Текст книги "Играя с судьбой (СИ)"

Автор книги: Капитан Немо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6.

У меня было огромное желание переговорить с торговцем, не тратя понапрасну времени, а с глазу на глаз или в присутствии посторонних – это не имело значения. Но добравшись до палаты Арвида, я испытал приступ острейшего разочарования: показать – показали, но в палату меня не пустили. Эль-Эмрана спал, и его будить было строго запрещено. С огромным трудом я сдержался, что бы не высказать вслух все, что я думаю о местных порядках и ушел к себе.

Мне невыносимы были тишина, покой, не радовал сытный завтрак, который подали в комнату. Душ не помог смыть невидимой грязи, от которой нестерпимо зудело и чесалось – то ли тело, то ли душа. И не успокаивали ни снятая с дверей блокировка, ни возможность самому регулировать плотность силового поля на окнах. Теперь я бы мог дотянуться до цветов под окном, но этого уже не хотелось. Лишь одна мысль набатом билась в висках: "Я – на базе Стратегов"

У меня дрожали руки, и эту едва заметную дрожь было не удержать. Дали небесные! Похоже, мой работодатель вел какие-то дела с врагами Торгового Союза. А я помогал ему! Да, до поры до времени я не догадывался об этом, но моей вины это ничуть не умаляло; осознание жгло огнем, потушить который не удавалось. Возможно из-за этого я не сдержавшись, наорал на Эгрива, не вовремя зашедшего ко мне в комнату.

Больше всего на свете я мечтал сейчас об одном – чтобы все произошедшее оказалось сном, бредом, игрой воспаленного воображения. Или что я ошибался в выводах, цепляясь к незначительным мелочам.

Из коридора иногда доносились звуки шагов, но к счастью ко мне никто не заглядывал. Пока я метался не находя успокоения, прошло утро. Солнце поднялось к зениту, приятное тепло сменила свинцовая жара, спрятались и смолкли птицы.

Эгрив вновь пришел после обеда, как ни в чем не бывало, словно не на него я сорвался, улыбнулся мне.

– Эль-Эмрана проснулся? – на этот раз я был более сдержан. Лихорадочное возбуждение, высосав силы, потихоньку сменилось апатией.

Медик присел на стул, закинул ногу на ногу и отрицательно мотнул головой.

– Твоего Арвида накачали лекарствами, – ответил он, – хорошо, если проснется к завтрашнему утру. Я хотел предложить выбраться на пляж. Вот увидишь, тебе понравится.

– А если Эль-Эмрана очнется? – спросил я, упорствуя.

– До завтрашнего утра никто не позволит ему проснуться. Возможно, он проведет во сне и больше времени: его не станут намеренно будить и отменять снотворное до тех пока ожоги не перестанут причинять боль. Извини, придется тебе подождать.

Тяжело вздохнув, я посмотрел на медика и тут же пожалел об этом, потому что он тотчас же спросил:

– Что-то случилось?

Я помотал головой.

– Ладно, пойдем на пляж, – спохватившись, я уцепился за прозвучавшее чуть ранее предложение.

Медик слегка пожал плечами, поймал мою руку.

– Что тебя грызет? – повторил настойчиво. – Тревожишься за Арвида? Поверь, это зря. Его ожоги и рана выглядят, конечно, паршиво, но жизни не угрожают. Завтра, самое позднее послезавтра ты с ним увидишься и поговоришь.

Его слова меня удивили, и не столько тем, какие медик сделал предположения, куда более неприятным открытием было, что мое волнение было ему заметно. Высвободив руку, я направился к двери.

– Ты хотел показать море, Эгрив, – напомнил я мужчине.

Вот только я зря надеялся, что дорогой медик станет молчать. Элоэтти шел рядом и то сыпал замечаниями, то принимался расспрашивать меня о жизни, о которой я говорить не хотел. Да и что я мог сказать о матери, об отце, о семье и друзьях, если ничего этого у меня никогда не было? Об учебе? В Академии меня не любили – не столько за рыжину, сколько за слишком прямолинейный характер. Выдающаяся рыжина всего лишь не позволяла недругам забыть обо мне. Да и не хотел я давать медику пищи для размышлений.

– Как ты оказался у Арвида на корабле? – спросил медик, почти у самого берега, когда я, расслабившись, словно завороженный вглядывался в синеву неба, в синеву моря, сливавшиеся воедино около горизонта. Вздрогнув от неожиданности я почувствовал, как, несмотря на раскаленный воздух вокруг, я начинаю покрываться мурашками словно от дыхания полярных ветров. – Ты его родственник?

– Ты спрашиваешь из праздного интереса, или это профессиональное? – вновь разозлившись подначил я медика.

Эгрив пожал плечами, неопределенно, как пожимал всегда. И было не совсем понятно, обиделся он на отповедь, разозлился или отступил, как отступали волны – бесстрастно, повинуясь им одним ведомому смыслу.

– Арвид – одиночка, – услышал я, спустя несколько секунд ответ. – Вольные торговцы предпочитают брать на дело если не собственных отпрысков, то, по крайней мере, ближайших родственников.

– Ты знаешь обычаи Раст-эн-Хейм, – вырвалось у меня непроизвольно. – И язык. Говоришь почти без акцента. С детства учил?

Эгрив рассмеялся.

– Нет. Довелось побывать в плену. Полтора месяца как проклятый вкалывал на рудниках Иллнуанари. А потом мне хватило ума сообразить, что если не сбегу в ближайшие пару дней, то сдохну через неделю.

– И пешком по звездам добрался до дома?

Медик, игнорируя насмешку, улыбнулся снова. Стянув через голову просторную тунику, он швырнул ее на шезлонг, обнажив торс. У левого плеча бронза загара была словно кислотой изъедена белесыми пятнами старых шрамов. Присмотревшись, я стиснул костяшки пальцев, узнавая метку каторжника. Страх ледяным прикосновением скользнул вдоль позвоночника.

Заметив мой взгляд, Эгрив усмехнулся.

– Пешком по звездам, – протянул он – нет, парень, я не Аюми. Назад вернуться мне помогли. Никогда до этого не думал, что буду благодарен контрабандистам, этим полупиратам-полуворам с Раст-эн-Хейм. Но надо отдать им должное.

Я покачал головой. Хотел я или, в историю с рудниками мне пришлось поверить. Но, вот за кого медик меня принимает, думая, что я способен взять на веру, будто за полтора месяца можно выучить язык и изучить обычаи?

– Зачем ты лжешь, Эгрив?

– А кто тебе сказал, что на Раст-эн-Хейм я пробыл недолго? – спросил мужчина, видимо, догадавшись, что меня смутило. – Путь домой не был ни быстрым, ни легким. На Раст-эн-Хейм я застрял на пару лет.

– Расскажешь?

Медик отрицательно покачал головой.

– Извини, но лучшей благодарностью тем, кто помогал мне, будет молчание.

Полностью раздевшись, Эгрив развернулся и, разбежавшись, ринулся навстречу волнам. Влетев в воду, поднял ворох брызг, нырнул под гребень волны, вынырнул и поплыл, рассекая сиявшую под солнечным светом поверхность моря сильными уверенными гребками. Да так, что мне захотелось последовать его примеру.

Не в силах противиться соблазну, я скинул тунику и огляделся. На пляже было совсем немного людей. Вдалеке группа парней резвилась в воде. Человек пять прятались в тени тентов. Кто-то был одет, кто-то разгуливал голышом, однако нагота не осуждалась и не привлекала к себе внимания. Попробовал бы кто-то в таком виде пройтись по Академии, – подумалось мне, – насмешек бы отхватил сполна. Однако я недолго боролся с сомнениями, и, раздевшись, подошел к воде.

Волны то накатывались на берег, то отступали назад. Море звало, играло, манило. Я сделал шаг в воду, позволив волне лизнуть ступни. Она отступила, я сделал шаг следом. Вода была теплой, ненамного прохладнее перегретого воздуха, но разгоряченному телу ее прикосновение дарило свежесть.

До этого момента я никогда не видел столько свободной, не скованной льдами воды, не знал ее прикосновений, однако тело само знало, что делать. Войдя в воду по пояс, я поплыл, совершенно так же как это делал Эгрив, чувствуя как вода, забирая усталость, дарит взамен звенящее ощущение невесомости.

Отплыв от берега, я перевернулся на спину и, щурясь от солнца, стал всматриваться в небеса. В моем сне синева была темнее и гуще, и по ней не плыли легкие белые облака, но качаясь на волнах, легко было представить полет, такой же как и в сказочном сне.

Вновь накатило ощущение страшной потери. "Я хочу узнать, что опасного прячется в твоем прошлом", – слова Элейджа всплыли из памяти. Зачем лгать? Мне и самому хотелось бы узнать, какое прошлое у меня украли.

Жаль, но ни на один из вопросов не ответит пустой флакон со смолистыми потеками на стенках. Не ответит и старая бумага. Раньше, чем я доберусь до Академии, и сумею задать хоть один вопрос Холере-Азизу, или ректору, или бухгалтерам, я буду схвачен. А в том, какой мне вынесут приговор, нет ни малейших сомнений. Впрочем, кто бы дал возможность вернуться.

Постаравшись отмахнуться от невеселых мыслей, я повернулся и, набрав как можно больше воздуха в легкие, нырнул, пытаясь достичь дна. Не получилось. Вынырнув, и отдышавшись, я неторопливо поплыл к берегу.

Вскоре на берег вышел и медик, расположился на шезлонге неподалеку, лениво сощурил глаза, всматриваясь в точку на горизонте, где небо посерело и стало то ли сиреневым, то ли свинцовым.

– Не понравилось море? – Эгрив спросил это не сразу, так что я даже не сразу понял что он обратился ко мне.

– Понравилось, – отозвался я, натягивая одежду.

Стоило выйти из воды, теплый воздух моментально высушил кожу, которая слегка зазудела от соли.

Улыбка вновь возникла на лице медика, но я так и не понял, мне ли она была адресована, потому что Элоэтти успел вновь устремить взгляд к горизонту.

– Гроза будет, – предупредил он, но, как ни странно, за мной не пошел.

Что же касается грозы....

Она пришла перед самым закатом, налетела внезапно, исхлестав тяжелый, дурманный воздух резкими порывами ветра, заставив каждый листок на деревьях встрепенуться и задрожать. Далекие еще раскаты грома напомнили о ворчании огромного потревоженного в берлоге зверя. Потом ослепительно белый жгут молнии ударил с неба, ослепив меня на несколько секунд. А потом еще один и еще...Запах озона на несколько минут перебил медовые ароматы цветов.

Этот острый, пронзительный запах щекотал обоняние. Упиваясь им, я стоял у окна и наблюдал, как последующие разряды не достигая земли, растекались по куполу силового поля, поднявшемуся над городком, и гасли не в состоянии никому причинить вреда.

Зато дождь крупными полновесными каплями, нескончаемым потоком лился на землю, охлаждая раскаленный воздух, смывая с деревьев пыль. И земля темнела, впитывая животворную влагу.

Стихия бушевала над островом больше часа, а все не мог оторваться от зрелища и отойти от окна. Когда гроза поутихла, небо было совсем темным, а в разрывы облаков таинственно подмигивали звезды.

Спать не хотелось. Свежесть, оставшаяся после грозы, действовала на меня опьяняюще. Хотелось пройтись по парку, постоять под разлохмаченными кронами все еще недовольно перешептывающихся деревьев.

Осторожно выглянув в коридор, я заметил сухопарую фигуру Элоэтти. Медик разговаривал с одним из коллег. Показалось, что он не позволит мне уйти или опять навяжет свое общество, а мне хотелось побыть одному.

Вернувшись в комнату, я выключил защитное поле и выбрался через окно в сад, лишь слегка поцарапавшись об куст. Наступив на сырую траву, тотчас намочил ноги. Не беда, обувь высохнет. Тело, привыкшее к серьезным нагрузкам, просило движения.

Выбравшись из зарослей на дорожку, я огляделся, пытаясь угадать, не наблюдает ли кто за мной и припустил прочь, что было сил. Я бежал, куда глядят глаза, особо не выбирая направления.

Я несся по засыпающему городку с невысокими белыми одно и двухэтажными зданиями, утопающими в садах, мимо причала, около которого покачивались на волнах несколько катеров, и дальше, вдоль берега по самой кромке прибоя.

Ветер унес разлохмаченные остатки туч, небо было чистым и ясным. Даже в выстуженном воздухе Лидари, в Академии я не видел настолько ярких звезд и настолько поражающего воображение небосвода.

Меня учили, что в условиях развитого промышленного производства невозможно сохранить в первозданном виде чистоту и прозрачность атмосферы. Ирдал же считался одним из промышленных центров Лиги. Я даже засомневался, на Ирдале я или нет, ведь от Стратегов можно ожидать чего угодно. Мне вспомнились уроки, сами собой всплыли в памяти звездные карты, положение системы относительно центра Галактики и других звезд. И я понял, что вне всяких сомнений, это был Ирдал. Более того, сориентировавшись, я определил, что нахожусь в северном полушарии планеты, в ее тропическом поясе.

Остановившись, я запрокинул голову, пытаясь отыскать взглядом Лидари, которая должна была находиться почти в зените. Конечно, не удалось, да и глупость это несусветная – надеяться разглядеть мелкую звездочку с расстояния в сотни световых лет. Но мне безумно хотелось попасть домой, в единственный мир, который я знал.

Неожиданно до меня донеслись смех и голоса, и звук перебираемых умелой рукой струн. Застыв, я жадно вслушивался в оказавшуюся до боли знакомой мелодию, и голос, на чужом языке певший знакомую песню о борьбе, надежде и доме. И о бесконечно-долгой дороге к дому.

Это какое-то наваждение, – думалось мне. Именно этот смысл, и именно эта мелодия запали мне в душу... давно. То было мое первое – и самое яркое, четкое воспоминание в жизни, именно с него началась моя жизнь...

...Серые стены казармы. Группа старшекурсников, ожидавших дня, когда агенты Гильдий будут допущены в Академию для вербовки новых пилотов, собралась в кружок возле певца – такого же, как и они, выпускника. Парень пел, аккомпанируя себе на чудном инструменте. Мне даже показалось, что он не справится с ним, запутается в струнах, которых было куда больше, чем пальцев.

Курсант пел, остальные молчали, жадно ловя каждый звук. Да и я, застыв, не в состоянии отлепиться от дверного проема, жадно вслушивался в слова, которые что-то разбудили во мне.

Допев, курсант отложил инструмент в сторону, поднял голову и уставился на меня.

– Ну и рыжий, – удивленно выдохнул он. – Мать моя, женщина, рыжий! Опаленыш, ты, часом, не внук Ареттару?

Он говорил что-то еще, но я не слушал. Кровь прилила к щекам, и смутившись собственной рыжины, я развернулся и побежал, а вослед мне неслись и свист, и смех, и улюлюканье...

И вот снова, как в тот самый день, мелодия задела меня за живое, и голос – другой, не тот, что я помнил, а более высокий и чистый, заставил поверить что, несмотря на беды, несмотря на то, что я не знаю где мой дом, я обязательно до него доберусь и остановлюсь только тогда, когда перешагну порог. Что я найду свой дом. Обязательно, непременно найду.

Прикусив губу, чтоб сдержать слезы, раненый воспоминанием, я развернулся и побежал прочь, совершенно так же как в детстве. Я не хотел оказаться замеченным. Не хватало, чтобы вослед понеслось "гляньте, а тут чужак". И тот же смех. И свист. И улюлюканье.

Я бежал по заснувшему, притихшему острову, летел, сам не зная – куда, и лишь с рассветом вернулся к госпиталю. Посмотрев на парадный вход, поежился, словно от холода. Мне все еще не хотелось попадаться никому на глаза.

Отыскав взглядом окно с росшим под ним кустом, не подернутое дымкой активированного силового поля, подумал, что не составит труда вернуться, так же как и ушел: окно невысоко от земли, мне не составит труда в него влезть.

Я подошел к окну, уцепился за пластик подоконника, подтянулся. Всего пара секунд и я в комнате. Осталось восстановить поле. Сделав это, я обернулся и почувствовал, как от стыда начинают гореть щеки, уши, все лицо, шея....

У самого входа в палату, расположившись на одном из стульев и закинув ноги на другой, сидел Эгрив Элоэтти и с совершенно непонятным выражением на лице следил за каждым моим движением.

– Так и знал, что вернешься ты тоже через окно, – обронил он, поднимаясь на ноги. – Но не ждал, что уйдешь, не предупредив.

– Что вы здесь делаете? – Взвился было я, но медик не обратил на мой гнев никакого внимания. Отмахнувшись от слов рукой, посмотрел сверху вниз и произнес:

– Я зашел сказать, что Арвид проснулся

Давно?

Больше всего мне хотелось спросить это вслух. Но я не посмел. У медика был такой уничижительный, если не сказать презрительный взгляд, что я не решился.

Эгрив пожал плечами и вышел, оставив меня в растерянности смотреть, как смыкаются дверцы за его спиной. Страх холодной змеей скользнул по позвоночнику. Мальчишка! На самом деле мальчишка! Это же нужно было так облажаться! Ну и где гарантии, что пока я носился по острову, Элоэтти не доложил шефу о побеге, что за этим не последовал приказ задержать меня и вновь приставить охрану? Где гарантии, что никто не восстановил блокировку на двери?

"Но на окне-то ты поле восстановил сам", – слабо шепнула надежда. Только вот кто разберет этих Стратегов? Скрипнув зубами, я направился к дверям. Не выпустят, так не выпустят. Но нужно же убедиться.

Дверцы, как ни в чем не бывало, ушли в пазы, а я вновь почувствовал себя идиотом. Демонстрируют чистоту намерений? Или шеф еще не успел отдать приказ вновь посадить меня под замок?

Элоэтти не было видно, но его голос был слышен. Кажется, отчитывал кого-то из подчиненных – если это не спектакль, разыгрываемый по нотам лично для меня. Не став слушать, о чем они спорят, я поспешил в крыло, где держали Арвида.

Дважды побывав у дверей его палаты, я знал, что найду дорогу и без провожатых. Добравшись, я на пару секунд застыл у двери, пригладил пятерней растрепавшиеся волосы, пожалев, что давно не стригся. Отрастая, волосы начинали виться, мне это совсем не нравилось: такую шевелюру не привести в приличный вид парой легких движений.

Дали небесные! Да о чем, я собственно, думаю!

Решившись, я подошел к дверям, которые разошлись в стороны при приближении, и вошел в комнату.

Около Арвида хлопотала медичка. Ее огненные локоны выбивались из-под шапочки, падали на плечи. Одежда подчеркивала их рыжий цвет, и как-то по-особенному сидела на ней. Словно это была не униформа медика, а наряд, специально разработанный для соблазнения мужчин.

Женщина поправила кибердиагност на руке Эль-Эмрана, заправила в него несколько ампул и, кивнув мне словно хорошему знакомому, вышла из комнаты.

Избегая смотреть на меня, Арвид пялился в потолок.

– Стажер... Не сбежал, стало быть. – Голос Арвида прозвучал напряженно и хрипло, так, словно он был недоволен моим приходом. – Однако, долго же ты добирался.

Значит, Эгрив действительно мог просто ожидать меня в комнате. Дали небесные! Вот уж воистину, не повезло. Арвид был раздражен моим промедлением, хотя нет, он был попросту зол.

– Господин Эль-Эмрана, – как ни старался я, а голос дрогнул. – Простите, что заставил ждать.

На мгновение торговец отвлекся от созерцания потолка, посмотрел на меня, скривился.

– Дальше, – скомандовал он, отведя взгляд. – И по существу. Что тебе нужно?

Торговец отмахнулся от моих извинений, даже не соизволив заметить их. Дали небесные, он что, даже не догадывается, где мы находимся? Думает, что мы на территории Торгового Союза? Может ли такое быть?

– Арвид, – потерянно прошептал я. – Мы в Лиге, на Ирдале, на базе Стратегов.

– Знаю.

Не ответ, констатация факта. Он действительно знает. Ох, я идиот! Ладони внезапно вспотели, дыхание сбилось. Разумеется, Арвид все знает. Не может не знать.

– Вы работаете на Стратегов, ведете с ними дела? А мадам Арима, кто она?

Торговец внезапно приподнялся на локте, пронзил меня острым взглядом.

– А ты кто такой, чтоб я отчитывался перед тобою, щенок? – выпалил он со злостью. – Не потерялся, не отстал – очень хорошо, считай, что я оценил и зачислил тебе на счет бонусы. А теперь сделай для меня еще немного – заткнись и постарайся, чтобы я до самого отлета с Ирдала тебя больше не видел? Понял? Пошел отсюда!

Кровь бросилась мне в лицо. Несколько секунд я ошалело смотрел на торговца, чувствуя, как последняя из надежд рушится. Если бы он захотел... если бы он согласился свидетельствовать перед судом, что на Лидари я схватился за оружие, согласно его приказу, возможно, это приняли бы во внимание. Нет, это ничего не гарантировало, но хоть какая-то надежда, а вот теперь на это не стоит даже рассчитывать.

Тихий голос гордости заставил меня уйти, пока торговец не заметил навернувшихся на глаза слез.

Весь этот бешеный день я старался гнать от себя тягостные мысли, я надеялся на чудо. На то, что не ошибся, и что одним из мотивов того, что Эль-Эмрана предложил мне подписать с ним контракт, было сочувствие. Вот, идиот, размечтался! Навыдумывал невесть чего. Не было никакого сочувствия. Неизвестный мне расчет был. И сейчас Эль-Эмрана предельно ясно показал, где мое место. Все тревоги, сомнения, надежды не значили для этого человека ровным счетом ничего. Ноль. Пустота. Зеро.

Небольшая сумма в конце месяца на карманные расходы. Питание, одежда, жилье. А я купился! Не смог уйти. Мне казалось, что если последую совету начпорта, это будет настоящим предательством. Забыв обо всем на свете, я полез спасать этого мерзавца, надеясь. А на что надеясь?

Бывшие для меня еще вчера правильными, собственные решения оказались ужасной глупостью.

Вот тебе и твои идеалы, рыжий! Досыта наелся? – высунула ядовитое жало случайная мысль. – Или нужно добавить?