Текст книги "Философский капкан"

Автор книги: КорольОдуванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Снейп самый наблюдательный и подозрительный из всех учителей, поэтому он заметил все странности Квирелла и извлек из них нужные выводы…как он считает. Он не ощущает его, как одержимого. Будь осторожнее, Гарри, и береги своих друзей. До встречи.

– До скорого.

От озера мальчик поспешил к башне Гриффиндора.

– Гарри, где же ты был? – пронзительно закричала Гермиона.

– Наши победили! Наши победили! Ты победил! – вопил Рон, барабаня Гарри по спине, – твой дядя классно поставил Малфоя на место! Все тебя ждут в гостиной, мы устроили пир, Фред с Джорджем стащили на кухне пирожные и еще много чего!

Гарри быстро рассказал им о произошедшем. Ребята серьёзно задумались.

– Так ты хочешь сказать, что камень в безопасности только до тех пор, пока Квирелл не расколется? – встревожилась Гермиона.

– Тогда камня не будет к следующему вторнику, – безапелляционно заявил Рон.

Обсудив эту тему ещё немного они разошлись по спальням.

Глава 21. Дракон

Одержимый, однако, не спешил действовать; Гарри предполагал, что это из–за Дамблдора.

Всё же сейчас Том был сильно потрёпан и сражаться с Дамблдором до полноценного воскрешения явно не входило в его планы.

У Гермионы, между тем, были и другие заботы помимо философского камня. Она начала составлять учебные планы, рисовала всяческие таблички, делала в тетрадях пометки цветными чернилами. Гарри с Роном ничего не имели бы против этого, да только Гермиона с великим занудством пыталась заставить их делать то же самое.

– Гермиона, экзамены еще через сто лет.

– Через десять недель, – отрезала Гермиона. – Это вовсе не сто лет, скорее одна секунда, Николас Фламель меня бы понял.

– Но нам ведь не по шестьсот лет, – напомнил ей Рон. – В любом случае, зачем тебе все это учить, ты и так все знаешь.

– Зачем учить? Ты с ума сошел? Ты что, не понимаешь? Если не сдать эти экзамены, нас не переведут на второй курс! Это очень ответственные экзамены, давно уже нужно было начать готовиться, о чем я только думала, где была моя голова…

К сожалению, точку зрения Гермионы полностью разделяли учителя. Они так завалили ребят заданиями, что пасхальные каникулы, в отличие от рождественских, прошли почти незаметно. Да и нелегко было отключиться от учебы, когда над душой постоянно висела Гермиона, то повторяя двенадцать способов использования драконьей крови, то отрабатывая махи волшебной палочкой. Гарри и Рон, зевая и постанывая – Гарри из–за того что ничего особо нового не мог узнать, а Рон в силу своего характера – проводили большую часть свободного времени в библиотеке возле Гермионы.

– Никогда мне всего этого не запомнить, – грустно вздохнул однажды Рон, бросил перо и с тоской уставился в библиотечное окно. За окном сиял первый, по–настоящему весенний, день. Небо было чистого, незабудкового цвета, и в воздухе чувствовалось приближение лета.

Гарри же в это время изучал краткую справку о Квиреллах, присланную Алом и замаскированную под «Тысячу волшебных трав и грибов». Самой интересной в ней была информация о том, что «…Не смотря на молодость рода – около 130 лет – род Квиреллов смог приобрести магическое Наследие – пусть и несколько необычное и весьма специфичное… И это – Наследие Повелителя Троллей. Одним взглядом любой Квирелл может сделать с любым троллем всё что угодно, причём не особо расходуя энергию….»

Гарри же считал, что любое Наследие полезно. Но судя по всему, когда одержимый Квиринус будет Тому не нужен, он от него быстро избавится…хотя скорее он сам умрёт от истощения.

Размышления мальчика прервал Рон, крикнувший:

– Хагрид! А ты что делаешь в библиотеке?

Хагрид шаркающей походкой вылез из–за полок, пряча что–то за спиной. Признаться, в своем кротовом тулупе он выглядел крайне неуместно.

– Да глядел тут кой–чего, – сказал он деланно–равнодушно, стараясь отвлечь внимание ребят, что незамедлительно вызвало у них жгучий интерес. – А вам чего тут понадобилось? – И он вдруг спросил подозрительно:

– Вы ведь не по Фламелеву душу, нет?

– Да мы сто лет назад выяснили, кто он такой, – внушительно сообщил Рон. – А еще мы знаем, что охраняет твой песик, он… – речь Рона была прервана тычком вбок от Гарри.

– Шшшш! – Хагрид быстро огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Чего орешь–то, сдурел?

– Кстати, мы хотели задать тебе несколько вопросов, – вмешался Гарри, – о том, кто или что еще, кроме Пушка, охраняет камень?

– ШШШШШ! – снова зашипел Хагрид. – Слушайте сюда. Приходите–ка ко мне попозже.

Не обещаю, что все расскажу, только нечего об этом на каждом шагу болтать, учащимся не положено про это знать. Подумают еще, что это я вам сказал…

– Тогда увидимся, – сказал Гарри.

Хагрид пошёл прочь, небрежно волоча ноги.

– Что это он прятал за спиной? – задумчиво протянула Гермиона.

– Думаешь, что–нибудь про камень?

– Пойду–ка я взгляну, в каком разделе он копался, – Рон был только рад отвлечься от учебы. Он вернулся через минуту со стопкой книг в руках и свалил их все на стол.

– Про драконов! – зашептал он. – Хагрид читал про драконов! Вы только посмотрите: «Драконы Великобритании и Ирландии», «От яйца до дьявола», «Справочник драконовода».

– Хагрид всегда хотел дракона, он мне сам сказал, в первую же встречу, – вспомнил Гарри.

– Но это противозаконно, – сказал Рон. – Содержание драконов запрещено Колдовской Конвенцией 1709 года, это всем известно. Как колдунам скрываться от маглов, если они будут держать драконов во дворе? Да и, кроме того, драконов невозможно приручить, они опасны. Видели бы вы ожоги, которые остались у Чарли от румынских диких драконов!

– Но ведь в Англии нет диких драконов? – спросил Гарри.

– Конечно же, есть, – ответил Рон. – Обыкновенные уэлльские и гебридианские черные. И задают же они работы министерству магии, скажу я вам! Колдунам постоянно приходится заклинать маглов, которые видели драконов, чтобы они ничего не помнили.

– Что же такое задумал Хагрид? – вопрос остался без ответа.

А сам мальчик вспомнил кое–что. В своё время он клянчил у Алекса дракона в качестве зверушки. Но Алекс тогда, поморщившись, сообщил ему, что драконы гарриного мира малоразумные существа и держать их в качестве фамилиара или просто зверушки глупо. Хотя Алекс пообещал Гарри, что в будущем он постарается решить эту проблему.

Подойдя к хижине привратника час спустя, ребята с удивлением обнаружили, что окна плотно занавешены. Хагрид крикнул: «Кто там?», прежде чем впустить их внутрь, а потом сразу же тщательно закрыл дверь.

Внутри было жарко как в бане. Несмотря на теплую погоду, в очаге полыхал огонь. Хагрид заварил чай и предложил сделать бутерброды с козлятиной, но дети отказались.

– Ну, чего хотели спросить–то?

Не было смысла ходить вокруг да около. И Рон спросил:

– Ты можешь нам сказать, кто или что кроме Пушка охраняет философский камень?

Хагрид нахмурился.

– Яс'дело, не могу, – отрезал он. – Во–первых, сам не в курсе. Во–вторых, вы и так уж шибко умные, так что, и мог бы, не сказал. Раз камень тут, значит, так надо. Его чуть не скрали из Гринготса – ну, это вы уж скумекали? Скажи на милость, и про Пушка выведали, и все остальное!

– Ой, Хагрид, брось! Нам ты, может, и не хочешь говорить, но уж сам–то все знаешь. Тут ничего не может произойти без твоего ведома, ведь правда? – ласковым голосом произнесла Гермиона. Борода Хагрида дернулась, и стало понятно, что он заулыбался. – Нам только интересно, кто обеспечивал охрану, – продолжала Гермиона. – Нам интересно, кому Дамблдор доверяет настолько, чтобы попросить о помощи, ну, кроме тебя, конечно.

При этих последних словах Хагрид выпятил грудь. Рон с восхищением и благодарностью посмотрел на Гермиону. Гарри же происходящее сильно развлекало, в его глазах танцевали дьяволята.

– Ну… Это, наверно, не страшно, ежели я вам скажу… Дайте–ка вспомнить… Он взял у меня Пушка… Потом кое–кто из учителей наложил заклятья… Профессор Стебль, профессор Флитвик, профессор МаккГонагол, – Хагрид как будто прибивал профессоров к ладони, загибая пальцы, – профессор Квирелл, ну, и сам Дамблдор тоже кой–чего сделал, яс'дело. Погодите–ка, кого–то запамятовал… Ах да, профессор Снейп.

– Снейп?

– Ага. Слушайте, так вы никак не угомонитесь? Поймите вы, Снейп помогал защитить камень, чего ж ему этот камень воровать!

Гарри знал, что и Рон, и Гермиона считают что раз Снейп сам принимал участие в обеспечении защиты камня, то ему ничего не стоит выяснить, какими заклинаниями защитили камень остальные учителя.

– А ты единственный, кто знает, как пройти мимо Пушка, Хагрид? – тревожно спросил Гарри. – И ты никому не скажешь, да? Даже кому–нибудь из учителей?

– Ни–ни, ни одной живой душе! Знаем только я и Дамблдор.

– Что ж, это уже что–то, – тихо сказал Гарри своим друзьям. – Хагрид, а можно открыть окно? А то я уже закипаю.

– Нельзя, Гарри, извини, – отказал Хагрид. Он бросил взгляд в очаг. Гарри тоже посмотрел туда.

– Хагрид! Что это?

Но он уже и так догадался, что это такое. В самом центре очага, под чайником, лежало громадное черное яйцо.

– Ах, это! – протянул Хагрид, беспокойно теребя бороду, – Это… э–э–э…

– Откуда ты это взял, Хагрид? – Рон присел на корточки у огня, чтобы получше рассмотреть яйцо. – Это же стоит целое состояние!

– Выиграл, – сказал Хагрид. – Давеча в деревне. Пошел пропустить пару рюмочек, ну, и перебросились в картишки с одним мужичком. Да он, кажись, был только рад сбыть это с рук.

– Но что же ты с ним будешь делать, когда он вылупится? – с ужасом спросила Гермиона.

– Ну, я тут это… в книжках порылся, – Хагрид вытянул из–под подушки здоровенный том, – в библиотеке взял. «О выгодах содержания драконов в домашнем хозяйстве» – устарела, факт, но все тут есть, и что яйцо надо держать в огне – потому мамки дышат на них, ясно? – и что, когда вылупится, раз в полчаса давать ведро коньяку с цыплячьей кровью. И вот еще – как определять породу по яйцу – у меня норвежский горбатый. Редкость, вот так вот.

Он был страшно доволен собой, но Гермиона не разделяла его радости.

– Хагрид, ты ведь живешь в деревянном доме, – напомнила она.

Но Хагрид не слушал. Он счастливо напевал вполголоса, вороша угли.

Таким образом, ребятам прибавилось беспокойства: как бы кто не узнал, что Хагрид держит у себя в хижине запрещенного дракона.

– Интересно, какая она, спокойная жизнь? – вздохнул Рон, после того, как уже много дней, вечер за вечером, они героическими усилиями доделывали домашние задания. Гермиона теперь составляла учебные планы и для Гарри с Роном, чем доводила мальчиков до бешенства. Гарри считал что сам может о себе позаботиться в плане учёбы, а Рон просто ленился.

Затем, однажды, за завтраком, Хедвиг принесла Гарри записку от Хагрида. Записка состояла всего лишь из двух слов: «Он вылупляется».

Рон предложил прогулять гербологию и поскорей отправиться в хижину. Но Гермиона и слышать об этом не захотела.

– Гермиона, как ты думаешь, когда нам в следующий раз доведется наблюдать, как вылупляется дракон?

– Нам надо идти на уроки, иначе у нас будут неприятности, причем это пустяки по сравнению с тем, что ждет Хагрида, когда выяснится, чем он занимается…

– Тихо! – шепотом прикрикнул Гарри.

Неподалеку, всего в нескольких метрах, стоял Малфой, и он замер, прислушиваясь. Что он успел расслышать? Выражение его лица совершенно не понравилось Гарри.

Рон с Гермионой пререкались всю дорогу до кабинета гербологии, и, в конце концов, Гермиона согласилась сбегать к Хагриду во время большой перемены. Когда раздался удар колокола, возвещавший окончание урока, они быстро побросали мерные совочки и побежали на опушку леса. Хагрид приветствовал гостей с красным от радостного возбуждения лицом:

– Почти вылупился.

Он провел их внутрь.

Яйцо лежало на столе. По скорлупе шли глубокие трещины. Внутри что–то шевелилось, и оттуда доносились забавные щелкающие звуки.

Все вчетвером они придвинули стулья поближе к столу и, затаив дыхание, стали наблюдать.

Несмотря на пристальное ожидание, они, тем не менее, вздрогнули, когда вдруг раздался громкий хруст, после чего скорлупа развалилась на части. На стол выпал младенец–дракон. Лишь с огромной натяжкой можно было назвать его симпатичным. Гарри подумалось, что более всего он похож на черный, сложенный, мятый зонтик. Проволочные крылья казались огромными по сравнению с костлявым компактным тельцем, у него было длинное рыльце с широкими ноздрями, зачаточные рожки и выпученные оранжевые глазки.

Дракончик чихнул. Из ноздрей вылетели искорки.

Гарри же думал о том, что Алекс вновь оказался прав – подобное создание в роли домашней зверушки даже представить страшно, что уж говорить об фамилиаре.

– Ну не прелесть? – тем временем мурлыкнул Хагрид. Он протянул руку и хотел потрепать младенца по голове. Тот огрызнулся и чуть не отхватил Хагриду палец, показав при этом остренькие зубки.

– Ишь ты, малыш! Гляньте–ка – признал мамку!

– Хагрид, – спросила Гермиона, – а с какой скоростью растут норвежские горбатые драконы?

Хагрид собирался было ответить, но вдруг лицо его страшно побледнело – он вскочил и бросился к окну.

– Что случилось?

– Кто–то подглядывал, там, за занавесками – какой–то пацан – вон, почесал обратно в школу!

Гарри стремглав кинулся к двери и выглянул на улицу. Даже на расстоянии он узнал эту фигуру.

Малфой видел дракона.

Что–то такое появилось в улыбке Малфоя, из–за чего в течение всей следующей недели Гарри, Рон и Гермиона не находили себе места от беспокойства. Большую часть свободного времени они проводили в затемненной хижине Хагрида и пытались воззвать к его здравому смыслу.

– Его надо выпустить, – убеждал Гарри, – выпустить на волю.

– Не могу, – упирался Хагрид, – он еще кроха, он помрет.

Ребята посмотрели на дракона. Всего за неделю кроха вырос в три раза. Из ноздрей у него клубился дым. Хагрид был так с ним занят, что забросил все прочие обязанности. По полу в беспорядке валялись пустые бутылки из–под бренди вперемешку с куриными перьями.

– Звать его буду Норберт, – умиленно поведал Хагрид, не отрывая от дракона влажных глаз. – Он меня уже узнает, глядите: Норберт! Где мамочка?

– Шарики за ролики заехали, – констатировал Рон на ухо Гарри.

– Хагрид, – громко позвал Гарри. – Через две недели твой Норберт перестанет помещаться в доме. А Малфой в любой момент наябедничает Дамблдору.

Гарри пытался аккуратно подвести своих собеседников к мысли о передаче дракона в румынский заповедник.

Хагрид прикусил губу.

– Я… я знаю, мне нельзя оставить его здесь, но пока… не могу я без него.

Гарри решил что настал так нужный ему момент.

Он повернулся к Рону:

– Чарли, – сказал он.

– У тебя тоже заехали, – объявил Рон. – Я – Рон, помнишь меня?

– Да нет – Чарли – твой брат, Чарли. Который в Румынии. Который изучает драконов. Можно послать Норберта к нему. Чарли его выкормит, а потом выпустит на волю.

– Великолепная мысль! – обрадовался Рон. – Как тебе, Хагрид?

В конце концов, Хагрид согласился, что, по крайней мере, можно послать Чарли сову, посоветоваться.

Следующая неделя тянулась невозможно долго. В среду вечером Гермиона и Гарри в одиночестве сидели в гостиной: остальные давно уже разошлись спать. Часы на стене только что пробили полночь, когда с шумом распахнулось отверстие за портретом. Оттуда, как чертик из табакерки появился Рон, стаскивая на ходу плащ–невидимку. Он вернулся от Хагрида, которому помогал кормить Норберта. Норберт теперь питался дохлыми крысами, причем поедал их целыми корзинами.

– Он меня укусил! – пожаловался Рон, показывая руку, обернутую пропитанным кровью носовым платком. – Я теперь неизвестно сколько перо не смогу держать! Ничего ужаснее этого дракона я в жизни не видел, а послушать, как кудахчет над ним Хагрид – это и зайка, и киска, и рыбка! Когда я уходил, он пел этому чучелу колыбельную!

От окна донеслось осторожное постукивание.

– Это Хедвиг! – воскликнул Гарри, торопясь впустить сову. – Она принесла ответ от Чарли!

Три головы склонились над посланием:

«Дорогой Рон!

Как поживаешь? Спасибо за письмо! Я буду очень рад взять норвежского горбатого дракона, однако, доставить его сюда будет нелегко. Мне кажется, самым разумным будет передать дракона с моими друзьями, которые собирались приехать навестить меня. Проблема лишь в том, что их могут задержать при ввозе запрещенного животного.

Не могли бы вы принести дракона на самую высокую башню в субботу в полночь? Они будут ждать вас там и заберут его ночью, чтобы никто не увидел.

Пришлите ответ как можно скорее.

С любовью, Чарли.»

Дети переглянулись.

– У нас есть плащ–невидимка, – сказал Гарри. – Это не должно быть очень сложно, мне кажется, плащ достаточно большой, чтобы под ним могли спрятаться двое из нас вместе с Норбертом.

Друзья с ним согласились, что послужило лишним доказательством того, насколько неудачной была для них последняя неделя. Они были готовы на все, лишь бы избавиться от Норберта, и от Малфоя.

На пути выполнения плана возникло неожиданное препятствие. К утру укушенная рука Рона распухла так, что сделалась раза в два больше своего нормального размера. Рон сомневался, стоит ли идти к мадам Помфри – вдруг она сразу узнает укус дракона?

Гарри в этом нисколько не сомневался – всё же школьный колдомедик была квалифицированным специалистом, но именно поэтому мальчик был уверен что никто ничего не узнает об истинной причине.

Однако, к полудню выбора у Рона уже не было. Место укуса приобрело зловещий зеленоватый цвет. Видимо, зубки Норберта были ядовиты.

В конце дня Гарри и Гермиона побежали в больничное крыло проведать Рона и нашли его в кровати в ужасном состоянии.

– Это не только из–за руки, – прошептал он, – хотя она так болит, что, кажется, скоро отвалится. Малфой сказал мадам Помфри, что хочет попросить у меня книгу, она его впустила, и он ужасно надо мной издевался. Все угрожал, что расскажет, кто меня на самом деле укусил – я сказал, собака, но мадам Помфри, похоже, не поверила. Не надо было мне с ним ругаться на квиддичном матче, теперь он мне мстит.

Гарри с Гермионой по мере сил постарались успокоить Рона.

– Зато в субботу в полночь все будет позади, – сказала Гермиона, но это совершенно не утешило Рона. Наоборот, он рывком сел в постели и весь покрылся холодным потом.

– В субботу в полночь! – застонал он хрипло. – Нет – только не это! Я только что вспомнил – письмо от Чарли лежало в той самой книге, которую взял Малфой! Теперь он будет знать, что мы собираемся вывезти Норберта.

Ни Гарри, ни Гермиона не успели ответить. Вошла мадам Помфри и велела оставить больного: Рон, по ее словам, нуждался в отдыхе.

– Слишком поздно что–нибудь менять, – сказал Гермионе Гарри, обдумав усложнившуюся ситуацию. – У нас нет времени посылать Чарли еще одну сову, и вообще, это, может быть, наш единственный шанс избавиться от Норберта. Придется рискнуть. И придется взять плащ, Малфой хотя бы про него не знает.

Когда они пришли к Хагриду с отчетом о последних новостях, Клык сидел возле хижины с перевязанным хвостом. Хагрид разговаривал с ними через окно.

– Не могу вас впустить, – пропыхтел он. – У Норберта переходный возраст – но я с ним слажу.

Услышав про письмо от Чарли, Хагрид чуть не заплакал, хотя, возможно, и не только от грусти – Норберт в это время тяпнул его за ногу.

– Уууух! Ничего, ничего, всего навсего башмак прокусил – играется! Несмышленыш еще, понимаете.

Несмышленыш колотил хвостом по стене хижины, и от этого в окнах дрожали стекла. Гарри и Гермиона возвращались в замок с единственной мыслью – дождаться бы субботы.

Пожалуй, если бы они не так сильно переживали из–за того, что им предстоит сделать, они бы пожалели Хагрида в момент расставания с Норбертом. Ночь была темной и облачной, и дети слегка опоздали, потому что им пришлось пережидать, пока Пивз уберется из вестибюля, где он сам с собой играл в теннис у стенки.

Хагрид подготовил Норберта к отправке, и тот был заботливо упакован в большую корзину.

– Я там положил и крыс, и бренди, ему хватит на дорожку, – в голосе Хагрида явственно звучали с трудом подавляемые рыдания. – И мишка его любимый тоже там.

В корзинке затрещало: кажется, мишке оторвали голову.

– До свиданья, Норберт! – всхлипывал Хагрид, пока Гарри с помощью Гермионы укрывал корзину плащом–невидимкой, – мамочка тебя никогда не забудет!

Как им удалось донести корзину до замка, они и сами не могли понять. Минуты, тикая, неуклонно приближали их к полуночи, и они упорно тащили Норберта вверх по мраморной лестнице в вестибюль и дальше, по темным коридорам. Вверх по еще одной лестнице, еще – даже короткий путь, недавно открытый Гарри, не слишком облегчил задачу. Слабо помогали чары левитации накладываемые мальчиком – у него часто сбивалась концентрация заставляя ребят ощущать всю тяжесть их груза.

– Почти пришли! – прерывисто возвестил Гарри, когда они подошли к переходу в самую высокую башню замка.

Что–то мелькнуло впереди, едва не заставив их выронить корзину. Забыв о том, что они невидимы, дети метнулись глубже в тень, стараясь рассмотреть темные силуэты двух людей, схватившихся друг за друга неподалеку.

Профессор МаккГонагол, в халате из шотландки и с сеточкой на волосах, за ухо держала Малфоя.

– Нарушение! – кричала она. – Минус двадцать баллов со Слизерина! Бродить здесь среди ночи, да как ты посмел…

– Вы не понимаете, профессор. Сюда должен прийти Гарри Поттер с драконом!

– Какая несусветная чушь! Как ты смеешь так врать! Пошли, я должна сообщить о тебе профессору Снейпу, Малфой!

После этого происшествия, крутая винтовая лестница на вершину башни показалась самой легкой дорогой на свете. Но, до тех пор пока они не вышли наружу, на холодный ночной воздух, дети не решались снять плащ–невидимку, а когда наконец сняли, то были счастливы, что могут снова дышать свободно. Гермиона станцевала джигу.

– Малфоя наказали! Я сейчас запою!

– Только не это, – поспешно сказал Гарри.

Веселясь по поводу Малфоя, они ждали, а Норберт бесился в корзине. Примерно через десять минут из темноты лихо и бесшумно вырулили четыре метлы.

Друзья Чарли оказались развеселой компанией. Они показали Гарри и Гермионе упряжь, которую наспех смастерили, чтобы вместе нести Норберта. Совместными усилиями они запаковали дракона, а потом Гарри и Гермиона за руку попрощались с ними и сказали большое, большое спасибо.

Наконец–то, Норберт улетал… улетал… улетел.

Гарри с Гермионой тихонько спустились по винтовой лестнице, чувствуя легкость и в руках, и в голове, теперь, когда на них не висел Норберт. Никаких больше драконов, Малфой наказан – чем можно омрачить такое счастье?

Ответ на последний вопрос поджидал их у подножия лестницы. Лишь только они вышли в коридор, из темноты внезапно вырисовалась физиономия Филча.

– Так–так–так, – негромко произнес он, – вот мы и попались.

Они забыли на башне плащ–невидимку.