр подводного дворца эпохи Урарту на озере Ван. Его стены идентичны кладке инков в Куско и на острове Пасхи…

Хенрик вздрогнул, а толстуха, будто не замечая реакции, продолжила.

– Кроме того, в турецкой Джизре можно осмотреть могилу ветхозаветного Ноя!

***

Ирен, увидев загадочно поблескивающего линзами очков мужа, подсознательно уже была готова выслушивать любые доводы «за» и «против» планируемых изощрённым мозгом бесстрашного супруга приключений. Но одно дело, когда отвечаешь только за себя, а совсем другое – наличие в семье двух подростков.

Прошлый, так долго планированный и, к счастью, закончившийся вояж внёс в мысли хаос. Её дети рисковали остаться сиротами, или, что ещё хуже, мама и папа имели огромную вероятность надолго застрять в тюрьме одной не сильно демократичной державы.

Практичный ум Ирен внёс эту информацию прямо в подкорковые структуры, и женщина раз и навсегда решила осматривать мир только через глянцевую поверхность иллюстрированных фолиантов. Безопаснее.

– Одного живого родителя дети должны иметь всегда, – безапелляционно заявила она, выслушав робкую попытку супруга пригласить её в Перу.

– Жди, когда сыну исполнится двадцать!

Ждать Хенрику предстояло ещё пять лет.

Она заподозрила неладное, когда благоверный гибким аквалангистом вплыл в дом и, продемонстрировав бутылку новозеландского «Совиньен блан», громко возвестил:

– А у меня для Вас подарок!

Ирен не стала поворачиваться, но, улыбнувшись, представила себе сильно худого Марка Руффало, который был немного менее симпатичным, нежели приблизившийся и наклонившийся к шее супруг.

– Сейчас будем ужинать, и ты расскажешь, – сообщила она, решительно уняв разыгравшееся воображение.

Заглянувшая на кухню семнадцатилетняя Катрина хихикнула и, своровав со стола кусочек морковки, проворковала:

– Папа оказывает на меня дурное влияние. Мало того, что вместо полезного ячменного напитка, принятого к употреблению в нашей стране, он неизменно приносит к ужину сухое вино, но кроме этого, мы, дети, вынуждены регулярно наблюдать процесс совращения нашей матери на фоне варочной панели…

– Придётся сообщить ювеналам, – решил вставить своё слово Марк, любимое чадо еврейской матери…

Оценив обстановку, Хенрик вздохнул, и, поборов дрожь в слабеющих ногах, поинтересовался:

– Что у нас сегодня в программе?

– Рыбный суп и зелёный салат с тунцом, – сообщила жена, выдав штопор, и, отправляя семейку в столовую.

***

Они мирно поужинали. Перед подачей сладкого внимательно выслушали два среднестатистических анекдота про взаимоотношения в ортодоксальных еврейских семьях в исполнении Марка.

Затем последовала пятиминутная лекция Катрины на тему вредной углеводной пищи и, наконец, из микроволновой печи появился апельсиновый кекс от «Доктора Эткера».

Брат строил сестре рожи, а потом, отобрав её порцию, наслаждался произведённым эффектом.