Текст книги "Поднимаясь из пепла (СИ)"

Автор книги: Katrina Lantau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Спустившись по лестнице, я прошла к дальней комнате и зашла внутрь. Пустые стеллажи располагались аккуратным рядом. Я смутно вспоминала, как Чен забежал сюда, опасаясь быть пойманным на месте преступления. Куда он делся потом? Ждал здесь или все же рискнул спуститься вниз? Я дернула за рычаг около крайней полки и шкаф медленно отъехал в сторону. Будет безумием думать, что Чен все еще внутри, но мне хотелось проверить. Чернота вырвалась на свободу, обдавая меня холодным воздухом. Я смотрела в глаза бездне, не решаясь сделать шаг внутрь. Пипа за моей спиной шокированно вздохнула.

– Что это?

– Это дорога в преисподнюю, – сухо ответила я, разглядывая ступеньки в слабом свете.

– Ты хочешь туда спуститься?

– Нет.

Я развернулась и быстро взлетела по ступенькам в свою спальню. Мое сердце колотилось от страха, а ладони стали липкими. Я села на кровать и облокотилась на спинку, делая частые неглубокие вдохи. Мой локоть уперся во что-то твердое. Я протянула руку и достала бутылку из-под воды, которая была наполнена янтарной жидкостью. Я медленно села на кровати и открутила крышку, поднося содержимое к своему носу. Запах алкоголя ударил по моим рецепторам. Я не задумываясь сделала несколько глотков и тут же закашляла, когда обжигающая жидкость пролилась мне в глотку. Смахнув слезы, я выпила еще немного, прежде чем закрутить крышку и засунуть бутылку обратно в тайник. По телу разлилась легкость, а в голове приятно зашумело. Я встала на ноги и слегка пошатнулась, а затем рассмеялась. Мне нравилось мое состояние, оно заставляет меня испытывать радость, чего не было уже давно.

Я вышла из комнаты и направилась в сторону кабинета своего отца. Я и сама не понимала, почему продолжаю называть его отцом. Осторожно приоткрыв дверь, я нерешительно замерла на пороге. Кабинет не вызывал во мне положительных воспоминаний, но я все равно заставила себя войти внутрь. Здесь все было ровно так же, как и при его жизни. Мне кажется, что сюда даже никто не заходил, потому что если во всем доме не было ни пылинки, то тут пыль покрывала все толстым слоем.

Я прошла немного вперед и провела пальцами по пыльной поверхности стола, оставляя полосы. Отец много времени проводил в своем кабинете, работая над проектами. Его блокнот, научные труды, книги – все лежало так же, как он и оставил. Я села на его место и положила руки на стол, вдыхая запах пыли. Прошло полгода, но образ его все еще жив в моем сознании. Чтобы освободиться от его присутствия, мне надо нечто большее, чем просто его смерть. И я пока не понимала, что именно.

Методично выдвигая ящик за ящиком, я перебирала пальцами какие-то бумаги, не особо вчитываясь в содержимое, пока пальцы не наткнулись на толстую кожу черного блокнота. Вытащив его наружу, я раскрыла обложку и увидела странный символ, что-то вроде перевернутого треугольника, скрещенного со вторым треугольником, по центру которого располагалась замочная скважина. Перелистывая страницы, я читала какие-то фамилии, имена, отрывистые фразы и координаты. Все это было сделано рукой моего отца, его почерк был мелким и трудночитаемым. Я подхватила блокнот и встала на ноги. Не уверенная, что с ним делать, я сунула его под руку и вышла из кабинета, оставив дверь широко распахнутой. В своей спальне я спрятала блокнот в тот же тайник, где была моя бутылка с алкоголем, предварительно отпив из нее большую часть, я закрыла дверь своей спальни и вышла на улицу. Солнце уже скрылось за горизонтом, поэтому я накинула капюшон тонкой толстовки на голову и сунула руки в карманы. Я не уверена, куда собиралась пойти, просто быть запертой в четырех стенах на протяжении полугода оказалось слишком сложным даже для меня, типичного интроверта. Я быстро проходила город, оставаясь незамеченной для большей части людей. Видеть взгляды сочувствия и жалости было сложно, потому что они невольно возвращали меня к тем событиям, которые и послужили причиной их отношения ко мне. Уже с опозданием я подумала, что мне следовало захватить свою бутылку с алкоголем, потому что я не планировала возвращаться в этот безумный мир в ясном сознании. Гораздо лучше было чувствовать легкость и невесомость во всем теле, когда губы сами собой растягивались в улыбке. Мои ноги сами принесли меня к домику, в котором прятался Чен. Я не знала, там ли он все еще находится, учитывая, что он окончил старшую школу, пока я находилась в вынужденном отпуске. Окна в его убежище были темными, а дверь заперта. Я немного потопталась на одном месте, затем провела руками по верху дверного косяка, в надежде найти ключ. Я осмотрела так же и порог, переворачивая камни, затем залезла на небольшой выступ и заглянула в чашу уличного фонаря. И вот бинго, ключ висел на маленьком гвоздике. Протянув руку, я сняла его с гвоздя и спрыгнула с камня. Дверь распахнулась с легким скрипом. Я осторожно вошла внутрь, прикрыв ее за своей спиной и задвинув толстую щеколду. Ключ я положила в свой карман, после чего щелкнула настольной лампой. Мягкий теплый свет озарил небольшую комнатку, открывая вид на узкую кровать, застеленную пледом, деревянный стол, несколько полок, раковину и душевую за занавеской. Я не знаю, как ему удалось заполучить себе такое жилище, но очевидно, что здесь я чувствую себя более спокойной, чем в собственном чертовом доме.

Я не спеша обошла домик, стараясь не трогать личные вещи Чена. Его тетради, несколько учебников, скомканные листы белой бумаги, карандаши, все было покрыто толстым слоем пыли. Очевидно, что его не было здесь довольно длительное время. Я села на кровать и тут же закашляла, когда частички пыли взмыли в воздух. Решив все же немного прибрать, я распахнула входную дверь, впуская прохладный воздух, затем нашла тряпку, веник и принялась за уборку. Смахнув везде пыль, я выбила подушку, покрывало, затем вымела весь дом и даже протерла полы. Воздух стал гораздо чище, что не могло не радовать. Я вновь заперла дверь на замок, сняла свою толстовку, оставаясь в серой футболке, и села на пол около кровати. Я не стала выбрасывать скомканные листы бумаги, которые Чен не докинул до мусорного ведра, а вместо этого раскрыла пальцами и разгладила мятую бумагу. На некоторых листах были нарисованы крылатые монстры, некоторые изображали туннели и подземелье. Были даже такие, на которых люди в черных капюшонах разрывали кого-то на куски, умываясь кровью. Я разгладила последний листок и уставилась на собственное отражение. Чен изобразил меня с обнаженной спиной, которую пересекали шрамы, очевидно, воспроизведя тот момент, когда я была у него в домике. На рисунке я смотрю на него из-за плеча, мои длинные светлые волосы перекинуты на бок, а шрамы на спине все еще кровоточат. Зачем Чен нарисовал меня? И главное, почему он скомкал и выкинул рисунок? Я аккуратно сложила рисунки и убрала их в свой карман, после чего легла на кровать и уставилась в потолок. Я понятия не имела, что мне делать со своей жизнью, как мне подстроиться под стремительно меняющийся мир, но видимо, мне придется это сделать. Кэтрин убеждала меня, что мне надо найти свое место в этом мире, найти занятие, которое будет тянуть меня наверх, не давая погрузиться в пучины ада. Как мне найти такое занятие, когда все, чего требуют мои монстры – это кровь, кровь, и еще больше крови? Я не хотела выныривать из блаженного небытия, вызванного алкоголем в моей крови. Без этого мир казался серым и обыденным, как сейчас, когда я проснулась с головной болью и спутанным сознанием. На несколько секунд мое тело оцепенело, не осознавая, где я нахожусь, однако вскоре очертания маленького домика медленно начали просачиваться в мой разум. Я села на кровати и потерла лицо руками. Очевидно, что мне удалось уснуть и даже проспать до самого утра, что казалось действительно удивительным. Я встала на ноги и подошла к окну, выглядывая наружу, но ничего не увидела. Домик был спрятан от посторонних взглядов, поэтому кирпичная стена напротив не могла мне рассказать, что твориться снаружи.

Я умылась холодной водой, затем поставила маленький чайник на самодельную плиту, вскипятила воду и залила чай в чашке с отколотым краем. Распахнув входную дверь, я вышла на крыльцо и села на поваленное дерево, прихлебывая чай из чашки. Мне казалось, что именно это делал Чен по утрам, когда прятался в своем убежище. Я не знала, почему искала утешение в его домике, возможно на подсознательном уровне тянулась к тому, кто может понять мое состояние не по теории из учебников, а пройдя по этому пути вместе со мной. Пачка сигарет выглядывала из-под выступавших корней, привлекая мое внимание. Я протянула руку и достала ее, отставив чашку на землю. В пачке было около десятка сигарет и спички в тонкой коробке. Я достала одну и поднесла ее в носу, втягивая запах табака. Сунув сигарету в рот, я поднесла спичку и прикурила ее, моментально закашляв от дыма. Откинув спичку в сторону, я покрутила тлеющую сигарету между пальцами и снова сунула ее в рот, упорно втягивая дым. Моя голова начала кружиться, пока я делала жалкие попытки освоить искусство курения. Но мне нравилось такое состояние. Так же, как и после алкоголя, легкость и невесомость. Кивнув самой себе, я сунула пачку в карман и посидела еще немного, наслаждаясь пространством вокруг себя. Мне стоит вернуться в свой дом, чтобы Пипа не подняла охрану порядка на мои поиски. Она мой опекун, так что имеет законное право. Я вернулась в домик, убедилась, что выключила все, что может уничтожить его, затем заперла дверь, повесила ключ на гвоздик и накинула капюшон на голову. Было жарко, но я не решилась открыть свое лицо.

Пипа выглядела встревоженной, когда я переступила порог дома и вошла в холл.

– Нора, детка, я всю ночь ждала тебя. Где ты была?

– Я просила не называть меня по имени, – я прошла мимо нее и стала подниматься по лестнице, – не волнуйся за меня, мне просто нужно немного пространства.

– Но я волнуюсь! – вскричала она, – ты можешь хотя бы предупреждать меня, что бы я..

– Что бы ты что? – я замерла на ступеньках, повернувшись к ней лицом, – где была твоя забота, Пипа, когда отец насиловал меня в своей спальне? А, да, ты спала. Так вот теперь тоже спи, Пипа, для собственного блага. Я благодарна тебе и все такое, но не стоит будить монстров, которые только и ждут, чтобы вцепиться кому-то в глотку.

Пипа выглядела ошеломленной, пока я продолжила свой путь до спальни. Приняв быстрый душ, я высушила волосы и уставилась на себя в новое зеркало, которое кто-то повесил в замен разбитого. Я не узнавала себя, и это было хорошо. Мои волосы были темные, кожа все еще загорелой, глаза яркими, отливающие голубизной. Тело слишком худым, а скулы выступающими, но я планировала постепенно работать над этим, потому что мне нужны силы, чтобы противостоять монстрам.

– Пипа, – я вошла в кухню и села за высокий стол, – я получила документы об окончании основного курса школы?

Пипа стряхнула муку с рук и повернулась в мою сторону.

– Да, они у меня. Тебя оценили на высший балл, несмотря на то, что ты не присутствовала на выпускных экзаменах.

Пипа прошла вперед и села рядом со мной, стараясь не касаться меня своими руками, все еще покрытыми белой мучной пылью.

– Ты можешь пойти в старшую школу, а можешь сразу определиться со специальностью, твои знания это позволяют, поэтому не думаю, что возникнут сложности, если ты хочешь начать работать в лабораториях.

– Я хочу уехать отсюда, – мои слова явно ошеломили пожилую няню.

– Куда?

– Не решила, но я точно не останусь во Втором центре. Я не готова снова и снова переживать все те события, которые успешно похоронила в глубине своего сознания. А все эти люди, – я слабо дернула плечами, – они будут смотреть, спрашивать, сочувствовать или обвинять. Я не готова к такому, Пипа.

– Я понимаю тебя, детка, но куда тебе идти? У тебя нет никого в этом мире, кроме меня.

– Позволь мне уехать, Пипа, – мои слова звучали не как просьба, а, скорее, как приказ.

– Я буду волноваться, – на ее глазах снова выступили слезы.

– Мы уже проходили этот этап, не стоит повторяться, – я отодвинула стул и встала на ноги. На столе стояла высокая корзина с яблоками и свежими булочками. Я подхватила несколько яблок, потом вцепилась зубами в мягкое тесто булки, и вышла из кухни.

Я отправилась на то скрытое горное озеро, где впервые увидела Чена. Дорога до холмов заняла определенное время, когда солнце уже высоко поднялось в небо. Я вскарабкалась по камням и вошла в прохладный грот. Бирюзовая вода сияла в солнечных лучах, буквально притягивая меня к берегу. Я скинула толстовку, оставшись в простой белой футболке, и шагнула ближе к кромке воды, опустив руку в прохладную воду. Мои пальцы коснулись каменистого дня, и я вытащила на свет несколько маленьких камешков, которые были гладкими и холодными на ощупь. Положив их на берег, я вновь погрузила руку в воду, вытаскивая еще больше камешков. Они все были разного размера и расцветки, но абсолютно каждый имел гладкую, обтесанную водой, поверхность.

– Привет, – тихий голос буквально заставил меня выпрыгнуть из собственной шкуры. Я резко обернулась, чуть не соскользнув с каменистого берега в холодную воду. Светловолосая девушка сидела в тени грота и наблюдала за моими движениями. Ее лицо было скрыто за плотной завесой волос, поэтому мне не удалось разглядеть ее полностью, – я не хотела тебя напугать, мне жаль.

В ее голосе было столько грусти и тоски, что я буквально могла попробовать на своем языке отголоски ее боли. Я отряхнула мокрые руки и встала на ноги, не решаясь приблизиться к незнакомке.

– Ты не напугала, я просто не ожидала, что здесь еще кто-то будет, – мой голос звучал немного грубее, чем мне хотелось. Почему-то мне не хотелось пугать девушку.

– Я часто сюда прихожу, – волосы все еще мешали увидеть ее лицо, – здесь редко кто бывает в обычные дни. В основном на выходных или каникулах сюда приходят школьники, а так, тут всегда тихо.

Она замолчала, нервно теребя кончики своих волос. Я глубоко вздохнула и сделала шаг в ее направлении, осторожно усаживаясь на каменный выступ.

– Меня зовут Эми, – девушка чуть приподняла голову, – а тебя?

– Нора, – произнесла я на выдохе, – но я не хочу, чтобы меня так называли.

– Почему? – она казалась искренне удивленной, – у тебя красивое имя.

– Потому что оно принадлежит очень сломанной и очень травмированной девочке, а я не такая. Уже не такая, – поправила я саму себя.

– Тогда ты всегда можешь поменять имя, – предложила Эми.

Я вскинула голову и посмотрела на нее. Почему эта мысль никогда не приходила в мою такую гениальную голову?

– Ты права, – кивнула я ей, – мне стоит сменить имя.

– Ты могла бы назвать себя в честь мамы или подруги. Или просто взять какое-то красивое имя, которое будет вызывать у тебя приятные воспоминания.

– Это сложно, – вздохнула я, – в моем окружении не так-то много хороших людей, чтобы брать с них пример.

– В моем тоже, но я всегда беру пример со своей мамы, – казалось, что Эми забылась в разговоре, потому что неожиданно подняла голову и ее лицо озарила нежная улыбка, когда она начала говорить о своей маме, – она очень красивая и добрая.

Я слышала Эми, но ее разговоры отошли на второй план, потому что мои глаза полностью сосредоточились на глубоких шрамах, которые пересекали ее правую щеку от самого рта до виска, слегка скашивая правый глаз. Эми внезапно дернулась и резко прикрыла лицо длинными волосами.

– Нет, – вырвалось из меня, – не прячься.

– Они ужасные, я знаю, – ее голос вновь звучал грустно и потеряно.

– Откуда они?

– Я мало что помню, но мама говорит, что на нас напали, когда мы переезжали в этот город. Ты же знаешь, пустошь принадлежит разным тварям.

– Знаю, – кивнула я головой. Твари были огромной проблемой для нас, выживших. Я так же знала, что есть специальные охотники, которые уничтожают их, разрушают гнезда, не давая возможности воспроизводить потомство, но этого было мало, всегда будет мало. Только время покажет кто в конечном итоге одержит победу: мы, или твари.

– Мой папа был убит, когда мы переходили границу. Мама заболела и теперь не такая, как была раньше. Но я все равно ее люблю.

Эми снова улыбнулась робкой улыбкой. Я почувствовала, как мои губы растягиваются в ответном жесте. Мышцы лица отвыкли от такого привычного движения, поэтому я чувствовала напряжение. Улыбка Эми стала еще шире. Она откинула волосы назад и не пыталась прятать изуродованную сторону своего лица. Я мало обращала внимания на эту ее деталь, потому что мое собственное тело могло с легкостью посоперничать за звание самого уродского шрама.

– Почему ты не в школе? – спросила я Эми, поднимая один из камешков. Я метнула его в воду, и камень несколько раз отскочил от водной поверхности.

– Я на домашнем обучении, потому что дети высмеивали меня и дразнили. Мама забрала меня несколько лет назад и теперь я прихожу только для того, чтобы сдать работы. Это мой выпускной год, так что осталось не так много времени.

Общение с Эми было легким и непринужденным. Я не заметила, как солнце начало клониться к закату, а ветер стал прохладнее. Мы несколько часов проговорили обо всем и ни о чем сразу. Эми много рассказывала о своей жизни, о своих родителях, о небольшом доме, в котором они с мамой поселились после гибели отца. Я ни слова не рассказала о свой жизни, не желая, чтобы Эми погрузилась с головой в эту яму, из которой я сама не могла выбраться. Когда настало время расходиться по домам, она, казалось, с сожалением смотрела на меня большими зелеными глазами.

– Давай встретимся завтра на этом же месте? – предложила я ей, не совсем уверенная, надо ли мне это.

– Давай, – Эми широко улыбнулась и взяла меня за руку, – мне очень не хватает общения в реальной жизни. Мои виртуальные друзья уже порядком устали от моего нытья.

Я слабо улыбнулась в ответ, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, когда рука Эми касалась моего тела. Никакого дискомфорта или страха не последовало, поэтому я слегка сжала ее пальцы, чувствуя мягкую кожу рук.

Эми быстро побежала к своему дому, в то время, как я медленно тащила ноги в свой. Пипа уже ушла к себе в комнату, но на столе стоял еще теплый ужин. Я села на высокий табурет и придвинула к себе тарелку, которую буквально вылизала, съев все дочиста. Возможно, что день на свежем воздухе оказал благотворное влияние на мой организм.

На следующий день я вышла из душа и расчесала влажные волосы. Я все еще не решила, чем мне заниматься, но сидеть в этом доме тоже не входило в мои планы. Мне следовало, наконец, решить, какое направление в науке выбрать, чтобы заняться работой, потому что я не планировала возвращаться в старшие классы школы. Но одно лишь упоминание о лабораториях вызывало во мне внутренний протест. Я не уверена, с чем это связано, потому что мне всегда нравилось учиться, однако сейчас чувствовала только отвращение, стоило мне открыть свои записи.

Я высушила волосы, заплела их в косу, затем надела шорты и футболку. Прихватив кофту с капюшоном, я спустилась вниз и сжевала бутерброд, запив его горячим чаем. У меня еще было время до встречи с Эми, но я решила выйти пораньше, потому что так и не придумала, чем занять себя дома.

Город жил своей жизнью. Медленно крутились шестеренки в этом большом проекте под названием человечество. Нам было сложно отстраивать все заново, но прошлые разработки и опыт значительно упростили нам жизнь. Все, что уцелело, было собрано и рассортировано. Затем по образцу создавались новые вещи, товары, продукты питания. Были запущены линии производства, электроэнергетика, благодаря солнечной энергии, которой тут было в избытке. В каждом городе были автономные системы водоотведения и канализации, потому что прокладка труб между поселениями была связана с огромными рисками. Твари все еще бродили в пустыне и представляли серьезную угрозу. Город, в котором я живу, это мозговой центр всего человечества. Лучшие ученые находятся под постоянной защитой, поэтому мой город – это наиболее безопасное место для жизни. Но я больше не чувствовала своей принадлежности к земле.

Эми уже сидела в гроте и вскочила на ноги сразу же, стоило мне вскарабкаться наверх.

– Я тебя ждала, – ее улыбка была широкой и заразительной.

– Ты рано, – заметила я, отряхивая шорты от пыльных камней. Эми подскочила ко мне и обняла за шею, на мгновение прижавшись своим стройным телом к моему. Я замерла, ошеломленная ее движениями. Прошло довольно много времени с тех пор, как меня просто кто-то обнимал. Само ощущение чужих рук на моем теле нагоняло панику, однако с Эми все было по-другому.

Она, казалось, даже не заметила, что я не обняла ее в ответ, весело отскочив обратно к тому месту, где она сидела.

– Я сегодня принесла нам обед, если ты не против, – Эми достала плетеную корзину и стала вытаскивать плед, термос, две железные кружки и бумажные пакеты с едой.

– О, – только и смогла я выдавить из себя. Мне казалось, что Эми – это маленький ураган, который весело кружит вокруг меня, угрожая втянуть в свой водоворот. Вот только я не уверена, насколько я смогу довериться ей, чтобы быть подхваченной в воздух.

– Сегодня я сдала последнюю часть работ, так что теперь остается только ждать результатов. Поэтому, у нас есть что отметить.

– Это здорово, – кивнула я ей, усаживаясь на мягкий плед. Светлые волосы Эми были заправлены за левое ухо, оставаясь распущенными, чтобы прикрыть правую щеку. Ее светлый сарафан показывал загорелую кожу, держась на тонких бретельках.

Я убрала толстовку под голову и откинулась на плед, наблюдая за небом. Прямые лучи солнца были скрыты за горными выступами, так что глазам было комфортно. Эми отставила в сторону термос и тоже откинулась на спину, положив свою голову на мою толстовку. Я чувствовала ее дыхание рядом со мной. Впервые в жизни, близость чужого тела не вызывала дрожи и отвращения.

– Когда я была маленькой, – начала Эми, – папа часто уходил на границу, чтобы охотиться на тварей, а мы с мамой выходили в сад, ложились на песок и наблюдали, как солнце проходит по небосводу. Когда оно начинало клониться к земле, папа возвращался домой. Потом он погиб, и мы больше никогда не наблюдали за небом.

– Мне жаль, – произнесла я, покосившись на ее грустное лицо.

– Мне тоже, – вздохнула она, – я часто грущу из-за этого. Он был хорошим человеком. И маму жалко, она его очень любила.

– Как зовут твою маму?

– Джессика, – улыбнулась Эми, – и она самый светлый, самый добрый и самый заботливый человек, которого я только знаю.

– Это здорово, – улыбка приклеилась к моему лицу, – тебе очень повезло с мамой.

– А твоя мама?

– Я росла с отцом, мамы не был рядом, – уклончиво ответила я. Мне до сих пор не верилось, что Эми не в курсе истории моей семьи. Кажется, что уже даже твари на границе обсуждают бедную маленькую Нору.

– Это должно быть грустно, – Эми протянула руку и переплела наши пальцы. Мое дыхание на мгновение сбилось, когда я ощутила ладонь Эми на своей руке. Я ожидала привычного отвращения, ощущения липкости и криков демонов в своей голове. Но ничего этого не было. Тишина внутри моего сознания была пугающей. Я слегка провела большим пальцем по ее ладони, чувствуя мягкость ее кожи. Эми продолжала рассказывать о школе, о том, как не легко ей даются графические схемы, насколько глупой она себя чувствует, когда доктор дает ей микроскоп для изучения клеток. Я улыбалась, держа ее за руку. Мне казалось, что это наш маленький мир, куда никто не может проникнуть. Даже моему внутреннему монстру, казалось, понравилась Эми. Он не пытался нашептывать мне на ухо, не требовал пустить ей кровь, а просто молча наблюдал, затаившись в глубине.

Так проходили дни, затем недели. Эми прочно засела в моей голове, заставляя улыбаться каждый раз, когда я вспоминала ее счастливое лицо. Я часто ловила себя на мысли о том, что хочу ее поцеловать. Было ли это странным? Возможно. Я панически боялась мужских рук, но к Эми мне хотелось прикасаться. Я боялась заговорить с ней, опасаясь, что могу спугнуть ее своей настойчивостью, пока в один день она не обняла меня за шею. Мы сидели на нашем месте около озера, мои волосы были все еще влажные после душа. Эми притянула меня за шею и заглянула в глаза:

– Тебе не кажется, что в этом мире больше никого нет?

– Хотелось бы в это верить, – криво усмехнулась я, чувствуя, как мое сердце начинает бешено колотиться.

– Я сейчас сделаю очень странную вещь и пойму, если для тебя это покажется слишком, – ее глаза блестели, а лицо выглядело взволнованным.

– Что именно? – мой голос внезапно охрип от напряжения.

Эми приблизила свое лицо к моему и мягко прикоснулась своими губами к моим. Казалось, что в этот момент я забыла, как надо дышать. Губы Эми были мягкими и податливыми, от нее пахло яблоками. Я нерешительно ответила на ее поцелуй, ощущая удивительное тепло в своей груди. Эми слегка отстранилась, чтобы заглянуть в мои глаза, после чего снова опустила свои губы на мой рот. Я ухватилась за ее шею и наклонила голову, чтобы коснуться своим языком ее рта. Она одобрительно замычала, прикрывая свои зеленые глаза. Я никогда не целовалась. Меня никогда не целовали. Мой первый поцелуй был с девушкой. И этой девушкой была Эми. Мое дыхание стало тяжелым, руки Эми легли мне на плечи, в то время, как я крепче сжимала основание ее шеи, полностью подчиняя своей воле. Она провела руками по моим плечам, затем спустилась ниже, просовывая руки под мою футболку. Я слегка вздрогнула, когда ее теплые ладони коснулись моего живота, затем последовали выше, касаясь обнаженной груди. Я оторвалась от нее и ошеломленно уставилась в ее глаза, пытаясь осознать свои ощущения. Не было боли, не было страха, и это было удивительным, потому что чужие руки на моем теле приносили только ужас. Эми не дала мне возможности подумать, а просто подтолкнула на одеяло, накрывая своим телом. Я легла на спину, но напряжение не покинуло мои мышцы.

– Я могу остановиться, – Эми часто дышала напротив моего лица.

– Не надо, – выдохнула я, – просто мне надо привыкнуть.

Она снова поцеловала меня, поглаживая руками голую кожу под моей футболкой. Я обхватила ее талию и провела руками по гладкой спине. Эми приподнялась и скинула свое платье, оставшись только в одних трусиках. Она лукаво улыбнулась и потянула вверх мою футболку. Я стянула футболку через голову, мои волосы рассыпались по плечам, прикрывая некоторые шрамы. Эми расстегнула пуговицу на моих штанах и помогла мне их снять. Мне было некомфортно находиться обнаженной, но я старалась расслабиться, ощущая необходимость довериться Эми, которая стала поглаживать мою грудь, мягко проводя по соскам. Я чувствовала волнение, мои щеки стали красными, а дыхание – прерывистым. Эми опустила голову и втянула в рот мой сосок, осторожно облизывая его. Я тихо застонала, переполненная ощущениями ее теплого рта на своей голой груди. Боже, это было действительно приятно. Неужели такое возможно? Руки Эми порхали по моему телу, поглаживая кожу, пока я не почувствовала потребность в чем-то большем.

– Эми, – я хрипло простонала, затем поднялась на ноги и прислонилась спиной к холодной скале, – я что-то чувствую внутри, чего никогда не ощущала.

– Тебе будет хорошо, – она поднялась следом и прижалась своим обнаженным телом к моему. Мне хотелось спросить, откуда такая уверенность, но как только ее рука опустилась мне между ног, шокированный выдох покинул мои легкие, впрочем, как и все мысли из головы. Ее пальцы поглаживали мою плоть, пока она зубами покусывала мои губы. Она опустилась на колени и стянула трусики по моим ногам, затем приблизила свое лицо и провела языком по моей набухшей плоти. Я громко застонала и ухватилась за ее голову, нуждаясь в опоре. Эми лизала, сосала и покусывала меня в то время, как я корчилась около каменной скалы, стараясь не потеряться в своих ощущениях. Я стремительно неслась к чему-то, что буквально кипело под моей кожей. Она шире развела мои ноги и набросилась на меня с новой силой, вырывая громкие стоны из моего крепко стиснутого рта. Мне хотелось плакать от избытка ощущений. Я чувствовала, как зависла на самом краю бездны, готовая шагнуть через край. Эми прикусила зубами мою плоть, и я упала. Я блять упала прямо в пропасть, погребенная под лавиной эмоций. Мое тело било дрожью, а глаза закатывались от интенсивности ощущений. Эми встала на ноги и прижалась ко мне своим телом.

– Я же говорила, что тебе понравится, – ее правая щека сморщилась под шрамами, когда она улыбнулась счастливой улыбкой. Я обхватила ее лицо своими ладонями, ощущая шероховатую кожу под пальцами на правой щеке, и крепко поцеловала в губы, чувствуя свой вкус на ее губах. Эми ухватилась за мои руки и слегка потерлась своей обнаженной грудью. Я поменяла нас местами и развернула ее к скале, затем опустилась на колени и ухватилась руками за ее бедра. Эми отставила ногу на соседний камень, открывая свою влажную плоть. Я слегка нервничала, потому что понятия не имела, что надо делать, но она ободряюще улыбнулась.

– Не волнуйся, – хрипло произнесла она, – для меня это тоже был первый раз.

Я опустила голову, втягивая ее запах.

– Ты неплохо справилась для первого раза.

Глаза Эми лихорадочно блестели, когда она пристально следила за моими движениями. Я высунула язык и осторожно провела им по ее коже. Ноги Эми покрылись мурашками. Я крепче ухватилась за ее задницу, притягивая к своему лицу. Мой рот стал целовать ее так же, как я целовала ее в губы. Эми отрывисто стонала, затем стала слегка двигать бедрами. Я сильнее надавила на бугорок, который затвердел под моим языком и стала лизать ее быстрее. Влажные звуки эхом отскакивали от стен вместе со стонами Эми. Мне хотелось, чтобы ей было приятно так же, как было приятно мне. Эми ухватилась за мои волосы, но я резким движением скинула ее руку со своей головы и прижала ее к камню. Мне не хотелось, чтобы чужие руки снова тянули меня за волосы. Эми запрокинула голову и сильнее задвигала бедрами. Я втянула ее складки в свой рот, затем выпустила их с причмокивающим звуком и стала облизывать бугорок, слегка царапая его зубами. Дыхание Эми стало частым и шумным, она выгнула спину и громко застонала, дергаясь под моим языком. Я отстранилась в сторону, наблюдая за ее красным лицом.

– Мне кажется, что я умерла, а затем вернулась на землю, – она улыбнулась усталой улыбкой. Я встала на ноги и притянула ее за шею, оставляя влажный поцелуй на губах.

– Если это означает целовать тебя, то я готова умирать хоть каждый день.

Эми засмеялась, откидывая потные волосы за спину. Я подхватила свою одежду и быстро надела ее на свое тело. Эми оделась и села на одеяло, которое мы оставляли у озера в тайнике.