Текст книги "Любовник Госпожи (СИ)"
Автор книги: Капитанка Хелен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Сергей страшно помрачнел и молчал, выжигая её ненавистным взглядом. Ирине, глядя в его глаза, подумалось, что со стороны она, наверное, и вправду выглядела последней дрянью.
− Хорошо, − хмуро проговорила она, − ты прав, виновный тут только один – это я. Мне опять приспичило, как ты недавно заметил, решить всё самой.
От её взгляда не ускользнула и его рука, нервно сжимающая пальто.
− Хочешь мне ещё что-то сказать? Ударить?
− Какая же ты… а я для тебя… Да трахайся ты, с кем хочешь, твоё дело! − ядовито выплюнул он наконец, отпустив пальто, вышел за порог и схватился за дверь. – Камера моя где? Куда ты её дела?
Ирина поразилась, что у него не возник даже вопрос, чего не хватало в их отношениях, что он такого ей не дал, что она ответила Паше и смогла в том что-то найти. Она не подала и виду, что удивлена.
− Извини… я её уронила. Она серьёзно повредилась.
− Ирк, ты чего, сдурела?! – неожиданно он воскликнул, выпустив дверь. – Не могла из вредности ничего другого разбить?! На ней же важный материал! Она мне..!
− Ты обалдел тут кричать?! – Ира быстро вышла на площадку и толкнула за собой дверь. – Хочешь всех на уши поставить ради своей дрянной камеры?! Тебя что, только твоя игрушка волнует?! А каково мне – это уже..?
− Да тебе итак, смотрю, неплохо! Что, боишься твоего ненаглядного разбужу?!
Она втянула в грудь воздуха и на несколько мгновений замолчала, смотря ему в лицо.
− Пошёл. Вон, − сказала твёрдо после и указала на лестницу.
Сергей собирался что-то ответить, но в его кармане зазвенел телефон.
− Да, Динь. − Ира фыркнула. − Что значит «здесь»? Ты уверен? Т-в-о-ю…
Не договорив, Глухарёв наградил её злобным взглядом и помчался к лестнице. Зимина осталась на площадке. Стояла и думала. Совершенно не так она себе представляла этот разговор. Видела, как делает ему больно, корила себя, что не имела права с ним так жестоко поступить, считала, что не сможет после с ним работать, не сможет нормально смотреть на Пашу, а в результате не испытала ничего. Какое-то странное чувство пустоты, когда не понятно, хорошо это или плохо.
Двери лифта открылись, вышел Юра, внимательно посмотрел по сторонам и заметил её, как и Ира его, оторвавшись от мыслей.
− Не поняла, а ты здесь ещё что делаешь?
− Ну как же, звонок поступил… отрабатываем.
− Юра, ты кому лапшу на уши вешаешь? У нас с утра в доме тихо, да и на звонки другие вообще-то выезжают. Не помню, чтобы я тебя в патрульные переводила.
− Так звоночек ведь не в дежурку был, а лично нам. От одного… сознательного гражданина. Говорит, видел своими глазами одного урода.
Ирина поняла, что снова начала злиться − борзая и наглая на издёвки школа имени С.М. Карпова её уже порядком достала. Снизу послышались шаги, поднялся Дима.
− Ушёл, − мрачно бросил, посмотрел на Ирину и через силу кивнул. – Здрасти.
− Вот видите, Ирина Сергеевна, − опять проговорил Юра, − какой преступный элемент наглый пошёл − ничего не боятся.
− Работать надо лучше! – разозлилась Ира. − Пошли уже отсюда, ещё вы мне тут настроение не портите с утра!
Она зашла в квартиру и закрыла за собой дверь. «Дурдом», − пробормотала. То Глухарёв с его камерой, каким-то материалом, Антошиным и их дурацкими играми, то эти двое следом со своим стукачом и их «уродом». Перебор для одного утра.
Ира вернулась в спальню. Паша крепко спал, никак не потревоженный шумом. Она коснулась ладонью его лба, ничего подозрительного не почувствовала, но это ей тоже не понравилось. Вышла и пошла искать в записной книжке номер знакомого врача. Из комнаты показался Саша с кучей вопросов: что был за шум, кто приходил ночью, почему она не собирается на работу. Ира поняла, что объясниться как-то придётся.
− Саш, там… в общем, это… – она отвела глаза, − ну…
Выпроваживать Пашу в таком странном состоянии ей тоже не хотелось.
− …жених, короче, ко мне пришёл, ты не заходи в спальню, ладно?
Ира сильно напряглась и опасливо посмотрела на сына, ожидая каких-нибудь каверзных вопросов, не Денис, Коля или Сергей ли это, как и не будет ли «жених» с ними жить, но Саша лишь хитро заулыбался.
− Ладно, − легко согласился. – Ты мне бутербродов сделаешь?
− Ах да, прости, конечно, сейчас.
Ира выругала себя за рассеянность: Саше ведь в школу пора было собираться.
*
− Он меня… что?
− Осмотрит. И это не обсуждается.
Из спальни едва доносились голоса. Ирина сидела на кухне, в ожидании барабанила пальцами по столу. Думала, какой такой материал на камере мог быть, не отдать ли потом ту на ремонт, чтобы из любопытства проверить. Давний знакомый наконец прошёл на кухню с портфелем.
− Ну как он? – Ира предусмотрительно подвинула на край стола конверт.
− Признаться, ваши опасения напрасны, − гость принял вознаграждение и сунул его в портфель. – То, что вы описали, для состояния Павла вполне нормально, я бы рекомендовал и дальше соблюдать постельный режим, обильное тёплое питье и… − он мягко улыбнулся, − впрочем, вижу, вы прекрасно подготовились.
Ира поняла, что улыбку гостя вызвал натюрморт за её спиной. Так уж получилось, что, зайдя в магазин, её настигла страшная мысль – к своему стыду она понятия не имела, какие фрукты Паша предпочитает и нет ли у него случайно аллергии на цитрусовые. Потому за спиной было всего и понемногу, а также какие-то народные средства вроде мёда, молока и всего остального.
− Могу быть свободен или у вас ещё есть какие-то вопросы, пожелания?
− А? Ах да, простите, конечно, я провожу.
Они расстались у двери. Ира подумала, что если Паше ничего не отбили, а от его вчерашнего состояния не осталось и следа, то уж с какой-то простудой справиться несложно. Со спокойной душой она пошла греть молоко.
Паша, приподнявшись на кровати, чувствовал себя неловко, пытался сказать, что ему следует уйти, но все его решения, как и вопросы, не случилось ли чего, почему она не в отделе и не связано ли это с ним, Ира отмела. В очередной раз поразилась в глубине души, к чему она его приучила, в какие жестокие рамки загнала, и он ведь ни разу не жаловался, что жил по одному её лишь звонку, сиюминутному желанию, решению.
Мягко улыбаясь, она поставила пустой стакан на тумбочку и протянула руку, чтобы коснуться его головы. Провела по волосам и остановила пальчики на затылке. Потянулась к нему, но Паша вдруг осторожно отклонился.
− Нельзя же… заболеешь.
Ира по-доброму усмехнулась. Учитывая, сколько она его за ночь целовала, да и то, что спала рядом, за такую ерунду беспокоиться казалось не только поздно, но и глупо.
− И ладно. Оставлю отдел на пару недель Стасику, пусть порадуется человек…
Паша улыбнулся, оценив сколько на без того раненного «Стасика» в таком случае свалится.
− Добрая ты.
− Ну а как иначе, кому ж я ещё могу такое ответственное дело доверить?
Довольные, они с мгновение смотрели друг другу в глаза, а после одновременно потянулись навстречу. Словно отвыкшие, их губы осторожно соединились в нежном поцелуе, её рука легла на затылок, желая притянуть, его руки крепко прижали к себе. Они опустились на кровать, её вторая рука скользнула по спине и обхватила плечо. Его рука спустилась с талии ниже. Надолго Пашу не хватило, он резко оторвался и, отвернувшись, уткнулся в подушку.
− Нет, ну так меня совсем не устраивает… − проговорила Ира. − Придётся тебе здесь задержаться на несколько дней.
− А как же… Саша? – подал голос Паша, откашлявшись.
− С Сашей я как-нибудь решу.
Она накинула на него одеяло и легла рядом, заставив вопросительно посмотреть. В ответ вскинула брови, выпрашивая, что не так. Паша, улыбаясь, покачал головой. Она опустилась на его грудь, позволила накрыть себя одеялом, обняла и закрыла глаза. Решила немного поспать за эти беспокойные ночи.
Мобильный разбудил их через какие-то часы. Ира протянула через Пашу руку, которую он чмокнул, к тумбочке, притянула устройство и глянула на дисплей.
− Да, Лен. Надеюсь, тебе передали, что звонить только в крайнем случае? Или вы там с Климовым за несколько часов уже что-то натворили?
− Ир, ты чего сразу ворчишь? Я ж о тебе беспокоюсь. Ты как там? Чувствуешь себя нормально?
− Нет, не очень: тошнит весь день от еды, голова кружится. Как ты думаешь, что это может быть?
Ира заметила, как насторожился Паша, и махнула рукой, чтобы не брал в голову.
− Ты это серьёзно? − поразилась подруга.
− Лен, ты издеваешься, а? Я устала, как..!
Пашина рука под одеялом умело скользнула к бедру, заставив сбавить пыл.
− Да… да не важно, − выдохнула Ира, − можно я хотя бы посплю, а? У вас же там ничего не случилось? − добавила она торопливо.
− Ну блин, у тебя и шуточки! Точно переутомилась ты со…
Ира немного пропустила, пытаясь дышать, пока губы обжигали её шею очередным поцелуем, а нахальные руки под одеялом заставляли трепетать тело.
− Нет, у нас ничего такого, разве что Васин всех перетрясал.
− П… по поводу?
− Ир, у тебя всё нормально?
− Д-да-а… с… со сна просто. Так э… это, что ему опять надо было?
− Да опера нашего, этого, как его… Ткачёва.
Ира вырвалась из объятий и легла на спину, помрачнев.
− В каком это смысле?
− А я знаю? Постановлением о задержании он не передо мной, а перед Вороновым тряс. Да и Ткачёв вообще-то итак пропал. Ладно, чай, разберутся, давай тогда, спи, звони, если что.
− …м-м? Ир?..
Она очнулась и посмотрела на Пашу. Мало того, что его куда втянули, так ещё и крайним решили сделать? Не убили, так посадить вздумали? Обалдели там все совсем?
− Ты чего молчишь? Что-то случилось?
− А, нет, они там это… человека, короче, сильно избили, надо как-то, ну… решить, что делать. Ты… ты оставайся. А я быстренько туда и обратно. Скоро вернусь, отдыхай.
Ира торопливо встала с кровати и направилась к вещам. Вспомнила, что Пашин телефон как раз остался в её сумке и, пока она ничего не разузнала, поняла, что надо его отсюда поскорее унести.
========== Часть 18 ==========
Маленький хозяин квартиры, думая, что незаметно, тихонько приоткрыл дверь и аккуратно заглянул в спальню.
− Здорова, − бросив притворяться спящим, кинул с кровати Ткачёв. – Ты, наверное, Саня, да?
− Да, − подтвердил маленький хозяин, смело открыв дверь шире. − А ты чьих будешь?
− Да ничьих, − усмехнулся Паша, − если только твоей мамы. Короче, Павел, можно и просто Паша, − приподнявшись, он протянул руку.
Саша подошёл ближе и бесстрашно протянул руку в ответ.
− Ладно, будем знакомы, − пожал и уселся на край кровати. – Паша, а ты теперь будешь с нами жить?
− С чего ты… А ты против?
− А ты в игры какие-нибудь играешь?
− Ага, в ролевые, − брякнул Паша и быстро добавил: − Ну, в стрелялки там ещё разные, когда времени навалом.
− Круто. Тогда я не против.
− Саня, слушай, можно тебя попросить? Одолжи мобилу, а? Позвонить срочняк прямо надо, а своя куда-то пропала…
− Ни вопрос, но только при одном условии.
− Да?
− Ты маме не говори, что я в спальню заходил, лады?
− Что за базар, − театрально поразился Паша, − замётано!
Он закрыл себе рот на замок и выбросил воображаемый ключ. Саша поискал в карманах и протянул мобильный. Паша хотел набрать номер друга, но подумав, как Рома будет причитать, мол Ткач, где ты пропадал, вспомнил про Мелешина.
− Алё, Вить? Скажи, а что у нас там в отделе? Какой-то нервяк?
− Па… Ты-ы-ы? – удивился тот. – Погодь прям одну минуту.
− Что, очухался, болезненный? – хмуро спросил Воронов. – Короче тема такая, в отделе, у друзей пока не светись, тащись лучше сразу к твоему покровителю, ему есть о чём с тобой побазарить.
На том разговор завершился. Из всего этого Паша понял две вещи: первая, что в отделе что-то стряслось и это что-то напрямую связано с ним, не зря Ира так запаниковала, хоть и пыталась не подать виду; и вторая, что Карпов пришёл в себя и жаждет встречи. Что страшнее – первое или второе – осталось не ясно.
− Короче, спасибо, Саня, − задумчиво произнес Паша, стер последний вызов и вернул телефон, − но мне, кажись, пора. Дела образовались.
Он поднялся и направился собирать свои вещи.
− Маме там это… если что передай, чтобы не волновалась.
− Уходишь, значит. Ну, смотри, − протянул Саша в спину, − обидишь маму, я тебя запомнил!
Паша, сдержав улыбку, обернулся в дверях и приложил руку к сердцу.
− Чтобы я сдох вообще, если рискну!
*
− Ирина Сергеевна, вы же сказали, что вас не будет…
− А ты представь, что это и не Зимина, лишь её призрак. Короче, иди и занимайся своей работой.
Ирина прошла мимо дежурной части. Дошла до двери зама и дернула за ручку, но та оказалась заперта. Не найдя Воронова, она поспешила в кабинет оперативников. Там сидел лишь Петр и на вопрос о том, где все, выдал ёмкое:
− Не знаю. Разъехались, кто куда, − пожав плечами.
− Понятно.
Ирина вышла из кабинета и набрала на мобильном Воронова, тот не взял трубку, тогда она позвонила Савицкому.
− Рома, в чём дело? Что у вас происходит? Как это связано с Ткачёвым?
− Ир, я ничего не понимаю! − в панике выдал тот. − Следак провёл обыск у Ткачика на квартире и нашёл под подушкой ствол!
− Что ещё за ствол?
− Тот самый, из которого палили в Карпова!
Ира замолчала, пропустив последующие слова Ромы. Какой ещё ствол под подушкой? Что за ерунда? Она сама её несколько раз поправляла, сидя рядом с Пашей. Не было там ничего. Ничего подозрительного в квартире не было вообще, Ира сама там раньше других всё перетрясла, наводя порядок, пока Рома бегал в аптеку. Не могло быть другого оружия, кроме табельного, которое находилось в её сумке. Кто-то однозначно воспользовался Пашиным исчезновением и проник в квартиру. Мало того, что его накачали какой-то дрянью, так ещё и подставили подло?
− Ладно, Ром, не голоси, разберёмся. − Ирина вернулась к реальности и к дежурной части. − Ключ от моего кабинета.
− Но вы же сказали…
− Олег, ещё одно слово, и призрак превратится в Зимину, а потом влепит тебе выговор, поверь, повод он найдёт.
Ира направилась к себе, поискала там на столе визитку с номером и набрала Васина.
− Константин? Это Зимина беспокоит, скажите, пожалуйста, я могу узнать на каком основании в квартире Ткачёва был произведён обыск?
− Непременно. На том, что ваш сотрудник скрыл важную улику, и у меня есть все основания полагать о его заинтересованности завести следствие в тупик.
− Не потрудитесь объяснить, о чём конкретно идёт речь?
− Исключительно из уважения к вам, Ирина Сергеевна. Запись о покушении на Карпова. К сожалению, сотрудник так и не смог составить фоторобот, зато бдительные граждане сообщили, кого они видели неподалеку в тот вечер.
− И что это такие за граждане, позволите узнать? Каким образом к вам вдруг поступили подобные сведения?
− При всем уважении не нахожу безопасным делиться такого рода информацией. Полученные сведения были тщательно проверены, фотография Ткачёва продемонстрирована, его опознали. При обыске, как вам, полагаю, доложили, найдено оружие, которое по результатам экспертизы является орудием преступления. На момент его совершения у Ткачёва алиби отсутствует, его местонахождение на данный момент не установлено, что, опять же, не может не вызывать подозрений.
Ирина молчала, вцепившись пальцами в спинку своего кресла. Поражалась, как удачно всё сложилось, что лучше не придумаешь. Какие-то внезапные «бдительные граждане», оружие, лежащее прямо перед носом, Паша после дурмана, который может теперь и не вспомнит, что было за прошедшие дни.
− У вас ещё какие-то вопросы, Ирина Сергеевна? Или, быть может, вы обладаете информацией о местонахождение Ткачёва Павла Александровича или как-то ещё хотите помочь следствию?
− Нет. Спасибо и на этом, у меня всё.
Ира двинула по креслу, и то повернулось по своей оси. Что же это за жестокие, бесчеловечные люди такие, которые сперва до смерти пугают, затем похищают и травят чем-то, а теперь подло поступают? За что? Что Паша такого мог натворить, им сделать? Оказался не в то время, не в том месте? Так уж получилось, как сказал Стас?
Вспомнив про Карпова, Ира снова взяла телефон и набрала номер. В ожидании глаза скользнули вниз и заметили разбитую камеру. Ира подняла её и задумчиво покрутила в руках. Карпов не отвечал.
− Да я сейчас сама приду и пристрелю тебя раньше! – злобно она проговорила.
Взяла камеру с собой и вышла из кабинета.
*
− …да не объясняйся, я уж понял, что этот пернатый умник тебя увез и прижал со своим дружком. Сказал, наверное, что так всё провернёт, что свои хлопнут раньше, чем поймут, что к чему, так?
Ткачёв сидел на больничной койке рядом с Карповым и молчал, хмуро смотрел в пол, слушая, как далеко мыслит Стас, не имея понятия об одной простой истине.
− А что промолчал, молоток. Хоть Зиминойд не в курсах по поводу её кресла, а мне с ней как-то не в тему обострять.
− И чё ж ты сам тогда… ну, Васину сказанул? − Паша повернул голову.
− Твою версию, − ответил Стас, − ребята о ней доложили, не стал портить. Она мне только на руку.
− Не въехал… − нахмурился Паша. − Какая такая моя версия?
− Что мне позвонили, я тебя отпустил, дальше ехал сам, ну, а потом… кто-то стрелял по тачке, я вышел и словил пулю. Как-то так.
Разум Паши медленно и верно шел к пониманию происходящего, ужасаясь тому, что скоро случится.
− Погоди, ты чё, спецом молчишь? Хочешь Глу… ту редиску найти и завалить? Прям уже всё, решил? Железно? Без шанса?
− Паш, ты чё, шутишь? Или приболел настолько сильно? Не зря Воронов сердится, выглядишь хреново, тебе скажу, а мыслишь ещё хуже. Это пройдёт, надеюсь?
− Но я чё-то реально не догоняю…
− Так и не надо, тебе итак, я смотрю, не хило досталось: то по голове, то с записью, то с какой-то наркотической дрянью, а теперь ещё со всей этой хренью и стволом. Могу тебе только одно сказать, так мелко я не плаваю, чтобы каждому… дебилу дарить легкую смерть. Не интересно, знаешь ли.
Паша молчал. Он окончательно запутался. Не понимал, что творилось кругом, что там в мыслях у Карпова, почему Антошин сказал, что они квиты, а следом находится ствол. Но больнее всего стало от осознания, каково сейчас Ире, что она может подумать о нём. Не решит ли, что это именно он поломал ей судьбу, не пустил к заветному креслу.
− Да что ж за фигня такая… − расстроенно пробормотал Паша.
Он опустил голову и схватился за нее руками. Закрыл глаза и тяжело вздохнул. Не было никаких сил и мыслей, как всё исправить, что делать, куда бежать. Заветное счастье снова безжалостно утекало из рук как вода. Без остатка.
− Да не парься ты так, Паш.
Рука Карпова опустилась на спину, поднялась к плечу и сжала то.
− Если уж так получилось, что я тебя как бы случайно в наши разборки втянул, так я тебя чисто из принципа и вытяну. Отвечаю. Ну, а насчёт остальных… как пойдёт. Suum cuique.
Ткачёв оторвался от мрачных мыслей и кисло посмотрел на Карпова.
− Чего?
− Каждому своё означает.
Карпов протянул руку к тумбочке и запустил её в какой-то пакет. Одно ловкое движение, и перед носом Паши возникло зелёное яблоко.
− Хочешь?..
========== Часть 19 ==========
Ирина стояла в палате, недоуменно смотря в пустоту. Подоспел врач.
− Я что-то не поняла сейчас, а где… больной?
− Так он с другом ушёл.
− Что значит «ушёл»? С каким ещё другом? Он же только вчера..!
− Ирина Сергеевна, не имею ни малейшего понятия. У Станислава Михайловича столько друзей, что мы сбились со счёту. Несмотря на мои настоятельные рекомендации и предупреждения, ваш «больной» отказался от дальнейшего оказания ему медицинской помощи.
Ирина ничего не ответила и шумно выдохнула. Именно в тот момент, когда Карпов ей так нужен, ему приспичило проявить характер и доказать насколько он, как потрёпанный пёс, живучий. Звонить его людям казалось бесполезно – те опять будут сочинять, какие кругом для них открытия.
Ей ничего не осталось, как поехать домой. За окнами уже потемнело, наверное, и Сашка уже давно со школы вернулся. Ира стояла возле двери, не решаясь открыть. Собиралась с силами, чтобы притвориться, что ничего не случилось. Повернулся ключ, и она вошла. Скинула обувь, включила свет, услышала шаги и устало улыбнулась.
− Привет, мам! – показался Саша. – А твой это… жених, ну, Паша, он ушёл.
Улыбка покинула её лицо.
− Как ушёл? – поразилась она. – Он что-нибудь..?
− Не знаю, я с ним не разговаривал. Ну, то есть к нему не заходил, видел в коридоре, − быстро добавил Саша. – А так он велел передать, чтобы ты не волновалась. Мам?..
Ирина, огорчившись, уселась в прихожей. Подумала, что что-то её, наверное, выдало. Каково же Паше, если он всё узнал… он же совсем один и предпочтёт сдаться, чем прибежать за помощью, да и она не знает, с какого конца подступить ко всему этому.
− Понятно… Всё в порядке, Саш.
− А камера у тебя в руках это по работе?
Она опустила печальные глаза.
− Да нет, она просто… упала, сломалась. Хотела в ремонт при случае отдать.
− А можно я посмотрю?
− Да на здоровье.
Ира отдала сыну устройство и осталась на месте. Спрашивала себя, как же так, что она упустила.
*
− Проходи, не стесняйся. Сюда точно никто не сунется тебя искать.
Паша не знал, чем вызвана к нему симпатия Карпова: умелым молчанием, хорошим отношением, железным принципом, что своего, а уж тем более невиновного, в обиду дать нельзя, какой-то целью, для которой он мог ещё послужить − но и не стал спрашивать, прошёл в квартиру с сумкой.
− Значит, кухня вот, ванная, туалет там. Мою сумку в спальне кинь.
Карпов, несмотря на своё состояние, умудрялся ещё как-то вести короткие разговоры по мобильному, расположившись на кровати, периодически проверять что-то на нетбуке, грызть свои яблоки и попивать сок. Паша молча воспользовался предложенными апартаментами, чистой одеждой, намывшись, завернулся в одеяло и расположился на диване в зале. Сколько он не гипнотизировал до этого на кухне колбасу и фрукты, есть ему так и не захотелось. Организму каким-то чудом хватило утреннего стакана молока и полученного в больнице яблока.
Паша долго лежал прежде чем заснуть, грелся, несколько раз кашлял в кулак, закрыв глаза, думал об Ире, о том, как она там. Спал он неважно, периодически просыпался, то оттого, что непривычно и неудобно, то от приступа кашля. Под утро хмуро смотрел в потолок.
− Ну что, пора вставать, мой маленький друг, и для тебя дело найдётся.
Взявшись рукой за спинку дивана, Паша приподнялся, посмотрел на Стаса, стоявшего в дверях зала, выглядел тот бодро. Не зря Антошин иногда между делом травил байками, что сколько Карпова не отбивали, не стреляли в него, тот всё равно «приползал и херачил всех сам».
− И тебе здорова, − кисло проговорил Паша, − что за дело?
− Сущий пустяк. Наши одну бабу пасут, так она чего-то не чешется. Хорошо бы с ней поговорить, но только ей все рожи наши знакомы, предупреждена наверняка, не поверит. Ну, а трогать её как-то не хочется. Зато твою рожу она точно не знает.
− Ты чё…
Паша поморщился и сглотнул, горло как назло пересохло и першило.
− …хочешь, чтобы я её тронул?
− Паш, у тебя чё, не только с горлом, но и с ушами проблема? Стреляют, не слышно ни фига? Её достаточно пугнуть словесно, и эта бесхитростная дура быстро к тому, кому нужно, приведёт, а там уж дело техники. Ладно, хорош трепаться, отдирай свой зад.
По направлению Стаса, Паша понял, что тот пошёл на кухню.
− Спасибо, есть не хочу! − кинул ему вслед.
Опустился на спину и, не удержавшись, закашлял.
− А я тебе и не предлагал! − долетело с кухни. − Есть, кстати, пиво, говорят, если подогреть, помогает.
− Ну, пиво − это другой разговор… − пробормотал Паша, поежившись, и приподнялся.
*
Провалилась в сон Ира скорее от усталости, чем от желания. Под утро обнаружила, что прижимает к себе вторую подушку. Проверила мобильный и не увидела там пропущенных. Подумала, пытаясь себя утешить, что если бы Пашу взяли, то ей бы обязательно сообщили. Значит, он ещё где-то… где-то рядом, где-то на свободе… И у неё ещё есть время что-то предпринять.
У своего дома, как Ира поняла, крутились опера, командующего она по крайней мере узнала.
− Константин. Какая встреча, − сухо поприветствовала.
− Ирина Сергеевна? А что вы здесь..?
− Да вот… шла мимо, по пути, знаете ли, − соврала, не моргнув и глазом, − а вы?
− Установили, что телефон Ткачёва продолжительное время работал в этом месте, опрашиваем жильцов, может, кто что видел, знает…
Ира подумала, что Паша её ведь ни разу до дома не подвозил, приходил, в основном, как и в последний раз, в вечернее время, да и машину у дома не ставил. Она пожелала вслух коллеге удачи и направилась в отдел.
Воронова на месте не было с утра, Юры, как и Виктора, тоже. На вопрос о том, где все, старший опер Андрей, находящийся на дежурстве, пожав плечами, повторил вчерашние слова Петра: «Не знаю, разъехались, кто куда». Карпов вместе со всеми на звонки не отвечал.
Измайлова пришла к обеду, держа в руках пакеты быстрого приготовления.
− Нет, Ир, так ни в какие ворота не лезет. Хочешь ты или нет, а я сейчас заварю эту гадость. Отдохнула она день, понимаешь, а выглядишь как моль и не смотришь ещё как залетевшая на еду.
− Да уж лучше б я залетела… − невесело пробормотала Ира, не став прогонять заботливую подругу.
Лена, заварив, не успела поставить пластиковую чашку подруге, как в дверь постучали и тут же открыли.
− Ирина Сергеевна, там… там… там какая-то ерунда…
Тарасов выглядел взволнованным и бледным. Закрыть дверь не успел, как ворвался не менее взволнованный Савицкий.
− Ир, вы… ты… не поверишь, там такое…
А за ним следом запыхавшийся дежурный.
− Ирина Сергеевна, только что звонили из…
− Тихо! – рявкнула Ира, прервав в кабинете шквал голосов, и выбрала из всей компании самого важного: − Ром, что случилось?
− Антошин, он…
Коля за его спиной рухнул на стул и потерянно уставился в пол.
− …он с повинной к следаку пришёл! Сознался, что стрелял в Карпова и подкинул ствол Ткачику!
Ирина поняла, что если бы стояла, упала бы следом, а так только потрясенно уставилась в пространство перед собой. В кабинете снова полились и перемешались голоса: Коли, Ромы, дежурного и вскоре Лены. А в её голове одна за другой стремительно сменялись мысли.
Антошин, который уже однажды с обиды стрелял по машине Карпова. Антошин, который вместе с Савицким видел, как Ткачёв уезжал с Карповым и мог при желании поехать следом. Антошин, у жены которого есть знакомый врач, что мог достать как лекарства, так и что-то наркотическое, чем и накачали недавно Ткачёва. И Антошин, что самое ужасное, который знал… знал о них, об их связи и мог тем шантажировать.
− Боже… − прошептала Ира.
Ей вдруг стало отчётливо ясно, что сколько Паша не молчал, не терпел, не мучился, он делал всё исключительно ради неё.
========== Часть 20 ==========
− Вот видите, ребят, не пришлось и искать, сам пришёл…
Реальность свершила жестокий поворот, показала мерзкое лицо, раскрыла холодную душу. Слишком много боли за прошедшие дни, насилия, ужаса, страха. Слишком много чудовищных откровений за один день, иллюзорных правд, толкуемых по желанию. Паша оказался не готовым к столь резким и страшным открытиям, у него уже просто не хватало не сколько физических, а скорее, душевных сил. Где-то за его спиной на диване восседал Карпов, окруженный преданными Димой и Юрой. А рядом осел на колени Сергей с возгласом:
− Ты не можешь так поступить!
Паша подошёл к окну и уставился наполненными болью глазами во мрак за стеклом. Такой же творился и в его израненной душе, а возможно даже плотнее и хуже. Всё померкло внутри, словно убеждения, взгляды на жизнь безжалостно рухнули.
− Я не могу так поступить? − продолжал Стас. − То есть ты теперь так заговорил, значит?
− Но Диня! Он же совершенно не при чём! С какого рожна он должен сидеть? Ты..!
− Не при чём? Это ты мне рассказываешь? По-моему, твой дружок именно там, где ему и место. Один раз я его, дурака, уже простил, только ни фига он урок не усвоил, а теперь понимаю, прав народ, дураков-то учить бесполезно. Так что, посидит не за прошлый раз, так за этот.
− Что-о?
− Ой, Глухарь, вот только дурачка из себя не строй. По-твоему, я там, где я есть, и при том клинический идиот? Поверил, что у меня вдруг шина лопнула?
− Но ты же…
− Ну, стукнулся, да, подзабыл немного, проверить же это не помешало, а там, сам понимаешь… Антошин, конечно, меня выручил, когда на Ирку надавил с тем трупом, помнишь? Когда рядом сидел, что-то там покупал, вот я и подумал, может, он раскаялся, заслужил второй шанс. И это его благодарность?..
− Стас!..
− Знаешь, Серёг, я бы может и тебя простил… честное слово, всё-таки перебрал, расстроился из-за Зиминой, не сознавал, что творишь, но ты же все границы перешёл. Торчок, которого вы ко мне с Дэном послали, чтобы добить − это уже, знаешь, осознанное, волевое решение, не спрашиваю, кому из вас оно пришло в голову. Этим вы подвели черту, но и этого вам вдруг стало мало. Решили, раз случай подвернулся, то можно подставить Ткачёва, да? А он вообще тут при чём?
− Не путай, Стас! У меня с ним личные счёты! Это совершенно другое!
Паша, не в силах что-либо изменить, попросить хотя бы не открывать одну тайну, не открывать её не ради себя, а ради другого человека, обречённо закрыл глаза, приготовившись.
− Глухарь, какие у тебя с ним могут быть личные счёты?! Нам Антошин уже утром рассказал, как Павел приходил вас предупредить, предлагал собирать вещи, а вместо того, чтобы прислушаться, твой дружок дал ему по голове и приковал к батарее.
Память всё равно упорно молчала, не желая возвращать подобные воспоминания. Паша неровно вздохнул от нелегкого груза, повисшего на плечах, и открыл глаза, мрак расплывался из-за застывших слез.
− Хорошенькая, смотрю, у вас благодарность. Ещё и накачали парня какой-то херней. Даже не спрашиваю, в каких целях, уволь. А знаешь, что самое интересное, Глухарь? У Ткачёва сегодня была прекрасная возможность вмазать, сколько ему захочется, твоему дружку, вот только он не стал. Сказать тебе почему или сам догадаешься?
Сергей молчал. На несколько мгновений в зале повисла тишина. Паша проглотил непрошеный комок.
− Вот-вот, правильно, он свои руки замарать не боится, только смысла нет трогать всякое дерьмо, оно того не стоит. И знаешь, я об тебя тоже свои руки марать не собираюсь. Избавь.
− Стас, ну будь человеком! Поступи по совести, ты же мо..!
− Глухарь, прекрати ныть! Ты, когда по машине палил, про совесть спрашивал? Помнится, дернул дверь и сказанул: «Ну что, поговорим, тварь? Знакомы тебе такие методы?» Ну так «тварь» тебе ответила. Как ты, так и с тобой. Всё, хорош с меня разговоров. Видишь э-т-о? Теперь твоя фамилия записана в м-о-е-й книжке. Ещё раз сунешься на м-о-ю землю или в этот город, и исчезнешь отсюда бесследно. Вздумаешь как-то мне или Ткачёву насолить, кого-то попросить, подключить, Зимину напрячь, один звонок, и Антошин до УДО не доживёт. Отвечаю. Воронов, убери это отсюда и проследи, чтобы оно добралось до дома и собрало свои манатки. Рапорт, Глухарь, можешь через Диму передать, он донесёт.
