Текст книги "Double spirit. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: kasablanka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Через короткое время он пришёл в себя, кашляя и задыхаясь, сидя уже в углу столовой, спиной к стене.

Злой Женька держал мёртвой хваткой одного из братьев, который выл, как зверь, в то время, как возле второго, лежащего на полу, суетились несколько человек, среди которых он узнал Ковалёва со спины, и ещё, кажется, там был кто-то из медпункта, во всяком случае, белый халат тоже мелькал.

Перед глазами скакали красные пятна, и ладони, когда Лео поднёс руки к лицу, чтобы откинуть волосы, тоже оказались красными, а если точнее, то в кровавых кляксах, как и пол вокруг…

***

… Ковалёв устало потёр переносицу пальцем. Впервые за три дня настроение у него наконец-то пришло в относительную норму. Бывает же так, что грузовик с неприятностями переворачивается прямо на твоей улице, а тут похоже, просто у порога дома он перевернулся, это грёбанный грузовик. Ну, не дома, а интерната, да впрочем, для Ковалёва эти понятия уже много лет различия почти не имеют. Хорошо ещё, что у Свиридова только сотрясение оказалось, ничего сложного, и у этого новенького мальчика нос разбит и пара рёбёр сломано, тоже не смертельно. Вот что их, на цепь что ли сажать, подростков этих? Чтобы не переубивали друг друга?

Раздался стук в дверь.

– Звали? – на пороге стоял парень в майке и спортивных штанах.

– Заходи, Жень.

Открытая в коридор дверь потянула в себя воздух из распахнутой створки балкона, и аромат южных цветов проник в комнату, такой густой, что, казалось, будто он клубится.

– Как ты?

– Всё в порядке, рука уже почти не болит.

Женька потянул связки пальцев, ему тоже досталось, пока он разнимал дерущихся.

– Вот скажи мне, Жень, почему в этом сезоне всё через жопу, а? Раньше же всё нормально было…

Вопрос был, разумеется, риторическим, и не требовал ответа, хотя у эльфа он был.

«Потому что этих придурков раньше не было», – ответил бы он, если бы тренер настаивал на его реакции. Однако Ковалёв её вовсе не ждал.

– И ведь не только у нас всё кувырком, вон у биатлонистов тоже всё не слава Богу, ключевая девочка, как её там? Оксана, что ли?

– Оксана, да.

– С какого перепуга перевелась, уехала? И куда, главное, куда? Из солнечного Краснодара в Сыктывкар!

– Может, в родной город? – прикинулся дураком Лег.

– Родной город у неё Питер! – рявкнул Сан Саныч.

Лег нейтрально молчал. Он вообще тонко чувствовал канву при разговоре с Ковалёвым, и знал, когда безопаснее молчать.

– Ладно, бог с ней. Как там наши красавцы? – Ковалёв достал сигарету, покосился на воспитанника, тот сделал морду чайником, глядя в окно.

Чиркнул спичкой и выпустил дым в створку балконной двери.

– Всё отлично с красавцами, говнят как всегда. Ничего нового.

Сан Саныч кивнул, поморщившись от дыма.

– Ладно, главное, что родственникам не позвонили.

– Я не пойму, – взорвался неожиданно даже для самого себя эльф, – вы что, за деньги им всё готовы простить?

– Ты, Жень, что это себе позволяешь? – вполне предсказуемо рявкнул в ответ тренер, – совсем распустились, ты что лепишь, дурак?

Он орал, размахивая в воздухе сигаретой, некрасиво зажатой между пальцами, а Лег подавленно замолчал. И правда, какой смысл был давить на больную мозоль, если это ничего не изменит?

Ведь, если уж быть до конца честным, то и он, и Ковалёв прекрасно знали, кто виноват во всех неприятностях. Вернее, не так. Ковалёв знал. И Женька знал, что Ковалёв знает. И Ковалёв знал, что Женька знает, что Ковалёв знает. Вот такой бред.

И всем участникам этого бреда было предельно ясно, что спокойный флегматичный парнишка ни за что в жизни не набросится просто так с кулаками на двух парней старше и сильнее его самого. То есть, ему предварительно нужно вынуть душу и поплясать на её ошмётках, чтобы это произошло. И тренер именно из-за этого сорвался, из-за того, что терпеть не мог чувствовать себя таким беспомощным, как сейчас.

– Ты ж понимаешь, что не в одних деньгах дело, – уже малость поуспокоившись и наконец, домучив свою сигарету, вздохнул Саныч, – меня о них просил человек, которому я никогда и ни в чём отказать не могу. Бывают такие ситуации, поверь…

Женёк верил. Да и результаты, конечно, у этих двоих самые лучшие… да уж, тут просто пат.

– Думаешь, мне просто так далась эта история с мальчиком, как его звали, забыл?

– Илья.

– Мммда. Илья Скворцов. Думаешь, просто? Да у меня раньше ни одного седого волоса не было! А сейчас полголовы! Я ж чуть не сдох, каждый день меня к следователю таскали! И доказательств никаких же не было, а всё равно всю душу вымотали. Хорошо хоть родственники шум поднимать не стали, я с матерью говорил, у него эта попытка оказывается, не первая была. А я как вспомню, как мы дверь выбивали, поверишь, почти каждую ночь в холодном поту два месяца просыпался!

Ну, ладно. Хватит об этом. Я тебя что позвал-то? Найди мне этого, Линёва, пусть придёт ко мне.

– Ккак? Он же уехал?

– Ты что несёшь, какой уехал? —оторопел тренер, с недоверием глядя на эльфа.

– Ну вы ж на него в тот день орали, что терпение вышло, что он то напивается как свинья, то драки устраивает, орали, что таким не место в спорте, что выпрете его в один день… вот он собрался после обеда и уехал.

– Какой… блядь! Твою ж через дышло? Какого хера? А ты что ушами хлопал?

Женёк упрямо молчал. Он не собирался говорить, что на Лео страшно было даже смотреть, не то, что говорить с ним. Он не мог сказать, что взгляд у парня был совершенно пустой и неживой, с таким разговаривать и удерживать такого совершенно бесполезно. Женька и попытался было, но Лео так на него посмотрел, словно на неодушевлённую вещь, которая мешает пройти, просто обошёл и направился к двери, закинув рюкзак на плечо. Похоже, его ничего не волновало, он даже не задумался о деньгах, потому что когда Женька, всё же его догнав, сунул ему штуку, почти всё, что у него было, Лео с недоумением на неё уставился, но потом, через пару секунд, всё же взял, не выпендриваясь, кивнул.

– Потом верну.

– Ты как поедешь-то? Этого не хватит на билет.

– На электричках доеду, за пару суток доберусь, не бойся, ничего со мной не случится.

Женька знал, что не случится. Уже случилось. Да и парень не психопат, не стал выкидывать симку, позвонил из родного города вчера, отчитался всё тем же мёртвым голосом, что добрался, что всё хорошо, спасибо, мол, и пока.

– Он уже дома, добрался без приключений, так что всё нормально.

– Ничего не нормально, команда разбегается как тараканы, езжай за ним, немедленно, Женя!

Женька покачал головой.

– Не сейчас, Сан Саныч. Я поеду. Я поговорю. Только давайте через пару-тройку недель. А ещё лучше через месяц.

Эльф смотрел спокойными ясными глазами, и Саныч сдался. Женька всегда знает, что делает. Ему можно довериться.

========== Глава 18. Короткая ночь ==========

Женёк, конечно, не выдержал. Уже через две недели он сидел в поезде, который вёз его из тёплого Краснодара в город, где жил Лео.

Без труда найдя улицу и дом, он поднялся на этаж и позвонил в квартиру. По телефону предупреждать не хотелось, мало ли как его подопечный отреагирует? Может быть, вообще скажет: «Не приезжай». И что тогда? А затягивать эльф тоже не хотел, всё же время идёт, и график тренировок тоже не дураками придуман, да и у него самого времени оставалось всё меньше, всего только один месяц вольницы, а потом – универ, занятия. Другая жизнь.

Лег же хотел разрешить эту мутную и неприятную ситуацию до конца, он любил, когда в жизни всё просто и ясно. Да и по Лео он соскучился, что там говорить, за эти несколько месяцев он успел привязаться к немногословному простодушному парню, и то, что тому пришлось столько всего пережить – в этом он чувствовал, хотя и совершенно безосновательно, большую часть своей вины тоже. Надо было вовремя подсказать, направить, да и вообще, пореже спускать с поводка этого бестолкового ещё, и наивного щенка. Да и Окси тоже надо было по рогам дать, хотя ей и так жизнь по рогам дала крепко, девушка с тех пор, как уехала, не звонила ни разу, ни Ветке, ни своему тренеру.

На продолжительный звонок долго не открывали, однако шорох за дверью ясно говорил о том, что внутри кто-то есть. Лег позвонил ещё раз. Наконец дверь открыл мужчина лет сорока, с неприятным взглядом мутноватых серых глаз.

– Здравствуйте, а Лео… то есть, Леонид дома? – Женёк откашлялся, называть парня полным именем было непривычно.

– Гуляет твой Леонид, – неприветливо отозвался мужчина, – позже приходи, хотя, может быть он и ночью заявится, он нам не докладывает.

– Ночью? – Лег не смог сдержать удивлённого возгласа, уж слишком не вязался у него тот Лео, к которому он привык, с ночными гуляниями.

– Ну да, как приехал из интерната, так совсем с цепи сорвался, как знал я, что там хорошему не научат, разврат один.

Очевидно, мужчина считал, что хорошему может научить только он, ну или ещё кто-нибудь такой… проверенный.

– Сразу говорил, что его надо в военное училище отдавать, чтобы мозги на место встали, так меня же в последнюю очередь слушают…

Судя по всему, отчим, а как Лег понял, это был именно он, был настроен на длительную тираду, однако Женёк быстро остановил его словесный поток, пробормотав, что он зайдёт попозже, ну или завтра.

Быстро сбежав по лестнице, он вдруг понял, что все планы полетели к чертям. Если Лео появится ночью или, а видимо, такой вариант тоже существовал, вовсе не придёт ночевать, то на ночной поезд он однозначно не успевает, а это значит, что надо подумать о ночлеге. Это было не особо катастрофично, в конце концов, вокзалы никто не отменял, но Лег не любил, когда планы приходилось перестраивать по ходу действия.

Так-тааак. Значит, гуляет. Ну, что ж, всё лучше, чем сидеть в четырёх стенах или травить себе душу воспоминаниями. Женька по себе знал, что такие переживания надо закрывать лавиной впечатлений и событий. Быстрее рана затянется.

Выйдя во двор, он решил собраться с мыслями и прикинуть план действий. Простая некрашеная скамейка возле детской площадки подходила для этой цели как нельзя лучше.

Несмотря на конец рабочего дня, хотя народ уже и потянулся с работы, скамейка была пуста и эльф поставил рядом с собой спортивную сумку, с которой приехал. Сидеть во дворе, ожидая, пока Лео вернётся, было сомнительной идеей, но пока что других в наличии не наблюдалось, так что Женька решил расслабиться и отдохнуть. Двор, небольшой и уютный, был засажен деревьями, которые убаюкивающе шелестели чуть запылённой листвой и направляли мысли в спокойное русло. Негромко вскрикивали дошкольники, деля качели и песочницу. Толстая крыса выбралась из мусорного контейнера и оглядевшись, важно прошествовала в сторону подъезда, где, возле двери в мусоропровод была отдушина. Бич многоквартирных домов. Ни фига себе, заявочки! Среди бела дня, словно по подиуму.

– Жуть, да? Травят травят их, да без толку, – рядом с ним опустилась на скамейку женщина. Женёк на неё покосился. Она – на него.

– Постой, ты не Женя случайно?

– Женя, – удивился он в первый момент, а потом понял, что это мать Лео, их сходство было слишком очевидным.

– А я Лёнина мама, я тебя по фотографии сразу узнала, ты на Леголаса похож, как Лёня и говорил, – она так улыбнулась, что Женька даже не поморщился, как делал всегда при упоминании о сходстве. – Ты за ним приехал? Хочешь уговорить назад? Ох, Жень, боюсь, что ничего не получится. Он ведь такой… упёртый, что ли. Да ещё теперь со мной не делится, как раньше, всё молчком. Но, конечно, поговори, может быть тебя послушает.

– Лёни дома нет, – объяснил Женёк, – пока разговор откладывается.

– Я знаю, он у нас поздно приходит теперь, – вздохнула женщина. – Жень, может хоть ты расскажешь, что там случилось, он-то мне ничего не говорит, как приехал, так больше отмалчивается.

– Ну, как сказать, он, короче, влюбился в девочку, а ей, оказывается, другой нравился.

Вот так. И не соврал ведь ни разу, но и неприятной правды не сказал, родителей ведь надо щадить, верно? Женька даже поразился тому, как невинно выглядела озвученная им версия.

– Ну, я как-то так и предполагала… – женщина устало вытянула ноги и прикрыла глаза, подставляя красивое, но уже начавшее увядать лицо закатному солнцу, – это ж, поди, первое чувство у него, я бы знала, если бы у него такое раньше было…

Женёк молчал.

– А где Лео, то есть Лёня, гуляет? – он решил перевести тему, да и до ночи сидеть не очень хотелось.

– Чаще всего через двор, вон там, где беседка с зелёной крышей, видишь? Так что, если хочешь его застать, лучше там сиди. А я домой. Ты-то ел? – он кивнул головой. – Ну, ладно. Лёня на лоджии спит, я там и тебе постелю, там места полно, вам хватит.

Женька не возражал, он поразился тому, как легко и ненавязчиво его поставили перед тем фактом, что ночевать он будет у них. Определенно, у матери Лео был талант общаться с людьми, который сын, к сожалению, не унаследовал. Лео был из тех людей, которые долго присматриваются, прежде чем пустить к себе в душу. Но из -за этой черты Женька любил его не меньше.

В том дворе, что ему показали, в той беседке, было пусто. Вернее, занято, но парой молодых мам с детками, и эльф разумно решил погулять по незнакомому городу в ожидании темноты. Дождался, блядь! Эти слова чуть не вырвались у него вслух, когда он всё же вернулся на место, как только стемнело, и обнаружил в уже знакомой ему беседке полупьяную компанию. Разумеется, кто-то в углу терзал гитару. Разумеется, на дощатом столике стояли две полторашки разливного пива. Разумеется, дым стоял коромыслом, слава богу, что, кажется, только табачный. Отступать было не в эльфовых правилах, инфу нужно было всё же добыть, поэтому он подошёл и как можно более миролюбиво поздоровался. Разговоры мигом прекратились, и компания с удивлением уставилась на гостя.

– У нас все вечера добрые, – ответил ему за всех парень постарше, видимо, лидер, – мы и сами добрые. Если нас не разозлить.

Раздались нестройные смешки. Женька внимательно изучал парня, прикидывая, с какой стороны начать вопросы.

– Это ко мне, – неожиданно раздался голос, и эльф чуть не упал, узнав в одном из сидевших на скамейках по периметру беседки Лео. – Иди сюда, Жень.

Лео ничуть не удивился, как будто бы Лег жил в соседнем доме, а не приехал к нему за семьсот километров. Он пробрался, почти ничего не видя в темноте беседки, освещаемой только огоньками сигарет да неярким карманным фонариком, снопом света направленным в потолок. Сел рядом с Лео, после того, как все немного потеснились.

– Какой хорошенький! – эльф передёрнулся, но разумно промолчал и даже покорно позволил взгромоздиться к себе на колени чересчур шустрой девице. От неё не слишком приятно пахло, потом, резкими духами, пивом и сигаретами изо рта, но он решил не делать резких движений, ни в смысле слов, ни в смысле действий, поэтому стряхивать девушку с колен не стал, хотя и очень хотелось.

– Оль, ну что ты липнешь к человеку, слезь! – лениво позавидовала ей подруга, сидевшая поодаль, отпивая из пластикового стаканчика.

– Не могу, – хихикнула приставучая Оля ёрзая мягким задом, – он на актера похож, не помню как звать.

Она на минуту задумалась.

– О! Помню! Легав… Нет. Ли…

– Пойдем, – внезапно резко сказал Лео. Он сбросил со своего плеча руку соседки и поднялся. – У нас дела с ним.

– Куда ты? – надулась его соседка, почти точная копия той, что оккупировала Женькины коленки, только не с такой толстой попой, которую уже эльф успел оценить по своим в момент затекшим ногам. – Я думала, ты сегодня ко мне…

– Прости, сонц, дела прежде всего, – Лео коротко поцеловал ее в губы, поднялся, согнал с Женькиных колен Олю, которая в шутку цеплялась и вопила дурным голосом, и потянул Лега за собой.

– Вернешься? – спросил без особого интереса вожак. – Или нам твое пиво допивать?

– Допивайте, – махнул рукой Лин, не оборачиваясь.

Они вдвоём медленно пошли в направлении дома.

– Они неплохие, – нарушил молчание Лео, отвечая на слова, которых Женек не говорил. Эльф продолжал молчать.

– За мной приехал?

– Ну.

– Я не вернусь.

– Дело твое, – равнодушно сказал Лег. Он не то, чтобы жалел о приезде, он был рад видеть Лео при любом раскладе, просто понял, что результата не будет. И не собирался осуждать парня за то, что он сделал выбор.

– Как там все?

Женька пожал плечами.

– Сан Саныч рвет и мечет, Окси уехала на следующий день… – он не стал уточнять, на какой «следующий», и так всё было ясно. – Вещи твои из Краснодара я вышлю, как только мы туда вернёмся.

– А… этот… – Лео почему-то спросил и о младшем твинсе, хотя ему было, конечно же, плевать. Просто когда он вспомнил тот инцидент через несколько дней, в спокойном состоянии, а не в безумном угаре, без этих воплей незваных голосов в голове, которые уже, кажется, нажрались досыта и притихли, ему стало жутковато. По-настоящему жутко.

Ощущение безвольного тела, не сопротивляющегося, беззащитного… всё же это было за гранью. Это было неправильно, и воспоминание было больным. Хотелось его стереть из памяти, но одновременно он точно знал, что сделать это не получится. Он будет помнить даже через много лет это страшное, это мёртвое…

– А этот? – Лео тряхнул головой, чтобы согнать наваждение. Он не сказал, кто, но Женёк сразу понял, о ком речь.

– Ничего, сотряс не сильный, ушибы, конечно, но в основном всё в порядке. Уже тренироваться начал.

Лео выдохнул. Он, конечно, знал, что парень жив, и понимал, что никаких серьёзных повреждений тот не получил, иначе его давно бы уже нашли. Но одно дело – догадываться, а другое – точно знать, услышать это от Женька.

К этому времени они уже зашли в квартиру и осторожно, на ощупь, чтобы не включать свет и не будить мать с отчимом, пробрались на кухню.

На лоджии, как и было сказано, лежала пара матрацев и подушек, а также два летних байковых одеяла.

– Здорово, – протянул Женёк. – Ты так всегда спишь летом?

– Ну да, вались. Я сейчас пожрать принесу.

Лин тихонько похозяйничал на кухне и вернулся с подносом, немного опустошив холодильник.

– Я чайник поставил, – пробубнил он с набитым ртом, – сейчас закипит.

Несколько минут они активно жевали, Женька не ел с утра, да и Лео, похоже, тоже сегодня не обедал.

– А мы с Веткой женимся, – вдруг невпопад сказал Женёк. – Она со мной в Питер едет.

– Ммм, круто, поздравляю.

– В сентябре уедем, – и добавил после минутной паузы, в которую успел отхлебнуть горячий, ещё толком не заварившийся чай, аккуратно отодвинув ярлычок пакетика:

– Знаешь, ты, наверное, прав, что не вернёшься. Меня там не будет, а эти твари тебя со свету сживут, это даже к бабке не ходи. Живи спокойно, закончишь школу, приезжай в Питер поступать, мы с Веткой будем рады тебя там встретить.

– Спасибо. Жень. Наверное, так и сделаю. Знаешь, я всё равно рад, что у меня были эти три месяца. По крайней мере у меня есть ты и Ветка.

Он тут же смутился этому несвойственному для него пафосу, и добавил, уже смеясь:

– По крайней мере, теперь есть к кому приехать в Питер.

Эльф тоже засмеялся и толкнул его плечом. Они болтали тихо, вполголоса ещё часа два, пока небо не стало сереть ранним летним рассветом на востоке. Потом незаметно уснули. А наутро Женёк уехал.

========== Глава 19. Восьмой круг. Вий ==========

Лео словно бы законсервировался. Каждый день был похож на предыдущий, и это было здорово. Никто его не дёргал, никто ему не выедал мозги. Даже отчим, видимо, что-то чувствуя, прекратил цепляться. Он просыпался, когда хотел, часто даже и не дома, и странно, что мать ничего ему на это не говорила. Видимо, его отъезд послужил своеобразным водоразделом, границей между статусом подростка и взрослого парня, который мог провести ночь где угодно, к которому не хотелось приставать с назиданиями и воспитательными идеями. Да он и внешне за эти месяцы изменился, хотя самому это было не очень заметно, но старые знакомые его даже не всегда узнавали в первый момент, во всяком случае отчим, когда он приехал, долго пялился на него и даже никакой гадости не сказал, а только:

– Ну ты здоров! – и ушёл к себе.

Лин вытянулся сантиметров на семь, не меньше, да и в плечах раздался так, что ни одна куртка на него не налезала. Мама только выдохнула, когда прикинула, сколько всего придётся покупать к зиме.

Летом же ограничились покупкой новых джинсов, а пара маек от Женьки пока спасали положение.

Вечера тоже проходили одинаково, в той самой беседке, где компания, на редкость миролюбивая, надо сказать, приняла его как своего, и особенно не лезла в душу.

Он методично накачивался пивом почти каждый вечер, и это было очень правильно, потому что все мысли куда-то девались. Он отвечал на простые вопросы, кидал простые реплики, целовал простых девочек и спал с ними, разумеется, кто же откажется в здравом уме и трезвой памяти?

Он чувствовал, как его постепенно затягивает болото эдакой незатейливой, правильной повседневности, но ничего не имел против.

Иногда он вспоминал свой первый поцелуй со школьной подружкой, и тогда мысли приобретали неприятный оттенок. Скоро сентябрь, снова начнутся занятия, и ему до зубной боли не хотелось возвращаться в свой класс. Ни к кому он в этом классе особенно привязан не был, а единственная его подруга… он чувствовал себя так странно, будто бы был ей что-то должен. Даже смешно. Типа, поцеловал – и уже должен. Это было неправильно. Он не чувствовал в себе ничего к ней, а сознавать, что кто-то тебя любит и мучается от этого, было как-то неприятно. К тому же, как ни крути, он уже успел подсесть на регулярный секс, в последнее время проблем с этим не было совершенно никаких, а если рядом будет серая мышка Артемьева… трахаться направо-налево под страдающим взглядом девушки было бы некомфортно.

Несмотря на то, что он был к ней абсолютно равнодушен, боль, которую он испытал сам не так давно, не забывалась, и даже части её он не пожелал бы никому, а тем более становиться самому причиной этой боли совершенно не хотелось. Она бы, Артемьева, конечно, не отказала бы ему, если бы у него бы возникло желание с ней переспать, но это было бы уж совсем подло. В его представление о порядочности это не укладывалось просто никак.

Вот в совокупности все эти мысли так на него действовали, что с каждым днём, приближающим его к ненавистному сентябрю, настроение портилось всё больше. Он стал уже всерьёз рассматривать тот вариант, чтобы забрать документы из школы и поступить в училище, однако, представив на миг, что окружение его всю жизнь будет таким же, как компания в беседке, тут же отказался от этой идеи.

Ну, ничего, война план покажет. Он, как любая порядочная рыба, плывущая по течению, успокоил свою совесть, которая уже начала рыпаться было, возмущённая апатией и бездельем хозяина.

Война план покажет. Она и показала. Да так, что Лео принял неожиданное решение практически в один день.

Мать уехала на три дня в командировку, а потом они планировали с отчимом две недели на море.

– Может быть, ты с нами? – в последние дни она периодически задавала этот вопрос, и Лео раз за разом одинаково на него отвечал.

Ему казалось восхитительной мысль о том, что придётся пару недель провести, будучи полным хозяином самому себе. Мать он любил, но вот без отчима хотел побыть хотя бы эти пару недель. Им ещё целый год куковать в одном объёме жизненного пространства, так что хотелось надышаться свободой впрок.

К тому же мать не особенно и настаивала, видимо, напряжение, которое искрило между двумя самцами, чувствовалось ею, как никогда ранее. Вожак в стае должен быть только один, и эту вечную истину Лео, несмотря на свой юный возраст, уже подсознательно понимал. Дай бог ещё год протянуть без взрыва. Он надеялся, что выдержит.

Вечером явно собиралась гроза. Темные тучи постепенно, незаметно сгустились и холодный порыв ветра опрокинул пустой пластиковый стаканчик, где пива было уже на самом донышке.

– Блядь! – взвизгнула толстая Оля, пытаясь защитить короткую юбку от брызг. Она вскочила с колен Лео, которые оккупировала на этот вечер, и продолжила ругаться.

– Гроза будет, – меланхолично отметил и так очевидный факт Сева, тот самый парень, в котором Женька безошибочно определил лидера дворовой компании, – с утра собиралась.

Лео вдруг вспомнил, что поленился утром убрать постель с балкона и подорвался. Если её сейчас намочит, то спать придётся на сыром. Идти в комнату, где обосновался отчим, за сухим свежим бельём было смерти подобно. Все два дня, что матери не было, они ни словом не перекинулись, стараясь друг с другом не пересекаться ни на кухне, ни в ванной. Хорошо хоть он перестал изводить Лина своими вечными нравоучениями. Видимо, Алексей всё же после почти года сидения без работы, наконец, начал осознавать, что его умные советы по поводу устройства жизни звучат по крайней мере странно, если учесть тот результат, к которому они привели их автора. Хотя возможно, Лео был и слишком хорошего мнения об отчиме, и тому было на самом деле покласть на пасынка. Если не считать, конечно, скрытого негатива по поводу вернувшегося домой лишнего рта.

Отмахнувшись от обиженной его внезапным уходом подружки, Лео под крупными одиночными каплями добежал до дома в считанные секунды, благо, бежать было недалеко, и, птицей взлетев на этаж, пронёсся на балкон. Успел.

Быстро скатав толстый увесистый рулет из матраца и белья с подушкой, он затащил спасённую постель в кухню и расстелил её на полу. Как раз вовремя. Капли превратились в струи, струи в потоки, всё это щедро сдобрилось раскатами грома и полыханием молний.

Лео вздрогнул, отгоняя от себя ненужные воспоминания. Точно такая же гроза была, когда… бля, ну что же эта картинка никак не покинет его мозг? Два переплетённых тела, судорожные рывки, крики и стоны. «Красиво…» – случайно молнией промелькнула мысль… Красиво? Блядь, да ни фига не красиво! Это ненормально, это болезнь! И ублюдки больные! И Лео, получается, тоже больной, раз не может выкинуть этот кошмар из головы, раз за разом он лезет в мозг, как нечисть в окна в книге Гоголя…

И вот что интересно, картинка, где Алан трахает Окси, почти стёрлась из сознания! Нет, Лео, конечно, её помнит, если напряжёт извилины, но она где-то глубоко запрятана, наверное, забылась из-за чувства самосохранения. А вот этот изврат при любой мало-мальски близкой ассоциации раз – и выскакивает!

Он тряхнул головой ещё раз, потянулся за книжкой, включил ночник и открыл страницу. Вот, Гоголь – как раз то, что ему сейчас нужно! «Вий» – самое то, по такой погоде! Ещё одна молния ярко осветила полнеба. Лео вздрогнул, услышав стук из соседней комнаты. Отчим, что ли, с дивана свалился? Урод, как ему не надоест целый день бока отлёживать? Лось здоровый, шёл бы, что ли, грузчиком. Или таксистом, права же есть!

Лео вдруг понял, что не читал практически с того момента, как уехал из дома, не до этого было, хотя библиотека в интернате была неплохая. И по приезде домой тоже читать не хотелось, а ведь раньше он очень любил это занятие.

Он с наслаждением погрузился в чтение, гоголевский язык его всегда завораживал, ему казалось, что этот гениальный человек даже телефонную книгу мог так рассказать, что просто зачитаешься. Но вскоре, среди шороха водяных струй, рокота громовых раскатов и мерного тиканья кухонных часов, глаза начали сами по себе закрываться, и Лео, немного для порядка поборовшись, в конце концов с наслаждением вытянулся под одеялом во весь рост, перевернулся на бок и заснул.

Дышать во сне было тяжело. Нет, не тяжело. Невозможно. А боль в сломанных рёбрах была такая адская, словно ему их сломали буквально только что. Именно эта острая боль и заставила его проснуться, вынырнуть из глубокого сна и тут же понять, что он лежит на животе, придавленный упавшим на него сверху бетонным блоком. Он отчаянно инстинктивно дёрнулся, чтобы хоть как-то вдохнуть, но блок неожиданно ожил и горячо зашептал ему на ухо:

– Тихо, тихо, мой хороший, всё хорошо…

Одновременно с этими бредовыми словами, которые просто вынесли ему мозг, чужая рука стала сдирать с него плавки, а другая потная горячая рука зажала ему рот, так, что он реально начал задыхаться. Паника мгновенно пронзила мозг и выключила последнюю соображалку. Он дёрнулся изо всех сил в отчаянном желании жить.

– Тсс, тихо, тихо, – бормотание над ухом, и он с ужасом узнал этот голос.

От Алексея отчётливо пахло спиртным и потом. Лина словно парализовало от ужаса. Он рывками втягивал в себя воздух через нос, в рёбрах словно торчал нож, такой острой была боль, и он понимал, что ещё немного – и он потеряет сознание.

– Расслабься! – он помимо своей воли послушался, чувствуя, как в задний проход проникает чем-то смазанный палец.

– Бляяя, ссукааа… – отчим, видно, не в силах совладать с собой, отнял руку, которой зажимал рот парня, и дрожащими пальцами провёл по его шее, плечу, впадинке вдоль позвоночника…

Именно это, да ещё и то, что Алексей был всё же пьян, и спасло Лео. Резко вогнав в лёгкие воздух, он в отчаянном рывке перевернулся вместе с насильником на спину, так, что тот оказался снизу, и, извернувшись, как ящерица, оказался сидя верхом на мужчине, который из-за стремительности действия не сразу понял, что произошло. Алкоголь, затуманивший ему мозги, сыграл с ним плохую шутку. Хотя, учитывая обстоятельства, скорее хорошую. Потому что Лео точно знал, что произошло бы, если бы отчим довёл дело до конца. Он и так знал, что сейчас будет, сидя верхом на Алексее и сжимая изо всех сил его горло, чувствуя, как судорожно дёргается кадык под его пальцами, видя в свете ночника, как закатываются мутные глаза, ощущая, как крепкие руки пытаются его оттолкнуть, упираясь в его грудь и радуясь, что у них ничего не выходит.

«Убей, убей!» – в восторге взревели, завизжали миллионы голосов в его голове.

«Убейубейубейубей!» – они слились в разноголосый истеричный оркестр, они пели, причитали, орали, приказывали, смеялись, просили.

И он впервые был рад, что он на их стороне. Что руки у него такие сильные, непривычно сильные, что ноги охватывают торс жертвы так плотно, словно это гигантские тиски, не вырвешься. Что в мозгах убийственный лёд, и одна только мысль, одна цель. Сейчас, ещё немного, чуть додавить и…

Отчим захрипел, брыкаясь всем телом в последней, страшной судороге, подкидывая Лео и пуская пену изо рта.

Как ни странно, именно то, что он перестал сопротивляться, бессильно уронил руки, которыми перед этим пытался оттолкнуть Лео от себя, закатил глаза и затих, вдруг резко поставило мозги Лео на место. Он вскочил с уже бессознательного тела и, натянув трусы, схватил телефонную трубку дрожащими руками. 112. «Оставайтесь на линии. Ваш звонок очень важен для нас». «Что я наделал, что наделал», – набатом, болезненным пульсом в голове. «Ваш звонок очень важен… оставайтесь… дождитесь ответа…» «Убил…» «Ваш звонок очень…»