Текст книги "Любовник Госпожи (СИ)"
Автор книги: Капитанка Хелен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
− Э-э-э, Ткач!.. Да прекрати, твою мать! Успокойся!
Не отдавая себе отчёта, Паша вцепился в свитер Ромы, пытаясь убрать того с дороги. Рома, недолго думая, влепил такую затрещину, что Паша плюхнулся обратно на кровать.
− Ну всё, хватит! – придержал за плечи друг. – Не собирался я тебя обвинять, слышишь?! Не хочешь говорить, куда Карпов втянул – твоё дело!
Паша, шумно дыша, расслабился. Рома, заметив проросшие в нем зёрна рассудка, отпустил и присел рядом.
− Если я не прав… – извини, − посмотрел задумчиво на тумбочку: − Вспомнить бы, что тебе надо дать…
Рому отвлёк звонок в дверь.
− Кого бы ещё? Ладно, я сейчас…
Паша потерял связь с реальностью. В голове бешено метались мысли: какой во всём смысл, на что Денис рассчитывал, неужели Серёга знает, как отмазаться? Догадка стремительно ворвалась, как и всё гениальное поражая своей простотой. Денис, может, и гад, но не настолько, все его знания основываются на знаниях Сергея. Отсюда следует, тот тоже тупо не в курсе, что Стас жив. Вероятно, в панике от того, что натворил, не проверил пульс Карпова, подобрал Пашу и умчался. Тогда это катастрофа… Серёга же там сидит в неведении и с горя бухает… и Дэн наверняка с ним. Карпов очнётся и сметёт их обоих, тем более Серёга сам себе могилу вырыл со своей камерой. На той наверняка найдётся не один материал, как в ментуре всё плохо, как жизнь Сергея достала. Найдут такого разочарованного правдолюба с револьвером и простреленной головой. Идеальное самоубийство, не подкопаешься. Иру это убьёт даже страшнее, чем Глухарёвское исчезновение. Чувство вины её поглотит, что упустила, не досмотрела и так далее.
− …можно и просто Константин.
Гость, облаченный в темно-синюю форму, уселся на край кровати. Если он и представился, то Паша, занятый мыслями, пропустил, по логике вещей решил, что это, наверное, следователь по делу о покушении на Карпова. По виду Константин смахивал на своего, обычного деревенского парня, но в голосе и глазах сквозило нечто спокойное, доброе и вместе с тем пугающее.
− Павел, учитывая ваше состояние, я не отниму много времени, у меня буквально пару вопросов. Ваши коллеги утверждают, что видели, как вы вечером уезжали с Карповым вместе, можете не подтверждать. Скажите, что произошло потом? Что вы можете об этом рассказать?
Хлопки, бой стекла, крики, боль, угрозы… – воспоминания пронеслись вихрем. Интересно, установили, куда делась запись, думал Паша, или сотрудник, кроме того, что её унёс некий капитан Иванов не мог ничего сказать? не запомнил лица, не составил фоторобот? Впрочем, Паша тоже не помнил того сотрудника, хотя, как у художника, память на лица работала отменно. Кажется, тогда так страшно болела голова, что он всё время смотрел в пол и двигался через силу.
− Павел?..
Вспомнилась душащая подушка и страшный вопрос: «Ну так как?..» Если уж Дима с Юрой поверили, то может и этот купится? Паша уже запутался, вибрировал ли в кармане Карпова телефон, или он это выдумал.
− А?.. А, ничего не могу сказать. Карпову позвонили, он ответил, велел остановить, сказал, дальше он сам. Ну, я пошёл пешком домой.
− Даже так? И вы не спросили Карпова, кто это был? Почему он вдруг так решил?
− Нет, а зачем? Карпов если сам не захочет рассказать, у него и не узнаешь.
− Хм… что-то такое я понял и со слов остальных, − задумчиво согласился Константин. – А может у вас есть предположения, кто бы это мог быть? Или Карпов делился с вам до этого, c кем он…
− Васин, простите меня, вы так шутите или издеваетесь? – нетерпеливо подал со стороны голос Рома. – В Пашином состоянии не предположения строить, а только таблетки глотать и спать.
Константин обдумал замечание.
− Хорошо, Павел, закончим на этом, если вы вдруг что-то вспомните, вот мой номер. Поправляйтесь.
Следователь оставил визитку на тумбочке и направился к выходу, провожаемый Ромой. Паша посмотрел по сторонам – мобильного нигде не наблюдалось, спрашивать Ромин не стоило: лишние вопросы, подозрения.
− Ладно тебе, Ткач, − вернулся тот, − разберёмся, не в первый раз, не переживай. Лучше на вот, выпей.
Паша послушно выпил предложенное и, заботливо накрытый, опустился на подушку. В комнате погас свет. Оставалось одно – дождаться, когда Рома уйдёт или задремлет, и слинять. В любом случае надо было предупредить Глухарёва, чтобы собирал вещи или готовился падать на колени, прежде чем Карпов, очнувшись, примет решение прикончить обидчика.
========== Часть 14 ==========
За окном расплескались краски позднего вечера. По телу разлилась усталость, буквы перед глазами если и складывались в слова, то не достигали разума. Камера, лежавшая на столе рядом, словно издеваясь, отвлекала своим видом. Ирина, сидевшая в своём кабинете, оторвалась от дел, открыла ящик, схватила камеру и кинула туда. После, облокотившись о стол, вернулась к нелегкому занятию.
Не самым умным решением оказалось посетить Глухарёва. В квартире творился настоящий бардак. На столе остались пустые рюмки, бутылки, недоеденная закуска. Из спальни доносился дружный храп. Антошин спал, сидя на полу и обнимая тумбочку. Глухарёв лежал на кровати по диагонали, уткнувшись лицом в одеяло. Ирина, совершив невозможное, сдержала пламенную тираду, которая не имела смысла и не произвела бы никакого эффекта. Ей снова стало невероятно обидно. Так, когда что-то до боли царапает внутри. Когда вспоминается каждый раз, когда в ком-то страшно нуждался, а его не бывало рядом.
Может просто со злости, из вредности, от бессилия, она подгребла все оставшиеся в живых бутылки, кажется, водки и пива, и вылила в раковину, прихватила камеру, кинув вместо клочок бумаги с номером своего мобильного, и ушла. Глухарёв не дурак: проспится, поймёт, кто заходил в гости. Вот только устным предупреждением он больше со своим другом не отделается. Всё. Надоело. Хватит.
− Выглядишь усталой… Пошли, я тебя отвезу.
Ладошки взялись за её стул и отвернули его от стола. Он опустился и нежно коснулся губами сперва одного, потом другого колена, положил на них голову и бережно обнял её ноги.
− Паша?.. Что ты здесь..?
− Тебя жду.
− Но…
Он поднялся и, не спрашивая, подхватил её на руки. Понёс из кабинета.
− Паш, но…
− В коридоре никого, только дежурный, но мы же его припугнем, да?
Они посмотрели друг другу в глаза и вместе улыбнулись. Она снова запустила руку в его волосы и потянулась к нему, даря поцелуй. Он переступил через порог кабинета. Её ножка задела косяк, туфля соскочила и полетела на пол.
Покатившись, ручка упала со стола. Ирина проснулась от звука. Поняла, что задремала прямо на бумагах.
− Паша…
Потянулась к телефону. Тот, словно почувствовав, залился мелодией. Звонил Рома. Закричал в трубку:
− Ир, Ткачик пропал!
− Что-о-о?! Как?! Ты куда смотрел?!
− Да не знаю! Глаза на минуту закрыл! Постель пуста, дверь приоткрыта, ребята внизу никого не видели! Мистика какая-то! Не мог же он сам в его состоянии, взять и..!
Ира больше ничего не слышала. Мистика… Она знала только одного такого ловкого фокусника, а если это не он, то значит его люди. Голосящий мобильник выпал из рук. Какой-то холод пронёсся внутри, она молча встала и отправилась к двери, оставила её позади себя не закрытой. Подошла к соседней и дёрнула.
− Это кто такой невоспитанный, без стука вхо..? О, Ирина Сергеевна, прошу простить.
Юра, не сильно изменившись в лице, поднялся из-за стола и чуть склонил голову в знак уважения. Ирина не удостоила его особым вниманием – направилась сразу к начальственному месту, с которого поднялся Дима.
− Что-то случилось?
Ни крупная фигура, ни хмурый вид новоиспеченного зама никак не поколебал её решимость. Она бесстрашно остановилась в одном шаге и вперила пронзительный, мрачный взгляд.
− Куда ты его дел?
− Чт… Кого?
− Ткачёва. Кого ещё! Ещё скажи, что ты его не трогал!
− Ирина Сергеевна, я не въезжаю, вы чё несёте? – Дима недоуменно сдвинул брови. – На кой мне трогать Ткачёва?
− Не понимаешь значит?
Ирина шагнула вплотную, сверкая глазами так, что Дима, почувствовав себя неловко, невольно отклонил голову назад.
– Ты, Воронов, что думаешь, здесь всё держится на том, что Карпов меня запугал? Думаешь, будешь работать вместо него, и тебе здесь любой беспредел будет позволен? Как вы там говорите, Зиминойд закроет на всё глаза? Да ты хочешь знать, здесь всё держится на нашем соглашении соблюдать какие-то рамки! Уяснил?! И я никому тут не позволю устраивать бардак и уж точно не стану на всё закрывать глаза! Вы у меня о-б-а..!
− Ирина Сергеевна, мы, правда, не знаем, о чём вы! − влез Юра. – И Ткачёва нам незачем трогать.
Начальница отвлеклась и на него.
− Хоть один… слышите? − обвела их взглядом. – Хоть один волос с головы Ткачёва упадёт, я все свои связи подключу, надо будет, и креслом пожертвую, пусть даже из принципа, но вы у меня оба сядете и все остальные, кто причастен в том числе!
Наградила Воронова на прощанье ненавистным взглядом и решительно вышла, хлопнув за собой дверью. Вернулась в свой кабинет и рухнула на диван. Сердце безумно колотилось, руки дрожали, саму просто трясло, стоило отдышаться. Глупо. Получилось как-то слишком глупо и дерзко, но с волками по-другому нельзя.
*
− Да ты с дуба рухнул?! Думаешь вообще, что предлагаешь?!
− А чё делать?! Надо либо решать, как быть, либо валить скорее!
Голоса звучали где-то близко. Голова снова болела. На этот раз как-то по-другому. Сильно ныл затылок. Паша открыл глаза, слабо брезжащий над ним свет помог обрисовать комнату. Кухня. Он по непонятной причине сидел на полу. Отчего-то затекла левая рука. Паша её дернул. Что-то звякнуло, не пустило. Он повернул голову. Рука оказалась надёжно пристегнута наручниками к батарее.
О том, что произошло, после того, как Паша покинул свою квартиру, память молчала. Он крикнул:
− Э-э! Обалдели совсем?!
Голоса в комнате стихли.
− Я чё-то не въехал, это что ещё за приколы такие?!
Голоса снова проснулись, неразборчиво поворчали, и на кухне объявился Антошин, держа что-то за спиной.
− Короче, можешь считать, что… − осмотрелся и заговорил тише, − ну, вот то, что между нами с тобой, мы в расчёте, а за остальное уж извини.
− Чего-о? Ты о чём вообще? Отстегнул живо!
− Короче, некогда сейчас, говорю ж, извини.
Денис торопливо подошёл и опустился рядом. Паша успел только схватить его другой рукой за шею, но в нос ударил резкий запах от прижатой к лицу тряпки, и он без чувств обмяк.
*
Ирина просыпалась несколько раз, видела, как занимался рассвет. Проверяла мобильный, тот безжалостно молчал. Мрачные мысли сильнее давили. Пашин телефон, как и пистолет, так и остался в её сумке. За это она уже не раз себя ругала. А ведь она напугалась, увидев упавшее к ногам оружие. Пришла страшная мысль, что Паша хотел застрелиться, теперь она сменилась другой – возможно, кто-то заставил его бояться. Тот, кто посмел тронуть самого Карпова. Это объясняло молчание Паши, втянутого в тёмные дела. Какая же должна быть у него сила воли, чтобы спокойно лежать перед Ирой, ничем себя не выдать и просить её уйти. Он всё знал. Опасался и, наверное, не хотел, чтобы и она в это влезла, пострадала.
Кровать скрипнула, Ирина, повернувшись на бок, снова посмотрела на часы. Ещё немного и вставать. Опять идти. Играть, притворяться. Проклятые люди, работа, дела. Как она только могла так заняться собой, своим новым креслом, Серёжей, его камерой, когда Паша рядом страдал? Как же она могла ничего не замечать?..
Зазвонил телефон, вырывая из мыслей и дрёмы.
− Беда, Ирина Сергеевна! – взволнованно сообщил Климов.
Ирина поняла, что сидит и потрясенно смотрит куда-то в стену, не в силах разомкнуть губ, задать самый важный вопрос. Сердце внутри дико забилось. На какие-то бесконечно долгие секунды она перестала дышать.
− Наши в больнице какого-то дебила подстрелили насмерть, говорят, он хотел что-то вколоть Карпову!
Она выдохнула, наконец оторвалась от стены и обреченно посмотрела в окно.
− Поняла. Сейчас буду.
========== Часть 15 ==========
Сотрудники собрались кучкой в больничном коридоре. Когда Зимина подоспела с вопросом, что произошло, все расступились, и взору предстал Мелешин. Он собирался посидеть у Стаса, увидел неизвестного, заносящего шприц, и открыл огонь.
− Понятно. Отойдем.
Они с Виктором прошлись до окна.
− Рассказывай, пока остальные не подоспели. Знаешь, кто это был?
− Я − нет, Юрка узнал. Говорит, местный торчок, они брали его с Дэном, Глухарёв оформлял.
− Сдал барыгу и на свободу?
− Кажется, да, но точно не скажу, не в курсе.
− Погоди, что-то не поняла, а с Карповым тогда какая связь? Он того барыгу себе забрал и доить начал? Поэтому барыга, не имея средств, надавил на своего торчка, чтобы тот, раз его сдал, пошёл и отомстил Стасу?
− Ирина Сергеевна, да вы что, на кой Стасу каждый дрянной барыга сдался?
− Мелешин, ну ты мне ещё рассказывай, а то я не знаю, как у Карпова ведутся дела! Прибереги эти байки для кого-то другого.
Мелешин скис и шумно выдохнул. Зимина уставилась в окно. Опять Карпов с его тёмными делами, иногда ей так и хотелось засадить его далеко и надолго, а иногда пожать руку, потому что он оказывался рядом, понимал и решал проблемы. Неоднозначный человек, и она запуталась, что она к нему испытывала больше – уважение или неприязнь.
− Ирина Сергеевна, но барыгу этого торчка он точно не трогал. Я большинство наших… кхем, уверен я, короче. Да, вы правы, Стас не ангел, но он и не полный урод, чтобы везде бабло рубить. Вы же сами знаете, как его вся эта тема наркоты выбешивает.
Ирина оторвалась от окна, от мыслей и посмотрела на Виктора. Он не врал, говорил с чувством, искренне. Ей это было видно.
− Сам, честно, не понимаю ничего, ерунда какая-то, − хмуро сообщил Витя.
Скоро подъедут остальные, подумала Ира. Кроме неё, Карпова, никто Витю не вытащит, если что. У Воронова недостаточно связей, влияния. Вцепятся в Мелешина, что не имел права, не разобравшись, стрелять, надавят, что у торчка имелся только шприц, кто ещё пока знает, что там содержалось. Никому парень не докажет, как уважал и переживал за начальника. Наверное, такие люди дорогого стоят, потому шутил Стас, кто ж о таких балбесах позаботится, а на деле не мог и не хотел их терять.
− Ладно, я поняла. Ты не переживай, Вить, со следаком там, кто ещё приставать будет, скажешь мне, я поговорю, все же свои, подумаем, уладим как-то вопрос. Остальным, надеюсь, знаешь, что говорить?
− Да. Спасибо вам, Ирина Сергеевна.
Ирина хотела вернуться к остальным, но сделала шаг и замерла. Не хватало сил. Неизвестность душила, страх сжимал сердце в тиски.
− Вить… − она посмотрела ему в лицо, − скажи мне честно, Ткачёв, он… он у вас?
− Ирина Сергеевна, да Бог с вами, вы что? – поразился Витя. − Мамой клянусь, нет его у нас. Если уж по чесноку… − он посмотрел по сторонам и заговорил тише, − да нам его и не за чем брать, к нему один вопрос был, он ничего не знал. Тема закрыта. Я вам даже больше скажу, Димон после того, как вы ему предъявили за пропажу, так разбесился, что Юрцу обещал из принципа Пашу найти. Своими ушами слышал.
Ира не смогла сказать и слова, даже простого «спасибо». К горлу подкатил ком, слёзы застилали глаза. Если Паши нет у своих, то где же он тогда? У тех… у тех людей, кто тронул Стаса? А что, если они… эти… жестокие люди его бьют, мучают, тоже хотят добить? Что, если они его..? Или уже..? Что, если Паша уже..? Что, если она его больше никогда..?
− Ирина!
− Ирина Сергее…
Она видела, как со стороны бежал Климов, видела Мелешина с испуганным лицом, он тянул к ней руки. Только она не устояла. Куда-то, словно в бездну, упала.
*
Савицкий где-то бегал, что-то делал, кажется, вёл поиски. Ирина от него ничего особенного не ждала. Экспертиза через несколько часов показала наличие в шприце убитого «торчка» смертельной дозы инъекции, от которой у Карпова просто бы остановилось сердце. Для Мелешина в этом плане Зимина быстро добилась стандартной процедуры, тестов. Воронов где-то бегал со своими, вероятно, искал, откуда могла взяться подобная инъекция. Климов обещал позаботиться о безопасности Карпова, орал о чём-то на летучке. Васин приходил с новой горкой вопросов. Захаров звонил, крича в трубку: «Зимина, что за бардак у тебя там творится?!»
За окном торопливо заходило солнце. Ирина сидела на месте без сил, без чувств, без лица. Как выжатый лимон. Каким-то чудом могла смотреть в дела, это немного отвлекало.
В дверь постучали, вошла Лена.
− Ир, ты как? – поинтересовалась заботливо. − Слышала, ты сегодня в больнице в обморок упала…
− Если сейчас последует какая-то речь насчет связи между обмороками и детьми, то можешь сразу покинуть кабинет и найти кого-то другого, с кем можно на эту тему потрепаться. Вдруг кто в эту ерунду и верит.
− Ир, ну я же серьёзно. Ты хоть ела сегодня что-нибудь? пила?
− Да, кажется… − безжизненно проговорила Ира, − пару чашек кофе и три или четыре дольки шоколадки, которую мне Климов в больнице всучил.
− Ух ты, − Лена улыбнулась, − так майор Климов у нас не такой и железный, умеет ухлестывать, да?
Ирина подняла голову от бумаг и мрачно посмотрела на подругу, та скисла.
− Прости, Ир. Просто хотела разрядить обстановку. Может сходим на обед? Возьмешь хотя бы салатик…
− Лен, какой салатик, а? − простонала Ира. − У меня кусок в горло не лезет.
− А что, тошнит? Ой… Ир, я совершенно не в том смысле, просто…
− Лен, я поняла, спасибо за заботу, иди уже, ладно? Нет, не говори больше ничего, просто иди.
Подруга вздохнула и вышла. Ира снова посмотрела на бумаги. Голова как назло разболелась. Со стороны зазвонил мобильный. Глаза скользнули к экрану. «Глухарёв».
− Да иди ты к чёрту!
Ира швырнула мобильный, тот проехался со стола на другой и завибрировал там. Она отбросила ручку, открыла ящик стола, чтобы найти упаковку таблеток, но увидела в нём камеру. Замерла. Серёжа ведь везде бегал, всех снимал, наверняка он и… Позабыв обо всём, Ира схватила камеру и включила. Принялась мотать, искать.
Нашла.
− Пашунчик, ты что несёшь? – мягко обратился оператор, он же Сергей. − Тебя ж никто, дурачок, кроме нас, таких же ментов, не поймёт. Выражайся яснее. Вот что ты сейчас конкретно здесь делаешь?
− Веду допрос, − неохотно откликнулся Паша, смотря в объектив.
− Молодец, давай дальше. Активнее, активнее как-то, чего ты так вяло, как будто помираешь.
− В данный момент мы с майором Савицким, вот он, перед вами, проводим…
Ирина остановила запись. Коснулась несмело пальцами дисплея в том месте, где находилось лицо. Заглянула в тёмные глаза и прочитала в них печаль. Почувствовала, как к горлу снова подступает ком, а глаза невольно наполняются слезами. Как бы она хотела, снова коснуться его лица, притянуть к себе ближе и ни за что не отпускать. Сказать ему на ухо то, что он давно заслуживал услышать.
− Паш…
Голос дрогнул, не удерживаемые, слёзы побежали по щекам.
− …что… мне… сделать?
Он молчал, и вместе с ним молчало всё кругом. Её реальность тонула, погибала без него. Мобильный снова завибрировал в стороне, дверь без стука открылась.
− Ир, а я подумала, а может… Ир, ты чего? − Лена испуганно остановилась.
Камера соскользнула с рук на пол, дисплей треснул, погас, словно тоже не желавший больше показывать Пашу. Всё, что ей осталось, так какой-то несчастный браслет.
− Господи… что я натворила…
Ира закрыла лицо руками. Она не слышала, что говорила подруга, кто к ней следом ворвался, вибрировал ли снова проклятый мобильный. Уловила, как звонил стационарный телефон, тщетно надеясь вырвать.
− Слушаю вас, − ответила Лена, − нет, она сейчас не может подойти, что я могу ей передать? Откуда? Да, поняла. Передам.
Повисла какая-то неловкая тишина. Ирина убрала от лица руки и медленно повернула голову.
− Что?.. Лен… что там?
− Из больницы звонили. Карпов в себя пришёл. Ты… Ир, ты куда? Ир!..
========== Часть 16 ==========
Паша понял, что он умер. Находился где-то на распутье, прикованный цепью. В тусклом сером пространстве разливался густой туман. Два привратника – Светлый и Тёмный − корпели над Пашиной судьбой. Решали куда и за какие грехи или благодеяния его отправить. Паша хотел сказать, чтобы они не напрягались, ему без разницы, но мысли упорно не складывались в слова, и с его губ лишь сорвался непонятный звук.
− По-моему, его накрыло, − рассудительно заметил Светлый.
Опустился рядом и всмотрелся в Пашино лицо.
– Глазища-то, блин… Под чем-то, походу, серьёзным.
− М-л-я-я… − Тёмный гулко треснул по туману.
Он оказался гораздо крупнее Светлого. Вероятно, души добровольно в преисподнюю не уходили, и ему требовалась грубая сила, чтобы их утаскивать.
− …когда я найду Дэна с его лекарем после этой хрени, боль из моей башки не перетечёт, а стремительно ё…нет по его заднице! Мало того, что Зиминойд разбушевался и обещал посадить за эту сраную башку, так ещё и Карпов прибить! Что они все, мать их, в нём нашли?!
Тёмный подвинул собрата и опустился рядом. Глаза его горели нездоровым огнём. Возможно, грешников стало слишком много и мест на всех не хватало. Паша на всякий попытался дружелюбно улыбнуться, но улыбка, видимо, не удалась.
− Да ё-о-опт… − протянул Тёмный. – И что с ним делать? Он вообще не окочурится? Итак вроде болезненный…
− А я зна-а-ю?! Я всякую дрянь не принимал. В любом случае э-т-о пока лучше не казать, нас же и прибьют.
− Спасибо. Утешил. Охренительная мысль, как я сам до неё не допетрил? Может ещё что дельное будет?
− Ага, как дельное, так сразу ко мне, не фиговый подход. Бери его уже, умник. Пойду звонить знакомому лепиле.
Привратники определились, и Светлый разочарованно сгинул в туман. Тёмный снял с Паши цепь, перекинул через плечо и понёс. Дороги в преисподнюю Паша не видел − отключился.
*
Полы светлого халата развевались на лету, когда Ирина спешно шла по больничному коридору. В палате у койки Стаса сидели Виктор и Андрей. Как только она ворвалась, опера, получив короткую команду, дружно встали и вышли. Стас повернул голову:
− О, Зимина. А мандарины где? Чего не принесла? Забыла?
− Жаль тебе, Карпов, не голову прострелили, − Ира выдохнула и прикрыла дверь. – Я не за тем пришла.
− Ищут уже.
− Чего?
− По поводу Ткачёва ты пришла. Наслышан. Напряг Диму, чтобы кое-что проверил.
− Так говоришь, как будто прям знаешь, где и у кого искать!
− Я-то? Да ты что, Ириш, откуда? Так, предположения…
− Так и знала, что ты его куда-то втянул! Карпов, ты забыл, о чём я тебя просила летом?! Мои слова для тебя уже что, пустой звук?! Хочешь вернуться к тому, с чего мы начали?! Так мне не..!
− Ир, ха-аре! Отключи эмоции. Никто твоего человека никуда не втягивал. Так получилось. Если Ткачёв там, где я думаю, его скоро вернут.
− А если..!
− А если нет, район из принципа перетрясем. Свой же пропал…
Ирина шумно выдохнула и прошлась до окна. Сердце бешено билось, в голове крутилась только одна мысль. Вдруг Паша ещё жив, вдруг у неё есть шанс его увидеть, ради этого она была готова наступить на себя и закрыть глаза на деяния зама.
Взяв себя в руки, Ира отвернулась от окна и сердито посмотрела на Стаса.
− Ну и куда ты влез на этот раз? Кто эти ненормальные люди, которые даже тебя не боятся? Слышал вообще, что с утра было?
Стас серьёзно задумался и помрачнел.
− Да слышал… Всё слышал. Не ожидал такой наглости… − оторвался от мыслей: − Ир, ты бы шла домой, уж извини, выглядишь не лучше.
− Спасибо за заботу, − проворчала Ира. – О своих обидчиках лучше б подумал и что Васину будешь говорить.
− Об этом я не перестаю думать… − как-то очень странно ответил Стас.
Ирина поняла, что находиться в палате не имело больше смысла: выпрашивать у Стаса то, что он не хочет говорить, как и угрожать, бесполезно. Ей самой требовалось одно, и из последних сил она надеялась, что Стас не обманет. Схватилась за ручку двери.
− Да, кстати, за Витю спасибо, добро я помню, − долетело со спины.
− Вот если такой «памятливый», тогда Пашу верни, − бросила она и прикрыла дверь.
*
Сознание вернулось, но разум работал очень медленно, вяло, с трудом. Не поспевал фиксировать происходящие события. Слух не раз резало «тормоз». Паша не понял, где был, очутился после, кого видел, как уже сидел на заднем сидении машины и смотрел в окно, пытаясь разглядеть ночную улицу. Всё стремглав пролетало мимо, не давая взгляду зацепиться, а разуму − узнать. Дима с Юрой вели диалог, тоже какой-то быстрый. Долетали лишь отдельные фразы.
− Димон, ты это серьёзно или в отместку за наезд? Что она с таким делать будет?
− Да мне плевать, пусть хоть ковриком на площадке расстелет. У неё вон слепая сиделка из Савицкого есть. Вызовет, передаст. Я своё дело сделал, дальше не парит.
Паша хотел спросить, что произошло, но машина уже остановилась у дома. Дима, схватив за локоть, тащил к подъезду, веля шевелить ногами.
− Нагнал нам с Юрцом, значит, да? Твоё счастье, что Стас за тебя железно стоит. Велел, кстати, передать, чтобы ты и дальше помалкивал, с остальным он как-нибудь разберётся. Уяснил?
Оказалось, что они уже находились в лифте. Паша недоуменно посмотрел на Диму, чего-то ожидавшего, тот сердито отмахнулся. У двери в квартиру Паша понял, что ему знаком дом. Дима, нажав на звонок, одарил критичным взглядом и зачем-то поправил куртку. Дверь открылась.
− Короче, вот. Тупит жутко, но это временно. И мы его, хочу заметить, н-е трогали. Можете сами спросить и убедиться. До свидания!
Дима вернулся к лифту и скрылся за дверьми. Паша поднял глаза и увидел её. Ира потрясенно смотрела на него, словно не веря.
− Господи…
Шагнула вперед и, обняв, прижалась к груди. Паша не понимал, что происходит, отчего в её глазах слёзы. Чувствовал её ладошки на шее, как губы быстро касались щеки, подбородка, его губ.
− Ой, что же мы стоим?
Что-то случилось, запоздало предположил Паша в квартире, наблюдая как Ира закрывает дверь. Возможно, он плохо старался и отчего-то её не уберёг.
− Прости… я… не…
− Глупый, ты что несёшь?
Она усадила его в прихожей то ли на тумбочку, то ли на стул. Расстегнула замок куртки, стянула ту и повесила на вешалку. Присела рядом. Когда Паша опустил голову, она поставила его обувь в сторону.
− Не поняла… Что ещё такое?
Ира держала его ладони, хмурилась, с беспокойством заглянула в глаза, кажется, что-то спросила – Паша не успел уловить слов – приложила ладонь ко лбу. Опять что-то быстро сказала.
− Ой, прости… ты же, наверное, не понимаешь. – Взяла его за руку. – Паш… вставай… вставай, мой хороший. Давай… пошли. Вот так, да.
Утягиваемый, Паша неуверенно за ней шел, совершенно не понимая, почему она такая странная: столько в её взгляде нежности, тепла, а в голосе заботы и ласки. Пока он думал, оказалось, уже сидел на кровати. Она накинула на плечи одеяло, провела ладонями по волосам, поцеловала в висок, отпустила и вышла из спальни.
Крайне запоздали вопросы: почему его привезли сюда, как Дима с ней связан, отчего сердит − но обдумать Паша не успел. Ира вернулась. Принесла с собой тазик, поставила на пол. Еле работавший разум зашёл в тупик. Глаза с недоумением смотрели, как с ног поочерёдно снимали носки, задиралась одна, другая штанина.
− Сиди. Я сейчас.
Ира заботливо поправила одеяло на плечах и снова вышла. Теплая вода в тазике и вправду согревала ноги. Паша медленно вытянул руки и посмотрел на них, потом вниз. Связи в происходящем он не нашёл. Ира снова вернулась, на этот раз с кружкой, уселась рядом. Что-то ласкового говорила, неловко улыбалась, поднося ту к губам. Паша послушно делал глотки, пытаясь сосредоточиться на её лице.
Её лицо словно говорило, что за Пашино отсутствие успела пройти почти целая жизнь.
*
Ирина несколько раз просыпалась за ночь. Разогретый, Паша спал на боку рядом. Она едва касалась ладошкой его шеи, щеки, лба, поправляла одеяло. Температура не поднималась, щёки не горели, но Ира не верила, опасалась, ей везде виделся подвох. В бледном лице, в холодных трясущихся ранее ладошках, в отметке на градуснике, находящейся слишком низко. Не в Пашином состоянии так резко изменить симптомы. Если только… его чем-нибудь не накачали. Как побочный эффект подходит вполне, вялость, заторможенность объясняется. Но если накачали, то с какой целью? Чтобы что-то рассказал? наоборот, не вспомнил, забыл? Или, чтобы… мучился, умирая? От последнего всё сжималось внутри. Становилось страшно представить, что ещё могли ему сделать.
Не в силах заснуть к утру Ира тихонько встала и вышла. Нашла пачку денег за подушку безопасности и распотрошила. Ей совершенно не хотелось смотреть на Пашины мучения, о которых он будет терпеливо молчать, пусть лучше его осмотрит свой проверенный врач и скажет, как оно есть. Всё как-то спокойнее, лучше. К тому же требовалось сходить в магазин, у Паши, наверное, нет ни на что аппетита, а у нее нет ни фруктов, ни сока, чтобы хоть как-то поддержать его ослабший организм.
Ира немного посидела на кухне, выпила чашечку кофе, посмотрела на часы и взяла мобильный.
− Олег? Значит так, слушай и запоминай, сегодня у нас по всем вопросам за главного Климов, Измайлова ему помогает, мне звонить только в крайнем случае, так и передай. Всё, молодец, пока.
В дверь позвонили, и ей пришлось резко подняться. Не хватало ещё, чтобы непрошеный гость перебудил всех.
− Ты почему на звонки не отвечаешь? − влетел в квартиру Глухарёв. – Мне срочно нуж..!
Замер в прихожей, смотря на вешалку. Пашина куртка привлекла внимание. Ира вдруг поняла, что ничего не услышала и не почувствовала внутри. Не проснулся ядовитый голосок, любящий заводить песню про мораль, нигде не кольнуло, не обожгло как ещё несколько месяцев назад. Осталась какая-то пустота.
Ира не стала закрывать дверь и устало прислонилась к стене:
− Занята была. Есть, что сказать, говори, нет – не держу.
========== Часть 17 ==========
Сергею потребовалось время, чтобы не только оценить куртку на вешалке, но и ботинки нагло стоящие на полу. Он вернулся взглядом к Ирине и принялся старательно подбирать слова.
− И как… это всё… прикажешь понимать?
Совесть Ирины, на удивление, молчала, словно устала вместе с ней за эти дни.
− А как это ещё понимать? Ты от меня что, каких-то оправданий ждёшь?
− То есть ты мне… вот так вот просто… хочешь сказать, что у те-бя-я..?
Сохранять спокойствие Сергею стоило больших трудов, о том говорило его напряжённое лицо.
− Серёж, я тебе уже ничего не хочу сказать. Вот честно, устала, надоело. Ты мне, например, всегда что-то говоришь: нечаянно вышло, пришлось вдруг сорваться, не смог бросить друга и так далее. Только смысла от этого никакого.
− Ты хочешь сказать… − он начал сердиться, − что это я-я как бы виноват?
− Ой, вот только не надо искать виновных, избавь, − наморщившись, отмахнулась Ира, − как там твой Дэн всё время говорит − так вышло? Ну, вот и здесь, значит, так. Давай уже как взрослые люди обойдёмся без громких сцен и не будем портить друг другу нервы.
