Текст книги "Туман (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Никогда не знаешь, к каким последствиям приведет твой поступок. Небрежно брошенный с утеса камушек может вызвать настоящий обвал.

Ренджи был здорово не в духе. И даже нельзя сказать, что с утра. Просто в последнее время. Это была затяжная хандра, грозящая перерасти в депрессию. Так что подзатыльник, походя отвешенный им рядовому пятого отряда, был довольно увесистым. Никто не мог представить в тот момент, что этим подзатыльником он запускает необратимый процесс, который уже через несколько часов приведет к катастрофе.

Впрочем, кто может сказать наверняка, какое именно событие служит первопричиной происшедшего? С тем же успехом можно было бы сказать, что виной всему Рукия, некогда притащившая из Руконгая кандидата в капитаны, или же ее брат, затеявший выяснять с ним отношения. Потому что причиной стабильно подавленного настроения лейтенанта Абарая был именно капитан Хаями Наото.

Рядовой пятого отряда Миямура ойкнул и зажмурился, когда на него обрушился удар лейтенанта, но бутылку не выронил. Трое рядовых из шестого подскочили от неожиданности и уставились на Абарая округлившимися глазами.

– Вы чего тут затеяли? – Рявкнул Ренджи. – Ну-ка, живо все на посты!

– Но, лейтенант, – робко вякнул один из парней, – мы же сейчас не на дежурстве.

Абарай вгляделся в его лицо, признал и озлился еще пуще.

– Ага, как же! Тебе через три часа в патруль!

– Так ведь через три… – робко начал рядовой.

– А это что?! – Палец лейтенанта грозно ткнулся в бутылку, которую держал в руках Миямура. – Ты думаешь, если сейчас напьешься, то через три часа будешь как огурчик? А ты, – тут он обернулся к самому Миямуре, – ты вообще не из нашего отряда! Брысь отсюда, нечего тут в рабочее время выпивку таскать!

– Да, лейтенант! – Мяукнул Миямура, снова зажмуриваясь.

– Имейте в виду, я проверю, – пообещал Ренджи и помчался дальше.

Рядовые перевели дыхание. Все четверо были новичками в Готэй, едва из Академии, и серьезных дел им пока не доверяли. Патрулирование, которое предстоит, сущая ерунда, – ну что, скажите, такого страшного может произойти в Сейрейтее! – но если лейтенант обещал проверить, он проверит. И если учует запах…

– Слушай, Миямура, давай вечером соберемся, а? После дежурства.

Миямура скис. С этими ребятами он давно был дружен, в Академии были не разлей вода, но вот, попали в разные отряды. И теперь встречаться можно было только изредка, выкраивая время в плотном графике дежурств и тренировок.

– Я вечером дежурю, – убитым голосом сказал парень.

– Поменяйся с кем-нибудь, – предложили ему. – Ваш лейтенант наверняка разрешит.

– Я попробую, – неуверенно пообещал Миямура.

И уныло отправился в расположение своего отряда. Навстречу катастрофе.

***

Ренджи мчался в штаб третьего отряда. Он долго терпел, скрипя зубами, но вот, прижало всерьез, и позарез требовалось выговориться.

Абарай неожиданно для себя остался один. Он и сам не заметил, как это случилось. Он привык к тому, что их трое: он сам, Рукия и капитан Кучики. Единая команда, одно целое. И Ренджи был уверен, что они трое имеют друг для друга немалое значение. Рукия – друг детства, старый и надежный товарищ, с ней вместе пройдено немало опасностей. И Кучики-старший, присоединенный к ним двоим практически силой, но все равно надежно. Как бы ни старался он держаться наособицу, когда становится по-настоящему скверно, никто из них не разбирает, кто там старше, кто главнее, они просто защищают и выручают друг друга. На том и стояли. До тех пор, пока этот не появился.

На то, что у Рукии вдруг завязались отношения с Хаями, Ренджи поначалу не обратил внимания. Пусть делает, что хочет, он был уверен, что ее отношение к нему, Абараю, не изменится. Оно как будто и не изменилось, но… Отношения Рукии и Хаями так и не стали настоящим романом, пылкой страстью, скорее они остались нежной дружбой, похожей в чем-то на ту, которая была у нее с Ренджи. Рукия и Наото встречались, гуляли, разговаривали, порой тренировались вместе, и Ренджи начал замечать, что пришлый капитан постепенно начинает занимать его, Абарая, место.

Не лучше было и с капитаном Кучики. До сих пор Ренджи казалось, что они, в принципе, подружились. Конечно, тайчо – каменный истукан, и доброго слова от него не дождешься, но ведь поладили, и научились понимать друг друга, и заботились один о другом, и принимали, как должное. Ренджи был уверен, что Кучики так холоден просто потому, что по-другому не умеет, Сайто когда-то убедил его в этом. И вдруг появляется Хаями, и неожиданно выясняется, что Кучики может и по-другому. И взгляд его способен становиться мягче, и слушать он может внимательнее, а порой свидетелям их с Хаями перепалки начинало казаться, что они сейчас подерутся, в точности, как бывало у Абарая с Рукией. Лейтенанта Кучики совершенно перестал замечать, и Ренджи стало очевидно, что капитан и раньше относился к нему, лишь как к подчиненному, что бы он там себе ни навыдумывал.

Не то, чтобы Ренджи всерьез надеялся на помощь, просто не мог больше молчать. Он в гневе метался по кабинету капитана третьего отряда, а сам Сайто раскинулся в этот раз на диване, с благосклонной улыбкой внимая излияниям.

– Нет, а чем он лучше меня? – Громогласно возмущался Абарай. – Такой же руконгаец. Я еще понимаю, если б какие-то там манеры, а то ведь такой же грубиян. И я его нисколько не слабее!

– Ну, – мягко осадил Сайто, – мне Хаями по секрету рассказывал, что они с Кучики как-то раз сошлись в дружеском поединке и свели вничью. Никто не смог победить, не покалечив и не убив противника. А тебя Кучики чуть не каждый день размазывает без вреда для здоровья. Так что не увлекайся.

– Ладно, пусть, – нехотя согласился Ренджи. – Пусть он сильнее, ну и что? Скажете, им просто нужен был кто-то сильный рядом? Чушь! Они и сами кого угодно…

– Конечно, нет, – улыбнулся Сайто. – Сила вообще тут ни при чем. Если следовать этой логике, лучшим другом для Кучики должен был бы стать командир Ямамото.

Абарай, как бы ни был зол, все-таки ухмыльнулся, представив такую компанию.

– Да уж. Нет, я знаю, что Рукия не поэтому. Не уверен насчет капитана, но все равно… Почему тогда? Вы же знаете, почему?

– Не то, чтобы совсем уж так и знаю, но догадываюсь и могу обосновать, – Сайто поерзал, устраиваясь поудобнее, заложил руки за голову и приготовился к объяснениям. – Тебе про кого надо, про Рукию или про Бьякую?

– Про обоих! Ну, про Рукию я и сам могу догадаться…

– Ты для нее старый друг, – мягко улыбнулся Сайто. – Уверен, она даже не замечает, что обижает тебя. Ведь она любит тебя точно так же, как раньше, а то, что вы стали реже видеться, так ведь, насколько я понимаю, у вас никогда и не было расписания.

– Какого еще расписания? – Недовольно буркнул Ренджи. – Свиданий, типа? Конечно, не было. Что я, календарь?

– Ну вот. Наверняка ей кажется, что ничего не изменилось.

– Ну ладно. Я на нее, на самом деле, не очень-то и обижен, – проворчал Абарай, непроизвольно сжимая кулаки. – А вот тайчо… Я думал, он лучше ко мне относится.

– Ох, Ренджи! – Сайто возвел глаза к потолку. – Боюсь, ты на меня очень сильно обидишься, если я тебе объясню, почему к тебе не может быть какого же отношения, как к Хаями.

– Я Кучики не ровня? Ну да, конечно! Но я тоже мог бы стать капитаном, если б захотел!

– Это ничего не изменило бы, – Сайто покачал головой. – Ты ему действительно не ровня, но не только по рангу, но и по характеру. И ты его просто никогда не поймешь.

– А Хаями понимает, что ли? – Вызверился Ренджи. – Я столько лет с ним бок о бок! А этот только что появился! Что он вообще знать может?!

– Ну, насколько я могу судить, – осторожно заметил Сайто, – эти двое вообще очень похожи.

– Да в чем это? У них ничего общего! И этот еще лыбится все время, тайчо это бесит, я же знаю!

– Я успел неплохо изучить Хаями, – начал издалека капитан. – Мы долгое время тренировались вместе, он учил меня магии демонов, а я его – некоторым приемам рукопашного боя. Он рассказывал мне о своем детстве. Конечно, я ничего не знаю о детстве Кучики Бьякуи, но, чисто логически, могу догадываться. И полагаю, выросли они в одинаковых условиях.

– Чего?! – Ренджи уставился на собеседника с тревогой. Впервые в жизни он усомнился в адекватности Сайто. – Какие одинаковые условия? Хаями вырос в Руконгае!

– А ты свой семьдесят восьмой район с первым не сравнивай. Это совсем разные вещи. Просто послушай. Хаями – сын синигами, он с рождения обладал духовной силой. Он выделялся среди остальных ребят. Выделяться можно по-разному, но вот такого рода отличие, как правило, приводит к возникновению чувства собственного превосходства. Самым достойным из друзей для него был собственный отец. Да и не было у него возможности общаться с кем-то еще, ведь он с раннего детства посвящал почти все свое время тренировкам. А кроме того, следует помнить, что отец Хаями старался дать сыну хоть какое-то образование. Он передал сыну все, что вынес и из Мира живых, и из Сейрейтея. На это тоже требуется немало времени. Так что в детстве Наото рос практически в изоляции. И изоляция эта была более чем наполовину добровольной. А теперь попытайся представить, в каких условиях вырос твой капитан.

Ренджи постарался представить. Выходило действительно похоже. Кучики – семейство не простое, наверняка ребенок из такой семьи с рождения ощущал себя особенным. И легко поверить, глядя на капитана, что его с пеленок гоняли на тренировки.

– Так чего же они друг на друга совсем не похожи? – Воскликнул он наконец.

– Только внешне, – пожал плечами Сайто. – Ну, еще сыграл роль тот факт, что Хаями в юности ушел из дома в дальние районы, где получил немало зуботычин, пока научился драться, как следует. Это сбивает спесь. Ну а Кучики вовремя никто не отлупил. Они выросли в одинаковых условиях, а вот повзрослели в разных. Они приобрели разные маски, но прячут под ними очень похожую гордость.

Ренджи, насупившись, шумно засопел. Он не понимал, чем его собственная гордость хуже гордости Хаями.

– Они очень похожи, – продолжал Сайто. – Они, может быть, еще с уверенностью этого не знают, но несомненно чувствуют. Поэтому им легко общаться друг с другом. Ты сам подумай. Они равны по рангу. Они померились силами и тоже оказались равны. У них схожие представления. Им не приходится притворяться друг перед другом. С тобой, например, Кучики чувствует себя обязанным быть сильнее. Он ведь твой капитан! Он ни за что не покажет тебе свою слабость. Потому что ты воспримешь это именно как слабость. А вот Хаями он считает равным себе, и уверен в таком же отношении с его стороны. Ведь не станешь равного себе считать слабым, согласись!

Ренджи фыркнул. Скрестил руки на груди и отвернулся.

– Ну так я тоже его слабым не считаю!

– А ты хочешь его превзойти, – напомнил Сайто. – И тебе очень хочется, чтобы он стал слабым. Разумеется, тебе он никогда этого не покажет.

Абарай снова засопел. Конечно, Сайто триста раз прав. Кучики – его, Ренджи, капитан и соперник. Недостижимый соперник. Какая дружба может быть в таких условиях? Мало ли, что могло померещиться! И все равно было обидно.

– Ты не переживай так сильно, – утешил его Такайя. – Я вот тоже сколько бьюсь в этом направлении, а добился только чашки чая в рабочем кабинете. Меня он тоже не считает ровней. С Хаями в этом смысле попроще.

– И все равно не понимаю, – проворчал Ренджи. – Если этот Хаями – всего лишь высокомерная сволочь, что в нем Рукия нашла?

– Ты не прав, – мягко возразил Сайто. – Не такая уж он и сволочь. Просто с Рукией он ведет себя так, как привык за годы странствий, а с Бьякуей так, как его воспитали в детстве. Он же не прикидывается! Он искренен, и это, несомненно, подкупает. Может, вместо того, чтобы воевать с ним, лучше попробовать поладить? А?

– Терпеть его не могу, – фыркнул Абарай.

Сайто только вздохнул. Он ясно видел, что дело вовсе не в гипотетической неприязни, а просто Ренджи из принципа первый шаг к сближению не сделает. Придется снова его выручать. Поговорить с Хаями, объяснить ситуацию. Намекнуть Рукии, что кое-кто страдает, пока она счастлива. Словом, принимать меры. Сайто, снисходительно прищурившись, поглядел на насупленного лейтенанта и подумал о том, что в жизнь шестого отряда ему приходится вмешиваться чаще всего.

Но поговорить он так ни с кем и не успел.

***

Миямура вдумчиво изучал расписание патрулей. Нужно было найти кого-то, кто заступает на пост примерно в то же время, что и его приятели из шестого. Это было несложно; сложность заключалась в том, что парень был новичком, почти никого не знал в отряде и не представлял, с кем бы можно было поменяться. Вот разве что… Орикаса! Это неплохо. Эта девушка была старше Миямуры, но он успел познакомиться с ней и знал, что у нее в двенадцатом отряде, в лаборатории, есть парень. Вряд ли она откажется поменяться, ведь это такая возможность внезапно нагрянуть к своему любовнику. Девушки это любят.

Орикаса Хироэ и в самом деле с радостью ухватилась за его предложение. Согласовать вопрос с заменой было делом недолгим, и в то самое время, когда Миямура отправился на пост, Хироэ помчалась к Бюро технологического развития.

Томинага Масаи был чертовски занят. Требовала доведения до ума документация по приборам, открывающим гарганту. Само это сооружение, запущенное и работающее, возвышалось посреди зала, и ученый сверял показания приборов. Это занятие не отнимало бы так много времени, если бы не молоденькая лаборантка, помогающая Томинаге. Она вертелась вокруг него, невзначай задевая бедром, их руки то и дело встречались то на приборах, но на бумагах. Масаи ухмылялся, делал вид, что отталкивает девчонку, но ладонь его при этом, как бы случайно, ненадолго задерживалась на ее ягодице. Все это, несомненно, отвлекало.

И вот в тот момент, когда его пальцы в очередной раз скользнули по заднице помощницы, лаборатория содрогнулась от пронзительного вопля:

– Томинага, сволочь, так вот ты чем без меня занимаешься?!

Ученые вздрогнули, обернулись к скандалистке с изумлением. Многие здесь знали ее или просто видели, что она приходит к их коллеге. Глаза Хироэ сверкали от ярости. Лаборантка, испуганно ойкнув, поспешила скрыться по ту сторону лабораторного стола. Томинага замер, отчаянно пытаясь подобрать слова для оправдания. Все-таки, действительно виноват. Орикаса схватила с ближайшего стеллажа какую-то бутыль.

– Э, Хироэ, ты чего разошлась? – Масаи решил делать вид, что ничего не произошло. – Что с тобой? И вообще, почему ты не на дежурстве?

– Вот для чего ты про мое расписание расспрашивал! – Вопила Орикаса. – Я, дура, думала, ты ждешь, когда мы сможем встретиться! А ты тут девок лапаешь!

– Каких девок? Совсем того?

– Я тебе покажу – «того»!

С этими словами Орикаса метнула в парня бутыль. Он проворно пригнулся, и та разлетелась вдребезги, ударившись в стену за его спиной. Остальные ученые опешили.

– Эй, ты, как тебя, – встревоженно начал один из них, – дура, что ли? Ты что делаешь? Сломаешь что-нибудь.

– А ты заткнись! – В говорившего полетел измерительный прибор. – Покрываете этого кобеля!

– Хироэ, прошу, не трогай тут ничего! – Взвыл Томинага. – Это же лаборатория, на воздух же взлетим! Давай в другом месте поговорим!

– Я тебя прямо тут размажу!

Ученые двинулись было обезвредить скандалистку, но в руках у ревнивицы уже оказалась очередная колба, и они побоялись бросаться.

– Хироэ, положи эту штуку, – строго сказал другой ученый.

Колба полетела ему в голову, а сама Орикаса рванулась к изменнику, на ходу хватая со стеллажа еще какой-то прибор.

Все происходило слишком быстро. Будь здесь кто-то из старших офицеров, они, возможно, и успели бы перехватить девчонку, но ученые, непривычные к боевым действиям, растерялись. Только в тот момент, когда увесистый лабораторный инструмент полетел в голову Масаи, кто-то взвыл: «Орикаса, стой!» – а больше никто ничего не смог сделать.

Снаряд угодил в устройство для открытия гарганты, опрокидывая его, пробивая кожух. Посыпались искры… А потом грохнуло так, что заложило уши. Прибор закоротило, но вместо взрыва над ним образовался плотный серый шар, быстро увеличивающийся в размерах.

– Бежим отсюда, быстро! – Рявкнул заведующий лабораторией.

Кто-то успел нажать кнопку тревоги, сигнализирующую об аварии и призывающую всех, кто может, спасаться. Ученые бросились врассыпную, но тут грохнуло вторично.

***

Синигами столпились вдоль границы серого тумана. Туман этот цветом больше напоминал дым от пожара, но не клубился, а стоял плотной стеной, образуя этакий купол, накрывший собой практически всю территорию двенадцатого отряда. На несколько шагов вперед еще можно было различить очертания белых стен, но дальше стояла серая мутная мгла.

По тревоге здесь собрались все капитаны и лейтенанты, включая и первый отряд. Были и другие офицеры, но они предпочитали оставаться подальше, скрываясь за спинами командования. В воздухе витал вопрос, заданный уже всеми в самых разных вариациях: «Что здесь происходит?» Куроцучи допрашивал одного из ученых, единственного, спасшегося из взорвавшейся лаборатории. Лицо парня было все еще зеленого цвета, а глаза сильно навыкате. Он видел, как падали в конвульсиях те, кто не успел убежать; он не был уверен, что сам не коснулся тумана, и теперь с ужасом ожидал, что вот-вот свалится в корчах, давясь собственным языком. И, конечно, в панике он не заметил, что последние из тех, кто стоял сейчас в толпе собравшихся, выбегали уже прямо из-за туманной черты. Но членов двенадцатого отряда среди присутствующих было чрезвычайно мало. Спастись успели только те, кто вовремя среагировал и при этом достаточно быстро бегал.

– Это девка! – Сбивчиво объяснял ученый. – Не из нашего отряда! Парень у нее тут. Был. Она чем-то… Прибор взорвался. Устройство для гарганты. То есть, оно может и работает еще, но его коротнуло. Я не знаю, чем она бросила, но ведь там у нас еще стеллаж с ядами стоял!

– Идиоты, вы зачем пускаете посторонних в лабораторию?

– Да не пускал ее никто! Она сама ворвалась! Мы и сделать ничего не успели. Дура ревнивая, увидела, что парень с лаборанткой крутит. Наверное, нарочно с поста сбежала, чтобы их застукать.

Куроцучи, убедившись, что повинны в происшествии не его исследования, успокоился было, и даже повеселел, но тут же спохватился, что остался без лаборатории, практически без рук, и помрачнел снова. Остальные капитаны, одновременно прислушиваясь к рассказу ученого, разбрелись вдоль линии тумана, очерченной достаточно четко. Даже отсюда было заметно, что линия эта слегка изгибается.

Вернулись посыльные, отправленные оценить размеры катастрофы. Они рассказали, что пятно тумана имеет круглую форму и занимает почти всю территорию двенадцатого отряда, зацепив немного и расположение тринадцатого. По их описанию можно было с уверенностью предположить, что эпицентром странного явления стала именно взорвавшаяся лаборатория. Теперь под куполом Сейрейтея ЭТО лежало, как капля воды, как еще один купол.

– Вот интересно, а что будет, если туда войти? – Задумчиво проговорил Куроцучи, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Это можно выяснить только одним способом, – проворчал Ямамото. – Кто-то должен туда войти.

В ответ нам это предложение все, кто его слышал, разом содрогнулись и отступили подальше от границы тумана. Особенно активно шарахнулись рядовые, и без того стоявшие довольно далеко. Ведь это жутко помыслить! Вот так запросто войти в это неведомое, наверняка отравленное пространство. Что там с тобой станет? То ли тут же упадешь и загнешься в страшных мучениях, то ли рога и когти отрастут. Это вам не с пустыми драться. Всякому свойственно бояться неведомого. Ученый из взорванной лаборатории даже хотел закричать, что этого нельзя, что никто не должен туда входить ни в коем случае, но поперхнулся воздухом от волнения и ничего не сумел сказать.

Тогда капитан Кучики, первым встрепенувшись, решительно зашагал в сторону аномалии. Ямамото его не одернул, а офицеры за спинами капитанов вздохнули с облегчением. Каждый боялся, что именно его запихнут туда ради эксперимента. Только Зараки, все на свете прослушавший, заметил движение капитана шестого отряда и уставился с тревогой и недоумением. Ему было ясно, что Кучики опять решил выпендриться, но что именно он собирался сделать, Кенпачи не понял, и потому не мог перехватить.

Бьякуя успел сделать несколько шагов, когда за ним следом метнулся Наото, схватил за плечо.

– Эй, ты куда это один собрался?

– Двоим незачем, – холодно отозвался Кучики.

– Тогда я пойду, – Хаями попытался отодвинуть его и вырваться вперед, но Бьякуя остановился, бросил через плечо ледяной взгляд.

– Если ты намеревался идти сам, ты должен был среагировать первым.

– Ну и сволочь ты, Кучики, – обреченно вздохнул Хаями.

– Тормозить не надо, – надменно бросил Бьякуя, высвобождая плечо. Наото убрал руку, признавая справедливость его слов. Не успел – значит, не успел.

Ренджи, наблюдавший эту картину, заскрипел зубами от зависти. Попробовал бы он сам назвать Кучики сволочью! Наверняка капитан смерил бы его с ног до головы оценивающим взглядом, с оттенком той брезгливости, с какой юный натуралист изучает неизвестное насекомое, и поинтересовался бы, уже не собрался ли он, Абарай, в отставку, раз начал хамить командованию. А на этого ухмыляющегося наглеца спокойно реагирует. Но тут же обида сменилась тревогой, потому что капитан уже входил в мутную пелену тумана.

Капитан Кучики неторопливым, уверенным шагом углублялся в туман все дальше и дальше. Ренджи, следя за ним, не заметил, как подошла Рукия, просто внезапно ощутил ее руку в своей. Она тоже, не отрываясь, смотрела вслед брату.

– Мы с тобой идиоты, Ренджи, – шепнула она. – Это мы должны были пойти туда.

– Ага, как же! – Прошипел тот в ответ. – Он даже этому… – Абарай кивнул подбородком в сторону Наото, потом вдруг спохватился, что Рукия относится к капитану совсем не так, как он, поправился: – Капитану Хаями не позволил пойти. А нам бы и подавно не разрешил.

Кучики забирался все дальше и дальше. Его хаори уже совершенно слилось с серой пеленой, виднелись только смазанные черные пятна: форма, волосы. Все собравшиеся с замиранием сердца следили за его движением.

– Хватит, Кучики! – Скомандовал, наконец, Ямамото. – Достаточно, возвращайся назад.

К величайшему облегчению присутствующих, капитан развернулся и двинулся назад все тем же неторопливым шагом. Он проявлялся все четче и четче, и когда, наконец, шагнул за туманную черту, все облегченно выдохнули.

– Ничего особенного не почувствовал, – сообщил Бьякуя.

Его немедленно окружили. Все вглядывались в его лицо, словно стараясь заметить признаки пока неявных, но несомненно ужасающих и необратимых изменений. Первой набросилась Унохана.

– Капитан Кучики, я должна вас обследовать, – безапелляционно заявила она.

– Вы же не думаете, что сможете провести такое исследование в одиночку? – Тут же встрял Маюри.

– Уж конечно, капитан Унохана без тебя не справится! – Зло оскалился Хаями, рефлекторно вступавшийся за женщин, даже за тех, которые в защите не нуждались. – Если ты остался без лаборатории и хочешь воспользоваться чужой, то так и скажи!

Куроцучи поглядел на него еще более злобно. Два капитана сильно недолюбливали друг друга: повод поссориться был, а вот повода помириться пока не представилось. Унохана мягко отстранила непрошенного заступника.

– Разумеется, капитан Куроцучи, мы займемся этим делом вместе, – сказала она, глядя при этом на Хаями. – Не стоит ссориться.

Наото смутился под ее взглядом и отступил назад.

– Разберитесь с этим как можно быстрее, – напутствовал ученых Ямамото. – Остальные пока расставьте посты вокруг этой штуки. Ничто не должно оттуда вылезти незамеченным.

***

В маленькой лаборатории Уноханы за Бьякую взялись всерьез. Удивительно, но действовали исследователи на удивление слаженно. Бьякуя почти ожидал, что они поссорятся: Куроцучи привык вести себя по-хозяйски в любой лаборатории, а Унохана вряд ли позволила бы это. Но оба так увлеклись необычной проблемой, что обо всем на свете позабыли, и уж конечно их в последнюю очередь интересовало, кто тут главный.

Присутствие капитана медиков здорово успокаивало подопытного: в глазах Куроцучи читалась такая алчность, что казалось, лишь ее участие удерживает его от того, чтобы немедленно не разобрать образец на составляющие. Однако Унохана столь явно заботилась именно о здоровье пациента, что капитан двенадцатого отряда тоже воздерживался от рискованных мероприятий.

Исследовали жадно, но вместе с тем осторожно. Бьякуе казалось, что ученые боятся прикоснуться к нему. Во всяком случае, поначалу они держались на расстоянии и не снимали резиновых перчаток. Это вызывало в нем раздражение и тревогу. Все же постепенно исследователи расслабились, перевел дух и Кучики. Похоже, все было не так уж страшно.

– Не вижу никаких явных изменений, – потирая подбородок, подвел итог Куроцучи.

Унохана согласилась с его выводами. И все равно, несмотря на это, подопытного на ночь заперли в больничной палате, создав снаружи кидо-барьер. Посмотрим, сказали они, что с ним произойдет за это время. Бьякуя же старательно делал вид, что ему все это безразлично.

***

К вечеру все капитаны собрались вместе, отсутствовал лишь Кучики, помещенный, по выражению Уноханы, в карантин. Делились первыми выводами. Куроцучи доложил о том, что никаких изменений в состоянии подопытного не заметил, а значит, в туман, в принципе, можно входить. Но окончательное решение на этот счет отложили до утра, чтоб уж наверняка. Неведомая дрянь, нечаянное порождение безумных экспериментов, пугала по-настоящему. Ведь никто из тех, кто оказался внутри, так и не вышел наружу!

Пока более остро встала другая проблема: оказалась потеряна связь с патрульными в Мире живых. Вся координация и слежение за пустыми осуществлялась из Бюро, ставшего вдруг недоступным. Ямамото распорядился отправить к патрульным других бойцов: объяснить ситуацию и сообщить, что работать пока придется по старинке, без приказов, ориентируясь лишь на ощущение реяцу. Самых бестолковых и неопытных надлежало заменить кем-нибудь поумнее.

Остатки двенадцатого отряда Ямамото велел наскоро растолкать по баракам других отрядов. Унохана предложила для этой цели часть больничных корпусов, и никто не стал возражать.

Решено было также отправить лейтенантов во главе небольших групп бойцов в ночное патрулирование вокруг зоны тумана, просто на всякий случай, мало ли, вдруг оттуда что-нибудь полезет. Капитанам же надлежало быть готовыми сменить их утром, сразу после того, как станет известно что-нибудь определенное насчет состояния Кучики, и выработан хоть какой-то план действий.

К концу собрания Куроцучи откровенно тосковал. Нему наверняка уже взяла пробы тумана, как он велел, и ученому не терпелось приступить к их исследованию. К утреннему собранию, он надеялся, ему уже будет, что сказать присутствующим.

***

Ночь прошла спокойно, если не считать того, что дежурные вздрагивали от каждого шороха, да еще порой мерещились в пелене тумана какие-то смутные тени, но никто не мог бы поручиться, что ему это не привиделось просто от страха.

Утром Бьякую, напоследок еще раз основательно помучив, выпустили из заточения. Он к тому времени уже окончательно смирился со своей участью и даже перестал думать о том, что будет, если Унохана у него все-таки что-нибудь найдет.

На собрании его разглядывали с нескрываемым любопытством. Несмотря на то, что оба исследователя в один голос утверждали, что его кратковременный контакт с туманом обошелся без последствий, в глубине души все были уверены, что неведомое вещество просто обязано представлять собой отраву замедленного действия. Оно же из лабораторий Куроцучи! Когда там было что-то, кроме ядов?! Бьякуя уже и сам в этом уверился и не понимал, что его дернуло соваться в самое пекло. Впрочем… нет, понимал. Не хотелось выглядеть трусом. Теперь вот приходится расхлебывать.

– Сейчас, когда ясно, что туда можно войти, мы должны предпринять более длительную вылазку, – сказал Ямамото. – Нужно посмотреть, что происходит внутри, есть ли там кто-то, велики ли разрушения, и подобраться как можно ближе к эпицентру. Кучики, возьмешься?

Бьякуя только обреченно кивнул. Никаких возражений не последовало, ни от кого, даже от Зараки, который, поостыв, рассудил, что с отравой связываться – себе дороже. Все прочие полагали, что Кучики все равно человек конченный, если подцепил там какую-нибудь заразу, так что пусть уж он и продолжает дело. Куроцучи, впрочем, утверждал, что ядов в воздухе нет. Ну, то есть, грохнули, конечно, стеллаж с химикатами, но так ведь то ближе к лабораториям, да и выветрилось уже. Туман же представляет собой какую-то другую субстанцию, пока неясно, какую именно (на этом месте он высказал немало нелестных слов об оснащении лаборатории четвертого отряда), но все же ядом эта дымка не является. Это мало кого успокаивало.

– Может быть, никаких сложностей и не возникнет, – стараясь, чтобы его голос звучал обнадеживающе, предположил Ямамото. – Но все же, если почувствуешь что-нибудь необычное, сразу возвращайся. Для нас сейчас самое важное – информация.

Бьякуя снова наклонил голову. На его лице застыло привычное скучающее выражение, словно ничего особенного не происходит, словно он получает самое обыкновенное задание, и никто не смог бы сказать, что он на самом деле думает обо всем этом.

Когда Ямамото распустил собрание, и капитаны отправились сменить своих лейтенантов, Бьякую догнал Хаями. Его лицо было непривычно серьезным.

– Ты как? – С тревогой спросил он.

– Все в порядке, – ровно отозвался Кучики.

– Хочешь, я с тобой пойду?

– Нет. Будет лучше, если я пойду один.

– Так ты… – Хаями нахмурился, пристально поглядел на друга. – Тебе кажется, с тобой все-таки что-то происходит? Что-то не так?

– Нет, мне так не кажется, – поспешил успокоить его Бьякуя. Он ясно видел, что Наото терзается чувством вины, что не успел сходить в разведку сам. Точно так же, как и Кучики было бы неуютно, если бы Хаями его опередил, и с ним от этого стряслось что-то скверное. – Я чувствую себя совершенно обычно. Просто Ямамото не хочет лишнего риска. К тому же, кто-то должен сменить твоего лейтенанта.

– Ты уверен, что дело в этом?

– Знаешь, Наото, – Кучики высокомерно прищурился, глядя на собеседника, – тебе совершенно не идет это выражение лица.

Хаями ухмыльнулся.

– Ну, в общем, ты меня понял, Бьякуя, – подытожил он. – Если с тобой там что-нибудь случится, лучше мне не попадайся, башку оторву.

– Это мы еще посмотрим, – надменно ответил Кучики.