Текст книги "Этерания 1 часть (СИ)"

Автор книги: Kari

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Этерания 1 часть

Глава 1: Горький Вкус Безысходности

Последнее, что почувствовал Олег Воронцов, – это парализующий спазм в горле и вкус собственной глупости на языке. Горький, металлический, с нотками неправильно приготовленной рыбы фугу и чего-то еще, какого-то дурацкого растения, которое он купил у загорелого типа на рынке – «для остроты ощущений, друг мой».

Он не кричал. Мышцы не слушались. Он просто лежал на линолеуме своей маленькой кухни в хрущевке, уставившись в потолок, по которому расползалось влажное пятно от затопивших сверху соседей. Мысли текли вяло, сквозь нарастающую панику.

«Идиот. Полный идиот. Двадцать пять лет. Отслужил в армии, где тебя учили не есть всякую хуйню. Получил наследство после родителей. Можно было жить спокойно, учиться на повара, открыть свое дело... А нет. Надо же было экспериментировать. Искать тот самый, идеальный, божественный вкус. Эх, мам, пап... вы бы меня сейчас отчитали».

Он вспомнил их лица. Простые, уставшие. Отец-прораб, пропахший цементом и табаком. Мать-бухгалтер, вечно что-то подсчитывающая в блокнотике. Они умерли вместе в автокатастрофе, возвращаясь с дачи. Олег остался один. Квартира, немного денег и полная, оглушающая тишина.

Учеба в кулинарном колледже стала спасением. Работа на заготовках в душном кафе – необходимостью. А вот эти эксперименты на кухне – единственной отдушиной. Пытаться сложить вкусы, как пазл. Создать нечто, от чего захватит дух. Он был занудным перфекционистом, пессимистом, видевшим все недостатки мира. И еда была тем немногим, что можно было довести до идеала своими руками.

Сегодняшний эксперимент должен был стать венцом его творения. Получилось дерьмо. Дорогое, экзотическое, смертельно опасное дерьмо.

В глазах потемнело. Дыхание остановилось. Последней мыслью Олега Вронцова было осознание чудовищной, анекдотической нелепости его конца. Умереть не в бою, не от болезни, а от собственного кулинарного кретинизма. По иронии судьбы, это было самое сильное ощущение, которое он когда-либо испытывал.

Тьма.

А потом – свет. Но не ослепительный, а скорее, мерцающий, как экран старого монитора. Олег обнаружил себя стоящим в бесконечной очереди. Вокруг такие же, как он, растерянные люди в простой одежде. Помещение напоминало гибрид советского ЗАГСа и современного колл-центра: потрепанные стулья, пластиковые пальмы в горшках, стойки с табличками.

«Очередь в рай? Выглядит не очень впечатляюще», – промелькнула его первая мысль.

Его подозвали к одной из стоек. За ней сидело... существо. У него были крылья за спиной, сложенные, как мокрый зонтик, и слабый нимб над головой, мигающий, как неисправная неоновая лампа. На существе была надета помятая роба с бейджиком «Арманиэль. Специалист по поссмертию 3-го класса».

– Олег Владимирович Воронцов? – существо, Арманиэль, устало пробежалось пальцем по экрану планшета. Голос у него был абсолютно бесцветный, казенный.

– Похоже на то, – буркнул Олег.

– Так, посмотрим... Да, да. Причина смерти: элементарная интоксикация. Самостоятельная. Гм. – Арманиэль вздохнул так, будто это лично его оскорбило. – Ну что же. По шкале грехов и добродетелей вы идете почти строго по центру. Ни туда, ни сюда.

Олег нахмурился.

– То есть?

– То есть чисто технически, вы проходите и в Рай, и в Ад. Но, – Арманиэль понизил голос, приобретая выражение заговорщика, – райские кущи сейчас переполнены, очередь на расселение – на двести лет вперед. Ад... Ну, вы же не хотите в Ад? Вечные муки, смола, крючья. Скучно, банально, угнетающе.

– Что же мне тогда делать? – спросил Олег, чувствуя, как нарастает его привычное раздражение. Даже после смерти все через одно место.

– У нас есть специальная программа! – Арманиэль оживился, его нимб замигал чуть ярче. – Реинкарнация в смежном мире! Сохранение памяти и компенсация за неудобства. Своего рода... второй шанс.

Олег, прагматик до мозга костей, сразу клюнул.

– Какая компенсация?

– Стандартный пакет – знание местного языка. И... бонусом по акции можем предложить Систему. – Арманиэль сказал это так, как менеджер по продажам предлагает бесплатную сим-карту.

– Систему? Что это?

– Ну, такая штука. Помощник. Показывает твои характеристики, навыки. Помогает развиваться. Прокачиваться. Становиться сильнее. В общем, стандартный набор для иммерсивного опыта в мирах с магией и монстрами.

Монстры. Магия. Миры. Мозг Олега, заточенный под критику, зафиксировал подвох.

– А подвох какой? Мир, наверное, говно полное?

Арманиэль кашлянул.

– Э-э-э... Мир Этерания обладает своим... уникальным шармом. Средневековье, много рас, боги... Некоторые боги, скажем так, требуют подношений. Виселицы у дорог – это не декорации, а часть культурного ландшафта. Но! – он снова перешел на шепот, – именно там есть реальный шанс стать кем-то. Сильным. Богатым. Аристократом. Даже... бессмертным. Младшим богом. Здесь, в очереди в Рай, вам такого не предложат. Там только арфа и облака.

Олегу не нужна была арфа. Ему надоела его серая, бессмысленная жизнь. Ему надоело быть никем. Здесь же предлагали квест. Сложный, опасный, но квест. С системой прокачки. Как в играх, в которые он рубился в детстве.

– Беру, – отрезал он. – Язык и Систему.

– Отличный выбор! – Арманиэль ткнул пальцем в планшет. – Подписывайте. Мы вас отправим в тело новорожденного, чтобы вы могли интегрироваться с максимальным комфортом. Память начнет проявляться постепенно, чтобы не сломать психику. Удачи! Следующий!

Олег даже не успел посмотреть, что он подписал. Мир снова поплыл, превращаясь в кашу из света и звуков.

А потом – теснота. Давление. Холод. Яркий свет, режущий глаза. И оглушительный, собственный крик. Но это был не его голос. Это был тонкий, детский плач.

Его положили на что-то мягкое. Крупная, загорелая женщина с усталым лицом улыбнулась ему.

– Ну здравствуй, сынок. Крепкий у нас кузнец родился.

Рядом стоял огромный мужчина с окровавленными руками и бородой лопатой. Он смотрел на Олега с суровой нежностью.

– Василий. Будет звать Василий. Как мой отец.

Василий, – подумал Олег-младенец. – Отстойное имя. И тут же его сознание, еще неокрепшее, пошло под откос от перегрузки.

Но перед самым отключением перед его внутренним взором всплыли четкие, голубые буквы, знакомые до боли, как интерфейс старой RPG:

[Добро пожаловать в Систему, Олег Воронцов. Реинкарнация успешна.]

[Имя: Василий Кузнецов]

[Уровень: 0]

[Раса: Человек (младенец)]

[Сила: 0]

[Ловкость: 0]

[Телосложение: 0]

[Интеллект: 15*]

[Мудрость: 10*]

[Удача: 3]

[*Характеристики временно подавлены в связи с неразвитостью носителя. Полный доступ будет открыт постепенно.]

[Достижение получено: «Новое начало». Награда: память прошлой жизни сохранена.]

И тут его накрыло младенческим сном. Первая глава жизни Василия Кузнецова началась.

Глава 2: Первые шаги, первые слова, первая магия

Первые несколько месяцев жизни Василия Кузнецова были адом. Адом с запахом кислого молока, собственных испражнений и полной беспомощности. Олег, запертый в теле младенца, бушевал. Его интеллект, подавленный биологическими ограничениями нового носителя, не мог формировать сложные мысли, но острое чувство разочарования, бессильной ярости, оставалось с ним постоянно.

Он мог только есть, спать, орать и пачкать пеленки. Это было унизительно. Его «Система» молчала, показывая лишь статичные, серые цифры характеристик, все еще близкие к нулю.

Его мир состоял из лиц. Суровое, обветренное лицо отца – Геннадия Кузнеца, которое смягчалось, когда тот брал его на руки своими огромными, мозолистыми лапищами. Усталое, но всегда доброе лицо матери – Марии, которая пела ему тихие, странные песни на языке, который он теперь понимал инстинктивно. Это был язык Этерании, и знание его было вшито в его мозг, как и обещал ангел.

И лица детей. Девятилетняя сестра Арина, которая таскала его на бедре, как куклу, бормоча ему сказки о лесных духах и речных нимфах. И семилетний брат Мирон, который поначалу смотрел на нового члена семьи с ревностью, но вскоре стал просить отца «покатать Ваську на шее». Олег-Василий ненавидел эти катания – его тошнило от тряски, но он замечал, как после них на долю секунды в его статусе мигала надпись: [Ловкость +0.001]. Ничтожная, но прибавка. Значит, развитие было возможно.

Главным его развлечением и тренировкой стало ползание. Как только он смог оторвать живот от пола, он начал исследовать избу. Солома на полу, холодные камни печи, грубые бревна стен. Он ползал до изнеможения, пока Мария не хватала его со словами: «Ишь, какой шустрый у нас растет! Весь в отца!» После особенно длинных «марафонов» Система иногда радовала его: [Телосложение +0.002].

Он научился говорить рано. В год он уже мог уверенно произносить «мама», «папа», «дай». К полутора годам его словарный запас был богаче, чем у некоторых пятилетних деревенских детей. Родители умилялись его «сметливости», списывая на чудеса. Только иногда Мария смотрела на него чуть более пристально, с легкой тенью тревоги в глазах. Он видел этот взгляд. Он понимал его. Он был не таким, как другие дети.

К двум годам он уже уверенно бегал. Его главной целью стал мир за порогом избы. Деревня Медовое предстала перед ним во всей своей неприглядной красоте. Грязь, смешанная с навозом, куры, бродящие прямо по улице, дым из печных труб, запах дегтя и перебродившего меда. И виселица. Всего одна, на выезде из деревни. На ней болтался высохший труп какого-то бродяги. Для всех это было частью пейзажа, как дерево или камень. Для Олега-Василия – напоминание о том, в какой мир он попал.

Он подружился с другими детьми. Играли в догонялки, прятались в стогах сена били палкой крапиву. Во время этих игр он впервые увидел свою Систему в действии. Когда он изо всех сил бежал от старшего мальчишки, на грани падения, в углу зрения всплыло: [Навык «Бег» получен. Текущий уровень: 1]. Когда он неуклюже увернулся от летящей в него комом земли: [Уклонение +0.01].

Он был хилым по сравнению с деревенскими сорванцами, привыкшими к труду с малых лет. Его постоянно роняли в забавах. После каждого такого унижения он злился и шел «качаться». Таскал мелкие полешки, пытался отжиматься от земли, висел на низкой ветке старой яблони во дворе. Отец, видя это, хмыкал одобрительно: «Кузнецом растим, видать!» И Система поощряла его: [Сила +0.01], [Навык «Физическая подготовка» получен. Уровень 1].

Но главное открытие ждало его, когда ему было около трех лет.

Он простудился. Горло болело, температура поднялась. Мария посадила его на колени, напела свою странную, убаюкивающую песню и положила теплую руку ему на лоб. И тут Василий увидел. Сквозь полуприкрытые веки он заметил слабый, едва заметный зеленоватый свет, исходящий от ее пальцев. А в своем интерфейсе он увидел новую, доселе невиданную строку:

[На вас воздействуют: «Успокоение», «Слабое исцеление». Источник: Слабая врожденная магия жизни.]

Жар отступил, он уснул. Проснувшись, он первым делом вызвал Систему. Он прокручивал записи, пока не нашел то сообщение. Потом посмотрел на мать, которая хлопотала у печи. Она была... ведьмой? Нет. Колдуньей? Слишком громко. Она была просто Машей, женой кузнеца, с чуть более зелеными пальцами, чем у других.

Он стал наблюдать. И заметил, что, когда мать шила, она иногда тихо напевала, и игла будто сама находила нужное место. Когда она поливала огород, растения после ее рук выглядели чуть свежее. Она скрывала это. Тщательно. Магия в этом мире, видимо, была не то чтобы приветствуема.

Он залез в свой статус и нашел. Спустя несколько минут кропотливого мысленного поиска, он обнаружил новую вкладку.

[Способности:]

Врожденный дар (Магия Жизни): Уровень 0 (0.1%)]

Дар передался ему. Слабый, почти незаметный, но он был. Это не давало никаких выгод, но это была зацепка. Возможность. Он не сказал ни слова.

В пять лет он решил проверить свои силы и ловкость самым дурацким способом – залез на самое высокое дерево на окраине деревни, чтобы посмотреть на дорогу к усадьбе барона. Он карабкался, цепляясь за кору, чувствуя, как горят мышцы. Система то и дело радовала его: [Навык «Лазание» получен. Уровень 1], [Ловкость +0.02].

Он залез высоко. Открылся вид на поля, лес, дымок из замковых труб. И тут ветка под его ногой с треском подломилась. Он полетел вниз. Мир превратился в мелькание веток и неба. Он инстинктивно сгруппировался, подставив руку.

Удар был оглушительным. Боль пронзила его, острая и яркая. Он закричал. Сбежались соседи. Прибежал перепуганный Мирон. Примчался отец, лицо его было белым как мел. Он аккуратно подхватил Василия на руки.

– Глупый мальчишка! – ругался он, но в его голосе был страх. – Что ты вытворяешь!

Руку странно вывернуло. Василий, сквозь слезы, видел интерфейс: [Получена травма: Перелом правой руки. Эффект: Сила -50%, Ловкость -70%, Постоянная боль].

Мария, когда его принесли, не стала ни петь, ни прикладывать руки. Она побелела еще сильнее и бросилась за деревенской знахаркой. Старая женщина вправила кость, наложила шину из луба, заговорила боль – старыми, языческими заклинаниями, от которых у Марии дрогнул подбородок. Магии в ее действиях Василий не увидел. Только опыт и суеверие.

Ночью, когда боль не давала спать, к его кроватке подошла мать. Она оглянулась, убедилась, что муж спит, и положила свою теплую руку на его гипс. Зеленоватый свет снова окутал его руку, слабый, как светлячок. Боль притупилась, стала терпимой. В системе обновился статус травмы: [Перелом правой руки (в процессе заживления). Эффект: Сила -30%, Ловкость -40%, Умеренная боль].

Она не могла вылечить его полностью. Но она облегчила его страдания, рискуя бог знает, чем. Она встретилась с его взглядом. В ее глазах была не просто материнская любовь. Было понимание. Она знала, что он не спит. Знала, что он видит. И страх. Страх за него.

– Молчи, сынок, – прошептала она, едва слышно. – Обо всем молчи.

Он кивнул. Впервые за эту новую жизнь он почувствовал не просто прагматичную связь с этими людьми. Он почувствовал что-то теплое, тяжелое и настоящее. Это была семья. Его семья. Со своими тайнами и страхами.

Его рука заживала быстрее, чем у других детей. Через месяц он снова гонял с мальчишками, а в статусе красовалась новая строка: [Устойчивость к боли +5%].

Он рос. Он изучал мир. Он качал скудные характеристики. И он хранил две тайны: свою систему и слабый, унаследованный от матери дар. Он все еще был хилым подростком, но внутри него, за грубым фасадом Василия Кузнецова, зрела холодная, целеустремленная воля Олега Воронцова. Он видел виселицу у дороги. Видел страх в глазах матери. И он уже знал, что хочет стать сильным. Не просто крепким парнем. А по-настоящему сильным. Чтобы никто и никогда не мог заставить его или его близких молчать и бояться.

Глава 3: Кузница, Сваты и Королевствj

Василию десять лет. Детская пухлость окончательно сменилась жилистой, поджарой силой. Он все еще не был богатырем, как его отец или старший брат Мирон, который уже был настоящим медведем с руками, как окорока, и густой черной бородой. Но годы таскания дров, воды и тайных тренировок не прошли даром. Его статус в Системе был тому подтверждением:

[Имя: Василий Кузнецов]

[Уровень: 4]

[Раса: Человек]

[Сила: 17]

[Ловкость: 19]

[Телосложение: 16]

[Интеллект: 22]

[Мудрость: 20]

[Удача: 5]

[Способности:]

Врожденный дар (Магия Жизни): Уровень 1 (12%)]

Цифры росли мучительно медленно. Опыт капал крохами: за победу в драке с деревенским забиякой – 5 XP, за целый день тяжелой работы в огороде – 10 XP. Основной прирост шел от повышения характеристик через упорный труд. Система не давала ничего просто так. Она лишь фиксировала его усилия.

Кузница стала центром его мира. Не потому, что он любил это ремесло, а потому, что это было лучшее место для прокачки Силы и Телосложения. Отец, Геннадий, был мастером на всю округу. Его подковы не лопались, его косы не тупились после покоса, а клинки, которые он иногда ковал для стражников, славились надежностью.

Мирон был правой рукой отца и его гордостью. Он уже мог выковать всё что угодно один, без подсказок. Геннадий смотрел на старшего сына с суровым одобрением, и в их молчаливом общении у наковальни было больше любви, чем в любых словах.

Василий же был на подхвате. Таскал уголь, качал мехи, сортировал железный лом. Отец иногда, видя его интерес, позволял ему отбить заготовку, пока раскаленный металл не остыл. Первые разы молот выскальзывал из рук, отдача отдавалась болью в плечах. Но Система фиксировала: [Навык «Кузнечное дело» получен. Уровень 1]. С каждым ударом: [Сила +0.01], [Выносливость +0.01].

Он приходил в кузницу ночью, когда все спали, и тренировался с самым легким молотом, отрабатывая точность ударов по холодной наковальне. Он не хотел быть кузнецом. Он хотел быть сильным. А кузница была его тренажерным залом.

Но главные события разворачивались не у раскаленного горна.

К их дому все чаще стали приходить гости. Молодые парни из деревни и соседних сел, принарядившиеся, несущие гостинцы – то лукошко ягод, то свежую рыбину. Они приходили к Арине.

Его старшая сестра из долговязой девочки она превратилась в статную, красивую девушку с ясными глазами и доброй улыбкой. Она унаследовала мамину скрытную магию жизни, что проявлялось в том, что цветы на ее окне цвели пышнее, а ссадины на ее руках заживали за день.

Василий наблюдал, как она краснеет, принимая ухажеров, как ловко отшивает слишком наглых, как советуется с матерью. Мария оценивала каждого жениха взглядом опытного стратега.

– Ваня-то из Рыбного хороший, хозяйственный, – говорила она вечером, за штопкой, – но мать у него сварливая, замучает Арину.

– А Степан? Сильный парень, – хмурясь, замечал отец. – Но слышал, буянить любит после медовухи.

Василий видел, как Арина с надеждой смотрела на дорогу, когда мимо проезжали молодые стражники из гарнизона барона. Ее мир был ограничен деревней, но мечты, видимо, улетали дальше.

Однажды вечером, когда очередной ухажер, неловко кланяясь, ушел ни с чем, Василий спросил у матери:

– Мам, а что Арина хочет? За кого она хочет замуж?

Мария вздохнула, отложила шитье.

– Дочка хочет чувствовать себя защищенной, сынок. И чтобы человек хороший был. А где его найти... – она помолчала, а потом добавила тихо, почти шепотом. – Хорошо, что к ней не ходят из города. Из столицы.

– Почему хорошо? – насторожился Василий.

Мария оглянулась, убедилась, что муж и Мирон на улице.

– Потому что в городах есть служители Церкви Новых Богов. А у них есть дар... чувствовать таких, как мы с Ариной.

Василий замер. Он понял, о ком она.

– Магов?

– Тс-с-с! – она испуганно поднесла палец к губам. – Не называй это так громко. Да. Людей с даром. Если о нас узнают... – ее лицо исказилось страхом. – Заберут.

– Куда?

– В Академию Серебряных Врат. В столице. Говорят, там учат управлять даром. А потом... – она замолчала, глотая ком в горле.

– Потом что, мам?

– Потом обязательная служба. Десять лет. В армии Королевства Адрастия.

Василий впервые услышал название своей страны. Адрастия. Звучало гордо и жестко.

– А что в армии? – не унимался он.

– Королевство вечно воюет то с орками с Серых гор, то с мятежными баронами, то еще с кем-то. – голос Марии дрожал. – Маги... они на передовой. Их дар – это оружие. Лечат раны, поднимают дух воинов, а некоторые... некоторые могут и убивать. Многие не возвращаются. Совсем. А те, что возвращаются... они уже не те. С пустыми глазами.

Василий смотрел на сестру, которая смеялась во дворе с подругой. Она была такой живой, такой светлой. Мысль о том, что ее могут забрать, отправить на убой и сломать, заставила его сжаться внутри. Его прагматичный ум Олега сразу оценил риски: магия – это не дар, это клеймо. Опасность.

– Поэтому мы молчим, сынок, – закончила мать, снова принимаясь за шитье. – И живы будем.

Этот разговор перевернул его мировоззрение. Богатство, сила, аристократия – это были абстрактные цели. А вот необходимость защитить свою семью, свою сестру от безжалостной государственной машины – это было конкретно. Осязаемо.

Он с новой яростью взялся за молот. Теперь каждый удар по металлу был ударом по тем, кто мог прийти и забрать Арину. По системе, которую он презирал. Он представлял себе лицо барона, короля, жрецов Новых Богов.

[Сила +0.02]

Он стал чаще уединяться в лесу, пытаясь понять свой дар. Он концентрировался на ссадинах на руках, на ушибах. Иногда, очень редко, ему удавалось вызвать тот самый слабый зеленоватый свет. Боль чуть притуплялась, а процент в графе «Магия Жизни» подползал на ничтожные доли.

Однажды, вернувшись с речки, он увидел у своего дома не деревенского парня, а двух незнакомцев в дорожных плащах с гербом – скрещенные мечи на фоне башни. Герб барона. Они о чем-то оживленно беседовали с отцом и смотрели на Арину, которая, смущенно потупившись, наливала им питьевой воды.

Ледышка страха пронзила Василия. Он замер в кустах, наблюдая. Незнакомцы улыбались, благодарили, сели на коней и уехали. Отец проводил их взглядом, и на его лице была не гордость, а та же самая тревога, что и у матери.

Василий вошел во двор.

– Кто это были, батя?

– Стражники из замка, – хмуро ответил Геннадий. – Говорят, барон собирает ополчение. Для похода на орков. Просят подковы для лошадей и косы перековать на алебарды. – Он помолчал, а потом добавил, глядя прямо на сына. – И присматривались к твоей сестре. Для младшего сына барона, слышь, девушку ищут. В прислуги.

Василий почувствовал, как сжимаются кулаки. «В прислуги» – это значит увести из дома, сделать заложницей, а потом, если узнают о ее даре... дорога будет одна – в Академию Серебряных Врат и на войну.

– Я не позволю, – тихо, но четко сказал он.

Отец удивленно взглянул на него, на его худощавые, но уже жилистые плечи, на упрямый подбородок. И впервые увидел в своем младшем, всегда немного странном сыне не ребенка, а мужчину.

– Молот в кузнице зря не лежит, сынок, – только и сказал он. – Силу копить надо. Чтобы иметь право не позволить.

В ту ночь Василий не спал. Он стоял у окна и смотрел на спящую деревню, на дорогу, что вела в большой, жестокий мир Адрастии. Цели в его Системе обрели новую, жесткую конкретику.

Цель 1: Стать достаточно сильным, чтобы защитить семью.

Цель 2: Разбогатеть, чтобы иметь влияние.

Цель 3: Узнать все о магии и том, как ее скрывать или использовать.

Цель 4: Никогда, ни при каких обстоятельствах, не позволить забрать Арину.

Он мысленно открыл вкладку с характеристиками. Его взгляд упал на Силу. Цифра 17 казалась ему смешной, ничтожной. Этого недостаточно. Категорически недостаточно.

Завтра он возьмет молот потяжелее.