Текст книги "Алтарь для Света. Том 1 (СИ)"
Автор книги: Китра-Л
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Часть 2. Глава 5
Камден Геригон
*** Он не любил зиму. Сколько себя помнил, белый цвет всегда вгонял его в уныние и тоску. В свое время он специально перебрался в теплые края, чтобы не слышать как зимой за окнами поднимается вьюга вместе с завывающим ветром и сквозняком, задувавшими из щелей. Не спасал даже хорошо протопленный камин, как и десяток согревающих заклинаний. Поэтому, как только у него появилась возможность выбирать, он оставил северную провинцию и отправился в столицу, где бледная красавица-зима не более чем на две седмицы стирала краски большого города.
В Старом городе он оказался гораздо позже, когда юность сменилась зрелостью и осмысленными поступками. В его руки попал черновик одного старого демонолога. На одном из закрытых аукционов, по совету друга, он приобрел антикварную книгу доимперских времен. Поначалу покупка показалась бессмысленной. "Пустая трата денег", – думал он вглядываясь в пожелтевшие страницы, испещренный мелкими, едва читаемыми строчками. Написанное казалось бредом сумасшедшего. Наверняка, старик делал эти записи, когда последняя искорка разума уже покинула его одряхлевшее тело.
– Записки чокнутого старикашки, – так он отозвался о черновике, впервые ознакомившись с содержимым. – Даром, что истинный маг.
– Ты просто не видишь того, что не было написано, – не согласился с ним друг.
Мужчина спорить не стал, но потребовал объяснений. То, что он услышал дальше, показалось ему еще большим абсурдом и нелепицей, чем написанное на страницах новоприобретенной собственности. Сознание отказывалось раздвигать границы и подстраиваться под новые производные, свалившиеся на него. Сначала он хотел отмахнуться от услышанного, но бремя полученных знаний не давало покоя живому уму. Магическая Школа и несколько наставников, в свое время, сформировали его образ мышления так, что теперь он не мог просто все оставить.
Тогда-то и началась охота за Дневниками.
"Калеб Геллиофрей – так звали автора черновика – утверждал, что система заточения демонов в сдерживающие артефакты, могла быть использована, как основа для создания магического "якоря". За тысячу лет до основания Империи мир был наполнен разными жуткими тварями, в число которых входили и демоны. В те времена практически каждый имел достаточное количество сил, чтобы призвать демона, и достаточное количество знаний, чтобы призвать лунную тварь. Гораздо хуже обстояли дела, когда от этих самых сущностей требовалось избавиться. В то время жил Калеб Геллиофрей, и прославился он тем, что исследовал разные ритуалы призвания и заточения демонов. Под его руководством более сотни обитателей Нижних миров были заточены в артефакты, позже прозванные Дневниками. Но ирум Геллиофрей не желал на этом останавливаться. По своей природе он был больше исследователем, чем воином, и когда охота на демонов закончилась, а Дневники были запрятаны в надежных местах, маг занялся экспериментами. Он задался целью найти способ увеличения магических сил по тому же принципу, что и демоны: поглощая чужие души.
Община магов отнеслась к подобным экспериментам весьма прохладно, и прославившемуся демонологу пришлось набирать группу добровольцев. Первый опыт прошел неудачно, как и второй. Следующие десять тоже не принесли результата. Добровольцы закончились еще на третьей попытке. Из соседних населенных пунктов начали пропадать люди. Иногда они пропадали целыми деревнями. Потому что "добровольцев" и так было мало, а требовался еще и материал для сопутствующего ущерба. Все это длилось несколько десятков лет, пока Калеб не создал идеальную схему, обреченную, как ему казалось, на успех. И вот, двадцать третий эксперимент был возглавлен им лично" – закончил свой рассказ давний друг.
– И каков результат? – спросил новый владелец черновика демонолога.
– На этом история обрывается. Говорят, Калеб Геллиофрей погиб вместе с остальными четырьмя подопытными.
– В чем тогда наш интерес? – сильно удивился маг. Подобных легенд и нераскрытых тайн древности ходило по миру много. И среди них были те, что имели менее туманные обещания силы и знаний.
– В этом черновике, – друг перевернул книгу, открыв последнюю страницу, – стоит дата, которая не совпадает с периодами жизни мага. Разница между предпоследней и последней записью составляет примерно пятьдесят лет.
– Ошибка, – предположил мужчина. – Почерк этого гения древних времен паршивый донельзя. Сразу понятно, почему черновик не зашифрован. Без всяких заклятий-ловушек, хочется вырвать себе глаза и выбросить.
– Я провел анализы. Дата стоит правильная. А последняя запись гласит – "Я ошибался. Все это время я находился во мраке невежества и трясине лживых учений. Теперь я узрел мир в истинном свете и он оказался куда более мрачным и жестоким, чем я предполагал. Но теперь у меня есть надежда. Надежда, что я все могу исправить. Потому что я не один".
Этого хватило, чтобы начать расследование. Кусочки разрозненной информации, недомолвок и завуалированных отсылок сводились к одному. Калеб Геллиофрей нашел способ забирать силы у собратьев-магов себе. А возможно, он разгадал и более страшный секрет. Запись оставленная пятьдесят лет спустя подтверждала, что эксперимент прошел не просто удачно, но и позволил магу протянуть на полсотни лет дольше, чем ему было отведено. А может, и больше.
Друг занялся разработкой схем, оставленных в черновике. Сам по себе он был алхимиком, и поэтому пентаграммы и расчеты давались ему куда легче, чем собрату. Владелец же черновика отправился на поиски хотя бы одного из Дневников, чтобы выяснить, как должна выглядеть основа дальнейших плетений. Он поднял все свои связи. Потратил огромные деньги на подкупы и шантаж. Стал завсегдатаем темномагических рынков и подпольных заведений. Конечно же, его активность не могла оставаться незамеченной. Однажды, задержавшись в одной захудалой деревушке восточных земель, он получил приглашение. ***
Мужчина зажмурился от слабых лучей солнца, пробивающихся сквозь узкую щелочку ночных штор. Голова раскалывалась, а к горлу подкатывал приступ тошноты. Он мог бы использовать заклинание, чтобы снять болезненные ощущения или взять зелье с прикроватной тумбочки, но делать этого не стал. Ему требовалось помнить, почему вчера он выпил сверх меры. Зачем опрокидывал в себя очередную рюмку отравляющей тело и разум жгучей выпивки. Эта агония должна была хоть какое-то время удержать его мысли в нужном направлении. Потому что иначе он просто сойдет с ума.
В последнее время, он не понимал, что с ним происходило. Каждое утро он чувствовал, что вместо него просыпался кто-то совершенно другой. Чей-то совершенно чужой взгляд оценивал этот мир, нашептывая безусловно дикие желания. С тех пор, как тринадцатый ритуал провалился, все словно перевернулось с ног на голову. Нет, он не боялся, что его могут раскрыть или какие-то зацепки приведут в ставший родным дом Стражей Солнца или магов Стихий. Его положение в обществе, как наследника древнего рода и приближенного к престолу, как и статус перспективного истинного мага, избавлял от любой попытки властей призвать его к ответственности. Единственное, что с ним могло произойти – это короткий разговор с кем-нибудь из верхушки Обители, и то, если он сам того захочет.
Гораздо больше его пугало то, во что он постепенно превращался. Мужчину не оставляло ощущение, что внутри него что-то подменили. Нечто крохотное и незаметное, но настолько ценное и важное, что отображало всю его суть. Он предполагал, что все те ритуалы, через которые он прошел за минувший год, должны были оставить на нем определенный отпечаток. Дать силы и знания, как было рассчитано изначально. И он их чувствовал. Чувствовал, как с каждым днем его резерв увеличивается, заклинания требуют гораздо меньше усилий, а манускрипты, казавшиеся раньше непонятной белибердой, постепенно раскрывали свою суть. И все же... Вмести со всеми этим дарами демонического мира к нему пришло что-то еще.
В его доме всегда были свежие цветы. Эту привычку в нем развила двоюродная бабушка, ушедшая по стезе Стихии Земли. Она утверждала, что это показатель особых традиций их рода. Поэтому новые букеты сменялись во всем доме каждое утро. Вот только среди них никогда не было белоснежных, как первый снег орхидей, с нежным морозным запахом зимы. Да, возможно про запах он преувеличивал, но ненависть к холоду настолько въелась в подкорку головного мозга, что белый цвет вызывал в нем только такие ассоциации. Когда он вызвал прислугу и яростно отчитал за подобную вольность, к нему подошел старший дворецкий и попросив личной аудиенции, напомнил, что новые цветы – это обычный знак вежливости из ботанического сада. Они постоянно присылали особые подарочки, поскольку лорд являлся их постоянным клиентом. И это его, хозяина, распоряжение, ставить цветы-комплементы из сада в кабинет и личные покои.
Тогда-то маг и понял, что изменения происходят еще на одном, незримом уровне.
Сегодняшняя головная боль была для того, чтобы встать пораньше и отправиться в библиотеку города. Он сам был поражен, когда понял, что его собственные книжные собрания не содержат в себе тех изданий, что требовались. Видимо, старшая сестра перевезла к себе какую-то часть книг о ботанике и флористике. Посылать за книгами прислугу он не хотел. Они, конечно, были достаточно вышколены, чтобы не шептаться у него за спиной, но это не означало, что теперь он может позволить себе сколь угодно безрассудные поступки.
В библиотеке он объявился к самому ее открытию. На часах только доходило шесть утра, а он уже стоял на пороге городского здания. Когда маг открыл дверь, его взгляду предстала очень странная, почти сюрреалистичная картина. До этого дня мужчина даже не подозревал, что библиотека по утрам пользуется такой популярностью.
В главном холе, около стойки архивариуса стояли двое посетителей. Парень, очевидно адепт Огня. Без особых способностей. Средний уровень магических сил – не выше, но и не ниже. Простоватые черты лица и манера поведения, выдавали в нем корни простолюдина. Если у паренька и было какое-то образование до поступления в Академию, то заметить это было крайне сложно. Хотя, некоторые повадки намекали, что адепт вполне мог быть байстрюком младшего сына какого-нибудь барона с самых дальних земель Империи. Мальчишке было лет двадцать, но вел он себя, как ребенок из подворотни бедных кварталов. Завалившись корпусом на стойку он вяло переругивался со стоящей рядом женщиной – второй посетительницей.
Сначала он не обратил на нее особого внимания. По привычки скользнул взглядом по фигуре, плотно закутанной в черный плащ, и мимоходом отмечая отсутствие магической активности, вежливо кивнул сонному парню, проигнорировав женщину. К чему здороваться с прислугой?
– Отпустите меня домой, – проныл парень, одной своей фразой позоря всех магов-огневиком. – Я спать хочу. Шесть утра – это уже не шутки, а похищение.
– Подумаешь шесть утра, – раздраженно раздалось из-под капюшона. – Еще даже не рассвело. Ты – адепт магии или так – погулять вышел? Вот сказал бы, что скоро занятия начнутся и ты боишься на них опоздать, я бы еще подумала.
– Я бы и сказал, – законючил белобрысый, опустив голову на согнутую в локте руку. – Но на улице еще слишком рано для такой наглой лжи.
– Тогда помалкивай. Сказала же – возьму нужные книги, проводишь меня обратно до приюта Милосердия и гуляй куда захочешь.
– Вы – зло, – констатировал адепт.
– А еще семь часов назад, мы были на "ты" и я была просто бесполезным посланником Света.
– Вы выросли в моих глазах, – пробубнил в ответ парень, глубоко зевая. – После того как всю ночь таскали меня по развалинам, заставляли перетаскивать камни и записывать всякую ерунду.
Женщина рыкнула на огневика, и в этот момент с ее головы спал капюшон. Но еще до того, как маг успел разглядеть лицо "прислуги", он понял, кого сейчас увидит.
Это была она. Старше лет на пятнадцать, но все же она. Черные, вызывающе короткие волосы, бледная, почти мраморная кожа, острые черты лица, уставше-озлобленные глаза и мягкая аура, полностью лишенная магии. И весь этот образ пронизывало что-то привычное, но абсолютно неправильное.
Видимо он слегка потерялся во времени, разглядывая дважды сбежавшую жертву ритуала, потому что женщина обратила на него внимание:
– О, простите, я что и вас оскорбляю своим присутствием? – ее пронзительно-синие глаза, окутанные сеткой красных капилляров бессонницы, уставились на него с вызовом.
Ответить он не успел. Вмешался архивариус, разглядевший в новом посетителе аристократа. Подскочив со стула, он возмущенно воскликнул:
– Руми Латер, неужели вы не видите, кто перед вами? – и уже обращаясь к магу, поклонившись, пролепетал: – Простите ирум Геригон, я вас не заметил. И девушку простите, руми еще не оправилась от затяжной хвори и не соображает, что говорит. И вообще, она не местная.
– Не местная?! – вздернув брови, воскликнула нахалка. Кажется, разрастающийся конфликт придал ей сил. Из полудохлого зомби она постепенно преображалась во взбешенного упыря. – Да я тут уже столько крови пролила, что мы с эти городом, можно сказать, побратались. Я почти его часть. Внебрачная дочь.
Если бы он был мнительным, решил бы, что руми Латер его узнала и теперь пытается прощупать почву, напоминая о кровавых событиях, в которых они оба поучаствовали. Но женщина точно не видела его лица. И вряд ли могла считать отпечатки его ауры, особенно сейчас, в таком печальном состоянии.
Воскресив в голове тот момент, когда он увидел ее в первый раз, мужчина невольно сравнил ее образ с тем, что видел перед собой сейчас. Женщина почти не изменилась, если не считать возраста. Тогда перед ним была жалкая руми, ослабевшая после нападения, испуганная, но все же пытающаяся уколоть противника хотя бы словом. То что он видел перед собой сейчас, почти совпадало с виденным ранее. Эта руми была такой же уставшей, едва стоящей на ногах, не выспавшейся и полностью лишенной возможности себя защитить. Он бы посмеялся, что тайный агент Обители, после трех месяцев лечения, находится в куда более плачевном состоянии, чем когда на ней лежало заклятье печати. Но жесткий блеск стали в глазах этой Китры Латер оставлял после себя обжигающий, ядовитый след. Взгляд более взрослой версии руми нес в себе только одно послание – "Попробуй сказать мне слово поперек и я вырву твое жалкое, гнилое сердце голыми руками".
– Я сам виноват, – ирум Камден, изобразил вежливую улыбку. У женщины не должно было остаться ни одной ассоциативной связи о мужчине напавшем на нее несколько месяцев назад, с аристократом, позволившим себе несколько более долгий взгляд, чем позволяли хорошие манеры. – Приношу свои извинения, руми. Я был непозволительно невежлив. Позвольте представиться, Камден Геригон. Предпочитаю быть известным за свои магические заслуги, чем за статус полученный от рождения.
Он ждал, что она удивится. Попробует извиниться перед ним сама. Может даже вспомнит о своем женском начале, оставив грубость прислужницы Света, и попробует с ним кокетничать. Или испугается, что навлекла на себя гнев представителя высшего общества. Но нет. Конкретно эта женщина предпочитала портить все к чему прикасается, начиная от жертвоприношений и заканчивая знакомством с очень влиятельным человеком и, между прочим, знатным холостяком.
Именно поэтому ему больше нравились девушки, которые никогда не пятнали себя магическими искусствами и знали свое место.
– Китра Латер, – отчеканила женщина, мигом теряя весь интерес к его персоне. – Посланник Света. Не желаю быть известной вообще. Так что извинения приняты.
Задремавший, во время короткого разговора, парень вздрогнул, проснувшись от криков, и полусонным взглядом уставился на неожиданного гостя. Разглядев стоящего перед ним человека, он сначала еще попытался приложить над собой усилие и высказать уважение вышестоящему магу, но сдался уже через пару секунд.
– Разбудите, когда закончите, – пробормотал он.
– Я могу вам чем-то помочь? – решил зайти маг с другой стороны, проигнорировав беспечного адепта. – Какую книгу вы ищите?
Не то чтобы он хотел продолжать разговор с этой выскочкой, тем более после такого поведения, но его разрывало любопытство. Шесть дней назад руми Латер проснулась от магической комы (конечно же он вызнал все подробности!). После нанесенных повреждений она еще месяц должна была находиться под тщательным присмотром лекарей и Стражей, а потом полгода отходить от постмагического депрессии. А что делает эта идиотка? Если он правильно понял, то она, с единственным провожатым, выбралась из приюта Милосердия, половину ночи провела на месте жертвоприношения, а теперь завалилась в библиотеку! Да в таком состоянии ее могли убить уже сотню раз, если бы ируму Камдену это было угодно. Проклятье! Да вот прямо сейчас он мог воспользоваться каким-нибудь убийственным заклятьем, работающим с задержкой. И навсегда остаться вне подозрений.
Не то чтобы он хотел ее убить (теперь-то какой смысл?). Она была для него не опасна. Но человек, сорвавший ритуал, на создание которого ушло столько ресурсов, мог бы вести себя чуть более осторожней!
– Вы не можете мне помочь, – отозвалась руми Латер, приглаживая несколько черных прядей. Огонек в ее глазах полыхнул в последний раз и погас, оставив после себя тлеющие угольки вселенской усталости.
– Может, вызвать экипаж? – он уже знал, что она откажется, но все же хотел до конца прочувствовать ту ауру неправильности, что окружала неудавшуюся жертву ритуала. – Вы выглядите утомленной.
– Утомленной? – переспросила она. – Скорее умершей. – После чего беззлобно добавила: – Благодарю, но нет. Я никуда отсюда не уйду, пока господин архивариус не согласится выдать мне книги!
Господин архивариус вздрогнул, поняв, что вся раздраженность взбалмошного посланника опять перекинулась на него.
– Я уже согласился. – Суматошно отозвался он, роясь в бумагах. – Я оформляю. Только теперь Камден заметил, что часть стойки занята стопкой документов, а чуть в сторонке лежит парочка книг в кожаных переплетах. Ему не требовалось читать их названия, чтобы узнать в старых талмудах "Биографии демонологов древности" и "Белые орхидеи: тайный язык Сестер Крови".
Почему-то это открытие его совсем не удивило.
Часть 2. Глава 6
Глаза слипались от усталости. Головная боль сводила с ума. Слабость расползалась по всему телу, лишая последних сил. Если бы у меня осталось хоть немного крупиц Света, я непременно воспользовалась бы каким-нибудь стимулирующим заклятьем. В какой-то момент появилось искушение попросить об услуге адепта Огня. Но, судя по его совершенно разбитому состоянию, он либо о таких возможностях магии не знал, либо это не первая ночь, которую он вынужден бодрствовать. А значит, возможности этого направления магии за последние дни парень исчерпал.
Склонив голову набок Мальт тихонько посапывал под убаюкивающий звук постукивающих о мостовую колес экипаж. Я бы с радостью последовала его примеру и забылась бы в сладкой дреме. Но в мерно покачивающейся из стороны в сторону карете присутствовали не только мы одни. Нашу милую компанию разбавлял еще один человек, который и предоставил нам саму возможность добраться из библиотеки до приюта Милосердия в комфортных условиях.
Ирум Камден – маг двух Стихий, урожденный лорд Геригон. Высокий рост, светлые, платиновые волосы, совсем не похожие переливающимся оттенком на отдающие грязной желтизной лохмы Мальта. Среди своих сокурсников-раздолбаев, адепт Огня выгодно отличался ухоженностью и достаточно приятной внешностью для половозрелого подростка. Но сейчас, находясь рядом с представителем высшего общества, он безбожно проигрывал по всем статьям.
На вид ируму Камдену было не больше тридцати лет, но внутреннее чутьё подсказывало, что мужчина давно успел разменять четвертый десяток. Внешний вид – заслуга не только хорошей наследственности, сильной связи со Стихией, но и отличного набора высококачественных зелий. Без талантливого алхимика тут не обошлось.
Холодные глаза почти не выражали эмоций. Плотно сжатые губы также намекали на то, что мой новый спутник не из разговорчивых ребят. Он пытался казаться приветливым, но какое-то внутренне противоречие, лишало его легкости и естественности. Кажется, он сам удивлялся тому, что решил оказать мне помощь и теперь не знал, что с этим делать. События, развивающиеся не по плану – не в его стиле. Вроде предлагал помочь найти экипаж, а в итоге, везет в своем.
Не каждый день выпадает возможность взяться за обеспечение безопасности руми, которая перед этим вам грубо нахамила. Тем более, если она не знатная красавица, а замученная жизнью посланница Света.
– Извините за грубость, – добавив в голос уверенности произнесла я, когда молчание в карете стало невыносимым.
Мужчина перевел на меня бесстрастный взгляд серых глаз. В них читалось искреннее удивление. Как будто он уже забыл, что в карете находится кто-то кроме него и теперь мужчине приходилось силиться, чтобы вспомнить, откуда взялись нежданные попутчики.
– Я же сказал, что сам виноват, – отчеканил он, делая ударение на каждом слове.
"Я сказала что-то не то, – догадалась я, и уже мгновение спустя, осознала свою ошибку".
Вряд ли человеку такого уровня часто приходилось извиняться перед кем-то вроде меня. Не самое приятно ощущение, особенно если ни в чем не виноват, а просто решил проявить вежливость. А я тут еще изгаляюсь повторно наступая на мозоль.
Следовало согласится на экипаж до приюта еще в тот момент, когда мужчина в первый раз озвучил предложение, а не после того, как роняя чудом полученные книги, я начала терять сознание. Слава потерянному Свету, Ирум Камден среагировал мгновенно, ловко подхватив меня на руки. Тут же рядом возник архивариус со стаканом воды, а Мальт потрудился открыть глаза, чтобы оценить нелепость ситуации. После произошедшего я уже никак не могла позволить себе отказываться от повторного предложения аристократа, на этот раз, проводить меня лично, в собственной карете, до приюта Милосердия.
Всю поездку я раздумывала о том, как бы продержаться в здравом уме и твердой памяти, попутно размышляя о том, что обнаружила на развалинах, где проводился ритуал.
Перспективы складывались мрачнее, чем мое прошлое. Ритуал, проведенный три месяца назад был не первым. По моим подсчетам, произошло двенадцать удачных жертвоприношений. Всё сорвалось на тринадцатом – на мне. К сожалению, без выкладок по которым проводился ритуал, я не могла точно вычислить, какую гадость решили призвать местные дарования. А вот в том, что жертвоприношения были направлены на вызов какого-то монстра, сомневаться не приходилось. Знать бы только, на какого? Тех кровавых подношений, что были принесены, вполне хватило бы на опасного чудика с Нижних миров. Но никаких возмущений на астральном плане не происходило. Это мне несколько раз подтвердил Мальт. Его присутствие обеспечило мне магическую поддержку в ночной разведке. Всю работу не доступную мне, я без зазрения совести поручила пареньку, не испытывая совершенно никакой вины за то что Мальт теперь выжат до суха и скорее всего опоздал на первые учебные пары. За те часы, что он потратил на обработку магических данных, адепт получил такой опыт, что никакая Академия не заменит.
Все двенадцать ритуалов не могли уйти в "молоко". Сам призыв был довольно грязен с технической точки зрения, и закручен в такую спираль лишних составляющих, что до самой сути я добралась только под утро. Большая часть магических следов была потерта Стражами и стихийниками. Только потрясающий опыт, накопившийся за бесконечно долгие годы среди магической братии, помог мне сразу вычленить ключевые элементы. Вот я и задавалась вопросами: какую тварь вытащили из Нижнего мира?; куда она делась?; зачем использовать золотое плетение Геллиофрея там, где оно не нужно, а только потребляет лишние силы?
Демона что ли призывали? Зачем еще нужны тринадцать жертвоприношений в тринадцать полнолуний? Я должна была убедиться. О демонах я помнила очень мало.
Если часть вопросов я вполне могла оставить на совесть охраны порядка, то последний не давал мне покоя. Золотым плетением Геллиофрея прозвали такой способ создания магических связок, который позволял спрятать основную суть заклинания, по своим задачам разительно отличающимся от внешнего проявления. Он вплетался между другими нитями. Таким образом, на поверку заклинание казалось совершенно безопасным, и лишь при более тщательным осмотре можно было заметить несколько лишних болтающихся нитей, которые по неопытности или невнимательности часто оставляли маги. На самом же деле, внедренцы несли невероятную опасность и отследить их было почти невозможно. Не зря же его изобретатель – Калеб Геллиофрей, так долго умудрялся проворачивать темномагические обряды под носом магического общества, состоящего на тот момент из исключительно из истинных.
У меня глаз навострен на все работы сумасшедшего демонолога. Как никак, а в свое время мне пришлось очень близко познакомиться с плодами его трудов. И меня ни сколько не сбивали с толку его трактаты, написанные под другими псевдонимами или вовсе оказавшиеся безымянными. Тоже мне, анонимный автор, чей стиль изложения практически не менялся за последние полторы тысячи лет. Да половина его книг начиналась примерно одинаково – "В отличии от большинства идиотов...", "Несмотря на упертость престарелых рогоносцев...", "Как бы не старались чахлые маразматики избегать плоды трудов моего живого ума...", и все прочее в подобном духе. И все бы это могло казаться смешным, если бы его выкладки в действительности не были гениальными. Пугающими, жуткими и чудовищными, но все-таки гениальными.
– Демонологи и орхидеи – это нынче модный повод для побега из приюта Милосердия? – внезапно вывел меня из раздумий мягкий, но совершенно пустой голос аристократа.
На мгновение меня бросило в дрожь. Подсознание отреагировало настороженно, доносясь отголоском пугающей ночи, где остались мои магические силы. Наверное, я очень сильно себя переоценила, когда решила устроить вылазку. Нервы совсем на пределе.
– С чего вы решили, что я сбежала? – я подобрала самый вежливый тон, на который была способна после бессонной ночи.
– Руми Латер, после инцидента произошедшего в конце лета, только слепо-глухо-немой не знает о том, что вы сделали, и как это на вас отразилось, – его голос звучал спокойно, без издевки. В то время, как губы произносили поистине пугающие слова, отдающиеся у меня в голове эхом приговора.
– Что? Все знают? – я бросила короткий взгляд на Мальта. Он ведь совсем не удивился, что я стала старше. Знал, что я помогала солнечному Стражу. Имел излишнюю осведомленность о многих аспектах моего пребывания в приюте, за что, кстати, был почти вписан мной в список подозрительных личностей.
– Ваша история больше месяца освещалась во всех газетах. Кое-что и до столицы дошло. Еще бы – скандал! На территории города орудует банда темных магов, – холодно усмехнулся он. – История в лучших традициях Инквизиции.
Мне стало неуютно.
– Звучит так, будто вы хотите сказать, что Обитель имеет какое-то отношение к той трагедии.
Мне не нравилось думать, что Страж Клоу мог быть как-то причастен к произошедшему.
– Я бы не рискнул произносить столь опасные слова в присутствии верной хранительницы Света. Впрочем, учитывая минувшие события, к вам эти эпитеты более не относятся. Так что да, именно это я и хочу сказать.
Я уже собиралась что-то возразить, но за окном мелькнула знакомая дубовая дверь приюта Милосердия. Самым разумным решением было признано глубокомысленное молчание. Мол, я вас услышала, но не пошли бы вы в Нижние миры со своим мнением.
– Мальт, просыпайся, – толкнула я парня.
Раздался щелчок. Кучер, соскочив с козлов, потянул ручку, открывая мне дверь. Не успела я выйти из экипажа, как на встречу выбежала сестра милосердия:
– Руми Латер! – воскликнула девушка, чуть ли не бросаясь на меня. – Карета! – она ткнула в сторону улицы, по которой удалялась коляска, запряженная одной кобылой.
– Карета? – переспросила я, замерев на спущенной ступеньке.
– Карета с курьером! – мне понадобилось еще несколько секунд, чтобы понять в чем дело. Девушка тем временем успела пояснить: – Который орхидеи привез.
– Проклятье! Что за день-то? – разозлилась я, оборачиваясь на оставшихся в салоне мужчин. Все-таки вовремя проглоченные ругательства сыграли мне на пользу. Терпение – вот высшая добродетель. – Ирум Камден, вы не против, если я еще немного злоупотреблю вашим предложением?
Ответа я ждать не стала, боясь, что мужчина исчерпал лимит терпения к моей персоне.
– Следуйте за тем экипажем, – крикнула я кучеру, залезая обратно в карету.
Дверь мне закрыть не позволили.
От неожиданности я плюхнулась назад на сиденье, узрев в открытом проеме грозную фигуру Стража Клоу.
– Вы что тут устроили, руми Латер? – строго вопросил он, разглядывая мой помятый вид.
Экипаж с курьером уносился прочь, и разделяющие нас секунды грозили перерасти в очередную седмицу моего неведенья. Решение следовало принимать быстро.
– С вами, Страж Клоу, у меня еще состоится серьезный разговор, – угрожающе зыркнула я на мужчину, вставшего между мной и раскрытием тайны загадочных орхидей. – А теперь, либо залазьте к нам, либо отойдите в сторонку и не мешайте.
– К нам? – переспросил он, забираясь вслед за мной. Оглядев остальных присутствующих Страж мгновенно переменился в лице. – Камден?
Блондин хмыкнул, очевидно, выразив тем самым приветствие.
Экипаж двинулся вперед. Отодвинув в сторону шторку, защищающую уставшие глаза от утренних лучей солнца, я успокоилась. Запряженные в карету скакуны с поразительной легкостью догоняли впереди идущую коляску. Впрочем, здесь нечему было удивляться. Лошади, как и сама карета, внутреннее убранство которой утопало в роскоши, принадлежали роду Геригонов, а значит, нам досталось лучшее средство передвижения.
– Ирум Камден, – обратилась я к мужчине, рядом с которым, на том максимально возможном отдалении, что позволяло пространство кареты, сидел мой Страж. – Позвольте представить, это...
– Мы знакомы, – неожиданно перебил меня Имир Клоу.
Его голос стальным лезвием проскользил по моей коже. Волосы на руках встали дыбом. Язык как будто занемел, а губы утратили чувствительность. Я не могла произнести ни слова. Дезориентированная собственным состоянием, я уставилась на своего давнего знакомого. Он чуть виновато отвел глаза в сторону, но объяснять свой поступок не спешил.
Раньше Страж никогда не использовал на мне столь грубую магию без предупреждения. Кажется, только теперь я начала осознавать какова жизнь, лишенная даже того суррогата магии, что я имела.
