Текст книги "А date with fate (СИ)"

Автор книги: Кшиарвенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Народишко в городке подобрался разномастный. Горсточка, казалось бы, но как в Ноевом ковчеге – каждой твари по паре: черножопые, метисы, мулаты, белые. Сперва-то я подумал – ну все, Гэри Брайант, придется тебе разбираться с тем, как и кого обижает белая шваль или черномазые отбросы. Но присмотрелся – нет, живут мирно. Не знаю даже, с чего. Впрочем, делить им тут особо нечего, да и приезжают сюда в глушь немногие. В Уайтбурге даже были дети – тоже разноцветные. В больших-то городах их и вовсе не видно.

Правда, в последние месяцы Уайтбург здорово оживился – поток транзитных немного увеличился. Но все как-то волнами. То на незаселенные земли, за Стену хотят попасть, то в Северный Эмиграционный пункт. С последними-то проще – я у них только документы визирую и медзаключение, остальное не мое дело. А с первыми вот труднее, моя обязанность убедиться в их благонадежности. Зачем это нужно – одному Мерсеру известно, да и то вряд ли. Чтобы не заварили бучу на незаселенных? Да им там дай бог выжить, не то что бучу заваривать. Мы, люди, стали существами нежными, тепличными, на нас плюнь – и мы уж с копыт. Я, например – память у меня когда-то была первый сорт, а последние пару лет я с трудом вспоминал лица даже хорошо знакомых. События, тексты, законы помнил назубок, хоть среди ночи спрашивай, а вот с лицами и картинками просто беда.

Ну да это все пустое. Я, конечно, знал, что Декерт со своей «шкурой» тут живет, но до него мне дела не было. Гафф сказал, девке немного осталось, и я решил – пусть парень развлечется, раз уж с женой у него не сложилось. Да и приятно, знаете, сознавать, что тебе известно нечто, неизвестное другим. Что ни говори, владение информацией это власть. Дек, конечно, не подавал вида, что опасается меня, ну да я-то точно знал, что у него всякий раз душа в пятках, как он меня видит. Сперва я радовался, а потом как-то перестал об этом думать – город, что ли, на меня так действовал? Первые пару недель в Уайтбурге я страдал бессоницей и ночами выходил на крыльцо дома. Садился и смотрел на темные сосны, едва различимые на фоне темного же неба. В их шуме было что-то первобытное, и я незаметно для себя стал испытывать благоговейный трепет, вслушиваясь в него. Странный городишко. Очень странный.

Я врастал в этот город, а он врастал в меня. И даже убогий джаз в «Электроовце» перестал раздражать. Я закрывал глаза на то, что миссис Флетчер продает там незарегистрированный алкоголь, и даже не брал с миссис Флетчер за это слишком много. Как и местные, я не смотрел телевизор, лишь слушал обязательные выпуски новостей, не включая экран. Я прижился в Уайтбурге.

Вот тогда мне позвонил этот… Доктор. Так он себя назвал. Было что-то в его тоне такое, что заставляло его слушать. Я таких за версту чую, потому до сих пор жив и не списан куда-нибудь в пансионат догнивать свой век с искусственными кишками и мешком для мочи под брюхом.

Доктор сказал мне о Гроцци, этой дамочке из Гроцци Индастриз. Конкуренты Тайрел по выпуску многопрофильных «анди». У них было семейное дельце, в духе старинных мафиозных кланов, но эта Ада то ли отстранила, то ли устранила по-тихому своих родственничков и царила теперь там одна. Свою просьбу смотреть в оба Доктор подкрепил солидным переводом на мой счет.

Ну, я смотрел, конечно, но долгое время смотреть было не на что. Когда пропала Шейла Роузен, я решил навестить Декерта – в четыре глаза, подумал я, смотреть будет удобнее. А тут и новый закон вышел, об ответственности лиц, прячущих сбежавших «шкур» – с любопытной формулировкой «ответственность за укрывательство». Уж не знаю, намеренно это было сделано или просто кто-то ушами прохлопал, но я, как старый коп, могу сказать – укрывать можно только человека. Кого-то, обладающего собственной волей. Но нельзя укрывать машину, имущество, да даже животное. Те, что подняли когда-то кровавую бучу на Марсе и стали бороться за права «сознательных творений», наверняка радуются сейчас в своем биомеханическом раю, подумал я, – если, конечно, таковой существует.

Делиться с ним гонораром Доктора я, конечно, не собирался, решив, что ради своей Рэйчел Декерт и так вылезет из кожи. Тип он неуравновешенный, да и она симпатичная зверушка, что и говорить, смазливенькая и тихонькая такая. Вышло, правда, не так гладко, потому что после моего ухода Рэйчел просто сбежала, расколошматив Декеров эмпатограф. Женщины, даже искусственные, придуманы на погибель.

Прошло еще сколько-то времени и Доктор позвонил снова. И сказал, что, возможно, в городе появится незарегистрированный специал с фальшивыми пропусками на незаселенную территорию. Пополнения счета, правда, не воспоследовало, но я насторожил уши и не терял надежды.

И вот у «Электроовцы» появился незнакомый мне ховер, а миссис Флетчер сказала, что владелец ховера заходил перекусить, а потом ушел с Риком Декертом в его берлогу. И правда, у Дека сидел сморщенный коротышка с детским личиком, похожий на черепашку без панциря. По документам оказалось, что это никто иной как новый глава Совета директоров Тайрел Инк. мистер Джей Эф Себастиан.

На здоровую голову никто не решится волочь в кутузку такого человека, скажете вы. И я бы с вами согласился, если бы не звонок Доктора и не испуганный вид человечка. Такого уж точно никто бы не принял за акулу бизнеса. Я подумал про фальшивые пропуска и еще более приободрился.

Но никаких пропусков у мистера Себастиана не оказалось. В кутузку он прошел с видом очень уставшим и сразу же повалился на койку. Я велел помощнику быть рядом, на случай непредвиденных обстоятельств, а сам пошел к «Электроовце». Тщательно обыскал ховер Себастиана, но ничего не нашел. Черт бы побрал этого Доктора! Я решил вернуться к Рику. Тот уже успел надраться до состояния свиньи в канаве, лежал на своем диванчике и натужно храпел. Он пил все больше после того, как сбежала его искусственная подружка. Бедный парень, подумал я – не везет ему с «анди». После прошлой большой группы пришлось даже лечь в клинику – он-де видел Мерсера во плоти и поднимался с ним на гору, даже не включая эмпатоскоп. И Мерсер велел ему убивать «шкур» – так я понял.

На всякий случай я обшарил его, но в карманах, кроме смятой пачки сигарет, фото и старой зажигалки, ничего не нашел. Никаких пропусков. Ругаясь про себя последними словами, я отправился назад с твердым намерением нажать на этого Себастиана как следует.

Отдел шерифа пустовал, и моего помощника Смайка нигде не было. Я пошел к кутузке и еще на подходе услышал голос Себастиана.

– …а еще у меня есть Мишка. Очень забавное создание, мистер Смайк – настоящий сангвиник, серьезный, вдумчивый. Смешно, конечно, что я так говорю о биомеханических игрушках. Но мне порой кажется, что они действительно обладают характерами. Да вот возьмите даже вашу машину, ваш ховер – разве вы не привязаны к нему, как к некоему живому существу, разве не считаете его носителем индивидуальных черт, несмотря на то, что он был сделан на конвейере в ряду сотен таких же ховеров? О более сложных механизмах я уже и не говорю. Человеку свойственно очеловечивать все, к чему он прикасается – но не выходит ли так, что и неживые, казалось бы, вещи возвращают нам сторицей то, что мы в них вкладываем?

Смайк что-то забормотал в ответ – кажется, стал говорить о своей серой белке, которая появилась у него совсем недавно. Смайк из местных, а местные как-то на удивление ладят с животными или животные с ними, говоря точнее. Тут в Уайтбурге порой встречаются дикие животные, несмотря на Стену, они попадают сюда с незаселенных территорий. Уж не знаю, больны они, пропитаны радиоактивной пылью, как все мы, или нет, но эти зверюшки кажутся более довольными жизнью, чем многие из двуногих, что я встречал в большом городе.

– Добрый вечер, – сказал я, входя в камеру. Смайк, вскочив, сразу вытянулся по стойке смирно. Я отправил его в «Электрооовцу», велев принести поужинать мне и мистеру Себастиану.

– Доброго вечера, шериф Брайант, – Себастиан с трудом сел на койке. Все мое желание надавить на него улетучилось еще во время его разговоря со Смайком. Стало даже стыдно – это мне-то, старому тертому крокодилу с дубленой кожей. На задаваемые вопросы Себастиан отвечал тихим, словно надтреснутым голосом. Да, его действительно просили достать пропуска на незаселенную территорию. Нет, он не достал эти пропуска. Нет, он не может сказать, для кого они предназначались. Шериф может сделать с ним все, что предписывает закон, Себастиан подчиняется заранее. Я смотрел на его тонкую шею – почти детскую, если бы не морщины. И в лице тоже было что-то от грустного ребенка, это впечатление не нарушала даже серая обвисшая кожа со старческими пятнами. Может, все дело было в этих его глазах, но… Я, должен сказать, встречал таких типов и раньше. Такой вот хлипкий сукин сын, посмотришь – в чем только душа держится? Но вдруг он оказывается на диво крепким орешком. И тут даже резиновая дубинка не поможет.

Пока я прикидывал так и эдак, как за него взяться, пришел Смайк с большой сумкой – миссис Флэтчер нагрузила его судками с едой и сунула бутылку ее фирменной настойки на травах и ягодах.

При виде бутыли с настойкой все мысли о резиновой дубинке у меня исчезли. Себастьян с охотой разделил со мной ужин, и я уж даже и не припомню, когда в последний раз за столом у меня был такой уютный и милый собеседник. Да я лично знаю не менее сотни человек, которые надорвали бы брюха от хохота, если б им сказали, что Гэри Брайант, «Бульдог» Брайант будет ужинать и пить домашнюю травяную настойку в обществе задержанного. И вести себя, как, прах его побери, аристократический отпрыск. Уайтбург, что ли, на меня так действует?

– Вы кажетесь мне человеком чести, мистер Себастиан, – сказал я после третьей рюмки настойки. – Я могу отдать распоряжение, вас переведут из камеры в комнату отдыха для персонала. Если вы пообещаете мне…

– Благодарю вас, шериф, – от настойки и горячего ужина его серое лицо даже как-то ожило. Но эти его глазищи в морщинистых веках сразу стали непроницаемыми. – Мне хорошо и в вашем… изоляторе. Тут вполне комфортно, а я неприхотлив.

Не проймешь! Я почувствовал прилив злости, а потом подумал – с чего, собственно? От того, что мы поужинали и выпили вместе, ничего не изменилось – я шериф, а он задержанный.

На следующий день ко мне явился протрезвевший Декерт и напал на меня – отчего, дескать, я задержал безобидного беднягу-специала.

– Пропуска, – задушевным тоном сказал я, наливая ему настойки. – Он говорил тебе что-нибудь о пропусках на незаселенные территории? Или о том, кто должен приехать за ними?

– Не понимаю, о чем ты, – ответил Дек, подостыв и рассматривая мой кабинет сквозь стакан с настойкой.

– Дек, я бедный продажный коп, – сказал я, – и все, что мне нужно – узнать, кого собирается встретить мистер Себастиан в этой чертовой глуши.

– Это информация деликатного свойства, – Декерт посмаковал настойку.

– Такого же деликатного, как твоя сбежавшая подружка? – вдруг спросил я, вспомнив разговоры Себастиана о неживых вещах. Дек медленно поднял голову. Уж можете мне поверить, он продырявил бы меня насквозь, будь у него при себе пушка. Но пушки не случилось, потому он только со злостью стукнул своим стаканом о столешницу.

– Некогда ты мучился от сочуствия к «анди» женского пола, потом один из «анди» спас тебе жизнь, потом ты сбежал с девчонкой, которая родилась в автоклаве Тайрел Инк., – продолжал я. – А теперь вступаешься за человека, который, между прочим, вхож в самую верхушку Тайрел. Не слишком ли много совпадений?

Декерт вышел из моего офиса, хлобыснув дверью. А я, довольный собой, откинулся на спинку и положил ноги на стол. Хотелось закурить, но сигары, как назло, кончились. Брошу, твердо решил я.

***

Проезжих прибавилось. Прямо уж не знаю, медом что ли у нас в Уайтбурге им намазано. Правда, это все были обычные эмигранты, собиравшиеся лететь на Марс или еще куда подальше с Северного. Я каждый день был занят – не скажу, что по горло, но все же не просиживал штаны зря. А вечерами мы ужинали с Себастианом и коротали время за разговорами. Этот коротышка оказался отличным шахматистом, он обставлял меня постоянно, но потом щедро делился своими наблюдениями и рассуждениями, когда мы разбирали партии. Я, признаться, в шахматы играю из рук вон плохо, но очень люблю это дело. И конечно, я ухватился за возможность поднатаскаться, тем более что Себастиан как-то умудрялся учить меня, не кичась своей образованностью и умом. В течение дня он беспрестанно что-то мастерил, и получались у него смешные чудики из обрезков жести и всякого рода ошметков, которые приносил ему Смайк с моего разрешения. Изделия Себастиана Смайк потом раздавал детишкам – Санта чертов, вечно он с детьми возится, женился бы уж поскорее. Но в Уайтбурге уж так повелось, что дети всюду суют свой нос. Странный город, что и говорить, и все же он мне нравится чем дальше, тем больше.

Я разделывался с очередными эмигрантами, когда прибыли эти двое. В окно офиса было видно, как они выходили из ховера на общей стоянке – крепкий загорелый парень со странно светлыми, почти белыми волосами и коротко стриженная брюнетка. С ними был здоровый черный пес, ротвейлер. Вид у парочки был не то что агрессивный, а… как бы это сказать,.. на взводе. Обычно в паре сразу видно, кто у кого под каблуком, уж можете мне поверить, у меня глаз наметан. А у этих словно бы главными были сразу оба. Особенно дамочка меня раздражала – что хотите со мной делайте, но вот не выношу таких. Вся как из иголок, острая, колючая.

К вечеру я уже знал от миссис Флэтчер, что брюнетка – имя ее было Шона Ланг, а ее спутник звался Роем Эйсхофом, – интересовалась, не было ли в городе такого мистера Джей Эф Себастиана. Можно спокойно ожидать визита, подумал я – парочка явно не пыталась скрываться.

Вечером я пошел в «Электроовцу». Как всегда, старина Сэм играл на раздолбанном пианино что-то запинающееся и икающее, как речь пьяницы. Он называл это джазом. Сэму подыгрывал Вождь, громадного роста специал, индеец-недоумок, только и умевший, что бренчать на бутылках и нажимать кнопку на прессе маленькой фабрики по разведению и переработке водорослей.

Народу в «Электроовце» было больше обычного – получившие мою визу эмигранты должны были отбыть только утром, а вечер они решили провести весело. Несколько пар оттаптывали друг дружке ноги между столиками. Сэм заиграл что-то отвратно приторное, и тут я заметил Рика Декерта. Трезвого, судя по его взгляду. Он, не отрываясь, смотрел куда-то в угол. Проследив за его взглядом, я увидел ту самую парочку – Эйсхофа и Ланг.

Рик пригласил мисс Ланг на танец, и я с интересом стал следить за ее спутником. Но Эйсхоф даже не пытался выглядеть недовольным. Он осматривал окружающих, и взгляд его отчего-то напомнил мне сканер. Слишком внимательный, улавливающий малейшие детали, мне чего-то даже показалось, что я слышу тихое жужжание в его башке.

– И вот я поселюсь на Марсе, открою свое дело…– раздался громкий с подвизгом голос. Рыжий недомерок с торчащими усами, видно, хлебнул лишнего. На подначки своего приятеля насчет бунтующих периодически «анди» он орал, что всех «шкур» на Марсе будет «вот так держать!» И показательно стискивал кулак.

Многие стали оглядываться на крикуна, а тот уж разошелся вовсю. Я увидел, как Эйсхоф медленно поднялся и прошел между столиками и танцующими к Сэму и его пианино. Минуя рыжего крикуна, он небрежно потрепал его по макушке, будто шаловливого мальчишку. От неожиданности крикун словно язык прикусил. А Эйсхоф был уже возле Сэма и говорил ему что-то. В ответ черная, как лакированный башмак, рожа Сэма расплылась в ослепительной улыбке, он прервал свою ванильную тягомотину и кивнул головой. Эйсхоф вернулся к своему столику, где его уже ждала его спутница. Лицо у нее было, как я заметил, не слишком веселое.

Сэм начал играть что-то мне не слишком знакомое, ритмичное, но совсем не танцевальное. Я заметил, что Вождь и еще один молоденький мулат встали рядом с пианино, и вид у них был почти торжественный.

When Israel was in Egypt land…

– начал Сэм. А мулат и Вождь подхватили:

Let My People Go!*

Oppressed so hard they could not stand…

– продолжил Сэм. Я едва его понимал его старозаветный выговор. Так, должно быть, черномазые говорили еще до Заключительной войны, а может и того много раньше – во времена рабства.

«Это же песня Айзры Уейкема!» – услышал я от кого-то. Имя было мне смутно знакомо, но джин и настойка миссис Флэтчер упорно мешали мне вспомнить, где ж это я мог его слышать.

Let My People Go!

– снова подхватили индеец и мулат. У Вождя голос был гулкий, как в бочку. Они пели про Моисея, которому Господь повелел идти к фараону и требовать освободить его народ, и про то, как Моисей пригрозил фараону, что поразит всех первенцев в его стране. Что-то было в этой песне такое, от чего у меня мурашки подрали по спине. А в особенности, когда я увидел лицо Рика Декерта – тот смотрел то на поющих, то на Ланг и Эйсхофа. Последнего Дек и вовсе пожирал взглядом – вот-вот дырку прожжет, казалось мне.

***

На следующий день Шона Ланг попросила у меня свидания с мистером Себастианом. Он-де был хорошим другом ее покойного отца. Сама мисс Ланг вместе со своим спутником (бойфрендом, мысленно перевел я) собирались выехать во внешние колонии и ожидали друзей, которые должны были привезти им необходимые документы.

– Я случайно узнала, что мистер Себастиан собирался поехать отдыхать в Уайтбург, – говорила мисс Ланг. Врет очень умело, подумал я.

– Шериф, это безобиднейший человек, поверьте! Разве нельзя сделать для него исключение? Поверьте, вы не пожалеете об этом.

Если бы не звонок Доктора, я бы не колебался и минуты. Разве что поторговался бы. Но тут рыба была явно крупнее, правда, поддеть ее пока было нечем. Поэтому я решил разрешить ей свидание с Себастианом.

Шона Ланг пришла вместе со своим псом. Увидев его, Себастиан засиял как лампочка, он долго трепал ротвейлера по голове – по тому, как пес стойко сносил это, я понял, что он искусственный, – потом взял руку своей гостьи да так и не отпускал больше. Говорила в основном Шона, и трещала она так торопливо, что у меня уши в трубочку закручивались. Ненавижу бабскую болтовню!

– От Роя вам тоже привет, Джей Эф! – сказала напоследок мисс Ланг.

– Передавайте и ему от меня привет, Шейла, – отозвался Себастиан.

– Ох, вы шалунишка, Себастиан, – серебристо рассмеялась мисс Ланг, и я едва не сплюнул. – Уже и мое имя путаете. Признавайтесь, сколько подружек вы переменяли с тех пор, как мы виделись? Всего доброго. Я зайду еще.

У Себастиана сделалось такое испуганное и несчастное лицо, будто он пустил под себя на людной площади. Меня же, черт возьми, не покидало ощущение, что они оба как-то ухитрились обвести меня вокруг пальца.

– Всего наилучшего, шериф, – кивнула мне мисс Ланг, выходя.

В окно я видел, как она быстро подошла к ожидавшему ее Рою и стала что-то торопливо говорить ему. У обоих лица были очень серьезными, и куда только подевалась беззаботность мисс Шоны.

– Вы не знаете, кто такой Айзра Уейкем? – решил я спросить Себастиана, который сидел на койке с лицом серым и будто замороженым. Неожиданность – первое дело; кто знает, может и повезет мне его разговорить сейчас, тепленького, как говорится.

– Уейкем? – переспросил Себастиан, будто просыпаясь. – Один чудак, который считал, что при определенном уровне искусственно созданные человекоподобные организмы имеют право претендовать на всю полноту прав и свобод.

Прах его побери, верно! Вот откуда я помнил эту фамилию – из истории. Идейный, мать его, вдохновитель восстания андроидов, после которого была принята резолюция ООН, запрещающая использование и вообще пребывание «анди» на Земле. И песня эта старая, верно, была чем-то вроде гимна восставших.

Себастиан закашлялся. Выглядел он, надо вам сказать препаршиво – эта болячка, ускоренное старение, как он ее назвал, похоже, готова был доконать его. Мои мысли снова вернулись к посетительнице Себастиана и ее бойфренду. Если Себастиан и правда передал ей какую-то информацию, то, возможно, имеет смысл…

– Я готов отпустить вас, Джей Эф. Вам нужна помощь врача,– сказал я. Человечек-черепашка, как я мысленно называл Себастиана, слабо улыбнулся в ответ.

– А как же наши шахматы, мистер Брайант? – ответил он. – Вы, мне кажется, стремительно прогрессируете, и мне было бы жаль терять такого способного ученика.

Мы сели за шахматы, и я впервые без подсказок Себастиана свел партию к технической ничьей.

– Что вы там говорили моему Смайку про возвращение вложенных в неживую вещь эмоций? – гаркнул я, когда мы разобрали партию и Джей Эф меня поздравил. – Эти чертовы фигурки действительно способны радовать.

– Как и любая вещь, которую мы считаем неживой, – тихо отозвался Себастиан.

– Вы сентиментальный романтик, Джей Эф. Видите все в розовом свете и верите в победу добра над злом.

– Нисколько, Гэри, – голос у Себастиана сделался грустным и усталым. – Таким, как я, трудно верить в добро и быть романтиками.

– О! – я вспомнил замечание мисс Ланг о «шалунишке» и расхохотался. – Отчего это, а, Джей Эф?

Он посмотрел на меня своими большущими, почти нечеловеческими глазами – такие разве что у лемуров бывают, я одного видел как-то в большом зоомагазине, – и я поперхнулся. Было что-то в его тоне, отчего мне захотелось выматериться, выпить или затянуться крепкой душистой сигарой. Что-то, от чего заскребло примерно там, где на форменной куртке я цепляю всегда шерифскую звезду. Только поглубже.

– Вы ведь понимаете, Гэри, что таким, как я, трудно заводить друзей, а уж тем более пытаться ухаживать за женщинами. Жениться и иметь потомство я как специал не могу, и всегда это знал, но и простого человеческого внимания мне выпадало не так много.

Мне припомнилась мисс Ланг с ее быстрой улыбкой-укусом. «Никак, попался», подумал я. Однако Себастиан заговорил совсем не о мисс Шоне Ланг – он рассказал мне историю о девушке, случайно встреченной им на улице, у его дома. Сперва я ничего не понимал, и смог раскумекать только тогда, когда Себастиан назвал ее имя – Прис. «Шкура» из последней группы Нексусов.

– Это было самое близкое к любви переживание, которое я только знал в жизни, – закончил Себастиан. – Вы, Гэри, единственный, кому я рискнул рассказать это. Друзей у меня нет.

– А мисс… – я почувствовал себя глупо.

– Она все-таки женщина, – ответил Джей Эф. Он смущенно посмотрел на меня и встал из-за стола.

– Устал я, Гэри. Пойду к себе, с вашего разрешения.

К себе – означало в кутузку, и сказал он это самым спокойным тоном. До ужаса спокойным. Черт бы тебя побрал, Джей, ругнулся я мысленно, где ты был раньше, когда мне не хватало такого вот тихого и доброго друга, когда я учился рвать зубами глотки и наращивал свою дубленую крокодилью шкуру.

***

Я был уверен, что Эйсхоф заказал Сэму песню-гимн восстания «анди» специально, чтобы позлить расхваставшегося крикуна-эмигранта. Однако сообщение от Фила Реша заставило меня по-другому взглянуть на все это – сообщение содержало описание внешности, один в один подходящее Эйсхофу, упоминалось также и имя «Рой». По информации Реша, парень был «шкурой», но ни серийного номера, ни модели не прилагалось. Сдается мне, Реш ведет свою собственную игру, сказал я себе. Правда, на следующий день мне вдруг позвонил Дейв Холден и спрашивал про последнюю партию Нексус-6 – ту самую, которую он упустил, валяясь в клинике с дырой в брюхе. Но я как раз дегустировал новый рецепт настойки миссис Флэтчер и отправил Холдена ко всем чертям… Ну, то есть отправил его связываться с Гаффом – этот змей наверняка был в курсе всего.

Однако Эйсхофа я все же решил при случае проверить. И случай представился, когда они оба явились ко мне с заявлением про пропуска на незаселенную территорию.

Я сказал, что обязан подвергнуть Эйсхофа одной формальной проверке. Тест Войта-Кампффа, сказал я. Видели бы вы возмущение дамочки – будто я грязно выругался в ее присутствии. Она заявила, что будет жаловаться на произвол, и поспешно покинула мой офис. Эйсхоф же остался сидеть. Он спросил лишь, возможно ли выписать пропуск на одну мисс Ланг, пока он будет проходить тест. Сам не знаю, что заставило меня ответить отказом – я сказал, что групповые заявки на пропуска удовлетворяются гораздо скорее. Это было наглое вранье, но Рой Эйсхоф даже не попытался возмутиться, как сделал бы любой.

– Хорошо, давайте ваш тест, – ответил он. Я встал и сказал, что извещу его, когда прибудет компетентный специалист для проведения теста. Эйсхоф безразлично кивнул. И вот тогда я решил, что он – «шкура».

Рика Декерта, конечно, я привлекать не собирался, на его объективность рассчитывать не приходилось, после истории с его куколкой. Я собирался вызвать блейдраннера из округа, но все оттягивал – все же Шона Ланг и Рой Эйсхоф были друзьями Себастиана, а тому с каждым днем становилось все хуже. Мне казалось, что Джей Эф все время хотел попросить меня за них, но не решался. Я уж даже разрешил как-то Шоне и Рою прийти в кутузку и нарочно вышел, чтоб не подслушивать. Словом, я сам себя не узнавал, чтоб мне пропасть. «Бульдог» Брайант сочувствует задержанному – в прежнем моем отделе парни надорвали бы животики, услышав о таком!

Можете себе представить как я удивился, когда увидел Дейва Холдена собственной персоной, вылезающего из новенького ховера. Купил, небось, на страховку. В руках Дейва был кейс со стандартным аппаратом для теста Войта-Кампффа.

Связаться с Эйсхофом и вызвать его в офис шерифа было делом пары минут. Мисс Ланг, правда, казалась взвинченной до последнего предела – то ли приняла что-то, то ли просто боялась. Надо было покончить со всем этим как можно скорее, потому что приперся еще и Декерт, прямо удивительно, что они сошлись с Шоной Ланг. Она шепотом втирала ему что-то, и мне было его жаль – такие дамочки умеют выедать мозг, уж можете мне поверить.

Видно было, что Дейв боялся Роя Эйсхофа. Видно было, что Эйсхоф это заметил – он едва сдерживал улыбку, а руки держал на столе, так, чтобы мы с Дейвом их видели. Дейв провел тест профессионально, как и всегда. Он отличный служака, что и говорить, жаль, что решил уйти из блейдраннеров. Хотя… теперь я его понимаю.

Когда все закончилось, мы втроем – Декерт, Холден и я, – сидели в «Элетроовце». Декерт сосал виски по глоточку, по капельке, прямо смотреть противно. Холден был непривычно задумчив, к пиву даже не прикоснулся и лишь изредка поглядывал на Рика Декерта с каким-то извиняющимся выражением. Прямо как нашкодивший щенок, ей-богу.

– Это тот… тот самый? – спросил вдруг Холден, отставив со стуком свою кружку. Декерт кивнул.

– Этого следовало ожидать, – пробормотал Холден.

– Следовало, – отозвался Декерт. – Рано или поздно. Да и чего врать-то, Дейв, мы уже давно не были уверены в правильности того, чем занимаемся.

– Что, черт побери… – попытался я вмешаться, но парни меня словно не замечали.

– Ты прав, тысячу раз прав, Дек, – горячо заговорил Холден. – И когда сбежал с девчонкой-«анди» – тоже был прав. Иногда нужно делать неправильные вещи. Иногда правильные вещи становятся неправильными…

Он отпил большой глоток, будто смачивая пересохшее горло, и торопливо продолжал:

– Мы уже давно не знаем, на кого охотимся. И зачем. Мы – пешки в борьбе корпораций. Мы делаем вид, что ценим животных, мы рыдаем перед эмпатоскопами, когда во время слияния в нас попадают камни – и что? Это делает нас лучше? Отрыдался, а потом пошел и убил, украл, отставил «анди». Это как Мерсер, который всходит на вершину и потом опять падает вниз, даже не попытавшись удержаться! Это как… тот древний парень, который вкатывал камень, а потом камень все время скатывался вниз.

– Сизиф, – подсказал Дек.

– Сизиф, – повторил Дейв. – Для него-то это было наказание, а для нас? Для нас Мерсер благо, но почему? Потому, что он смягчает нравы? Снижает уровень преступности?

– Кто-нибудь скажет мне, что, черт возьми, происходит? – рявкнул, наконец, я.

И они рассказали. Сперва Рик – о том, кто таков будет этот Рой, Рой Батти. И от том, как этот Рой спас ему, Рику, жизнь. А потом заговорил Дейв. И тоже много чего рассказал.

Я зажмурился, стараясь переварить услышанное – воскресший андроид-пацифист, владелица Тайрел, сбежавшая с андроидом. Это не укладывалось в голове. Пришлось употребить весь мой запас настойки на травах, и ночью мне приснился механический уборщик с сиянием навроде нимба. Под утро я проснулся и выглянул в окно. Увидел сосны, лениво покачивающие своими зелеными шапками, увидел, прах его побери, почти чистое небо. Подумал, что в городе синего неба не увидишь ни за какие деньги. Подумал, что в стриженой брюнетке я, бывалый коп, не признал Шейлу Роузен и умудрился забыть лицо «шкуры» из последнего дела. Видать, из-за таких вот им и удалось удрать и добраться сюда. Я смотрел и смотрел на сосны, и уж сам не знаю, видел ли я их по правде, или продолжал спать. Немудрено, что Смайку пришлось долго стучать, а потом колотить в дверь, пока я очухался и пошел открывать.

– Мистер Себастиан… – Смайк заморгал красными, как у больного кролика, глазами и шмыгнул острым носом. И я мгновенно проснулся.

Никогда еще не видел столько людей у офиса шерифа. Все тихие и торжественные. Шона… то есть Шейла Роузен, и Рой тоже там. Тот самый Рой, который едва не прикончил беднягу Джей Эфа, подумалось мне. Он тоже был там, с людьми. И сейчас точно уж ничем не отличался от остальных людей.

Сам Джей Эф казался необыкновенно важным. В сто раз важнее и торжественней, чем при жизни, прах ее побери. Я стоял у его койки и думал о шахматах – хорошо бы положить их к нему в гроб, чтобы их сожгли вместе с ним. Я, в конце концов, могу и другие себе купить, я – что, я-то живой…

– Позвони в похоронную службу, – пробормотал я Смайку, когда вышел на улицу.

– Сэр, не надо похоронщиков, – прогудел вдруг Вождь – он тоже стоял тут, вместе со всеми. А ведь Вождь даже не знал Джей Эфа, подумал я.

– Не надо, сэр, мы сами… сами похороним его, – повторил за Вождем и Смайк.

***

Себастиана похоронили вечером, когда уже смеркалось. А на следующий день прямо с утра в Уайтбурге объявились совсем уж неожиданные гости – Фил Реш, новый начальник департамента, прах его побери, а с ним Ада Гроцци собственной персоной.

Их, к моему изумлению, сопровождала Рэйчел, Декертова куколка. Я оценил чувство юмора конструкторов Тайрел, когда увидел, что Ада – потасканная престарелая копия Рэйчел. Вернее, Рэйчел – молодая копия Ады Гроцци. А еще подумал, что Рэйчел, должно быть, нашла себе кой-кого понадежнее, чем Рик Декерт. Баба есть баба, ей всегда нужен хозяин – хоть живой бабе, хоть искусственной. Впрочем, раздумываться мне было особо некогда – Реш с порога спросил про Себастиана, а также про свой информ на «шкуру». Я ответил, что Себастиан умер в изоляторе при службе шерифа, затем нажал на кнопку селектора и попросил Смайка вызвать Дейва Холдена.