Текст книги "Алтарь для Света. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Китра-Л
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Или можно?
Когда каждый проверенный мною символ совпал с тем, что я помнила, а все линии точь-в-точь повторили те, что предлагал учебник, я сдалась и предположила невозможное:
– Леда, ты проверяла эту комнату на золотое плетение Геллиофрея?
– На что?
Точно. Об этом я с ней не разговаривала. И Мальт ничего не знал про это плетение. Но с ним как раз все понятно. Если бы он не жил в Академии, он бы вообще не знал, где эта Академия находится.
– Обрывки нитей, которые торчат из разных кусочков плетения, дающие в своей совокупности дополнительный эффект к заклинанию.
Кажется я потихоньку теряла в глазах девушки авторитет, потому что на мое объяснение Леда выдала заученную фразу:
– Обрывки есть у всех заклинаний.
– Только у тех, что плохо сшиты.
Леда покачала головой. Между нами неожиданно рухнула бездна, привычно разделяющая разные поколения.
– Ладно, – действуя на опережение, согласилась я. – Создай мне проекцию вот, к примеру, этого кусочка пентаграммы.
Спорить она не стала.
На сотворение проекции ушло около часа. На то, чтобы она разрушилась от первого же вдоха – две секунды. Конструкции ломались. Извивались. Путались. Переплетались друг с дружкой, завязываясь в узелки. За этим мельтешением разноцветных магических связок, мне едва удавалась разглядеть хоть что-то напоминающее запечатанное символами заклинание.
Леда злилась. По плотно сжатой челюсти заходили жевалки. Лоб вспотел. Она тяжело дышала, вперившись взглядом в результаты своей работы. Каждая разбивающаяся о невидимые преграды конструкция, злила ее все больше и больше. Под конец, когда очередная проекция разошлась по швам, осыпаясь мелкими крупинками, девушка не выдержала. Резанула ладонью по иллюзорному изображению, уничтожая последние остатки магии.
– Достало! – воскликнула она. – Не могу. Не получается.
Шары света, зависшие в воздухе, вспыхнули ярким светом, ослепляя нас на доли секунды, и цветной крошкой оседая на пол, под конец растворяясь в эфире. Мы оказались в полной темноте. Только сбившееся дыхание мой сопровождающей выдавало чье-то присутствие.
– Как-то жутковато, – озвучила я свои мысли, не торопясь подниматься.
– Моя магия теперь работает иначе, – через какое-то время отозвалась Леда. – Стихия Воды не отзывается совсем. Только пара мелочей из Света.
Я подавила тяжкий вздох. Потому что в своем положении я бы мелочами из Света брезговать не стала. Я бы ими жила.
– Нет, так нет. У нас еще осталась половина пансионата. Идея с золотыми нитями все равно была бредовой. Это же магия Крови. Это даже не нити, а скорее сосуды. Откуда здесь взяться исключению Геллиофрея?
– Кто это? – хрипловатый голос Леды из темноты звучал довольно-таки пугающе, и я поднявшись с пола на ощупь поплелась к двери.
– О! Калеб Геллиофрей – это великий мистификатор своего времени. Он сумел сотворить поистине великий обман – убедил существовавший полторы тысячи лет назад Совет Магов в том, что является великим алхимиком-спасителем, посвятившим свою жизнь уничтожению демонов. – Я распахнула дверь, бодрым шагом выходя в коридор, ведущий к винтовой лестнице, и обернувшись к Леде, указала на защитные символы, выцарапанные на потолке. – Его рук дело, – пояснила я. – Большинство заклинаний, направленных на борьбу с демонами принадлежат ему, или построены на основе его выкладок. Сейчас они почти не используются обычными горожанами. Нынче вызвать демона – не самая легкая задача. Последний, официально зафиксированный случай, произошел семь лет назад, в одной из дальних частей Империи. Такие вот пентаграммы ставятся только на очень важных объектах, скорее в качестве суеверия, чем от реальной опасности. И правильно делают. Сил на нее уходит много, а встретиться с настоящим демоном шансов не больше, чем с идеальным мужчиной. Может такое счастье и выпадет, но уведут его раньше, чем он успеет приблизиться к тебе хоть на шаг.
– Но если он действительно создал работающие пентаграммы, защищающие от демонов, то почему же он обманщик? – Леда вдруг сразу позабыла о своей злости и расстройствах, как завороженная двигаясь вслед за мной, по пути рассматривая потертые местами символы.
– Оо-о... Он был великолепен. Он знал о демонах все. Ну, может и не совсем все, но больше любого другого человека в Привычном мире. Он был ими увлечен. Восхищался ими. Я бы сказала – боготворил, но не уверена, что это слово уместно. Он их любил – да, но не стоит его записывать сразу в демонопоклонники. Скорее он к ним относился так, как вивисекторы относятся к животным. Он ставил над ними эксперименты. Над мелкими, конечно. Полноценных демонов он изгонял обратно в Нижние миры. Очень уж хотел великий демонолог разузнать, как же эти демоны получают силы и как перерождаются. Можно ли на их примере забрать у другого мага способности и присвоить их себе.
– Нельзя, – как само собой разумеющееся, ответила Леда. – Это объясняют на первом же уроке в Академии. Скрыть, заблокировать, ослабить, – можно. Забрать себе – нельзя. Ты только представь, какая бы резня началась, будь это возможно.
– Представляю, – не стала спорить я. – Но те времена были очень далеки от наших. Магию окончательно не разбили на все направления. Свет стоял во главе всех Истоков. А маги не теряли надежды повысить свой уровень за чужой счет. Экспериментаторов было много. Но Калеб был из тех счастливчиков, кому повезло иметь имя, значимое в Совете, положение в обществе, деньги, знания, сподвижники и самое главное – ресурсы. Человеческие ресурсы.
– Он проводил эксперименты на людях?
– Верно.
Преодолев очередной коридор, мы оказались в дальней части поместья. Здесь не было слышно голосов Сестер, чужих перешептываний, или других посторонних звуков, кроме поскрипывания досок и оконных рам.
– Рискнем? – добавляя в голос побольше задора, спросила я, распахивая дверь в кабинет.
Мы оказались в очередном классе, наполненным пустыми партами. У задней стены стояли покосившиеся шкафчики. Судя по скопившейся на подоконнике пыли, занятия в этом кабинете уже давно не проходили. Затхлость и сырость стояли душным маревом, почти ощутимо касаясь кожи. Я подошла к покосившемуся окну и распахнула ставни. Поток свежего воздуха, дунул облегчающим холодом.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Злость. Печаль. Пустоту, – произнесла Леда, рассматривая колбочки на преподавательском столе.
– А из необычного?
Леда постучала по тонкому стеклу пробирки, и скучающе протянула:
– Разве что, зачем нам класс по алхимии, если у нас нет алхимии? Или почему все зелья варит Райт. Не проще ли нас приспособить к этому делу?
– Что? Повтори.
Она повторила.
Я от удивления аж икнула. Потом икнула еще раз.
– Зелья для Сестер Крови варит Райт? – на всякий случай переспросила я, боясь, что меня резко одолели слуховые галлюцинации.
– Да. Я так и сказала.
Недоверие боролось со здравым смыслом ровно три секунды, после чего я потянула оконные рамы обратно, и, преувеличенно радостно, возвестила:
– А веди-ка ты меня к нашему светилу в приготовлении зелий! Что же ты раньше-то молчала? Вот с чего надо было начинать.
Глава 6
Райт готовил лечебные зелья для пансионата. Райт. Тот самый нелюдимый парень, что обучался в Академии на общем потоке. Который очень много читал, имел балл выше среднего, хорошие отношения с преподавателями, но при этом не имел никаких особых увлечений, и особыми талантами не блистал. Своих успехов он достиг благодаря труду, упорству и поразительному нежеланию проводить свободное время в обществе других людей.
– А я, когда получала магическое образование, больше всего любила столовую. Там было тепло и вкусно кормили, – вздохнула я, вспоминая пряный аромат булочек с корицей, и нестройный гул однокурсников. Их лица, как и имена, давно стерлись из памяти, оставив после себя лишь слабый привкус ностальгической теплоты.
– На кого ты училась? – поинтересовалась Леда, бросив заинтересованный взгляд из-за плеча. – Кое у тебя образование?
Я отставала от нее всего на несколько шагов только потому, что девушке приходилось постоянно останавливаться и дожидаться меня. Раз за разом я спотыкаясь о могучие корни деревьев, спрятанные под слоем снега или неудачно выбрав место проваливалась по колено в сугроб. Дорога к хижине Райта состояла из полосы препятствий, где каждый шаг угрожал очередной порцией снега и обещал остаться царапиной цепких веток, нашедших в моем лице мишень. Леда, в свою очередь, с грацией кошки проскальзывала мимо всех преград, будто бы вовсе их не замечая. Лес словно расступался на ее пути, предоставляя безопасный проход.
"Так передвигаются Сестры, – напомнила я себе, прикрывая лицо рукой от очередной ветки, наметившейся на причинение вреда моему глазу. – Мягко, бесшумно, осторожно. Ты тоже так умела, пока не разленилась и не перестала тренироваться."
– Разное у меня было образование, – откликнулась я, когда Леда повторила свой вопрос, решив, что я ее не расслышала. – Но всегда классическое. Никогда не получалось родиться с каким-нибудь даром.
Внезапно мне вспомнилась школа плетения основополагающих узоров – это были самые бездарно потраченные годы жизни. Меня выгоняли оттуда три раза. Два – позволяли вернуться за хорошее вознаграждение. После чего наложили запрет на посещение школы на десять лет. Спустя отмеренный срок, я смогла вернуться и добить экстерном последние два класса, получив официальный документ и медный значок с изображением узелка. Кстати, значок ученики делали сами в качестве выпускной работы, получая от директора школы лишь официальную печать поверх сплетенного материала. Именно поэтому я никогда не носила его с собой. Не из-за директора, конечно. А потому что нити со временем порвались, значок покрылся ржавчиной, погнулись края, а рисунок превратился в некое подобие угрожающей маски. При желании я могла бы восстановить те нити позже, когда появился какой-никакой опыт и настоящее понимание сути плетений, но... желания не было. Значок до сих пор валялся в сундучке с мелкими ценностями, напоминая о грозном враге в лице чертежей, графиков, схем и циркуля.
– Это как? – смена тона резанула не хуже колкого ветра, взметнувшего верхний слой с замерзшего наста.
Отвлекшись на очередное воспоминание и вытаскивание своей ноги из сугроба, я не сразу поняла в чем дело. Мысленно прогнав диалог в обратную сторону, я на несколько секунд выпала из реальности, после чего, не меняя непринужденного тона, уточнила:
– Я о своей родословной. Ни одного истинного мага. Все как один – классики. Я жила в достаточно знатной семье. И титул какой-то там был. Древний род, длинные корни. И вот представляешь, никого с даром. Обидно как-то даже. А ты, что подумала?
– Нет, ничего. Послышалось, наверное, – неуверенно произнесла Леда, ускоряя шаг.
Я начала заговариваться. Столько лет молчала, а тут – на тебе, прорвало. Рядом с Ледой все воспринималось как-то иначе. Время, проведенное рядом с ней в минуты собственной слабости, залегло в душе плотным фундаментом безосновательного доверия, которая давала о себе знать таким странным образом. И это казалась таким правильным. Я совершенно не чувствовала с ее стороны угрозы, что постоянно искала в каждом встречном. Такая реакция меня пугала. Инстинкт самосохранения требовал поскорее поставить точку в завязывающихся отношениях, и более никогда не возвращаться на эту территорию.
Спустя три внеплановых остановки, отведенных на вытряхивание снега забившегося за голяшку сапога, две скомканные попытки заговорить на нейтральную тему, и одно разочарование, гнусно-сосущее под самым сердцем, напоминающее о собственной убогой физической подготовке, мы добрались до укрытия Райта. Покосившаяся набок лачуга едва ли напоминала достойное укрытие для обычного алхимика, что уж говорить о человеке, но казалась вполне обжитой. Площадка вокруг была расчищена, крыльцо подметено. Ступеньки совсем новые, кто-то не так давно поработал здесь инструментами, сменив прогнившее доски на светлый брус. Впрочем, судя по сбившемуся наклону и не совсем подходящему материалу, было видно, что старался явно не мастер, а скорее очень упорный человек, которому надоело каждый раз спотыкаться, спускаясь с крыльца.
Из трубы валил дым. Печка топилась исправно, а значит, тепло в доме поддерживалось естественным способом, без злоупотребления заклинаниями. В чем был определенный плюс: все магические действия, происходящие в помещении, так или иначе, могли повлиять на качество приготовленных зелий.
Леда вошла первой. Она не стала стучать, просто толкнула дверь. Я проследовал за ней. Резкий контраст между режуще-белым снегом и мягкой темнотой комнаты, спрятанной за слоем грубой ткани, скрывавшей от посетителей оконный свет, на несколько мгновений меня ослепил. Удушающий едкий запах пряных трав щекотал ноздри, плотным дурманом оседая в легких.
– Помещение надо хоть иногда проветривать, – закашлялась я.
Внутреннее убранство домика оставляло желать лучшего: несколько рядов шкафов, полностью забитых стеклянными сосудами и мензурками; замызганный ковер на полу с выцветшим рисунком, едва угадывающимся в свете слабых лучей солнца, пробивающихся сквозь занавесь плотных тканевых штор; сложенные друг на дружку ящики с потертыми пузырьками; заставленный разными алхимическими приборами и кухонной утварью, громоздкий дубовый стол, вытянувшийся почти на всю длину комнаты, и занимающий ее центральную часть; печка; бадья с водой; с потолка свисали засушенные веники трав, угрожающе закачавшиеся от ворвавшегося вслед за нами сквозняка. И все это странным образом умудрялось умещаться в совершенно крохотном помещение. Не хватало только кровати или лежанки или хоть чего-нибудь. Расстелить постель на полу тут было явно негде.
– Райт! – позвала Леда, скидывая плащ на край лавки. Место работы темноволосого адепта пустовало. – Наверное, он спустился в подвал, – доверительно сообщила девушка, пробираясь к покосившимся полочкам. Отодвинув в сторону изъеденный молью гобелен, спрятанный между шкафов, Леда нырнула в открывшийся проем.
"Подвал! – обрадовалась я чему-то."
– Райт! Это я, – повторила девушка, и эхо моментально отразило ее слова десятком голосов. Еще не до конца спустившись вниз, я поняла, что слово "подвал" несколько не точно отображает данное название. – Со мной гостья! И ты не поверишь, когда увидишь, кто это.
Райта я признала сразу. Тут ошибиться невозможно. Угрюмое нечто, восседающее на полу в центре пентаграммы, четко выверенной в лучших традициях инквизиции, под ворохом складок непонятно с чего плеча снятого плаща. Склонившись над потрепанного вида книгой, адепт взирал на расплывчатые строчки абсолютно пустым взглядом впавшего в медитацию шамана.
Леда позвала Райта еще раз, сопроводив свои слова для убедительности легким тычком в плечо.
Я тоже решила поучаствовать в возвращении души адепта из далеких глубин задумчивости.
– Привет, – сказала я. Этим мой возвышенный порыв помочь выйти Райту из подобия медитации и ограничился.
Парень поднял на меня затуманенные зельем глаза. Несколько морщинок залегли между бровей, выдавая напряженную работу ума, собирающего себя по кусочкам с просторов астрального мира. Я изобразила улыбку, и чтобы избежать дальнейших издевательств над сломленным эликсирами сознанием, представилась:
– Китра Латер. Шестнадцать лет спустя, так сказать.
– Кто? – переспросил парень, неуверенно переводя взгляд на Леду.
– Новая адептка. Дважды принесенная в жертву, – попыталась пояснить она.
Слабые искорки понимания неохотно вспыхнули в глубине темно-карих глаз... и снова потухли.
– Шестнадцать лет спустя?
– Верно, – подтвердила я, шагнув вперед и демонстрируя себя во всей своей помятой, но не сломленной красе.
Мимика парня с заметным трудом сменилась на что-то едва напоминающее узнавание, после чего, с трудом прорываясь сквозь пласты застаревших кусков реальности, он неуверенно уточнил:
– Как долго я медитирую?
– Не больше четверти суток, – охотно пояснила Леда.
– А сколько прошло там? – Райт возвел палец к потолку, кидая на нас подозрительные взгляды.
– Столько же. – Хмыкнула девушка, и строгим голосом пригрозила: – Давай, поднимайся наверх в тепло, здесь жутко холодно. А твои горячительные настои, по-моему, через чур горячительные.
– Что это с ним? – шепнула я, шагая вслед за Ледой, направившейся наверх.
– Похищение, женский пансионат наполненный потенциальными убийцами и адептками крови, изоляция, непригодное место для жизни, постоянный стресс, – ты что выбираешь? – в интонацию вместе с сарказмом проскользнули крупицы жестокости, словно девушка хотела мне поставить это в вину.
– Он – мужчина, – беспечно отмахнулась я. – Их такие вещи только закаляют. Я спрашиваю, что он себе здесь в чай подмешивает? А то я может себе планы на медовый месяц хочу подкорректировать.
– О, у тебя оказывается есть какие-то планы, – беззлобно огрызнулась Леда, пока я пыталась решить, на пользу ли ее характеру пошел пансионат или нет. Меня радовало, что прошедшие месяцы не подкосили девушку, прятавшуюся за статусом Осколка. В чем-то я ею восхищалась и даже завидовала. Потому что мне в своем время этот жизненный урок дался гораздо сложнее. За гибким и тренированным телом, повадками убийцы, и холодным умом, у меня пряталась покалеченная и разбитая душа, корчащаяся от боли кровоточащих ран. Ушли годы, чтобы по кусочком восстановить какое-то подобие нормальной личности, способной социализироваться в беспрерывно меняющемся обществе.
Сутки. Чтобы меня сломать, потребовались ровно сутки. Впрочем, как выразилась тогда Мать, ломать там было особо нечего, так – слегка потанцевать на тлеющих обломках.
– Может ты уже и придумала, как разобраться с нашей ситуацией?
– Может, – согласилась я, протискиваясь сквозь узкий проход, завешанный пыльным гобеленом. – Узнаю наверняка, когда смотрительница раскопает обо мне всю возможную информацию, и затребует проведение ритуала пробуждающего магию Крови.
– И что случится тогда?
Я пожала плечами. Я не была уверена, что найдет веллади Алеса. Я только надеялась, что эта информация порядком собьет ее с толку.
Леда прошагала к лавке, на которой лежал ее плащ вместе с перчатками, и присев рядышком, ослабила шнуровку на горле. Ее руки мелко дрожали и чтобы скрыть нахлынувшее волнение, она сцепила их в замок, опустив на скрещенные колени.
– Ладно, спрошу в лоб. Ты состояла в Ковене?
Я задумчиво поскребла ногтем по подбородку, попутно вытаскивая из закромов с заготовленными ответами подходящий вариант.
– Мне нужна правда, Китра. Я доверяю тебе нечто большее, чем просто свою жизнь. И пытаюсь понять, почему? Ты мне ничего не должна. Все что я слышу от тебя– это "может" и "наверное". Ты же не "трилистник" картами раскладываешь, тут нельзя надеяться на простодушное "мне повезет". Я согласна тебе довериться, только скажи, что у тебя есть план. Есть причины совершать все эти поступки.
Что тут можно ответить? Только правду.
– Я не состояла в Ковене. В него нельзя попасть, если ты не чистокровная корваж. Вход только для своих, а я, как видишь, потомок иных кровей: темные волосы, бледная кожа, холодный цвет глаз. Северо-восток – вотчина лунных. Я еще не закончила, – предупредила я, когда увидела, что девушка собирается что-то возразить. – Но мне пришлось побывать в рядах одного из кланов, и – давай никому и никогда об этом не рассказывать – как ты знаешь, единственный клан, что принимает к себе отщепенцев – это клан Крови.
– Ты – Осколок? – шепотом выдохнула Леда, вздрагивая от собственных слов. Что-то среднее между брезгливостью и ужасом, тенью пробежало по ее лицу. Всего один удар сердца и следующая волна накрыла исказившуюся мимику очередным слоем безразличной маски.
– Бывший.
– Такие бывают?
– Кроме себя не встречала.
– Подожди-ка, – Леда резко приподнялась, не замечая, как своим неаккуратным движением столкнула свою одежду вниз. Плащ с тихим шуршанием соскользнул черной гладью на пол, прямо к ногам девушки. Она не обратила на это внимание. – После того как Осколок завершает свою миссию, он становится полноправной Сестрой Крови.
– Или не становится, если умирает при попытке завершить свою миссию, – как вариант предложила я, вспоминая свод правил кодекса.
– Или завершает свою миссию, после чего больше не желает состоять в клане убийц и прячется в рядах сторонников Света?
А девочка и правда стала соображать лучше.
– В общем и целом – да. – Согласилась я. – Знаю, звучит не очень, но все было именно так. В подробности вдаваться не буду – это мелочи, которые только все запутают и усложнят.
Леда кивнула. Я вздохнула. Третий человек в этой комнате, что все время молча наблюдал за нашим разговором, протиснулся мимо меня и Леды, подобрал упавший плащ, закинул его на вешалку, и направился к печи. В тишине гробового молчания, позвякивая крышкой от котелка и бренча составленной на полке посуды, Райт поставил перед нами на стол глиняные чашки с приготовленным отваром, и плетеную корзинку с невесть откуда взявшимися пирожками.
– Сам пек, – похвастался парень, разбивая на части затянувшееся молчание. – Тут пара сотен девиц, но печь съедобные пирожки почему-то получается только у меня. Рецепт в одной из книг нашел. Сначала думал темно-магическое зелье какое-то, ан-нет, пирожки.
Выглядели пирожки на удивление аппетитно.
– Райт, – пробормотала я. – Притворяешься ты незаметным лучше, чем варишь зелья.
Данный вывод напрашивался сам, после того как я уже вторую Сестру заметила за использованием испорченного эликсира.
– Я зелья отменные варю, – не согласился он. – Это просто ингредиенты здесь почти все го... год как просрочены. Меня этому искусству дядя с детства учил. А библиотека для начинающего и продвинутого алхимика здесь лучше той, что у меня дома.
Я обвела взглядом помещение, сосчитала в уме все увиденные травы и зелья, сопоставила их с названием книг, что ютились на верхних полочках, как и тех, что я успела мельком заметить в подвале, и согласилась принять вариант Райта за рабочую версию. От меня не убудет. А алхимиков я все равно недолюбливаю.
Парень пододвинул стул, на вид весьма очень хлипкий и неустойчивый, и присев с другой стороны стола, взял одну из чашек. Посмотрел на плавающие на поверхности листочки и внезапно нервно дернулся в сторону. Что-то прошипел, неловко задевая локтем странный стеклянный прибор на подобии горелки, и уже менее спокойно промолвил, обхватывая чашку двумя руками, в странной попытке прикоснуться к теплу:
– Ничего наркотического чай не содержит. – Поспешил оправдаться парень. – Я всегда такой.
Я видела залегшие под его глазами густые тени, гармоничным образом контрастирующие с полопавшимися капиллярами сосудов и пепельно-серых узоров, разбегающихся в стороны по верхнему слою кожи.
– Я ничего такого не имела ввиду, – почему-то захотелось оправдаться.
– Здесь не только книги по алхимии, ботанике и о магических заболеваниях, – внезапно сбился в сторону от диалога Райт. – Кое-что есть о магии Крови. О специфике ее заклинаний, которая так или иначе сводится к тому, что ее не обмануть. Не существует Осколков пропавших без вести. Потому что у каждого клана есть своя база крови, содержащая информацию о всех ее членах: живых и мертвых.
И откуда здесь все такие умные?
– Послушай... это все сложно и совершенно неважно. Я хочу понять, почему здесь оказалась Леда и зачем ты понадобился Сестрам.
– Если бы мы знали...
– Я же все рассказала, – удивилась Леда, недоуменно поглядывая на Райта. – Мы свидетели ритуала. Группа риска. Какая бы темная магия не была призвана, она коснулась каждого, кто находился в ту ночь в доме. Мы были ей заражены, поэтому нас забрали. Дали шанс на спасение. Либо так, либо смерть. Это то, чем обычно занимаются Сестры Ковена.
С полминуты я только пыталась переварить услышанное. Даже со второй раза и повторного объяснения, прозвучавшие слова не казались менее бредовыми. Но может дело во мне? Недавняя стычка со смотрительницей должным образом продемонстрировала мою несостоятельность в данных вопросах. Мои знания порядком устарели. То что Ковен – одна из самых консервативно-закостенелых организаций, вовсе не значит, что они совсем не развиваются.
– Такое возможно? – обратилась я к Райту. В некоторых аспектах он оказался более сведущим, чем Леда. Его оценка ситуации выглядела весьма объективной. Если парень приспособился к жизни среди потенциальных мужененавистниц, то тут нечто большее, чем обычная удача. Это адаптация. Способность чувствовать настроение и все его изменения. Особая форма чуткости. Парень умеет подстраиваться.
– Если мы говорим именно о Ковене, он давно зарекомендовал себя как самое рьяное сообщество, противодействующее темному колдовству. Это их главное заявление на политической арене Империи. Пансионат принадлежит Ковену. В нем обучаются представительницы разных кланов. Из этого можно допустить, что среди учениц вполне могут присутствовать дети из клана Крови. Никто же в этом напрямую не признается. Точно так же, здесь могут обучатся Осколки до определенного момента. Леду вполне могли сюда забрать. Это ближайший объект, официально принадлежащий Ковену.
– Ладно, допускаю. Но зачем? Это сейчас законно? Вырвать человека из привычной жизни не предупредив ни семью, ни друзей. Лишить права дальнейшего выбора. Просто так. Без какого-либо суда. По чьей-то прихоти. Документы, печати? Кому-нибудь что-то предъявляли?
Парень и девушка отрицательно помотали головами, после чего Райт пояснил:
– Это не то чтобы законно или общепринято, но и не является прямым нарушением правил. Старый город – территория Обители и Академии. Со стороны Ковена было очень рискованно забирать нас оттуда. Академия легко отпускает своих адептов только в том случае, если они никому не нужны. Наш переход на сторону Ковена – не более чем щелчок по носу для Академии, но на политическую интригу не тянет, если ты об этом. Похоже на конфликт локального действия, центром которого является Леда. Скорее всего, я – незапланированная часть. Меня взяли случайно.
Девушка насупилась.
– А так бы убили, – поспешил успокоить ее Райт. – И никто бы никогда меня не нашел. А варить зелья и составлять каталоги – это то, чем я как раз хотел заниматься в жизни. И у меня есть подвал. Все не так плохо.
Фаталист – оптимист. Все действительно не так уж и плохо.
– Погоди, ты составил каталог зелий? – не поверила я собственной удаче. – Всего этого? Даже испорченного? По всем правилам?
– А как иначе, – удивился он, вытаскивая из ящика огромный талмуд.
– Дайте мне немного света! – возрадовалась я чуть ли не силком выхватывая у парня из рук тяжеленную книгу и взгромоздив ее себе на колени. Таблички, пометки, символы, – все согласно строжайшим стандартам оформления перечня зелий, введенных еще в доимперские времена. В этом плане Райт был педантом и отчаянным занудой. Каждая буковка тщательно выписана. Строчка за строчкой. Мелким, но читаемым почерком, выведен весь список используемых ингредиентов, с уточнением элементов стихий к которым они благосклонны.
– Поверить не могу, что в Академии до сих пор такому учат, – восхитилась я. пролистывая страницы и сразу мысленно отмечая некоторые эликсиры.
– Это не Академия, – немного смутился парень. – Мой дядя алхимик. Когда я был маленьким, он часто приезжал к нам домой и рассказывал много интересных вещей. Показывал разные фокусы с зельями. Иногда привозил книги с очень красивыми и красочными иллюстрациями. Он много знал. Был гораздо умнее моего отца и любого другого человека, которого я когда-либо встречал. Он-то меня всему и научил. Мне как двенадцать исполнилось, дядя сразу предупредил, что мага из меня толкового не выйдет. Дара нет. Третий ребенок в семье. Мачеха откровенно недолюбливает. В общем, предложил меня забрать к себе и обучить всем премудростям изготовления зелий и написанию научных трудов, – парень как-то растерянно покрутил в руках чашку с отваром, поставил ее на стол. Склонив голову, словно пытаясь разглядеть свою судьбу в кружащих в чае мелких лепестков, Райт глухо промолвил: – Наверное, он места себе не находит. Что там ему про меня сказали? Что я отчислился и исчез? Не выдержал давления и сбежал?
Я кивнула, чувствуя себя очень неловко. Леда, сидевшая рядом, пасмурнела, очевидно вспоминая свою ситуацию, не столь схожую, но не менее трагичную. Для подростков, вступающих во взрослую жизнь, это должно быть сравнимо с концом Света.
Разговор завершился сам собой. Райт принялся дальше заниматься склянками и травками, а Леда погрузилась в странное подобие меланхолии. Гнетущее молчание всеобщей печали удалось прервать только через час, когда я добралась до последней страницы.
– Взбодритесь, ребятки! У меня появился план, – я хлопнула каталогом по тяжелой поверхности стола. – Дайте мне какие-нибудь письменные принадлежности.
Райт покорно направился в сторону стеллажей, а Леда, уже оценившая основные принципы моих планов, скрестила на груди руки, и вперилась в меня хмурым взглядом.
– И что за план? – спросила она. – Или ты пока только название придумала?
– Чуточку уважения! – возмутилась я, принимая из рук Райта грифель. – Я вдвое тебя старше. И какая-никакая, но еще и Мать.
Леда притворно закатила глаза, а Райт только успел пробормотать какие-то проклятья, когда я начала черкать страницы в его каталоге. Пришлось на него тцыкнуть, когда он предпринял попытку отобрать у меня плод своих стараний.
– План в том чтобы довести Райта до сердечного приступа? – понаблюдав за короткой и молчаливой перепалкой между мной и Райтом за неприкосновенность книги, Леда заглянула мне через руку, стараясь рассмотреть, что же там такое я вывожу на полях.
– План в том, чтобы победить. Я собираюсь одолеть смотрительницу в поединке.
Адептка не стала говорить мне очевидные вещи вроде тех, что я абсолютно не подготовлена к любому виду драки, как с оружием, так и врукопашную. Она крутанула пальчиком один из локонов, выбившихся из хвоста, и совершенно серьезно спросила:
– И как же?
– Как и в любой другой заведомо проигрышной схватке. Я собираюсь победить еще до ее начала. – Я закончила учинять вандализм над непосильным трудом парня, и впихнула каталог в руки Леды. – Держи. Перепиши на отдельный листок все зелья, которые я отметила. Райт, покажи мне те книги о Сестрах, что ты здесь нашел. Живее, приятель. Полагаю, у меня осталось не больше пары часов до очередной встречи с уважаемой Алесой.
Может мои слова наконец-то прозвучали убедительно, потому что Леда спорить не стала, хотя и без особого энтузиазма, она принялась исполнять мое поручение. Не стал возражать и Райт.
