Текст книги "Любовник Госпожи (СИ)"
Автор книги: Капитанка Хелен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
В зале ещё несколько мгновений тянулась какая-то возня, слышался жалобный голос. Паша мечтал закрыть себе уши.
− Ты как? – спросил за спиной Юра.
− Отвалил от него, − отрезал Стас. − Хватило ему уже разговоров с вами.
− Стас, да ты что, мы ж его и не трогали…
− Юрец, расскажи эти бредни кому-нибудь другому, ладно? Ты, может, и не трогал, ты ж у нас генератор идей, а Дима или Андрей вряд ли. Ещё в глаза мне брякни, что ошибаюсь.
− Так мы… Стас, да мы ж для твоего блага старались!
− Для моего чего-о?.. Ю-р-а, если бы кто-то «старался», то оставил бы возле дома Ткачёва кого-то своего, но только не говори сейчас, что вы Павла прощупали, оказалось, пустышка. А то, что его кто-то ещё кроме вас захочет прощупать или ему, напуганному вами, приспичит слинять, в голову не приходило, наверное? Всей этой ситуации с исчезновением, шлёпнутым торчком, по сути, можно было избежать! А так, вижу, Зиминойд больше старается, защищая то Мелешина, то Ткачёва. Ещё расскажи мне, как вы Глухарёва героически упустили.
− Стас, но…
− Я не договорил. Мне за вас что, вечно нужно соображать? А если бы я не очнулся, или Витек того хуже − не успел шмальнуть? Тут, получается, некоторые радовались бы жизни, а Ткачёв бы сел и тоже сдох следом. Минус два в составе и ноль по результату. Хреновая математика. Прежде чем открывать рот насчёт «стараний», не забывай подумать об их результатах.
Юра промолчал. Паша подумал о результатах своих стараний и не нашёл в них ничего полезного.
− Молодец. А теперь иди и не мозоль мне глаза своей хитроумной рожей. Я тебе ни Воронов и ни Зиминойд, со мной эти словесные фокусы не прокатят.
Послышался тяжелый вздох, шаги, характерный звук двери. Карпов подошёл ближе, посмотрел на творящееся за окном, потом остановил долгий изучающий взгляд на Паше.
− Это нормально. Пройдёт.
− А почему ты… меня не… – Паша повернул голову, чтобы посмотреть в лицо, − наказал? Я как бы, получается, ну… тебя подставил, когда… к Серёге пошёл.
− Брось. Ты же не знал, что они окажутся такие дебилы.
− Но…
− Паш, не путай косяки взрослой обученной гончей с неопытностью молодой. Над вторым ещё можно поработать, особенно когда видно, что есть нюх и способности.
В другой ситуации Паша бы удивился столь странной похвале, а в этой молчал, не зная, что ответить.
− Да ладно, расслабься, иди уже домой, отдохни, отоспись, полечись, а там посмотрим, как оно дальше.
Карпов ободряюще похлопал по плечу.
− Иди, Паш. Ты мне здоровым нужен в строю.
Паша запоздало кивнул, развернулся и направился к выходу. Брёл после по улице, разглядывая оживший вечерний город, цветные огни, различая звуки сигналов, голоса. Брёл, не зная куда. Домой не хотелось, там наверняка царил бардак после обыска, к другу не было желания, там возникнет столько вопросов, что заболит голова. В этой странной, неправильной реальности существовал только один дорогой человек. Невероятно настоящий из всех.
*
В отделе царила суета, без конца звонил телефон, донимали вопросами, угрожали проверками. Ира вернулась домой без сил. Больше всего хотела знать только одно – где Паша, как он, что с ним. Карпов и его компания не появлялась, Савицкий молчал, в отделе никто ничего не ведал, на телефон не поступало звонков.
Ира замерла в прихожей, смотря на руку, на подаренный браслет. Подумала, а что, если Паша уже вернулся домой? Как же он там один?.. Она отбросила портфель, схватила с вешалки пальто и накинула на себя. Выскочила из подъезда, спустилась с крыльца и замерла.
Подняв голову, Паша остановился в каком-то шаге от неё. Опять он гулял без шапки, без шарфа, подметила она, глядя в его покрасневшие глаза. Подметила нескончаемую печаль в них. Не зная, как, что произошло, но ей стало больно вместе с ним, за него, словно эта боль, как и чувства, стала одна на двоих.
Они замолчали на бесконечно долгие секунды и заговорили вместе. Одновременно. С чувством. Невпопад.
− Я хотел тебе сказать…
− Как ты мог? Это всё…
− …ещё давно, но…
− …не стоило того, ты…
− …подумал, решишь, глупость и…
− …не мог так собой рисковать, тебя же…
− …не хотел вообще тебя напрягать…
− …могли убить! Мы бы…
− …у тебя хлопот кругом хватало…
− …что-нибудь придумали, зачем ты…
− …а тут ещё и я. Ир, ты…
− …так, глупый, да я бы не пережила, если бы…
− …я… понял, что… я…
− …с тобой что-нибудь случи…
− …люблю тебя.
Ира замолчала, по щеке, обжигая, невольно скатилась тёплая слеза. Шагнула к нему и прижалась к груди, не понимая, чем заслужила такой дар. Паша, обняв, молча уткнулся в её волосы.
− Пошли домой. Холодно же…
Она взяла его за локоть и вместе с ним поднялась на крыльцо. Паша по памяти набрал на замке код, дернул дверь и пропустил её. Зашёл следом в лифт. Двери закрылись, скрывая их от посторонних глаз. Её рука оторвалась от кнопки и прижалась к его холодной щеке. Провела, зарылась пальчиками в волосах и притянула к себе. Он раскрыл губы, отвечая на её поцелуй, положил руку на талию. Ира ощутила знакомый вкус, сперва подумала, пиво, потом, углубляя поцелуй, позволяя прижать себя к стенке, поняла, что скорее Виски. Он, бедный, где-то выпил, готовясь принять нелегкую судьбу.
Двери лифта раскрылись, возвращая к реальности, заставляя оторваться друг от друга. В квартире она помогала ему с курткой, он ей с пальто, сбросил ботинки и опустился рядом. С каким-то необъяснимым чувством расстегивал сперва одну, затем вторую молнию её сапогов. Коснулся губами ноги и прижался к ней вдруг на мгновение щекой, словно ничего дороже не чувствовал. Ира коснулась рукой его головы, провела, возвращая к реальности, к себе. Заглянула в печальные глаза и хотела уже встать, но он вдруг поднялся и подхватил её на руки. Понёс в спальню и опустился вместе на кровать. То ли уловил звуки в стороне, то ли умело подметил одежду в прихожей, не наглел, не нападал, просто лежал рядом, грустно смотря на неё, целуя и сжимая в ответ пальцы. Она сама его легонько ласкала, касаясь волос, щеки, проводя большим пальчиком по губам, подбородку, словно заново изучая лицо. Изучая бездонные, преданные глаза, похожие на дорогой коньяк. Изучая губы, способные быть как нахальными, страстными, так и нежными, ласковыми.
Уставший, потерянный, Паша провалился в сон раньше. Где-то за дверьми прекратилась стрельба, вероятно, Саша вспомнил про время, наигрался и лёг спать. Ира аккуратно вытащила одеяло и накрыла им Пашу, про себя отметив, что у него странная футболка, немного великовата по размеру. Аккуратно забралась под одеяло и прижалась, мысленно говоря, что больше его никому не отдаст.
========== Часть 21 ==========
− Да я не ношу эту…
− Мало ли что ты не носишь, это тебе не нижнее бельё.
Ира безапелляционно надела подарок и отошла на шаг полюбоваться.
− Ну вот, какая я молодец, почти как у Стасика, только лучше, но главное, что уши наконец закрыты, сейчас шарф ещё повяжем и будет вообще хорошо.
Паша, хмурясь, почувствовал себя ёлкой, но стерпел.
− Ты хочешь, чтобы все решили, что мне, типа, приспичило к Стасу примазаться?
− Да мне плевать, кто что решит, я решила подумать о твоём здоровье. Будешь кочевряжится, ещё пару комплектов куплю. Ну, всё-всё, ладно, не дуйся, хватай мою сумку, пошли.
В квартире Паши, как и предполагалось, царил настоящий бардак. Разбросанные вещи перемешались на полу, криво стоял диван, посуда на кухне о своем месте забыла, шкафы жалобно приветствовали с раскрытыми нараспашку дверцами.
− Да-а… − только и сказала у порога Ира, окинув пространство многозначительным взглядом.
Что они делали в течение нескольких часов, Паша понял смутно, но было очень занятно и даже весело: приходилось бегать за ведром, с ведром, не раз открывать как иллюминатор стиральную машинку, несколько раз выбрасывать мусор, стукнуться, торопясь, лбом о косяк, получить волшебный, излечивающий поцелуй. Под конец действо замерло на кухне. Ира поражала фигурой и чудесами акробатики.
− Так, ты меня придерживаешь или задумался там о чём-то? Учтите, капитан Ткачёв, если подполковник Зимина грохнется и заработает травму, это останется на вашей совести.
− Так мне, стесняюсь спросить, тряпку помыть или всё-таки придерживать? Вы определились, товарищ подполковник?
− Ещё раз поумничаешь, ногой пну. Мой уже, держусь я, давай.
− Готово, получите. Кстати, а чё ты сегодня не в юбке?
− Ха-ха, Ирочка оценила мысль, что, смотреть не на что тебе? А как бы я скакала тут тогда?
− Да ты и в юбке неплохо, ну… скачешь.
− Сейчас точно пну, издеватель. Стоит он там внизу, лыбится. Блин… если у тебя найдётся, что спрятать, здесь этому самое место. Судя по количеству пыли, в этот угол точно никто нос не совал даже при обыске.
− Спасибо за наводку, учту. Ещё тряпку помыть?..
Закончив, Ира опустилась и попала в его руки. С улыбкой приложила ладошку к затылку и подалась к губам.
− Ну вот… − состроила жалобное лицо, − вся в пыли, иди и неси мне твою рубашку, эту… м-м… цвета золотой середины между чёрным и белым, она мне больше по душе.
− М-м… а просто серая сказать было слабо?
− Всё тебе скажи, а думать тогда кто будет? − она опустилась с рук, помыла тряпку и оставила в покое. − Лучше сразу в ванную неси, − удаляясь, бросила за спину.
Паша вскинул брови и широко улыбнулся, сообразив, что это означало.
*
В отделе началась полномасштабная проверка. Глухарёв, огорчённый случившимся, уехал. Не пришёл, не попрощался, вместо зашёл Воронов, положил рапорт и вышел. Тарасов вдруг признался, что надолго не задержится, ему пора заняться делом отца. Следствие еле держалось, а теперь обещало и вовсе загнуться, устало поняла Ирина. Домой она ни одну из проблем не приносила, оставляла за порогом. Паша, благо, шёл на поправку, реже погружался в тяжёлые, неведомые ей, мысли. Настоял, что загостил, вероятно, чувствуя себя неловко, и засобирался домой. Ира вызвалась с ним, распаковала подарок, который успокаивал душу и услаждал взор. Не радовало одно − умиление им Паша воспринимал плохо: хмурился, напрягался. Ира себя поругала, что мало говорила ласковых слов, а также мысленно отметила не усердствовать.
Вычистив квартиру, она с интересом смотрела на своё отражение в зеркале в ванной. Искала и хотела разглядеть те особые черты, которые позволяли её любить. Улыбнулась, когда услышала скрип двери, и Пашино отражение вскоре возникло рядом. Закрыла глаза, наслаждаясь тёплым дыханием, прикосновением губ к шее, ощутила руки на груди и животе, и сама скользнула пальчиками по его щеке до волос. Развернулась и жадно впилась в губы, то покусывая, то посасывая как их, так и язык. Опьянённая, отступила под его напором к стене и прижалась к той. Еле дышала от сводящих с ума ласк, еле удерживала дико колотящее сердце в груди, безотчётно сжимала то его футболку, то волосы, разгорячившись, оттолкнула за то, что медлил, тянул, когда её уже накрывало безумством. Вызвала тем ответную хитрую улыбку и новый выпад, только в этот раз судорожно с ним освобождалась от лишней одежды. Умело подхваченная, вцепилась в спину и обхватила его ногами. Её снова обуяло неимоверной страстью, силой. Она задвигалась с ним в такт, словно желая сгореть вместе.
За считанные мгновения она вспомнила всё разом: как увидела впервые у кабинета, остановила с интересом на нём взгляд, пригласила к себе и, не стесняясь, от усталости вытянула ноги, его взгляд в отличие от друга на них нагло задержался, познакомились и последовали первые взаимные улыбки, последовал первый распитый коньяк, ни капли не раздумывая, он впервые заслонил её собой, как оказалось потом, перед патрулем. Вспомнился тот раз, когда все проблемы остались позади, когда они впервые оказались одни в кабинете, а остальные, отпраздновав, ушли, когда он долго смотрел в её глаза, а она улыбалась, поставила на стол опустевший бокал и поднялась, желая попрощаться. Может и зря она грешила на вино, ведь это он был самым дорогим напитком в ту ночь. Первым сладостным, запретным глотком, который её губы успели испить.
− Почему не говоришь, как в отделе? Там нехилые проблемы?
Ира оторвалась от мыслей, сидя с ним в ванной. Теплая вода приятно ласкала тело, его руки нежно обнимали, а губы дарили легкие поцелуи то шее, то плечу.
− С чего ты взял? Нормально там всё, − немного соврала, − выйдешь, сам и увидишь.
− Останешься потом?
− Ты же знаешь, Саше завтра…
− Нет, в отделе. Домой я тебя отвезу.
Она недолго подумала, развернулась в его руках, чтобы посмотреть в глаза, улыбнулась:
− Да куда я без него? − и прильнула к губам.
*
− Слушай, я что хотел спросить… − подошёл к ним в коридоре Стас.
− Витаминчиков, мальчики? – прервала Ира.
Остановилась с дружелюбной улыбкой рядом и приподняла пакет. Карпов, ухмыльнувшись, вынул оттуда зелёное яблоко. Ткачёв повторил. Воронов намеревался запустить руку, но пакет закрылся.
− Тебе я не предлагала.
Ира развернулась и направилась к себе.
− Не, ну она чё, терь век будет надо мной издеваться? – возмутился Дима.
Стас вернулся взглядом к Паше:
− Так вот, как там у вас дела с погорельцем тем? Уладили?
− Да мы съездили с Ромычем, на месте и обсудили, он говорит…
− Паш… если мне будет интересна суть вопроса, я так и спрошу, ты ответь, мне нужно по этому поводу напрягаться, или вы там с Зиминойдом уже всё решили?
− А, туплю, не, не парься.
− М-м, ну тогда отлично. Давайте, работайте.
Карпов их оставил и направился к себе. Подошёл улыбающийся Мелешин.
− Вот это Ирина Сергеевна добрая какая, представляете, подходит ко мне и говорит: «Вить, держи витаминчик».
Воронов, помрачнев, тихо выругался и ушёл к дежурной части.
− Чего это с ним?
Паша пожал плечами и направился в туалет, чтобы помыть фрукт. После того, как он ответил на вопрос Иры, что ему больше по душе, она время от времени выставляла то у себя дома корзинку с яблоками, то находила повод, чтобы угостить в отделе.
Намыв фрукт, Паша вышел и аппетитно хрустнул. Ладошка внезапно легла на его плечо и дернула, он подавился и закашлялся, обронив яблоко.
− Паш, ты чего? − обеспокоилась Катя. − Паш, не пугай меня так!
Девушка заботливо постучала по спине.
− Кать, блин! − возмутился Паша, − ну сколько можно тебя просить не подходить со спины, а?
− Ой, ну прям маленький, испугался, − проворчала Катя, подождала и продолжила нетерпеливо: − Паш, нам надо серьёзно поговорить.
− Согласен, но только не здесь.
− Идем ко мне.
Паша последовал за ней. За то время, что он вышел с больничного, и сам не раз пытался завязать серьёзный разговор. Хотел ей честно сказать, что не любит и что между ними всё кончено. Катя всё время говорила «потом», витала в своих мыслях, отделывалась при встрече в коридоре улыбками, поцелуйчиками и убегала. Поймать и огорошить её не позволяла как совесть, так и не хватало иногда времени.
Они прошли в кабинет. Паша сцепил пальцы рук, втянул воздух, готовясь начать. Катя, прикрыв дверь, опередила.
− Прости, знаю, что глупо, но мне надо было подумать…
Накрыла ладошками его руки и улыбнулась.
− Кать, ты прости, но, − опомнился Паша и расцепил руки, − короче, мне надо тебе…
− Я тебя уже простила, что исчез и молчал! А я между прочим переживала! Плохо спала! Совсем ведь не думал обо мне, но ладно, забыли уже. А вообще я хотела тебя обрадовать. Смотри…
Паша недоуменно воззрился на протянутый предмет, который он видел только в кино и рекламе, и надеялся, что это шутка. Катя добродушно вернула в реальность:
− …это значит, у нас будет маленький, ты ведь рад?
========== Часть 22 ==========
Впереди ожидали праздники, аттестация, переименование в полицию. В качестве временной меры, чтобы не потонуть, Ира перевела подругу Лену вместе с ещё одним юным дарованием в следствие. Попросила Стаса ради общего блага снова провести беседу в дознании, избрали начальника, Карпов пообещал проведать «если что будет не так». Механизм еле дышал, но работал. Ира надеялась, что всё наладится в следующем году, когда уляжется суета. Осталось только подождать, а уж терпения ей не занимать.
Утягивать Пашу стало проще: за ней закрепился статус холодной, брошенной женщины, смертельно обиженной на всех мужиков, за ним с Ромой – её порученцев. В один из дней они с Пашей уселись за столиком кафешки, обсудили дело и ненадолго задумались, каждый о своём.
− Ир, а можно, ну… очень глупый вопрос?
− Зачем спрашиваешь? – она подняла чашечку. − Тебе можно любой.
− Скажи… − неуверенно он начал, − а если бы ты… случайно… ну, так как бы вышло, от меня или… Серёги залетела…
Мысли вместе с кофе стремительно вылетели из Иры в сторону. Девушка за соседним столиком удивленно обернулась. Официант испуганно подоспел с вопросом: «Что-то не так с кофе?»
− Нет-нет, всё в порядке, − отмахнулась Ира и схватила салфетку.
− Прости, я идиот, не стоило.
Паша потупился и прикрыл глаза ладошкой.
− Нет-нет, − оживилась Ира, − вот теперь продолжай мысль, что там дальше? Паш, я прошу, если уж начал…
Он убрал руку и осторожно посмотрел ей в лицо.
− Ну… ты бы оставила ребёнка вне зависимости от мнения отца или оно имело бы значение?
Ира поняла, что опять разглядывает Пашу как в первый раз. Снова ищет то, чего не замечала. Они не касались темы отношений с момента признания друг другу, встречи стали носить если не постоянный, то периодический характер. Паша не требовал большего, особого к себе внимания, официального признания. Всё и сам прекрасно понимал, и кажется, его всё устраивало, но дети… В голове изумленной Иры пронёсся вихрь разных мыслей, кончая даже той, что Паша хотел бы от неё не каких-то штампов, а ребёнка.
− Ладно, забей, − неловко он отмахнулся, − я чисто из…
Она поняла, что слишком надолго замолчала и перебила.
− Да нет, если тебе чисто теоретически, то вне зависимости. Это же моё по сути решение.
− А как же, ну… мнение там, про… типа, полноценную семью, всё такое?
− Ой, Паш, я тебя умоляю, если бы для меня имело значение мнение одного… парня когда-то, у меня бы и Саши не было. Женщина сама для себя должна решить, хочет она ребенка или нет, а там без разницы хороший мужик или скотина. В первом случае, правда, несомненно легче.
− М-м… понятно, − он опустил глаза и посмотрел на часы. – Кажись, кончается обед…
Ира хотела спросить, что вдруг на него нашло, хотела сказать, что у них с ним вряд ли что будет и начала вдруг от этого чувствовать себя виновато. Ничего в итоге не успела. Мысли не покидали её даже вечером, когда она стояла у двери в квартиру.
− Ир! – раздался голос за спиной.
Она вздрогнула и обронила ключи.
− Господи, ну, я же просила тебя звонить и не появляться внезапно!
*
Невесёлые мысли преследовали его постоянно. В первый раз Паша позорно слинял, пробормотав Кате, что очень рад новости, но ему надо прийти в себя, несколько раз ускользал на дело, а то и реже светился в отделе. Вконец устав, задал глупый вопрос Ире, ответ его озадачил, нарушил привычный ход мыслей и подарил хорошую пищу для размышлений. Паше даже показалось, что перед ним забрезжил свет в дальнем окошке.
Ира в кабинете на следующий день погрузилась в какие-то свои тяжёлые думы.
− Что случилось?
− А? А, нет, ничего, не обращай внимания.
− Ир, ну я же вижу, в чём дело?
Она невесело вздохнула.
− Да мало было всего, ещё и Игорь вдруг… нарисовался.
− Чё за Игорь?
− Да Сашкин отец. Встретил вчера прям у квартиры.
− А он разве здесь? Я думал, вы с ним…
− Да нет, мы в одном городе живем. Просто договорились ещё давно, что он может общаться с Сашкой, забирать на выходные, не на каждые конечно, но он вдруг…
Её рука словно без сил опустилась на стол.
− Придумал он там себе, что может забрать Сашку на Новый год, на все каникулы, а меня даже не спросил, просто пришёл и поставил в известность, мол, тоже имеет право. Не знаю, кто ему рассказал, может, Саша, но говорит, если буду воспрепятствовать их общению и встречам, в суд на меня подаст, упомянет про работу, большую загруженность, припомнит случай с Сашиной голодовкой, ты представляешь?..
− Он чё, охренел?
− Паш, да мне, понимаешь…
Она огорченно нахмурилась.
− …да мне не сколько жалко, а сколько обидно просто! Я же всё понимаю… это у нас с Игорем свои разборки, а Саше нужен отец, общение, то-сё. Итак, иду на уступки, разрешаю, а он со мной… да ещё и Сашка… мне кажется, Игорь хочет настроить сына против меня… Не знаю, зачем, но…
Паша подошёл, повернул стул и притянул её к себе. Ира, прижавшись к груди, обхватила руками его спину.
− Хочешь, я с твоим Игорем поговорю, чтобы не борзел?
− Не думаю, что это хорошая идея…
− Обещаю, пальцем не трону.
Она ненадолго задумалась, оторвалась от груди и заглянула в глаза.
− А ты правда можешь? − Паша кивнул. − Тогда я б была тебе очень благодарна.
Ира печально улыбнулась и позволила поцеловать себя в макушку:
− Зайдёшь сегодня вечером?
Паша припомнил, что намеревался посетить Катю и, наконец, поговорить с ней на чистоту обо всём, о чём он успел подумать за эти дни.
− Э-эм, прости, боюсь, не смогу.
− Ну, не сможешь, так не сможешь, тогда в другой раз…
Игорь явил собой человека хилого, но бесстрашного и упрямого. Сообщил, что знает, куда если что писать жалобу, а также пообещал, что если Ира не успокоится, то с судом не повременит. Паша, сжав руку в кулак, хотел врезать, но сдержался, обещал ведь любимой женщине. Ушёл. Подумал об этом на следующий день, решил, что не хватило опыта и хитрости, потому и направился в кабинет к непосредственному начальству. Как ни абсурдно звучало, а Карпов в деликатных вопросах чувствовал себя как рыба в воде.
− Чего хотел? – начальник оторвался от бумаг.
− Стас, тут это, ну… короче, не поможешь советом?
− Да?
− Как бы… ну, челу одному кое-что объяснить, но что б его не тронуть? Думал, злобное драконище целое, повоюем, а там… ослик тупой вообще какой-то, ничё не сечёт, треснешь, так развалится.
− М-м… кажись, понял, − Стас порылся в ящиках стола и извлёк оттуда пару вещей. – Держи, потом вернёшь.
− Э-эм… про наручники уловил, а это что? Ну, в смысле, как с этим…?
− Это-то?.. Плёночка. Курочку заворачивать. Смотри.
Карпов дернул за конец и задержал задумчивый взгляд на прозрачном материале.
− В большинстве случаев до дела и не доходит: достаточно убедительно объяснить, как эта штука работает, и клиент, опасаясь испытать все прелести на своей драгоценной шкуре, необычайно быстро обретает способность к пониманию сути вопроса. Тебе ж только это, так понимаю, нужно?
Паша призадумался и с восхищением оценил после столь ценный предмет.
− Хм… точно, оно самое. Спасибо.
− Обращайся.
*
Не муж, не жених, не ребёнок, но её надёжный тыл, думала Ирина с улыбкой, сидя на диване в квартире. Наблюдала, как Паша разливает в бокалы вино. Не так давно приходил Игорь. Невредимый, но несколько напряжённый. Извинился, что наговорил лишнего, осторожно спросил, нельзя ли забрать Сашу на каникулы, признался, что на него самого просто надавила мать и потребовала привезти и показать внука. Смягчившись, Ира пообещала подумать.
Паша не успел протянуть бокал – зазвонил его телефон и заставил измениться в лице.
− Ты что, сдурела?! – прокричал он в трубку. – Не смей! Да всё не так, как ты..! Твою мать!
Он подскочил с места, одновременно прикладывая к уху мобильный.
− Паш, что случилось? – обеспокоилась Ира.
Ему никто не отвечал, а его руки на глазах задрожали.
− Чёрт! Ненормальная, она ж реально себя хлопнет!
Он кинулся в коридор, Ира последовала за ним.
− Паш, да в чём дело? Кто себя хлопнет?
Паша схватил куртку и вылетел из квартиры. Не дождался лифта и бросился по лестнице вниз. Ира осталась в недоумении. Звонила ему после, но Паша не отвечал. Всю ночь мучило нехорошее предчувствие. Утром позвонила старший инспектор ПДН, сообщила, что Русакова загремела ночью в больницу. Ира поехала туда же. Узнала на месте и про положение Кати, и про чрезмерно принятые ночью таблетки, и про то, кто её сопровождал. Девушка находилась в реанимации.
Ире потребовалось время, чтобы всё осмыслить. Затем она направилась в коридор. Паша, согнувшись, сидел на лавке, закрыв лицо руками. Вероятно, здесь он и просидел всю ночь. Ира приблизилась и опустилась рядом.
− Не говорил, чтобы опять меня напрягать, да?
Последовало молчание.
− Она тебе угрожала, что покончит с собой и ребёнком, если бросишь?.. Паш?..
Он убрал руки от лица.
− Я… я тебе соврал, − ответил, словно не услышав. − Это всё… это моя вина.
Слова давались ему с трудом, голос подрагивал.
− Вчера… то есть позавчера, к ней… заходил, п-поговорить… Посидели вроде нормально, я сказал, что… ну, что ребёнок – это хорошо, б-буду… помогать, п-поддерживать там…
Он повернул голову и посмотрел в лицо, отчего Ире сделалось тяжко: в этом взгляде встретилось столько же отчаяния, как и тогда, когда он остановился у подъезда.
− …но не женюсь, н-е… не могу.
Ира не знала, что ответить. Когда-то Сергей перед ней самой поставил на стол коробочку с кольцом. Предложение она отклонила, а отношения нет. Паша отклонил невыносимую с нелюбимым человеком жизнь, но не ребёнка и не заботу о том. Ира не смогла его осудить за честность и любовь к ней.
− Да, такое вот я дерьмо… − горько проговорил он. − Всем по жизни со мной «везёт».
− Паш…
Она хотела положить ладошку на его плечо, но он смахнул.
− Не надо! Не говори, что так бывает, ни в чем не винишь и не..!
− Но я и не виню, ты…
− Я её кинул! Я тебя подвёл! Не говори, что э-т-о не так! Это… это всё моя вина! Мне за это отвечать!
− Паш, да ты не…
− Я кругом ур-р-род!!!
Он треснул кулаком по стене и устремился куда-то за угол. Вероятно, опять не хотел, чтобы она видела его слёз и жалела. Ира кисло смотрела вслед, не представляя скольких усилий ему стоило молчание, чтобы её не потерять. Вся эта история с Антошиным, с Карповым оставила в его душе слишком горестный и трудноизлечимый след. И всякий раз, видя страшный отблеск, Ире становилось больно, казалось, как-то нечестно и несправедливо, когда ломается сильный и близкий человек, а ничего не остается сделать.
− Что же ты наговариваешь на себя, глупый… – мягко произнесла она, − это же я тебя тогда оттолкнула, практически подарила ей, остальным… Второй такой ошибки я не допущу. Обещаю.
Ира посмотрела на дверь палаты и твердо решила, что Кате не заполучить Пашу, ни терроризируя внезапным ребенком, ни используя такие, выводящие из равновесия, отвратительные методы. Ни с тем противником эта наивная дурочка связалась.
========== Часть 23 ==========
Катя пришла в себя к закату. Паша не помнил точного времени. Никакой сидел с ней в палате, выслушивая, что никто его не звал, незачем было их с ребёнком вытаскивать с того света, а потом извинялся, говорил, что погорячился, обещал её не бросать. Держал за руку, целовал ладошку и как-то вышел из палаты.
Рома донимал в отделе, не заболел ли друг опять часом, а то выглядит как-то странно, бледно, отрешенно. Паша отмахнулся. За прошедшую ночь не сомкнул глаз, а за день ничего и не съел. Обессилев, опустился на диван в кабинете и, отвернувшись к спинке, ушёл от всего мира в тёмный мрачный сон.
Кто-то потряс за плечо.
− Ткачёв, блин! Алё, гараж! – снова потряс. − Ткачёв, ну ты же на дежурстве, ё-мое! Тебя ждут.
− А? Чё?
Паша, разомкнув веки, повернулся, отметил темноту за окном. Вероятно, стояла ночь.
− На вызов пора, разбой, что! – проговорил дежурный. – Ноги в руки и… Ух ты, а ты какой предусмотрительный, а.
Паша, зевая, приподнялся и протёр глаза, посмотрел в сторону, пытаясь понять, что там привлекло внимание Олега. В стороне, на столе, находился продолговатый прозрачный контейнер. В нём лежал бутерброд. Такой, как Паша любил: широкий, с колбасой, с сыром, с помидорами и зеленью. Желудок, проигнорировав погруженный в тяжёлые мысли разум, завёл горькую песню.
Олег завистливо облизнулся и быстро опомнился:
− Ткачёв, ну тебя люди ждут вообще-то!
− Да иду-иду! – пробурчал Паша.
Задержал на мгновение на контейнере кислый взгляд и после вышел из кабинета.
*
Ядовитый голосок несколько раз просыпался внутри, твердя: «Не рушь семью, у них будет ребёнок». Второй, властный, возражал: «Нечего там рушить, в этой семье он сопьётся или застрелится, эта дура доведёт». Первый не унимался: «Стерпится. Ты, признайся, для своей выгоды стараешься». Второй, наступив на мораль, грозно сказал, как отрезал: «Да, я его люблю, а он меня, и мы не в сказке, чтобы быть ″хорошенькими″». На том споры утихли.
Новость Ира услышала, но к Кате в первый день не пошла, дала девушке время «очухаться», а себе – поразмыслить. Грустно смотрела вечером в кабинете на Пашу, спящего на диване, но не стала тревожить, оставила контейнер и ушла. Думала, что если он будет тонуть, то опять пойдёт ко дну в одиночку. Такой сильный, надёжный в каких-то жизненных вопросах и такой слабый, беззащитный в сердечных, в других.
В ней проснулась то ли опытная следачка, то ли любопытная барышня, но Ира уже поговорила с парой коллег, незаметно выведав интересующие сведения, потрясла между делом сборщицу слухов подругу Лену, встретилась даже с матерью Кати. Некрасиво, но хотела много знать о сопернице. Глупо, но хотела себя оправдать. Тщеславно, но хотела начать разговор, чтобы выйти из него победителем, а не просто той, кто жестоко поставит ультиматум. А может и просто хотела смотреть в глаза близкого человека и не чувствовать себя виновато. В итоге узнала несколько больше, чем предполагала.
− …да что вы говорите. Какая трогательная печальная история.
Ирина стояла возле подъезда дома и набирала знакомый номер. Просила Рому, чтобы пробил адрес и прислал сообщением. Затем заскочила в ближайшее заведение и решила отпить кофе. Снова прокручивала в голове недавнюю беседу, так и зацепилось, резало слух противное слово «романтичный». Да, думала она, Паша у неё совершенно не романтичный парень. Не бегает за ней хвостиком, не хлопает при удобном случае по попе, не произносит ласковых слов «ты моя глупенькая», «моя маленькая», «золотая моя», не склоняет имя до милых Ирочка, Иришка, Ирусик, не дарит цветочков на бумажке или живых, конфеток, не садится нагло на стол, чтобы удивить какой-нибудь историей. За Пашу говорят его поступки и глаза, в которых всё предельно ясно написано.
Сообщение оторвало от мыслей, от остывающего кофе. Ира прочитала, набрала другой знакомый номер.
− Карпов, слушай, пришли-ка мне своего Воронова на один адрес…
− О как, а что, сладкой парочки Савицкого и Ткачёва стало мало?
− Стас, кончай паясничать, мне Воронов нужен, вернее его страшно настроенная рожа.
− Ириш, ты меня пугаешь… Дима, он конечно тоже из пернатых, но птица другого полёта, если ты понимаешь.
− Карпов, ещё одна такая шуточка и..!
− Ладно-ладно, Воронова так Воронова, вышлю куда скажешь. Могу и бантик повязать, хочешь?
