Текст книги "Не бойся, я с тобой (СИ)"

Автор книги: Korolevna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

  Я кивнула, и ринулась туда, куда мне рукой указал Маркос. По сценарию, меня снимают со спины, я медленно поворачиваюсь, и произношу: «Ну здравствуй, Деймон!». Этот самый Деймон, читал сценарий в свете софитов, рядом с ним стоял Пол, до происходящего им не было дела. Немного нервничая, стояла посреди темной улицы, в свете прожекторов.

  – Мотор! – произнес режиссер.

  И я воспроизвела всё то, что мне положено сделать. Очень медленно развернулась, добавила во взгляд вызов, в голос хрипотцы, и произнесла: «Ну, здравствуй, Деймон». В это момент Йен меня заметил, и в его взгляде проскочило восхищение, и рот открылся от удивления. Он еще пару мгновений смотрел на меня, и в этот момент Маркос произнес:

  – Стоп! Отлично, с первого дубля! Тина, ты умница! Сомерхолдер, выражение лица, что надо. Только будь любезен, повтори его в кадре.

  Я счастливая и довольная убежала из кадра, туда переместился Йен. Сзади подошел Уэсли. Он пытался скрыть смех, но, похоже, у него плохо получалось. Пол приобнял меня за плечи и тихо произнес:

  – Сомерхолдер действительно удивился, когда тебя увидел.

  Я хихикнула в ответ, и стала смотреть, как Йен пытается изобразить то, что у него вышло вполне естественно пару минут назад.

  Смывать грим очень уж не хотелось, но пришлось. Завтра предстоял очень ранний подъем, долгий грим, потому что предстояли основные съемки прошлого Деймона и Регины. Мне предстояло сыграть роль наивной девчонки, которую Деймон решил убить, но почему-то передумал и обратил. Я приняла душ, переоделась в свою любимую пижамку. Да, розовую и с зайчикам. И что здесь такого?

  Выйдя из душа, я вскрикнула, потому что на моей кровати развалился Йен, все еще не вышедший из роли плохого парня.

  – Ох, Йен, я тебя тресну чем-нибудь увесистым! Нельзя же так меня пугать! И что ты здесь делаешь, вдруг тебя кто-нибудь увидит?

  – Я подумал, что моей маленькой девочке будет страшно и одиноко в этой большой постели одной, – Йен ухмыльнулся, и стал похож на самого настоящего довольного котяру.

  Я страдальчески возвела глаза к потолку. Когда мечты начинают сбываться со скоростью света, то не знаешь, чего ждать в дальнейшем. Мне бы захлопать в ладоши и броситься в объятия к своему герою, так внезапно решившему проявить инициативу. Но мне почему-то захотелось проявить характер. Не иначе, как я вжилась в свою роль.

  – Йен, завтра трудный день, ранний подъем и любовные игры не стоят в моем графике.

  На эти слова, Сомерхолдер грациозно, лениво, как бы не спеша, поднялся. Не ожидая подвоха я осталась стоять на месте. Но Йен самым наглым образом сгреб меня в охапку, уложил на кровать и улегся сверху. Звать на помощь, я, конечно, не собиралась, но показывать, что я целиком и полностью принадлежу ему, и что этот голубоглазый засранец может делать со мной, всё, что пожелает, я не собиралась.

  – Пусти меня, – очень четко произнесла я, – ты ведь знаешь, насколько громко я могу пищать. Продемонстрировать?

  И, как только я открыла рот, Йен разрушил мои слабые протесты одним коварным поцелуем, бороться с которым у меня не было ни сил, ни желания. Я запустила руку к нему в волосы, и отдалась ощущениям. Его руки скользили по моему телу. И я поняла, что заснуть этой ночью мне совершенно не удастся.

  Глава 9

  Розовая пижама с зайками-сердечками смотрелась на Тине совсем не по-детски. Скорее, развратно и соблазнительно. Ее волосы еще не высохли после душа. Йен посмотрел на девушку и понял, что сопротивляться нет больше сил. Особенно после того, как он увидел ее в образе. Это была та девочка, которую он знал с детства и, в тоже время, перед ним стояла красивая, дерзкая и сексуальная незнакомка, бросившая ему вызов.

  Йен подхватил на руки Тину, бережно положил на кровать. Она совсем не сопротивлялась. Он без труда завладел ее губами, и она позволила ему целовать себя, отдаваясь новым ощущениям. В тот момент, когда руки Йена попытались проникнуть под тонкую ткань ее маечки, девушка неожиданно отстранилась. Сомерхолдер намек понял, и прекратил ласки, задумчиво глядя на Тину.

  Ее темные глаза стали похожи на два бездонных колодца. Девушка внимательно смотрела на него, и, вздохнув, произнесла:

  – Йен, пожалуйста, не сегодня. Завтра действительно очень серьезный день, и я буду не в состоянии играть. В моих мыслях будешь только ты.

  Сомерхолдер нежно убрал прядь волос, упавшую на ее лицо, и тихо произнес:

  – Конечно, маленькая, я все понимаю.

  – Йен, – помолчав пару секунд, произнесла Тина, – не уходи. Останься со мной. Знаю, что это опасно, но мне хочется быть с тобой, просто быть рядом.

  – Я и не собирался уходить, – Йен ухмыльнулся. Тина промолчала, и он заметил, как она подбирает слова для разговора.

  – Не думай, что я от тебя что-то требую или жалуюсь. Просто хочу предупредить, что у меня могут возникнуть разногласия с Ниной, и я не хочу, что бы это мешало работе. Понимаешь?

  Йен ничего не понимал. При чем тут может быть Добрев? Он думал, что Тина попытается заговорить об их отношениях. Ему казалось, что он увязает во всем этом, словно муха в патоке. И не знает, как выбраться.

  Опять игра. Все в его жизни одна большая игра. Быть с одной, целовать в кадре других. Появляться на публике с третьей. Только с Томом и Тиной он мог позволить себе быть самим собой. Но теперь, когда лучшего друга нет, приходится на людях быть заботливым братом, а наедине с девушкой – нежным любовником, а таким Йен отродясь не был.

  Он любил опытных женщин, которые знают, что хотят и не теребят лишний раз. Меган была такой, но потом она забылась, и стала слишком много требовать, угрожать, устраивать скандалы. А в начале их отношений она казалась такой милой, интересной и простой. Такая видимая простота обеспечивала Сомерхолдеру иллюзию того, что он обычный человек и живет не под прицелом камер и света фотовспышек. Но когда на него неожиданно упала всемирная слава, то Меган превратилась в самую настоящую мегеру. Решила, что Йен принадлежит только ей одной.

  И вот теперь Йен потерял голову от девочки, которую знал много лет. Время прошло. Она успела вырасти, и теперь Сомерхолдер сходил с ума от ее тела, губ, запаха. И еще он не знал, что делать дальше. Что будет после съемок, он старался не загадывать. Потому что не знал, сможет ли отпустить ее от себя.

  – Йен, ты меня слышишь? – издалека раздался голос Тины. Сомерхолдер моргнул и натянуто улыбнулся. Девушка продолжила: – Я про тебя и Нину.

  – А что Нина? – Йен был удивлен.

  Добрев его занимала меньше всего. Особенно сейчас, когда рядом с ним на кровати лежала девчонка в розовой пижамке. Эта деталь гардероба была явно лишней на Тине, и ее хотелось с нее снять, причем немедленно.

  – Ты же не слепой, – Тина высвободилась из его объятий, и села, обхватив колени. Сомерхолдеру пришлось тоже сесть, что бы вдеть ее лицо. Она медленно повернулась к нему и продолжила:

  – Йен, она любит тебя, или думает, что любит. У тебя было с ней что-то?

  Сомерхолдер отрицательно покачал головой. Он никогда не давал Нине ни малейшего повода на что-то надеяться. Их отношения никогда не выходили за рамки дружественно-рабочих. И Йен, не то что бы ни замечал взглядов партнерши по сериалу, просто старался об этом не думать. Последний их разговор свелся к наигранным слезам, отчего на душе у него стало тоскливо. Чувства девчонки ему совершенно не льстили. Все это просто мешало.

  С Тиной же все вышло иначе. Любит ли он ее? Да, и всегда любил, как сестру, лучшего друга. Она была самым близким и дорогим человеком. Сейчас он открывает для себя заново, влюбляется, словно мальчишка.

  – Поговори с ней. Разговор не из приятных, но ты умеешь разговаривать с маленькими дурочками. Я не хочу войны с ней. Ведь дело не во мне, так?

  – Тина, дело совсем не в тебе. Нина хорошая актриса, веселая девчонка, но... Я не знаю, что ей сказать. Я не могу ответить ей взаимностью. Ей станет еще больнее.

  – Мне тоже было больно, но ты мог подобрать слова, и я перестала, – Тина вздохнула, и подняла на Йена глаза, полные слез, – плакать ночами в подушку. Но не надеяться. Когда она смотрит на тебя и меня, а раньше на тебя и Меган, то ей кажется, что весь мир против нее. Я знаю, как это и понимаю. Но меня Нина слушать не будет.

  Йен притянул девушку к себе. Она прижалась к нему, и из ее глаз скатились две горячие слезинки. Он аккуратно стер их ладонью и спросил:

  – Почему ты выбрала меня, маленькая?

  Тина всхлипнула, и произнесла:

  – Не знаю, Йен. Ты всегда был рядом со мной и с братом. Относился ко мне, как к равной. Не могу объяснить. Просто, ты есть на свете. И я... ты мне нужен, очень. А когда ты понял, что я больше не та маленькая девочка, которой в детве ты целовал разбитые коленки?

  – Ты и это помнишь? – Сомерхолдер предпочел не отвечать на столь опасный вопрос, и задал вопрос встречный.

  – Мне было пять лет, и это были мои самые первые эротические впечатления, – девушка хихикнула, и ее память умчалась на тринадцать лет назад...

  ***

  1998 год, Луизиана.

  Ветер играл в кронах деревьев, солнце светило с вышины ярко-голубого неба. Моей радости не было предела, потому что родители подарили мне щенка по имени Тедди. Самого настоящего. У него были такие забавные ушки, и он так вилял хвостом, что я не удержалась и выпустила его на задний двор побегать. Мой старший брат Том и его лучший друг Йен сидели под раскидистой яблоней за пластиковым столом. Мама сказала, что скоро Томас уедет, и я буду очень редко его видеть, поэтому они дарят мне щенка, чтобы не было скучно.

  Я бежала по дорожке, выстланной разноцветным гравием, и не заметила, как Тедди ринулся мне под ноги. Я споткнулась, упала и горько заплакала. Не ожидала такой пакости от милого животного. Но вот ко мне подошел Йен, подхватил на руки. Я не сопротивлялась, обхватила его за шею, шмыгнула носом.

  Он усадил меня на стул, а сам опустился на колени.

  – Эй, такой красивой девочке не стоит плакать, – и Йен вытер мои слезы, поцеловал ушибленную коленку, на которой была небольшая ссадина. – Вот так.

  Я замерла, не знала, что делать. И тут я посмотрела в его глаза и упала в небо. Самое прекрасное голубое небо, которое я видела, лежа на лужайке. Конечно, моя лужайка оказалась маминым газоном, но в детстве всё имеет огромные размеры.

  Йен вновь поднял меня на руки и отдал Тому. Том привычно усадил меня к себе на колени и чмокнул в макушку.

  – Не думал, что буду скучать по маленькой принцессе, – брат отхлебнул пиво из бутылки. – Помню, как крутил пальцем у виска, когда мои предки огорошили меня новостью, что на старости лет собираются подарить мне сестричку.

  Сестричка скорчила мордочку и улыбнулась. В то время я пользовалась обожанием, как родителей, так и брата, его друзей и соседей. Безвозвратно ушло то время...

  – Да ладно, Том. Еще не известно, во сколько лет у нас дети будут. А твои родители совсем еще не старые. Ты уедешь, а им будет чем заняться.

  Парни еще о чем-то говорили, а я все смотрела и смотрела на Йена.

  ***

  Йен провел рукой по волосам девушки, и тихо спросил:

  – О чем задумалась?

  – Воспоминания... Том, мое детство, ты. Йен, скажи, а ты помнишь тот момент, когда впервые обратил на меня внимание? Когда понял, что я выросла? Только не надо говорить, что это было на моей первой фотосессии. Я помню, как ты меня подкалывал. Так с девушками себя не ведут. Исключительно с сестрами.

  Вопрос поставил Йена в тупик. Он действительно помнил тот день, вернее ночь, когда осознал, что именно сейчас готов сделать непоправимую глупость и поцеловать несовершеннолетнюю сестру друга. После того случая, он стал бывать, как можно реже у Тома, да и плотный съемочный график в «Дневниках вампира» не позволял гулять, как раньше. Простой мир в тот миг рухнул, как карточный домик. И Сомерхолдер не придумал ничего лучше, чем сбежать. Похоже, такая тактика вошла у него в привычку.

  Что ответить Тине, он не знал. Надо бы сказать правду, но слишком горькой и страшной она была. Однако девушка все поняла уже давно.

  – Это было на новогодней вечеринке, полгода назад, так? Ты уже был готов к разрыву с Меган, но притащил ее к нам. Она все время жаловалась, ты пытался ее успокоить и потащил ее к бассейну, я случайно увидела, вы целовались в доме, убежала вся в слезах... Маленькая ревнивая дурочка.

  Йену казалось, что он впервые видит такую Тину – взрослую, рассудительную... И, в тоже время, маленькую, беззащитную. Сомерхолдер отчетливо помнил тот момент, о котором говорила девушка...

  ***

  Декабрь 2010, Калифорния

  Меган не нравился Том, не нравился его дом. Ей не нравилось всё то, что было дорого Йену. Хвала Всевышнему, что он не додумался пригласить на Новый год еще и Нину, иначе грянул бы самый настоящий скандал. Нервы Сомерхолдера сдавали, Мег униматься совершенно не хотела.

  В доме у Тома веселье шло полным ходом. Гостиная была забита под завязку людьми, большинство из которых знакомились друг с другом в процессе грандиозной попойки. Йен бы устроил просто ужин с друзьями, улетел бы на Аляску или куда-нибудь на север, в ту же Юту. Зажег бы камин с настоящими дровами, любовался снегом за окном. Вместо этого приходилось дышать знойным воздухом Калифорнии, где дух Рождества отсутствует напрочь. Днем ярко светит солнце, а ночью сияют звезды. Круглый год лето. Так и свихнуться можно. Не случайно в этом месте расположилась Фабрика Грез.

  Мег, надувшись, сидела в углу, потягивала коктейль и хмурилась. Йен присел к ней, попытался поцеловать, но она фыркнула разобиженной кошкой, и ему пришлось взять ее под руки и пойти на свежий воздух из прокуренного помещения, где громкая музыка терзала барабанные перепонки.

  Около бассейна было более-менее тихо, не было парочек, зажимающихся по углам. Можно было расслабиться и попытаться наладить отношения, трещащие по швам. Но в тот момент, когда Мегги готова была пойти на мировую, Йен услышал тихие всхлипы и заметил Тину, сидящую на самом краю бортика бассейна. Понимая, что разразиться скандал, Сомерхолдер плюнул на призывы здравого смысла, что нужно поскорее уволочь отсюда Меган, и сделать вид, что не заметил девушку, позволить побыть ей в одиночестве.

  – Йен, – с угрозой в голосе произнесла его девушка, – пойдем отсюда.

  – Мегги, прошу тебя. Надо помочь девчонке. Том иногда просто забывает об ее существовании, в доме всегда полно незнакомых людей. Я сейчас, – Йен попытался поцеловать ее, но Меган ударила его по рукам, и, развернувшись на каблуках, ушла не оглядываясь.

  – Жду тебя в машине, – бросила она через плечо, а Йен в очередной раз задумался, где же подевалась та милая и необычная девушка, которой Мег казалась в самом начале их знакомства. Из непритязательного романа получилась самая настоящая эпопея с взаимными упреками, слезами и истериками.

  Отставив мысли о его неудавшейся семейной жизни, Сомерхолдер подошел к Тине, которая сидела у бортика бассейна, обняв колени руками. Она больше не всхлипывала. Просто тихо плакала. Йен присел с ней рядом, снял с себя пиджак и накинул на плечи. На ней было лишь коктейльное платье персикового цвета, а калифорнийские ночи в декабре все же прохладные. Свет из окон падал на воду в бассейне, а отблески от воды отражались на лице девушки.

  Тина повернула к нему свое заплаканное личико, и спросила:

  – Опять из-за меня ты с ней поссорился?

  – Нет. Похоже, мы просто друг другу надоели.

  – Йен, зачем ты с Меган? Ей не нравится твоя работа, твои друзья, она только и знает, что требует от тебя невозможного. Меган пытается переделать тебя.

  Сомерхолдер промолчал. Тина права, и это ему говорили и Сенди, и Том. Но самое страшное, что может быть с человеком – это одиночество. Именно оно толкает на то, что бы разговориться с барменом в баре, найти девушку на ночь, называть друзьями случайных людей. Йен спасался от одиночества, ухватившись за Меган, как за последний шанс начать видимость нормальной жизни. Но слышать такие разговоры от маленькой Тины ему еще не приходилось.

  – Давай оставим это в покое. Почему ты плачешь, а, малышка?

  Тина неопределенно хмыкнула, и произнесла:

  – В доме куча людей, которых я не знаю, Тому нет до меня дела, парни в школе от меня шарахаются. У меня нет друзей, кроме тебя и Сенди, Йен. И я устала. Хочу побыстрее поступить в колледж. Осталось всего полгода.

  Сомерхолдер попытался вытереть слезы девушки руками, но она отстранилась.

  – Не надо. Хватит. Я устала быть младшей сестренкой, которая все понимает. Я не понимаю, Йен. Почему ты с женщиной, которую не любишь? Если такая эта самая взрослая жизнь, то я не хочу, что бы со мной так было.

  – Тина, – Йен улыбнулся, и взял лицо девушки в свои ладони, – тебя будет любить какой-нибудь парень, обязательно...

  Но под взглядом девушки он осекся.

  – Мне не нужен другой, и «какой-нибудь» – тем более.

  Сомерхолдер заметил, как губы девушки дрогнули, и понял, что творит несусветную глупость, но не мог с собой ничего поделать, и медленно наклонил свое лицо к ее заплаканному личику. Ее горячее дыхание коснулось его щеки. Именно в этот момент ему безумно хотелось узнать вкус ее полных розовых губ. Йен пересилив себя, поцеловал Тину в лоб и сказал какую-то ободряющую глупость.

  Затем, поднявшись с земли, как ни в чем не бывало, повел ее на кухню, напоил кофе, попрощался с Томом, и сбежал домой. Затем были длительные съемки, промо-туры, разрыв с Меган. Сомерхолдер пытался, как мог, выбросить мысли о Тине из головы, и это ему удалось. Но смерть Тома все вернуло на круги своя. Теперь Йен вновь стоит перед соблазном.

  ***

  Вернувшись из своих воспоминаний, Сомерхолдер предпочел не отвечать на вопросы. Он притянул Тину к себе, пообещал, что все решит с Ниной, и выключил тусклую лампу над диван-кроватью в трейлере. Йен не знал, что будет с ним и Тиной, куда приведут эти отношения, но он точно знал, что эта девушка для него значит очень многое, если не всё.

  лава 10

  Откровенный разговор с Йеном не прошел даром, и я проснулась в его объятиях ни свет, ни заря. Похоже, мой герой окончательно смирился с моим присутствием в своей жизни, и даже пытается разобраться в себе, своих чувствах. И это совсем не плохо. Просто замечательно. Не будет бегать от меня, находить глупые отговорки вроде зубрежки сценария или усталости.

  Предмет моих грез утром напоил меня жутким растворимым кофе, отправил в душ, а сам убежал на грим. Сначала будут отсняты сцены без меня, а потом уже мое триумфальное появление в кадре не заставит себя ждать. Продюсеры сериала сделали ставку не на Делену, как прежде, а на новые отношения Деймона и замерли в ожидании реакции публики.

  Я надела первые попавшиеся джинсы, майку, набросила легкую куртку и стремглав побежала сдаваться на милость Рите. Латиноамериканка, колыхая своим роскошным бюстом, при виде которого и Памеле Андерсон свело бы скулы от зависти, заканчивала гримировать Йена.

  От увиденного у меня на лице застыла идиотская улыбка. Сомерхолдер с завитыми волосами – это зрелище не для слабонервных. Вот таким франтом 19 века своего ненаглядного я не представляю никоим образом. Спрятать усмешку я все же не смогла, хихикнула, опустившись в свободное кресло. Йен послал мне взгляд, не обещающий ничего хорошего, но я уже смеялась в голос.

  – Йен, ты такой милый. На пуделя похож, – давясь смехом, произнесла я.

  Нет ничего слаще блондинов с кудрявыми волосами. Этакие фавны с пасторальной сценки, а вот брюнеты с кудрями, да еще такие брутальные, как Йен – просто издевательство.

  Сомерхолдер дернулся, но Рита, ухмыльнувшись, развернула его к себе. Еще пару минут поколдовав кистью с пудрой над его лицом, гример прищурилась и осталась довольна результатом. Сомерхолдер переоделся в костюм для съемок, а женщина занялась моей внешностью.

  Я просто расслабилась, пытаясь пару минут поспать, пока меня мазали, красили и завивали. Открыв глаза, я увидела Йена, стоявшего позади меня. На нем был надет костюм конца позапрошлого века, с идеально завязанным галстуком-бантом. И выглядел он таким галантным кавалером, что я пересмотрела свои взгляды. Все же умеет Сомерхолдер перевоплощаться, что ни говори.

  Три часа мы снимали сцену знакомства Деймона и Регины. На мне был тугой корсет, из-за которого я не могла дышать, сверху надето пышное кремовое платье с оголенными плечами, волосы уложены в высокую прическу. Поначалу я боялась испортить костюм, запутаться, запороть дубли. Но все прошло просто замечательно. Йен во всем помогал мне.

  Когда я увидела, как он по сценарию внимательно рассматривает меня и подносит задумчиво руку к губам, как бы раздумывая, что со мной такой красивой делать, то мне показалось, что это уже не игра. Во всей его позе было столько задумчивости, и восхищения, сомнения и раздумий в аквамариновых глазах.

  Не испортив ни одного дубля, я убежала переодеваться, что бы приступить к основной сцене. У Риты в кресле сидела Нина, гример колдовала над ее лицом. Ее будут снимать после нас, в современных сценах. Женщина показала мне вещи, которые я должна была надеть, а сама вернулась к Добрев. Осмотрев корсет с нижней юбкой, я пришла к выводу, что сама это надеть не смогу. О чем и заявила из кабинки для переодевания.

  – Этот корсет с секретом, – услышала я голос Риты, – там сзади небольшая невидимая застежка, за которую стоит потянуть, и будет казаться, что Йен на тебе его разорвал, и твоя спина будет обнажена в кадре.

  – Я помогу его застегнуть, у меня был такой же, – ко мне подлетела Добрев. Не верила я что-то в благие намерения этой лисички, но все же решила унять свою подозрительность.

  – Спасибо, – поблагодарила я Нину, которая застегнула белые крючки у меня за спиной. Что там происходит, я не видела, но слышала сдавленное сопение. Нет, все же не стать мне и Добрев хорошими подругами.

  – Удачи, – улыбаясь, произнесла Нина, и я, натянуто улыбнувшись, побежала на площадку.

  В комнате, где должна сниматься сцена, уже все было готово, ждали только меня. Йен снял верхний пиджак, и остался в белой рубахе свободного кроя. Он был прекрасен, если бы не одно «но». Ну, не нравились мне эти его кудри!

  – Пожалуйста, не смеши меня в кадре, – прошептала я ему на ухо. – Кстати, у меня застежка секретная сзади на корсете, потянешь слегка, но будет ощущение, что ты его разорвал, – лучезарно улыбнувшись, произнесла я.

  Деймон, а это был именно он, Йен даже не пытался выйти из образа, сердцедробительно улыбнулся, и я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой. О, мой герой, даже такой ты меня не оставляешь равнодушной.

  – Держись, малышка, – прошептал он мне на ухо, и приподнял бровь.

  Я хмыкнула, принимая вызов. Раздался звонок, помощник режиссера щелкнул хлопушкой, и я оказалась на полу, спиной к камере. Ко мне еле слышно подошел Сомерхолдер. Медленно, очень медленно, он убрал мои волосы, волнами рассыпавшиеся по плечам, в сторону, и склонился к моей шее. Он тяжело дышал, его теплые руки легли мне на плечи. Сердце ни с того, ни с сего начало отплясывать чечетку, меня затрясло, как от холода, хотя под осветительными приборами было жарко, как в Саванне, и я боялась, что грим потечет.

  Я чувствовала, как дыхание Йена щекочет кожу, и поняла, что не могу сейчас притворяться. Мне хотелось, что бы он провел своими чувственными губами по шее, оставил влажный след от поцелуя. Его руки с моих плеч переместились на спину. Меня вновь охватил озноб. Мои губы приоткрылись, а Йен продолжал меня щекотать кожу своим прерывистым дыханием. И вот его губы коснулись плеча, и медленно, очень медленно, стали перемещаться к шее, к самому главному месту, туда, где бьется пульс и неистово дрожит яремная вена. Его губы задержались там, дольше, чем положено. И вот этот сладкий миг был бесцеремонно разрушен.

  – Стоп, снято! – скомандовал Маркос. – Сомерхолдер, ты не перестаешь меня радовать. Тина ты неподражаема. Сейчас снимаем момент, когда Деймон разрывает корсет. Начинаем вновь с поцелуя, сейчас камера переместиться чуть ближе.

  Я пыталась восстановить дыхание, а Йен лишь ехидно ухмылялся. Оказывается, я нашла свою эрогенную зону второй раз. Понимаю теперь этих дурочек, которые бегают за моим героем с криками: «Укуси меня!».

  Йен подошел ко мне, наклонился и спросил:

  – Понравилось? – при этом он так вскинул бровь, что мне хотелось двинуть его чем-то увесистым.

  Какой же он гад! Понял, что я не могу устоять против его прикосновений, и теперь у него против меня есть оружие. Ну, ничего, я тоже, что-нибудь придумаю. Послав Сомерхолдеру ответную ухмылку, я приняла исходное положение, и замерла, ожидая команды режиссера.

  – Мотор! – Сига не заставил себя ждать, оператор приблизил камеру.

  Йен дольше обычного задержал свои губы на шее, его руки взялись за края моего корсета, и рванул его на себя, хотя на самом деле потянул за специальную застежку. В этот момент я поняла, что от моей шеи он отставать не собирается и оставляет там самый настоящий смачный засос. Взвизгнув, я подскочила и рванулась вперед, не заметив, как корсет просто сполз с груди, расстегнувшись полностью.

  Ошалели все – и осветители, и Маркос, и чертыхнувшийся Йен, и я, попутно придумывая адские пытки для лисички-Нины. Тем временем Сига заорал: «Стоп!». Я прикрылась рукам, истерично хихикнула.

  – Какого черта?! Что за стриптиз? У нас рейтинг низкий, сериал подростки смотреть будут, а вы тут, похоже, увлеклись, – Маркос сменил гнев на милость. – Тина, оделась и живо в кадр.

  Я кивнула, подхватила этот злосчастный бронежилет, и, повернувшись к Йену, лицо которого не обещало ничего хорошего, произнесла:

  – Застегни, раз уж так круто его порвал.

  Сомерхолдер с каменным лицом принялся защелкивать все необходимые застежки правильно, а я продумывала лучшую месть для Добрев. И чем таким она хотела меня задеть, спрашивается? Ну, сверкнула грудью, подумаешь! От такого еще никто не умирал, а своего тела я никогда не стеснялась. Там все в полном порядке. Собравшихся мужчин на площадке я точно не удивила. Так, слегка разрядила обстановку. Но вот мой голубоглазый герой, похоже, в бешенстве. Ну да как же! Почти собственность, и тут все на нее самым откровенным образом пялятся другие мужчины.

  – Ну и зачем ты дернулась? – процедил мне на ухо Йен, пока шнуровал чудо старинного нижнего белья. – Теперь шуточек не оберешься.

  – Нечего было мне засос ставить! – шикнула на него я. – Пометить меня решил, как собственность?

  Как я жалела, что не вижу в данный момент его лица. Йен закончил со шнуровкой, и я обернулась. Он стоял с каменной физиономией, на скулах ходили желваки.

  Сомерхолдер тихо произнес:

  – Потом поговорим, – и очень настойчиво, но при этом нежно усадил меня в исходное положение.

  От такой наглости я просто задохнулась, но мой Сомерхолдер-Сальваторе был непреклонен, о чем свидетельствовала его вкрадчивая улыбка и пристальный взгляд.

  Остальные сцены мы досняли без эксцессов, моя грудь больше не прельщала мужчин всех возрастов, да и Йен был отстраненно холоден. Меня мучил один вопрос: он что, думает обо мне, как о барышне из позапрошлого века? Скромно потупив глазки, я должна была лицемерно завизжать, хлопнуться в обморок на руки моему спасителю? Боже избавь меня от подобных глупостей. Что будет, если Йен узнает об одной моей фотоссесии, мне стало просто страшно.

  Несколько месяцев назад, мой друг-фотограф Люк, уговорил меня сняться для «Playboy», вернее, он рассчитывал отправить мои фото туда, после того, как мне исполнится восемнадцать лет. В связи с последними событиями этот факт совсем вылетел у меня из головы, но теперь я вспомнила, и внутренне сжалась. Ничего крамольного на этих фото нет. Я в коротких шортиках, ковбойских сапогах и шляпе валяюсь на стогу сена. Одна только маленькая деталь – грудь у меня обнажена, вернее, слегка прикрыта одной рукой и распущенными волосами, а вторая моя рука недвусмысленно расстегивает молнию на шортиках.

  Согласилась я на это, во-первых, потому что хотела помочь другу, к тому же, гею. Женский пол его интересовал только в качестве рабочего материала. Ну, а во-вторых, просто захотелось поднять свою самооценку. Если бы я там себе не понравилась, то фото исчезли бы со всех носителей. Но увиденным я оказалась довольна, поэтому разрешила Люку отправить снимки главному редактору «Playboy», но не раньше, чем мне исполниться восемнадцать лет. С этого возраста моделям можно сниматься в стиле ню для эротических журналов. И вот он, роковой возраст. Я очень надеялась, что Люк забыл об этой своей гениальной идее.

  Сомерхолдер отправился к Рите приделывать клыки, а мне предстояло истечь кровью, в переносном смысле, разумеется. Мне на шею должны были прилепить специальную силиконовую штуку, которая будет похожа на истерзанное вампирскими клыками девичье горло.

  Йен шел быстро, я едва поспевала за ним. Он кинул на меня хмурый взгляд, резко остановился, и буквально врезалась в него. Сомерхолдер еще долго буравил меня своим небесным взглядом и произнес:

  – Тина, ты не чувствуешь и капли неловкости из-за того, что целая толпа мужиков видела тебя обнаженной?

  – О, – я закатила глаза, – Йен, «обнаженной». Скажи проще, они тупо пялились на твою грудь. Нет не испытываю, как ты выражаешься «неловкости». Я успела прикрыться. Потом, мне что, как моей героине надо было закатить глазки и пропищать: «Право, господа, мне нехорошо»,– и хлопнуться в обморок к тебе на руки? И, в конце концов, я сейчас злюсь на твою подружку Елену-Нину, которая шнуровал мне этот клятый корсет. Догадываешься, почему? – я скрестила руки на груди, Сомерхолдер недоверчиво скривился и произнес:

  – Вот почему у тебя всегда виноваты другие? Хватит при каждом удобном случае вплетать Нину! Ты дернулась, я забылся, и..

  – И Добрев, сама, без просьбы помогла мне застегнуть невидимую застежку, – высказалась я. Пусть не верит и защищает эту девчонку с ангельскими глазками, только меня не обманешь. Она специально это сделала.

  – Я поговорю с Ниной, если ты так хочешь, но в следующий раз постарайся больше не попадаться в такие ситуации. Хорошо?

  – Хорошо! – я натянуто улыбнулась, и зашагала к дверям гримерной.

  Нет, это ж надо, он уже включил меня в категорию вещи, и ревнует даже к мужским взглядам. И, конечно же, постарается все это преподнести под благовидным соусом заботы – братской, вполне невинной до жути, обморока и рвотного рефлекса.

  Рита преобразила Йена в монстра, меня в его невинную и истерзанную жертву. Эту сцену мы сняли за три дубля, справились со своими репликами, у меня больше ничего не расстегивалось, но режиссер захотел снять эту сцену с разных ракурсов. Поэтому пришлось помучиться в неудобной позе и жутковатом гриме.