Текст книги "Любовник Госпожи (СИ)"
Автор книги: Капитанка Хелен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
========== Часть 1 ==========
Возвращается. Такое доброе, приятное, ласкающее слух слово, и оно же так больно, отрезвляя, хлестнуло. Прожгло всё внутри. Куда-то захотелось сбежать, спрятаться. От стыда, от невиданных, захлестнувших чувств, захотелось признать всё ошибкой, хорошенько соврать за тот случай, другой и за этот. Оборвать на корню, позабыть обо всём, но как только губы вдруг произнесли: «Всё это зашло…», насчет того, куда, как далеко, стоило ли прекратить, они уже не договорили. Не должны были, но сдались. Снова. Так легко, без напора, да и тело предательски запылало, предвкушая и требуя.
− И больше мне не тыкай, − прозвучало скорее приказом, нежели просьбой.
Руки застегнули на рубашке последнюю пуговицу. Провели по волосам, приводя их в порядок, поправили юбку. Словно полчаса назад никто и не придавался необузданной страсти, вновь не отключал разум и горячо ни о чем не просил.
Ирина повернулась. Павел застегнул на штанах молнию, пряжку, заправил конец ремня.
− Понял, − легко согласился, хоть и тень печали по лицу пробежала.
Ключ совершил обратный поворот, возвращая к реальности, к бездне. Отовсюду вернулись голоса, звуки. То непостижимое сладостное мгновение снова бесследно куда-то исчезло.
Пропускаемый, Павел молча вышел со своей тёмной папкой и повернул за угол. Ирина принялась запирать дверь с обратной стороны, пока где-то внутри совесть безуспешно куда-то стучалась, стучалась…
Денис прибежал из коридора, не дав и отойти от двери, развеяться, прийти в себя и снова задать бесполезный вопрос, как так вышло.
− Привет, Ирк! − обрадованно начал он.
− Здравствуй, Денис.
− А чего это от тебя… Ткачёв вышел какой-то хмурый? Чего это ты с ним там делала?
Ирина мрачно посмотрела на друга и сжала в руке ключ так, что неровные края в ладонь врезались до боли.
− За успехи имела.
Денис помолчал, обдумав мысль, и хохотнул после.
− Ну у тебя и шуточки, Ир! − досмеялся и переключился, распирало его от радости: − А ты, кстати, в курсе, что завтра Серёга приезжает?
− Да в курсе, в курсе, и мне звонил, − хмуро пробормотала на ходу Ира, − встретишь первым, привет передавай.
− Передам!
Ноги как-то донесли до дежурной части, ключ на время вернулся в ведёрко, на улице ожидала машина, предстояла какая-то лекция на тему, как обезопасить подведомственную территорию от угроз и прочих нарушений, нудные часы и глупые, пользующиеся свободой от этого идиотизма, мысли.
Как так вышло… да может слишком жаркое выдалось лето, обстановка накалилась до предела из-за этого несносного префекта, слишком далеко оказались друзья, а враги, как и всегда − слишком близко. Пришлось положиться на тех, кто был рядом, на собственные чувства, на сердце. А может и просто одним тихим вечером слишком много вина после всех злоключений оказалось испито, слишком долго тянулась секунда, слишком близко оказались жаркие губы, слишком сильно искушенье пленило, а попытки вырваться из объятий оказались слабы. Тело с наслажденьем вкусило новых, других ощущений. Испытало пылкую страсть вместо привычных ему нежностей и ласок. Может в глубине души уже давно что-то и зрело и проросло б не в тот раз, так в другой.
Какая уже, к чёрту, разница.
Глупые, очень глупые, ненужные мысли.
*
По коридору полдня разносился дружный хохот, в кабинете от силы пару раз мелькал Денис. Его искать заходил даже Карпов, услышав очередное Юрино: «У Глухаря, походу», тихо выругался и вышел. Зимина где-то пропала, вроде бы, говорят, появилась с утра, а потом просто исчезла. То ли засиделась у себя, то ли у вернувшегося начальника следствия. В любом случае знать, где именно, не хотелось.
− Ткачёв, ты где витаешь?
Воронов остановился возле стола коллеги, заслонив своей крупной фигурой свет, и без того слабо льющийся из окна.
− А? − Павел моргнул и вернулся в реальность. − Ты чего, Димон?
− Я чего? Так это не меня там дружбан уже минут десять на улице дожидается.
− От блин! Ромыч. Точняк, спасибо.
Ткачёв хлопнул себя ладонью по лбу, подхватил куртку и стремительно направился в коридор. Поторопился и налетел на ходу на Глухарёва.
− О, Пашунчик, здорова! − радостно поприветствовал тот, протягивая руку. − Как жизнь молодая? Вы у нас, кстати, скоко? Четвертый, пятый месяц пошёл? Обвыкли?
− Здорова, Серёг, с приездом, ты это… − замешкался Павел, − извиняй, давай потом побазарим, ок? Спешу, нам с Ромычем ещё на…
Дверь кабинета открылась, и начальница вышла. Не ожидала она вот так вот на них сразу наткнуться. Встретилась глазами и тут же их отвела. Сергей лучезарно ей заулыбался.
− Здравствуйте, Ирина Сергеевна, − неуверенно слетело с Пашиных губ, краска к его лицу подступила.
− Здрасти-здрасти… Ткачёв, Глухарёв.
Паша быстро кивнул и с места сорвался.
− Чудной какой… – бросил вслед Сергей и промурлыкал: − А вы чем, Ирина Сергеевна, позвольте у вас узнать, собираетесь в ближайший час занимать-си?..
========== Часть 2 ==========
Разговор ни в какую не клеился, глаза то и дело скользили в сторону, к двери, все как будто бы хотелось просто встать и куда-то сорваться. Уйти, убежать. А когда ладонь мягко её ладони коснулась, даже мелкая дрожь пробежалась по телу.
− Да брось, нет тут никого из наших. Иришк, ну ты меня слушаешь?
Напряженная, Ирина отвлеклась от пространства, Сергей, сидя рядышком за столом, и в самом деле о чём-то говорил. Кажется, рассказывал, как съездил, отдохнул. По-доброму шутил, улыбался.
− Давай я тебя покормлю, бедная ты моя начальница, исхудала без меня совсем.
Как только ложка с кусочком пирожного оказалась у рта, Ира задрала руку и возмутилась:
− Серёж, да что, я маленькая тебе?
Отодвинула также и чашку с кофе, и тарелку с недоеденным салатом. Аппетит не пропал, его и не было с утра вовсе.
− Ой-ой, а капризная-то какая, − покачал головой Сергей, − ну ладно-ладно, не маленькая, не дуйся, − оставил ложку в покое. – Колись уже, большая девочка Ира, как была без меня? Скучала? Справлялась?
«Скучала, справлялась? − повторила мысленно Ира. − Да я чуть места не лишилась, Колю чуть не посадили, да и твой Дэн поехал хоронить тётку, но и там нашёл куда вляпаться. Хорошо, что хоть всё обошлось».
− Да нормально, как жили, так и живем, ничего интересного, − вместо хмуро ответила она и от внимательного взгляда Сергея почувствовала себя за свой тон виновато. − Ну, ты-то хоть отдохнул? – прибавила заботливо, мягко. − К работе готов?
− Да я всегда готов! − заулыбался шире Сергей, прикладывая ладошку к воображаемой фуражке. − А вы, дорогая Ирина Сергевна?
− Я? А к чему это я..?
Его рука скользнула по юбке до бедра, вызывая новую череду мурашек. Ира скинула руку и поднялась с места. Хотела осадить, но осмотрелась, поняла, что до них никому нет дела: никто не наблюдает, не видит, не смотрит − чего зря шум поднимать.
− Работать сперва, Глухарёв, − произнесла она не так уж и мягко, но и не строго, направляясь к выходу.
− Есть, товарищ начальник! – долетело довольное со спины.
Сергей расплатился и поспешил за ней.
*
Мрак ночи за окном пьянил до беспамятства, ослеплял прекрасной иллюзией, что все забывается, проходит, грядут новые порывы, увлечения, страсти, одолевают не столь скверные мысли, не стоит зацикливаться, напрасно который день ждать. Та же кровать приняла их так мягко, вторя да-да-да, приступай. Рука ласково вела от колена и оказалась под юбкой. Ладонь ударила по щеке.
− Я тебе не проститутка! − Катерина вырвалась из Пашиных объятий и свирепо смахнула руку с колена.
В первую минуту его порывало сказать, куда ей отсюда полагается катиться, во вторую воспитание взяло верх – всё-таки дама − пришлось как-то нелепо объясняться. А с другой стороны − это не первое, да он уже и сбился со счёту какое, свидание, можно подумать, когда ей предложили ужин, она не поняла намёк. Чего она ожидала? Ужина при свечах, что он как принц на белом коне отвезёт потом домой? Решила динамить его, пока самой чего-нибудь не захочется? А захочется ли? Он ей вообще мужик, или кто? Логика её поступков в голове Паши слегка потерялась.
− Не провожай, − бросила она и поспешила к двери.
Ткачёву только махнуть рукой и осталось. Хотел бы он сказать, что за проституткой так не ухаживают, не стремятся поддержать и помочь, не уделяют постоянно внимания, по ресторанам, кино и кафе не водят, просто валят и… и после платят, хотя… в ментовке на то пожизненный абонемент.
Павел вышел в коридор, закурил, желая отвлечься, забыться. Желая не думать, не вспоминать, не представлять, как нос зарывается в очаровательные рыжие локоны, как восхитительна на вкус мягкая кожа, какой привкус у тех, не дающих насытиться, губ, и с чьими теперь они соприкасаются.
Рука со злости вырвала сигарету из рта и прижала к запястью. Обожгло нестерпимо, обрывая виденья, выдергивая из сладостных мыслей, неприятно запахло и даже глаза закололо. След на запястье горел и, похоже, надолго остался.
*
Ирина лежала на кровати, мрачно смотря в потолок. Всё снова по кругу. Так глупо. Привела себя в порядок, приготовила отменный ужин, отправила Сашку к бабушке, а Сергей позвонил − не придет он, не сможет. Опять, видимо, засели у Дениса за пивом и рыбкой, у того ведь тоже было целое приключение, есть чем похвастаться, поделиться. Может он и про префекта что скажет, хотя… откуда ему-то это знать?.. Савицкий, Ткачёв разболтали? Вряд ли. А Терещеко, Фомина, Исаева, Измайлову он и подавно не знает.
Ирина приподнялась и уселась на кровати, посмотрела невесело на брошенное в сторону платье, потом на себя, на домашние штаны и рубашку. И к чему все эти приготовления были? А нужна ли она кому-то так, вот внезапно и просто?.. Вдруг вспомнилось сегодняшнее утро, как они опять шли по коридору с Сергеем, она шикала на него, чтобы не распускал прилюдно руки. У лестницы они видели Павла, Катерину, те в отличие от них особо общества друг друга не стеснялись. Кажется, наглый оперативник уговаривал скромного инспектора. Завидел идущих и быстро отвернулся.
− Вот повезло человеку, − проговорил Сергей.
− Не лопни от зависти, − ядовито бросила Ира.
− Ох-ох, а надулась-то как! Бои-и-ишься, уведут красавца твоего?
Ирина резко остановилась, опешив, и посмотрела в лицо.
− Да что вы, Ирина Сергевна! Я же весь ва-а-аш, − заверил Сергей, лучезарно сверкая со своею улыбкой.
Отбросив воспоминание, Ирина покачала головой и посмотрела в окно. Во мраке растворялись огни, мелькали и меркли очертания людей и машин. Рука дотянулась до телефона, взяла. Что-то мешало. Заставило потянуть, напомнило об увиденном, но что-то другое ответило первому, что легче узнать, чем думать напрасно. Пальцы номер набрали.
− Да, − хмуро ответил Паша с той стороны.
− Занят?
Недолго подумал.
− Нет.
− Приезжай.
На том Ира телефон вернула на тумбочку. Немного лежала, нетерпеливо встала, прошлась, приоткрыла дверь. Вернулась. Подошла к окну и принялась смотреть. Огни, как и всегда, то тут, то где-то там мельтешили, утомляли, надоедали. Устала, вернулась к кровати.
Дверь тихо закрылась, и она поднялась. Устремилась и замерла у косяка, он тоже застыл у порога, не разувшись, не скинув распахнутой, словно кричащей о том, как спешил, торопился, куртки. Никто не произнес ненужных, глупых слов о том, как скучали, надеялись, ждали. Снова повисло мгновенье, затянулась очередная проклятая секунда.
Они бросились навстречу друг к другу. Соединили губы в страстном поцелуе, закружили точно в танце, но в своём, стремительном как ураган, жарком как пламя, на ходу скинули мешавшую куртку, небрежно оставили за порогом спальни ботинки. Не прекращая поцелуй, свершили поворот в танце. Он вёл. Его руки опустились с шеи к рубашке и выдрали пуговицы из петель так, что часть посыпалась на пол. Рубашка скользнула, оголяя плечи, к ногам. Его жаркие губы одарили чередой поцелуев шею, плечо, опускаясь всё ниже и ниже. Руки нетерпеливо избавили грудь от белья, заставляя задыхаться от их дерзости, власти. В танце свершился очередной поворот. Её очередь. Она содрала и швырнула его футболку. Коснулась руками груди, как же за эти дни она скучала по его телу и жару, припала с новой силой к губам, зарылась пальцами в волосы, с силой их сжала, словно желая их выдрать, наказать его за каждый раз, когда она его вспоминала. Хотела жадно испить его как бокал вина. Без остатка. Схватила его проклятый ремень, расстегнула, опустила руку ниже, не отдавая себе отчёта, покоряясь безумству, и тем сильнее его завела.
Он нарушил их танец, швырнул её на кровать как игрушку и, не давая опомниться, набросился диким зверем. С новой силой обжигая своими губами её тело, сильнее зля проклятым языком. Её домашние штаны куда-то тоже ловко улетели, осталась последняя ерунда от белья. Она разгоралась всё сильнее, сильнее. Хотела его ударить, избить, придушить, пристрелить, разорвать на куски. За ту дерзость, с которой он с ней обращался, за ту власть, которую заимел над её телом, разжигая его точно вулкан, за тот день и за вечер, когда они не удержались. За каждый раз, когда ей хотелось прекратить, но она тут же сдавалась. Часть её ненавидела его всё сильнее за то, что ворвался в её жизнь, всё нарушил, испортил, часть ликовала, спрашивая, где же до этого он пропадал, а часть ненавидела себя за то, что позволила тому произойти и каждый раз его как запретный плод с наслажденьем вкушала.
На их сцене завершился первый наполненный буйством акт, но она только разгорячилась сильнее. Властно хлестнула, раззадоривая, его по щеке, а затем снова, опрокинула на спину, села сверху, желая устанавливать свои порядки и правила, свои сцены и действия в их дурной пьесе, и вместе с тем позволяя его рукам ей помогать, позволяя им нахально ласкать и владеть её телом, и злить оттого всё сильнее.
Опустошенная, Ирина лежала на спине и снова смотрела в потолок. Просто так, без глупых мыслей. Паша, сидя рядом, ел бутерброд, запивал соком. Молчаливо делал вид, что не заметил, какой у неё на кухне хороший, накрытый столик остался, за это она была ему благодарна.
В дверь позвонили, прервав царившую безмятежность. Позвонили ещё раз. Настойчиво. Ирина приподнялась. Зазвенел на тумбочке телефон. «Глухарёв», − показывал экран. Паша тоже это увидел.
− В шкаф не полезу, − сказал категорично.
========== Часть 3 ==========
Ирина поднялась с кровати и хорошенько подумала – у неё на это было аж целых секунды две-три. Посмотрела на Павла, не желавшего сдвигаться с места и уж точно вылезать из окна. Впрочем, в Пашином трупе под окном она тоже не нуждалась. Спешно подобрала с пола штаны и рубашку.
Звонок напомнил о себе ещё раз, как и телефон. Ира наспех оделась, на ходу закинула куртку, ботинки в комнату, бросила:
− Сиди тихо, − и направилась к двери.
Открыла.
− Иришка, − Сергей расплылся в улыбке, переступил порог и потянулся за поцелуем.
− Фу-у, Серёж, − Ирина наморщилась и отстранилась, − да от тебя за версту пивом несёт и… Господи, что ещё за гадость вы пили? Ну я же просила, − протянула она, − бухаешь со своим Антошиным, там и оставайся. Вот чего ты опять устроил, а?
− Какая вы ворчливая, Ирина Сергевна, нынче. Это вам не так, то вам не эдак, – Сергей покачал головой и наконец опустил свои заплывшие глаза от лица несколько ниже. – А чего это ты сама, кстати…
Оценил её слегка потрёпанный вид, штаны, небрежно повисшие на бедрах, рубашку, застегнутую криво на оставшиеся в живых пуговицы.
− …м-м, такая? – этот видок ему чем-то даже понравился, по крайней мере, его глаза хитро засияли, словно нашли в нём свою привлекательность.
− Какая? – она заметила и подтянула штаны, придержала рукой открывающие грудь края рубашки. − На часы-то хоть смотрел? Спала я. Серё-о-ож, ну, поздно уже, иди домой, а? – принялась его потихоньку выталкивать за порог другой рукой.
− А чего ты меня гонишь? – весело запротестовал Сергей. – Как будто у тебя там уже есть кто.
− Ага, любовник пришёл, хочешь − пройди и поздоровайся, − ядовито ответила Ира, ей наконец-то удалось определить гостя в коридор.
Они помолчали, Сергею понадобилось время, чтобы подумать и бросить лыбиться наконец.
− Да ладно, Иришк, − придержал дверь, − ну я же знаю, ты опять обиделась и дуться будешь, ведь так? Не пришёл, не предупредил, а я готовилась, прическу сделала, − то ли передразнил, то ли всерьёз сказал он.
− Серёж, я хочу спать, − настояла Ира, злясь, что она и в самом деле готовилась, сделала прическу, подобрала платье, накрыла стол, – давай завтра об этом поговорим.
− Ну так ты не обиделась? – не отставал Сергей, изображая невинного ребенка своим милым голоском и личиком.
− Нет, не обиделась. Давай, пока.
Ира воспользовалась моментом и прикрыла дверь. Прижалась к ней спиной и тяжело выдохнула. Затем вернулась в спальню и легла рядом с Павлом.
− Ничего не говори.
Он молчал. За окном тихо тускли в соседнем доме последние огни.
− Машину, надеюсь, не у подъезда оставил?
− Не дурак.
Тишина на некоторое время повисла. Какой-то внутренний голосок снова проснулся и затянул заунывную песенку про мораль. Стоило только ей пошевелись губами: «Ухо…», как они ощутили мягкий привкус ветчины, которую она специально подбирала для салата, и персика от сока, которым хотела запивать вино. Поцелуй плавно завершился.
− Оставайся, − сказала она после.
− Я это… колбасы ещё отрежу?
Обозвал отменную ветчину колбасой, голодный простачок.
− Да хоть всю съешь, − разрешила Ира.
Она накрылась одеялом и повернулась на бок, закрыла глаза, желая уснуть и с огорчением не думать, как приготовленный салат, запеченная курица и бутылка вина остались на том столике на кухне.
*
Не женщина, а богиня. Такой впору поклоняться, хоть кнут от неё терпеть, хоть яд вкушать. Да что угодно, любые напасти, только что б снова завоевать её внимание, коснуться губ, её мягкой кожи, невероятного, жаждущего страсти тела. С ней невозможно кого-то сравнивать, а ведь всяких девчонок и женщин было очень и очень немало.
− Ты думаешь, Зимина за вас впряглась, и вы сразу от всего освободились? Нет, мой дружок, так не получится. Пока ты работаешь здесь, ты работаешь на меня, а не на товарища Зимину, и делаешь то, что я скажу. Уяснил?
Ткачёв оторвался от мыслей и посмотрел на начальника, сидящего перед ним за столом. Да Паша и не считал наивно, что крыло Зиминой его от всего закроет. Белых ворон, кто бы за ними не стоял, коллектив не шибко терпит. А у них-то… не коллектив, а стая. Такие и загрызут.
− Уяснил, да, − кивнул, − а что надо то?
− Вот, − Карпов протянул листок, − скажешь тому дебилу, что если он открыл свою точку на этом месте, то пусть готовится платить. Но так, чтобы он тебя сразу понял.
− Хм… ладно, − Паша подхватил листок, посмотрел на адрес. – Это всё?
− Да, свободен, − позволил подняться начальник и остановил на полпути: – И, Павел, я не люблю, когда тянут резину, понимаешь?
Ткачёв припомнил, как Антошина на днях отчихвостили за скромный вопрос: «Стас, да я ему что, если он такой тугой, вмазать должен был, что ли?», кивнул и вышел. Если Карпову так хочется глянуть на ещё один весёлый кадр, то он ему делом докажет свою исполнительность и отличие от некоторых, боящихся замарать свои ручки.
На пути встретил Денис.
− Паштет, чё, на дело чешешь? Карпов грузанул чем?
− Ну да, типа того, Дэн, ты это, некогда трепаться, короче.
− Слушай, Паш, а ты как на это дело смотришь? – Денис щелкнул пальцем по шее. – Ну, оттянуться вечерком?
Паша приостановился. Когда это Денис с ним оттягивался ещё? Подружиться вздумал? И с чего бы вдруг сейчас? Он вроде со своим Глухарём вечно тусит.
− Ну… можно, − неуверенно согласился Паша и несколько нахмурился, когда его мало того, что по-дружески приобняли, так ещё и по плечу похлопали.
*
Ирина остановилась у двери начальника следствия, её привлек разговор. Она посмотрела по сторонам и подошла ближе.
− Это чё, всё? – Сергей, кажется, был разочарован.
− Да чего тебе ещё? − возмутился Денис. − Я и так вчера Паштета весь вечер спаивал, уж грешным делом подумал, не раньше ли меня он в большом спорте. И главное, знаешь чё, Дракула наш ему дельце сбросил, так этот Шумахер за какие-то часы всё уладил, приколи чё творит? Я фигею про…
− Да погоди ты с вашими левыми делами! Ты хочешь сказать, на Ирку префект наехал, ей кучка чудиков помогла его припугнуть и на том финита ля комедия?
− Ну я так понял… Серёг, да чего ты докопался, чё, как? Тебе не пофиг ли уже? Одно дело, если б на неё Карпов наехал, а тут-то, Господи… прошли, проехали уже.
В стороне показались патрульные, Ирина быстро развернулась и направилась к себе.
«Ну что, доигралась, доигралась?» − проснулся ядовитый голосок. «Да ничего толком им Паша и не сказал, − заткнул его властный, другой, − с тем же успехом могли и Фомина споить, он бы, правда, наверное, ещё и про труп в холодильнике им спьяну выдал…»
Начальница вернулась в кабинет и села за бумаги. А Паша-то какой, вспомнила, получил левое дело от Карпова и ничего не сказал, не пожаловался, взял и выполнил, вот ведь…
В дверь постучали, вошли.
− О, Ирк, а ты чего всё сидишь? – Лена остановилась у порога. – Пошли обедать, я тут знаю одно неплохое местечко.
− Лен, да до обеда, что ли… Аппетита нет, − отмахнулась Ира.
− Зям, ты эти шутки брось, пошли, тебе говорю. Не встанешь, я ведь подниму, − настояла подруга.
Ира усмехнулась, у нее ведь до Лены и не было хороших подруг-коллег, с которыми она могла обсудить что-то по работе, как и отвлечься от всего. Потом вдруг вспомнила, что это именно Лена её познакомила с… и улыбка с лица сползла.
− Ну, пошли.
*
− Да харе, мужик, ты ж не серьёзно это?
Паше, тихо подкрадывающемся со спины к преступнику с жертвой, хотелось сказать голосящему Денису, что у него какой-то кривой подход к ненормальным. Того и гляди, мужик не выдержит и пристрелит сперва жертву, потом Дэна, а может и Пашу, если очень быстрый.
− Мужик, нормально, смотри, − Роман же положил свой пистолет на пол и поднял руки. – Спокойно! Давай обсудим и всё решим!
− Все вы так говорите! – запротестовал ненормальный. – А что вы можете? Сделаете?
− Да ты бы сперва послушал, идиот!
Денис глупо кивнул, давая знак, о котором его совершенно никто не просил и не уславливался ранее. Мужик развернулся, Павел, чертыхнувшись, бросился.
− Ткачик!!!! – испуганно заорал Рома, выдергивая из рук застывшего Дениса пистолет.
В воздухе одновременно прогремело два выстрела. Послышались женские крики: «Убили! Уби-и-или!», Пашина ругань вперемешку со стоном, Ромкины обвинительные возгласы, истерика потерпевшей и громкие оправдания Дэна, вызывающего к ним скорую.
========== Часть 4 ==========
Когда Ирина с Леной вернулись с обеда, в отделе царила нездоровая атмосфера. У дежурной части столпился народ, что-то оживленно обсуждали.
− Так получилось, никто не виноват! − доносился голос Антошина.
− У дураков всегда никто не виноват! – грозно бросил Карпов.
− Что здесь происходит? – вышла вперед Зимина.
− Ткачёва на вызове подстрелили, − заставил прирасти к месту Савицкий, недобро посмотрел на Антошина, хотел ещё что-то сказать, но передумал.
− А он сам, Ткачёв-то, вообще как? – влезла Измайлова.
− Да нормально, руку слегка царапнуло, − отмахнулся Савицкий.
− Где? Где он? В какой больнице? – наполненный отчаяния, послышался голос. – Скажите! Я должна знать! Скажите мне!
Прибежала инспектор ПДН Русакова.
− Кать, да он дома уже, − ответил Савицкий. – Ткачик не любитель по больничным койкам валяться…
− Ирина Сергеевна, Ирина Сергеевна, − обратилась Катерина, дергая за рукав и выводя тем из оцепенения.
Ирина очнулась и отошла с ней в сторону.
− Ирина Сергеевна, пожалуйста, разрешите мне сегодня уйти пораньше. Пожалуйста, Ирина Сергеевна! Я вас очень прошу!
На глаза девушки навернулись горькие слёзы.
− И-д-и, − процедила Зимина и сверкнула глазами на собравшихся: − И что встали здесь все?! Событие дня?! Что, работы ни у кого нет?! Карпов, тебя это тоже касается! Выясняй свои рабочие вопросы у себя, а не на глазах у всех! Развели тут… Не отдел, а балаган!
Ирина вернулась в кабинет и хлопнула дверью, схватила трубку стационарного телефона, намереваясь звонить, и тут же стукнула ею по аппарату. Со злости отшвырнула телефон от себя. Тот увлек за собой папку с бумагами и шваркнулся об пол. Она схватила первый попавшийся в руки карандаш и запустила его в стену.
Подумала, будь он неладен со своим внезапным ранением, со своими безмозглыми напарниками, которые это допустили, со своим начальником-упырём, который вытрепал ей всю душу и нервы, со своей пресной бестолковой Русаковой, которая, ты что, как настоящая запереживала! Пусть её ублажает и терпит, а она ему ни девочка, ни жена, ни суженая, вообще, по сути, никто! С чего она должна за него переживать?! Будь он неладен там, раненный, подбитый зайчик. Прибежит сейчас его зайчиха, утешит такого героя!
Ирина опустилась на стул и схватилась руками за голову.
*
Паша с перевязанной рукой лежал на кровати и смотрел телевизор, положив рядом телефон. На случай, если Ира позвонит. Телефон молчал. Самому звонить не то, чтобы не хотелось, просто не стоило – может ей неудобно будет разговаривать, незачем ставить её в глупое положение. Он же не мальчик, и сам всё прекрасно понимает.
В дверь настойчиво позвонили, нетерпеливо. Неужели она? Запереживала так, что прибежала? Паша оторвался от кровати и поспешил открывать. Крутанул, не глядя, замок и распахнул дверь.
− Паша!!!
Катя бросилась на шею, обхватив непостижимым образом со всей силы руками.
− А-а-а-а-а-а-а-ай!!!
Простреленная рука отреагировала на Катю как открытая рана на соль.
− Катюнь, бли-и-и-ин! − Паша неприязненно наморщился.
− Ой, прости-прости-прости! − отстранившись, зачастила девушка. – Но я так испугалась, когда сказали! Так испугалась! Паш, а давай забудем, а?
− Что забудем? – простонал Паша, не представляя, как теперь дождаться, когда рука уймется. − Ты о чём вообще?
− Что прошлый раз было. Ты поспешил, погорячился, я всё понимаю, у нас ведь всё хорошо?
В чём он поспешил, погорячился и что у них «хорошо», Паша нисколько не понял. Голова отказывалась соображать, требуя таблетки или укола.
− Хорошо ведь? – настояла девушка и не стала дожидаться ответа: – Я так переживала, Паш! Боже, как я переживала! Думала, никогда тебя не увижу! Бежала со всех ног! У Зямы ради тебя отпросилась!
Услышав про Зяму, Паша на секунду забыл даже про руку, сложил в голове витиеватую конструкцию из слов с экспрессивной окраской и плотно сжал губы, чтобы её ненароком не озвучить. Воспитание не позволяло − дама всё-таки.
− Паша… − покачала головой Катя, − как же ты меня напугал…
Она подошла ближе и заглянула в глаза, чего-то ожидая. Паша молча стоял на месте, не видя ничего перед собой. Осознавал, почему не дождётся звонка. Ладошки обняли его шею, и девушка прижалась губами к его губам. От её усердия Паша неосознанно оказался у стены, очнулся и посмотрел в лицо.
− Всё в порядке, − мягко проговорила Катя, словно прощая за то, что не ответил на поцелуй. – Я на тебя не злюсь за прошлое.
Ласково погладила его по голове и прижала ладошки к щекам.
− Ты мне так нужен, Паш…
Потянула его к себе и припала к губам. Сам во всем виноват, подумал Паша, закрывая глаза, словно желая провалиться в бездну. Подумал, лучше бы его пристрелили, отвечая на нелепые, неумелые попытки. Представил, что это не она, другая. Та самая. Вот только обмануть себя не получилось. Не ощутил ни её несравненного запаха волос, ни божественного привкуса губ, и сердце в груди ни на каплю радостно не забилось.
*
− И чего вдруг Савицкий стрелял из оружия Антошина?! Своё потерял?! А что тогда Антошин делал?! Пока Ткачёв с Савицким работали, языком чесал или ему ворон приспичило посчитать?!
− Ир…
− Или это у нас такая общая неорганизованность пошла?! Вместо плеча, руки стреляем прямо в сердце?! Чтобы уж наверняка, насмерть, да?! Какое там «другое»! Рома ведь «за Ткачика перепугался»! Не сильно-то, я смотрю, он перепугался! Хорошо ещё, что Па… Ткачёв живой остался! Вообще не понимаю, чем они там думали и что такая за тактика у них была! Трое, ты слышишь, Серёж? Т-р-о-е! И не смогли обезвредить одного психа! Да мало того, своего чуть не угробили! Храбрецы, тоже мне!
Сергей сидел на крае стола, пока Ирина грозно ходила рядом, и не переставал ею восхищаться. В гнева она была невероятно прекрасна. Глаза горели, щеки налились румянцем, голос по-начальственному звенел.
− Ириш, ну чего ты так раскричалась? Обычное дело…
Он потянулся к её талии, Ира хлопнула его по рукам и остановилась.
− Обычное?! То есть труп на задержании – это у нас уже обычно?! А дальше что?! Будем оперов каждый месяц принимать?! Тоже «обычное дело» новичкам скажем?!
− И-ир, ну такое бывает, тебе ли не знать… На то они и опера, у них работа такая… Ни следаков же у тебя подстреливают, − хохотнул Сергей.
Ира не оценила шутки и снова хлопнула по рукам.
− Савицкому теперь объясняться, да и Антошину тоже, боюсь представить, как там их ещё потрясут… Да тут… тут вот хоть какая проверка, начнут разбираться, что, как, и кому, по-твоему, первому влетит?
− Ир, какая проверка, я тебя умоляю… Ребята действовали по ситуации, да их Карпов в момент от Прокурорских отобьет или отмажет, он с УСБ-то не боится спорить, а тут-то. Горой за своих встанет, что ты Стасика не знаешь?
− Стасика-то я как раз знаю, а вот…
− Да на этом будет всё, конец истории, отвечаю. Ромку, Диню Стас в обиду не даст, а Пашка и двух недель не пройдет прискочит, чего ты разгорячилась в самом деле?
«Двух недель», − мысленно повторила Ира и, потрясенная, опустилась на стул. Пропустила, как закрутились под ним колесики, и её притянули ближе. Пропустила, как прядка волос аккуратно легла за ухо. Пропустила, как ладони нежно коснулись щёк.
− Какая же ты иногда глупенькая бываешь, большая ты моя начальница…
Очнулась, когда Сергей коснулся губами её губ и закрыла глаза. Ответила. Инстинктивно, равнодушно. Подняла по привычке руку, желая запустить пятерню в бархат волос, и тут же опустила на плечо. Позволила себя поднять с места и притянуть ближе. Пожелала, чтобы Сергей её повёл. Усмирил, утешил, закрыл от напастей, лишил глупых, ненавистных мыслей, вернул к реальности, к прежней жизни, напомнил, как когда-то было хорошо, растопил застывший между ними лёд. Вспомнила его нежность, мягкость и ласку. Вот только внутри никакая искорка не вспыхнула, и уж точно ничего не полыхнуло.
========== Часть 5 ==========
В окно пробивались утренние лучи. Паша лежал на кровати и с полным равнодушием смотрел в потолок. Копченую колбасу есть запретили. «Фу-у, какой гадостью от тебя несёт». Курить велели меньше. «Да ты весь провонял, разве так можно?» В постели развлекаться особо не позволили. «Да что за извращения ещё?» Больничный как-то затянулся. В голове отстранённо крутилась мысль, как он дошёл до такой жизни и главное − зачем. «Да ты что, она же классная девчонка! Кончай кобениться, Ткачик, счастье своё упустишь, если и дальше будешь кобелить», − сказал на днях Рома по телефону. «Вот, блин, я тебе с Катюхой так завидую!» − прибавил как-то Денис, в очередной раз зайдя проведать, угостить пивом и потрепаться.
