Текст книги "Брешь (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Мысли сменяли друг друга с неимоверной скоростью. Уже давно Локи не предвкушал ничего подобного.

Дождаться похорон было сложно, хотя до них оставались считанные часы. Когда Фригга зашла за ним в траурных одеждах, Локи быстро обратился одной из её придворных дам, придав лицу выражение величайшей скорби, и вышел за ней, с удивлением отмечая, что мир вокруг, впрочем, даже не изменился. Смешавшись с другими придворными дамами, Локи выбрал место рядом с Фриггой, успевая бросать быстрые взгляды на всех собравшихся. Она встала рядом с Одином, Локи остановился за её спиной.

Всеотец выглядел неважно: припадал на одну ногу, отрастил более длинную бороду и обзавёлся новыми морщинами. Локи не особенно прятался: хотя Один был достаточно сильным магом, вряд ли в подобном состоянии мог заметить магию Локи поблизости. Он был готов поспорить, что встань он перед его носом, всё равно остался бы незамеченным. Проверять теорию Локи не стал, однако ощущал сладкое чувство превосходства.

Собравшиеся асы и асиньи обливались слезами. Когда умирал кто-то значимый, кто-то, кого знали все вокруг, Локи всегда поражался, как можно испытывать такое сильное чувство утраты к незнакомцу. Образ, который все видели, не всегда соответствовал действительности. Впрочем, с Тором было наоборот – несмотря на минусы он плохо умел притворяться. Демонстрация своей силы и желание покрасоваться перед чествующим его народом было искренним.

Его и правда любили. Локи не помнил ни одних похорон с таким количеством пролитых слёз. Сложнее всего было стоять почти неподвижно, опустив голову, как и остальные. Поднять взгляд на тело Тора в цветах, которое было положено в плывущую по воде ладью, Локи так и не смог. Только один раз он не удержался и скользнул глазами по сложенным на животе рукам. Они были бледны и словно расслаблены, обманчиво напоминая о том, что это всего лишь вынужденная поза. Тор никогда не был расслабленным при жизни. Его постоянно переполняла энергия, страсть к сражениям и приключениям. Он никогда не позволил бы увидеть себя таким… покорным.

Проводы Локи выстоял с большим трудом. Слушая заунывное пение и бесконечные всхлипы, он изредка косился на Фриггу, которая изо всех сил сдерживала слёзы. Возможно, издали её лицо казалось вполне спокойным, но вблизи Локи мог рассмотреть, насколько тяжело ей было. Порой она часто смаргивала, порой поджимала и облизывала губы. Стискивала руки в кулаки. Не будь он под женской личиной обычной служанки, Локи взял бы её за руку. В знак поддержки – даже он не такой хладнокровный, как многие считали. Те, с кем он прожил не один век, всё равно вызывали в его душе ответные чувства – порой хорошие, порой не очень. Фригга оставалась ему матерью, пусть и неродной. Её спокойствие значило для него гораздо больше, чем мир во всех остальных мирах вместе взятых.

Когда Один стукнул Гунгниром об пол, пение внезапно оборвалось, и ладья, вспыхнув ярким пламенем, превратилась в пепел, улетевший в небеса. В тот момент в сердце Локи что-то оборвалось. Закусив губу, он проводил взглядом последние вспыхнувшие искры и вдруг ощутил острую пустоту, будто с уходом Тора он потерял часть себя. Да, он не мог просто перестать его любить – они провели вместе столько времени. Он не мог его ненавидеть, полностью забыв о счастливых временах. Он не мог искренне желать ему смерти, потому что с Тором, как и с Одином и с Фриггой, была связана его жизнь.

Асы начинали постепенно расходиться. Члены царской семьи стояли до последнего. Один ушёл первым, напоследок положив тяжёлую руку на плечо Фригги. Но, не дождавшись даже ответного взгляда, удалился.

– Можете тоже идти, – обратилась она к служанкам. – Отдохните. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.

Несколько асиний попытались возразить, но Фригга больше ничего не говорила, поэтому они тоже постепенно стали уходить. Локи остался с ней последним. Лишь когда последняя асинья ушла достаточно далеко, он выпрямил спину и поднял голову. Осторожно заправив за ухо прядь длинных тёмных волос, он выжидающе посмотрел на Фриггу.

– Мне нужно уходить.

– Я отпустила не только их, но и тебя тоже, – ответила она. – Отправляйся к Хеймдаллю – он откроет тебе Биврёст к самой бреши, чтобы не пришлось её искать.

Локи простоял рядом с Фриггой ещё достаточно долго, не смея отойти ни на шаг. Казалось, что она держится только благодаря его нахождению здесь. Сомнения разрывали изнутри, но Локи знал: останься он дальше – и потом точно не сможет никуда уйти. Не хватало ещё натолкнуться на Одина и выдать себя с головой. Тогда он ничем не поможет ни Фригге, ни памяти Тора, ни самому себе.

В горле упрямо стоял комок, когда он без прощания развернулся и уверенно зашагал прочь. Женские одежды мешались между ног – нужно было идти медленнее, но поблизости никого не было, поэтому Локи быстро направился к Хеймдаллю.

Страж ждал его у самого края моста, с готовностью сжимая в руках огромный меч. С каждым шагом уверенность Локи гасла – под тяжёлым взглядом золотых глаз после трёх лет заточения он ощущал себя слабым. Хеймдалль нисколько не удивился, когда перед ним остановилась служанка и нагло посмотрела ему в глаза. Локи не спешил принимать истинный облик, помня слова Фригги о том, что «он лишь позволяет себе обманываться».

– Мне нужно пройти в Мидгард, – сказал Локи без предисловий.

– Я знаю, куда тебе нужно, – тон стража стёр последние сомнения – ни на одну женщину Хеймдалль не смотрел с такой жёсткостью.

Локи позволил себе усмехнуться.

– Тогда открой Биврёст, и мы разойдёмся.

– Главное, чтобы ты не натворила дел ещё хуже, Антея.

Какое милое имя. Интересно, он долго его придумывал или взял первое попавшееся?

– Хуже уже некуда, – сказал Локи, и Хеймдалль, судя по выражению лица, был полностью с ним согласен.

Он чуть отступил в сторону, пропуская его внутрь шара.

– Будь осторожен, – Хеймдаллю надоело притворяться и теперь он говорил без всяких игр слов. – Мидгард сейчас не самое безопасное место. Не уходи далеко от бреши. Насколько мне известно, ты вовсе не нацелен принести спокойствие в мир, который так любил твой брат.

Вздёрнув брови в своей манере и окончательно перестав играть роль кроткой асиньи, Локи полуобернулся.

– У Мидгарда есть Мстители – я ему ни к чему.

– Мстители проиграли.

– Я знаю. Неужели всё настолько плохо?

Хеймдалль промолчал, и Локи перестал ёрничать.

– Моя мать рассказала не всю правду?

– Железное творение одного из Мстителей, наделённое разумом и собственной волей, – это не читаури, которых ты привёл из других миров. Они родились на Земле, знают слабые места человечества и своего создателя. Тот, кто должен был им помочь – такое же искусственное создание. Я слышал, его называли Вижном. Однако ведьма, явившаяся из бреши, забрала его, существенно ослабив Мстителей и сбив их с толку.

– Выходит, она их враг, – внимательно выслушав, ответил Локи.

– Вряд ли, – покачал головой Хеймдалль. – Она была точной копией одной из Мстителей.

На этом моменте Локи обернулся полностью, задумчиво покусав губу. Всё было куда интереснее, чем выглядело на первый взгляд. Иногда всевидящий взор стража, который порядком раздражал, оказывался очень полезным.

– Ведьма, входящая в состав земных героев, намеренно ослабляет их? Любопытно.

– Это опасно, Ло… – он осёкся и быстро исправился, – Антея. Я не вижу, куда ведёт брешь. Мне доступно всё в девяти мирах, кроме неё. Она не связана ни с Мидгардом, ни с Асгардом, ни с чем иным. Брешь ведёт туда, что мне недоступно.

– Такое бывает?

– Я думал, что нет.

– Любопытно. Очень, – ещё раз повторил Локи, переступив с ноги на ногу. – Две одинаковые ведьмы, одна из которых помогает Мстителям, а вторая намеренно их ослабляет. Брешь, ведущая в никуда, из которой и явилась вторая ведьма. И твоя слепота… Мне непременно нужно пройти сквозь неё. Надо ведь узнать, ради чего отдал жизнь мой братец, – Локи передёрнул плечами от собственной язвительности – он не собирался упоминать Тора.

Хеймдалль заметил, что ему не по себе, поэтому пропустил это мимо ушей.

– Всеотец ничего о тебе не знает только потому, что ты, возможно, единственный, кто обладает достаточным отчаянием и способностью со всем разобраться.

– То есть? – замер Локи.

– Не могу утверждать точно, но пробить подобную брешь откуда-то извне не так-то легко. Для этого нужно обладать огромной силой и желанием. Я не обладаю достаточными знаниями, но повидал я действительно многое. Ведьма – человек. Как бы сильна она ни была, у людей никогда не имелось подобной мощи.

– К чему ты ведёшь?

– Возможно, это рунная магия.

Локи не отрываясь смотрел на Хеймдалля. Желание шутить теперь отпало полностью.

– Что бы ни было на другом конце бреши, оно начинает перевешивать. Ведьма забрала с собой создание из нашего Мидгарда и что-то нарушила. Боюсь, это не пройдёт без последствий.

– Значит, тобой управляет вовсе не скорбь по моему усопшему старшему брату, а беспокойство за собственную шкуру? – осклабился Локи.

– Я беспокоюсь за все миры. За все наши девять миров. Если не вернуть то, что забрала ведьма, и не закрыть брешь, мы все можем быть в опасности. А если брешь действительно создана с помощью рунной магии, только тебе это под силу.

– Фригга тоже обладает знаниями рун.

– Всеотец не отпустит её на столь опасное задание. Она убита горем – ты же по-прежнему способен смотреть ясно. Тебя уже никто не ищет. Тебе открыты все пути.

Когда Хеймдалль уже был готов повернуть меч и открыть Биврёст, Локи добавил:

– Слишком неосмотрительно доверять подобное мне. Я ведь пытался уничтожить Мидгард.

Страж поднял на него спокойный взгляд и возразил:

– Ты пытался его поработить и сделать больно Тору. Тора больше нет, и больно теперь тебе. Всё остальное не имеет смысла.

Ответить больше было нечего. Столь короткий ответ Хеймдалля буквально расставил всё по местам. Да, ему было больно – всё остальное не имело смысла.

***

Космос был прекрасен, но ничто не могло сравниться с великолепием родного Асгарда. Порой блуждающий в бескрайних чёрных просторах вселенной корабль наводил тоску – Тор надолго застывал у окна иллюминатора и смотрел вдаль, не понимая, как вообще опустился до такой жизни. Раньше он предпочитал путешествовать по мирам через Биврёст. Никаких космических кораблей, никаких членов экипажа и бесконечных стычек. При нём был только Мьёльнир, преданные асы и друзья, с которыми Тор прошёл не одно сражение.

Команда Стражей, конечно, была хороша. Тор забавлялся в спорах с Питером Квиллом, по душам болтал с Ракетой, которого упорно продолжал звать Кроликом, но вот найти общий язык с Мантис и Драксом так и не удалось. Они были слишком странными и неплохо ладили между собой, но Тор, когда пытался вступить с ними в разговор или пошутить, натыкался лишь на непонимание и настороженные взгляды.

Ракета убеждал не беспокоиться по пустякам и притаскивал пару бутылок пива. Космическое пиво, которое Ракета заботливо утаскивал с каждой посещаемой ими планетки, порой приходилось Тору по вкусу, но порой заставляло тосковать по мидгардскому. Это наводило на мысли, что он стал слишком часто по чему-то тосковать. Даже в Новом Асгарде, когда он только и занимался тем, что беспросветно пил и играл в видеоигры, тоска практически не настигала его. Возможно, дело заключалось в нескончаемом запасе пива, которое можно было пополнить в любой момент. На космическом корабле с этим иногда возникали проблемы, и приходилось медленно трезветь.

Ходить трезвым Тор крайне не любил. В такие моменты он начинал злиться, потому что возвращались непрошеные воспоминания, а так как во время перелётов на корабле редко можно было чем-нибудь себя занять, это случалось часто.

Ссоры с Квиллом помогали. Он срывался на нём из-за любой мелочи, а тот отвечал по достоинству, заводясь с пол-оборота. Поначалу Ракета пытался их разнимать, но потом плюнул и стал только наблюдать. Иногда даже притаскивал пакетик чипсов или сухариков, садился на стул, закидывал ноги на стол и с отвратительно громким хрустом принимался наблюдать за ними. Несколько раз они действительно сцеплялись не только на словах, но и на кулаках. Потом Тору было стыдно. Разве раньше он опускался до выяснения отношений в драке? Нет.

Космос однозначно портил его ещё больше, хотя, казалось бы, больше уже некуда.

Тор, сын Одина и достойный наследник престола, остался только в тех самых непрошеных воспоминаниях.

Новый Асгард он практически не вспоминал. Если Асгард и прокрадывался в его думы, то тот, который уничтожил Сурт. Иногда Тор ловил себя на мысли, что до сих пор считает свой родной мир ныне существующим. Он никогда не признавался вслух, но отдать правление Новым Асгардом под крыло Валькирии оказалось легче лёгкого. Маленькое поселение на Земле было чуждо Тору, а пять лет, которые он провёл, заливая собственное горе, не породили в нём тёплых чувств.

Несколько раз Ракета предпринимал попытку обсуждать с ним случившееся. Он нагло присоединялся к Тору в моменты одиночества и сходу заваливал вопросами:

– Нет, друг, я не понимаю, как ты мог отдать своё царство какой-то дамочке на крылатом коне? Не спорю, с мечом и с конём она справляется превосходно, но какой из неё правитель? Ты же сам говорил, что она раньше пила не хуже тебя нынешнего!

Тор искоса смотрел на Ракету и улыбался, а потом принимался неуклюже объяснять:

– Эта дамочка – Валькирия.

– И чё?

– Ты знаешь, кто такие валькирии?

– Дамочки на крылатых конях?

– Не дамочки, а женщины, – вздыхал Тор, прикладываясь к бутылке. – Девы. Прекрасные воительницы. Когда-то их было много, а потом… – он снова вздыхал и отмахивался. – В общем, не важно. Она многое пережила, многое повидала. И была вместе с асами все пять лет, пока я…

– Пока ты бухал.

– Очень много пил, – снова исправлял его Тор.

– И резался в видеоигры со своим каменным другом! Как там его?..

– Корг.

– Да, Корг, – Ракета принимался активно жестикулировать. – Интересно, а задница у него тоже такая же каменная? Как он сидит на ней вообще? Жёстко! Неудобно! Кошмар!..

В нетрезвом состоянии Тор не поспевал за темпом разговоров, заданным Ракетой, поэтому смеялся чисто по инерции, не всегда понимая смысл услышанного. Когда Ракета уходил и он снова оставался в одиночестве, приходилось медленно возвращаться к тому, на чём его прервали.

То, что было ему дорого, рассыпалось вместе с Мьёльниром. Вместе с восставшим Суртуром. Вместе с отцом, отжившим слишком долгий срок для аса. Вместе с Локи, тело которого, наверное, до сих пор осталось где-то на просторах бескрайнего космоса.

От последней мысли Тора всегда пробирала дрожь. Именно Локи был частым гостем в его беспокойных снах. Порой он не различал границу между явью и реальностью, просыпался во сне от стука в маленькой каюте, в которой находился на самом деле. Чаще всего гостем и был Локи. Иногда Тор открывал дверь сам, иногда Локи не дожидался приглашения и своевольно переступал порог без приглашения. Иногда он выглядел таким, каким его и запомнил Тор: с искренней улыбкой, вернувшейся к нему после Сакаара и восстановленного хрупкого взаимопонимания, но в асгардских одеждах, ткань которых была плотной, но мягкой.

Здесь, в Мидгарде, Тор слышал, что мёртвые во снах никогда не поворачиваются лицом. В его же снах Локи никогда не отворачивался. Он прекрасно мог рассмотреть каждую морщинку на лице, когда тот улыбался, заметить блеск в бледно-зелёных глазах, когда на них попадал свет, огладить взглядом острые скулы, постоянно прятавшиеся под завивающимися чёрными волосами. Единственное, чего Локи никогда не делал – не говорил. Он приходил молчаливым гостем, а Тор, абсолютно сбитый с толку, пытался его о чём-то спрашивать невпопад. Брат улыбался, иногда отводил взгляд, но ничего не отвечал.

Где-то в подсознании Тора роилось понимание, что этого просто не может быть на самом деле. Во сне он не всегда помнил о смерти Локи. Только одно: его рядом быть не должно. Но каждое его появление приносило в сердце радость, смешанную с глухой болью.

Если Тор впускал Локи сам, то долго стоял около двери и разглядывал его. Если Локи входил первым, Тор спустя несколько долгих мгновений поднимался с постели, подскакивал к нему и принимался гладить по рукам, плечам, лицу и волосам, стараясь убедиться в его реальности. Всё было так, как и должно, за исключением одного: его кожа оставалась ледяной. Когда Тор добирался до ладоней и крепко сжимал их, успевал поразиться тому, какие они холодные. Обычно именно после этого удавалось вспомнить, что Локи мёртв.

Это осознание поднимало внутри волну ужаса, после которой Тор обычно просыпался в холодном поту. Но даже такие кошмары, оставляющие наутро липкое чувство страха, приносили маленькую радость: видеть брата хотя бы во сне было лучше, чем не видеть совсем. Удивительно, что Локи, при всей его изворотливой и скользкой натуре при жизни, во сне никак над ним не издевался, не подшучивал и даже не пугал. Тор был ему за это благодарен и успокаивался мыслью, что Локи знает, как он по нему до сих пор скучает, поэтому не вредничает.

После одного из таких кошмаров Тора разбудил Ракета, выплеснув на него стакан ледяной воды. Тор подскочил как ужаленный, вскинув руки, а на пальцах заискрились молнии.

– Эй-эй, полегче! – Ракета тут же соскочил с кровати и метнулся в угол. – Не желаю быть зажаренным!

Придя в чувство, он лишь вздохнул.

– А, это всего лишь ты, Кролик.

– Кому бы ещё потребовалось будить тебя, когда ты орал так, словно тебя режут? Моя каюта рядом с твоей – ты мне спать не даёшь!

Тор, сжав в кулаках одеяло, упрямо смотрел в одну точку перед собой.

– Ты в порядке? – убедившись, что никакой опасности больше нет, Ракета осторожно подошёл обратно.

– Кошмар приснился.

– Оно и понятно. Опять то же самое?

Тор кивнул и зачем-то вслух добавил:

– Локи.

Сделав ещё шаг, Ракета запрыгнул к нему на постель и поскрёб когтем в затылке.

– Слушай… понимаю, брат – это для тебя святое и всё такое, но прошло уже восемь лет. Пять лет ты прятался в домишке в своём Новом Асгарде. Потом, когда ты пожелал присоединиться к нам и отправиться в космос после второй победы над Таносом, я думал, ты оправился. Но вот мы уже три года как летаем, а твой Локи до сих пор тебе снится. Ненормально как-то. Ты всегда был на нём так помешан?

– Он мой брат, – угрюмо напомнил Тор.

– Сводный же.

– Ну и что? Мы росли вместе.

– Всё бы отдал, чтобы поболтать с ним и понять, почему ты на нём зациклился, – щёлкнул челюстями Ракета.

– Я бы тоже хотел с ним увидеться хотя бы раз, – сник Тор.

– Тебе своих кошмаров мало?

Немного подумав, он уверенно согласился:

– Мало.

– Попробуй меньше пить. Может, хоть на трезвую голову поймёшь, какую несёшь чушь. Себя-то пожалей.

Тор и так стал меньше пить. Гораздо меньше. Порой даже пытался привести себя в порядок, окрылённый внезапным вдохновением. Живот, над которым часто смеялся Ракета, подначивая и нисколько не сдерживаясь в жестоких шутках, за время блужданий в космосе порядком сократился. Физические тренировки по-прежнему были редкими – он ими занимался скорее от скуки, чем от надобности. Цели в своём существовании Тор больше не видел.

Ракета изредка предлагал ему вернуться на Землю, навестить Новый Асгард, побыть со своим народом. Тор постоянно отказывался, боясь, что снова застрянет на одном месте и больше не сможет сдвинуться с мёртвой точки. Здесь, в космосе, по крайней мере двигался сам корабль, а значит, и он вместе с ним.

Но потом Стражи достигли цели путешествия: Квилл отыскал сбежавшую Гамору на какой-то дальней планетке, чем-то напоминавшей Сакаар. Её название Тор не запомнил – уж больно длинным и труднопроизносимым оно было. Около месяца они провели там, пока Квилл безрезультатно гонялся за Гаморой и пытался объяснить, что она должна быть с ними. Вряд ли что-то сдвинулось бы с мёртвой точки, если бы за дело не взялась Небула. Тор даже ей позавидовал: у неё-то сестра была жива, пусть эту сестру и привёл с собой Танос из другой реальности. Да, она не пережила всего того, что пережила мёртвая Гамора, но это было поправимо.

Как-то раз они приволокли Гамору в бессознательном состоянии на корабль и удерживали в каюте в течение нескольких дней, пытаясь поведать всю историю и уговорить снова присоединиться. Тор, наблюдая за всем со стороны, однажды не выдержал и, взбесившись, высказал своё мнение:

– По крайней мере, твоя сестрица жива. Люди, которые тебя любят, тоже живы. Никто не желает тебе зла! Хочешь и дальше бегать с планеты на планету в одиночестве? Ну и бегай! Знал я одного такого же… Добегался. Больше не побегает.

Не обращая внимания на вытаращившуюся на него Гамору, Тор вдребезги разбил недопитую бутылку о стену и потом вообще перестал прикасаться к запасам с пивом. С Гаморой он больше не разговаривал, но подозревал, что кто-то (возможно, тот же Ракета) разболтал его грустную историю, поэтому вскоре она сменила спесь на нейтральное спокойствие и даже добровольно осталась на корабле.

Тор начал чувствовать себя крайне неуютно. Стражи были одной семьёй, и теперь они вернули недостающую часть – Гамору. Тор принадлежал другому миру и за три года путешествий чётко осознал, что не вписывается сюда. Теперь уже окончательно. Поэтому, подойдя к Ракете, он неуверенно заявил:

– Наверное, мне и правда нужно вернуться на Землю.

– Протрезвел наконец-то?

– Немножко. – Тор вообще не пил уже несколько дней.

Ракета, окинув его оценивающим взглядом, гордо взмахнул хвостом.

– Давно бы так. Эй, Квилл! – крикнул он. – Смени-ка курс на Землю. Давно мы там не бывали. И хватит зажимать Гамору в углу, она тебе отобьёт последние яйца!

***

Вернуться на Землю было не так-то просто. Тони Старк и Наташа Романофф, потерю которых оплакивали все люди, до сих пор оставались живы в памяти. Стоило только кораблю приземлиться, как Тор вспомнил их последнюю битву. Славную битву. Битву, которой он всеми силами желал бы избежать, чтобы остановить потери. Однако щелчок Таноса имел настолько разрушительные последствия, что никто не смог смириться со смертями.

Мстители никогда не проигрывали. Никогда. Точно так же как и сам Тор не знал раньше поражений. Принять подобное было не просто тяжело – невозможно. Но после того, как он одним точным ударом Громсекиры снёс голову Таносу, долгожданного облегчения не наступило. Наоборот – стало только хуже. Единственная цель, которая оставалась в жизни, была достигнута, а с её достижением исчезло буквально всё. Вряд ли в тот момент хоть кто-то из них ощутил нечто похожее на долгожданную сладость победы. Скорее, это можно было назвать горечью.

Нечто похожее Тор испытал и при второй битве с Таносом из другой реальности. Вторая его смерть снова ознаменовалась горечью, но на этот раз связанной с утратой. Казалось, что без Тони и Наташи Мстители уже никогда не будут такими, как прежде. Без них всё теряло смысл.

Однако на Земле оставались и другие члены команды, в том числе и новички, с которыми Тору не удалось познакомиться так хорошо.

Он не знал, был ли жив Стив Роджерс, и боялся это узнать. Ещё одна смерть в казавшемся бесконечным списке – не самое лучшее начало для возвращения. Что он хотел здесь найти? Единственной целью Тора было навестить Новый Асгард, однако никаких дальнейших планов у него не имелось. Цель путешествия со Стражами исчерпала себя – Квилл нашёл Гамору. Ни в один из девяти миров Тор сунуться не мог. Теперь он был просто асом без дома, без цели и без семьи. Посетить Новый Асгард – лучше, чем оставаться с воссоединившимися Стражами и чувствовать себя лишним. К тому же слишком больно было наблюдать за Гаморой и Небулой, не вспоминая при этом Локи.

Земля постепенно восстанавливалась, залечивая раны. Людям пришлось пять лет мириться с потерей близких родственников, любимых, друзей, а потом – вновь переживать шок от их возвращения. Многие предприятия, магазины и компании успели закрыться за прошедшее время, а когда число населения снова резко увеличилось в два раза, произошёл новый кризис. Нехватка рабочих мест, как и еды, сбивала с толку абсолютно всех.

Некоторые оставшиеся за прошедшие пять лет после щелчка успели умереть или погибнуть без помощи Таноса, а когда возвращённые узнавали о случившемся и о потерянном времени, попросту сходили с ума. Не обошлось и без волны самоубийств. Полицейские сбивались с ног, выезжая по вызовам. Телефоны службы доверия трезвонили без остановки.

Сейчас, когда прошло уже три года после щелчка Тони Старка, первое, что услышал Тор, выйдя из корабля, – тишину. В воздухе витал запах умиротворения. Даже странно, что за это время не случалось новых нападений или войн – по крайней мере, до корабля Стражей никаких подобных вестей не доходило.

– Хочешь, отправлюсь с тобой? – предложил Ракета.

– Спасибо, но, думаю, я должен сделать это в одиночку.

– Взрослеешь, большой мальчик, – хмыкнул он.

– Я старше тебя во много раз, – совершенно серьёзно напомнил Тор.

– А посчитать точно слабо?

– Я есть Грут.

Оба одновременно обернулись. Грут тоже успел повзрослеть, вырасти и немного преодолеть свой вредный характер. Теперь он был более спокойным – ладить с ним стало проще. Порой Тор с умилением наблюдал, как Ракета возится с ним, будто с родным ребёнком, и в очередной раз жалел, что у него никого не осталось.

– Погулять хочешь? Да на этой планетке нет ничего весёлого! – ответил Ракета.

– Я есть Грут!

– Ну… ладно-ладно, погуляем.

Улыбнувшись, Тор проводил взглядом пожавшего плечами Ракету.

В путь до Нового Асгарда он, как и хотел, отправился в одиночестве. А когда добрался, очень удивился увиденному. Поселение успело немного разрастись, а самое главное – приобрести более… асгардский облик. Конечно, никаких золотых дворцов здесь не появилось, но простенькие деревянные домики явно отремонтировали и озаботились их внешним видом. Многие покрасили, добавив цветов и узоров – поселение выглядело пёстрым и было непривычно глазу Тора.

Жизнь здесь кипела. Тор увидел два выехавших больших грузовика, от которых так и несло рыбой. Пыль, поднятая с дороги, заставила его поморщиться и чихнуть. Около реки он увидел нескольких рыбаков, выстроенные новые причалы и катера, которых раньше не было. Судя по всему, дела у Нового Асгарда с Валькирией шли в гору.

Подойдя к первому попавшемуся асу, который сейчас выглядел как обычный землянин, Тор попросил отвести его к царице. Молодой паренёк, шмыгнув носом и недоверчиво посмотрев на него, вдруг ахнул и, отступив, едва не свалился на спину. Тор успел его придержать за руку. Тот залепетал:

– Вы же… вы…

– Я, – криво усмехнулся Тор.

– Сын Одина!

– Виновен, – реакция была достаточно прохладной, но всё равно приятно, что его узнали. – Валькирия где? То есть… Её величество.

Много лет назад Тор жил одной мечтой о троне Асгарда. Теперь же он видел, что решение отдать трон Нового Асгарда Валькирии было верным – он бы не справился. На Земле, без какой-либо поддержки – нет.

Он бы не выдержал.

Ас отвёл его к дому на другой улице. Валькирия жила здесь и раньше. Дом практически не изменился, если не считать свежевыкрашенных оконных рам и переделанного крыльца. Дождавшись, когда юнец оставит его (наверняка растрезвонит всем о его визите!), Тор ещё помялся около двери и, наспех пригладив сильно отросшие волосы, постучал три раза. Торопливые шаги послышались далеко не сразу, но когда дверь всё же отворилась, Тор неловко улыбнулся.

Валькирия похорошела вместе с поселением. Конечно, местная жизнь не позволяла купаться в роскоши и носить дорогие красивые наряды (да и вряд ли она согласилась бы), она всё равно выглядела превосходно. Тёмные вьющиеся волосы были заплетены в длинную косу, истончавшуюся к кончику, плотные штаны облегали стройные ноги, а просторная рубаха делала её похожей на девчонку-сорванца. За голенищем сапога мелькнула рукоять ножа. Во влажных руках она держала полотенце, да так и застыла с открытым ртом у порога.

– Один меня побери… – прошептала Валькирия. – Ты вообще решил не стричься?

– Космические парикмахерские слишком дорогие, а никому из Стражей я бы не доверил такое важное дело.

– Мог бы и сам, – она подняла руку и развела два пальца наподобие ножниц, сдвинув и раздвинув их. – Перед зеркалом.

Оба рассмеялись, а потом обнялись, как старые приятели.

– Твоя борода щекочет мне ухо.

– Ну прости, – Тор легко похлопал её по спине.

Простояв в объятиях ещё несколько секунд, Валькирия отстранилась первой и пристально на него взглянула.

– С пивным брюхом ты решил всё-таки расстаться? В последний раз, когда я тебя видела, ты бы не смог обнять меня так легко.

Выпрямившись, Тор звонко похлопал себя по изрядно уменьшившемуся животу.

– Сам не понимаю, куда оно делось.

Напряжение исчезло. Валькирия пригласила его войти и угостила чаем с какими-то земными травами, перечислив их свойства. Тор почти ничего не запомнил, кроме того, что они успокаивают нервы. Он не считал, что ему нужно что-то там успокаивать, но промолчал. Чай действительно был вкусным.

– Пиво не предлагаю, – предупредила Валькирия, стуча настенными шкафчиками кухни.

– Я и не просил.

Она обернулась с поднятой бровью.

– Бросаешь?

– Уже. Почти. В космосе тяжело достать выпивку. Как ты умудрялась?

– Поэтому я и жила на Сакааре. Помнишь? Там было всё, что мне нужно – выпивка и возможность заработать неплохие деньги. А ещё отвлечься от прежней жизни.

Тор сделал ещё несколько глотков.

– Ты тоже не пьёшь? – уточнил он осторожно.

– Некогда, – она махнула рукой. – Не могу сказать, что царствование в Новом Асгарде такое же, как и в старом Асгарде, но когда на твоих плечах столько забот, никакая выпивка не нужна.

Валькирия рассказала, что Новый Асгард принял активное участие в помощи вернувшимся людям после щелчка. Многим они помочь не могли, но благодаря этому стали известным рыболовным поселением. Те грузовики, что видел Тор, действительно были битком набиты свежей рыбой. Асы достаточно быстро освоили новое ремесло, которое позволило зарабатывать деньги и не сидеть сложа руки.

Царицей Валькирия была весьма условной, так как и сама принимала активное участие в повседневной жизни поселения. К ней обращались за решением важных вопросов, спрашивали совета, а иногда, когда было нужно, она могла с лёгкостью отыскать необходимые связи – хорошо подвешенный язык и полезный опыт на Сакааре играли только на руку. Она сумела наладить постоянные поставки со свежей рыбой в особо бедствующие районы, смогла поднять Новый Асгард на ноги.

То, чего не удалось Тору. Впрочем, он даже не особо и пытался.

Было неимоверно стыдно. Таким ничтожным Тор не чувствовал себя уже очень давно.