Текст книги "Легенды леса 1. За краем леса (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Кайтен снова оглянулся с любопытством, на сей раз на караван.

– А что это мы такое везем?

– Подарки, – объяснил Ан-Таар. – Всякую мелочь, которой у нас в избытке, и которой мы можем поделиться. К сожалению, нас еще слишком мало, и наша жизнь еще не утряслась, обустройство съедает все ресурсы. Большая, старая семья собирает куда как побольше.

– Это плата за оружие? – уточнил Кайтен.

– Нет. Не плата. Это подарок.

– А в чем разница? – не уступил Кайтен. – Мы отвезем это, взамен получим оружие. Плата и есть!

– Во-первых, кузнецы не устанавливают цену на свои изделия, – принялся размеренно перечислять Ан-Таар. – Во-вторых, если даже ты ничего не выберешь, мы все равно оставим наш груз кузнецу. В-третьих, если бы ты пришел без подарков и попросил меч, тебе бы все равно его дали. Просто это невежливо, приезжать с пустыми руками. Пока мы можем чем-то поделиться, мы делимся. Это традиция.

– Ну ладно, – согласился Кайтен. И тут же задумался: – Значит, мне обязательно надо что-то выбрать. Иначе мы останемся ни с чем. Придется возвращаться, собирать новый караван.

– Не советую хватать что попало, – покачал головой Ан-Таар. – Со своим оружием ты должен в буквальном смысле сродниться. Ты должен чувствовать, что это твое, без тени сомнения. К тому же, не забывай, что кузнец может изготовить для тебя подходящее оружие. Вряд ли ты не понравишься ему настолько, что он откажется.

– А это возможно? – разволновался Кайтен.

– Такое бывало, – спокойно сказал Ан-Таар. – Иногда возникает столь серьезная антипатия, что кузнец просто не может сковать оружие именно для этого стража. Но это большая редкость. Всего несколько случаев за всю историю нашего народа. Можешь не тревожиться.

– Но я чужак, – уже со страхом возразил Кайтен. – Вон, ваши ящеры меня на дух не переносят.

– Не они тебя, а ты их. Они просто чувствуют твою неуверенность, поэтому не отзываются.

– А если тот, ну, кузнец, тоже почувствует?

– Что ж, у тебя есть примерно два дня, чтобы обрести уверенность, – невозмутимо отозвался Ан-Таар.

Уверенности Кайтен так и не почувствовал. Впрочем, беспокойные мысли оказались вытеснены любопытством. Ближе к вечеру второго дня путники выехали из леса, миновали широкое поле, засеянное созревшими злаками, и в конце концов тропа привела их на окраину селения. Здесь все было совсем иначе. Никаких древних руин; стояли ровными рядами бревенчатые домики. Видно было, что дома очень старые, но не обветшавшие, а словно бы закаленные временем. Вросшие в землю срубы казались окаменевшими. Под окнами росли плодовые деревья, дорожки были засыпаны песком, все вместе создавало общее впечатление основательности и аккуратности. Кайтен вспомнил, что отсюда родом Тэ-Кота, следящий, и подивился самоотверженности человека, добровольно покинувшего этот дивный уголок, чтобы поселиться с новой семьей в столь неустроенном месте.

Среди домиков показались какие-то люди, и Ан-Таар приветственно поднял руку. Немедленно поднялся гвалт, и встречать гостей высыпала, наверное, вся деревня. Народу было множество. Ан-Таара здесь явно знали, принялись выспрашивать, с чем пожаловал, да куда направляется. Когда тот объяснил, что к кузнецу, любопытные взгляды хозяев немедленно обратились к Кайтену. Тот смущенно помалкивал.

– Мой ученик, – представил своего спутника страж. – Его зовут Кайтен.

– Добро пожаловать, Ан-Кайтен, – степенно кивнул ему какой-то древний старик. Держался он властно, будто главный, но Кайтен не стал ломать голову над его статусом. Вместо того покосился на своего учителя – не поправит ли. Страж ничего не сказал. То ли не хотел объяснять чужим людям, откуда взялся его ученик, то ли родовое имя теперь и впрямь полагалось Кайтену по статусу.

– Время позднее, – сказал все тот же старец. – Вы ведь заночуете у нас?

– Конечно, – согласился Ан-Таар. – Но в кузницу хотелось бы попасть безотлагательно.

Против этого хозяева ничуть не возражали. Множество рук ухватили тюки, на которые указал страж. Гаонока он потрепал по носу, убеждая не упрямиться и идти, куда поведут. После этого Ан-Таар ухватил за локоть своего ученика и ловко выволок его из толпы.

Суета осталась позади, и Кайтен вздохнул с облегчением. Столь бурного приема он не ожидал. Его учитель тем временем уверенно нашел тропинку, ведущую в обход селения к дальней окраине. Тропинка, немного повиляв по фруктовому саду, вывела путников на открытое место у реки. Взору их открылись два сооружения. Одно, подальше, у самого берега, могло быть только кузницей: основательное, приземистое, с густым дымом из трубы. А вот второе… Кайтен даже растерянно заморгал, настолько не ожидал увидеть что-то подобное.

Это было что-то вроде застекленной галереи. Задняя стена этого вытянутого дома была глухой, зато передняя и половина боковых почти полностью закрыта цветными стеклами. В свете закатного солнца сверкал причудливый орнамент, с первого взгляда бессистемный, но почему-то приковывающий взор. Роспись? Мозаика?

Что лесные жители используют стекло, Кайтен заметил и раньше. Окна в домах семьи Ан тоже были застеклены, но привыкший к этому и дома, Кайтен не обратил особого внимания. Только теперь, увидев это причудливое произведение искусства, он задумался. Значит, «дикари» умеют делать стекло. И не просто стекло, – цветное! Или все же роспись? Подойдя ближе, Кайтен убедился, что стекла в оконных проемах большие, цельные, просто разрисованы под мозаику. Но теперь впору было удивиться существованию такой краски. Нет, решил Кайтен, какие же они дикари? Ведь ему ясно сказали, что очень многое было изобретено в пору расцвета науки и техники именно здесь, в лесу.

И кузницы вышел человек и направился к гостям. Это был крупный, мускулистый мужчина, обнаженный по пояс, но в кожаном фартуке. Тугие бугры мышц перекатывались под лоснящейся от пота кожей. Неудивительно, подумал Кайтен, ему же все время приходится махать каким-нибудь тяжеленным молотом. Ему стало немного не по себе. А вдруг этот громила не захочет давать ему оружие? Погонит прочь, и поди с ним поспорь.

– Это Тэ-Каон, – вполголоса сказал Ан-Таар. – Кузнец.

– Я догадался, – отозвался Кайтен и сглотнул. Его волнение не укрылось от проницательного взора учителя, но страж только покосился оценивающе и ничего не сказал.

– Ан-Таар! – воскликнул кузнец и, подойдя, с размаху хлопнул стража по плечу. Тот даже слегка просел в коленях от этого удара. – Давно тебя не было видно.

– Да, давненько, – невозмутимо согласился Ан-Таар.

– В свой последний приезд ты увез с собой Коту, – припомнил Тэ-Каон. – А теперь какими судьбами?

– Мы за оружием, – страж покосился на своего ученика.

– Вот оно что, – кузнец придирчиво оглядел Кайтена с ног до головы. Тот насупился и расправил плечи, хотя кузнец возвышался над ними обоими, как гора. Ан-Таар рядом с ним и вовсе выглядел щуплым, как подросток. – Ну ладно, пойдем в галерею, поговорим.

Кузнец провел своих гостей к тому самому застекленному чуду, которое с таким удивлением разглядывал Кайтен. Впрочем, оказавшись внутри, он был поражен еще больше. Вся задняя стена галереи оказалась увешана оружием всевозможных форм и размеров. Здесь были мечи, топоры, секиры, копья и множество других вещей, названия которых Кайтен не знал. На отполированные до блеска лезвия ложились цветные пятна, солнце, пробиваясь сквозь раскрашенные стекла, сверкало на стальных гранях разноцветными всполохами.

– Нравится? – с видимым удовольствием спросил Тэ-Каон. – Ты вот что, парень, погуляй пока, посмотри. А нам поговорить надо.

Кайтен кивнул, даже не оборачиваясь. Сверкающее великолепие приковало его взгляд. Он сделал шаг, другой. А потом и думать забыл об оставшихся у дверей спутниках. Их голоса он слышал только поначалу: кажется, кузнец выспрашивал о своем бывшем родственнике, Тэ-Коте. Слушать подобные разговоры не было никакого интереса.

Кайтен прошелся вдоль стены, разглядывая великолепные образчики кузнечного искусства. Хоть он ничего не понимал в этом, но мог себе представить, насколько сложно выковать из металла все эти вензелечки, цветочки, листики. Рукояти мечей были украшены тонким орнаментом. На концах пик расцветали целые букеты. Кайтен остановился у топора, чья рукоять была украшена тонко сделанной цветочной гирляндой. Удивительно. Ведь сколько времени потребуется на каждую такую штуковину! Поначалу Кайтен скромничал и руками ничего не трогал. Но тут все же не удержался, погладил пальцем изящные листики. А ведь гирлянда тут не просто так, сообразил он. Если взяться за рукоять, ее изгиб защитит ладонь от удара противника.

Теперь Кайтену стало вдвойне интересно. Если весь этот декор имеет практический смысл… Ну, ладно, может и не весь. Но он уж точно не в ущерб функциональности. Кайтен снял со стены один из мечей. Он удобно лег в руку, кажущаяся декоративной форма рукояти помогала удерживать оружие. Кайтен занял стойку, но поскольку о фехтовании читал только в книжках (а книжек он за свою жизнь прочел немного), ничего толкового у него не получилось. Он повесил меч на место, спохватившись, отругал себя за неучтивость. Не следовало хватать руками вещи без разрешения хозяина. Дальше он осматривал коллекцию, заложив руки за спину.

Вскоре его внимание привлек небольшой топор, довольно скромный по сравнению с другими предметами. Два лезвия, направленных в разные стороны, изящной формы, но без чеканки и прочих изысков. Из украшений на рукояти – только простенький орнамент. Но в этой строгой лаконичности чувствовалась гармоничность и завершенность. Кайтен вдруг понял, что этот топор нравится ему куда больше, чем его разукрашенные сотоварищи.

Не удержавшись, Кайтен снял оружие со скобы. Оно легло в руку уверенно и точно, будто пригнанное по ладони. Кайтен взялся двумя руками, потом одной. Вес был подходящий: ощущался, но не отягощал. При взмахе лезвие со свистом рассекало воздух. Кайтен, чье знакомство с топорами ограничивалось колуном для дров, был совершенно заворожен этим звуком. Нужно будет попросить себе что-то подобное, решил он. Теперь следовало повесить топор обратно на стену, но он никак не мог заставить себя отпустить рукоять. Очень уж нравилось само ощущение оружия в руках.

– Все-таки топор, – сказал Ан-Таар. – Жаль.

Кайтен стремительно обернулся. Оказалось, что кузнец со стражем уже не беседуют, а внимательно за ним наблюдают, стоя в дверном проеме. Он покраснел.

– Почему же жаль? – удивился Тэ-Каон.

– Для спарринга неудобно. У меня-то меч.

– А тебе вот прямо так необходим этот спарринг? Ему же не с людьми драться.

– В спарринге тренируется не только ловкость в обращении с оружием, но также смелость и тактическая смекалка, – неумолимо заявил Ан-Таар. – Впрочем, неважно.

– Да, главное, нам повезло, – согласился кузнец. – Вам не придется задерживаться, а мне работать ночь напролет. – Он улыбнулся Кайтену. – Нравится? Забирай.

– Вот его? – неуверенно уточнил Кайтен.

– Ты же его выбрал. Или что, сомневаешься?

– Нет! – тут же откликнулся Кайтен и решительно сжал рукоять.

Сразу после этого с кузнецом распрощались и отправились обратно в деревню. Кайтен все вертел в руках свой топор, оглаживал рукоять. Любовался.

– Видишь, ты напрасно тревожился, – сказал ему Ан-Таар. – У тебя все получилось. И все остальное так же получится.

– Ну, я ничего особенного пока что не сделал, – проворчал Кайтен.

– Но ты же понял, почему выбрал именно этот топор?

– Ну… он такой… удобный, – неуверенно проговорил Кайтен.

– Вот именно, – внушительно подтвердил Ан-Таар. – Скажи, ты согласился бы сейчас поменять его на что-нибудь покрасивее?

– Да зачем мне красивее? Мне и этот нравится!

– Вот именно, – снова повторил Ан-Таар.

Немного помолчав, страж заговорил снова:

– Подумай, как будешь его носить. На охоте его лучше держать не зачехленным, поскольку он может понадобиться в любой момент.

Кайтен принялся примеряться. На пояс? За спину? Повсюду, куда ни пристрой, есть риск наткнуться на одно из острых лезвий. Может, стоило взять меч? Тот хоть в ножнах.

– Наверное, стоит сделать петлю и пристроить топор на спину ящера, – предложил Ан-Таар, следивший за его мучениями. – Мы всегда ездим верхом, и он будет у тебя под рукой.

– Хорошая мысль, – обрадовался Кайтен.

В итоге он весь вечер проторчал в загоне, куда отвели Кидиан: придумывал крепление. Хозяева выдали ему куски кожи и необходимый инструмент, и Кайтен принялся колдовать с ними, упрямо отвергая помощь всех, кто заглядывал в конюшню. В конце концов, ему удалось приспособить петлю, которая легко ослаблялась, стоило потянуть оружие вверх. На рукояти топора недалеко от лезвий обнаружилась шишечка, на которую Кайтен сперва не обратил внимания, а теперь подумал, что она, видимо, была сделана как раз для этого. Под этой шишечкой и захлестывалась петля, а над петлей на рукояти оставалось достаточно места, чтобы ухватить рукой. Кайтен приспособил топор на левом бедре ящера. Вот он спрыгивает со спины своего скакуна, и тут же под правой рукой оказывается рукоять, только потяни. Отрепетировал несколько раз, остался доволен. Кидиан следила за его возней снисходительно и препятствий не чинила. Чтобы не поранить ящера, Кайтен подложил под топор толстую войлочную подушечку.

После был ужин в кругу семьи. Кайтен уже вроде бы привык к таким, но здесь это оказалось настоящим испытанием. Семья Тэ была огромна. Она не помещалась в одном доме, как семья Ан. Зимой они ели в нескольких залах, разделяясь по прихоти, но чаще по возрасту и полу. Теперь же ужинали под открытым небом, на поляне за деревней. Этот гигантский пикник не походил ни на что, прежде виданное Кайтеном. Шум, гам, смех, песни, беготня и толкотня. Дети от мала до велика носились между расстеленных на траве скатертей, хватая с них, что приглянется. Молоденькие девушки переливчато хохотали, о чем-то шепчась. Довольно большая компания явно разучивала новую песню, поскольку певцы постоянно сбивались, забывая слова, и потешались друг над другом. Ан-Таар увлек своего ученика на дальний край поляны, где было потише. Здесь расположились степенные старцы и старухи, а также несколько человек помоложе, но с лицами строгими, сдержанными. Местная элита, сразу догадался Кайтен.

Ан-Таар представил им Кайтена, а ему назвал сидящих. Мужчина с суровыми чертами лица, с мечом, лежащим у ног, – страж. Это он здесь главный, с уважением подумал Кайтен. Другой, с отрешенным выражением на лице, – следящий. Об этом Кайтен и сам догадался, поскольку следящий семьи Ан, Тэ-Кота, тоже постоянно ходил в подобной полудреме: он постоянно прислушивался к настроению леса. Здесь же оказался и другой следящий, но этот совершенно не выглядел сонным. Он-то и начал разговор.

– Как там Кота? Справляется в одиночку? Не страшно, что у вас всего один следящий?

– Почему нам должно быть страшно? – невозмутимо пожал плечами Ан-Таар.

– Но поселиться так близко к границе, в таком малом количестве, всего с одним следящим… Вы отчаянные люди!

– Неважно, близко селиться или далеко. Твари все равно пройдут по лесу, сколько угодно, пока не встретятся со стражем.

– Вы создали для нас надежный заслон, – вступил в разговор страж семьи Тэ. – Но вы же там совсем одни!

Смысла разговора Кайтен до конца не понял, уяснил только, что его учителя здесь очень уважают… и, кажется, считают слегка ненормальным.

Утром, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, двинулись в обратный путь. Ящеры, на сей раз налегке, трусили за всадниками прежним порядком. Тогда-то Кайтен и пристал к своему учителю насчет вчерашнего разговора за ужином. Ан-Таар объяснил ему, что твари появляются преимущественно вдоль границ леса. Там на него воздействуют эмоции окружающего недоброго мира, и лес реагирует, создавая тварей. Те двигаются вглубь леса, поскольку являются его порождением и, вероятно, вообще не могут передвигаться вне его. По крайней мере, до сих пор не было случаев, чтобы тварь вышла за пределы чащи. Словом, они идут вглубь, где их и встречают стражи. Семья Ан поселилась ближе всех к границе, закрыв от нее стан семьи Тэ. Так близко до сих пор не селился никто. Поскольку селение семьи Ан не прикрыто соседями ни справа, ни слева, как другие деревни, Ан-Таару приходится защищать большую территорию, чем другим стражам, а единственный следящий почти не выходит из транса, непрерывно прислушиваясь к происходящему вокруг. Потому их и считают немного чокнутыми. Но это все ерунда, безапелляционно заявил Ан-Таар, поскольку живется им не труднее, чем всем остальным, а потом семья разрастется, и все будет в полном порядке.

Домой вернулись, как и рассчитывали, к вечеру второго дня. Кайтена немедленно обступили, требовали хвастаться приобретением. Он продемонстрировал всем любопытным свой сияющий топор, ловко выхватив его из ременной петли. Семья осталась довольна. В конце концов, когда все разошлись, и стражи остались одни, Ан-Таар вдруг заявил:

– Ты слишком хилый для такого топора.

И, пока Кайтен возмущенно набирал воздуху в грудь, подбирая достойные выражения, неожиданно резким движением перерубил ребром ладони толстую жердь. Вытаращив от изумления глаза, Кайтен проглотил все свои возражения.

========== Праздник ==========

А потом началась учеба. Заключалась она по большей части в том, что Ан-Таар нещадно гонял своего воспитанника. Заставлял бегать, прыгать, подтягиваться на ветке, проделывать сложные гимнастические упражнения, таскать тяжести. Были и упражнения с топором: Кайтен учился направлять взмах, точно попадать в цель из любого положения, тренировал силу удара, кромсая специально заготовленные чурки и пеньки. Остававшиеся после занятий щепки шли на топливо для очагов, – семья бережливо относилась к дереву. После тренировок ученика стража кормили, как на убой: много мяса, много овощей и, разумеется, полезные травы. Кайтен и раньше не считался слабаком, но теперь он чувствовал, как на глазах наливаются силой его мускулы.

В перерывах между тренировками тела были еще и тренировки духа. Ан-Таар с нечеловеческим терпением растолковывал своему необразованному ученику, в чем суть работы стража. Мало выследить и покромсать на кусочки тварь. Нет, сделать это надо в особом состоянии духа, в безмятежно-спокойном, без злобы, без ненависти. Иначе не разорвать порочный круг: убийство твари породит новую тварь. Стражу необходим полный контроль над своими эмоциями: никакого раздражения при неудаче, никакого злорадства при победе. Вот это горячему ученику никак не давалось. Он с легкостью входил в раж, рубя пенек своим топором, неизменно свирепел, когда упражнение не давалось, ликовал, когда все получалось, как следует. Потом ему становилось стыдно, но Ан-Таар не видел проблемы. Во-первых, говорил он, это временно. Это сейчас, пока все внове, эмоции хлещут через край, но потом возникнет привычка, волнений поубавится. Во-вторых, переживания ученика кратковременны, мгновенно возникают и так же мгновенно гаснут. Они не успевают создать точку напряженности в душе леса, и тому не нужно обороняться. Наконец, в-третьих, даже если какая тварь и возникнет, так ведь учитель рядом, он разберется.

Постепенно Кайтен привык к новому распорядку своей жизни. Он обитал теперь в отдельном домике, положенном ему по статусу, как ученику. Сооружение было крохотное, но большего и не требовалось, поскольку единственное, чем Кайтен занимался дома, – падал и спал. Кто-то заботился о том, чтобы у него было все необходимое, но он понятия не имел, кто и когда это делает. Просто нехитрая обстановка дома всегда была приведена в порядок, а в очаге разведен огонь как раз ко времени возвращения с тренировки. С Кайтена лишь однажды сняли мерки, а потом новая одежда просто появлялась в его доме. Если он, слишком устав, не приходил на общую трапезу, ему неизменно приносили еду домой. Кайтен поначалу смущался, но Ан-Таар растолковал ему, что так и должно быть. Он теперь страж, а это значит, что о нем будут заботиться, как о страже, то есть так, чтобы он не испытывал ни в чем нужды.

Время от времени Тэ-Кота, вечно слоняющийся с осоловевшим видом, натыкаясь на стены, или сидящий неподвижно в тихом уголке, просыпался и сообщал о новых тварях. Тогда Ан-Таар брал с собой ученика, они забрасывали на спины ящеров сумки с провизией и необходимым снаряжением и отправлялись на поиски. Кайтен неизменно возил с собой топор, но до сих пор ему не доводилось пустить его в ход. Ан-Таар говорил: рано. Задачей ученика пока было только смотреть, слушать и запоминать. Страж показывал свой участок леса, велел выучивать приметы и тропы; объяснял, как находить тварей по следам и по легкому напряжению пространства (оказалось, что некоторыми навыками следящего Ан-Таар тоже обладает). Найденных тварей он раздирал в клочья, не слезая со спины ящера. Лишь один раз он взял с собой меч и продемонстрировал свое искусство владения холодным оружием. Этот короткий, в несколько секунд, бой Кайтен смотрел вытаращенными глазами, не веря, что сможет однажды научиться чему-то подобному.

Между тем, осень заканчивалась, готовясь уступить место зиме. Семья Ан убирала урожай и заготавливала съестные припасы. Здесь еще не было обширных полей, как у семьи Тэ, только небольшая вырубка за околицей. Деревья были использованы при строительстве, пеньки выкорчеваны и отданы для занятий стражей, все щепочки и веточки подобраны и употреблены, какие на корзины, какие в огонь, а образовавшаяся поляна распахана. Зерна было собрано всего ничего, но семью это не огорчало. Запасли великое множество других даров леса: соленые грибы в больших бочках, сушеные фрукты и ягоды, варенья, соки, большие ямы заполнились овощами. Кроме того, всю зиму предполагалось добывать свежее мясо. Как говорили старики, голодать здесь никогда никому не приходилось.

Когда была проделана основная работа, полагалось устроить праздник. Мару объяснила любопытному ученику стража: праздник осени всегда отмечают накануне холодов, когда еще немного, и начнут подергиваться ледяной корочкой лужи. А там уж и до настоящего снега недалеко. Под снегом лес засыпает, вот и следует как бы проводить его на покой, поблагодарить за все, что он дал за лето, обещать скорую встречу весной. Это чисто северный обычай, на юге, где зимы не бывает, свои обряды. Праздник осени всегда начинается бурно, весело, но к концу песни становятся похожи на колыбельные. Лес успокаивается, сворачивается, словно большой мохнатый пес у огня, и впадает в зимнюю спячку.

Кайтену было ужасно любопытно, но одновременно он жутко стеснялся. Что от него потребуется? Петь песни? Так он не знает ни строчки. А если еще плясать заставят… Жуть! Вот бы сесть тихонько в уголке, просто посмотреть, но как знать, вдруг это такое вопиющее нарушение обычая, что его немедленно выгонят из семьи?

Праздничная суета началась с самого утра. Кайтен, выползший из своей берлоги, растерянно озирался и жался к стенам. Было непривычно уже то, что его не разбудил сегодня с утра пораньше спокойный, но настойчивый голос Таара. Он проснулся поздно, от шума, гомона и смеха. В честь праздника занятия отменялись. И теперь Кайтену казалось, что лучше бы учитель, как обычно, принялся гонять его вверх и вниз по склону холма, потому что решительно не понимал, куда себя деть в необычной обстановке праздника.

А люди ходили из дома в дом, о чем-то весело толковали, смеялись, девушки, от пигалиц-подростков до взрослых невест, сбились в кучку и что-то, хихикая, обсуждали. Где-то за углом замка невидимые музыканты вразнобой пробовали свои инструменты, получалась жуткая какофония. Двери в общинном доме были распахнуты настежь. Кайтен порыскал туда-сюда, надеясь отыскать учителя и хоть по нему сориентироваться, как быть, но того нигде не было видно. Зато нашлась бабушка Мару. Она вдохновенно командовала в общем доме. Сюда стаскивали всевозможные угощения и расставляли по указке старой ведьмы на большом полотнище. Кайтен осторожно просочился к ней, тихонько спросил:

– А мне что делать?

– Тебе-то? – Мару едва удостоила его взглядом. – Сядь в угол, не мешай.

Кайтена такое предложение полностью устраивало. Он укрылся в тени, подальше от глаз, и стал наблюдать. Если не считать общего возбужденного настроения, это было похоже на обычный семейный завтрак. Ну разве что еще блюда на столе были диковинные, причудливых форм и затейливо украшенные. В остальном все шло, как обычно: составили тарелки на скатерти, и семья начала собираться и рассаживаться на полу. Таар появился одним из последних, скромно скользнул в дальний угол, где и встретился нос к носу со своим учеником. Стражи вместе придвинулись ближе к «столу».

Против ожиданий, никто речей не произносил. Все продолжали начатые ранее разговоры, и в целом все шло, как обычно. После завтрака все начали разбегаться, и Кайтен вслед за остальными вышел на улицу. Заметив, что Таар, рассеянно поглядывая по сторонам, незаметно отодвигается в сторонку, он решительно прервал эту попытку бегства, пристав все с тем же вопросом:

– А что я должен делать?

– Делать? – Страж недоуменно пожал плечами. – Что хочешь. Сегодня праздник.

– Но я же наверное должен как-то во всем этом участвовать? – не унимался Кайтен.

– Хочешь – участвуй.

– То есть, можно и не участвовать?

– Никто не заставляет.

– То есть, можно просто посмотреть? – обрадовался Кайтен. – Я хотел бы просто посидеть в сторонке и посмотреть на это все.

– Разумеется, можно, – Ан-Таар, похоже, не понимал, в чем проблема. – Я и сам обычно так делаю.

Похоже, учитель полностью одобрял подобное поведение, и Кайтен перестал терзаться по этому поводу. Вместо того он принялся слоняться по улице, останавливаясь то там, то тут, присматриваясь к тому, чем заняты люди, наслаждаясь почти забытым ощущением абсолютной праздности. И то сказать, давненько ему не удавалось перевести дух и просто побездельничать.

Послышалась переливчатая трель звонкой дудочки, к ней присоединилась другая. Они выводили веселую, заводную мелодию, такую, что невольно хотелось пуститься в пляс. Скоро показались и дудочники; за ними уже выстроилась целая процессия смеющихся и танцующих людей. Шествие все увеличивалось, к нему примыкали все новые и новые участники, и те, у кого были хоть какие-то инструменты, подхватывали мелодию. Прижавшись к стене, Кайтен пропустил всю компанию мимо себя. Он заметил, что все участники действа одеты по-праздничному: на женщинах были широкие юбки из цветных лоскутков, на мужчинах вышитые рубашки, и хотя погода стояла холодная, многие не надели даже меховых жилетов. Кайтену стало стыдно за свою рабочую куртку: он носил уже зимнюю, меховую. Может быть, среди его одежды и были какие-то праздничные наряды, но он до сих пор не нашел времени разобраться в своих вещах.

Процессия проследовала вдоль улицы к реке, петлей свернувшейся у подножия холма. Там, на уютном мысу, и остановились. Летом эта поляна покрывалась густой и мягкой травой; теперь трава пожухла и пожелтела, но это место все равно оставалось излюбленным для проведения праздников. У реки компания разбилась на отдельные группы, в каждой из которых началась какая-то возня. Кайтен устроился выше по склону, отсюда ему было хорошо видно, что происходит на берегу, но не очень хорошо слышно. Впрочем, наблюдая за людьми, он сделал вывод, что это просто какие-то игры. Мужчины, похоже, мерялись силами, пытаясь перетянуть друг друга с помощью обрывка веревки. Девушки плясали под аккомпанемент нескольких дудок, красуясь друг перед другом. Кажется, им всем там было очень весело, но Кайтен не мог найти в себе сил присоединиться к этому веселью. Кажется, он просто стеснялся.

Захрустела сухая трава, и Кайтен обернулся. Его учитель, тоже одетый в рабочую куртку, спустился с холма и сел рядом.

– Ты разве не участвуешь? – удивился Кайтен, припоминая, когда он в последний раз видел во всей этой суете стража.

– Не люблю этого, – отозвался Ан-Таар совершенно безразличным тоном.

Следом появился Тэ-Кота, как всегда, с таким видом, будто ему необходимо хорошенько выспаться. Плюхнулся в траву возле стража, взъерошил волосы.

– Петь еще не начали? А, балуются пока. Скорей бы уж отвести все это.

– Все равно ты расслабишься не раньше, чем выпадет снег, – заметил Ан-Таар.

– Это верно, – следящий вздохнул. – Слушай, зима наступит, отпусти меня по соседям прогуляться. Может, хоть кого-то найду в ученики. Чем дольше тяну, тем дольше буду в одиночку пахать.

– Конечно, езжай.

– А что, – полюбопытствовал Кайтен, – из здешних никто не годится?

Кота только рукой махнул.

Через некоторое время из толпы внизу выбралась Ан-Мару. Ведьма улыбнулась сидящим, отдельно подмигнула Кайтену и уселась на траву рядом с ним. Ученик стража немедленно вцепился в нее, благо старуха никогда не отказывалась удовлетворить его любопытство.

– Бабушка Мару, а что там вообще происходит?

– Веселятся люди. Ты бы тоже пошел да повеселился со всеми. На поясах уж точно любого перетягаешь.

– Не хочу я, – испугался Кайтен. – Не знаю, что там делать. Вы просто расскажите, что все это значит.

– Да что значит? – Мару рассмеялась. – Закончили с хлопотами, вот и радуются. Игры, потом песни. Твои-то труды нынче не закончены, вот тебе и не понятно.

Внизу отдельные группы закончили свои занятия и объединились. Теперь уже все вместе о чем-то болтали, хохотали заливисто и так заразительно, что Кайтен невольно начал улыбаться. Какая-то гуделка, к звуку которой он все еще не мог привыкнуть, уже начала выводить незнакомую мелодию, но ее пока никто не подхватывал. Кажется, все это не было стройным ритуалом, не соблюдались регламенты, не чувствовалось единого ритма; просто люди отдыхали, как им хотелось, и ничего больше.

Снизу, с поляны, к сидящим поднялась Ан-Кава, она несла в руках объемистый ковшик. Оценивающе оглядев всю компанию, она вдруг уселась между стражами, но обернулась не к Таару, а к Кайтену.

– Ну как тебе праздник?

– Ну… – неопределенно протянул Кайтен, пытаясь найти слова.

– А у вас там, в городах, бывают праздники?

– Конечно! – обрадовался Кайтен подсказке. – Только они не такие.

– А какие? – Кава кокетливо наклонила голову.

– Ну, во-первых, у нас там пьют много вина…

– Такого? – И она сунула ему под нос свой ковшик.

Кайтен принюхался. Кажется, там и вправду было что-то забродившее, но пряный запах давал все основания предположить, что этот самодельный напиток превосходит любые сорта элитного алкоголя, которые только можно найти в городах.

– Что это? – не удержался Кайтен.

– Попробуй.

Он попробовал. Что-то терпкое, сладкое, невероятно ароматное, но сравнить было решительно не с чем.