Текст книги "Моя неприличная Греция (СИ)"

Автор книги: Katou Youji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Да, и трахает так, что бедный ребёнок потом еле на стуле сидит, – деловито продолжила за меня мать, кивая собственным мыслям. – Поверь мне, как женщина и как мать, я тебе могу с полной ответственностью сказать – такому лосю, знаю я их, изучила в свое время, как этот Валера, секс постоянно требуется, и одним минетом за ночь тут явно не отделаешься.

Родительнице я верил более чем охотно. С учетом собственного опыта. Но не говорить же было об этом прямым текстом…

– Господи, мама, ты точно жила в советское время?!

– Да, и хочу тебя уверить, хотя все твердили тогда, что секса в СССР нет, но, по-моему, мы им занимались намного чаще, чем вы. Если смотреть, по крайней мере, на тебя.

– Так, давай уже сменим тему. Мама… каким-каким лосям?

– Слава, а ты собрался уже? Мы через три часа выезжаем.

13. Морские гады и гаденыши

Обратно на Закинтос мы вернулись на пароме, когда уже совсем стемнело. Мать укачало несмотря на тишайшее море, Венька с Валеркой зависли в баре на второй палубе судна и не появлялись на глаза, вплоть до того момента, как мы не причалили. Потом Акис аккуратно перегрузил их в наш автобус, который путешествовал с нами же в трюме рядом ещё с пятью фурами и двумя десятками автомобилей местных. Вообще паромы в Греции больше напоминают плавающие трёх-четырехэтажные дома, чем просто корабли.

В итоге, после предыдущей почти бессонной ночи, все проспали до утра без задних ног. А быть может, дело заключалось и в том, что на Закинтосе действительно очень чистый воздух, и опытные гиды всегда предупреждают туристов, особенно прилетевших на отдых из крупных промышленных городов, о так называемом эффекте «кислородного отравления». Первые дни, нас, привыкших к выхлопным газам и вредным выбросам, все время тянет в сон, зато со второй недели начинаешь просыпаться очень рано и чувствуешь, что дышишь полными легкими.

Вот и я уже после экватора отпуска встал ещё до рассвета, побродил по номеру, полюбовался на море и горы, а потом как ошпаренный вспомнил о намеченной на сегодня встрече с Посейдоном – то есть, развлекательной экскурсии по живописным бухтам и гротам острова. Да еще и день оказался свободным от родительницы, потому что после истории с черепахами мать категорически отказалась отправляться в такие «вуяристические вылазки и издевательства над морскими обитателями». Её билет пришлось сдать. Хотя потом, разглядывая сделанные мной фотки, она и очень пожалела.

Когда я долетел галопом до автобуса, в нем уже сидели белорусы и кислый Венька под бдительным надзором Валерки, теперь не отпускающим блудливого сожителя в одиночное плавание. Хотя и это не спасло Вениамина от очередной партии приключений на пятую точку, причём, в прямом смысле этого слова. И задействованы опять оказались мы все.

А началась наша экскурсия в бухте с забавным названием – сапожок Святой Марии Магдалины, той самой, которой мы обязаны традицией красить яйца (уточняю, куриные) на Пасху. С высоты горной местности акватория небольшого заливчика и вправду напоминает данный вид обуви, а также ещё одну страну на карте мира, о чем я сразу и подумал. И этим вопросом хоть как-то начал мириться с Фрекен Бок, с которой мы после явления Венечки народу разговаривали исключительно сквозь зубы и по необходимости.

– Знаешь, здесь опять же очень много красивых легенд и мало толковых объяснений. И все будет зависеть от того, кто их трактует. В этой стране, о которой думаешь ты, скажут: бывшая блудница очень торопилась к римскому императору Тиберию, чтобы сообщить о воскрешении Христа, бежала через многие земли и сама не заметила, как с ноги слетела обувка. Так и примчалась в одном сапоге. А второй, упав, превратился в бухту. Тебе, как человеку, имеющему отношение к литературе, это тоже должно кое-что напомнить. Одно возможное заимствование, но я не берусь утверждать, – пояснила гид.

– «Золушка»? – ахнул я.

– Тсс. Не будем кидаться такими непроверенными обвинениями. Тем более греки тебе расскажут совсем другую историю. Акис, сюда! – рявкнула Броня. – Какая страна самая красивая в мире?

– Греция! – не раздумывая, выпалил водила.

– А почему Италия так красива, и там возникла Великая Римская Империя? – лукаво улыбнулась Броня, подмигивая нам. Именно эту страну я и имел в виду.

– Потому что боги вырезали её из Греции, из нашего острова Закинтос, – горделиво пробасил Акис под синхронный перевод нашего гида, тыча пальцем вниз. – Вы же сами все видите своими глазами. Все, что есть на земле прекрасного, появилось благодаря Греции.

– И да, истинные греки до сих пор считают, что их предки придумали абсолютно все в этом мире, просто тогда не было патентов. И если кому-то потом удастся побывать на Крите, обязательно ознакомьтесь с легендой о медном гиганте Талосе, ежедневно обходившем и защищавшем этот остров. Пока у него на ноге не открутили гаечку, и из механизма не вытекла жидкость. Из этой истории понимаешь, что речь идёт о первом роботе, созданном либо богами, либо людьми. Представляете, какую дань с современной Японии с её робототехникой могли бы брать сейчас греки, если б тогда были патенты, – добавила от себя Фрекен бок, – а теперь готовимся к пересадке в лодки и визиту к ещё одному важному греческому богу – Посейдону. Тем более, именно на нашем острове олимпиец решил свои семейные проблемы и встретил вторую половину – Амфитриту. Хотя их союз, на мой взгляд, вполне наглядно передаёт смысл русской поговорки – «хорошее дело браком не назовут».

Как и Аидушке, Посейдону, мягко говоря, с внешностью не повезло, в чем мы лично убедились, когда Броня показала нам профиль этого бога, выточенный ветрами на одной из скал. Сказался на крутом нраве олимпийца и конфликт с Афиной за власть над Аттикой, когда местное население поперло его с подарком в виде никому не нужного источника с солёной водой и предпочло дерево оливу от конкурентки. Та же история повторилась с Герой в борьбе за Аргос. Потом ему регулярно отказывали всякие там нимфы и смертные, вот и Амфитрита дала деру, как только увидела будущего суженого. И, возможно, дело даже не во внешности заключалось, а в манере ухаживать за девушками. Сначала брать силой, а потом замуж на утро звать. Кому ж такое понравится? И спрятаться Амфитрита решила именно на Закинтосе в небольшой надводной пещере, вход в которую напоминал...

– Итак, смотрим внимательно направо... что мы видим перед собой? – улыбнулась Фрекен Бок и мстительно съязвила в мою сторону. – Слава, что, голова закружилась? Если тебя тошнит, то сначала сними белую футболку.

Как и во время экскурсии к черепахам лодку отчаянно качало, мы носились от борта к борту, все фоткая и снимая на камеры. И в какой момент я чуть не отправился на подводную прогулку к рыбам, когда попытался поймать один интересный кадр со словно кем-то сделанной красивейшей аркой из куска скалы над водой на фоне синего неба.

Меня сильно толкнули три здоровенных девицы сзади, из-за которых лодка опасно накренилась. А до меня дошло, что у катера, хоть мы идем и на медленной скорости, включены винты. И от мысли, что будет, если под них затянет, я собственно и посерел на пару секунд, вцепившись в планш одной рукой, а другой – в поручень. Так как слишком хорошо помнил, как ноги одного питерского вице-губернатора собирали в немецкой клинике буквально по кускам, после такового пьяного прыжка с движущегося катера. Потому и потерял нить происходящего.

– Сердце... – понеслось вокруг, – глотка оперного певца...

– Ну, можно и так сказать... А вот с этого ракурса? Господа взрослые, вас теперь я попрошу промолчать.

– Бля... – тихо подавился Венечка.

– Бля... – согласно икнул я.

– Как видите, природа в Греции весьма изобретательна. И может отражать не только профили бессмертных богов. Но и их другие весьма впечатляющие достоинства.

Испуганная невеста Амфитрита успешно отсиживалась в оригинальной фаллической квартирке почти несколько лет, пока её убежище не сдал Посейдону болтливый и умеющий в то время общаться с людьми на их языке дельфин. С бога он, пусть и договаривались долго, содрал за услуги нехилую плату и даже выторговал себе созвездие в Космосе. Потому что везде искал олимпиец будущую супружницу, пять раз дням с огнём и с собаками все перепроверил, хотя и считал, что знает царство подводное и надводное, как собственные носки. А тут опаньки – и не поставленная на учёт в хозяйстве пещерка.

Но просчитался дельфин с тем, что у Посейдонушки характер-то уже был паршивый и сволочной на почве передала власти и территорий, а также женских отказов. Потому одной рукой давая блага, другой их олимпиец отбирал. С тех пор дельфины хоть и хотят, но больше не могут разговаривать с людьми, чтобы ещё чего лишнего не сболтнули про царство Посейдона. И, как всегда вывела мораль Броня, это история о том, что с богами нельзя торговаться.

Своего-то с браком Посейдонушка добился, вот только Амфитрита сварливая оказалась и за словом в карман не лезла. Даром, что красивая. Чуть что, так на супруга и сковородкой со шкварчащим оливковым маслом и кольцами кальмара в муке прет или кастрюльку с недоделанной солянкой может на голову муженьку надеть.

Греки говорят: когда на море шторм, это Посейдон с женой опять отношения выясняют. А с учётом, что в зимний период бури случаются постоянно, то вполне можно сделать вывод, как живет эта семья. Хотя летом у них все вроде бы налаживается, как у самых простых смертных. Наверное, по курортам разъезжаются.

Когда наша экскурсия по гротам подошла к концу, Броня дала время на купание в той самой лазурно-бирюзовой воде, которую до поездки на остров я считал фотошопом. А сама попрощалась с нами на два часа, чтобы встретить очередную группу.

Глянув вниз с причала, я быстро отказался от идеи искупаться, потому что заметил на подводных камнях многочисленных морских ежей с впечатляющими черными колючками. Сих гадов я ещё никогда раньше в жизни не видел, об их привычках не знал. Но хорошо помнил из детства один любимый материнский кактус, всегда мстивший за попытку прикоснуться к нему длиннющими, прямо-таки выстреливающими иглами, попадающими метко в цель в метровом радиусе поражения.

Колючки потом приходилось долго доставать из кожи пинцетом, и если их хоть малейшая часть оставалась неизвлечённой, то рана нагнаивалась. Мать этот кактус обожала как единственный вид не дохнущих у неё домашних растений (как и все «рыбки», не приспособленные к культивированию земной флоры). Она холила его и лелеяла, а он отвечал взаимностью в виде невзрачных, на мой взгляд, малюпусеньких цветочков.

Кактус я втихаря травил ненавистным молочным супом, газировкой, мыльным раствором, но он, сцуко, старательно цеплялся за жизнь, отращивал ещё более острые иголки и совершенствовался в их метании, пока его не сожрал мой первый в жизни кот. Как животное умудрилось это сделать за ночь, я до сих пор не понимаю. Но главное, что этот-то давно почивший в бозе кактус я сразу и вспомнил, увидев ежей. После чего лезть в воду, да и просто снимать обувь на пляже расхотелось.

В небольшой таверне на берегу я заказал свиную отбивную с косточкой на углях и неспешно потягивал пиво в ожидании еды, когда раздался вопль на весь залив. Вениамин, только что вышедший из воды, визжал так, словно на перекрёстке в плотной пробке одновременно застряли кортеж випов с включёнными «крякалкими» и несколько карет скорой помощи. Мы всей группой со всех ног кинулись к нему и увидели... морского ежа, присосавшегося к Венькиной филейной части, полуоголенной в очередных модных плавках.

– Иииии... Уууу... Ааааа... Ыыы, – выводил «потерпевший», тыча пальцами на свой откляченный зад.

Первой жертвой ежа пала пожилая армянка, попытавшаяся оторвать его от задницы Вениамина. Иголка-снаряд, как я и предполагал, снайперски попала ей в подушечку большого пальца.

Теперь орали двое.

Второй под раздачу попала жена белоруса Людмила. Ей колючка угодила в бедро.

Оглушительно визжали уже трое. От небольшой спасательной станции вдалеке отделились двое греков и бегом кинулись к нам на помощь. Краем глаза приметил я, и как на бесплатный спектакль высыпал весь персонал таверны.

Недолго думая, Валерка схватил с земли здоровенную палку и со всей дури метнул её в зад Вениамина. Тот ещё больше зашелся от боли дурниной (так как любовник на нервах промазал), а затравленный и извлеченный из воды ёж выпустил очередную партию разящих стрел. Теперь орали все, кто оказался в этот момент рядом с Венькой.

Наконец, к нам добежали спасатели. Ежа отцепили, бросили обратно в воду. Колючки у всех извлекли. И догадайтесь с трёх раз, кто в этой ситуации никак не пострадал, за исключением мощного, но заслуженного удара палкой по жопе? Ну, конечно же, Вениамин.

А когда я вернулся в таверну, меня поджидал ещё один неприятный сюрприз, о сути которого я уже догадывался по запаху паленого. Дико извиняясь и лепеча на английском соболезнования, главный повар поведал мне, что из-за поднявшейся кутерьмы мясо превратилось в те самые угли. Ежи появились совсем недавно, в прошлом сезоне их не было. И никто о них якобы не догадывался.

Мне пообещали тут же приготовить новую порцию бесплатно, но времени уже не оставалось. Автобус вместе с Броней ждал нас наверху над бухтой, чтобы отвести в Занте-таун и дальше по отелям. Только «домой» в номер я ещё не собирался, о чем и предупредил Фрекен Бок по пути в город.

– Ясно. Кто-то намерен наконец-то оторваться? – ухмыльнулась гид. – Хорошо, я поняла тебя. Тогда советую заглянуть в Занте-тауне в бар «***». Там тебя уже кое-кто давно ждёт, если я все правильно понимаю.

– Это кто ещё? – опешил я.

– Увидишь. Уже скоро. Он часто там бывает. И если греческие боги благословят эту, с их точки зрения, невинную и житейскую шалость, то ты не пожалеешь, хоть и нагрешишь по современным меркам. А если олимпийцы не будут милостивы, то усладишь свое чревоугодие. Что, в общем-то, тоже грех. Короче, Слав, не нагрешить в Греции практически невозможно.

14. Дары олимпийцев

В баре, который присоветовала Броня, я действительно обнаружил отличный набор блюд и... черноволосого кудрявого Янниса. Того самого танцовщика, подкравшегося сзади и закружившего меня до вертолётов после сиртаки на вечере в гостинице. Загорелый, накачанный грек не в национальном костюме, а во вполне современных красной футболке и серых джинсах довольно напевал в полный голос какую-то популярную местную мелодию. Его волосы, подбритые по бокам, были собраны в модные в ту весну хвост и косу на макушке. Он протирал барную стойку полотенцем и удивлённо вскинулся на меня, когда я водрузился рядом и заказал бокал белого вина.

После Янниса я стал замечать, что очень многие островные греки либо тихо мурлычат себе что-то под нос, либо действительно вот так громко, ничего не стесняясь, поют как дома, так и на улице. Что называется, душа просит, а природа располагает. К слову, в Питере человек, идущий по улице, перемещающийся в общественном транспорте и напевающий вслух, даже в наушниках, в лучшем случае вызовет косые, недоуменные взгляды, а в худшем – может нарваться и на замечание.

– Wow, seems like now is my time to say «Oh, fuck». I didn’t expect to see you again. (Вау, теперь, кажется, моя очередь сказать – «о, ф*к». Я не ожидал увидеть тебя ещё раз), – широко улыбнулся Яннис, отшвыривая полотенце и наливая мне бокал откуда-то из-под полы. – My domestic. Not like for the other clients. Well, just white wine, or may be something stronger for the meeting? (Мое, домашнее, не как для всех других клиентов. Может, что-нибудь покрепче за встречу?)

– Oh, year. And it’s my time to answer – we haven’t yet started. ( О, да. А моя очередь ответить – мы пока ещё не начинали), – расхохотался в ответ я, вкуривая про себя до конца, что за поле-ягодка оказалась Броня, прямиком направившая меня в это заведение, где вдоль стен сидели в основном немногочисленные днем однополые парочки. Её движения, особенно, когда она прикуривала, уже давно мне что-то очень смутно напоминали. А ещё я сообразил, что мы уже начали флиртовать с Яннисом. – Are you moon lighting here besides dancing? (Ты подрабатываешь здесь, кроме танцев?)

– No... I am one of the owners of this pub.(Нет... я один из владельцев этого паба), – помолчав, серьёзно ответил Яннис, а потом его голубые лучистые глаза снова настроили меня на волну курортного флирта. Грек словно обволакивал тягучим, страстным взглядом, в котором уже чётко значилось вполне определённое желание. Оно возвращало к той дикой, необузданной вечеринке, уходящий корнями вглубь элиннской эпохи, и неважно, в какие костюмы одеваются люди, если их темперамент и суть не меняется из века в век. – Dancing is not for money, for pleasure. We all should do something for pleasure. Don’t you think so? (Танцы не для денег – для удовольствия. Мы должны делать иногда что-то для удовольствия, не думаешь так?)

– And what else do you do for own pleasure? (И что ты ещё делаешь для своего удовольствия?) – то ли домашнее с горчинкой от косточки вино, которым угостил меня Яннис, оказалось чересчур пьяным, то ли нас действительно с самого начала тянуло друг к другу. Но общались мы с ним так, словно были сто лет знакомы, и флиртовать с греком оказалось очень легко, как и при первой встрече. Вообще, сам по себе флирт штука очень странная. С кем-то он идёт на раз, а с кем-то как бы ни хотелось, сложно выдавить даже полслова.

– I guess, it’s better show, than say. Five minutes, and I’ m totally yours. (Думаю, лучше показать, чем говорить. Пять минут – и я в твоем распоряжении).

Яннис развернулся от барной стойки, что-то громко крикнул на своем языке в подсобку. Вскоре из неё вылетел ещё один грек, метнул на меня внимательный, изучающий взгляд, расхохотался, хлопая несколько раз хозяина по плечу, и протянул... громадную корзинищу с метаксой, легкими сырными и мясным закусками, виноградом, клубникой и другими фруктами.

– Oh, fuck, – снова пораженно выдохнул я.

– Well, I hope this time we finally get to this one. And I am glad Broniy was not mistaken. I asked her about you. She comes here often. (Ну, я надеюсь, в этот раз мы наконец-то дойдем до этого. И я рад, что Броня не ошиблась. Я спрашивал у неё о тебе. Она часто заглядывает сюда).

И, быть может, именно после этих слов, свидетельствующих, что гид знает, где я и с кем, я окончательно расслабился и позволил себе одно из тех сумасшедших приключений, о которых совершенно не задумываешься в молодости, а в зрелом возрасте в голове вертятся всякие идиотское вопросы: «А, что, если», «с чего, а вдруг» и т.п. И ни капли не пожалел.

А в доме Янниса над городом в горах, куда мы добрались на достаточно убитом автомобиле, меня поразила большая, специально оборудованная под занятия танцами комната. Я ещё раз спросил у грека, не выступал ли он раньше как профессионал. Допустим, где-нибудь в клубах. Яннис хмыкнул и пояснил, что танцы всегда были его мечтой. Но реальность сложилась иначе.

В большинстве случаев островные греки наследуют от родителей дом, наделы земли, на которых выращивают и сдают государству оливки, виноград, овощи и т.д., а иногда и мини-производства по обработке этих даров природы. Собственно, даже если кто-то из местного населения по каким-то причинам не может найти или остаётся без работы, умереть с голоду и пойти по миру с протянутой рукой из-за такого подножного корма практически невозможно. Поэтому в основном жители островов, отучившись в университетах, колледжах и техникумах на материковой части, возвращаются домой.

А некоторые даже никуда и не уезжают, путешествуя на учёбу каждый день по четыре-шесть часов... на пароме. Есть и список профессий, обучение на которые субсидируется местным советом Закинтоса. Это все, связанное с системой образования, здравоохранения и торговли, сельским хозяйством, виноделием и гостиничным бизнесом. За получение других специальностей надо платить полностью из собственного кармана.

Двадцатилетний Яннис, самый младший сын в семье, увлечённо учился на профессионального хореографа, когда пришла весть о том, что старший брат разбился на автомобиле, а отец от горя слег и перестал ходить. «Среднего» неожиданно выбрали в почётные эфзони и прочили в перспективе неплохую военную карьеру. Вот и пришлось в срочном порядке переучиваться на товароведа, так как с деньгами стало худо.

– I’m sorry for asking. (Прости, что спросил).

– Never mind. It was so many years ago (Не бери в голову. Это было так много лет назад), – покачал головой Яннис, и я понял, что ему где-то под сорок, хотя в роскошной, теперь распущенной дома гриве не было ни одного седого волоса. – Аnd now... I am the owner Jacuzzi too. Let’s go there, it is hot today. And help me to take off t-shirt. (А теперь... я ещё и владелец джакузи, пойдём туда, сегодня жарко. И помоги мне снять футболку).

Когда я выполнил эту просьбу, а заодно избавил его джинсов, выяснилось и почему нам так легко флиртовать. Между лопаток Янниса я обнаружил вытатуированный символ весов, знака зодиака, с представителями которого всегда легко сходился. На груди грека, около левого аккуратного соска, имелась и ещё одна тату – средневековый кубок. Третья в виде православного креста (отчего я, мягко говоря, охренел по полной, но все объяснила потом Броня) сыскалась... в паху, прямо над причинным местом. Да, я понимаю, что сейчас задел чьи-то религиозные чувства и мог бы об этом умолчать, но прежде чем делать выводы, думаю, лучше дождаться следующей главы.

Совсем жарко стало ещё минут через тридцать, после расслабленных подготовительных поцелуев, объятий и изучающих прикосновений, таких же легких, как флирт. И если я все в них правильно понимал, то, в том числе благодаря Фрекен Бок, я получил на эту ночь более чем роскошный подарок судьбы в виде опытного и ничего не стесняющегося партнёра. Потому что Яннис в ходе этих прикосновений и поцелуев не дергался напряженно и позволял ласкать и дразнить пальцами вход в собственное тело. А значит, нас и вправду ждал полный отрыв, когда оба могут по взаимному желанию меняться ролями.

Светлая с многочисленными окнами спальня Янниса была по размерам вдвое больше, чем танцевальный зал, и кроме кровати, с удобной низкой софой, на которой я с кайфом развалился после душа.

– Well (Ну), – навис надо мной на руках Яннис, вдавливая оливковым по оттенку кожи, горячим телом в софу и двигая бёдрами, как при сексе. Его плоть уже елозила по моему животу.

– Be careful for the first. I haven’t had partners for a long time. (Будь осторожнее вначале. У меня давно не было партнёров).

– Are you married? If yes —then not now.(Ты женат?Если – да, то только не сейчас).

– No. (Нет).

– Single? Still single? It’s unbelievable. Ok. We will work it out. (Один? До сих пор один? Это невероятно. Ладно, справимся), – губы Янниса скользнули по моему телу вниз, обхватили разгоряченную плоть.

Потом мы опять бесконечно целовались, перекатываясь по софе в разных позах и готовя друг друга. В какой-то момент, точно его уловив, Яннис подхватил меня с четверенек за живот и, и снова, дав почувствовать силу своих рук, как тогда в танце, отнёс на широченную и мягкую кровать, опять же словно угадав мою любимую позу снизу – на боку.

*

– And now it’s your time. Let’schange. (А теперь твоя очередь.Давай поменяемся).

*

Утром, перед тем как отправиться в отель, мы с Яннисом забрались ещё выше в гору, чтобы позавтракать в кафе. После совместной ночи оба были готовы сожрать слона. Мы сделали заказ, и Яннис поинтересовался, насколько мне понравился Занта-таун. Врать греку, памятуя о том, насколько они гордятся своей родиной, мне не особо хотелось, потому я постарался отделаться общими словами о самом обычном курортном городишке, каких вообще-то очень много. Гораздо больше меня впечатлили гроты и бухта Марии Магдалины.

– No. Stop lying. It’s just because you haven’t seen that. (Нет, не надо врать. Это потому, что ты не видел этого), – легко пожал мою кисть грек, поднялся со стула и направился к смотровой площадке, где, несмотря на ранее утро, уже толкалась одинокая туристическая группа. – The historical Zanta-town was founded here in the mountains, but not on the shore. (Исторический Занта-таун располагался здесь, в горах, а не на берегу).

А у меня от открывшейся красоты захватило дух. Солнце уже начало подниматься из огромного на полгоризонта синего моря, с более светлой по оттенку воды бухтой – местным портом, испещренным следами от движущихся, словно игрушечных, белых яхт. Под ногами сквозь кружево растущих рядом сосен далеко внизу виднелся муравейник из тысяч маленьких лепящихся друг к другу розовых и бежевых домиков.

Я водрузил на нос солнцезащитные очки, прикрыл глаза, стараясь запомнить эту красоту, подставил лицо под лёгкий тёплый ветер и чувствовал спиной, как Яннис легко обнимает меня сзади. И какая туристическая или нет падла умудрилась нас сфоткать в этот интимный момент, не воткнул ни грек, ни я. Но какая-то бл* неизвестного пола и возраста всего лишь за пару минут таки успела.

В гостинице, куда мы добрались с Яннисом к полудню, нас словно поджидала... Броня. Она поцокала языком, ухмыльнулся, оглядывая обоих, и выдала на русском:

– Ну, что, нагрешил, Слава, как я и предупреждала? А теперь – в монастырь, грехи замаливать будем... Эта экскурсия не обсуждается. Выезжаем завтра в шесть.

– Бронь, я как-то не особо религиозный, – заныл я, – церкви, ну, ни разу не мое. Давайте, вы с матерью лучше... А если за билет заплатить надо, так я готов. А завтра «заболею».

А Броня уже делала вид, что не замечает меня, и что-то сердито выговаривала Яннису. Тот сокрушенно качал головой, и исподтишка делал хитрые рожицы мне. С Яннисом до конца отпуска мы провели ещё две шикарных ночи, хотя из-за этих долбаных снимков ему и пришлось пережить не лучшие моменты в жизни.

О существовании фотографий я узнал за ужином, когда ко мне, гаденько улыбаясь, подсел Венька с планшетом в тонких пальцах. До этого придурка хоть доперло подловить момент, пока мать удалилась в дамскую комнату.

– Славик, я так рад за тебя. Вы просто отлично смотритесь вместе. Ты знаешь, я бы даже не узнал тебя, если б не эти очки. Сам гонялся за такой моделькой-маской полгода, но так и не нашёл. И, кажется, это не подделка под известную фирму.

– В смысле? – похолодел я, давясь мягчайшей говядиной и лихорадочно соображая, к чему Вениамин ведёт.

– Ну вот же, видишь. Очень интересный сайт знакомств в Греции. Можно на русском, английском и греческом. Мужских знакомств. А вы там как одна из фотографий в альбоме. На главной. Не переживай, твоего лица почти не видно из очков и волос. И я ж обещал – тсс, могила.

– Веня, а что будет, если твой Валера вдруг узнает, на каких сайтах ты тусишь во время отпуска? – перешёл в наступление я, допирая теперь и до того, что пропажа Вениамина в Афинах точно была заранее запланированной акцией. – Хорошо подумал?

– Твои очки, Слава. И я дальше нем как рыба.

А я ещё искренне переживал за этого сучонка.

15. А в церковь – с зачеткой

Ну, что я вам сказать, други. На экскурсию по греческим православным храмам и монастырям я в коматозном состоянии собирался на следующее утро как на смертную казнь... и делал это абсолютно зря, как выяснилось впоследствии. Потому что эта поездка тоже осталась одним из самых ярких впечатлений о Греции. Более того, она полностью перевернула мое представление о православии. Оговорюсь, конкретно греческом.

Так что, как обычно предлагаю сесть на что-нибудь твёрдое или мягкое, но, главное, устойчивое, убрать от себя подальше колюще-режущие предметы, расслабиться и полностью сейчас выбросить все имеющиеся стереотипы об этой религии из головы. Готовы? Ну, поехали. Скучно вам точно не покажется.

Во-первых, в Греции священники являются такими же бюджетными служащими, как врачи, учителя, медики или военные. Каждый месяц служители культа получают зарплату, по старости лет могут выйти на пенсию, а раз в год даже отправиться в отпуск, например, в морской круиз, если батюшка саном повыше благословит. В свое свободное время священники имеют право носить, какую хотят одежду, и посещать, например, что очень приветствуется, тренажерные залы или азартно дуть во дворе с местными в футбол.

К батюшке в случае экстренной необходимости можно подойти за благословением или советом прямо в супермаркете, ресторане или кафе, где я сам не раз видел их. Опять же, только если в этот момент они не пьют кофе. Греки считают, Бог – не там, где стоит храм, а там – где живет вера. И если человеку требуется совет, то лучше его дать, и быть может одним несовершенным грехом в этом мире станет меньше. Ну и опять же трудиться по его отмаливанию не придётся.

Во-вторых, в греческих церквях во время службы принято сидеть на скамьях, как у католиков, и... до её начала галдеть в голос, обсуждая последние новости и сплетни. Вспомнили, как у нас шикнут, особенно злобные бабки, если вы умудритесь пристроить куда-нибудь свою пятую точку, и произнести громко хоть одно слово? Во-во, у меня тоже был шок.

Возможность воспользоваться лавкой практичные греки объясняют просто и в самую точку: «Лучше, сидя, думать о Боге, чем стоя – о ногах». А вот царящий ор и гвалт имеет под собой совсем другие, чем у нас, причины, по которым греки направляются в храм. Мы приходим туда, чтобы найти покой в душе, помолиться, покаяться в грехах и попросить за них прощение. Грубо говоря, мы являемся туда как на ковёр и что-то попросим, обещая хорошо вести себя впредь.

А они, греки, расценивают церковь как свой второй дом и посещают с главной целью – сказать Господу: «У меня все хорошо. Спасибо тебе за это». Беспокоить Бога какими-либо просьбами в Греции считается моветоном, позволительным лишь в крайних случаях. Например, при болезни близких, отсутствии наследников или чудовищной, удручающей бедности. И, да, в Греции существует отдельный святой Спиридон, отвечающий за деньги. Но, как я уже говорил, молить его подкинуть евро (просто варварски кощунственно звучит для православного) полагается только при экстренном жизненном раскладе. Но все-таки это можно сделать.

И поскольку главная цель визита грека в храм – это сказать, что все хорошо, то есть и третий, особой вид свечей, ставящихся там. В благодарность Господу, а не только «во здравие» и «за упокой». Кстати, свечи в греческих храмах не продаются. Ты просто опускаешь ту сумму, которую считаешь посильной для себя (обычно, это скопившаяся мелочь в виде центов) и берёшь их, сколько хочешь. Никто за этим не следит.