Текст книги "Карнавал сомнений (СИ)"
Автор книги: Карин Кармон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– В конце концов, я поняла, что свихнусь, если останусь. Что если спрошу, всё равно не поверю и продолжу сомневаться. Что никогда не прощу себе, если кому-то расскажу, а потом выяснится, что Майк невиновен. У него ведь даже алиби не было на тот вечер. Он ждал меня и…
Эми вытирает мокрое от слёз лицо пальцами:
– А сегодня, насколько я понимаю, ты наконец-то решилась поинтересоваться… Что же Майк ответил?
– Что он догадывался, почему мы расстались. Не сразу. Позже. После Оквилла. Что моё молчание – предательство. Что он не способен притворяться и врать. Что я должна была рассказать ему, родителям и полиции сразу же, ничего не скрывать.
– Он прав, – сестра сердито смотрит на меня. – Знаешь, что я сделала бы на его месте? Вот это, – она замахивается и бьёт меня наотмашь. Не сильно, но ощутимо. Многострадальная щека вспыхивает острой, жгучей болью.
– Заслужила. – Я не отвожу глаз, выдерживая гневный взгляд сестры.
– Заслужила. Ты хоть понимаешь, что ты натворила?
– Понимаю… Теперь понимаю. Если это имеет какое-то значение, то чувствую я себя препаршиво.
– Нет, не понимаешь! – Эми вскакивает, принимаясь метаться по комнате: – Ты же с ума всех свела! Заставила нас играть в дурацкую молчанку, шарахалась от Риверстоуна, как будто тут все прокажённые… Я извелась, придумывая, как вынудить тебя приехать на свою свадьбу! Боялась, что откажешься… что… А ты… Это же…
– Не кричи. Разбудишь Риджа. Он ничего не знает и… не обязательно ставить его в известность… – прошу я.
– Ты… – Эми сердито всплёскивает руками, бросает на меня испепеляющий взгляд. Но всё же продолжает гораздо тише: – Ты, вообще, себя слышишь? Ему-то зачем врать? Вы встречаетесь. Рано или поздно придётся рассказать…
– Ты ошибаешься, – с нажимом, многозначительно перебиваю я. – Мы – просто друзья. Соседи… Я не хотела ехать одна и уговорила его притвориться женихом.
– Ты… вообще… Ты… Это же… Ты соображаешь, что делаешь, Стэйс?!
Понимаю, что бесмысленно оправдываться, поэтому виновато молчу.
– Ты ж завралась, как… Испортила жизнь себе, Майку, Мишель, так ещё и своего соседа втянула!
– Ну допустим, Мишель я ничего не портила! – вспомнив про видео, кричу я. – Это я по уши в дерьме и страданиях. А она – жена Майка и вся в шоколаде!
– В каком ещё шоколаде?! – Эми замирает посреди комнаты. Возмущённо закатывает глаза: – Ты что, правда, думаешь, они счастливы? Что это был брак по любви? Что после всего, что между вами было, Майк взял и влюбился в твою подругу?
Ругаться шёпотом не получается. Мне уже всё равно, проснётся ли от наших криков Ридж и что подумает.
– Влюбился Майк или нет, я не знаю! Но зато благодаря стараниям Мишель могу представить их интимную жизнь в картинках! Спасибо твоей драгоценной подружке, она позаботилась и об этом.
Гаже, чем сейчас, вряд ли возможно. Сестра имеет право злиться, кричать, обвинять, врезать мне по физиономии ещё раз. Даже выгнать меня из дома и возненавидеть, никогда больше не видеть и не разговаривать. Вычеркнуть из своей жизни навсегда. Так же, как остальные: Майк, родители, Дэниз… Но обвинять в страданиях бывшей подруги – это удар в спину. Мишель я лично ничего плохого не сделала! Всего лишь освободила дорогу к желанному телу Майка.
– Что ты несёшь, Стэйс?!
– Сегодня в баре посыльный принёс мне телефон с запиской. Там – видеозапись, как Мишель переспала с Майком. Моему счастью не было предела, Эми! Поэтому я ушла с девичника…
– Что?! – Её лицо вытягивается от изумления.
– То, что слышала. Мишель так кстати появилась на улице… Насмехалась, обвиняла в какой-то ерунде. Заявила, что Майк меня до сих пор любит, а я, видите ли, не заслужила. Что я отняла у неё Стива, что считала его своей собственностью, что я – эгоистка… Центр Вселенной… Конечно, я взбесилась.
– А… – Сестра мрачнеет. Снова садится на постель, нервно сцепив руки в замок на коленях. – С чего ты взяла, что видео прислала Мишель?
– Ну, а кто ещё, Эми?! – передёргиваю плечами я. – На видео только они. Вдвоём. У него дома. Значит снимал кто-то из них, а Майк бы ни за что не стал…
– То есть теперь ты ему доверяешь? – с иронией замечает Эми.
– Теперь верю. И да, я – идиотка. Знаю.
– Ладно… – После тягостной паузы нарушает молчание Эми. – Я тоже ему верю. Майк бы не стал снимать такое видео и присылать тебе. Тем более убивать Стива. Кое в чём Мишель точно права…
– Неужели? И в чём же?
– После всего, что ты тут рассказала, ты абсолютно не заслуживаешь, но Майк до сих пор тебя любит. Ты его, кстати, тоже.
– Да не важно это теперь, – вздыхаю я. – Вся наша любовь… Он – женат, я возвращаюсь в Торонто. А после моих откровений сегодня он даже смотреть на меня не захочет, не то, что разговаривать. Начнёт плеваться только от одного упоминания моего имени…
– Майку понадобится время, чтобы переварить и успокоиться. И тебе. Мне – тоже. И знаешь… Сейчас я даже не понимаю, что сильнее: злюсь на тебя или жалею.
– Ты имеешь полное право злиться. Жалеть не обязательно. Я знаю, что виновата, Эми.
– И всё же… Придётся с этим как-то жить… – она грустно улыбается. – Правда, теперь я сомневаюсь, кто из вас с Дэниз дурнее, но люблю обеих.
– Ты… – Я осторожно, опасаясь реакции Эми, дотрагиваюсь до её руки. – Думаешь, ты сможешь меня простить?
Она сплетает наши пальцы:
– Конечно. Ты же моя сестра. Главное, чтобы ты сама себя простила.
– Это вряд ли. На Майка я тоже не рассчитываю. Так что придётся довольствоваться вашим прощением.
– В смысле, нашим? – Эми хмурится. – Ты собираешься всё рассказать родителям?
– Наверное, стоит, – неуверенно отвечаю я. – Раз уж…
– Не вздумай!
– Неожиданный совет от борца за справедливость и честность, – невольно ухмыляюсь я. – Предлагаешь промолчать и врать им дальше?
– Нет. Предлагаю не портить мою свадьбу, – Эми снисходительно улыбается. – Я и так начинаю жалеть, что позвала тебя. По-моему, идея держаться подальше от Риверстоуна – не самая плохая. Шучу, конечно. Но насчёт откровений – вполне серьёзно. После стольких лет пара дней ничего не изменит.
…Мы устроились вокруг низкого стеклянного круглого столика в гостиной, прямо на полу, набросав на ковёр мягкие диванные подушки. Вечеринка давно закончилась, последние гости разошлись, даже Стив и Логан ушли, уведя с собой изрядно набравшуюся Мишель. Ирэн с Патриком вместе с мальчиками ещё рано утром уехали на побережье и вернутся только послезавтра. Огромный дом в нашем распоряжении на весь уикенд, причин стесняться и сдерживать желания больше не было.
Я, любуясь, наблюдала, как Майк настраивает гитару, как уверенно берёт первые аккорды, как прислушивается к мелодичному звучанию струн, потревоженных умелыми тонкими пальцами. Выпитый алкоголь явно действовал на него благотворно. Из глаз исчезло смущение, взгляд подобрел, стал мягче, нежнее. Движения, жесты – такими плавными.
– Я люблю эту. Леонарда Коэна, – он выпрямился, поудобнее перехватил гриф, чуть наклонился вперёд. Я уже не раз слышала, как он поёт, но сейчас голос казался ещё более тягучим, завораживающим и возбуждающим одновременно: – «Если тебе нужен возлюбленный – я сделаю для тебя всё. А если тебе нужна любовь иного сорта – я приму для тебя другое обличье. Если тебе нужен спутник – возьми меня за руку, а если ты в гневе хочешь хорошенько врезать мне – вот он я! Я – твой мужчина…»
Я тонула в его красивых глазах. Обычно светло-серые, в полумраке они казались темнее – почти синими, как вода Джорджиан-Бей, и будто гипнотизировали. Хотелось сидеть так вечно, совсем рядом, сходя с ума от волнительной близости, прикасаться друг к другу, слушать, как Майк поёт, таять под его влюблённым взглядом.
Когда он замолчал, я шепнула, облизывая пересохшие губы:
– Мне очень нравится твой голос…
– Я тебя люблю, Стэйс Трупер, – перебил он. Осторожно отложил гитару в сторону.
Наверное целую минуту, если не больше, мы молча пожирали друг друга глазами.
– Я тоже… люблю тебя, Майк Бэк. Я… хочу… – я потянулась навстречу его губам.
Он ответил на поцелуй, нежно, но с ощутимой силой притянул к себе. Через мгновение подхватил меня на руки, понёс из гостиной наверх в спальню, но в коридоре остановился, опустил на пол. Прижал к стене, продолжая целовать в губы, в шею, скользнул выше, к уху. Шепнул, слегка прикусывая мочку:
– Наша последняя возможность не наделать глупостей, – Майк отстранился, чтобы видеть мои глаза. – Или продолжим?
Я обвила его шею руками:
– По-моему, самой большой глупостью будет остановиться… Я хочу тебя… хочу сделать это с тобой… Сейчас…
– Тогда иди сюда, – Майк властно обхватил пальцами мой затылок. Снова поцеловал.
Какие-то несчастные несколько шагов до его комнаты показались бесконечными. Он опустил меня на кровать, торопливо стянул с себя толстовку, следом на пол полетела моя водолазка и джинсы.
– Я никогда ещё… – прерывисто дыша, прошептал Майк.
– Я тоже, – смущённо улыбнулась я, приподнимаясь на локтях. Страха, о котором рассказывала Мишель, не было. Лишь сводящее с ума желание, когда каждой клеточкой хотелось отдаваться ласкам, растворяясь в водовороте чувств и новых, неиспытанных ещё ощущений. Я не боялась, всецело доверяя Майку. То, что мы оба чувствовали сейчас, не могло причинить мне боль.
За окном продолжал падать снег. Рваные белые хлопья кружились, плавно опускаясь в тусклом свете уличного фонаря. Вдалеке на фоне ночного неба мерцали огни засыпавшего города. Обычный поздний зимний вечер, ставший вдруг необыкновенным, особенным, принадлежавшим только нам, и который мы вряд ли забудем…
Я вздрагиваю, почувствовав холодное, отрезвляющее прикосновение гладкого стекла к горячему лбу. Аккуратно сползаю с подоконника, выпрямляя затёкшие ноги, лениво потягиваюсь.
Несмотря на раннее утро за окном вовсю сияет ослепительное солнце, как будто природа решила внести посильную лепту в сегодняшнее торжество. На лазурном небе – ни единой тучки, зелёные клёны вдоль дороги неподвижно замерли в безветрии. Милый, уютный, безмятежный Риверстоун просыпается. Такой родной и вместе с тем – чужой, незнакомый мир, где мне – не место. Теперь уже не место… Без Стива и Майка я здесь лишняя.
Вчерашний день, как ни странно, прошёл быстро, спокойно, без происшествий и очередных разборов полётов. Учитывая, когда и в каком состоянии все разошлись по кроватям, неудивительно, что первой, кто «проснулся», стала Дэниз. Она же и подняла всех на ноги. Я, глядя на младшую сестру, которая с аппетитом изглодавшей за долгую зиму волчицы уплетала традиционные по субботам панкейки, невольно завидовала неиссякаемой энергии, когда после бессонной ночи в компании Логана Дэни как ни в чём ни бывало порхала невесомой, красивой бабочкой по дому. Остальные, включая меня саму, даже к полудню напоминали оживших мертвецов.
Остаток дня «съелся» в последних приготовлениях к свадьбе: примерка платьев, проверка заказов и кейтеринга для традиционного фуршета после венчания, торжественный обед в кругу родственников в кантри-клубе, плавно перетёкший в ужин. Хуже всех пришлось Риджу, мучившемуся от непроходящего похмелья. Таблетки помогли снять головную боль и тошноту, но за весь день друг почти не притронулся к еде, хлебая кофе и минералку чуть ли не вёдрами. Впрочем, в его состоянии я обнаружила определённые плюсы – он не донимал расспросами, не тащил на прогулки по окрестностям, тем более верхом, не сыпал остротами и шутками. Вообще, мало чем напоминал брызжущего энтузиазмом и идеями обычного себя. А семейство, за исключением сестёр, благополучно сочло такое поведение за природную скромность, что только добавило Риджу плюсов в глазах многочисленной родни. Кое-кто из тётушек даже умудрился прозрачно намекнуть, что, мол, как хорошо, что следующая свадьба в нашей семье состоится в Торонто.
Я не переубеждала, не объясняла, не комментировала, старательно пряча мысли за любезной улыбкой и позволяя каждому думать то, что ему хотелось. Мне вообще каким-то чудом удалось сохранить тот настрой, с каким я заснула после долгого разговора с Эми. Обречённое равнодушие, наверное, самое точное определение. Два дня, которые надо просто пережить. Без размышлений, без кардинальных решений, без форсирования событий плыть по течению и беречь силы, чтобы добраться до берега.
Всё, что случилось – случилось. Потом, позже, у меня будет время на остальное – мысли, чувства, эмоции, сожаления, решения и даже поступки. Потом, позже, я обязательно приеду в Риверстоун снова, но уже одна, без Риджа. Расскажу родителям, признаюсь Логану, извинюсь перед Мишель. Может быть, даже поговорю с Майком. Кто знает… Вдруг он захочет меня слушать.
Сегодня самое главное – свадьба Эми. Сегодня – сауна, массаж, визажист, гости, торжественный проход, церемония бракосочетания, фуршет, танцы. Сегодня я снова увижу всех – Майка, Мишель, Ирэн, буду стоять совсем рядом. Сегодня впервые за семь лет встречусь с Лиамом и даже прошествую с ним под ручку по усыпанной лепестками алых роз дорожке к алтарю следом за женихом и невестой. Сегодня я надену счастливую маску и, играя, сосредоточусь исключительно на своей роли. Без чувств, эмоций и драм. Сегодня надо пережить, а завтра я уеду.
Глава 7
«Торжественный зал» под открытым небом утопает в зелени. Импровизированный потолок из веток цветущей плакучей вишни и висячих гирлянд белой глицинии создаёт ощущение сотканного из белоснежных цветков шатра. Проход между деревянными скамейками для гостей украшен мохнатыми лапками папоротника и гиацинтами, бетонная дорожка задрапирована в белый шёлк и усыпана лепестками красных роз. Декораторы постарались на славу – Сад невест изнутри выглядит потрясающе. Мелькает мысль, что мама, как всегда, оказалась права – вот она, настоящая сказка для невесты. Моя свадьба могла быть такой же красивой, если бы…
– Нравится? – Мама подходит ко мне, жестом отпуская шофёра.
– Очень романтично, – искренне подтверждаю я. – Настоящее чудо!
Мы вдвоём приехали самыми первыми, даже раньше семьи жениха, которая по традиции должна встречать гостей на входе. Но мама и раньше не особо церемонилась, а став мэром Риверстоуна, могла позволить вносить определённые коррективы в устоявшийся порядок. Например, за организацию свадьбы она взяла у Патрика только половину суммы, покрывающей расходы, остальное с отцом оплатила сама и не просто активно вмешивалась, но практически руководила всем процессом от и до. Единственное, что с лёгкостью отдала в руки Ирэн, так это организацию фуршета и праздника для горожан в парке, справедливо решив, что той, как хозяйке бара-ресторана, это удастся «на ура», а её саму избавит от утомительных и «вредных для фигуры» проб. Собственно, поэтому мы и оказались здесь сейчас: чтобы убедиться лично, что всё идеально и готово для свадьбы.
Скотт с Патриком и всеми Бэками разом ожидаются с минуты на минуту. Дэниз и Ридж остались, чтобы помочь отцу и Эми, и должны появиться практически перед венчанием. Я бы с удовольствием поменялась с младшей сестрой местами, чтобы торчать дома до самой церемонии, но мама решила иначе, и я без споров подчинилась, раз уж заочно согласилась играть свою роль.
– Приветствую вас в столь знаменательный день, – слышится за спиной зычный, низкий, важный голос Патрика Худа. Мы с мамой, как по команде, оборачиваемся. – Вау, – уже не молодой, но по-прежнему в прекрасной форме, хотя на голове почти не осталось волос, отец Скотта восхищённо цокает языком, разглядывая наши наряды. – Айлин, ты великолепна! Настоящая королева. Молодеешь с каждым днём. Если бы не знал Стэйси с рождения, подумал, что вы – сёстры, – продолжает разливаться соловьём он. – Стэйси, ну а ты бесспорно – красавица. Как всегда. Рад снова видеть тебя.
Жаль, я не могу ответить тем же. Конкретно ему – абсолютно точно не могу. Я наклоняю голову, пряча под псевдоулыбкой молчаливого смущения ехидную усмешку. Поразительно, прошло столько лет, а я всё так же на дух не выношу Патрика, каждое его слово вызывает во мне подсознательное желание искать подвох и огрызаться, хотя видимых причин нет и не было. Он всегда относился ко мне с искренней, по крайней мере на первый взгляд, симпатией.
Являясь мировым судьёй свыше двадцати пяти лет, Патрик давно снискал уважение в городе и окрестностях Риверстоуна. Особенно после того, как женился на вдове шерифа с двумя маленькими детьми, сам будучи отцом-одиночкой. Однако необъяснимая неприязнь, которой я заразилась от Майка ещё в детстве, с годами так и не утихла. Впрочем, на Скотта она не распространялась. И слава богу, сын Патрика и жених Эми в одном флаконе подходит к нам вовремя. Как раз когда его отец выдаёт довольно двусмысленную фразу:
– Наконец-то я дожил до того дня, когда наши семьи всё же породнятся.
– Не обращай внимания, – шепчет мне на ухо Скотт, заключая в объятия. – Папа сам не знает, что несёт. Нервничает из-за мамы. Она ведь тоже приедет на мою свадьбу. – Уже громче, обращаясь к будущей тёще, он добавляет: – Айлин, отец прав. Вы – королева. Говорят, надо посмотреть на мать, чтобы узнать, как будет выглядеть невеста в будущем. По-моему, я не прогадал, – отпускает свою порцию лести жених. Впрочем, у него это получается естественно и не заставляет невольно в ухмылке вскидывать бровь. К тому же Скотт не врёт – мама на самом деле шикарно смотрится с собранными на затылке в причудливую причёску светлыми волосами и кремовом облегающем длинном платье с открытыми плечами, перетянутом на груди и вокруг талии кружевными лентами на тон темнее с вшитыми в них стразами. – Ничего, если я украду старшую дочь, пока средняя не приехала? – Не дожидаясь разрешения, Скотт подхватывает меня под руку и ведёт обратно к воротам в Сад.
– Поздравляю, – запоздало спохватываюсь я. – Из тебя получился красавец-жених. Загляденье просто! Светлый фрак тебе очень к лицу.
– Ты тоже ничего, – задорно улыбаясь, произносит он.
– О, да, – хмыкаю я. Останавливаюсь у каменных ступенек, ведущих вниз к дороге. По собственной воле ни за что бы не надела шёлковое золотистое облегающее платье в пол с полностью оголённой спиной, но одинаковые наряды подружкам невесты выбирала Мишель и, конечно же, думала только о себе. – Мы с Дэниз выглядим как инкубаторские куры. Только она моложе, ей проще. А я – старая, дряхлая, бледная курица.
– Зато с Мишель вы как близнецы. Даже причёски такие же.
– Не уверена, что это комплимент.
От слов Скотта хочется сразу же распустить волосы, тем самым разрушив сложную конструкцию из подколотых локонов на затылке, на которую парикмахер угробил часа два. Плевать! Лишь бы не быть похожей на Мишель. Некстати вспоминаю, как в детстве, нимало не заботясь о чувствах родителей подруги, её в городе называли в шутку (или на что-то намекая) «Потерянной Трупер». Правда, тогда нам обеим это нравилось, и мы даже старались носить похожую одежду и копировали друг дружку. К старшим классам это прошло само собой – Мишель предпочитала рядиться в мини-юбки и открытые блузки, я же таскала джинсы и однотонные футболки под свитер. Тогда же я неожиданно вытянулась за лето и оказалась вдруг самой высокой девушкой на потоке, почти одного роста с Майком и Логаном, и выше подруги аж на целых пять сантиметров, которые Мишель довольно искусно «сравняла» каблуками.
И сколько бы я ни разглядывала фотографии, никогда не замечала явного внешнего сходства между нами, но в городе Мишель упрямо продолжали звать «Потерянной Трупер». А когда после похорон родителей Логана подруга начала встречаться со Стивом, наша фамилия прилипла к ней намертво. Никто и не сомневался, что однажды эти двое поженятся, только обернулось всё иначе. Была Трупер, стала Бэк.
Нет. Я не буду думать об этом сейчас. И заводиться тоже не буду.
Беззаботно улыбаюсь Скотту, меняя тему:
– Значит, твоя мама решила приехать на свадьбу единственного сына?
Кажется, в последний раз я видела Шэрон на его Первом Причастии.
– О, да, – копируя мой тон, смеётся Скотт. – Потоптались по твоей больной мозоли, прыгаем на мою.
– Прости, я не специально, – смущаюсь я.
– Ладно, заслужил. И вообще, должен был ещё вчера к вам заехать с визитом вежливости. Но не смог… Реально не смог. Провалялся в постели с головной болью. Не знаю, чем напоил нас Логан, но похмелье было ужасным.
– Ридж тоже мучился весь день. Правда, ему не повезло валяться в кроватке.
– Он мне понравился. Юморной такой, весёлый, с ним легко, – Скотт вальяжно поправляет полы фрака. – Так вот, о чём мы говорили? А… Я не мог её не пригласить. В конце концов, мы ведь одна семья. Пусть немного «с приветом».
– А… Ты сейчас о ком? О маме или Мишель?
– Вообще-то, я говорил про мать, но, – он заразительно хохочет. – Ты права, подходит к обеим. А уж про семью «с приветом» – в десятку! Учитывая всё… – Скотт с хохотом проводит в воздухе рукой.
– О, да! У девочек Трупер явно слабость к сыновьям Ирэн. Даже у «Потерянной».
– Тогда я – исключение? Или у Эми генетический сбой? – продолжает веселиться Скотт.
– При всём уважении к Шэрон, – я бросаю на него выразительный взгляд, – но ты тоже сын Ирэн, хоть и не родной. Вырастила тебя она. Так что почти Бэк. И тебя я тоже люблю.
– Тоже? – лукаво вздёргивает правую бровь Скотт.
– Я… Ты… – смущённо замолкаю и отвожу взгляд.
– Кстати, об этом… – из его голоса исчезают весёлые нотки. – Ко мне вчера приходил Майк. Он всё рассказал.
– Что всё? – замираю я.
– Про последние слова Стива и почему ты уехала.
– Зачем? – я встречаюсь со Скоттом взглядом. – В смысле, что он хотел…
– Узнать, с медицинской точки зрения, мог ли твой брат в том состоянии… – он грустно вздыхает. – Мог ли Стив быть адекватен настолько, чтобы правильно воспринимать и анализировать реальность.
Судорожно выдыхаю я, чувствуя, как знакомый страх липким холодом проникает внутрь:
– Что? Зачем? Ничего не понимаю…
– Вчера Майк опять расспрашивал брата, не упустил ли он что-нибудь в тот вечер, когда нашёл Стива. Но Лиам клянётся, что тот был без сознания, – тихо объясняет Скотт. – По твоим словам выходит, что Стив тебя узнал и даже смог произнести несколько фраз. Видимо, ему вкололи обезболивающее и привели в чувство по дороге в больницу. Но насколько ясным было сознание Стива в тот момент, неизвестно. Под воздействием лекарств или от болевого шока он легко мог путать имена, события, даже время. Я так и ответил Майку. Ещё предложил поговорить с отцом, – он разводит руками. – Такие дела, правда, не в его компетенции, но может дать совет.
– И он поговорил?! – нервно озираюсь в ту сторону, где несколько минут назад я оставила мать в обществе Патрика. Внутри всё цепенеет от одной только мысли, что будет, если…
– Честно, не знаю.
– Чёрт! Мама не в курсе. Вообще, не в курсе. Если Майк… Если твой отец что-то ей скажет… Ты понимаешь, что будет?! А Эми просила подождать, – чуть не плача, бормочу я. – Чтобы я не испортила вашу свадьбу… А теперь… Из-за меня…
– С ума сошла? – Скотт заботливо притягивает меня к себе, обнимает за плечи, позволяя уткнуться лбом во вкусно пахнущую мужским одеколоном шею. Шепчет, как будто утешает маленького ребёнка, проговаривая вслух очевидные, но понятные только взрослым, вещи. – Майк – не идиот, он не стал бы рассказывать такое даже своей матери, не то что моему отцу. Он поделился со мной… Ещё сказал брату. Потому что я – врач, а Лиам – полицейский, мы можем помочь. И ты права, мы – братья. Мы – одна семья. Кому ещё доверять, если не семье? Ты ведь тоже рассказала Эми, жаль, что только сейчас, но это не важно… – Скотт крепче прижимает меня к своей груди. – Стэйс, милая… Майк никогда не навредит тебе. И мне с Эми тоже… Всё будет в порядке, вот увидишь. Ты ничего не испортила…
– Ещё как испортила, – я борюсь с подступившим к горлу комком, изо всех сил стараясь не расплакаться. – И сейчас, и раньше… Когда… Майк никогда меня не простит. Он…
– Он уже простил, – Скотт тянет меня за плечи назад, вынуждая отстраниться и встретиться с ним взглядом. – Ну же, ты что? Он же тебя обожает, глупышка.
Я упрямо мотаю головой:
– Он не может меня обожать. Он должен меня ненавидеть. Вы все… Ведь я… столько всего… Нельзя после такого…
– Можно. Ты же его любишь? Любишь. До сих пор. И это ведь Майк. Разве он перестал восхищаться волками, хотя они убили его отца и чуть не оставили без брата? Ну-ка, соберись! – Скотт ободряюще улыбается мне и щёлкает по носу. – Нельзя раскисать. Сегодня же моя свадьба! А ну, быстро улыбайся! – он шутливо грозит пальцем. – Не хватало, чтобы пришли гости, а мы тут стоим, рыдаем в обнимку. Представляешь, что наплетут твоей сестре? – смеётся он. – А нам с ней ещё клятвы произносить.
– Точно, – я невольно улыбаюсь. – Просто не ожидала, что Майк… расскажет…
– Он хочет возобновить дело об убийстве твоего брата. Но ты же знаешь, так просто это не сделать. Нужны веские основания. С точки зрения старого шерифа оно отправлено в архив и закрыто за неимением улик… Новому нужны причины.
– Ага, – мрачно хмыкаю я. – Убийцу до сих пор не нашли, орудие убийства – тоже, мотив больше смахивает на отмазку, зато дело отправили пылиться на полку. При том, что мать убитого – мэр города.
– Знаешь, – Скотт оглядывается по сторонам, мельком взглянув на часы. – Поговорим об этом потом. В более подходящем месте. Хорошо? Сейчас все начнут собираться…
Словно в подтверждение его слов снизу со стороны дороги доносятся приближающиеся голоса. Через мгновение из-за разросшегося куста черёмухи выходит Ирэн в сопровождении сыновей и Логана. Замыкают шествие Мишель с родителями. Подруга – моя точная копия. Только босоножки отличаются – сантиметров на пять выше и все из тоненьких позолоченных ремешков.
Её родители, хотя и не являются официальной свитой жениха и невесты, тоже разоделись. Миниатюрная Клэр в открытом длинном платье малахитового цвета и, как и дочь, на высоченной шпильке. Коренастый Грегори – в темно-зелёном костюме-тройке, в таком же, под цвет платья супруги, галстуке.
Наряд Ирэн, по традиции, выдержан в том же стиле, что и у матери невесты. Такое же длинное облегающее кремовое платье, но на бретельках и с кружевной лентой в стразах на талии, без дополнительной полоски на груди. Логан, Лиам и Майк выглядят точь-в-точь как Скотт – в светло-серых фраках, лишь на тон темнее, чем у жениха, в белых рубашках, черных галстуках и ботинках. Но без маленького букетика на груди, как у жениха. Лиам заметно возмужал и из всех, пожалуй, единственный, кто сильно изменился. Даже взгляд более взрослый, осмысленный.
Моё первое осознанное желание – исчезнуть. Удрать, спрятаться, сделать вид, что я не заметила, развернуться и уйти, оставляя Скотта с его семьёй встречать остальных гостей. Но он то ли догадывается, то ли чувствует это. Изящно подхватывает меня под руку, отрезая все пути к бегству.
А сзади уже слышатся голоса матери и Патрика. И впервые за этот день я радуюсь, что отец попросил Риджа остаться дома, чтобы сопровождать их с сёстрами.
Рядом со Скоттом я чувствую себя уверенней, будто бы на своём месте. Не лишняя, не чужая, пусть в этом ощущении не прослеживается вообще никакой логики. Зато под ручку с Риджем мне бы хотелось провалиться сквозь землю. Возможно, с ним вместе.
Когда Патрик с мамой подходят к нам, Ирэн как раз успевает подняться по невысокой, всего в пять ступенек, каменной лестнице.
– Айлин, Скотти, Стэйси, – в знак приветствия она кивает с дружелюбной улыбкой.
– Ирэн, чудесно выглядишь, – отзывается мама, направляясь к ней навстречу и целуя в обе щеки.
Пока они обмениваются любезностями, я невольно вспоминаю слова Дэни про отца и Ирэн. Интересно, мама в курсе их прошлых отношений? Кажется, она переехала в Риверстоун из Джаспера за два года до окончания школы. Или чуть позже… Но, видимо, успела «навести шороху», как сказал бы Логан, а в итоге даже закончить школу «Королевой бала». Так что, если на кого и пенять за нашу дурную наследственность…
Следом за Ирэн на площадку у входа в Сад поднимается Майк с братом и Логаном. Он почтительно кивает моей матери в знак приветствия, затем встречается со мной взглядом и неожиданно улыбается. Широко, ласково, как будто кроме нас вокруг ни души. И я моментально чувствую, как слабеет хватка Скотта. Ещё через мгновение он и вовсе отпускает мою руку.
– Привет, Стэйс, – Майк останавливается передо мной, обнимает, целуя в щеку. Шепчет, обжигая ухо горячим дыханием: – Ты потрясающе выглядишь, – и как ни в чём не бывало переключается на Скотта, уступая место младшему брату.
– Лиам… – я первой нарушаю молчание. Теперь, когда он всё знает, наверняка причин для его недовольства стало больше. Но Лиам, как ни странно, расплывается во вполне искренней, дружелюбной улыбке, становясь ещё больше похожим на брата и мать.
– Привет, – он, как и Майк, заключает меня в объятия и целует в щёку: – Ты прощена и помилована, – а затем отстраняется и с той же невозмутимой улыбкой добавляет уже громче: – Рад тебя видеть, Стэйс. Добро пожаловать домой!
Я тут же оказываюсь в крепких и знакомых объятиях Логана.
– Любимая зараза! – шумно протягивает он. Продолжая удерживать, шепчет: – Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Я бы и сам рассказал, но Кнопка опередила, – и беззаботно смеётся, отпуская. Затем смотрит на Скотта и уже его сжимает в тиски. – Поздравляю, братишка! Рад за тебя!
Передо мной останавливается Мишель. Позади неё, как два ангела-хранителя, замирают её родители. На лицах – вежливые улыбки с примесью печали, как будто пришли не на свадьбу, а на чьи-то поминки.
– Мишель! – Я делаю шаг навстречу. Пусть мы уже давно не подруги, но Стив любил её. С ней брат чувствовал себя счастливым, собирался жениться, создать семью, иметь детей. И это единственно важно сейчас, за это надо цепляться и хранить в памяти. Все мы ошибались, никто не без греха. – Прости меня, – я осторожно, словно своим прикосновением могу причинить ей боль, обнимаю Мишель.
Она на секунду замирает и даже, кажется, перестаёт дышать. Потом судорожно выдыхает:
– Это ты меня прости, Стэйс.
– Что, сегодня без мордобоя, девочки? – вездесущий Логан уже стоит рядом. Обхватывает нас за талию. – Ну и отлично. Как в старые добрые времена.
