Текст книги "Не бойся, я с тобой (СИ)"
Автор книги: Korolevna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Сомерхолдер хотел было уйти, но она его окликнула:
– Йен, всё в порядке. Я себя просто чувствую не очень хорошо. Просплю сегодня весь день. Я позвонила Сенди, она привезет мои вещи.
Сомерхолдер присел на край кровати, и Тина подскочила, села рядом с ним, положив голову на плечи.
– Я не хочу тебе мешать, Йен. Если ты скажешь, что устал от меня, то я сразу же уеду. Поживу пока у той же Сенди. Нам, девчонкам, будет легче найти общий язык. Через пару месяцев занятия в университете. Тогда я точно не буду вам мешать, – ее улыбка была извиняющаяся, а в карих глазах застыла нерешительность.
Йен притянул ее к себе, гадая, если он скажет ей сейчас, что брат оставил своего друга опекуном единственной сестры, то полетит ли ему в голову лампа или обойдется подушкой?
– Ты будешь жить у меня, и точка. Уйдешь тогда, когда моя компания тебе надоест. Поняла?
Девушка в ответ медленно кивнула, и, помедлив пару секунд, поцеловала Йена в щеку своими пухлыми розовыми губками. Если раньше она такое вытворяла с детской непосредственностью, то сейчас в этом, казалось бы, невинном поцелуе, скользило неприкрытое приглашение продвинуться дальше. Или у него чересчур разыгралось воображение?
– Спасибо, – жарко прошептала Тина ему на ухо, и добавила: – Ты побрился. Так тебе гораздо лучше. Можно забыть, что тебе за тридцать.
Йен коварно ухмыльнулся и принялся щекотать маленькую бестию. Тина всегда была для Сомерхолдера сестрой, другом, они давно уже перешли границы, отделяющие чужих людей от тех, кого можно назвать «свои». Вот и сейчас девчонка вырывалась, пищала, и Йен не собирался выпускать ее из своих объятий, видя, как к Тине возвращается былая жажда жизни.
Но вот на какое-то мгновение Йен наклонился к ней все ближе, она перестала весело смеяться, прикрыла глаза, чуть облизала губы. Сомерхолдер дернулся, как от удара плетью. Все слишком странно, как-то неправильно, непонятно.
У девчонки был обиженный вид, а Йен сухо произнес:
– Тина, побудешь завтра одна? У меня дела, но вечером я обязательно вернусь.
С этими словами Йен выбежал из комнаты. Ему очень не нравились мысли, которые словно ночной мотылек о стекло лампы, бились на краю его сознания. Для того чтобы выбросить всякую дурь из головы, Сомерхолдер отправился в тренажёрный зал, надеясь, что сможет забыть и забыться, отключив мысли с помощью физической нагрузки.
Глава 3
Весь день я проспала, и это мне помогло, постепенно мысли стали вращаться не только вокруг брата и его голубоглазого друга. Вечером приехала Сенди привезла мои вещи, приготовила ужин, так как у меня не было ни сил, ни желания, а у Йена руки были, хоть и красивые, но явно годились только на то, чтобы засунуть пиццу в микроволновку.
Поначалу разговор не клеился. Йен и его менеджер переглядывались, решая, говорить при мне про Тома или нет. Я первая начала вспоминать брата, и друзья тогда ко мне присоединились. Мне действительно стало легче, когда я вспомнила все его выходки. Под конец вечера мы дружно смеялись, погрузившись в атмосферу беспечности. Подумать только прошло три дня, а мой мир перевернулся в считанные секунды. Я уже забыла, как хорошо и легко мне с этими людьми.
Сенди ушла, мы опять остались с Йеном наедине. Он сухо пожелал мне спокойной ночи, и мне ничего не осталось, как угрюмо потащиться в комнату, ставшей моей на неопределенный срок. Похоже, сон действительно обладает целебными свойствами. Я заснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки.
***
Золотистая огненная жидкость заканчивалась с каждой минутой. Йен сделал еще один глоток, поморщился, когда обжигающий ком провалился в желудок, неся за собой расслабляющее тепло. Бутылка коллекционного виски, выигранная на спор у всё того же Тома, была выпита в гордом одиночестве. Развалившись на своей кровати, Сомерхолдер вел мысленный диалог с приятелем, представляя, как тот шлет ему ехидные ответы с небес. Или из-под земли. Ни Йен, ни его друг в святых праведниках никогда не числились, поэтому вопрос был абсолютно резонным, где же обитает Том после смерти.
Йен не мог понять, на кого же он злится на самом деле: то ли на Тома, умершего столь неожиданно, то ли на самого себя, не готового к ответственности. Сомерхолдер вспомнил разговор, который произошел пять лет назад, когда приятелю пришлось взять на себя обязательства по отношению к своей сестре-подростку. Том сомневался, сможет ли позаботиться о ней. И Йен заверил друга, что он всегда с ним будет рядом, поможет во всем. Но Том справился: устроил Тину в отличную школу, баловал девочку, и она не доставляла никаких хлопот, оставалась под присмотром Сенди или наемных нянек из агентства, когда брат был на съемках, очень быстро выросла вполне самостоятельной и уверенной в себе девушкой.
Сомерхолдер усмехнулся, вспомнив, как утирал ее слезы и заверял, что она очень красивая, и еще всем это докажет. Это было два года назад. В шестнадцать лет у Тины Пайк была первая фотоссесия, организованная Йеном для поднятия её самооценки. Однако фотограф отослал снимки в один глянцевый журнал, там заинтересовались ее типажной внешностью, девушка стала востребованной моделью. При этом она не собиралась заниматься модельным бизнесом профессионально, готовилась поступить в университет. Томас ворчал, когда очередные фото Тины появлялись в журналах, но Йен поддерживал ее.
Эта девочка всегда была в его жизни. Хотя до этого момента она была лишь сестрой друга, а сейчас Тина Пайк – его подопечная. Абсурдная ситуация, ничего не скажешь. Сомерхолдер давно уже считает девушку своим другом, а теперь придется показать, что сейчас главный в отношения он и она должна слушаться, а это сложная задача...
Еще Йена волновала желтая пресса. Журналюги горазды придумывать всякие «подробности» от которых становится тошно. Вовек не отмоешься.
Завтра у Тины день рождения. Надо сделать ей подарок, обязательно. С этой мыслью Йен погрузился в пьяный сон. Перед тем, как он заснул, ему привиделась плачущая девушка, и ему захотелось ее утешить. Весьма сильно и совсем не по-братски.
Йен редко напивался, и голова у него практически никогда не болела. Но сегодня утром она просто раскалывалась. Даже холодный душ не вернул его в надлежащее состояние. Через пару часов Сомерхолдер должен участвовать в акции в память о Томе и поддержке фонда, затем встреча с поклонниками сериала. Весь день был расписан по часам. И еще не давал покоя подарок для Тины.
Дверь в комнату девушки была приоткрыта. Она спала, сбросив одеяло на пол. Его белую майку Тина так и не сняла. Йен нахмурился, когда его взгляд коснулся стройных ног девушки и очертаний груди, видневшийся из-под хлопковой такни.
В их общении куда-то исчезла легкость, бывшая еще неделю назад. И дело было не в утрате, постигшей их обоих. Все было намного сложнее. Йен сделал вывод, что думать о столь серьезных вещах на похмельную голову никак нельзя. Поэтому накрыв сонно пробормотавшую девушку его имя, он ретировался из комнаты, направившись на растерзание публикой.
***
Вот и настал мой восемнадцатый день рождения. Но сегодня на моей постели не лежали желтые болотные ирисы из луизианских топей, которыми обычно поздравлял меня брат. Он заказывал их из специального заказника, и их переправляли самолетом. Том еще смеялся, что дешевле и проще организовать наркотрафик, чем доставить на мой день рождения любимые цветы.
Я открыла глаза и лениво потянулась. Вставать не хотелось, но пришлось. Йена дома не оказалось. Я прошлась по пустому дому. Заняться было абсолютно нечем. Приведя себя в порядок, мне все же захотелось оставить на себе майку Сомерхолдера. Мне было в ней комфортно и уютно. Мой запах смешался с его запахом, и мне казалось, что на какое-то мгновение Йен стал принадлежать мне. Но все же я решила не испытывать судьбу, и лишний раз не смущать моего голубоглазого героя, и надела джинсовую юбку. Не очень длинную, в пределах разумного, до середины бедра.
С днем рождения меня поздравили Сенди, затем моя одноклассница Рона по телефону. Она была не то, что бы моей близкой подругой. Просто мне было легко общаться в школе с ней одной из всех одноклассников. Она хотя бы не смотрела на меня, как на источник автографов «Деймона» или моего брата. Девчонки меня ненавидели за то, что у меня есть доступ в модельный мир и шоу-бизнес, мальчишки не знали, как ко мне подойти, потому что я не реагировала на стандартные подкаты. Поэтому моими друзьями все пять лет жизни в Лос-Анджелесе были Йен и Сенди.
Послонявшись без дела по огромному дому, я включила в гостиной плазменный телевизор, и решила посмотреть «Сверхъестественное», тем более что сегодня показывали последние два сезона. Любила я этих ребят нежно и страстно одновременно. Завтра я должна была познакомиться с Дженсеном Эклзом, если бы он пришел к Тому на вечеринку.
На самом деле, из актеров я знала только Йена. Но он – другое дело. Это моя мечта, герой снов и так далее. А к Дженсену меня самый настоящий фанатский интерес. Одни его зеленые глаза способны ввести меня в ступор.
К дерзкому взгляду Сомерхолдера я давно уже привыкла. У меня иммунитет, если можно так сказать, с детства. Я не падаю перед ним в обморок и не растекаюсь лужицей. Я тихо, спокойно и методично разрушаю его броню и заставляю пересмотреть свои взгляды относительно наших с ним отношений. Когда-нибудь он сдастся. А от вида Дженсена я таю, как мороженое на солнце. Еще был бы повод заставить Йена проявить заботу, допустим братскую, вызвать бессознательную ревность.
В тот момент, когда братья Винчестеры лихо размахивали мачете, собираясь снести башку очередному вампиру, в дверях появился Йен. Он улыбнулся мне своей самой шикарной улыбкой и присел рядом. Одну руку он подозрительно держал за спиной. Не забыл про мой день рождения. Да забудешь тут, если каких-то пять, неимоверно далеких, дней назад, еще маленькая девочка Тина выносила мозг своему брату и его другу вопросам: «А что ты мне подаришь?». Я любила изображать из себя наивную куколку, хлопающую ресничками. Том и Йен охотно включались в игру, и делали вид, что не видят во мне самой настоящей коварной кокетки, или, по-простому говоря, стервочки.
Сомерхолдер присел рядом со мной, положив одну руку на спинку дивана. Я воспользовалась возможностью, и моя голова заняла свое законное место на его плече. Раньше я могла запросто усесться Йену на колени. И в этом не было ничего предосудительного. Все было легко и просто. Младшая сестренка и еще один мой старший брат. Горячо любимый и желанный. Но это уже детали, о которых не знал никто.
– Перешла на сторону конкурентов? – Йен нахмурился и косо ухмыльнулся, изображая Деймона. – Как вампир, хочу сказать, что этот Крипке ничего не понимает в клыкастых.
Сомерхолдер хищно уставился на мою шею. Я хихикнула, и ответила, как думаю:
– Это ты не правильный вампир. Всего два клыка. Живешь один, а не в семействе. И любишь человека. Такого быть по определению не может.
– Да? Кто сказал? – Йен приподнял бровь, и передо мной сидел материализовавшийся Деймон.
А я, в отличие многих моих сестер по несчастью, любила не экранного героя, а реального Сомерхолдера, поэтому прекрасно знала, где его эмоции и мимика, а где наигранные. Да и сериал не любила. Слишком уж Йену приходилось там играть, и становиться ехидным, дерзким и очень сексуальным. От его природного обаяния не оставалось и следа. Я знала его другим – нежным, заботливым, очень милым и временами сомневающимся в себе.
– Крипке сказал. И кстати, у вампира, несколько рядов клыков, острых, как бритва. И они ничего не чувствуют, кроме инстинкта охоты, – я поморщилась, пытаясь показать призрение.
– Ну все, пойду напорюсь на осиновый колышек, – Йен трагично опустил голову. – Деймон – ничтожество.
– Нет, он очень мил, по-своему. А Елена – дура.
– Я передам Нине, – Йен уже смеялся во весь голос.
– Да я сама скажу, при случае. Не сомневайся.
– Тина, прошу тебя, не надо. Её обидам не будет конца, в итоге это она меня искусает. Я серьезно. Хватило и того раза с платьем, – Йен пристально уставился на меня, а я все не могла понять природу, почему она наделила его таким волшебным цветом глаз и длинными ресницами.
Пришлось вспомнить вечеринку, где я совершенно случайно... ну, почти случайно, опрокинула стакан с красным вином на платье Добрев. Я лично ничего против нее не имела. Но Нина... Что-то не нравилась я ей, особенно, когда Йен носил меня на руках, сажал на колени или прижимал к себе. Женской интуиции я доверять привыкла. Значит, Нина видит во мне потенциальную соперницу и положила глаз на Йена. Удачи, детка. В тебе он видит только подругу. Уж я-то знаю.
Я наивно похлопала ресничками. Томас бы меня раскусил в миг, и прочел лекцию, о том, какая стервочка у него сестра, при этом не скрывал бы гордости во взгляде. Вспомнив брата, я сникла. Сейчас бы мы отплясывали на танцполе. Я бы утащила Йена на медленный танец, мои руки блуждали бы по его спине, а мои глаза были закрыты от удовольствия. Он бы нежно держал меня за талию, а я млела бы от его глаз и линии губ.
На мои глаза вновь навернулись слезы, и Йен нежно провел ладонью по моей щеке. При всей моей самоуверенности, я просто терялась рядом с ним и становилась слабой девчонкой, которая была одна на всем белом свете.
– Эй, Тина, с днем рождения, – и Йен из-за спины вытащил целую охапку желтых болотных ирисов.
Увидев свои любимые цветы детства, я расплакалась, взяла букет из рук Йена, и спрятала в них лицо. Они сладко дурманили голову, и я вдохнула их аромат, борясь со слезами.
– Ты не забыл, спасибо – тихо прошептала я.
– Даже, если бы хотел, то не смог. Том просил меня забрать букет три дня назад, если он не сможет, – Сомерхолдер замолчал на несколько секунд, и продолжил, слишком жизнерадостным тоном: – Знала бы ты, на какие нарушения мы с ним пошли, как навредили экологии родного штата, когда заказали сорвать эти цветочки в болоте.
Я хихикнула сквозь слезы. Йен улыбался открытой улыбкой. Я еще теснее прижалась к нему. Сомерхолдер спросил:
– Котенок, какой ты еще хочешь подарок? – его взгляд буквально прожег меня насквозь своим голубым огнем. Настолько пристально и заинтересованно Йен смотрел на меня.
– Спасибо, всё просто чудесно. Вот моя благодарность, – не впуская букета из рук, я наклонилась к губам Йена.
Почувствовав его горячее дыхание на своей коже, я прикоснулась губами к его губам, которые слегка дрогнули, и поняла, какую глупость сделала. Я не могла остановиться. Мне хотелось большего.
Но Йен замер, словно прекрасное изваяние, лихорадочно обдумывая, что это было. Не дав ему опомниться, и начать разговор на тему «Йен и Тина – брат с сестрой», я метнулась наверх, попутно захватив с собой подходящую вазу для букета. Похоже, мой «брат» пребывал в ступоре. Ничего, ему полезно подумать. Как бы я хотела сейчас рассказать об этом Тому. Он так часто спрашивал меня, почему я странно смотрю на Йена. Но я лишь отшучивалась. Мой проницательный и самый лучший брат всё знал.
Водрузив вазу на прикроватную тумбочку, я улеглась на кровать, не разуваясь. Спустя какое-то время в комнате появился Йен с серьезным выражением лица. Он присел ко мне на кровать, и произнес:
– Нам надо поговорить. Тина, я серьезно. И прошу, выслушай меня.
Я села, скрестив ноги, сделав наивное личико. Посмотрим, как мистер Сомерхолдер будет читать мне воспитательную лекцию. Лучше бы замолчал и продолжил начатое мной внизу. Как же доказать ему, что я выросла?!
Глава 4
С чего начать Йен не представлял. Тина уселась на кровати, скрестив ноги по-турецки, при этом ее джинсовая юбка задралась, обнажая ножки во всей красе, и даже приоткрывала любопытному взору видимость трусиков. Сомерхолдер моргнул и перевел взгляд на лицо девушки. Она сделал наивные глазки, и похлопала ресничками. Йен усмехнулся, давая понять, что ни на грамм не верит в ее благоразумие. Если новость ей не понравится, то чего доброго, запустит в него вазой. Инциденты были. Как-то раз Тому пришлось увернуться от светильника.
Йен придал своему лицу серьезное выражение, призывая на выручку весь свой актерский опыт.
– Тина, я хочу тебе сказать кое-что, но боюсь, тебя эта новость не обрадует. Твой брат, как всегда, решил всё за других и оставил завещание.
– Я знаю, он мне говорил зимой, после того, как чуть не разбился на своем «Феррари», что шутки закончились и пора думать о вечном.
– Ты знала, что он там написал?
Тина пожала плечами и внимательно посмотрела на Йена. Тот быстро сказал:
– Он попросил меня позаботиться о тебе. С этого дня я твой законный представитель, – Сомерхолдер развел руками, показывая, что на этом всё.
Девушка не поменялась в лице. Она просто уставилась в одну точку, потом с видимым усилием произнесла:
– Ты хочешь сказать, что мой брат назначил тебя моей нянькой?!
Она резко подскочила, и принялась расхаживать по комнате:
– Дай мне пистолет, Йен, прошу тебя. Я застрелюсь, найду на том свете своего брата, и он умрет еще раз! Не принимай это серьезно, прошу тебя. Ты мне ничего не должен!
– Тина, – Йен подошел к ней, взял за плечи и заглянул в глаза. В них плескалось море праведного гнева. Девушка тяжело дышала. Сомерхолдер решил, что вздохнул с облегчением рано. Гроза еще не миновала. – Кроме этого я занимаюсь всеми финансовыми вопросами пока тебе не исполниться двадцать один год.
– Ну и занимайся, будь любезен. Все равно я ничего не понимаю в этом. Продай к черту дом, в который у меня нет желания и сил возвращаться, вложи в свой зеленый фонд, остальными деньгами играй на бирже. Мне для жизни хватит пару тысяч, которые я заработаю сама. Спасибо тебе, кстати. Открыл дорогу в модельный мир.
Йен взял ее за руку и усадил рядом с собой на кровать. Тина не смотрела на него и погрузилась в свои мысли. Потом она тихо произнесла:
– Йен, пойми, мой брат навязал нам то, что ни ты, ни я не готовы принять. Оставь всё, как есть. Я скоро уеду в университет, ты будешь на съемках, прочих мероприятиях. Ты ведь актер и всегда в разъездах. Я буду жить, ничем не отличаясь от обычных студентов.
– Я отвечаю за тебя, – упрямо гнул свое Сомерхолдер, не понимая, к чему клонит девчонка. – И пока не начнутся занятия, ты будешь жить в этом доме, потом уедешь со мной на съемки.
Это был самый простой выход из ситуации, который видел Йен. Но Тина была настроена по-иному. Она заглянула в его глаза, и Сомерхолдер был готов поклясться, что в этот момент, она мысленно шлет ему проклятия.
– Что?! Йен, ты о чем? Том никогда меня с собой по съемкам не таскал, я всегда дома была. И мне было пятнадцать лет. Сейчас я взрослая, могу позаботиться о себе сама. Ты путаешь заботу с контролем.
– Будет так, как я сказал! – Йен и не понял, почему он вышел из себя. Просто он не был готов к роли заботливого братца по принуждению. Вся ситуация выглядела абсурдней некуда.
Тина вновь соскочила с кровати и громко произнесла:
– Йен Сомерхолдер, я не бездомный щенок из твоего дурацкого приюта! Забота – это не тотальный контроль. Том знал, что если мне понадобиться помощь, когда его нет рядом, то я обращусь к тебе. Так было всегда. Но не надо сажать меня в золотой вольер.
Девушка скрестила руки на груди, она тяжело дышала, и ее взгляд не обещал Йену ничего хорошего. Он понимал, что Тина права. Но природное упрямство не позволяло согласиться с девчонкой, за которую он к тому же отвечает перед законом. Чертов Том! Загнал их в такую ситуацию. Вечно он что-то придумывал, а расхлебывал за него Йен. Тина тряхнула волосами, и они рассыпались по плечам. Сейчас она была воплощением грозной богини Немезиды, и кажется, искала, чем бы таким тяжелым в него запустить. Сомерхолдер подошел к ней и попытался усадить на место, но девушка отскочила от него.
– Йен, не тебе, не мне всего этого не нужно. Прошу тебя, продай дом, спаси своих бобров, меня только оставь в покое.
– Тина, во-первых – это луизианская болотная выдра, а во-вторых, как ты можешь? – Йен действительно удивился, – мы с Томом...
– Ты, Йен и только ты! А мой брат просто везде следовал за тобой, чтобы не потерять друга. Думаешь, ему действительно были интересны все твои «зеленые» заморочки? Он просто не хотел остаться один, без друзей. Мне тоже плевать на все эти экологические беды. Я люблю желтые ирисы, и буду любить у себя в вазе.
Йен ошарашенно смотрел на нее. Неужели он не видел всё это время, что Том просто поддерживает его точку зрения, чтобы не остаться одиноким? И что, получается, он такой тиран и не принимает чужие взгляды? Пребывая в раздумьях, Йен посмотрел на Тину. Она успокоилась, но разговаривать с ним не хотела, повернулась к нему спиной. Сомерхолдер молча вышел, борясь с желанием отшлепать упрямую девчонку.
***
Ну почему Бог послал в любимые мужчины упертого дурака? Нет, это надо же, главный сериальный секс-символ помешан на чести и долге, верит в дружбу, и еще к тому же «гринписовец». И не смотря на все эти закидоны, я его люблю. Но братец, откровенно поиздевался над нами. Как же я злилась на него! Не придумал ничего лучше, чем назначил моей нянькой Йена, который ко всему относится слишком серьезно. Да, такой он настоящий, а шуточки и розыгрыши – его прикрытие.
Я села на пол, обхватила колени руками, думая, как же заставить Йена забыть о контроле, который он путает с искренней заботой. Теперь он точно будет ко мне относиться. Как неразумному ребенку. И как мне прикажете его назвать? Папочка?
Не выдержав, я расплакалась. Ох, Том, опять ты своими выходками всё портишь. Сколько раз так было. Потом ты приходил, извинялся, ложился ко мне на кровать, обнимал меня и говорил, что был в стельку пьяным последний раз и не оставишь меня надолго.
Не знаю, сколько времени я так сидела. Дверь в комнату открылась, и на пороге застыл Йен. Он был растерян. Но, тем не менее, подошел ко мне и уселся рядом со мной на пол.
Он коснулся моего плеча, и тихо произнес:
– Тина, прости, если ты из-за меня расплакалась...
– Йен Сомерхолдер, мир вертится не вокруг тебя одного! Я недавно потеряла брата, поэтому мне необходимо время для переживания горя, – не выдержала я. Самоуверенный гад. Еще бы, девушки плачут только по его драгоценной персоне! Мне хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, а потом жалеть его, целовать, гладить... Ох, мысли в моей голове скачут, как блохи.
– Котенок, – я зыркнула на него, что мой голубоглазый растерялся.
– Не называй меня малышкой, солнышком, котенком и прочими идиотскими словами.
– Я от чистого сердца, – на него было смешно смотреть. В голубых глазах застыло удивление. Засмеявшись, я пояснила:
– Так называют школьные «самцы», своих подружек, готовых к... «употреблению», скажем так.
Йен засмеялся, сверкнув белыми зубами:
– Отстал от жизни, прости, Тина. Раньше эти слова не означали ничего, кроме искренней нежности.
Он замолчал, а я продолжила:
– Йен, я еще раз повторяю. Ты не должен брать на себя ответственности больше, чем способен выполнить. Я серьезно. Давай договоримся так, если мне понадобиться твоя помощь, то я всегда к тебе обращусь. Правда, – в голос я добавила нежности, и посмотрела на свой предмет грез честными глазами. А мой герой был сегодня хорош – голубая майка, обтягивающая прекрасный торс, гармонирующая с глазами, от чего они приобрели оттенок небесной лазури.
Почувствовав на себе мой пристальный взгляд, Йен произнес:
– Я не знаю, что нужно делать. Привык отвечать только за себя. А теперь у меня появилась в жизни реальная ответственность, это похуже, чем сохранность болот. Том знал, что делать.
Ну что ж, откровенность за откровенность, мой дорогой.
– Йен, – я провела рукой по его щеке, несколько дольше, чем положено в такой ситуации, – мой брат ничего не знал и не разбирался в воспитании девочек-подростков. Вы уехали из нашего захолустья, когда я только пошла в школу. О брате я вспоминала, когда он приезжал на Рождество с подарками, при чем, я уверена, что их покупал ты. Потом, когда родителей не стало, Том очень боялся сделать что-то не так. Он окружил меня дорогими вещами, я ходила в лучшую школу, но этого было мало. Мой брат был просто хорошим парнем, но ужасным актером. Я видела, насколько тяжело ему приходится. Все мои маленькие беды решал ты.
Сомерхолдер посмотрел на меня очень странно, внимательно, пристально, как будто видит впервые. А я просто провалилась в лазурную бездну его глаз. Он был так близко, и так далеко. Если я сейчас сделаю одно неловкое движение, то могу потерять его навсегда. Он закроется от меня, и у меня не будет даже друга, не то, что любимого, шанс на отношения с которым все же есть.
– Тина, иди ко мне, – от этих слов у меня перехватило дыхание. Я положила голову к нему на плечо. Как же мне хорошо! – Я всё понимаю, но по-другому не получится. Я беспокоюсь за тебя. Ты поедешь со мной на съемки.
О, нет. Вот опять!
– Йен, я люблю тебя, очень сильно, но ты не оставляешь мне выбора! – Я что, это в слух произнесла?! – Не решай за меня! Прошу, как старшего брата.
Сомерхолдер, похоже, не понял, что я только что сказала. Не зная, куда деться от своей дурости, я продолжила, пока он не опомнился:
– В качестве кого я туда поеду? Зачем нам лишние разговоры? Твоя Нина до правды докопается, обязательно. И издеваться начнет, чего доброго. А я не выдержу, объясню ей, что волос на голове у нее слишком много.
Йен приподнял одну бровь, и, усмехаясь, спросил:
– Откуда у вас такая нелюбовь? Вы же по идее практически одного возраста, должны ладить?
Мой наивный, большой мальчик, объяснить тебе, что мы чувствуем по отношению к тебе? Еще немного, и мы вступим за тебя в схватку, не на жизнь, а на смерть.
Вместо этого я буркнула:
– У нее спроси, она же твоя «девушка». Мне лично с ней делить нечего, – при этом я, прищурившись, посмотрела на моего «брата». Нет, не доходит к нему, что все самки готовы ринуться в бой за право обладанием этим самцом.
– Тина, сколько раз говорить, что это всего лишь пиар-ход, у меня это в контракте прописано. Нина она такая же маленькая девочка, как и ты.
Ну, да, конечно! А я – твоя болотная выдра, которую ты так рьяно спасаешь. Хотя, не я выдра, а – Нина. Самая настоящая! Я довольно улыбнулась, но Йен расценил это по-своему:
– Тогда, договорились. Послезавтра мы вылетаем. Поживешь пока на съемках, посмотришь много интересного. На вечеринках развлечешься.
– Знаешь, мне не до этого. Но ладно. Поеду. Быть может, работу найду.
Йен улыбнулся одними лишь губами, а я положила голову к нему на плечо. Как же хорошо с ним рядом. Он собирался уходить, но я посмотрела на него самым жалобным взглядом, на который была только способна:
– Останься, прошу тебя. Не хочу быть одна, мне страшно, – неужели купится на этот бред? Похоже на то. Ох, мой любимый, теперь понятно, отчего женщины вьют с тебя веревки. Не умеешь ты отказывать слабому полу. Тем лучше для меня.
Сомерхолдер подхватил меня на руки, уложил на кровать и прилег рядом. О, Боже, ты так меня разбалуешь окончательно. Я положила голову к нему на грудь и провела рукой по прессу. Ноль реакции. Сделал вид, что не заметил? Но его сердце стало биться сильнее. Я ухмыльнулась, и закрыла глаза, пытаясь раствориться в своих ощущениях и его запахе. Йен убрал волосы, упавшие мне на лицо рукой. Казалось бы, обычный жест. А у меня сердце буквально из груди выскочило. Он склонился ко мне и произнес шепотом, от которого по спине пробежали мурашки:
– Все в порядке, маленькая?
В ответ я его ущипнула за руку. Он зашипел, и сказал:
– Хорошо, большая Тина, – я хихикнула, и, притворившись засыпающей, произнесла:
– И красивая.
– Угу, – согласился Йен, целуя меня в макушку.
Я стиснула зубы. Не выдержу больше. Сейчас просто наброшусь на него. Так ведь отобьется, гад.
Йен выключил настенный светильник, а я закрыла глаза и постаралась расслабиться. Его размеренное дыхание настроило на нужный лад. Последней мыслью была, проснусь ли я в объятиях Йена или он сбежит посреди ночи, не в силах бороться с искушением в виде «сестренки».
Глава 5
Лениво открыв глаза, Йен поморщился от утреннего солнца, что пробивалось сквозь оконные стекла. От вчерашнего разговора остался странный осадок. Как будто Тина сказала ему нечто важное, но он не понял. Девчонка – самый настоящий ураган! Внезапная смерть брата ее сильно сломила, но со временем от нее придется ждать любых выходок. И еще Тина не признает, что он старший. Не быть ему воспитателем – это точно. Но сейчас, Йен очень волновался за нее. Да, потащить ее за собой на съемки – самая дурацкая идея, которая могла прийти ему в голову. Но видеть Тину каждый день ему будет легче, чем мучится в неизвестности, что с ней происходит.
Странно, но и раньше, Йен всегда старался заботиться о ней. Всегда выслушивал ее проблемы. Если посчитать, сколько раз Тина плакала у него на груди, жалуясь то на невнимательного братца, то на свои детские беды. И, если уж быть честным с самим собой, то после ее первых фотографий, которые Сомерхолдер увидел, он перестал считать Тину сестрой друга и несмышленой девочкой. Она давно уже стала его близким и самым преданным другом.
Но последние дни что-то изменили, сломали в их отношениях. Ушла та неповторимая легкость, с которой они общались. Если с Ниной он так и продолжает дурачиться, то с Тиной все совсем по-другому. Ему хочется обнять девушку, но он чувствует себя неловко. Как будто нарушает вновь прочерченные границы, не видимые прежде.
Йен посмотрел на спящую Тину. Она прижалась к нему, но ногу забрасывать на сей раз не стала. Зато ее маленькая ручка невесть как попала ему под майку и преспокойно там блуждала. Сомерхолдер провел нежно рукой по ее щеке, любуясь разлетом бровей, профилем и розовыми губками. Всё слишком запутанно и странно. Убрав ее руку из-под своей майки, Йен поднялся с кровати и поплелся к себе в душ.
Стоя под текущей водой, Сомерхолдер прикрыл глаза, и ему представилась совершенно сюрреалистическая картина, на которую не отважился и сам Дали. Он увидел, что его руки бесстыдно ласкают тело девушки, а она выгибается ему на встречу, тихо стонет, зовет по имени и просит не останавливаться. Йену стало страшно. Памятью это быть не может, значит, в его воспаленном мозгу возникли совершенно извращенные фантазии. Пора завязывать с благотворительностью и прочей фигней, и пуститься в настоящий загул. Хотя с плотным съемочным графиком, смертью самого лучшего друга, это будет весьма проблематично. Невозможно. И еще, Йен не был так уверен, что идея взять с собой на съемки Тину теперь так уж и гениальна.
