Текст книги "О пауках и монстрах (СИ)"

Автор книги: Keyni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Уилсон, поворочавшись в засохшей луже крови, наконец заметил его.

– Питти? Раскрой секрет, меня кто-то разбирал на органы? Может, ты? Или мы наконец попробовали потрахушки с расчлененочкой?

Потом он заметил лицо Питера и осекся.

– Что-то случилось?

Пит едва заметно кивнул, но Уэйд уже и сам все понял. Он быстро оглядел Питера, и частично выдохнул с облегчением – его детка цела и невредима, а с остальным дерьмом он готов был справиться.

– Уэйд, – Питер старался, очень старался, чтобы его голос звучал ровно, чтобы в него не пробралась предательская дрожь, которая стучала в груди. – Что случилось на миссии?

– Миссии? – непонимающе переспросил Уэйд.

– Мстители, помнишь? Ты ушел утром.

– Точно!

Уэйд стянул с рук жесткие от засохшей крови перчатки и с омерзением откинул их в сторону.

– Мы наверняка здорово повеселились! – бодро отрапортовал он. – Эта цыпочка, Вдова, клянусь тебе, детка, она от меня просто без ума.

– Уэйд!

Желтый и Белый паниковали внутри, но, ради разнообразия, совершенно безмолвно.

– Я не помню, – признался Уэйд. – Вообще ни черта из сегодняшнего дня не помню. Ощущение, словно все мозги выжгло.

Он виновато улыбнулся, и сердце Питера сделало кульбит, но он с усилием не улыбнулся в ответ. Сейчас дело было слишком важным, чтобы спустить его на тормозах, как они делали раньше. Этот скелет будет лишним в их и так переполненном шкафу.

– Постарайся вспомнить, – мягко попросил Питер, сцепив пальцы до побелевших костяшек. – Это важно. Это очень важно.

Да постарайся же ты, блядь!!

Вот сам и вспоминай, – мысленно огрызнулся Уэйд, но послушно закрыл глаза и попытался нашарить в памяти хоть что-то.

– Я… я помню тебя утром в душе, – проговорил он наконец. – Завтрак. Ты выгонял меня, чтобы я не опоздал. Но я все равно опоздал. Мстители не рады, но мы решили, что должны сделать все хорошо для тебя.

Сердце Питера больно трепыхнулось.

– Я помню… – Уэйд поморщился. – Помню, что мы отправились на остров. Точно. Кажется, на нас напали.

Он растерянно проморгался, нахмурился, шаря взглядом по полу, как будто новенькие, измазанные кровью доски способны были напомнить о забытом.

Что было дальше?

Что было?!

Вспоминай же, ну!

Включи мозги, говна кусок!

Уэйд поднял на Питера виноватый удивленный взгляд.

– Я не помню, малыш. Дальше – провал. Ебаный огромный провал.

Он видел, что в Питере застыла настороженность: в его взгляде, в движениях его тела.

– Кто-то пострадал? – тихо спросил Уэйд. Паркер тяжело выдохнул и покачал головой:

– Я не знаю. Но… мистер Старк звонил. Он не сказал, но, кажется, на миссии что-то произошло.

Пит осекся. Говорить было трудно, хотя он вертел эту мысль так и эдак, пока Уэйд был без сознания – рассказать ли о случившемся.

– В общем, – решился Питер, – это был не ты. Не твой голос, не твои эмоции. Ты был злой. И хотел прикончить меня.

– Черта с два! – выдохнул Уэйд одновременно с Белым и Желтым. В кои-то веки у них всех троих наблюдалось потрясающее единение мнений, они будто стали целым, нормальным человеком, для которого причинить Питеру вред – самый большой страх, ночной кошмар, от пробуждения после которого разрывается сердце и не хватает воздуха. – Тыковка, я ведь никак не мог…

Он наткнулся на настороженный, испуганный взгляд Питера, и вдруг понял, что, видимо, мог.

Уэйд сжал виски с такой силой, словно хотел выжать чертовы воспоминания из раскалывающейся головы, как сок из апельсина.

– Думайте, блядь! – приказал он себе и всем тем, кто сейчас был в нем, всем, с кем он был знаком и о ком, возможно, не догадывался.

И, словно в ответ на его приказ, перед внутренним взором вдруг мелькнула мутная, как через грязное стекло, картинка: Питер в своей домашней футболке, вышедший в коридор, привычно улыбавшийся, светлый и тоненький.

– Кто из вас это видел? – прорычал он.

Не я.

И не я.

«Я», – на этот раз никаких табличек, только бесплотный невыразительный и очень тихий голос в голове. – «Это был Красный. Красный занял тело».

– Что?!

Что?!

Что?!

– Уэйд, – позвал Питер, которого до усрачки пугало наблюдать за тем, как Уилсон вел диалоги в своей черепушке. – Озвучивай вслух, пожал…

Тот вскинул в воздух руку, оборвав Питера.

– Питти, – ровно-ровно произнес Уэйд, – погоди.

И, уже другим голосом, обращаясь, очевидно, не к нему:

– Ты еще кто такой?

Голос не торопился отвечать.

«Красный занял наше тело.»

Да что еще за Красный, еб твою мать?.

У нас тут пакет эм-энд-эмс кто-то просыпал?

«Красный – это ярость. Это смерть и какое-то, сука, просто адовое желание вырезать весь мир», – голос усмехнулся.

«Ладушки», – подумал Уэйд. – «Просто супер. Значит, помимо Белого и Желтого у меня в голове поселился какой-то сраный маньяк по имени Красный. А теперь, будь добр, скажи, кто такой ТЫ? Зеленый? Пурпурный? Цвета единорожьего говна?»

«Ты и так все знаешь, братан», – усмехнулся голос. – «Я тот, кто был до вас всех, ебаная вы шизофрения. Я – Уэйд Уилсон.»

Уэйд почувствовал себя так, словно его с размаху ударили в живот чем-то очень и очень тяжелым.

– Не-не-не-не-не, – забормотал он снова вслух, – хрена-с два, парень. Я – настоящий Уэйд Уилсон. Я, а не какой-то блядский голос в голове!

«Во-первых, заткнись, потому что ты пугаешь мальчишку», – посоветовал ему голос, – «я тебя прекрасно слышу, а вот Питеру и так за сегодня досталось.»

«Тебе-то до него какое дело?» – огрызнулся Уэйд.

Блядь, может, мы, на минуточку, поговорим о маньяке, что живет в нашем уютном общежитии?

«Ты ненастоящий Уэйд!» – припечатал Уэйд охуевший зазнавшийся голос.

«Ну, конечно» – иронично хмыкнул тот. – «Сейчас мы начнем разбираться, кто главнее? Больше у нас проблем нет?»

Питер, осторожно тронул Уилсона за плечо:

– Уэйд, мне не хотелось бы жаловаться, – сказал он тихо, – но мне сейчас ужасно страшно.

Уэйд вздрогнул.

Питер сидел перед ним: совсем молоденький, ладный, чистый. Уилсон хотел было притянуть его к себе, но вспомнил, что он все еще в кровище, и передумал.

– Все в порядке, малыш, – солгал он. – В смысле, вообще-то, все хуево, но тебе не надо бояться, хорошо, Питти-крошка? Не возражаешь, если я сейчас стяну с себя это дермище, вымоюсь в душе, а потом мы сядем вместе и поговорим. Ладненько?

Питер молча кивнул, с силой сжав зубы.

Уилсон отправился в душ, стянул прилипший к коже, задубевший костюм, и долго отмывался. Голоса в голове молчали.

А когда вышел, то понял – пусто.

Питер ушел.

– Пиздец, – выдохнул Уэйд и без сил опустился на диван. Кажется, на этот раз он окончательно пустил все по пизде.

Питер вышел на улицу и с удивлением сощурился на рассветное небо. Значит, он просидел там с мертвым Уэйдом ночь. Паркер зябко повел плечами, застегнул куртку до подбородка и направился по привычному маршруту. Он всегда шел одним и тем же путем: по утрам, когда выскакивал от Уэйда исцелованный, голодный и счастливый; и по вечерам, когда сбегал, потому что не удавалось остаться на ночь.

Вдоль пустого дома с выбитыми стеклами, брошенной с прошлой зимы тачки, до мусорных контейнеров и налево. Питер свернул за угол и отшатнулся, ударившись плечом о раскрошенную каменную кладку.

На асфальте в утренних сумерках лежало распоротое тело мужчины, и зрение Питера, сфокусировавшееся вдруг, отметило в темной дыре из засохшей крови внутренности. Картинка поплыла.

– Господи, – пробормотал он онемевшими губами, – боже, блин, боже.

Надо было достать телефон, надо было вызвать полицию, но у него задеревенели конечности. Питер осел на землю, грохнулся задницей об асфальт и тут же отполз подальше, хотя этого беднягу, распотрошенного как пиньяту, уже явно бессмысленно было бояться. Стоило бояться того, кто это сделал.

Тихий колокольчик интуиции осторожно звякнул у него в мозгу.

«Нет, нет, нет» – думал Питер в ужасе, но какая-то часть его разума уже знала ответ.

Да.

Этот бесконечно долгий, тяжелый, болезненный, переполненный кровью день никак не желал заканчиваться.

Питер потянулся за телефоном и, не глядя, нашарил во входящих номер.

– Мистер Старк, – прошептал он, судорожно сделал вдох и договорил, – кажется, мне нужна помощь.

========== 7. ==========

Прежде Питеру не приходилось видеть Тони в таких обстоятельствах – ранним утром, уставшего и настороженного.

– Не хотелось бы на тебя давить, парень, – произнес он спокойно, но Паркер чувствовал незнакомые, недобрые нотки в его голосе, – но думаю, что сейчас-то ты уже должен был все понять об… Уэйде.

Питер промолчал. У него едва-то хватило духу в двух словах рассказать о своей находке и попросить вызвать полицию. А дальше язык словно отнялся. Сильнее всего на свете Питер не хотел бежать и жаловаться на Уэйда. Обвинять Уэйда. Но он…

– Понимаю, – кивнул Тони, будто прочитав мысли. – Ты испугался. Не знал, что делать. Это не стыдно, пацан, не грызи себя.

– Я хочу ему помочь, – пробормотал Питер и морнул, глядя перед собой. Потом вскинул на Старка взгляд:

– Но не знаю. Не знаю как. У него в голове… я…

Слов не нашлось.

Тони посмотрел куда-то в сторону, выдерживая паузу, потом вздохнул.

– Ты многое на себя берешь, парень, – проговорил Старк. – Понимаю, это супергеройский синдром, который у тебя из задницы лезет. Тебе хочется верить, что ты имеешь над Уэйдом власть, что сможешь его изменить, но, Питер. Ты не понимаешь, кто он такой. И не спорь, ладно?

Питер, даже если бы и хотел, не смог бы спорить. Этот день вымотал его, выжал насухо и от усталости его разум просто отключался. Весь мир словно оказался в смазанной дымке, и голову держать становилось все тяжелее, и глаза закрывались сами.

Старк подхватил покачнувшегося мальчишку под руку.

– Так, кажется, кому-то пора баиньки, – сделал он вывод и дотащил Питера до машины едва ли не волоком.

– П.Я.Т.Н.И.Ц.А., – негромко позвал он, устроив отключившегося мальчика на заднем сидении, – доставь, пожалуйста, юного мистера Паркера в башню. И оповести мисс Поттс, что его нужно устроить в жилых комнатах. Пусть позовет Хэппи, сама она его не дотащит.

– А вы, босс?

– А у меня ещё есть разговор.

Услышав осторожный хлопок входной двери, которая так и оставалась незапертой, Уэйд в надежде вскинул голову и бросился в коридор. Ну, конечно, Питер вернулся! Он не мог просто уйти! Наверное, купил кофе и какой-нибудь пончик, и сейчас они вдвоём все хорошенько обмозгуют.

В коридоре стоял последний человек в мире, которого Уэйд ожидал увидеть в своей дыре.

А потом этот последний человек коротко размахнулся и ударил его в лицо, ломая нос. И выругался зло и несдержанно, тряся ушибленной рукой.

– Не думал, что миллиардеры знают такие слова, – прогнусавил Уэйд, которому тут же залило полный рот крови.

– Ты сейчас и не такое узнаешь, – пообещал ему Тони. – Потому что, если мне придётся изобрести способ, как тебя убить, чтобы спасти пацана, поверь мне, я его изобрету.

Уилсон отшатнулся.

– Что с Питом?

– Ничего страшного, – оскалился Старк, – если не считать нервного срыва из-за подарочка, что ты оставил в подворотне. Спасибо, хоть бантом не обвязал.

В глазах Уэйда мелькнуло непонимание, но тут же угасло. Нечего тут думать, все и так понятно. Прирезал кого-то, вот и все.

– Нотации пришли читать, док? – хмуро процедил Уилсон, утирая кровь с лица.

– Да я бы прикончил тебя, – просто отозвался Тони. – Но оживешь же, сволочь. И пацана жаль. Влип в тебя, а ты плевать на него хотел.

Уэйд дернулся и сгреб рубашку Тони в горсть:

– Даже не смей, Старк.

– А то что? – прищурился тот. – Выпустишь своего плохиша? Спасибо, эту развлекательную программу я сегодня уже видел.

– Я защищаю Питера, – процедил Уэйд.

У Тони на лице не проступило ни капли веры.

– Да ну? Хочешь сказать, это случилось в первый раз?

Они молча уставились друг на друга.

– Вот и я решил, что нет. Только ты, псих гребаный, подумал, что сможешь скрывать это все от Питера, верно? Напомнить тебе, что ты устроил сегодня на миссии?

В глазах Уэйда мелькнуло что-то, но Тони и не думал его щадить.

– Клинт госпитализирован. Просто везение, что Наташа и Стив не пострадали в этой мясорубке. Операция по захвату превратилась в какую-то бойню, по делу группировки не осталось ни единого обвиняемого. Ни единого, Уилсон! Я ничего не забыл? Ах да. Еще парочка трупов на улицах Нью-Йорка и чудо, что Питер сегодня не в их числе.

– Мы бы не навредили ему!

– Ну, конечно. Самый лучший способ уверить человека в своей нормальности – говорить о себе во множественном числе, браво, Уэйд.

– Питера всё устраивает, – Уилсон разжал ладонь, отпуская Старка, и сделал шаг назад.

– Устраивало, – поправил его Тони. – Слушай, я до этого не лез, считал, что пацан как-нибудь сам с тобой разберётся, когда поумнеет. Сейчас он умнеет. Но наблюдать, как ты его убиваешь, я не собираюсь, Дэдпул. У него, в отличие от тебя, жизнь только одна. И если с ним что-то случится…

– А может, пусть Питер сам решит, что ему нужно? – неприязненно поинтересовался Уэйд, сложив руки на груди.

«Пусть он уходит», – ожил вдруг голос-самозванец, – «он его провоцирует».

«Заткнись!»

– Питер влюблен, так что я и не надеюсь на его благоразумие, – произнес Тони медленно. – И если ты испытываешь что-то похожее, хоть на самую малость, то обеспечь ему, будь добр, безопасность. Или я сделаю это за вас обоих.

Он отвернулся, давая понять, что сказал все, что хотел. Заметил все еще валяющуюся в коридоре катану, смерил ее долгим взглядом и вышел прочь.

Уэйд закрыл за его спиной дверь, сполз на пол вдоль стены, устало откинул голову.

«Держись подальше от этого парня», – посоветовал самозванец, Уэйд решил именовать его только так, – «каким-то образом он ужасно бесит Красного».

– С чего бы мне вообще тебе верить? – поинтересовал Уэйд, потирая виски. – Может, это ты устроил весь балаган, а? Кроме тебя никто из нас не знал о существовании… как там ты его называешь?

«Красного».

– Точно. Может, ты и есть наш психопат?

«А я похож на психопата?»

– Чувак, ты в моей голове.

«Нет уж, парень», – невесело хмыкнул голос, – «это вы все – в моей. Долгая история.»

– А я никуда не тороплюсь.

Питер с трудом открыл глаза и тут же снова закрыл – комнату через большое окно заливал яркий солнечный свет. Осторожно проморгавшись он, наконец, смог разлепить веки и оглядеться. Комната была незнакомая: светлая, белая и какая-то совершенно стерильная, необжитая.

– С пробуждением, мистер Паркер! – приветствовал его знакомый прохладный голос.

– Привет, П.Я.Т.Н.И.Ц.А. А что я тут делаю?

– Босс доставил вас ранним утром в бессознательном состоянии.

– О, ч-ч-черт! – воспоминания о чудовищной ночи вернулись все разом, тяжелым больным комом. – Что с Уэйдом?

– Я не знаю, – отозвался ИИ. – Мистер Старк не оставил распоряжений по этому поводу. Он просил вас поесть, пройти стандартное обследование и дождаться его возвращения.

– А где он?

– Встреча совета директоров.

– Стоп, – вскинул голову Питер, – она же должна быть в субботу?

– Все верно, – согласилась П.Я.Т.Н.И.Ц.А., – сегодня.

– Но, – Питер почувствовал как становится тяжелым язык и поднимается паника, – но миссия же была… П.Я.Т.Н.И.Ц.А, сколько я здесь?

– Вы пробыли без сознания шестьдесят два часа, мистер Паркер.

Питер со стоном накрыл ладонями лицо:

– Мэй меня убьёт!!!

– Мэй Паркер предупреждена о том, что мистер Старк берет вас с собой в поездку на научную конференцию, – любезно сообщила П.Я.Т.Н.И.Ц.А.

Питер криво усмехнулся – да уж, Тони умел оказать необходимое впечатление, и, раз Мэй еще не подняла государственную армию на ноги, значит удалось и на этот раз.

– В школе мистер Старк также все уладил, – подала голос ИИ.

Питеру вдруг стало невероятно стыдно. Это он, Пит, заварил эту кашу, а разгребать приходится Тони, который вообще-то не обязан этим заниматься.

А еще Уэйд. Внутри что-то перевернулось и закололо. Оказывается, Пит успел по нему соскучиться просто чокнуться как, даже будучи в бессознательном состоянии. Нутро заныло, но память благополучно подсунула воспоминания о том вечере и ночи. Как же сильно Паркеру захотелось забыть все это, но на скелет таких размеров у них не хватило бы и целой квартиры.

– П.Я.Т.Н.И.Ц.А., я, пожалуй, пойду, – проговорил Питер, поднимаясь.

– А как же распоряжения мистера Старка?

Паркер выдохнул. Черт, уйти сейчас – значит снова выглядеть импульсивным подростком, плюющим на заботу Тони, что в свете последних событий выглядело бы совсем уж по-свински.

– Да, – смирился Питер. – Точно. Тогда завтрак.

Заботливо подзаряженный телефон сообщил о нескольких пропущенных от Мэй, сообщениях от Нэда, и целой горе звонков от Уэйда. Питер чертыхнулся и торопливо нажал на вызов.

– Детка! – Уэйд схватил трубку после второго гудка и в его голосе послышалось чудовищное облегчение. – Господи, Пит, прости меня, принцесса, прости. Я совершенно ебанутый, можешь лично прийти и врезать мне по яйцам, возражать не стану, слова не скажу, только не пропадай так больше, потому что я и так психопат, но тут двинулся уже окончательно. Ты не отвечаешь, и тебя нет дома, я влезал к тебе в комнату, когда уходила Мэй, знаю, обещал, так не делать, но я места себе не находил, а тётушки не было, и вот…

– Уэйд, – против своей воли, не смотря на весь пережитый ужас, Питер рассмеялся, потому что, ну, невозможно же. Его затопила с головой такая огромная нежность, что даже говорить было сложно, – Уэйд, не тарахти, я понимаю тебя через слово.

– Ты в порядке? Где ты сейчас? Почему не отвечал? Ты обиделся? Ты пострадал? Старк запер тебя в подвале, приковав к батарее? Ты сбежал в Гватемалу? Пит?

– Я, – начал Питер, чуть замешкавшись, а потом признался, – я был в отключке. Мистер Старк привез меня и оставил в башне. Все уже в порядке, просто, видимо… вымотался. Я не хотел тебя пугать, извини.

Уэйд изумленно заткнулся.

– Ты? Меня? Ты меня? Пит, да это я тебя напугал! Я напугал тебя пиздец как, оказывается. Прости, прости, прости меня, Питти, малыш. Как ты себя чувствуешь?

– В порядке, – торопливо заверил Питер. – Честно, Уэйд, все хорошо. И я, знаешь, соскучился. По тебе.

Уэйд некоторое время молчал в трубке, и Пит осторожно окликнул его:

– Эй?

– Прости, малыш. Очень хотелось вырвать себе сердце и сожрать его, но я решил, что становлюсь на путь нормальности, так что пришлось сдержаться.

– Уэйд, – только и выдохнул Питер и улыбнулся. Он буквально чувствовал, как стоит на краю бездны имени Уэйда Уилсона и готовится упасть в нее, не раздумывая.

– Я вообще-то много о чем успел подумать, пока тебя не было, – признался Уэйд уже серьезно. – Так что… если ты не решил изгнать меня из своей жизни, то я бы хотел разрулить вместе с тобой всю эту блядскую хуетень, которая произошла.

– Это звучит круче, чем предложение руки и сердца, – отозвался Питер.

Все в порядке, они вдвоем совершенно точно разрулят любую хуетень, они ведь супер-команда в красном спандексе!

– Мы разберемся с этим, – пообещал Питер, кусая губы, чтобы предательская улыбка не расползалась по ним ещё шире. – Обязательно разберемся, Уэйд.

И он услышал как Уэйд улыбается в трубку в ответ.

– Мне нужно закончить здесь кое-какие дела и поговорить с мистером Старком, – протараторил Питер, – и побыть дома с Мэй. Увидимся завтра, хорошо?

– Конечно, тыковка, – согласился Уэйд негромко. – Увидимся завтра.

========== 8. ==========

При встрече Уэйд сгреб Питера в объятия и не выпускал ровно до тех пор, пока тот не начал издавать звуки, опасно напоминающие удушье.

– Уэйд, ради бога, – выдохнул Паркер, когда удалось высвободиться, потирая ребра и приглаживая взъерошенные Уилсоном волосы.

Они уставились друг на друга, и Питеру даже как-то нехорошо стало от той боли, что звенела в уэйдовых глазах.

– Расслабься, ладно? – попросил Пит, касаясь его локтя. – А то мне кажется, что еще немного, и ты расплачешься как девчонка.

Уэйд усмехнулся, но будто бы даже выдохнул.

– Перекусим? Я бы сейчас сожрал все меню, – заявил Питер, потому что Уилсон замер столбом, как будто не зная, что с Питом теперь вообще делать.

– Давай, – оживился наконец Уэйд. – Что желаешь, тыковка? Мексиканскую, китайскую, итальянскую, бургеры, фалафель, отбивные, устрицы? Может хочешь сладенького? Или в ресторан? Такой, что даже Трамп писается там от восторга?

Питер неловко повел плечом, улыбнулся на уголок.

– Кажется, Пьетро обещал, что не видать нам больше скидки, но мы ведь можем попробовать, да? Может он уже и забыл про свои угрозы?

Проверить лишний раз злопамятность Пьетро им не удалось – была не его смена, но отсутствие скидки не помешало Уэйду завалить едой весь поднос и с крайне самодовольным видом занять стол у окна.

– Всё для тебя, принцесса!

– Я не принцесса!

– Как скажешь, принцесса.

Питер с хохотом бросил в него картофелиной фри, которую Уилсон ловко поймал. Это было так привычно и хорошо.

Так нормально.

– Господи, – вздохнул Питер, – совершенно не хочу говорить об этом кошмаре.

Уэйд сразу заметно помрачнел, уставившись на поднос, полный еды.

– Может сначала перекусишь? А то вдруг решишь сбежать от меня сломя голову, а тут твой любимый семислойный буррито, и я буду огорчен, если придется есть его в одиночестве.

– Если решу бежать, – усмехнулся Питер, – то прихвачу поднос с собой.

Уэйд наблюдал, как Пит разворачивал промасленную теплую бумагу, теребя в пальцах кромку сложенного меню.

– Сначала будет предыстория. Разберемся в новых терминах и все такое.

Питер кивнул, надкусывая буррито, и Уэйду больше всего хотелось молчать и наблюдать за этим славным мальчиком. Но не в этот раз. Он отложил меню, взял со стола стаканчик с зубочистками, вытряхнул все зубочистки неровной кучкой в стороне и хлопнул пустым донышком о столешницу.

– Сначала был Уэйд Уилсон. Тот самый красавчик, которого тебе не посчастливилось застать. Это как когда заказываешь в интернет-магазине Джимми Чу, а тебе приходит голубиное говно в спичечном коробке, Пит. Ожидания и реальность. У того Уэйда Уилсона не было никаких голосов, табличек и личностей в голове. Нормальный такой мужик, знаешь ли, а не сраный Билли Миллиган. Потом этому мужику выписывают билет в один конец по имени «рак-так-его-растак», мужик решает, что терять ему нечего, и соглашается на приглашение, бла-бла, я знаю, что ты все это знаешь, но погоди секундочку, Питти. Тут-то и начинается все самое интересное.

Уэйд взял несколько зубочисток и разложил перед собой.

– После эксперимента и знакомства с обаятельным няшкой-Аяксом, претерпело изменение не только фотомодельное тело нашего друга Уэйда, но и его ментальное сознание. Не удивляйся этим хитровыебанным терминам – я готовился. Так вот. Уэйду пришлось несладко, и в борьбе за жизнь и смерть во время опытов и даже после, его сознанию пришлось расщепиться на несколько частей.

Уэйд бросил в пустую баночку первую зубочистку.

– Белый – это трезвый разум. Такой же ебанутый и с дурацким чувством юмора, как и мы все, но самый адекватный.

Буду считать это комплиментом.

О дно стукнулась вторая:

– Желтый – это максимально вывернутый инстинкт самосохранения, поэтому Желтый параноик и дебил. Ну, и сам Уэйд, как раньше мы все считали. Обычно, когда я надевал костюм Дэдпула, то мы сливались в одно и были тем самым болтливым наемником в красном костюме. Дэдпул – более криповый и ебанутый, чем Уэйд, но мы как-то не задумывались, что же на самом деле происходит, когда мы убиваем, и, главное, что кто-то вообще может за это отвечать. Теперь мы знаем, что главный по убийствам у нас – Красный. У него нет таблички, и он не самый болтливый парень на свете, поэтому ему охренительно долго удавалось скрываться.

Уэйд кинул третью палочку.

– Пока понятно, детка?

– То есть, – медленно повторил Питер, указывая на баночку, – есть Белый, Жёлтый и Красный и каждый отвечает, типа, за свою функцию? Разум, страх и агрессия, так? При этом разум и страх любят поболтать, а об агрессии до этого никто не знал.

Он вспомнил, как странно двигался злобный Уэйд и как жутко звучал его голос – этот парень точно не был любителем вести светские разговоры.

– И все эти трое они, вроде как, часть тебя? – вопросительно поднял бровь Паркер.– А из-за эксперимента они просто… отпали? Крипово.

Уэйд повертел в руках еще одну зубочистку и несколько секунд помедлил:

– Ага, прям мечта психоаналитика, правда?

Он улыбнулся уголком губ, не глядя на Пита.

– Но есть еще кое-что. О Красном рассказал еще один голос в моей башке. Помнишь, когда случился тот приступ и некто разговаривал с тобой почти как я, а ты ему поверил?

Питер кивнул. Да, он помнил.

– Так вот, – выдохнул Уэйд. Казалось, эта часть истории давалась ему сложнее всего. – Я тоже не мог понять кто он такой, потому что наглый пиздюк представился Уэйдом, и это немного, знаешь, сбило меня с толку. Назвался бы он там Салатовым или цветом карамельной жопы, я бы и слова не сказал. Но тут, знаешь ли, самозванец прямо в моей башке. Говорит, что он – Уэйд, и вот это – реально крипово, Пит.

– Так и кто он? – не выдержал Питер.

– Он, – медленно ответил Уэйд, – Уэйд Уилсон.

Он постучал пальцем по стаканчику из-под зубочисток:

– Уэйд-Уилсон-до-экспериментов.

– Стоп, – покачал головой Питер, чувствуя, что сейчас его собственная голова развалится на несколько кусков.

Он отложил в сторону еду, вытер пальцы от жирного соуса и потянулся за стаканчиком с тремя одинокими зубочистками.

– Как так может быть? Ты – Уэйд Уилсон. Он никак не может, – Питер запутался в словах, помотал головой и попытался начать заново. – Ты – настоящий Уэйд…

– Да-а-а-а, – медленно протянул Уэйд, – я настоящий. Но настоящий-после-эксперимента, понимаешь?

– Нет, – честно признался Питер.

– До того, как случился эксперимент меня не существовало, был только тот чувак и отлично себя чувствовал. А потом все разбилось на осколки, и я – один из этих осколков.

– То есть ты…

– Просто ещё одна личность, ага.

В ту ночь, когда Уэйд это понял, он пустил себе пулю в голову, но Питеру об этом, разумеется, знать не следовало. Оказаться одним из изворотов шизофрении – не очень-то круто, поверьте на слово.

– Это еще не все, – проговорил Уэйд. – Я – часть его, а он – часть меня, и иногда кого-то из нас больше, а кого-то меньше. Раньше я этого не понимал, считая каждую из личностей частью собственного характера, но теперь-то понял, что в разных ситуациях мы – большой милкшейк, в котором иногда больше мороженого, а иногда – сиропа. Иногда шоколада, а иногда дерьма. Это я о Красном, надеюсь, никто не обиделся.

Уэйд невесело усмехнулся.

– Иногда во мне очень много до-Уэйда. Чаще всего, когда я с тобой, Пит. Он, знаешь… Из нас всех ему лучше всего удается тебя любить.

– Но я-то люблю тебя, мне все равно каким ты был когда-то, хоть дважды в неделю спасал котят.

– Малыш, – Уэйд все ещё усмехался, но от его тона у Питера все внутри смешалось в какой-то невыносимо ледяной ком, как от самого дурного предчувствия, – из наших с ним разговоров, мы выяснили, что иногда с тобой бывал он, а не я, и ты не замечал этого.

Питер потрясенно молчал. Он пытался вспомнить, когда такое было, когда он мог быть настолько слеп, чтобы не узнать Уэйда, его, черт возьми, Уэйда, принять за него кого-то другого, пусть и живущего в том же теле.

– Пит, это не важно, – Уэйд потянулся к нему, цепко поймал за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза, – я не собираюсь ревновать тебя к самому себе, тем более все это чуть сложнее того, как я пытаюсь объяснить. Я ещё не сказал самого важного.

– Боюсь представить, – пробормотал Питер.

– Он считает, чисто гипотетически, что каким-то образом наш разум пытается восстановиться. Может быть, дело в факторе регенерации, и он может работать с психикой, может быть, – Уэйд запнулся на секунду, но твёрдо договорил, – может быть дело в тебе и в тех чувствах, что мы все испытываем к тебе. Но, теоретически, у нас есть шанс снова стать относительно нормальным целым человеком.

Питер нахмурился.

– И в чем выражается то, что разум пытается восстановиться? Разве все не выглядит ровно наоборот? Твои раздробленные личности умудряются выхватывать контроль, начинают управлять тобой без твоего ведома. Этот до-Уэйд, Желтый, Красный.

Уэйд покачал головой:

– Это только сейчас так. Весь год, что мы провели с тобой, был просто отличным годом, Питер.

Уилсон произнес это так просто и искренне, что у Пита сжалось нутро.

– Даже Желтый с Белым реже болтали внутри башки, и, трудно передать, но я и правда стал чувствовать себя иначе.

– Значит, – продолжил мысль Питер, – это только в последнее время все пошло в другом направлении?

– Выходит, что так. Как будто я был слишком близок к тому, чтобы сбалансировать свои мозги, и все рухнуло, раскололось и проявились те части меня, о которых никто не знал.

– Откуда они вообще появились? – поднял бровь Питер. – Тот же самый до-Уэйд, почему он молчал всё это время?

– Это сложно объяснить, – Уэйд словно прислушался к чему-то, и Паркер догадался:

– Ты прямо сейчас говоришь с ним?

Уэйд коротко утвердительно кивнул головой.

– А поменяться местами сейчас вы можете?

– Я не могу заниматься таким при людях, Питер! – наигранно воскликнул Уилсон, и Питер громко фыркнул. Этот придурок точно был его Уэйдом, не ошибешься. Тот снова стал серьёзнее: – Нет, мы думаем, что не можем. Это как-то очень сложно работает, но рулю этим кораблём пока что я.

– Ладно, хорошо. Мы остановились на том, почему он молчал всё это время.

– Мы думаем, что дело опять-таки в возможном воссоединении. Большая часть осколков подружились и он… э-э-э, вернулся в сознание.

– Большая часть?

– Ага. Этот ебанутый парень, Красный, вроде как, индивидуалист. Идея объединения ему не нравится. Так, по крайней мере, говорит Уэйд.

– У меня голова кругом, – пожаловался Питер.

– А я кому этот поднос жратвы заказал? Жуй и восстанавливай моральные силы, – улыбнулся Уилсон, но потом поймал его ладонь и проговорил уже серьезнее:

– Эй, малыш. Все не так плохо. Теперь мы хотя бы знаем, что за хрень происходит, так что дело за малым – найти способ утрясти все это дерьмо. А я утрясу, будь уверен. Мы утрясем.

– Это ты сейчас о нас с тобой или о группе поддержки в твоей голове? – ляпнул Питер, а потом спохватился – это было грубовато. Но Уэйд пожал плечами и посмотрел ласково.

– О нас всех. Они часть меня. Я как твоя индийская жена – женишься на мне, изволь уважать большую семью и моих танцующих слонов.

Пит вздохнул:

– Да уж куда я денусь. И ты не мог бы помочь мне с этой горой еды? Я погорячился, когда сказал про все меню.

– Вообще-то, очень даже мог деться, – тихо заметил Уэйд, и в следующую секунду уже принялся рыться в содержимом подноса. – А что это тут у нас? Пауэр-биг-кесадилья? А ну иди ко мне, сладкая горячая детка. О нет, ты успела остыть? Черт возьми, серьезные разговоры вечно все портят! Начиная от жратвы и заканчивая настроением! А не, фсе ещо офень фкусно, Пифи!