Текст книги "Не бойся, я с тобой (СИ)"
Автор книги: Korolevna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Его раздражала сама поездка, липнущая всю дорогу Нина, объясняющая свое поведение тем, что пора вживаться в образ и показывать свои чувства фанатам, жаждущих видеть любимую пару из сериала вместе в серой реальности. Так же актера выводил из себя вид вечно ухмыляющегося Эклза, который не упускал возможности приударить за Тиной. Сама же виновница всех тяжких бед, свалившихся на Йена со скоростью лавины, ходила в подавленном настроении, бросала на него многозначительные взгляды, в которых не читалось ничего хорошего. Масла в огонь подливала Добрев, буквально слетевшая с катушек, старавшаяся и так, и эдак, подчеркнуть, что между ней и Сомерхолдером есть связь.
Но этого было мало. Вдобавок ко всему, Йен внезапно испытал острый приступ чувства вины из-за давней, поросшей мхом забытья, истории с сестрицей Эклза. Вроде бы ничего особенного. Ну, была интрижка с девчонкой, имени которой он не удосужился запомнить, более того, Сомерхолдер не особенно помнил, ее внешность и то, насколько она была хороша.
Спустя примерно месяц после того, как Йен «расстался» с Маккензи, он познакомился с Дженсеном Эклзом на кастинге, который они вместе провалили, роль досталась другому актеру. С горя друзья по несчастью набрались в ближайшем баре, к ним присоединился Том Пайк. Вечер удался на славу. Но вот судьба решила устроить свою очередную каверзу, и воткнула нож в спину Сомерхолдера с легкой улыбкой на губах.
Попойка должна была продолжиться у Эклза на съемной квартире. Парни завалились туда в надежде на продолжение банкета, Дженсен хотел обзванивать подружек для разбавления чисто мужской компании, но, как назло, к нему в гости заглянула сестра. Маккензи, увидев Йена, бросилась сначала к нему на шею, а потом разразилась упреками. Она ведь так ждала звонка, но голубоглазый гад растворился в ночи уже как месяц, и с тех пор от него ни слуху, ни духу. Сомерхолдер опешил, пытался вспомнить бушующую блондинку. Но девица оказалась не так проста. Вот кому действительно надо было податься в актеры. В итоге она всё вывернула таким образом, что Йен остался демоном-искусителем, а она чистой и невинной, аки майская роза поутру.
Дженсен не выдержал, решил поквитаться с обидчиком сестры, завязалась драка. И нет бы, распить еще одну бутылку виски и все забыть, как страшный сон, ни Сомерхолдеру, ни Эклзу упрямства было не занимать. Поэтому в течение многих лет они вели холодную войну и находились в состоянии вооруженного до зубов нейтралитета. При встречах обменивались недружелюбными взглядами, колкими репликами и понятными только им двоим намеками. И это была не антипатия, возникшая из-за конфликта. Парни настолько привыкли быть в таком состоянии, что не видели смысла что-либо менять, вообще позабыв, из-за чего начался весь сыр-бор.
Привычка – вторая натура. С этим утверждением Йен был абсолютно согласен. И когда он увидел Эклза в трейлере продюсера сериала, и заметил взгляды, которыми его награждала Тина, то Сомерхолдер просто был на взводе. Ему казалось, что он не выдержит и дня на съемках с этим типом. Все могло бы закончиться дракой, но Йен сумел обуздать свой горячий нрав.
Но ревность уже распустила черные когти, вонзила их в сердце, оставляя не заживающие кровоточащие раны. Йен успел забыть, когда и кого ревновал в последний раз. Но за этот месяц, казалось бы, забытые чувства, желания ожили в Йене и слепо вели за собой. Ему хотелось оградить Тину от оценивающих и липких взглядов мужчин, окружавших девушку. Сомерхолдер страстно желал видеть ее восхищенный взгляд, адресованный лишь ему. Но девчонка всегда восхищалась актерской игрой Эклза. Смотрела сериал с его участием, и Йен чувствовал себя обделенным. Сейчас же он просто из себя выходил, видя, как его Тина благосклонно относится к конкуренту.
Решившись на откровенный разговор в трейлере, Йен думал, что Тина разочаруется в нем, не захочет больше видеть. Но девушка проявила, как всегда, чудеса рассудительности. Меган бы закатила истерику, стала бы сравнивать себя с неизвестной ей девушкой, которая побывала в его постели до нее, пристала бы с расспросами то из них лучше. Тине же было все равно. Ее интересовало лишь их совместное будущее, которое было неясным, туманным и расплывчатым, словно мираж в жаркой пустыне.
Всю неделю Йен виделся с Тиной урывками между съемок, они перебросились парой незначительных фраз. Их съемочный график не совпадал, эпизоды были с их участием постоянно, поэтому видеться было некогда. Йена тревожил еще тот факт, что Тина много времени проводит с Эклзом; они, кажется, смогли подружиться. Теперь еще эта поездка. Его головная боль, заноза в известном месте – Тина – ходила задумчивая, хмурая и неприветливая. Искоса бросала взгляды на Добрев, но терпела ее шпильки и колкости. И Сомерхолдер предчувствовал неладное.
Мероприятие в Нью-Йорке было расписано буквально по минутам. Свободного времени не было. Встречи с фанатами, брифинг с журналистами, фотосессии для журналов отнимали огромное количество времени. Два дня прошли, словно в чаду. Йен не помнил себя от усталости. Они возвращались в отель поздно ночью, но даже там актеров караулили особо рьяные фанаты и папарацци. Особенно тяжело такое внимание со стороны прессы и любопытствующих переживала Тина. Она закрывала лицо от вспышек фотоаппаратов, старалась поскорее скрыться за дверью своего номера или пряталась за спиной у Пола. Уэсли настолько вжился в роль невозмутимого парня, что выносил все тяготы и обратную сторону актерской жизни спокойно, терпеливо и со знанием дела.
Йену приходилось улыбаться, прижимать к себе Нину, которая была готова растаять от удовольствия и мурчала сытой, довольной кошкой. Они находились вместе двадцать четыре часа в сутки: держались за руки, демонстративно шептались и делали все, что предписала находчивая и креативная Джули Плек.
У Сомерхолдера внутри все клокотало. Эмоции, будто вулканическая лава готовы были вырваться наружу, сметая все на своем пути; ему хотелось оттолкнуть Добрев, прижать к себе Тину, чтобы весь мир узнал – это сокровище принадлежит ему одному и больше никому. Но хмурая девчонка отстраненно стояла рядом, изредка улыбалась на камеру и сосредоточила все внимание на Уэсли и Эклзе.
Йену хотелось рычать от безысходности. Весь тот шаткий и хрупкий мир, который воцарился в их отношениях, летел в бездну в свободном падении. Скоро он разобьется и уже не найдется способов собрать его по кусочкам. Ему казалось, что Тина перестала быть собой, словно тот внутренний огонь, толкавший девушку на очередные авантюры и безрассудства, погас. Осталась лишь бледная тень от задорной, непокорной и безрассудной девчонки.
Она спокойно разговаривала с Йеном, терпела выходки Добрев, не протестовала и не пыталась повернуть ситуацию в свою сторону. Смотрела ровным безжизненным взглядом на Йена и его «пассию», натянуто улыбалась шуткам, при этом за два дня она ни разу не сделала попытки прийти в номер к Сомерхолдеру. Сам же актер пытался поговорить с ней наедине после всех мероприятий, но она уже спала, или делала вид, что спит, когда он тихо стучал в ее дверь.
Йен потряс головой, отгоняя поток невнятных мыслей, и сосредоточился на созерцании своей голубоглазой персоны в огромном зеркале. Организаторы тура на сей раз не поскупились, разместив актерский состав «Дневников Вампира» в шикарных люксах «Саввой». Ванная в номере Сомерхолдера была в два раза просторнее, чем трейлер на съемочной площадке, слепила глаза позолоченной рамой зеркала и блестящей сантехникой. Но это мало волновало актера. Он привык обходиться малым, и плевал на чрезмерную роскошь.
Из зеркала на него таращился брюнет с глазами цвета прохладных вод ирландских фьордов. Йен потер подбородок, размышляя, познакомить ли его с бритвой или темная двухдневная щетина послужит напоминанием, что он вышел из образа нахального вампира. Плюнув на бритье, Сомерхолдер надел полагающейся на случай вечернего приема костюм, но галстук отбросил в сторону, расстегнул ворот белой рубашки на две пуговицы больше положенного.
Банкет состоится в девять, поэтому еще есть время, чтобы поговорить с Тиной. Пора, наконец-то, выяснить, что происходит. Йен решительно направился к двери номера напротив. Дверь была не заперта, и Сомерхолдер беспрепятственно зашел в номер.
– Дженс, подожди минутку, – послышался голос из ванной. – Ты не поможешь застегнуть мне эту штуку? – Девушка, вошедшая в комнату, держала в руках какое-то колье.
Йен удивленно похлопал глазами, пытаясь узнать в женщине-вамп свою милую, озорную Тину. На девушке было надето красное атласное платье, обтягивающее фигуру в правильных местах. Его поддерживали лишь тонкие бретельки. Наметанный глаз актера сразу же определил, что под такие коктейльные платья женщины обычно не надевают белье, и помимо своей воли он испытал сильнейшее раздражение. Темные волосы Тины ниспадали на обнаженные плечи шелковыми локонами. Профессиональный мейк-ап придавал ее милому личику несвойственную зрелость.
Тина была прекрасна, обворожительна, удивительна и недоступна. На таких женщин мужчины всегда взирают с примесью восхищения, удивления и зависти к ее спутнику. Единственная мысль, возникающая в мужском сознании, при виде подобной красотки сводится к фразе: «Почему не моя?».
– А я для этой цели не подойду? – холодно процедил Йен. Ему претила сама мысль, что Эклз будет касаться этого совершенства своими погаными руками.
– Пожалуйста, – таким же тоном произнесла Тина, и повернулась к нему спиной, перебросив волосы со спины вперед, чтобы не мешали.
У Йена пересохло во рту, когда он увидел, что атласное красное платье еще и обнажает практически всю спину девушки. Она слегка изогнула шею, чтобы ему было проще застегнуть замочек украшения, а Сомерхолдер едва удержался от искушения покрыть всю спину поцелуями, добраться к лебединой, нежной шее, продолжить целовать ее, а в это время медленно расстегивать платье.
– Готово, – произнес он охрипшим голосом, наклонившись к ушку девушки.
– Спасибо, – тихо сказала она, и обернулась к нему лицом.
Йен только сейчас заметил, что колье, с замком которого он еле справился, представляло собой толстую серебряную цепочки с кулоном в виде рубиновой розы. Это украшение он покупал вместе с Томом, чтобы подарить его на Рождество Тине.
– Тебе очень идет. Мы с Томом выбирали его, – произнес Сомерхолдер.
– Я знаю. Спасибо. Тебе не кажется, что уже пора? Лимузин и зрители заждались. Тебе еще надо держать под руку Нину, а это очень утомительное занятие.
– Тина, – Йен взял девушку за запястье, притянул к себе. Она подошла к нему, стараясь не смотреть в глаза. – Эй, посмотри на меня.
– Йен, давай не сейчас. Поговорим после того, как закончится весь этот дешевый фарс. Если мы начнем выяснять отношения сейчас, то задержимся надолго, если попадем куда-либо вообще. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Скоро Нина бросится тебя искать.
– Плохо ты знаешь женщин, дорогая. Мы будем ждать ее еще полчаса.
В ответ лишь Тина покачала головой. Йен недоумевал, почему между ними возникла такая пропасть. Девушка, которая совсем недавно жарко шептала признания в любви, хотела принадлежать ему без остатка, ведет себя так, будто ничего этого не было.
– За это время мог бы побриться. С такой физиономией ты похож на хиппи.
– Подлецу всё к лицу, – ухмыльнулся Йен.
– Заметь, не я это сказала, – усмехнулась в ответ девушка, и нервы Сомерхолдера сдали окончательно.
Он схватил ее за руку, притянул к себе, затем сжал в ладонях ее лицо и настойчиво поцеловал еще не накрашенные, сладкие, зовущие губы. Тина хотела протестовать, но сдалась на милость сильнейшего, обмякла в его руках, томно простонала в рот.
Йен почувствовал, как маленький горячий язычок устремился к нему навстречу. Поцелуй был сладкой пыткой. Сомерхолдер не представлял до этого момента, что можно завестись от одного только прикосновения к губам. Он страстно желал эту девушку, здесь и сейчас. Еще мгновение и он примется медленно расстегивать потайную «молнию» на ее красном платье. Но Тина запротестовала, высвободилась из объятий. Девушка тяжело дышала, ее грудь вздымалась, и Йену стоило немалых усилий, чтобы перевести взгляд. Глаза девушки лихорадочно блестели.
– Тина, что случилось?
– Давай поговорим после этого чертового банкета. Хорошо?
– Тина, ты готова? – В дверях нарисовался Эклз, одетый в практически такой же костюм, что и Йен. Сомерхолдер в сердцах чертыхнулся, буркнул, что будет ждать их внизу, и направился за Ниной.
***
Боже, как больно! Я не думала, что сердце будет так щемить в груди. Я видела каждый божий день в этой проклятой поездке, как мой любимый мужчина смотрит восхищенным взглядом на другую, шутит с ней, перемигивается, посылает воздушные поцелуи. Я ощущала себя лишней, ненужной и никчемной. В центре внимания – только Йен и Нина. Все смотрели на них. Девчонки ей завидовали, мужчины восхищались. Все только и спрашивали о том, когда же у них свадьба. Остальные актеры стали лишь бесплатным приложением к «Йенине», на которой держаться рейтинги сериала.
Поражаюсь людской наивности. Неужели они не видят, что все это игра на публику? Хотя, откуда. Фанаты живут в своем мире, верят слухам, хотят, чтобы та красивая любовь, которую они видят в телешоу, была в нашей серой и убогой реальности. За неимением личной жизни желают устроить жизнь любимых актеров.
Все два дня, пока мы были в Нью-Йорке, я боролась с собой, со своей ревностью, душеной болью. В итоге стало только хуже. Я плакала в подушку по ночам, избегала встреч с Йеном, чтобы не бросится к нему в объятия и не показать, насколько меня задевает вся эта игра на публику. Адское шапито распахнуло свои двери, и мы угодили на ужасное представление. Черти разложили на арене свои пыточные приборы, а зрители подбадривали их, просили продлить агонию мучеников.
Я терпела всех женщин Йена, знала,¸ что он с ними рано или поздно расстанется. Но тогда мы не были близки. В тот момент я еще не говорила ему самых главных слов, не знала вкуса его поцелуев. Теперь же мое сердце сжималось, рвалось на части от боли при виде счастливой Нины и Йена, держащего ее за руку. Мне хотелось быть на ее месте. Но я – всего лишь наблюдательница, такая же, как и сотни визжащих девчонок, готовых выпрыгнуть из штанов от счастья за своих кумиров.
Помешивая льдинки коктейльной трубочкой в бокале с «Маргаритой», я наблюдала за очередным выходом «Йенины» в свет. Добрев сегодня надела блестящее голубое платье, напоминающее упаковочную бумагу для подарков. Даже бантик к нему прилепить не забыла с боку. Вот он сигнал для предмета обожания – я твоя, уже готова, разверни меня скорее.
Хотя, готовой была, как раз я. Не заметила, сколько уже коктейлей мне подносил официант в белой рубашке и черной бабочке. Настроение было паршивое. Парни меня покинули. Уэсли беседовал с какой-то знакомой актрисой, Эклз – мой кавалер на этот вечер – исчез в неизвестном направлении, Йен флиртовал на публику с Добрев. Я же решила снять стресс бокалом «Мохито», потом был «Текила-Санрайз», потом что-то еще, а сейчас закончилась «Маргарита».
Бросив еще один косой взгляд в сторону моего героя, я подумала, что небритый он похож на бандита с большой дороги, и мог бы запросто сняться в каком-нибудь историческом фильме без грима. Подавив тяжкий вздох, я подозвала официанта и заказала себе повторный коктейль.
Реальность уже начала терять свои очертания. Нарядные дамы в брендовых платьях, мужчины в костюмах и смокингах, цветы на столах и музыка остались где-то позади, стали лишь расплывчатым фоном. В моем мире были лишь я и мое горе. Я хочу быть с Йеном, но есть тысяча и одна причина, по которой я не смогу это сделать. Тот поцелуй в номере вселил еще больше сумятицы в мою истерзанную ревностью душу. Теперь мне в несколько раз больнее смотреть на его довольную физиономию в объятиях Нины.
– Может быть, хватит на сегодня алкоголя? – Услышала я голос Дженсена откуда-то издалека.
– Не-а, – протянула я и широко улыбнулась. Пусть думают, что у меня все отлично! – Сейчас допью этот и пойду с тобой танцевать.
– Любопытно на это посмотреть, – хмыкнул Дженс.
– Ты думаешь, я пьяная? – запротестовала я.
Еще чего не хватало! Я поднялась из-за столика, мои ноги странно подкосились. Во всем виноваты проклятые шпильки на босоножках. Никогда не умела их носить.
Эклз подхватил меня под руку, и повел куда-то в сторону от танцпола.
– Пойдем, проветришься. Иначе, попадешь на первую полосу какой-нибудь бульварной газетенки.
Мы прошли каким-то коридором, подошли к двери, Дженс толкнул ее, и мы оказались на улице. Горел тусклый фонарь, благоухал мусорный бак. Черный вход в шикарный ресторан всегда разительно отличается от своего парадного собрата, горящего неоновой вывеской и стоящим в дверях швейцаром, одетым в парадную ливрею.
– Отлично, подворотня. Всегда мечтала о сексе на грязной улице темной ночью с незнакомцем, – проронила я, но коварные шпильки смазали весь эффект от моей искрометной шутки, предательски подкосились, и я повалилась на Дженсена.
Тот подхватил меня вновь, и получилось так, что я прижалась к нему. Не успела я выпутаться из объятий, как услышала любимый голос:
– Какого черта здесь происходит?!
– Сомерхолдер, а тебе какое дело до нас с Тиной? – Совершенно спокойно ответил Дженс, пытаясь поставить меня в исходное положение. – Сама стоять сможешь? – Этот вопрос уже адресовался мне.
Я попыталась поймать равновесие, вроде бы получилось. И, хихикая, принялась наблюдать за схваткой двух самцов. Но захватывающего зрелища не вышло. Дженсен подошел к разъяренному Йену, что-то тихо произнес, подмигнул мне и скрылся за железной дверью.
Внезапно порыв ветра поднял обрывок пластикового пакета, валявшегося рядом с мусорным баком. Затем взъерошил и растрепал мои волосы. Небо озарила фиолетовая вспышка, оглушительно грянул гром. Начиналась весенняя гроза. В воздухе запахло озоном. Еще раз сверкнула молния, ей вторил разряд грома.
Я застыла изваянием, глядя на своего любимого, который не знал, что делать. Он медленно подошел ко мне, попытался дотронуться, но я ударила его по рукам. Нечего трогать меня грязными лапами, которыми он еще минуту назад тискал свою ненаглядную Добрев.
– И когда ты успела напиться? – вкрадчиво спросил мой герой грез, и от его голоса у меня по позвоночнику пробежал холодок. Ой, не к добру это.
– Я не пьяная! Пока ты лапал Добрев, я развлекалась. А что, нельзя?
С неба сорвалась первая дождевая капля. Она упала рядом со мной. Вскоре ее подружки не заставили себя ждать. Темное небо терзали молнии, пошел самый настоящий ливень, но я не собиралась уходить отсюда с Йеном. Пусть катится ко всем чертям, а я с удовольствием постою под дождем. Мне хорошо, и никто мне больше не нужен.
– Тина, пойдем, я отвезу тебя в отель. Сейчас промокнем, – сказал Сомерхолдер, и в подтверждение его словам гром решил продемонстрировать свою удаль. Чудовищный раскат заставил меня подпрыгнуть на месте от испуга, но я решила проявить твердость характера до конца.
Дождь больно хлестал по телу, размазывал макияж вместе со слезами, которые прорвались, не смотря на то, что я выстроила плотину из безразличия ко всему происходящему. Но глядя на Йена, я не смогла сдержаться.
Он прикоснулся ко мне, я же оттолкнула его со словами: «Не трогай меня! Уйди!» – не удержалась на шпильках и бухнулась прямо в лужу, которая успела появиться на неровном асфальте у черного входа в ресторан.
Слезы вместе с дождем текли по моему лицу, я сидела в холодной воде, пытаясь обхватить плечи руками. Промокший насквозь Йен решительно подошел ко мне, подхватил на руки и куда-то понес. Я пыталась протестовать, кричала, чтобы он оставил меня в покое. В итоге сдалась и обмякла в его руках, понимая, что вырываться бесполезно.
– Черт возьми, Йен! Люди смотрят, – заплетающимся языком пробормотала я, прижимаясь к своему спасителю теснее.
– Плевать на все, Тина. Я тебя не оставлю. Я же с тобой, помнишь? – тихо произнес он, а я уткнулась в его мокрую рубашку носом.
Подойдя к белому лимузину, припаркованному у главного хода в ресторан, Йен поставил меня на ноги, распахнул дверцу, усадил меня в салон и сел рядом. Я только сейчас поняла, что замерзла, устала и хочу спать. И еще хочу, чтобы Йен не уходил, остался со мной.
Я прижалась к нему, хотела почувствовать тепло, которым мой герой всегда одаривал меня в моменты близости. Но мне не понравилось, что на нем мокрая рубашка и непослушными пальцами я принялась расстёгивать пуговицы. Йен не сопротивлялся, только гладил мен по голове, перебирал промокшие волосы. Я прижалась к его горячему телу, ощутила запах его терпкого одеколона, провела губами по груди, потерлась щекой, заметила черные разводы от потекшей туши и хихикнула. Вновь мое сердце трепетало в груди, как и в тот момент, когда Йен унес меня на руках с иссушенного калифорнийским солнцем кладбища.
– Я люблю тебя, Йен, – тихо-тихо пролепетала я, сделав неловкую попытку поцеловать его в шею. – Не бросай меня, пожалуйста. Мне так страшно, что я останусь одна, без тебя.
Сомерхолдер вздохнул, поцеловал меня в макушку, и я согрелась в кольце его сильных и надежных рук.
– Не бойся, моя сладкая, я с тобой, – на ухо прошептал он, и у меня по спине пробежало полчище мурашек от его бархатистого голоса.
Всю дорогу к отелю Йен не выпускал меня из объятий. Алкоголь же сделал свое дело, мои веки отяжелели, и я погрузилась в сон.
Глава 15
Весь вечер Йен пытался, словно Юлий Цезарь, заниматься несколькими делами одновременно: играл в любовь с Ниной, шутил и смеялся шуткам знакомых коллег по цеху, с обожанием смотрел на Добрев, делал ей комплименты, но мысли его были заняты исключительно Тиной, и он старался не выпускать девушку из поля зрения.
Вопреки своим пессимистичным прогнозам, Йен отметил, что Эклз не делает никаких попыток приударить за ней, ведет себя вполне сносно. Тина же впала в депрессию и принялась поглощать коктейли. Сомерхолдер попытался отвязаться от Добрев, но не тут-то было. Налетели журналисты, поклонники и просто любопытствующие, пришлось отвечать на вопросы, демонстративно сжимать в объятиях сияющую, как новенький цент, Нину.
Под конец мероприятия Йен был на взводе. Его раздражали постоянные вспышки фотоаппаратов, восторженные взгляды и речи поклонниц, висящая на нем Нина. Наконец, адская пытка закончилась, и Сомерхолдер направился к Тине, которая весь вечер просидела за столиком в одиночестве, не считая Эклза и Уэсли, пытавшихся завязать с ней безуспешные разговоры, на которые девушка тратила несколько ничего не значащих фраз. Но не успел Йен подойти к Тине, как ее взял под локоток Дженсен и увел в неизвестном направлении. Девчонка уже успела опьянеть, и Йен от злости заскрипел зубами. Намереваясь, как следует отшлепать чертовку, он пошел следом за ней и ее спутником, прося у Всевышнего силы, чтобы не размазать по асфальту смазливую физиономию Эклза.
Минуя служебное помещение, Йен прошел длинным полутемным коридором и оказался у черного входа в ресторан, в котором проходила актерская вечеринка. Перед его взором предстала картина, от которой у Сомерхолдера внутри все похолодело: Эклз лапал своими ручищами Тину, а она пьяно хихикала. Йен едва удержался от того, чтобы не устроить драку, хотя внутри него клокотала и бурлила самая настоящая вулканическая лава из ревности, ненависти и собственнических инстинктов. Никто не смеет прикасаться к его Тине, тем более этот недоносок Эклз! Однако выдержка, которой Сомерхолдер отродясь не страдал, внезапно пришла на выручку, потеснила все бушующие страсти, обуявшие душу, не дала крови ударить в голову, и спасла, тем самым, двух секс-символов канала «CW» от неминуемой драки.
Эклз оставил Тину, подошел к нему и тихо произнес:
– Девчонка нализалась, похоже, впервые в жизни. Постарайся, чтобы она не наделала глупостей и ее не засекли папарацци. Не для тебя стараюсь, Сомерхолдер, учти.
Дженсен похлопал Йена по плечу, подмигнул Тине и скрылся за дверью. И тут внезапно девушка вновь стала собой, выплеснула на Йена все свое негодование, обиду, глупую ревность. У Сомерхолдера отлегло от сердца. Его чертовка вернулась, убрала напускную холодность и безразличие. Вновь карие глаза загорелись внутренним огнем, и она высказала всё, что думает о Сомерхолдере, их непостижимых отношениях и несчастной Нине, которой так же не посчастливилось влюбиться в его гадкую голубоглазую персону. Йен не смог скрыть широкой улыбки, глядя на бушующую Тину.
Ливень, хлынувший из разверзшихся майских небес, только добавил колорита в сцену ревности, представшую скорее латиноамериканскому сериалу, нежели светской вечеринке посреди Нью-Йорка. Тина не устояла на ногах, упала в лужу, промокла под косыми струями до нитки, размазала косметику по лицу вместе с каплями дождя. При этом она выглядела потерянной, одинокой и очень сексуальной. Особенно в намокшем алом шелковом платье, которое и без того облегало ее стройную фигуру, подчеркивая самые соблазнительные места.
Сомерхолдер понял, что Тина исчерпала свой пыл, поднял ее на руки и понес к лимузину, даже не подумав о том, что их могут увидеть, как любопытствующие фанаты, так и стервятники, жаждущие скабрезностей и сидящие в засаде около ресторана с камерами наперевес.
Усадив девушку в машину, Йен удостоил изумленного шофера презрительным взглядом, который удивленно взирал на промокших с ног до головы актеров, и ровным голосом распорядился доставить их в отель. Водитель поправил фуражку, закрыл темное стекло, отделяющее пассажирский салон от него. Белый лимузин тронулся в путь по ночным улицам Нью-Йорка.
Дождь барабанил по стеклам и крыше, молния терзала небо, ей вторил гром, на дорогах образовались лужи. На обычно заполненных под завязку узких авеню практически не было машин – мало кто решался в непогоду и поздний час разъезжать по городу. За окном мелькали горящие всеми цветами радуги рекламные вывески и огромные плазменные экраны, в поздний и дождливый час на улицах не было прохожих.
Йен наслаждался поездкой по ночному городу, прижимая к себе Тину, вдыхая запах ее волос, слушая ее мерное дыхание. Только сейчас он понял, насколько соскучился и как нуждается в ее присутствии. Сомерхолдер устал от игры на публику, он потерялся в бесконечных лабиринтах шоу-бизнеса и его неписаных правилах. Быть актером сложно, можно попросту оставить себя, забыть, кто ты есть на самом деле. Это едва не случилось с ним, если бы не Тина...
Тихий горячий шепот вверг Йена в замешательство. Слова, произнесенные девушкой в полубессознательном состоянии, то дарили ему странную эйфорию, то заставили чувствовать себя неловко. Женщины и раньше признавались ему в любви. Более того, за последние два года съемок в «Дневниках вампира» он постоянно слышал крики с признаниями от экзальтированных барышень. Подобное поведение поклонниц всегда вгоняло Сомерхолдера в ступор, он не знал, как правильно реагировать на подобные выкрики, всегда натянуто улыбался и пытался не выйти из роли Деймона.
Но когда Тина томно прошептала заветные три слова, то Йен ощутил странное щемящее чувство в груди. Он прижал к себе промокшую девушку, пытался согреть ее, хотя и сам вымок до нитки. И сейчас ему плевать на все контракты, карьеру и желтую прессу. Тина заснула, ее голова покоилась у него на груди, и Сомерхолдер наслаждался тонким запахом ее духов, податливым, нежным телом. Ему не хотелось выпускать ее из объятий. Йен убрал темную прядку, упавшую на глаза, провел тыльной стороной ладони по бархатной коже. Во сне ее губы были приоткрыты, словно приглашая его почувствовать их сладкий вкус.
И тут Сомерхолдер осознал то, от чего бежал все время, прошедшее с момента похорон Тома – он любит Тину, особенной, ни на что не похожей любовью. Как будто Йен блуждал во тьме с непроницаемой повязкой на глазах и не мог заметить солнечный теплый свет. Но благодаря девушке он прозрел, перестал бежать от себя, от желания сделать все правильно. И теперь он может признаться самому себе, не кривя душой – он любит Тину Пайк, уже давно, и не знает, что с этой нечаянной любовью делать.
Водитель остановил лимузин около центрального входа в отель, Йен, невзирая на непрекращающийся дождь, для начала вылез из машины сам, подхватил на руки Тину и твердой походкой направился в вестибюль. Дежурный портье окинул его равнодушным взглядом на невозмутимой физиономии, протянул карточку-ключ от номера и вернулся к своим делам.
Сомерхолдер зашел в лифт. Аккуратно поставил свою ношу на ноги, всё еще удерживая в своих объятиях, но девушка не подавала признаков бодрствования и спала самым безмятежным сном. Йен усмехнулся, представляя, как у девчонки завтра, вернее, уже сегодня будет болеть голова. Все через это проходят, философски рассудил он, пытаясь придумать наиболее изощренное наказание для Тины, но понял, что не станет этого делать. Пора позволить девушке самой отвечать за свои поступки.
Лифт остановился в пентхаусе, издал короткий «дзинь» и распахнул стальные двери. Йен вновь подхватил спящую Тину на руки, остановился около своего номера, открыл магнитный замок карточкой и сразу же направился в спальню. Свет он включать не стал, уложил драгоценную ношу на кровать, сбросил свой промокший пиджак на пол. И теперь перед ним открылась непростая дилемма: снять с девушки промокшее платье или это получится покушение на ее права и нарушение личного пространства?
Здраво рассудив, что не может оставить Тину спать в мокрой одежде, Йен перевернул ее на бок и медленно нащупал замочек «молнии». Расстегнув платье, Сомерхолдер медленно стал стаскивать его вниз, проклиная себя последними словами. В горле у него пересохло от подтверждения своей догадки: любимая чертовка, действительно, не надела нижнее белье и теперь предстала пред его аквамариновым взором в своем первозданном виде. Как Йен ни пытался не разглядывать обнаженную Тину, но понял, что это выше его сил. Борясь с искушением, провести рукой по нежной груди, он отбросил в сторону промокший красный шелк, укрыл девушку золотистой простыней.
– Ммм... Йен, – тихо пробормотала Тина, сворачиваясь калачиком на огромной кровати.
– Спи, сладкая, – нежно произнес в ответ Сомерхолдер, поправляя растрепавшиеся волосы.
Тина еще что-то неразборчиво буркнула, Йену же ничего не оставалось, как ретироваться из комнаты вон, чтобы не набросится на беззащитно спящую девушку и не воспользоваться ситуацией.
