Текст книги "Поднимаясь из пепла (СИ)"

Автор книги: Katrina Lantau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

Норе 11 лет, Второй центр.

Мое тело покрылось мурашками. Я чувствовала тошноту и головокружение. Парадокс, но я хотела снова стать маленькой и незаметной девочкой. Я сидела в своей комнате и прислушивалась к шуму, который доносился с первого этажа. Сегодня отец сказал мне надеть взрослое платье, накрасить губы и распустить волосы. Мои ноги отбивали нервную дрожь, а желудок скручивало от страха. Я знала, что меня ждет сегодня вечером. Братство пяти будет очищать мою грязную душу от страшного греха. Отец пришел ко мне в комнату год назад. Он приказал мне встать на колени и молить бога о прощении. Он сказал, что я убийца, а убийство – это один из самых страшных грехов. Чтобы смыть этот грех с моей души, потребуется много времени и усилий. Мне не хотелось быть грешницей, но еще больше мне не хотелось делать то, что заставлял меня делать отец. Волна желчи снова поднялась по моему горлу, заставляя судорожно сглатывать слюну. Совсем недавно у меня начала идти кровь и Пипа сказала, что я превращаюсь в женщину. Я не хотела быть женщиной. Я не хотела надевать платья и закалывать красиво волосы. Мне хотелось надеть на себя мешок и слиться со стеной, чтобы как можно меньше людей замечали мое существование. Я подняла руку ко рту и стала грызть ногти, которые уже были съедены под корень.

– Нора, детка, все ждут тебя, – Пипа просунула голову в комнату и посмотрела на меня с улыбкой, – ты выглядишь очаровательно, милая. Но не заставляй своего отца ждать.

Я поднялась на ноги и расправила платье, пригладив подол вспотевшими руками.

– Иду, спасибо, Пипа, – пробормотала я, следуя за ней к выходу из комнаты.

Сегодня отец позвал на ужин своих друзей. Каждый раз, когда их взгляд падал на меня, я испытывала внутреннюю дрожь.

– Нора, – произнес отец суровым тоном, – ты заставила нас ждать.

Его друзья уже расположились за столом и о чем-то разговаривали до моего появления в комнате. Тем не менее, два стула оставались пустыми.

– Прошу прощения, – пробормотала я, уставившись в пол. Я торопливо скользнула на свое место за столом и взяла вилку дрожащей рукой. Мое горло сдавило при попытке проглотить кусок. Я не могла совладать со своими нервами. Беседа за столом вернулась в прежнее русло. Я молча гоняла еду по своей тарелке, не решаясь поднять глаза. Столовые приборы стояли около моей левой руки, но очевидно, что еще один гость задерживается.

– Ну что ж, – весело произнес отец, откидывая салфетку в сторону, – ужин был отличным.

Я отложила вилку в сторону и встала на ноги. Я знала всю эту процедуру наизусть, мне не стоило лишний раз напоминать. Я так же знала, что меня ждет, если я ослушаюсь, поэтому я молча вышла из-за стола и направилась в сторону тайной комнаты. Я называла ее так в своих мыслях. Тайная комната. Стеллаж уже был отодвинут, поэтому я быстро спустилась по ступенькам, автоматически отсчитывая каждую. Я проходила эти коридоры уже далеко не первый раз, но каждый раз мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Я зашла в молельную комнату и подошла к высокому каменному алтарю, опускаясь на колени. Холод медленно просачивался по моим костям, делая дрожь еще более заметной. Мои голые плечи сотрясались в безмолвной тишине. Шум за спиной подсказал, что члены братства уже спускаются вниз, чтобы вознести молитву и очистить мою грешную душу. Мне следовало испытывать благодарность за то, что они берут мой грех на себя. Но ничего, кроме страха и ужаса я не испытывала. Члены братства, уже облаченные в темные мантии, один за другим заполняли небольшое помещение. Мое дыхание участилось, а голова начала кружиться, от того, с какой силой я втягивала в себя воздух.

– Братья, – раздался голос моего отца, – грешная Ева сегодня просит искупить свой грех. Позволим ли мы Еве запятнать наши души свои грехом?

– Мы принесем эту жертву во имя божьей воли, – хором произнесли члены братства. Я смотрела на каменный пол и старалась расслабить свое тело.

– Сегодня для нас особенный день, – произнес отец из-под своего капюшона, – к нам присоединился брат, который несет бремя своего отца. Воистину, это тяжелая ноша, брат мой. Сегодня день твоего посвящения. Мы передаем в твои руки эту Еву, которая просит искупить один из самых страшных грехов.

Высокий худощавый мужчина, облаченный в такую же темную мантию, шагнул вперед. Перед моими глазами покачивались концы красного пояса. Как я могла понять, у каждого члена братства был свой цвет пояса. Мой отец гордо носил золотой.

– Сколько ей лет? – приглушенно спросил брат. Почему-то мне показалось, что он был гораздо моложе, чем все остальные братья.

– Одиннадцать, – ответил отец, – она уже начала искупать свои грехи кровью.

Ноги, которые остановились в шаге от меня, не сдвинулись ни на один дюйм.

– Мне жаль отказываться от такого щедрого предложения, – медленно протянул он, – но я предпочитаю несколько иное в своих развлечениях.

– Теперь ты – член братства, – угрожающе произнес отец, – ты обязан исполнять заповедь.

– Я не отказываюсь, – со смехом ответил мужчина, – но я бы с удовольствием трахнул кого-то из вас, чем сунул свой член в киску, если вы понимаете, о чем я.

Напряжение в комнате слегка спало. Отец весело рассмеялся и хлопнул его по плечу.

– Это весьма интересно, брат мой, но сегодня у нас не та работа, к которой, видимо, привык ты.

Я молча слушала, стараясь не шевелить своим телом. Мои ноги уже онемели от долгого сидения на холодном каменном полу.

– Грешная Ева молит о прощении, и мы те, кто в состоянии ей даровать это прощение. Сними свое платье, Ева.

Я скинула завязки дрожащими руками. Судорога пронзила мое маленькое тело. Жар стал подниматься вверх по моим щекам.

– Я готов заменить нашего брата, и взять грех на свою израненную душу, – вперед выступил невысокий полный мужчина, чью талию охватывал пояс зеленого цвета.

– Так тому и быть, брат мой, – кивнул отец, – молись, грешная Ева, чтобы смыть пятно убийства со своей души.

– Я думал, что мы найдем другого грешника, раз уж это мое посвящение, – вмешался мужчина с красным поясом.

– Не сегодня, брат мой, – отец похлопал его по плечу, – сегодня ты наблюдатель. Но это совсем не означает, что ты не сможешь очистить ее своим семенем.

Обладатель красного пояса кивнул головой. От его фигуры исходило какое-то напряжение, которое я могла уловить, но мои мысли быстро переключились на фигуру, которая остановилась около моих ног.

– Открой свой рот, грешная Ева, – скрипучим голосом произнес он. Я молча распахнула рот. Мужчина стал толкаться мне в рот своим твердым членом. Остальные откинули мантии в стороны и стали поглаживать себя руками. Немного помедлив, мужчина с красным поясом тоже откинул в сторону мантию. Его член был вялым, но он с силой сжал его в своем кулаке, начиная поглаживание. Он шире расставил ноги, показывая родимое пятно на сгибе ноги, которое напоминало маленькое сердце. Я закрыла глаза и молча терпела все, что для меня приготовили члены братства. Уже в конце, когда мое тело онемело от боли, я открыла глаза и посмотрела на низкий каменный потолок. Он нависал надо мной, готовый рухнуть и похоронить меня под своими сводами. Я повернула голову в сторону и заметила, что мужчина с красным поясом все так же молча сжимает в руках свой вялый член, когда остальные братья своим семенем счищали грех с моей черной души.

– Сегодня ты на шаг ближе к прощению, грешная Ева, – произнес мужчина с зеленым поясом. Он поправил мантию и вышел из пещеры. Остальные потянулись вслед за ним. Я встала с алтаря и подтянула свое платье, прикрывая голую кожу. Мой желудок готов был выплеснуть наружу все то немногое, что я сегодня съела.

– Мне жаль, – раздался тихий голос. Я вскинула голову и посмотрела на единственного, кто еще оставался в пещере. Мужчина с красным поясом плотнее закутался в мантию и вышел вслед за остальными.

Я заставила свое тело шевелиться и слезть с алтаря. Прошлепав босыми ногами по ступенькам, я выбралась на темную кухню и медленно поднялась в свою комнату. Слезы начали стекать по моим щекам. Я закрыла дверь своей спальни и зашла в ванную, открывая кран с горячей водой. Скинув на пол платье, я шагнула в ванную и села в воду, которая медленно начинала доходить мне до груди. Я грешница, которая убила свою мать. Я должна понести наказание. Мне стоит быть благодарной братьям. Все это крутилось в моей голове, но рыдания уже начинали сотрясать мое тело. Мне было больно, мне было страшно. Я не хотела, чтобы это повторилось. Но так же я знала, что это повторится снова и снова, и снова. Бог покарал нашу планету за грехи детей своих, наслав апокалипсис, который стер все живое со своей поверхности. Теперь братство пытается спасти человечество, смывая грехи наши. Мне следует гордиться, что бог выбрал меня в качестве избранной Евы, которая принесет мир на нашу землю. Мне следует гордиться. Но я не могу. Я тихо плакала, обхватив свои костлявые колени такими же костлявыми руками. Мне хотелось, чтобы моя мама сейчас, в эту самую минуту, прижала меня к своей груди. Хотелось вдохнуть ее запах, который принесет покой моей такой уже взрослой душе. Часы отсчитывали минуту за минутой, и только вода утягивала меня в свой холодный плен. Я перестала сопротивляться этому притяжению и полностью погрузилась на дно широкой ванны. Мои легкие горели от недостатка кислорода, а тело стало бороться за жизнь, выталкивая меня на поверхность, но я упорно оставалась лежать на холодном мраморе. Мои мысли начали путаться, перед глазами появились точки. Я открыла рот под водой и громко закричала, втягивая воду в свои легкие. Чернота полностью поглотила мой разум, принося с собой такое долгожданное облегчение.

Чьи-то руки с силой ударили меня по лицу. Я шумно вдохнула и тут же закашляла, выплевывая воду.

– Вот так, милая, возвращайся к нам, – мягкий голос Пипы ворвался в мои мысли. Я выплюнула воду и откинулась на твердый пол. Мои глаза зацепились за знакомые витиеватые ножки ванны, пушистые розовые полотенца и скамейку для ног, которой я не пользовалась уже несколько лет. Пипа сидела рядом со мной на полу и держала меня за руки. Ее морщинистое лицо выражало тревогу и озабоченность. Мой отец стоял в дверях ванной комнаты и смотрел на меня, сдвинув брови. Я знала этот взгляд. Он был сильно недоволен мной. И в данном случае это означало всегда одно: мне придется заплатить за то, что я вызвала его недовольство. Мне хотелось хоть изредка получить от него хотя бы какое-то одобрение. Я закрыла глаза и шумно втягивала кислород. Моя грудная клетка горела огнем.

– Думаю, она уснула в ванной и вот результат, – Пипа обратилась к моему отцу растерянным голосом.

– Видимо так и есть, – напряженно произнес он, – ты можешь встать, Нора?

Я приподнялась на локтях и села на холодном полу. Пипа накинула на мое тело пушистый халат и попыталась завязать пояс на талии. Я встала на ноги и прошла в свою спальню. Пипа села на кровать и принялась сушить мои волосы полотенцем. Длинные светлые пряди были спутаны и в беспорядке. Отец не любил, когда волосы были в беспорядке. Он говорил, что у моей мамы волосы всегда были аккуратно собраны.

– Думаю, что тебе следует пару дней провести в постели, – отец направился к двери, но задержался на пороге. Его рука легла на дверную ручку, и он слегка побарабанил пальцами по металлу, – я сообщу в школу.

– Нет, – хриплый крик вырвался из меня, – я в порядке, правда.

– Ты не в порядке, – сухо отчеканил он, – поэтому на некоторое время ты остаешься дома. Тебе стоит прийти в себя, прежде чем ты вернешься в школу.

Он решительно вышел из комнаты, оставив дверь распахнутой. Слезы угрожали пролиться из моих воспаленных глаз. Школа была моей отдушиной, моим глотком свежего воздуха. Я чувствовала себя нормальной рядом с другими детьми, чье детство было не таким, как мое. Я не решалась ни у кого спросить, как они искупают свои грехи, но очевидно, что это им дается проще, чем мне. И вот теперь отец решил наказать меня за неповиновение тем, что запер в этом большом доме. Мне хотелось кричать и плакать, но я сцепила зубы и молча сидела на краю кровати, пока Пипа возилась с моими волосами.

– Ну вот, твои волосы сухие и расчесанные, – Пипа отложила расческу на тумбочку и помогла мне залезть под тонкое одеяло, – ложись спать, Нора. Я позже еще зайду к тебе, чтобы проверить. И выбрось из своей хорошенькой головки все глупости.

Пипа вышла из спальни и закрыла за собой дверь. Я выключила настольную лампу и закрыла глаза. Я не понимала своего порыва, когда решила погрузиться под воду. Неужели я и вправду хотела умереть? Смешанные чувства бурлили под моей кожей. Я чувствовала тупую боль во всем своем худом теле. Почему мне так грустно от того, что Пипа вытащила меня из ванны?

Следующую неделю я оставалась в своей комнате. Отец сдержал слово и не выпускал меня за пределы дома. Я делала домашнее задание, которое он забирал со школы, сидела допоздна с учебниками и тетрадями. Мне было одиннадцать лет, но я была на ступень выше своих сверстников во всем, что касалось знаний. Отец занимал должность главного инженера-ученого Второго Центра, поэтому я имела доступ во многие лаборатории нашего города. Я наблюдала за процессами выращивания новых культур, я была в оружейных по производству пороха и огнестрельного оружия, я следила за налаживанием системы связей и коммуникаций. Мне нравилось не только наблюдать за этими процессами, но и понимать суть этих процессов, поэтому мое домашнее задание включало не только школьную программу, но и учебники и материалы из лаборатории, где работал мой отец. Сейчас я сосредоточилась на изучении свойств биосферного уровня жизни. Наша природа уже однажды дала системный сбой, поэтому сейчас мы были предельно сосредоточены на выживании. Я сделала несколько пометок в тетради и перевернула страницу учебника. Мои глаза остановились на разделе, исписанном мелким почерком: «Основная стратегия биосферного уровня – это сохранение бесконечности жизни, многообразия форм живой материи и обеспечение динамической устойчивости биосферы» – кого-то эта фраза может ввести в заблуждение, но меня учили разбираться с теорией. Отец хотел, чтобы я была ученым, который будет заниматься вопросами существования жизни на Земле, ведь на биосферном уровне протекают важные глобальные процессы, например, непрерывное поступление солнечной энергии, образование свободного кислорода растительным покровом планеты и сохранение озонового слоя, обеспечение живого населения нужными химическими веществами и необходимыми ареалами для его размещения на земной поверхности, наличие условий дальнейшего развития биологического разнообразия видов и экосистем. Все эти процессы пока еще обеспечивают динамическую устойчивость биосферы, возможность существования в ней жизни. Нас было очень мало для того, чтобы в полной мере отстроить целый мир, но мы могли начать с небольших территорий, таких, как наши поселения.

Я откинула карандаш в сторону и потерла лоб рукой. Мои глаза начинали болеть от мелких букв, и неразборчивого почерка. Я не была уверена, какое направление в науке мне нравилось больше, но очевидно, что я буду ученым, как и мой отец. Внезапно дверь в мою комнату распахнулась, и он остановился на пороге.

– Нора, я бы хотел видеть тебя, – его хмурый взгляд прошелся по моему телу, вызывая дрожь.

– Но я занимаюсь, – робко произнесла я, стискивая ладонями край письменного стола.

– Мне казалось, что ты хочешь вернуться в школу, или я ошибаюсь? – его высокая худощавая фигура наводила на меня страх. Он никогда не был близок со мной, но он был моим папой. Единственным, кто был мне близким родственником. У отца были темные волосы и жесткие линии челюсти. Я совсем не была на него похожа, разве что только его глаза отливали синевой, как и мои.

– Я хочу вернуться в школу, – пробормотала я и поднялась на ноги.

– Тогда не заставляй меня повторять дважды, девочка, – отец вышел в коридор и посмотрел на меня через свое плечо. Я вышла из-за стола и направилась в сторону отцовской спальни. Отец скинул пиджак и повесил его на спинку стула.

– Ты проявила непокорность, Нора. Теперь к твоим грехам добавился еще один, – он медленно скинул рубашку и приблизился ко мне. Я смотрела себе под ноги, ощущая, как начинает колотиться мое сердце, – видимо, что братство не может очистить твою запятнанную душу.

– Мне жаль, отец, – тихо выдохнула я, не поднимая головы.

– Тебе не жаль, – выплюнул он, – бесы в твоей душе ликуют каждый раз, когда ты бросаешь мне вызов.

Он вытащил розги с напольного шкафа и провел ими по моим рукам. Я подавила дрожь, которая судорогой пробежала по моему телу.

– На колени, – скомандовал он. Я рухнула на ковер и склонила голову. Первый удар был болезненным и жалящим, как и всегда до этого. Однако постепенно боль притуплялась и уходила на задний план. Мои пальцы погрузились в высокий ворс бежевого ковра, а слезы скопились в уголках глаз. На моей спине уже были десятки тонких шрамов, когда отец не рассчитывал силу и рассекал кожу до крови.

– Я прошу тебя, Господь, помилуй душу рабы твоей, которая, не ведая, совершила грехи тяжкие, – дыхание отца становилось все более рваным и тяжелым. Наконец, он отбросил розги в сторону и расстегнул ремень. Звук металлической пряжки вызвал новую волну тошноты в моем животе. Я сглотнула и зажмурила глаза. Мои мысли унеслись далеко за пределы этой комнаты, но где-то на задворках сознания мелькала странная мысль. Разве Господь хочет этого? Господу нравится заставлять нас страдать? Я изучила достаточно литературы, чтобы понимать строение нашей планеты, но нигде, ни в одной книге я не нашла подтверждение того, что Господь находится где-то выше. Отец учил меня доверять фактам. Наука строится на фактах и доказательствах. Так почему же мы верим в кого-то, кого так и не обнаружили ученые? Почему он хочет, чтобы я испытывала такую боль?

Глава 3

Нора 15 лет, Второй Центр

Я вышла на улицу и перекинула сумку через плечо. Моя соседка по парте, Стелла, весело болтала с ребятами на класс старше нас. Я стояла чуть в стороне и носком своих туфель пинала камешек на дороге.

– Нора, – Стелла помахала мне рукой и широко улыбнулась. Она была невысокой блондинкой с тонкими чертами лица и широкой улыбкой. Мы сидели за одной партой уже много лет, но я никогда не пыталась завести с ней что-то большее, чем приятельские отношения. Не потому что мне не хотелось, а потому что мне рано или поздно пришлось бы рассказать о том, что творится за стенами моего большого дома. Поэтому сейчас я слегка приподняла руку и махнула в сторону ворот, показывая, что планирую отправиться домой.

– Ну уж нет, – она быстро подскочила ко мне и схватила за рукав моей длинной рубашки, – сегодня последний день учебы перед каникулами, ты так просто не уйдешь.

Она потянула меня в сторону парней, которые с улыбками стояли около широкого крыльца.

– Ребята, это Нора, – Стелла подтолкнула меня вперед и стала показывать пальцем на каждого парня в кругу, – это Рик, Майкл, Томас и Бенджамин.

Парни кивнули головами и переключились на Стеллу.

– Так что, вы с нами?

– Однозначно, – кивнула она головой, вцепившись мне в руку. Я попыталась вытащить свой рукав, но Стелла грозно посмотрела на меня своими зелеными глазами. Мне не хотелось куда-то идти с ребятами. Я не уверена, как отец отнесется к моему долгому отсутствию. Наши с ним отношения становились все более напряженными, если так вообще можно выразиться, учитывая характер нашего общения. Мне скоро исполнится шестнадцать, мое тело претерпело значительные перемены. Я все еще была слишком худой, но у меня оформилась грудь и другие части тела. После того случая в ванной, отец никогда больше не звал меня в молельную комнату, но это не означает, что он перестал пытаться очистить мои грехи самостоятельно. Я наблюдала за другими девочками в классе, но никогда не слышала, чтобы кто-то упомянул об искуплении. Несколько раз я была дома у Стеллы, и ее отец всегда был улыбчивым и приветливым. Все это начинало вызывать подозрение в моей душе. Что, если мир прекрасно справиться и без того, чтобы каждый раз подвергать меня истязаниям? В пятнадцать лет я защитила докторскую и написала диссертацию о свойствах и строении Земли. Мой ученый разум буквально кричал мне открыть глаза и посмотреть на мир под другим углом. Но я чувствовала страх и жгучий стыд каждый раз, когда думала об этом. Если все это большая гребаная ошибка, получается, что все, о чем мне твердили с детства, представляет собой огромный мерзкий клубок лжи.

– Нора, – хрипловатый голос выдернул меня из моих мыслей. Я вскинула голову и посмотрела на Бенджамина, который, очевидно, уже некоторое время пытался привлечь мое внимание.

– Прости, – я смущенно улыбнулась, схватившись за конец своего длинного белокурого хвоста.

– Я спросил, идешь ли ты на озеро с нами.

– Я, эм, – я замешкалась на мгновение, но затем решительно распрямила спину, – да, я иду на озеро.

Мое сердце колотилось от неизвестности. Я чувствовала прилив адреналина, который готов был перегрузить мои рецепторы. Я крепче перехватила свою сумку с книгами и шагнула в сторону ребят. Стелла радостно засмеялась и подхватила меня под руку. Мы вышли на протоптанную дорогу и начали слегка подниматься в горы. Я оглядывалась по сторонам, стараясь запомнить направление.

– Расслабься, Нора, – шепнула мне Стелла, – я была тут сотни раз, здесь безопасно.

– Нам разве можно ходить в горы?

– Горы в черте города, – покачала она головой, – здесь нет запрета.

– Хорошо, если так, – вздохнула я. Мои туфли на низком каблуке слегка шатались на горных выступах и цеплялись за камешки. Стелла выглядела копией меня, по крайней мере, что касается формы одежды. Черные юбки, белые гольфы, рубашки, черные туфли и жилетки с логотипом нашей академии. Ребята были в темных брюках, белых рубашках и таких же жилетах. Мы учились в самой престижной академии Второго центра. Мои учителя дали мне прекрасную возможность расширить рамки образования и уже сейчас защитить диссертацию.

Мы быстро добрались до точки сбора, где уже находилось около двадцати девушек и парней нашего возраста. В большой горной нише находилось изумрудное озеро. Я удивленно распахнула глаза и уставилась на водную гладь.

– Отлично выглядит, не так ли? Говорят, там глубина метров пять, если не больше, – Бенджамин подошел ближе и слегка дотронулся до моего плеча. Я подавила отвращение, которое поднималось из глубины моего тела, и заставила себя кивнуть головой.

– Оно однозначно должно подпитываться какими-то водами. Учитывая высокую температуру воздуха, при средней скорости ветра 7 м/с и средней относительной влажности воздуха 75 %, с площади 100 кв. м, а примерно столько в этом озере, и при температуре воды 22 градуса, испаряется 263 литра в день. Следовательно, оно уже должно было высохнуть.

Бенджамин ошалело стоял рядом, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Эм, что ж, – он заставил себя улыбнуться, – это было очень познавательно.

Бенджамин развернулся и зашагал в сторону других ребят.

– Боже, Нора, прекрати, – Стелла выразительно посмотрела на мое лицо, – ты его спугнула.

– Если он так легко пугается, может, ему вообще не следовало здесь находиться?

Я опустила сумку на землю и шагнула ближе к изумрудной воде. Это однозначно природное озеро, которое питалось горными потоками. Опустив руку, я провела пальцами по теплой воде. Несколько девушек скинули свою форму и теперь запрыгивали в воду, посылая брызги во все стороны. Их беззаботный смех отскакивал от низких каменных сводов. Парни стряхнули рубашки и вытащили какие-то большие деревянные контейнеры. Несколько темных бутылок были извлечены на свет и стали передаваться по кругу.

– Это что? – спросила я Стеллу, наблюдая, как все по очереди отпивают жидкость из бутылки.

– Это алкоголь, Нора, – весело прокричала Стелла и скинула свой жилет на ближайший камень, – тебе не помешает немного расслабиться. И бога ради, выключи своего внутреннего ученого, хотя бы на сегодняшний вечер.

Я скрестила руки на груди и мрачно смотрела на то веселье, что разворачивалось передо мной. Я однозначно не стану раздеваться и прыгать в неизвестный водоем.

– Ты не боишься, что в этом озере водятся разные твари?

– Нет, оно безопасное, – Стелла закончила раздеваться, оставшись в одном белом лифчике и темной юбке, – ты так и будешь стоять?

Она приподняла брови и прошлась по моему напряженному телу. Я кашлянула и покрепче перехватила свою сумку с тетрадями.

– Ну, я точно не буду раздеваться, как вы, – я неопределенно махнула рукой в сторону, – просто посижу тут, не обращай на меня внимание. Я не привыкла к такому веселью, поэтому мне стоит немного понаблюдать.

– Ты многое упускаешь, Нора, – Стелла весело улыбнулась и направилась в сторону большой кампании. Я покрутила головой по сторонам и глубоко вздохнула. Влажный тяжелый воздух заполнил мои легкие. Мне нравилась вода, она меня успокаивала. Я уселась на небольшой выступ, который располагался немного в стороне от озера и положила сумку себе под ноги. Веселье начинало набирать обороты. Большая часть девушек, как и юношей, находились в озере, разбрызгивая воду в разные стороны. От всего этого визга у меня начала болеть голова. Возможно, что приходить сюда было моей ошибкой. Я подтянула к себе сумку и вытащила свой блокнот. Раскрыв нужную страницу, я стала перечитывать свои записи, которые сделала в лаборатории. Моя диссертация была одобрена, но я планировала продолжить работать в этом направлении. Мы все еще испытывали острую нехватку природных ресурсов. Все те залежи нефти, газа, руды, которыми располагало человечество до катастрофы, все исчезло. Мы понятия не имели, в какой части планеты можно начинать бурить скважины и пытаться добыть сырую нефть. Все наше производство было основано с полного нуля. Отчасти мы вынуждены были вернуться к основам традиционной экономики и натуральному хозяйству, и только со временем сумели внедрить ряд технологий. Теперь большая часть производства если была не автоматизирована, то механизирована точно. Большие теплицы позволяли выращивать в достаточном объеме овощи и фрукты, а в заповедниках занимались разведением скота. Я планировала решить вопрос с топливом, но пока не представляла, с чего начать.

– У тебя не занято? – мужской голос выдернул меня из мира науки и вернул в пещеру с горным озером. Я вскинула голову и несколько раз моргнула, рассматривая Бенджамина, который стоял около моего выступа и держал в руках темную бутылку.

– Нет, думаю, что тут свободно, – я прочистила горло и немного сдвинулась в сторону. Бенджамин сел на широкий выступ и протянул мне бутылку.

– Ты совсем тут одна, почему не идешь к остальным?

Я взяла протянутую бутылку и неловко стиснула пальцами, не уверенная, что мне с ней делать.

– Там слишком шумно, и я не любитель купаться голышом.

– Мы разожгли костер, сейчас начнется время страшных историй.

– Каких историй?

– Страшных, – он кивнул в сторону остальных, – мы регулярно собираемся у костра и каждый рассказывает какую-то историю. Это весело.

– Но ты сказал, что истории страшные. Кому – то весело от того, что кто-то испытывает страх? – я слегка сдвинула брови.

– Ты странная, Нора, – рассмеялся Бенджамин, – но это не означает, что с тобой не весело. Я еще не встречал таких, как ты.

– Каких? – ощетинилась я, отдавая ему бутылку обратно.

– Таких умных, начитанных и красивых одновременно.

Мои щеки покрылись румянцем. Я сглотнула внезапно пересохшее горло и убрала прядь волос со своего лица. Взгляд парня прошелся по моему лицу, но не стал опускаться ниже. Я почувствовала внезапное волнение. Никто не говорил мне приятных слов, я не гуляла с парнями и никогда не совершала безумных поступков. С самого детства отец твердил, что мне не следует проявлять любопытство и принимать все, что братство для меня приготовило. Только так я смогу очистить свою душу и смыть греховное пятно. Никому из окружающих не стоит знать о моих прегрешениях, потому что они отвернуться от меня, боясь запятнать свою душу. Поэтому я никогда не задавала вопросов, но сейчас слова непроизвольно вырвались из меня.

– Ты грешил, Бенджамин?

– Смотря что ты имеешь в виду, – он слегка приподнял брови и сделал несколько глотков из бутылки, – я знаю, что раньше люди верили в существование разных сил, которым поклонялись, молились, восхваляли. Но я не из их числа. Поэтому может я и считаюсь грешником, но кому сейчас до этого есть дело, не так ли?

Он весело хмыкнул и покачал головой, снова отпивая алкоголь из темной бутылки.

– И ты не раскаиваешься в том, что совершил? Тебя не наказывают?

– Кто меня накажет, Нора? – он удивленно покосился на меня, – института религии, как такового, больше не существует. Что все мы сейчас делаем? Правильно, учимся жить заново. Я больше верю в силу земного притяжения, чем в кару небесную.

Слова Бенджамина окончательно вывели меня из равновесия. Почему люди так беспечно относятся к гневу господнему? Почему они не раскаиваются в своих грехах и не ищут отпущения? Хаос в моей голове настойчиво указывал на то, что все эти годы я жила в каком-то вакууме. Я не находила объяснений тому, почему мой отец позволял делать все эти вещи со мной. Почему он прикрывался словом божьим и каждый день учил меня заповедям, если люди в нашем мире уже давно отошли от веры?

Дыхание с шумом вырывалось из моих легких, вызывая головокружение.

– Ты в порядке? – взволнованный голос Бенджамин прорезался сквозь шум в моих ушах. Он ухватился за мое плечо и наклонился в мою сторону, вызывая панический страх. Я с шумом втянула воздух в свои легкие и отпрянула от него не безопасное расстояние. Парень поднял в воздух две руки и покачал головой, – я не трогаю тебя, успокойся.

– Прости, – пробормотала я, стараясь успокоить свое дыхание.

– Хочешь сделать пару глотков? – он неуверенно протянул мне алкоголь. Я смотрела на его руку и никак не могла решиться переступить через себя, – брось, это всего лишь легкий алкоголь, попробуй.

Голос отца стал просачиваться в мое сознание, поглощать мой разум, заползать в каждую клеточку моей израненной души: «Ты грешница, Нора, которая заслуживает наказания. В твоей душе сидят темные бесы, которые нашептывают тебе согрешить. Я изгоню этих бесов в темную пучину ада, поэтому покайся, или ты упадешь вместе с ними…»

– Нет, – я тряхнула головой, – я не грешная.

Мой голос эхом отскочил от стен и вернулся обратно, просачиваясь в мой разум. Бенджамин настороженно наблюдал за мной, слегка приподнявшись на камне. Только сейчас я заметила, что веселье у костра прекратилось и люди с любопытством наблюдают за нами.