Текст книги "Алтарь для Света. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Китра-Л

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Алтарь для Света. Том 2
Китра-Л

Пролог

Леда Винтер

Поздняя осень – это ее время года. День убывает, света становится меньше. Остывает земля, погребенная под разноцветным конфетти опавших листьев. Вода находится в пограничном состоянии. За ночь изморозь покрывает тонкой кромкой лужицы, чтобы растаять к утру под первыми лучами проснувшегося солнца. Воздух становится чище. Легче дышится. Мысли в голове яснее, ярче, четче. Завеса мира истончается.

Пограничье. Между вчера и завтра. Смена стихий.

Раньше, когда Леда еще не подозревала о своем даре, в третий месяц осени ее начинали мучить жуткие мигрени. Преследовали мрачные видения будущего. Сумрачные иллюзии вплетались в реальность, спутываясь с мыслями, искажая правильную структуру восприятия. Головные боли сменялись депрессией и хандрой. Предчувствие неизбежного сводило с ума, то лишая сил, то выплескиваясь агрессией на близких и родных. По вечерам зияющая пропасть пустоты чувствовалась особо остро. Становилось так грустно и тоскливо, что хоть волком вой. Тогда Леда начинала бояться, что подхватила какое-то безумие от вечно молчаливых гор, возвышающихся за окном родительского дома. Покрытые снежными шапками, они манили своей красотой и безграничной свободой, которая казалась девушке катастрофически недоступной.

Она никогда не хотела быть магом. Не грезила приключениями, боясь ускользнуть в своих фантазиях слишком далеко. Не верила в сказки древности о могучих чародеях, грозных воительницах с Туманных скал, и лунных тварях, что спускаются по ночам по дорожке света с темной стороны луны. Ее не пугали страшные истории о демонах Нижнего мира, не радовали подвиги отважных и доблестных рыцарей, не волновали чаянья заточенных в башнях принцесс. Леда боролась с тягой к недостижимому, запрещала мечтать о несбыточном, оттачивая ум книгами из родительской библиотеки. Она безжалостно отгоняла от себя прочь мысли о другой жизни, стирая все пути к отступлению. Казалось, иногда девушка сама бросала себе вызов, проверяя на прочность. К примеру, ее жених. Она ведь могла из бесчисленной верениц кавалеров выбрать себе равного по статусу. Того, что всегда будет ее якорем. Поможет оставаться на земле и не блуждать по закоулкам призрачных видений.

"Настоящая леди должна мечтать о домашнем уюте и топоте детских ножек, – твердила ей бабушка, приглаживая пряди накрахмаленного парика, давно вышедшего из моды. Потом она доставала из ажурной шкатулочки курительный набор, раскуривала на тонком мундштуке сигаретку с приторно-сладким запахом вишни, и продолжа куда более тише: – Но прежде чем стать настоящей леди, успей побывать леди молодой. Все ошибки – они для юности. Молодость тела мимолетна. Молодость души – совсем хрупкая конструкция. Не старей раньше времени. "

Леда не понимала слов любимой бабушки. Единственный раз, когда она разрешила себе граничащую с безумием решительность – это разговор со старым магом, решившим, что может разрушить отточенный до мелочей план белокурой девицы, собравшийся увести его внука под венец и прожить с ним распланированную до самых мелких деталей, счастливую семейную жизнь. Ради возлюбленного она была готова на все. Даже отучится в знаменитой Академии, что нашла себе пристанище за тысячу километров от ее родного города

А потом проснулась магия...

Когда Леде помогли раскрыть ее дар, очередную осень она встретила с недоверием. Невообразимая легкость и умиротворение показались неким волшебством, которое просто не могло существовать одновременно с сезоном золотистых листьев, прибитых к земле дождем. Конечно, ей объяснили, что пережитые ранее хвори – это лишь один из признаков подавленной магии Воды на раннем этапе. Запусти она свои способности еще на несколько лет и психических расстройств не избежать.

За спокойствие душевное Леда начала расплачиваться бессонными ночами за кипой учебников и тетрадей. Пробудившись, Стихия требовала свое. Видения, что таяли с осенними рассветами хрустальной тишины промерзших улиц, словно озлобились на юную адептку, и теперь, точь-в-точь, как свора голодных собак, преследовали изо дня в день.

Первый год в Академии стал тяжелым испытанием. Обрывки заклинаний, сгустки энергии, концентрация противоборствующих Стихий, двойственные потоки и скрытые течения магии, – все это лишь малая доля бед с которой пришлось столкнутся девушке. Леда Винтер думала, что среди подобных себе она научится контролю. Узнает у соседок по несчастью, как можно справится с гнетущим предчувствием грядущего. Но вскоре поняла, что со своими одногрупницами имеет не так уж много общего.

Вода – стихия чистоты, подсознания, эмоций. Она постоянно течет, меняется, поглощает и развивается. Магия Воды никогда не засыпает, ни ночью, ни днем. Всегда в движении. Она лечит. Очищает. Дает жизнь.

Ее Вода была другой. Густой, вязкой, холодной, ледяной. Испорченной. Она не могла насытить растения или утолить жажду. Эта вода была мертвой. Ее даром была вечная смерть.

– Этот лучше или хуже?

Девушка вздрогнула. Она слишком погрузилась в свои мысли и совершенно забыла о том, где находится.

– Этот похож на сироп, – помедлив ответила она.

На языке отчетливо чувствовалась горечь тимьяна и событий трехмесячной давности.

– На какой сироп?

Парень выхватил у нее из рук бутылек, взболтнул несколько раз и поставил на просвет перед свечой. Широкие рукава черной мантии от поспешного жеста, взлетели вверх на подобии крыльев летучей мыши, на секунду придав говорившему облик темной таинственности, и также плавно осели на пыльную поверхность алхимического столика. Образ черного колдуна опал, вернув парню истощенный вид утомленного и уставшего подмастерья.

– Малиновый. От кашля. С тимьяном.

– Малиновый. От кашля, – повторил он, ставя пометки на пожелтевшем бланке. – Тебе приходилось такой пить?

– В жизни не пробовала, – честно призналась девушка.

– Но на вкус как сироп, да? – еще раз уточнил парень, продолжая делать пометки и сверяясь со списком.

Девушка кивнула. Она совсем не разбиралась в травах и лечебных отварах. На ее счету ни одного приготовленного зелья. Это была необязательная дисциплина. Ее посещали только ребята из общего потока.

Склянка была отодвинута в сторону, заимев на пробке жирный крест. Темноволосый парень с черными как смоль волосами, и сдвинутыми к переносице бровями, недовольно глянул в сторону оставшихся бутыльков. Он хмурился, пытаясь понять принцип систематизации пылящихся на полках эликсиров. Согласно списку, еще тремстам двадцати шести бутылочкам требовалась проверка – почти половина, а он до сих пор не мог найти зелья категории "В".

– Райт, в каталоге упомянуты исключительно безвредные рецепты? А то что-то мне от этого сиропчика не очень хорошо.

– Двадцать третий по счету эликсир, еще б ты себя хорошо чувствовала, – огрызнулся парень, тем временем пролистывая оглавление. Потускневшие от времени чернила с трудом читались при свете единственной свечи в помещении. – Извини, я немного устал, – опомнившись добавил он.

Леда никак не отреагировала на грубость. Она сама в последнее время слишком часто срывалась. Кричала, плакала, ругалась. Иногда просто без сил падала на постель, забывая навестить Райта в его сторожке, переделанной в подобие лаборатории. А по сравнению с теми словами, что ее награждали на тренировках, легкая вспышка Райта, казалась почти светским разговором.

– Напомни еще раз, каким оно должно быть на вкус?

– Оно должно напоминать вкус нектара черного трилистника сорванного в первый день после лунного затмения, – повторил он заученную наизусть фразу, открывая последнюю страницу книги, и стараясь разглядеть имя автора. – Кто эти характеристики писал? Это ж чего и сколько надо выпить, чтобы до такого додуматься?

– Справочнику почти пятьсот лет, – пожала плечами Леда. Она в худшем кошмаре не представляла, как можно распознать указанный вкус. – Времена поэтов и мечтателей.

– Времена смут и войн, – не согласился Райт. Пессимизм был в его крови и сложившаяся ситуация расцветала на благодатной почве. – Империя не на всеобщем понимании равенства, любви и веры строилась. Сколько поколений сильных магов стерто? Сколько знаний безвозвратно утеряно? До сих пор оправиться не можем. Раньше наши предки досконально знали свое семейное древо. На несколько тысяч лет. А сейчас? Ты знаешь, от кого ведется твой род? Знала бы – не удивлялась бы своему дару. Дар мага Стихий не берется откуда-то просто так. Был среди твоих предков кто-то особенный.

Родители утверждали, что не было. Она первая. Она основатель. И у нее могла быть прекрасная жизнь, о которой она мечтала. Если бы... что? Леда сделала все. Посмотрела на настоящий мир без сладковатой патоки, застревающей комками между зубов. Разглядела Империю без разноцветных вывесок и ярких картинок. И увиденное ей не понравилось. Мир был жесток. Адепты пропадали средь бела дня. Ректорат ничего не предпринимал. Стражи Солнца отказывались расследовать дела Академии. Даже местные газеты с неохотой отнеслись к изучению возможной сенсации.

Когда она сделала неверный шаг? До того, как заинтересовалась пропажей адептов или после, когда отправилась на их поиски вместе с едва знакомой девушкой потерявшей память? Или она изначально была обречена на подобный исход? Попасть на глаза Сестер Крови – мистических воительниц, о которых ходили такие слухи, что казалось, они никак не могли существовать в реальном мире. И ведь попала только за то, что находилась рядом, когда демонопоклонники творили свой кровавый ритуал. Досталось даже Райту. До сих пор было не ясно, что стало с Китрой и Ирбисом, учитывая, что первая выступала в качестве непосредственной участницы жертвоприношения, а второй просто пришел на помощь.

В каком-то смысле Леде и Райту повезло. Их не убили. Клан не был заинтересован в смерти двух несовершеннолетних подростков. Их забрали. И видят Стихии, она до сих пор не понимала зачем. Ее просто поставили перед фактом, что теперь она принадлежит Ковену. А если ей что-то не нравится, Леда может оспорить это в поединке. Вот она, вечная иллюзия выбора с которой девушка сталкивалась изо дня в день.

– Мне уже пора.

Она отказалась от предложенного сосуда с заживляющим зельем, хотя отчаянно нуждалась в нем. Ее новая семья стала замечать, что синяки и царапины слишком быстро сходят с кожи, а ушибы болят не так долго, как должны.

"Семья" – горько усмехнулась Леда. Какую Стихию она так сильно прогневала, чтобы обзавестись такими "родственничками"?

Обратно в поместье девушка возвращалась уже затемно. Долгожданная встреча с бывшим сокурсником не принесла желаемого облегчения. У Райта не было нужных слов, чтобы подбодрить Леду. Он вряд ли до конца понимал, что на самом деле с ней происходит за закрытыми стенами женского пансионата благородных девиц при Ковене. А она молчала, скрывая за платьем простого покроя большую часть ушибов и ссадин. Не хватало, чтобы парень совершил какую-то героическую глупость, вроде той, из-за которой они теперь оба находятся на грани жизни и смерти.

Ей не запрещали навещать Райта. В свободное от занятий время – приходи сколько хочешь. Правда времени того не больше часа, да и после тренировок лишний раз вряд ли захочешь провести в пути по запутанным тропинкам леса, усыпанным ловушками. Теми самыми, что сама же ставила несколько часов назад, а потом пыталась разрядить точно такие же сюрпризы своих оппонентов. И кто поручится, что все "подарки" обезврежены? А она еще думала, что в Академии тяжело. Немыслимо! По крайней мере, тогда при ней была магия. Оказывается, к хорошему очень быстро привыкаешь, особенно если это магия Воды.

Преподаватели Академии все как один утверждали, что люди, одаренные любой из Стихий – особенные. Каждый из них – вершитель собственной судьбы, чьи способности достойны особого уважения. Не то что эти, купившие себе места за золото. Ребят с общего потока недолюбливали, что часто приводило к стычкам между потоками. Леда, конечно, никогда не стремилась ущемлять кого-то из адептов, всячески осуждая недостойное поведение, но где-то в глубине души она чувствовала гордыню и постыдное превосходство. Она избранная Стихией. Она – элита.

Гордыня наказуема. Об этом ей тоже говорила бабушка, наслушавшаяся проповедей лунных жриц. Гордыня – главный порок истинных магов. Она должна была это помнить, ступая на скользкую стезю силы. Леда неуважительно относилась к своей Стихии. Сначала воспринимала, как проклятье, до последнего отказываясь верить в свою судьбу. Потом приняла свои способности как должное.

У нее не было своего личного алтарика. Она не ходила по утрам к водоему, чтобы поприветствовать источник своей магии. Она воспринимал водную Стихию, как инструмент, не более. Единственной данью для прародительницы своей магии стала чарма в виде снежинки. Такие покупали все адепты, у кого проявилась склонность к холодной воде.

Теперь не было ничего.

У нее взяли кровь. Всего один маленький порез на руке. И целое кровавое художество из мелких линий, соединяющихся в общий узор, на спине. Свечи, пение, чтение заговора. Словно до нее все же добрались те сектанты и теперь спешат завершить дело. Только здесь она согласилась на все добровольно. Сама вручила свою жизнь в когтистые лапы гарпий, сотворивших с ней подобное святотатство. Осквернивших ее тело. Добравшихся до внутреннего источника силы.

Магия пропала.

– До тех пор, пока ты вновь не научишься без нее жить. – Сказала женщина в темных одеждах. Черно-красные узоры испещряли ее руки и лицо, придавая сходство с демоническими жрецами. Кожаные шнурки и обилие подвесок с камнями, узелки, завязочки, крючки. Каким-то образом, обряженная в невероятное количество магических побрякушек, женщина с опасным взглядом не походила на аляповатую куклу. Словно у чего-то отвратительного могла существовать своя собственная гармония.

– До тех пор, пока ты вновь не научишься без нее жить. – Повторила Леда.

А как без нее жить-то? Как? Как жить с зияющей пустотой вместо сердца? Как радоваться? Вставать по утрам. Дышать. Там внутри, в ней поселился маленький, прожорливый зверек, поедающий все крохотные частицы магии, что пытались прорваться сквозь завесу чар, отгораживающих от Леды. Иногда ей казалось, что она чувствует, как он шевелится. А иногда она жалела, что ее спасли из рук демонопоклонников.

Просто смешно. В мире столько темных магов, а Сестры Крови обратили внимание именно на нее. На ту, что оказалась рядом в неподходящий момент. Она ведь даже не принимала участие в ритуале. Смиренно сидела в соседней комнате под заклинанием хрустальных оков, пока не пришли ирум Ирбис и ирум Райт. Так почему счет предъявили ей, а не тем демоническим отродьям, что ее похитили?

Первые пару месяцев она и Райт жили надеждой, что их спасут. На фоне произошедших событий кто-то должен был догадаться, что два адепта ушли из Академии не просто так. Но, нет. Неужели решили, что молния два раза не бьет в одно и тоже место? И это после того, как ее похитили два раза подряд! Кто бы мог подумать, что самым удачным окажется именно третий раз? Только теперь с ней нет Китры. И она вряд ли догадается Леду здесь искать. Ее вообще теперь искать некому.

Глава 1

Лунная магия принадлежит Жрицам, Солнечная магия – Стражам. Так было всегда и никто не задавался вопросом, почему все обстоит именно так. Для простых смертных подобное положение вещей было очевидным. Для самих носителей – тем более. Протестовали только либеральные стихийники. Кто-кто, а они последние несколько веков выступали против гендерного распределения магических направлений, всячески проталкивая вперед концепцию равенства. И это была только одна из многих причин, из-за которой маги Стихий  конфликтовали с последователями иной  магии.

Я не знала как к подобному относиться.  А если быть совсем откровенной, то мне не было никакого дела до подобных распрей. Если испокон веков считалось, что Вода – это женская стихия, и мужчине не достичь в ней высот мастерства, а нынче наоборот,  продвигают ступенькой за ступенькой вверх, чтобы продемонстрировать оппонентам ошибочность их взглядов, то вперед ребята!

Раньше считалось, что мужчина не способен справиться с эмоциональностью Воды, а женщина не готова укротить всю ярость Огня. Нынче же юные адепты с легкостью заканчивают Академию в том направлении, что выбрали. Главное, что бы был дар... или желание... или деньги. И не важно, что мужчины-водники потом немного чаще страдают психическими расстройствами, а женщины-огневики мрут пачками, надрывая свои способности. Всегда можно сказать, что в царстве Света, Солнца и Луны, тоже не все так гладко. Как по мне, Свет никогда не заморачивался вопросами половой принадлежности. Это не смотря на то что "верхушка" Ордена напрочь мужская. Больше нигде вы не найдете вступительную речь с формулировкой: – "Вы вступаете в ряды наших магов на свой страх и риск..." или пункт со звездочкой, где ниже мелким шрифтом написано "Орден не несет ответственности за полученное в ходе обучения адепта просвещение и оставляет за собой право трактовать его на свое собственное усмотрение".

Вставал вопрос, что не так с магией Крови?  Почему овладеть ей в совершенстве могла только женщина? Если отбросить в сторону заявление, что "так заложено природой", оставался только один аспект в пользу данного утверждения, и он полностью базировался на биологическом факте. Женщина дает жизнь. Всё. Все остальные доводы – не более, чем красочные вариации на эту тему.

Сестры Ковена пришли к нам с далеких островов. О них ходили мифы. Слагались легенды. "Юные девы, облачившиеся в мужские наряды и взявшие в руки мечи, явившиеся в полночь из морской пены", – как-то так звучали первые истории о них. Позже стиль сменился, став более зловещим. Историки же утверждали, что институт Ковена возник в противовес патриархату, царившему на материке большую часть существования цивилизованного общества. Принять его пришлось лишь потому, что Ковен принес с собой тайну запечатывания магии. Их методы использования магии разительно отличались от классических. К тому времени маги уже отказались от амулетов и талисманов. Сестры же наоборот, считали использование магии напрямую – глупостью и легкомыслием. А мастерство послушниц Ковена поражало. Со временем сообществу пришлось признать их право на существование и вписать  Кровь, как полноценное направление в магии. Очень осуждаемой маги... И если  двенадцать кланов Империя кое-как воспринимала, то существование тринадцатого клана отрицал даже сам Ковен.

За все время, проведенное вместе, девчонка обратилась ко мне с вопросом только раз, когда до пансионата оставалось не более получаса езды.

– Ты правда Мать? – Спросила она. Карие глаза лучились детским любопытством в предвкушении захватывающей истории. И я могла бы такую историю рассказать, но невероятные сюжеты у меня были заготовлены для взрослых. А детям врать нельзя. Они этого не прощают.

– Нет.

Скорее всего, она и сама это понимала, потому что совершенно не растерялась:

– Почему Старшая сказала обратное?

Почему? Отчаянье толкает на странные поступки.

– Когда люди стоят на границе безумия и смерти, они склонны верить в то что хотят. Впрочем, как и все остальные.

– Она была убедительна в своих словах, – засомневалась Отражение.

Своими словами я подрывала авторитет Старшей. Но подобную грубость я была готова себе простить. Из-за поспешного решения Сестры, увидевшей отличную возможность скинуть последний долг на задурманенную зельями псевдоколлегу, я была вынуждена разрешать чужие проблемы. Как будто своих нынче мало. Конечно, уехать из города на пару дней или даже месяц, это отличная возможность выбраться из событийного круговорота и оценить ситуацию со стороны. Но, должен же быть способ и попроще, чем вторгаться на территорию Ковена.

– Что доказывает плачевность ее состояния.

– Тогда, что мы делаем? – Кажется, девчонка только сейчас поняла, что послушно выполнять приказы совершенно незнакомой женщины, на которую тебя скинула полуобезумевшая Старшая – не самый разумный поступок в жизни.

– Направляемся в вашу Учебку. Так она нынче зовется? Нет?

– Пансионат благородных девиц при Ковене, – поправила Лиана. – Официально – это частная женская школа, с усиленным обучением в сфере культурной и общественной деятельности. Школа соответствует обычной школе и предназначена для завершения образования.

Эээм...?

– Программа включает в себя курсы этикета, протокола, искусства гостеприимства, курс уборки в доме, светского разговора и все в этом духе?

Мне как-то приходилось обучаться в подобном институте. Я говорю о настоящем. В котором благородных девушек готовят к высшему обществу. Я его так и не закончила. Сложнее всего мне давалась верховая езда. С тех пор предпочитаю объезженным скакунам карету и дилижансы.

Девчонка посмотрела на меня уже не удивленно, а скорее насторожено. Я надеялась, что она воспримет мои явные пробелы в памяти, как подкрадывающуюся старость или последствие затяжной болезни.

– Вы вообще из Ковена? – задала она таки правильный вопрос.

– Нет.

И вот как раз в этот момент я должна была изобразить загадочную личность, сказав несколько емких, но туманных и расплывчатых фраз, чтобы заставить Лиану думать, что я некто более могущественный и сильный, чем сама Мать. Но наступающая зима, мелькающие за окном снежные холмы и припорошенная легким снежком дорога, на фоне сумбурных чувств к одному из представителей Обители Солнца,  вгоняли меня в странное состояние, которому я не бралась давать название. В любом случае, именно оно толкало меня на необдуманные действия. И я совершила ошибку. Пустилась в объяснения. Пятнадцатилетнему подростку. Да с ирумом Камденом было в разы проще! Перед ним я хотя бы  не пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле.

–  Я обычный посланник Света. Но это вовсе не значит, что я не смогу тебе ни чем помочь.

– В самом деле? Как ты собираешься мне помочь? Ты посмотри, во что одета! – праведно возмутилась она, внезапно осознав, в чьих руках ее жизнь.

– Нормально я одета, – вступила я в препирательство с ребенком. – В мое время все так одевались.

– Кто именно так одевался?

– Наемницы.

Черные сапоги без каблуков, штаны с меховой подкладкой, темная кофта с кожаными вставками, зачарованный редингот, опоясанный сетью ремешков портупеи с закрепленными на ней ножами. Ножны я зафиксировала  вдоль предплечий, рукоятью к кисти; к ремню за спиной параллельно самому ремню; за плечами рукоятками вверх, с тем расчетом, чтобы все варианты были удобны для метания с обеих рук. Все это удовольствие было спрятано под мантией. Не сумев закрепить отросшие пряди волос заколками и шпильками, отдала предпочтение шерстяной повязке и вязаной пелерине с капюшоном. Одежду пришлось подбирать по погоде, находя тонкую грань между удобством и теплом. Рассчитывать на согревающие чары больше не приходилось. А делать амулеты в спешке я не решилась.

 Чтобы использовать магию Крови, ее изначально надо пробудить. Для чего требовались непосредственные носители упомянутого дара: проводник в Нижний мир, череда последовательных ритуалов и долгие-долгие подготовительные тренировки. Самостоятельно раскрывать в себе силы Крови уж точно не стоит. Тем более без присмотра опытной Матери. К счастью, мне хватило ума вовремя об этом вспомнить и отбросить самоубийственную мысль о самостоятельном погружении в транс.

– Ты об этом в какой-то книге прочитала? –  она обвела рукой мой наряд, и я остро ощутила, как медленно теряю уважение в ее глазах.  Кажется, девчонка уже сама не могла поверить, что я каким-то образом одолела ее.  – Чего ты хочешь добиться нарядившись вот в это? Не то что Сестры Крови, никто в Ковене такого не носит! Даже Осколки!

Лиана начинала злиться. Ей явно не пришлось по вкусу, что я заставила ее смыть с себя всю косметику и снять груду побрякушек, заплетенных в волосы и болтающихся на шнурках. Одно дело когда ты выполняешь приказ Матери, и совсем другое, когда подчиняешься кому-то из глупых взрослых.

– А Матери, что носят?

– Не видела ни одной. Наш пансионат еще ни одна из них не посещала, но... Думаешь хоть кто-то в здравом уме поверит, что ты – Мать?

– Ты же поверила, – осадила я девчонку. – И Старшая поверила. Пять минут я как-нибудь смогу осилить роль великой и умудренной жизнью женщины.

– Мать – это нечто большее, – в словах Лианы прозвучало столь сильное благоговение, что я враз почувствовала все святотатство собственного поступка.  Выдавать себя за Мать – означает не только совершить одно из самых ужасных преступлений в Ковене, это еще и осквернить светлую память Матери, что когда-то решилась взять меня под свое крыло. Женщина, чья воля восхищала. Та безумная энергетика силы, что окружала ее, была мощной и непоколебимой. Один ее взгляд приводил окружающих в ужас. Ей хотелось служить. Ей хотелось повиноваться. Раз и навсегда вручить свою судьбу в ее руки и больше не теряться в сомнениях.

"Я беру всего одну жизнь за раз. Не больше. – Сказала она, когда  однажды я решилась оставить свои проблемы миру и посвятить себя защите  Матери. Будто бы она в этом нуждалась! –  Смысл существования Осколка в том, чтобы стать цельным.  А до тех пор ты будешь только ранить."

Что она имела ввиду, я поняла гораздо позже. И вовсе не  в тот момент, когда видела как уходят последние остатки жизни из тела моего супруга,  а собственная душа скручивается в узелок боли. Нет. Осознание пришло потом. Несколько жизней спустя.

– Я знаю, Лиана. Но в Алом кодексе нет прямого запрета на использование личины Матери.

– Как нет? Нам несколько раз демонстрировали расправу над лжематерями. Ты будешь не первой, кто попытается осквернить ее имя.

– И не последней, – согласилась я. – Но статус Матери почти не затронут в Алом кодексе. Положение Матери охватывает слишком большой круг интересов. Поэтом, чтобы не ограничивать ее в действиях, кодекс описывает статус Матери максимально расплывчато. Матерью может назваться любой и даже быть ей, но ровно до того момента, пока кто-то не усомнится в занимаемом ей положении. Помнишь, что сказала Старшая, когда я предположила, что не смогу взять тебя под свою ответственность?

– "Да кто посмеет оспорить у тебя это звание" – дословно процитировала Лиана слова своей Старшей.

– Именно!

– Но... – По лицу  Лианы пробежала легкая тень сомнения. Она все еще не могла поверить, что все может быть настолько просто.

Это не объясняют на ежедневных занятиях по изучению Кодекса. Там дают только базу и понимание основополагающих законов. До чего-то поинтересней нужно доходить своим умом. Или искать кого-то из старших, кто  готов слушать твое нытье и стенания, и рад помочь разобраться с нагромождением завуалированных строф, написанных за тысячелетия до твоего рождения. Таких желающих, кстати, нет. Особенно если ты Осколок.

– Вот оно что, – глаза Отражения снова засияли надеждой. – Ты таким образом, – она ткнула меня пальцем в плечо, попав по рукоятке ножа, – пытаешься избежать провокации? Но тебя все равно будут проверять на магический потенциал.

– И..?

– И ничего не почувствуют, – догадалась она. – Вообще ничего! Ошибутся также, как я.  Решат, что уровень магии столь высок, что они  не могут даже определить?

– Верно, – я отвела руку девчонки в сторону и вытащила из кармана свою старую игрушку.  – А чтобы закрепить результат, у меня есть вот что. – Я приподняла вверх косичку, сплетенную из черных веревочек, скрепленных металлическим эглетом на конце.

Девчонка потянулась к моему импровизированному амулету и спустя несколько секунд, удивленно произнесла:

– Здесь нет никакой магии, – неуверенно произнесла она, больше не представляя, чего еще можно от меня ожидать. – Хотя... Не могу до конца  разобрать.

– В общем, ты права, – согласилась я, пряча псевдоамулет. – Сам он магии никакой не содержит, но ему около пяти сотен лет. Он пережил столько ритуалов и магических битв, что хотя в нем нет никакой силы, он хранит память о минувших событиях.  Знаешь, как те памятники древности, что стоят в музеях или сокрыты в сокровищницах у коллекционерах.

–  Эм... Не поняла.

– Ничего, скоро увидишь, как это работает. Псевдоамулет станет нашим пропуском. А дальше...

А дальше я надеялась запутать встречающих настолько, чтобы не позволить вызвать себя на дуэль. Оспорить статус можно многими способами. Но только один из них я провалю моментально. Тот, что будет связан с физической силой или ловкостью. В таком случае у меня не будет ни шанса выстоять в открытом поединке против любой из Сестер.

 Роль посланника Света меня слишком расслабила. Не то чтобы я так сильно себя запустила, что не могла одолеть и одного лестничного пролета без отдышки. Но тело явно пребывало далеко не в лучшей форме. Хотя последние события доказали, что кое-что я могу. Например, вводить людей в заблуждение. Но тут много сил не требуется, особенно, когда Луна в своем праве.  А вот для того чтобы вернуть форму, которая позволила бы выстоять одну обычную схватку с Сестрой, потребуется не меньше пяти лет усиленных тренировок.

 – ...желающие обмануться, позволят себя обмануть. Те же кто менее доверчив... мы их постараемся избежать.

– Безумный план, – резюмировала девчонка. – Ну, хоть не скучный.

– Да, – протянула я. – Веселье – это наше все.

Разговор был окончен. Девчонка задумалась о своем, а я приходила к неутешительным выводам, что  мои тридцать четыре года – это тот самый пик, после которого все силы идут на спад. Откровенно хотелось спать. Мышцы расслабились. Сознание медленно соскальзывало в дрему.  Думать совершенно не хотелось, несмотря на то, что разум лениво цеплялся за мысли, предлагая воспользоваться какой-нибудь методикой, чтобы сбодриться перед важной встречей.

Внезапно карета начала сбавлять  ход, а потом и вовсе остановилась.

– Мы разве уже приехали? – усомнилась я, не желая покидать нагретое местечко. За окном все также был лес, укутанный тонким слоем изморози и первого снега. – Лиана, нас мог остановить кто-то из дозорных?

Не напали же на нас разбойники всего в одном шаге от въезда на территорию пансионата?

– Не знаю, – веллади напряженно вглядывалась в окно, пытаясь отыскать ответ средь белой пелены. – Я всегда покидала это место пешком: либо со Старшей, либо с сокурсницами.

 Блеск!

Сонливость как рукой сняло. Дернув скрипящую дверцу, я выбралась из кареты, приказав девчонке оставаться на месте. Она попыталась что-то возразить, но я только шикнула в ответ.

В лицо сразу дыхнуло холодом. Слабенькое заклинание тепла, держащееся в салоне экипажа,  дрогнуло под напором ледяного ветра и побежало мелкой рябью. Я поспешила закрыть за собой дверь, чтобы не разрушить последние остатки угасающей магии. Кучер не будет активировать чарму повторно только для того, чтобы она проработала  с пользой десяток минут, за которые мы должны будем добраться до дверей пансионата.