Текст книги "Поднимаясь из пепла (СИ)"

Автор книги: Katrina Lantau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Дверь в мою комнату все еще оставалась незапертой, поэтому я беспрепятственно прошла по коридору и скрылась в комнате, на этот раз, заперев ее за собой. Мое тело было слишком взвинченным, чтобы лечь спать, поэтому я продолжала кружиться, только уже по своему номеру, пока это чувство не начало исчезать. Ощущение счастья плавно притупилось, а рычание монстров становилось все более отчетливее.

– Нет, нет, – я тихо захныкала, не желая снова оставаться один на один с демонами в своей голове. Но липкость уже начала окутывать мое тело. Я скинула с себя футболку и штаны, после чего вошла в душ, яростно оттирая свое тело. Но сколько бы я не терла себя, сколько бы часов не проводила под водой, ощущение грязи и липкости никогда не покидало мою кожу. Мое тело стала бить легкая дрожь, и только тогда я осознала, что стояла под ледяными струями. Закрутив кран, я схватила полотенце и завернулась в него, затем быстро вошла в комнату и залезла под простыни, особо не беспокоясь, что с моей мокрой головы капала вода. Я закрыла глаза и обхватила себя руками, желая, чтобы рядом оказалась Эми, чей звонкий смех всегда действовал на меня успокаивающе. Но Эми рядом нет.

Несколько недель, а может, и месяцев, пролетели как в тумане. Я глотала таблетки каждый раз, когда реальность обрушивалась на мою голову. Тот парень, что предлагал мне их в первый раз, с радостью приносил еще, только теперь за деньги. У меня были деньги, но постепенно их запас иссяк. Мне надо было или выходить на работу, или возвращаться к Пипе, чтобы взять еще. Таблетки держали меня около восьми часов, после чего ощущение счастья исчезало так же быстро, как и появлялось. Я планировала купить достаточно штук, чтобы уехать во Второй центр, взять деньги и вернуться обратно. Мне нравился Третий центр. Он был совсем не похож на мой прежний дом. Где-то в счастливой дымке моего помутненного сознания я вспомнила, что прошел мой день рождения, и теперь я считаюсь совершеннолетней, поэтому отметила это событие грандиозными танцами до утра, после которых едва волочила ноги. И вот теперь, несколько часов спустя, я открыла тяжелые глаза и покосилась по сторонам. Моя голова успела высохнуть, а солнце – перейти на другую сторону дома. Я приподнялась в постели, чувствуя тошноту внутри себя и легкое головокружение. Все, что я испытывала прошлой ночью, казалось далеким сном, а сейчас я вновь столкнулась с холодной реальностью. Я не готова была принять эту действительность, я устала от самой себя, мне было тошно. Моя голова раскалывалась, а руки неприятно дрожали, когда я пыталась натянуть на себя штаны и футболку. Плеснув в лицо холодной воды, я посмотрела на свое отражение. В зеркале я видела худую девушку, под глазами которой залегли глубокие тени, а скулы слишком выпирали. Я снова сбросила все, что мне удалось набрать. Откинув полотенце в сторону, я собрала волосы в неряшливый пучок, и вышла из номера. Мне следует или оплатить дальнейшее проживание, или съехать отсюда в ближайшие два дня. Я вышла на улицу, морщась от яркого солнца. Мои глаза были воспалены и болезненно реагировали на яркий свет. Я обхватила себя руками и быстро зашагала в сторону бара. Брэндон всегда ошивается где-то рядом. Войдя в полутемное помещение, я заметила несколько регулярных посетителей, которые, как и я, искали забвения в этом безумном мире. Не то, чтобы я с кем-то общалась, однако, когда посещаешь одно и то же место в течении длительного времени, начинаешь присматриваться к людям. Брэндон сидел в углу зала и пил пиво из высокого стакана.

– Привет, – тихо сказала я, останавливаясь около стола.

– Привет, – буркнул он и сделал очередной глоток.

– Мне нужны таблетки.

– Ты знаешь, сколько, – отрывисто бросил он, потянувшись во внутренний карман.

– У меня нет столько денег, но я привезу их, – я облизала пересохшие губы. Он резко одернул руку от кармана.

– Ты знаешь правила: нет денег, нет товара.

– Да брось, – я практически умоляла его, – я верну тебе деньги. Мне надо только за ними съездить.

– Куда?

– Домой, – уклончиво ответила я, не желая распространяться о своей прежней жизни.

– Знаешь, я обычно не нарушаю правила, – протянул он, оценивающе оглядев меня с ног до головы, – но ради тебя готов сделать исключение.

– Правда? – я посмотрела в его водянистые глаза, – я верну, обещаю.

– Я верю тебе, но все же, сильно рискую. Как насчет оплаты в другой форме?

Монстры внутри меня зашипели, угрожая выйти на поверхность.

– В какой? – сдавленно спросила я.

– Ну, мы всегда можем что-то придумать. Скажем, я дам тебе две таблетки, если ты отсосешь у меня. Дам четыре, если позволишь себя трахнуть.

Волна отвращения прокатилась от головы до самых кончиков пальцев на моих ногах.

– Нет, – выдохнула я сквозь стиснутые зубы.

– Ну, нет так нет, – равнодушно кивнул он, вновь ухватившись за свой бокал, – приходи, когда тебе будет чем расплатиться.

Я отвернулась от него и перешла в другой угол, усевшись за пустой стол. Мне нужны были деньги, чтобы купить эти чертовы таблетки. Только они помогали мне еще существовать в этом мире. Я отказывалась называть себя зависимой. К черту стереотипы, я смогу бросить их в любой момент, когда почувствую себя лучше.

Брэндон оставил свое пиво на столе и ушел в сторону туалетов. Я встала на ноги и подошла ближе, надеясь, что он оставил что-то на своем столе, но кроме бокала с недопитым пивом, на нем ничего не оказалось. Несколько секунд я разглядывала столешницу, после чего решилась последовать за ним. Полутемный коридор слегка изгибался, уходя в сторону от зала, тусклые лампы едва давали достаточно света, чтобы разглядеть разбитую штукатурку на стенах и небольшие кучи песка и пыли под ногами. Туалет оказался пуст. Я осмотрела каждую чертову кабинку, но Брэндон словно испарился. На моем лбу выступила испарина, а руки неприятно дрожали. Я смахнула пот со своего лба и шумно дышала, упершись спиной в кирпичную кладку холодной стены. Тишину нарушил сдавленный крик, который тяжелым свинцом осел в моем пустом желудке. Выпрямив спину, я шагнула по направлению к двери, которую изначально не заметила. Толкнув дверь, я не осмелилась шагнуть внутрь, а просто заглянула в образовавшуюся щелку. Комната была темной и без единого окна, маленькая лампа стояла прямо на полу, среди битого кирпича и мусора. Старый, потрепанный диван, который занимал половину небольшого пространства, яростно сотрясался под тяжестью двух обнаженных тел. Брэндон стоял на полу со спущенными штанами и трахал девушку, лицо которой скрывали светлые волосы. Она тряпичной куклой дергалась в его руках, когда он вгонял свой член глубоко в ее тело. Худые ребра сильно выпирали под туго натянутой кожей, а маленькая грудь бешено подпрыгивала вверх. Брэндон шире развел ее ноги и практически бился об девушку своим телом. Шлепки плоти заполнили воздух, заставляя меня оцепенеть около двери. Мне было больно смотреть, как Брэндон использует ее тело для того, чтобы кончить. Светлые волосы упали в сторону, и я уставилась на лицо девушки, которая решилась раздвинуть свои ноги перед Брэндоном. Мне хотелось думать, что их связывает нечто большее, чем деловые отношения, но судя по ее искаженному от боли лицу, она решила дать себя трахнуть за пару паршивых таблеток. Мой разум заполнили звуки и запахи, которые я никогда больше не хотела ощущать. Стеклянные глаза девушки нашли меня за раскрытой дверью и теперь, казалось, умоляли о помощи. Однако я лишь молча попятилась назад. Я чувствовала, как судорога угрожала парализовать мое тело, поэтому стала пробираться по коридору в сторону выхода, шатаясь и ударяясь о шершавые стены. Это ее, мать твою, выбор, ее. Я согнулась пополам резким движением и мой желудок скрутило в сухих спазмах. Желчь и остатки воды вышли наружу, вынуждая меня задыхаться в очередном приступе. Вытерев рот тыльной стороной ладони, я крепче ухватилась за стену и заставила свое тело двигаться вперед. В основном зале слегка прибавилось народу, но столик, за которым я часто пряталась в углу, все еще пустовал, поэтому я подтянула свое тело к стулу и опустилась на него. Я не могу сделать того же, невольным свидетелем чего стала в коридоре. Но и без таблеток сейчас тоже не могла.

Несколько мужчин шумно переговаривались, стоя около двери, которая была слегка спрятана за ширмой. Я знала, что там что-то происходит, потому что практически каждый вечер туда спускались толпы народу. Мое внимание привлек высокий мужчина, чьи темные волосы были растрепаны. Я не уверена, сколько ему лет, может, от тридцати до сорока, но я точно не видела его здесь раньше. Задний карман его армейских брюк был оттопырен от стопки денег, которые он только что скрутил и положил внутрь. Я облизала пересохшие губы и проследила за этим движением. Возможно, мой мозг нашел решение проблемы. Я встала на слегка дрожащие ноги и снова стерла пот со своего лба, вынуждая себя шевелиться. Где-то на задворках моего разрушенного сознания настойчиво билась мысль, что я совершаю грех, который еще больше осквернит мою запятнанную душу. Я стиснула зубы и старалась втягивать воздух носом, чтобы успокоить сердцебиение. Мужчина отошел в сторону и приблизился к бару. Несколько посетителей ожидали своей очереди, поэтому он сдвинулся в угол и облокотился на стойку. Я остановилась за его спиной и удерживала взгляд на его кармане. Мне следовало лишь протянуть руку и незаметно вытащить содержимое. Но стоило мне шагнуть ближе и протянуть руку, как он развернулся и крепко сжал мое запястье.

– Тебе говорили, что воровство – это грех?

Глава 8

Джессика, 17 лет

Мужчина цепко держал мою руку в своей, не давая возможности вырваться. Я пыталась сглотнуть, но мой рот был абсолютно сухой, а язык ощущался шершавым.

– Сколько тебе лет? – спросил он, слегка наклонившись вперед.

– Семнадцать, – пробормотала я и потянула руку назад. Его пальцы крепче перехватили мое запястье, практически впечатываясь в мою кожу.

– Как тебя зовут?

Я молча смотрела в его синие глаза, пытаясь перебороть свой страх. Мое горло сдавило, а сердце бешено колотилось в груди.

– Я задал тебе вопрос, девочка, – снова произнес он, затем оттолкнулся от стойки и шагнул в темный угол, утаскивая меня за собой. Он подтолкнул меня к высокому стулу, а сам сел напротив, полностью загораживая мне проход. Мои мышцы отказывались слушаться, а мысли хаотично скакали в голове.

– Джессика, – выдавила я из себя, сцепив дрожащие ладони на столе. Мужчина напряженно всматривался в мое лицо, затем перевел глаза на мои дрожащие руки.

– Исходя из того, что я вижу, ты сидишь на наркоте, Джессика. Что ты принимаешь? Порошок? Траву? Таблетки?

– Таблетки, – прошептала я, с усилием вытаскивая слова из своего рта.

– Таблетки, – эхом повторил он.

Почему-то мне стало стыдно, как будто я разочаровала его, и меня это беспокоило. Какого хрена меня беспокоит его мнение?

– Откуда ты?

Я неопределенно пожала плечами. Мужчина вздохнул и провел рукой по своим темным волосам, взъерошивая их на макушке.

– Послушай, – наконец произнес он, – у меня есть дети, которые добавили седых волос на моей голове, поэтому я точно могу сказать, что в твоей жизни сейчас полный пиздец. Если я не прав, поправь меня.

Он выжидающе уставился на меня своими ясными глазами. Я молча сидела рядом и шумно дышала.

– Если тебе нужна помощь, кивни головой. Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, можешь взять эти деньги и уходить.

Он кинул несколько бумажек на стол и откинулся на спинку стула, разглядывая меня мрачным взглядом. Я уставилась на деньги, которые он кинула на середину стола, и молча жевала нижнюю губу. Почему я не беру деньги? Я планировала их украсть, так почему сейчас я не беру их? Мое молчание слегка затянулось, но мужчина напротив меня не показывал ни малейшего намека на недовольство.

– Как ты собираешься мне помочь? – наконец нарушила я свое молчание.

– Для начала помогу слезть с таблеток, потом посмотрим.

– Что ты хочешь взамен? – мой шепот был едва слышен.

– Я не собираюсь тебя трахать, если ты об этом. Моя дочь твоего возраста, поэтому даже не пытайся продать мне свое тело.

– Я не собиралась продавать свое тело, – мои щеки стали красными. Я чувствовала себя потерянной и грязной в его присутствии. Очевидно, что он сделал свои выводы исходя из моего внешнего вида и поведения.

– Да? А мне показалось, что ты готова раздвинуть ноги перед любым, лишь бы заполучить немного денег.

– Ты не имеешь права так со мной разговаривать, – мои ноздри раздулись, когда я вскинула голову и уставилась на него злым взглядом.

– Меня не интересуют твои нежные чувства. Если тебе нужна помощь, я помогу, если ты решишь каким-то образом наебать меня, я тебя убью. Поняла? – Он оттолкнулся от стола и встал на ноги, – Идем.

Я сползла со стула и последовала за ним, не уверенная, почему мои ноги безропотно слушаются его приказов.

– Почему ты хочешь мне помочь? – спросила я его, стараясь успеть за широким шагом. Мы вышли из бара и теперь шли по улице, обходя прохожих.

– Не знаю, – он покосился на меня краем глаза, – может, потому что моя дочь твоя ровесница, и я не хочу даже думать, что она окажется в грязном баре, зависимая от наркоты и в настолько отчаявшемся состоянии, что готова воровать или продавать свое тело разным мудакам.

– Как тебя зовут?

– Гектор, – он уверенно шагал вперед, как будто уже знал конечную точку своего путешествия.

– Что ты делал в баре, Гектор?

– Мои сыновья стали драться в Клетке. Они думают, я не знаю об их увлечениях, но я знаю о каждом их шаге. Хотел убедиться, что они не свернут себе шеи.

– Что такое Клетка? – в моей голове шумело, а глаза болели от яркого солнечного света.

– Ты же была в баре, неужели никогда не спускалась в подземелье?

От его слов моя кровь буквально похолодела. Какое подземелье находилось под баром? Почему Гектор спросил про грех, когда схватил меня за руку? Я резко затормозила и уставилась на него испуганными глазами.

– Ты один из них? – мой голос казался сиплым от страха и резал собственные уши.

– Из кого? – он нахмурил брови и тоже остановился, развернувшись ко мне всем телом.

– Я никому ничего не говорила, – лихорадочное бормотание начало вырываться из моего рта, – я думала, вы отпустили меня. Я никогда больше не спускалась в туннели, я ничего не знаю, никому ничего не рассказала.

По моим щекам стали стекать крупные капли, которые я стирала дрожащими руками.

– Я ни слова не понял из того, что ты тут наговорила, – Гектор положил свои руки мне на плечи, но я отшатнулась от него, сбрасывая их со своей кожи, – сейчас мы идем в больницу, где тебе помогут справиться с зависимостью, после чего мы поговорим. Идем.

Он развернулся и снова зашагал по улице. Я осталась стоять на дороге, обхватив себя трясущимися руками. Гектор не сделал ни одной попытки, чтобы поторопить меня, он просто продолжал идти, предоставляя мне выбор: следовать за ним, или вернуться назад. Образ той девушки, что смотрела на меня мертвым взглядом, пока Брэндон трахал ее в грязном подвале, буквально промелькнул перед глазами. В глубине души я понимала, что через некоторое время на ее месте буду я, если что-то не сделаю со своей жизнью. Мой отец загнал меня в глубины ада, откуда я проложила дорогу на свет, скользя в его липкой густой крови, так почему сейчас я потушила солнце над своей головой, утягивая себя во мрак?

Спина Гектора удалилась на достаточное расстояние, чтобы я могла уже смутно различать его среди прохожих, поэтому я вырвала себя из оцепенения и быстро побежала за ним. Поравнявшись с ним шагом, я тяжело дышала и прижимала руку к правому боку.

– Твоя физическая форма хуже, чем у новорожденного ребенка, – Гектор слегка дернул головой в мою сторону и свернул к дверям большого госпиталя.

Мы вошли внутрь, и он велел мне сесть на стул в приемной, пока сам направился в сторону стойки регистрации. Он несколько минут говорил с молодой женщиной, периодически кивая головой в мою сторону, потом пожал ей руку и приблизился к месту, где я растеклась на стуле. Головокружение и тошнота перешли на новый уровень. Теперь не только мой лоб, а и все тело покрывали капли пота, а дрожь в руках уже нельзя было скрыть.

– Ты выглядишь паршиво, – он остановился около моих ног и сунул руки в карманы штанов.

– Знаешь, ты сама любезность, – произнесла я, клацая зубами от той дрожи, что сотрясала мое тело.

– Я знаю, – кивнул он головой, – а теперь поднимайся и иди за той женщиной. Она поставит тебя на ноги. Если после этого ты все еще захочешь найти меня, скажи доктору, она свяжется со мной.

Гектор развернулся и направился к выходу, оставляя меня за своей спиной. Тихое покашливание привлекло мое внимание. Я дернулась на стуле и посмотрела на женщину, которая стояла рядом. В ее руках было несколько бумаг, а на белом халате табличка с надписью доктор Мартинес.

– Джессика, тебе стоит пройти со мной.

Впервые, как Гектор оставил меня, я почувствовала, как внутри меня просыпается монстр. Видимо ему не нравилась перспектива остаться один на один с человеком, который носит белый халат.

Я встала на ноги и ухватилась за стену, направляясь в сторону кабинета.

– Сколько времени ты употребляешь, Джессика? – доктор завела меня в просторный кабинет и закрыла дверь. Она указала мне на кушетку, а сама села за стол и взяла ручку в руки, заполняя бумаги. Я села на кушетку и обхватила свое тело руками.

– Несколько месяцев, – произнесла я тихим голосом.

– Гектор сказал, что ты принимала таблетки. Есть еще что-то, что он не знает?

– Нет, – покачала я головой. Мне все сложнее удавалось концентрироваться на ее словах. Казалось, что у меня началась лихорадка, которая охватывала мое тело с головы до ног, – кажется, что я подхватила простуду.

– Это не простуда, Джессика, это синдром отмены. У тебя ломка, если говорить простым языком. Твое тело просит очередную дозу, но не получает ее, поэтому начинается обратный процесс, когда организм начинает очищаться.

Я повалилась на кушетку и согнулась пополам. Мне казалось, что мои внутренности разрываются на мелкие куски. Доктор Мартинес встала на ноги и подошла ко мне, нацепив на шею прибор, чтобы послушать мое дыхание, после чего быстро вышла из палаты. Я потеряла счет времени, сколько меня рвало сухими позывами, а боль, казалось, выкручивала каждую косточку в моем теле. Мне ставили капельницы, кололи руки какой-то дрянью, но меня продолжало трясти и ломать. Кажется, что я несколько раз видела Гектора в своей палате, но думаю, что это мои галлюцинации. Ему незачем быть рядом с наркоманкой, которую ломает от нехватки очередной дозы. Мне казалось, что я медленно умираю. Иногда мне хотелось, чтобы кто-то положил конец моим страданиям, но никто не приходил.

Наконец, спустя бог знает сколько времени, я открыла глаза и мое тело не скрутило очередным приступом боли. Я прислушалась к своему организму, и не нашла ничего, что указывало бы на то, что я все еще испытываю синдром отмены. Я делала медленные вдохи, боясь пошевелиться. Казалось, что стоит мне дернуться, как все вернется с новой силой. И я не была уверена, что смогу это пережить еще раз.

Дверь в палату открылась и вошла доктор Мартинес. На ее лице играла слабая улыбка.

– Джессика, как ты себя чувствуешь?

– Кажется, что уже лучше, – мое рот был сухим, а слова царапали горло. Доктор подала мне бутылку с водой, в горлышка которой была вставлена соломинка. Я стала жадно втягивать прохладную жидкость, практически задыхаясь от облегчения.

– Полегче, – доктор забрала бутылку и поставила ее на тумбочку. Она измерила мое давление, проверила зрачки, после чего взяла очередной анализ крови, запечатала пробирку и отставила ее в сторону.

– Судя по всему, острая фаза миновала. Теперь тебе предстоит восстановить свой истощенный организм. Твой вес намного ниже нормы, так же у тебя острая нехватка питательных веществ в организме.

– Сколько я здесь?

– Две недели, – ответила она и подхватила пробирку с кровью, собираясь выйти из палаты.

– Две недели? – я попыталась сесть в кровати, но мое тело отказывалось слушаться.

– Не торопись, ты сейчас очень слаба. Медсестра поставит тебе капельницу, отдыхай.

Я откинулась на подушку и прикрыла глаза. Мое лихорадочное состояние продлилось две недели, а я употребляла таблетки всего пару месяцев. Если бы я не решилась отказаться от них, как долго я смогла бы выдержать?

Мне поставили капельницу, после чего я уснула, а когда проснулась, в палате было уже темно. Я пошевелила руками и ногами, все еще чувствуя сильную слабость, но в голове, на удивление, было ясно. Подтянув свое тело на кровати, я спустила ноги и встала на ноги, ухватившись на край кровати. Делая медленные, осторожные шаги, я приблизилась к туалету и тяжело облокотилась на раковину. Я выглядела просто ужасно. В зеркале отражалось бледное угловатое лицо, с темными кругами под глазами и потрескавшимися губами. Мои волосы безжизненной массой свисали вдоль угловатых скул. Я подняла руку и провела ладонью по тонкой коже лица, чувствуя сухость под пальцами. Я выглядела ровно так же, как я себя ощущала: разбитой, сломленной, болезненной. Мне стоит приложить больше усилий, если я хочу выпутаться из этого дерьма, иначе все, что уже со мной произошло, не будет иметь никакого смысла.

Я вернулась в кровать и устало облокотилась на подушку. Мои мысли переключились на Гектора, который привел меня в клинику. Я не верила в добрые дела, люди всегда требуют что-то в замен, я просто еще не поняла, что нужно Гектору. Удивительно было то, что я себя ощущала другой, когда он был рядом. Словно он мог защитить меня не только от внешнего мира, но и от моих внутренних монстров, которые каждый день грызли мои внутренности, нашептывая в ухо голосом моего отца. Он не привлекал меня в плане секса или других чувств, скорее, он давал мне ощущение безопасности, и я, как мотылек, летела на этот свет. Одно лишь время покажет, сгорю ли я от этого света, или наоборот, наполнюсь теплом.

Дверь распахнулась, и появилась уже знакомая медсестра, которая часто меняла мне капельницы, вливая пакет за пакетом. Вот и сейчас в ее руках был очередной пакет с жидкостью.

– Не многовато ли капельниц? – буркнула я, осматривая свои исколотые руки.

– Это внутривенное питание, – она кивнула головой в сторону пакета и стала крепить его на стойку, – ты слишком худа, девочка, это опасно для твоего здоровья.

Я отвернула голову, пока она дырявила мою кожу, продевая иглу. Отрегулировав колесико, медсестра вышла из палаты, прикрыв за собой дверь. Дни тянулись медленно. Я спала большую часть, возможно, так действовали лекарства, но монстры перестали шипеть и вырываться. Они отошли в дальний угол моего сознания и оставались молчаливыми наблюдателями моей жизни. Я набрала несколько килограмм и уже не выглядела так, словно меня можно переломать пополам одним лишь дуновением ветра. Доктор все больше и больше хвалила меня за старательность, уменьшая количество препаратов. Первые попытки есть твердую пищу встретили сопротивление со стороны моего организма, привыкшего к внутривенному питанию. Но, постепенно, и эта проблема отступила, после чего доктор Мартинес заговорила о скорой выписке. Я понятия не имела, куда мне следует отправляться. Оставаться в Третьем центре я больше не планировала, опасаясь, что могу сорваться и снова начать употреблять таблетки. Но и идея вернуться к Пипе в свой старый дом, тоже не вызывала энтузиазма. Я снова оказалась перед выбором. Все мое существование было связано с борьбой. Я боролась за жизнь тогда, когда мне хотелось умереть. Я боролась со своим отцом, и вышла победителем. Я боролась с зависимостью, и я, блять, отказываюсь проигрывать эту битву. Теперь мне предстоит бороться за место в этом чертовом мире. Так каким будет это место?

– Вы знаете, где мне найти мужчину, который привел меня сюда? – я решилась задать вопрос своему доктору, когда она в очередной раз загнала меня на весы, измеряя прибавку веса.

– Он попросил связаться с ним, если ты спросишь, – доктор Мартинес записала цифры и кивнула мне головой, показывая, что я могу выдохнуть и спуститься на пол, – ты набрала восемь килограмм, Джессика, и это отличный результат. С твоим ростом тебе следует весить от пятидесяти до шестидесяти килограмм, и сейчас эта цифра на отметке в пятьдесят один килограмм.

Я чувствовала, что набрала вес. Мои щеки округлились, ушли резкие углы скул, а ноги больше не выглядели, как коленки дистрофического кузнечика. Мне стало легче двигаться, я меньше уставала. Единственное, что меня беспокоило – это отросшие корни, которые выдавали мой натуральный светлый цвет. Мне удалось затеряться, отчасти, благодаря смене внешнего вида, так что в мои планы не входило вновь становиться блондинкой.

– Так когда я смогу выписаться?

– В любой момент, как ты этого захочешь, – доктор встала на ноги и направилась к выходу из палаты, – мне связаться с Гектором?

– Да, – кивнула я головой, немного пожевав нижнюю губу.

– Хорошо, – она улыбнулась и вышла, прикрыв за собой дверь. Я осталась сидеть на кровати, поджав под себя одну ногу. Где-то в глубине моего сознания прошелестел едва слышный шепот «Разве мы можем ему доверять?». Я покачала головой и произнесла:

– Мы не можем никому доверять, но нам придется, тебе не кажется?

«Не кажется, – проворчал монстр в моей голове, – мне не нравится эта идея. Гораздо проще быть одной».

– Нет, – я тряхнула головой, – я все же рискну.

«Мы всегда можем перерезать ему глотку. Но ты все же сильно рискуешь, оставаясь здесь. Предлагаю собирать свое барахло и бежать отсюда нахрен».

– Мы не будем никому перерезать глотку, ясно? – я не заметила, как повысила голос.

– Не могу сказать, что меня это не радует, – насмешливый голос заставил меня резко выпрямиться. Гектор стоял около распахнутой настежь двери и наблюдал за моим внутренним монологом. Я не услышала, как он вошел в палату и теперь прислонился плечом к стене, скрестив ноги в высоких черных ботинках. На нем была белая футболка, темные брюки и большое количество оружия, которое торчало, висело и просто крепилось ремешками. Я уставилась на гладкую поверхность ножа, лезвие которого блестело в солнечном свете.

– Кто ты? – решилась спросить я.

– Я живу на границе, – ответил он, пристально рассматривая мое лицо, – ты знаешь, что делают на границе?

– Да, – кивнула я, – там охотники за тварями.

– Мы убиваем тварей, отбросов, зачищаем их гнезда и не даем им прорваться через стену, чтобы сожрать ваши милые задницы.

– Это опасно?

– А ты как думаешь? Нам не зря доплачивают за риск, потому что каждый выход за стену может стать последним.

– Я могу стать такой же? – мои губы внезапно пересохли, а сердце заколотилось. Я удивила не только себя этим вопросом, но и Гектора, судя по его приподнятым бровям.

– А ты этого хочешь? – задал он встречный вопрос.

– Хочу, – кивнула я головой, мысленно отмахиваясь от монстра, который настойчиво стал биться в моей голове, призывая отказаться от этой идеи. Я поморщилась и махнула головой, прогоняя его, как назойливую муху. Гектор молча продолжал наблюдать, никак не комментируя мое поведение. Я заставила себя успокоиться и замереть на месте. Гектор шагнул внутрь и закрыл за своей спиной дверь. Я напряглась всем телом и слегка подтянулась на кровати, вжимаясь в спинку. Гектор замер посередине палаты и наклонил голову, оценивая мою реакцию, после чего шагнул в дальний угол и сел на стул, который обычно занимала доктор Мартинес. Я облизала губы и слегка откашлялась, прочищая горло.

– У меня есть шанс стать охотником?

– Зависит от многих факторов, – он закинул ногу на ногу и ухватил себя за лодыжку, словно не зная, чем занять свои руки.

– Например?

– Например, готова ли ты сдохнуть, защищая границу, – он уставился на меня своими синими глазами, сканируя мое лицо.

Я несколько минут посидела молча, обдумывая его слова.

– Думаю, что я не готова умирать, но я могу сказать, что готова работать.

– Подготовка охотника – это кровь, пот, много гребаной боли и слез. Ты готова к этому, Джессика?

– Нет ничего нового из того, что ты перечисляешь, – я смотрела на него с мрачной решительностью, – я готова начать.

– Откуда ты? – неожиданно спросил Гектор.

– Это так важно?

– Мне хотелось бы знать, кого я собираюсь принять в ряды своих охотников. Граница – это не место для развлечений. Мы все работаем как единый механизм, если кто-то выходит из строя, последствия коснуться всех. Поэтому я еще раз спрашиваю тебя, Джессика, откуда ты?

– Со Второго центра, – тихо ответила я.

– Интересно, – Гектор опустил ноги и теперь уперся локтями в колени, продолжая наблюдать за мной, – второй центр – это интеллект и лучшие умы человечества. Мы – солдаты, которые только и умеем, что убивать. Ты убивала, Джессика?

Я смотрела на него расширенными глазами. Я могла солгать. Я могла не отвечать, но мой рот раскрылся против воли, озвучивая горькую правду, которая резала мои уши.

– Я убила человека, – слова с трудом проталкивались по моему горлу.

– Тебе нужна была наркота, поэтому ты убила человека? – в голосе Гектора прозвучали металлические нотки.

– Нет, – прошептала я, стискивая пальцы на руках, – нет.

Я протолкнула ком в своем пересохшем горле и подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

– Я убила своего отца. Наркотики тут не причем.

– Я так думаю, что он заслужил такой участи?

– Да, – зло выплюнула я, – и я бы убила его еще раз, если бы мне выпал такой шанс.

Гектор несколько долгих минут оценивающе смотрел на меня, задержавшись на макушке, где были видны мои светлые волосы, после чего кивнул головой. Его руки сжались в кулаки, а брови сурово нахмурились. Он встал на ноги и направился к двери. Мое сердце остановилось, когда я поняла, что он уходит.

– Постой, – я вскочила на ноги и сделала несколько шагов в его сторону, – не оставляй меня.

Я не знаю, почему так отчаянно цеплялась за Гектора. Его уверенность придавала уверенность и мне, его решительность вселяла в меня надежду на что-то лучшее, чем у меня было. Он повернулся ко мне всем телом, выглядя немного более встревоженным и злым, чем был до этого. И мне казалось, что я стала причиной его злости, поэтому неосознанно сделала шаг назад. Гектор тряхнул головой и на мгновение зажмурился, после чего посмотрел на меня с большим спокойствием.

– Я не оставляю тебя. И тебе пора перестать шарахаться от меня, я не сделаю с тобой ничего, что может тебе навредить. Я иду к доктору, чтобы забрать твою выписную карту, после чего мы отправимся на границу, если ты не передумала становиться охотником.