Текст книги "Карнавал сомнений (СИ)"
Автор книги: Карин Кармон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
И я расслабляюсь. Вокруг – семья и друзья, никто меня не ненавидит, не проклинает. Мне совершенно нечего опасаться – ведь у нас праздник – свадьба Эми и Скотта. И сейчас уж точно не до горестных мыслей: что было, что будет.
Дальше события мелькают, как в калейдоскопе. Минут двадцать мы все стоим у ворот, встречая прибывающих гостей. Потом там остаются только Скотт с Ирэн и мамой, а все остальные проходят внутрь к накрытым столам и общаются с приглашёнными уже там.
Ко мне постоянно кто-то подходит, о чём-то расспрашивает или наоборот рассказывает, с кем-то знакомит или просит представить. То и дело встречаюсь издали взглядом с Майком, но не выдерживаю и отвожу глаза. Лишь отмечаю, что он и Мишель не ходят вместе парой, успеваю этому обрадоваться и тут же ругаю себя за такие мысли. Потом появляется Логан и сообщает, что невеста в пути. К этому моменту нервничают уже, кажется, все.
Скотт занимает место у алтаря в ожидании Эми. Гости с шумом постепенно рассаживаются по местам и затихают. Логан с Лиамом и Майком уходят на противоположную сторону дожидаться начала церемонии, а мы вдвоём с Мишель оказываемся в отведённой для подружек невесты каменной закрытой беседке, расположенной недалеко от входа в парк, где обычно прятались от дождя влюблённые парочки. Мы с Майком бывали здесь не раз. Наверняка и Стив приводил сюда Мишель.
***
Мы с Мишель сидим на белых пластиковых стульях, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Словно защищаемся друг от друга.
Я только сейчас по-настоящему осознаю, насколько непреодолима образовавшаяся между нами за все эти годы пропасть. Уже не важно, когда и с чего началось отчуждение. Лишь то, к чему мы обе пришли, имеет значение.
Пауза затягивается. Мы с Мишель – абсолютно чужие, нам даже не о чём говорить. Попросить прощения и таким способом завершить нашу последнюю ссору гораздо легче, чем сохранить столь хрупкое, как первый лёд, перемирие. Кажется, любая тема, какую ни затронь, чревата перерасти если не в ссору, то в новые взаимные упрёки или обиды.
– Наверное я должна многое тебе объяснить, – нарушает молчание Мишель.
– Переживу без твоих объяснений.
Она хмурится, покусывая верхнюю губу. Вздыхает. Отчаянно, обречённо:
– Знаешь, в чём наша проблема, Стэйс?
– Только одна? А ты стала оптимисткой.
– Мы никогда не говорили с тобой начистоту. С той самой аварии… Ты ведь помнишь вечеринку на моё семнадцатилетие?
Помню ли я?! Она что?… Издевается надо мной? На языке крутится десяток язвительных ответов, но я ограничиваюсь простым кивком.
– Знаешь, почему я хотела вас с Майком поссорить?
Сдержать рвущееся наружу раздражение всё сложнее.
– Удиви меня.
– Я тогда очень тебе завидовала, Стэйс.
– Тоже мне новость! Тебе всегда нравился Майк и…
– Нет! Не в этом дело.
– Да ну? И в чём же, Мишель?
– Майк мне никогда не нравился. Ну… в том смысле, чтобы что-нибудь с ним замутить… Мне нравился Стив.
– Поэтому ты полезла с пьяными танцами и поцелуями к Майку, да? Потому что хотела заполучить моего брата?
– Нет конечно…
– Угу. Зато теперь ты у нас почтенная миссис Бэк…
– На бумаге, Стэйс! Только на бумаге! – перебивает Мишель. – Но я сейчас не об этом. Можешь просто выслушать, не перебивая?
Я молчу. Мне не нужны её объяснения. Ни тогда, ни тем более теперь. Что это в итоге меняет? Ровным счётом ничего.
– В то время… Я не влюблялась. Ты ведь помнишь? Я жила, как мотылёк, – она усмехается, взмахивает руками словно крыльями, – порхала с цветка на цветок в поисках вкусной пыльцы и удовольствий. И пока вы с Майком не начали встречаться, я даже не задумывалась о любви и отношениях. Меня всё устраивало. Пока ты не изменилась…
– В каком смысле изменилась?
– В прямом, Стэйс. Ты стала другой… Как будто светилась изнутри. Майк тоже. Знаешь, вы были такие знакомые, родные и одновременно – совсем другие, какими я никогда вас не видела… Вы уже были парой. Связанные в одно целое, где мне нет места. И я испугалась… Не понимала, куда лезу и насколько всё бесполезно. Я просто пыталась вернуть нас с тобой, нашу близость, дружбу. Чтобы всё снова было как раньше.
– Офигеть… Поэтому ты повисла на Майке? Чтобы нас поссорить?
– Да. Хотела, чтобы ты увидела нас с ним вместе и… Ты ведь всегда была собственницей и параноиком, даже в детстве. Но я и представить не могла, чем всё кончится. Клянусь! Если бы я знала… Но я просто хотела, чтобы ты бросила Майка и вернулась ко мне. Глупо, знаю, – Мишель тяжело вздыхает и опускает взгляд.
Глупо не то слово. Но ничего не меняет. И мне даже не жаль, что я все эти годы отказывалась об этом говорить. Предпочла оставить в прошлом, как советовал Логан и как хотел Стив. Толку теперь от этих признаний?
– Джеки и Роберт разбились, твоя мать как с цепи сорвалась, Майк сходил с ума, Логан заболел… А ты избегала меня, – продолжает свою исповедь Мишель. – Это было тяжелее всего. Думаешь, я не понимала, что всё случилось по моей вине? Что это я убила Логанов… И чуть не убила тебя. Что Брэдли меня ненавидит…
– Не правда. Он никогда такого не говорил. Он вообще никого никогда не обвинял.
– Не обвинял, но в душе… Он наверняка думал не раз, что всё могло сложиться иначе, если бы не я…
– Думал конечно. Мы все об этом думали. Но всё случилось, как случилось.
Если бы я осталась и выслушала Майка… Или хотя бы не выпрыгивала из машины. Если бы Майк остановился в другом месте или вообще никуда меня не повёз. Если бы не шёл дождь, если бы мы перенесли вечеринку, как собирались…
– Случилось из-за меня, Стэйс, – она смотрит мне прямо в глаза и кажется такой искренней. – Я притворялась, что мне плевать. Но на самом деле… Не знаю, что было бы со мной дальше, если бы не твой брат. Может, не так, как у вас с Майком, но у нас тоже всё было по-настоящему.
– Стив очень любил тебя, – признаю я. – Знаешь, своей любовью он исцелил даже меня. Научил, как простить тебе… тот вечер.
– И ты простила? – горько усмехается Мишель.
Я пожимаю плечами. Это тоже теперь не имеет значения.
– Простила. Настолько, что хватало никогда об этом не думать и не вспоминать, пока полгода назад не узнала, что ты собираешься замуж за Майка. А теперь ещё это видео…
– Могу представить. Я видела… ну, эту запись… на телефоне, – бывшая подруга мрачнеет. – Ты никогда мне не поверишь, но я всё равно скажу – это не я.
– Не ты? И кто же тогда? Твой двойник?
Мишель виновато опускает глаза:
– На видео я. Но не я прислала его тебе. И записала тоже не я.
– Значит Майк? – Мне трудно сдерживать сарказм. – Или вы заказали съёмку заранее?
– Не знаю… Я рассказала ему вчера о нашей ссоре. И записи тоже… – мямлит она. – Но мы оба не представляем, кто мог… И зачем…
– Вы оба значит… – Не могу не злиться. Не получается. Чувствую, как в животе всё переворачивается, а глаза снова застилает ревность. Я вскакиваю, нервно жестикулирую. Где черти носят сестёр?! От дома до Сада десять минут езды. – Давай лучше сменим тему. Поговорим о… не знаю… О гладиолусах твоей мамы! Она всё ещё их выращивает? Расскажи мне об этом. Я хочу слушать про гладиолусы Клэр!
– Стэйс, я понимаю, ты злишься. У тебя есть все права. Но мы должны поговорить! Должны выговориться, – Мишель поднимается следом за мной. – Только так сможем… попытаться… наладить… не знаю…
– Да ничего мы не наладим! Ничего уже не исправим, понимаешь? Давай просто обо всём забудем, ладно?
– Почему, Стэйс?
– Потому! Потому что я не имею права вмешиваться в ваши отношения! Не имею права никого винить! Я не хочу быть судьёй! Не хочу думать о вашем ребёнке, не хочу вообще думать про вас, пойми ты…
– Ребёнок не Майка! – опять перебивает Мишель, останавливая мои крики. И, видимо, предвидя мой следующий вопрос, поясняет скороговоркой: – Он не знает об этом. Я не хочу, чтобы знал…
– Что?..
– Я только хотела, чтобы у моего сына был хороший отец. Поэтому переспала с ним, поэтому вынудила его жениться… Но это всё не важно уже. Я люблю другого, мы разводимся. А Майк любит тебя. Всегда любил… Вы ещё можете помириться. Начать с начала…
Я открываю и закрываю рот, как рыба, выброшенная приливом на берег, не в силах выдавить ни звука. Никак не получается выразить словами то, что чувствую.
Снаружи доносятся голоса. Мы с Мишель оборачиваемся.
В беседку заглядывает ещё один наш клон на сегодняшний вечер:
– Папа с Эми ждут у машины, – тараторит младшая сестра. – Ридж предупредит Бре… Логана. Мы с ним выходим первыми. Потом ты, – она смотрит на Мишель: – С Майком. Следом ты, – Дэниз переводит взгляд на меня, – и Лиам.
Она исчезает так же внезапно, как появилась.
– Мы не договорили, Стэйс. Возвращайся сюда после церемонии, – Мишель хватает меня за руку. Умоляюще смотрит в глаза: – Пожалуйста! Всё так запуталось, но мы ещё можем исправить. Нам просто нужно поговорить. Во всём разобраться раз и навсегда. Ради Стива.
Всю церемонию я не могу сосредоточиться. Как в бреду иду за руку с Лиамом вдоль прохода до алтаря. С какой-то отрешённой рассеянностью наблюдаю за Эми, приближавшейся к нам под руку с отцом. Сестра заметно волнуется, но и это тоже я отмечаю на автомате.
Пока жених с невестой произносят клятвы, я почти не слушаю, растерянно пробегаюсь по лицам сидящих гостей. Мысленно перебираю общих знакомых, в кого могла бы влюбиться Мишель. Насколько могу ей верить…
Убеждаю себя, что не стоит возвращаться в беседку. Признаю раз за разом, что не смогу не вернуться. Начинаю ругать бывшую подругу и тут же корю себя, что на самом деле радуюсь фальшивому браку Майка, где даже ребёнок – не его. И не сразу понимаю, что священник только что объявил Эми и Скотта мужем и женой.
– Где-то минут через двадцать, – шепчет мне Мишель. – Приходи сразу после того, как поздравят молодых и начнётся фуршет.
Киваю в ответ. Я всё ещё не уверена, что хочу знать подробности. Но и не знать, когда услышала такой синопсис, тоже не хочу.
Сначала время тянется бесконечно. Потом, за поздравлениями и разговорами, я отвлекаюсь и теряю счёт минутам. А когда вспоминаю, понимаю, что прошло уже больше получаса.
Оглядываюсь – подруги нигде не видно. Наверное она уже терпеливо ждёт меня в беседке. И направляюсь туда.
– Прости, я задержалась.
Я возвращаюсь из воспоминаний в ужасную реальность, машинально провожу ладонью по глазам Мишель, закрывая неподвижные веки. Тянусь к рукоятке ножа и тут же отшатываюсь. Мне надо вызвать полицию… Надо позвонить… Но сотовый остался дома. Я даже сумочку не взяла, решив, что во время свадебной церемонии она будет только мешать!
Перед глазами как в калейдоскопе мелькают лица родных и друзей. Счастливая мордашка Эми, покрасневшая от волнения и смущения. Довольная, широкая улыбка Скотта. Озорные, с чёртиками голубые глаза Логана. Хитрая усмешка Майка, сводившая меня с ума и заставлявшая ещё в школе биться сердце сильнее. Стоит мне произнести два страшных слова: «Мишель убита», как вся их… вся наша жизнь расколется пополам.
В моей власти оттянуть время, дать всем крошечную возможность насладиться торжеством ещё чуть-чуть. Но всё равно ни одной из подаренных минут не хватит. Их всегда ничтожно мало.
Я вскакиваю с колен, путаясь в длинном подоле платья. Он насквозь пропитан ещё тёплой кровью подруги и теперь противно липнет к лодыжкам, мешая мне двигаться. Не успеваю сделать и двух шагов, как налетаю на Майка. Хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть.
Он, неестественно бледный, подхватывает меня. Не моргая, смотрит на убитую жену и почти не дышит. В глазах – недоумение и боль. Губы слабо шевелятся, как будто хочет что-то сказать, но не может. Лишь однажды я видела Майка таким, ещё в детстве, когда мы наткнулись в лесу на растерзанное волками тело его отца.
– Мика! – рычит за спиной хриплый мужской голос.
По-летнему яркий солнечный свет в проёме беседки закрывает высокая коренастая фигура. Ещё через миг незнакомый коротко стриженный мужчина в чёрном костюме-двойке склоняется над окровавленным телом и тоже пытается нащупать у Мишель пульс. Что-то нечленораздельно бормочет, сжимая левую руку в кулак.
Я высвобождаюсь из объятий Майка и отступаю назад. Только сейчас замечаю, что я вся в крови Мишель и Майк тоже. На белоснежной рубашке и расстёгнутом светлом фраке бурые пятна – на животе, груди и даже на плечах, там, где я вцепилась в него, чтобы не упасть.
Ещё через мгновение мужчина уже стоит возле меня, буравит нас с Майком мрачным, тяжёлым взглядом, одновременно вытаскивая из внутреннего кармана пиджака сотовый. Нажимает на кнопку и, видимо, дождавшись ответа, коротко приказывает:
– У нас убийство. Вызывай криминалистов и остальных! Перекрыть парк! Сам ко мне в беседку… Да, у ворот… Выполняй! – он прячет телефон обратно. Грозно надвигается
на нас: – Какого чёрта здесь?.. Кто?.. – мужчина переводит полный ненависти взгляд с меня на Майка и обратно. Он похож на раненого зверя, плохо соображающего от ярости и готового растерзать любого за одно неосторожное движение. – Кто это… Кто её… так?..
– Я пришла, когда она… уже… так…
Не получается связно объяснить. Слова путаются, мысли тоже. Я шумно втягиваю воздух, стараясь унять дрожь. Почти силой заставляю себя не смотреть в сторону лежавшего на полу мёртвого тела. Опять пытаюсь объяснить, тщательно подбирая слова. Кем бы ни был стоявший передо мной мужчина, добавлять ему причин вцепиться в нас с Майком я не хочу:
– Мишель просила меня встретиться здесь после церемонии. Чтобы поговорить. Потому что завтра с утра я уезжаю… Когда я пришла, она уже лежала на полу… такой… Я хотела вызвать скорую и полицию, но не было телефона… Потом она очнулась и позвала меня и… – Я нервно передёргиваю плечами, как будто этот жест мог объяснить всё, что случилось дальше, в том числе появление Майка в беседке.
– Она сказала что-нибудь перед… смертью? – По тону и взгляду не получается определить, что думает незнакомец.
– Да.
– Что?!
– Что хорошо, что я опоздала и пришла позже. Потом назвала имя моего брата. «Стив, наконец-то».
– И всё?
– Всё, – вру я, выдерживая пристальный, полный презрения и необъяснимой ненависти взгляд. Что бы ни имела в виду, умирая, Мишель, давать дополнительный повод незнакомцу с сумасшедшими, неестественно блестящими синими глазами наброситься на нас с Майком я не собираюсь.
– Это Стэйс Трупер. Сестра Стива, Брайан, – Майк неожиданно выходит вперёд, закрывая меня собой – так, что я оказываюсь у него за спиной.
– Для тебя – шериф Лински! – с неприкрытой злобой рявкает мужчина.
– Как скажешь, шериф.
– Кто из вас…
– Серьёзно?! – перебивает его Майк. – Ты в своём уме, Брайан?! Ты, правда, считаешь, что я… Или она… Что мы убили мою жену на свадьбе моего брата и сестры Стэйс?!
Тон, каким задан вопрос, явно на что-то намекает. На что – я не знаю, но физически ощущаю, как неприятно скребут по сердцу эти два слова: «моя жена». Даже теперь, когда Мишель умерла с именем Стива на губах. Майка убитая подруга тоже упомянула, но об этом я подумаю позже. Решительно встаю рядом с Майком, чувствуя обнажённым плечом плотную ткань костюма. Раз уж разъярённый незнакомец – новый шериф Риверстоуна, а не местный сумасшедший, причин бояться больше нет. Просто нужно попытаться всё объяснить.
– Я пришла первой. Мы договорились встретиться здесь. Я и Мишель. Позавчера мы поругались… по глупому недоразумению. – Некстати мелькает мысль: я совсем не представляю, что Мишель сделала с видео. Кажется, подруга говорила, что показала запись Майку, но затем… Ладно, об этом я тоже подумаю потом. – Она уже лежала на полу в крови, с ножом в груди, – я судорожно вздыхаю, невольно бросая взгляд на тело. – К сожалению, я ничем не смогла ей помочь. Почти сразу пришёл Майк… И…
– И ты решила на радостях пообниматься прямо у неостывшего тела его жены! – грубо перебивает шериф, продолжая пронзать нас хмурым взглядом. – Так сказать, в знак вновь обретённой свободы…
– Брайан! – обрывает его Майк.
– Шериф! – рявкает тот, снова исправляя.
– Что здесь… – В беседку вбегает Лиам. Останавливается в проёме, ошарашенно озираясь: – Чё-ё-ёрт… – он смотрит сначала на брата, потом на меня. – Кто это… как… зачем?..
– Все вопросы отличные, Бэк, – перебивает его шериф. – Дождись Джексона с бригадой. Потом отвезёшь его, – Лински кивает на Майка, – ко мне в участок. Там и узнаем ответы.
– Но… – в полном недоумении начинает Лиам, и ему снова не позволяют договорить.
– Стэйс Трупер, – шериф делает шаг ко мне, ловко вытаскивая из-под пиджака прикреплённые сзади к ремню наручники. Щерится: – У вас есть право хранить молчание. Всё сказанное может быть использовано против вас на суде…
– Что?!
Неужели шериф, правда, думает, что я способна убить Мишель? Мозг отказывается в это верить. Но упрямая действительность убеждает в обратном.
Лински останавливается совсем близко, я даже чувствую его тяжёлое, прерывистое дыхание на своём лице. Недвусмысленно трясёт передо мной наручниками, продолжая говорить:
– У вас есть также право пригласить адвоката…
– Брайан, ты окончательно слетел с катушек? – опять вмешивается Майк с каким-то необъяснимым спокойствием. Как будто не нас с ним практически только что обвинили в убийстве.
– Нет, но тебе бы хотелось, да, Майки? – язвительно парирует шериф. – Чтобы всё начать сначала, да? Исправить недоразумение под названием «брак», так, Майки?
– Я понимаю твоё горе. Серьёзно, – Майк не огрызается. Смотрит на шерифа с жалостью, без презрения или цинизма. Они словно говорят о чём-то своём, продолжая начатую ещё раньше, не здесь, дискуссию. Майк бросает короткий взгляд на труп Мишель, встречается глазами с молчащим и бледным, как мел, братом, снова пристально смотрит на шерифа: – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Правда, понимаю. То, что здесь произошло, ужасно. Поверь, ни один из нас не рад смерти Мишель. Ты можешь арестовать Стэйс, можешь арестовать даже меня, но это ошибка. Мы никого не убивали. И в глубине души ты это знаешь.
– Посмотрим, – Лински ухмыляется мне в лицо. Требует: – Руки!
Я не сразу, но все-таки покорно подставляю запястья, смотрю на свои пальцы, перепачканные в успевшей засохнуть крови Мишель. Морщусь от боли, когда шериф грубо защёлкивает наручники. Я никогда не должна была возвращаться в Риверстоун.
– Брайан, не делай этого, – Лиам делает шаг вперёд. – Послушай, это же Стэйс. Она не могла… Она бы ни за что…
– Субординация, лейтенант Бэк! – окриком останавливает его шериф Лински. Бросает на Лиама раздражённый взгляд. – Не вздумай устроить тут самодеятельность! Ответишь головой. Смотри, я предупредил! – Шериф опускает глаза на неподвижное тело Мишель и поспешно отворачивается. – На выход! – грубо командует он, хватая меня за предплечье и подталкивая к проёму. Снаружи уже доносится протяжный вой полицейской сирены.
– Ничего не бойся и молчи, – Майк печально, но ободряюще мне улыбается. – Дождись отца.
Хочется огрызнуться, что я знаю. Сама адвокат, понимаю, что нужно делать в таких ситуациях. Но сил хватает лишь на слабый, обречённый и благодарный кивок. Мысль, что Майк не сомневается в моей невиновности, вызывает только дополнительное чувство вины и стыда. Он мне верит, пытается защищать даже сейчас, застав в крови рядом с трупом убитой жены, а я – усомнилась в нём при куда менее тяжёлых обстоятельствах.
Со стороны дороги к нам торопливо спешат полицейские. Часть в форме, остальные – в штатском. Вокруг беседки успели развесить черно-жёлтую полосатую ленту, за которой по периметру уже собралась толпа зевак.
Я представляю, как выгляжу – в окровавленном платье, в наручниках, испуганная, —
и леденею, чувствуя, как внутри всё обрывается от ужаса, горя и стыда одновременно.
Не получается осознать, что только что произошло. Как из подружки и сестры невесты в считанные минуты я превратилась в главную подозреваемую в убийстве бывшей подруги? Вместо того, чтобы позволить мне осмыслить ещё одну смерть, вставшую на пути, утонуть в этом горе, меня везут в участок на допрос.
Я сжимаюсь, ощущая себя идущей на костёр ведьмой. Судорожно вздыхаю, когда оказываюсь внутри полицейской машины на заднем сидении, подальше от пронизывающих насквозь взглядов. Утыкаюсь лбом в холодное стекло. А через мгновение уже рыдаю, понимая, что ещё никогда в жизни не чувствовала себя так гадко.
Я наивно надеялась, что худшее позади, пережито, но оказалось, что заблуждалась. Самый страшный кошмар в моей жизни только начинается.
Часть II «В плену правды». Глава 8
Комментарий к Часть II «В плену правды». Глава 8
Эдмонта – женская тюрьма в Канаде.
21 июня 2015 года, Риверстоун.
Кажется, в помещении не хватает воздуха, несмотря на равномерное гудение работающего кондиционера. Окон нет, только одна-единственная металлическая дверь за спиной Лински.
Я растерянно пробегаюсь взглядом по однотонным тёмно-серым стенам комнаты для допросов, заставляя себя не думать о том, что по-прежнему сижу в платье, насквозь пропитанном кровью Мишель. Раз уж мне не позволили переодеться, придётся потерпеть. Хотя бы наручники сняли и разрешили умыться после того, как взяли отпечатки пальцев. Доставлять удовольствия шерифу ещё одной просьбой я не буду. Пусть считает, что я сломлена и испугана. По крайней мере до тех пор, пока сама не разберусь, чем же так насолила новому начальнику полиции Риверстоуна.
Слава богу, младший из Бэков не присутствует на моём допросе. Некоторые вещи проговаривать при нём мне сложно, пусть позже он всё равно узнает, если уже не наблюдает из соседней комнаты. По той же причине я отказываюсь от адвоката, хотя Майк советовал дождаться отца. Нет уж, сама вляпалась, сама буду выпутываться. Мне с папой в любом случае предстоит поговорить откровенно и наедине, без полицейских. Многое из того, что придётся объяснять и как-то оправдывать, им лучше не слышать.
Времени, проведённого в полицейской машине по дороге в участок, хватило, чтобы собраться с мыслями и, как ни странно, сосредоточиться на главном. Лински с подчинённым не спешили, неторопливо задавая общие вопросы по кругу. Явно не просто так – скорее всего ждали заключения коронёра и криминалистов.
– В каких отношениях ты находишься с мистером Логаном?
– Брэдли Логан – мой близкий друг.
Я старательно помогала тянуть время.
Пусть, в отличие от отца и брата, я выбрала административное право, общего курса по уголовному хватало с лихвой, чтобы знать – у полиции всего несколько часов, чтобы предъявить мне официальное обвинение. На что бы ни надеялся шериф, в его распоряжении будут в итоге только косвенные улики, на которых дело не построишь. Значит, рано или поздно, ему придётся меня отпустить. Вот тогда я дам волю эмоциям, слезам и переживаниям. А пока надо держаться.
– Насколько близкий? – В тоне шерифа слышится неприкрытое ехидство. В очередной раз появляется уверенность, что ему известно о вещах, которые по определению он знать не мог.
…Я пошевелилась, шумно вздохнула. Вытянулась, отпихивая подушку в сторону, лениво перевернулась на спину и окончательно проснулась. Несколько секунд бестолково смотрела в потолок, силясь вспомнить, где нахожусь. Не получалось.
– Доброе утро, – послышался справа сиплый, сонный, но всё равно легко узнаваемый голос Логана.
Я обернулась, удивлённо таращась на лохматого, загорелого друга. Он лежал рядом, на той же кровати совсем близко, на боку, под одним одеялом на двоих, подперев голову согнутой в локте рукой. Как ни в чём не бывало улыбался.
– Логан, мы… Мы что?.. Нет…
– Ага. Мы очень даже да.
Я выругалась и резко села. В следующую секунду поняла, что полностью обнажена, и стыдливо натянула пододеяльник по шею.
– Интересная реакция. Хотя что-то подобное я и ожидал от тебя услышать, – насмешливо хмыкнул Логан. – Неужели так плохо было, зараза?
– Я не… – Раздавать оценки или оправдываться, убеждая, что совсем не это имела в виду, я не собиралась. Вскочила с постели, потянув за собой одеяло и на ходу заворачиваясь в него. Слишком поздно поняла, что зря, потому что Логан моментально оказался на кровати абсолютно голый. – Чёрт, – я поспешно отвернулась. Молча уставилась в окно. Попыталась вспомнить, что случилось накануне, но не вышло. Значит, точно набралась «по горлышко». Позже, как уже бывало, память обязательно вернётся и выдаст всё в мельчайших подробностях, хотя в данном случае я бы дорого дала, чтобы «временная амнезия» не проходила никогда. – Ты что-нибудь помнишь? – наконец решилась спросить я, продолжая тупо таращиться на зелёные лужайки пустого парка за стеклом.
– Смутно. И это не повод забирать у меня одеяло.
Я изумлённо обернулась:
– Что?
– Верни одеяло, говорю, – Логан рассмеялся. – Между прочим, прохладно. Тебе тоже не рекомендуется топтаться босиком на холодном полу.
– Мы хотя бы предохранялись? – я вновь уселась на кровать, старательно глядя другу в лицо, пока тот укрывался.
– Кажется, да. В крайнем случае, – он скорчил невинную физиономию, – я признаю ребёнка. Назовём его Терренс. Или Зак. Если будет девочка, то…
– Где мы?
– Всё ещё в Сиэтле, – Логан снова бесхитростно рассмеялся. – В каком-то отеле…Представляешь, забыл название. Но это ведь не важно? Наверняка где-то тут написано, – он потянулся назад к тумбочке.
Какого чёрта?! Я в негодовании всплеснула руками. Мы оба совершили этой ночью непростительную ошибку – напились и переспали, а Логан ведёт себя так, будто ровным счётом ничего не произошло.
– Ты… можешь перестать это делать?
– Что делать?
– Естественно реагировать на идиотские поступки.
– А как я должен реагировать на идиотские поступки? – он сел.
– Сожалеть… не знаю… – Я перехватила его ироничный взгляд и смущённо замолчала, сильнее кутаясь в одеяло.
– Зараз, – Логан наклонился, ласково провёл тёплыми пальцами по моей щеке. – Наверняка в этом отеле где-то есть вкусный и, надеюсь, очень горячий кофе. И лёгкий завтрак. Булочки, джем… Там, – он кивнул на окно, – красивая весна. Мы можем одеться, перекусить, потом отправиться на прогулку по городу, как собирались вчера. Затем вернёмся сюда пообедать или отправимся на шоппинг. Или вообще никуда не пойдём. Можем оставаться здесь столько, сколько ты захочешь. Только, пожалуйста, давай вести себя, как взрослые люди, а не как два идиота.
– Я пытаюсь, но… это не просто, Логан. Я никогда не думала, что ты и я… А теперь…
– Что теперь? Предлагаешь вернуться по домам, никогда больше не видеться, даже не разговаривать?
– Конечно нет.
– Тогда прекрати. Допустим, мы переспали. Никто не умер. Я бы даже повторил, – он лукаво прищурился. – На трезвую голову, чтобы запомнить, как это… с тобой… Может, то, что случилось, вовсе не ошибка.
– А что же? Любовь? – насмешливо фыркнула я.
– Просто секс. Хороший, старый, добрый секс. Из которого вовсе не обязательно создавать проблему. Поэтому я сейчас пойду в душ, а все разговоры будут потом… – Логан, совершенно не стесняясь, слез с кровати. – Ты, кстати, можешь присоединиться.
– Спасибо за разрешение, – ехидно бросила я вслед.
Пару минут сидела, прислушиваясь к шуму льющейся воды в ванной. А потом неожиданно для себя поняла, что не жалею. Ни о чём. Ни о том, что случилось ночью, ни о том, что хочу сделать в данную минуту. Уж лучше ошибаться, но хотя бы изредка оживать, чем чахнуть день за днём в одиночестве и тоске.
Что ж, я не идеальна. И устала. А ещё измучена и несчастна. Похожа на безликую тень. Так что, если хочется бездумно наслаждаться, чтобы снова чувствовать себя желанной, красивой, я могу позволить себе такую роскошь. Просто побыть сейчас соблазнительной женщиной. Без любви, без обязательств, без размышлений и планов. Без будущего. И прошлого.
Логан прав. Хороший, старый, добрый секс с хорошим, старым, добрым другом, которому можно доверять, как самой себе. Даже больше. К чёрту! Я и так слишком много анализирую, ещё больше – сожалею. Обо всём сразу и заочно. И всё равно ошибаюсь.
– Так-то лучше, – довольно улыбнулся Логан, когда я шагнула к нему в душевую кабинку прямо под горячие струи.
Я недвусмысленно надавила на его плечи, прижимая Логана спиной к кафелю. Коснулась поцелуем его груди, громко шепнула, опускаясь ниже – на живот и дальше:
– По-моему, вот так – ещё лучше…
Требовательный голос шерифа возвращает меня из воспоминаний:
– Ты не собираешься отвечать на мой вопрос?
– Прости, задумалась. Прослушала… – вру я с заискивающей улыбкой. – Ты не мог бы повторить?
– Насколько мистер Логан твой близкий друг? – вместо шерифа произносит второй полицейский. Щуплый блондин, примерно одного возраста с Лиамом.
– Очень близкий. Почти как брат, – тщательно обдумывая каждое слово, отвечаю я. – Мы вместе выросли. Его родители с детства дружили с моими, а потом он практически жил у нас до совершеннолетия, – с вежливой улыбкой поясняю: – После их смерти, согласно завещанию, мама официально оформила апотропус и стала опекуном Брэдли.
– Поэтому мистер Логан встречал тебя с женихом в аэропорту позавчера? – интересуется шериф, продолжая буравить хмурым взглядом.
– Не совсем понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «поэтому», – пожимаю плечами. – Боюсь, ответить на этот вопрос может лишь сам мистер Логан. Лично я понятия не имею, почему именно он приехал за нами в аэропорт.
– Неужели не спросила? – многозначительно ухмыляется Лински. – Вы же такие близкие, хорошие друзья.
Сейчас он вызывает сильное желание ему врезать. Со всей силы, кулаком по физиономии, чтобы надолго стереть с лица поганую ухмылку. В голове назойливо крутятся слова Майка о том, что он понимает, как чувствует себя шериф, а вместе с ними мелькает нечёткая догадка-объяснение, однако ухватиться за неё и развить мысль не получается.
– Именно поэтому не спросила. – Я заставляю себя проглотить раздражение и улыбнуться. Нельзя поддаваться. Если сейчас потеряю самообладание, наговорю такого, что отправлюсь прямиком в «Эдмонту». – На самом деле я ожидала увидеть в аэропорту одну из своих сестёр. Дениз… Но, видимо, планы в последний момент изменились. И, кстати, – чтобы увести от скользкой темы отношений с Логаном, признаюсь: – Мистер Спенсер не совсем мой жених. Не настоящий.
– В каком смысле ненастоящий? – Глумливая улыбка исчезает. Лински хмурится и наклоняется вперёд, скрещивая на груди руки.
