Текст книги "Играя с судьбой (СИ)"

Автор книги: Капитан Немо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Рокше открыл глаза, уставившись сквозь меня затуманенным взглядом – минута, час? Внутренние часы сбоили. Вполне могли бы пройти и сутки. Да и кроме чувства времени во мне словно что-то изменилось – одно появилось, другое сгорело, но я не мог определиться с тем, что именно, вот только было неуютно и где-то глубоко, словно голодом – сосала пустота.

Со страхом и изумлением смотрел я на Рокше – видок у него был еще тот. Нет, не как у воробья после драки. Глаза у моего рыжего были потерянными, и взгляд – с сумасшедшинкой. А напряжение в лице... Таким я его еще не видел.

Словно ледяной водой окатило внезапным страхом – не тронулся ли парень рассудком. Слышал я о случаях, когда после встречи с высокородными люди сходили с ума. Чужая власть, ломавшая волю, сжигала и разум юных упрямцев... Таких же, как мой рыжий.

Сев на кровать рядом, я смотрел, внутренне замерзая от страха, боясь даже пытаться заговорить. Так и сидел, пока он не заговорил сам. Точнее – пока чуть слышно не выругался, схватившись руками за виски, словно у него раскалывалась голова. Вот тогда я протянул руку и притянул парня к себе. Сам не знаю, для чего это сделал, знал же что зыркало мой – тот еще недотрога. Просто не мог и дальше сидеть спокойно, играя в непричастность. Как совсем чужой человек.

Против всех ожиданий парень из-под моей руки вывернуться даже не попытался. Наоборот – вцепился в меня совершенно отчаянно, ткнулся лбом и застыл. Только плечи дрожали – мелко, и от чужого дыхания и слез мне стало тепло.

– Рыжий, ты чего? – проговорил я ошеломленно.

Рокше попытался мотнуть головой – все так же без слов, не отрываясь. Получилось – словно боднул. Как-то совершенно по-детски это у него получилось. А я замер: словно подменили мне пилота. Где тот еж, к которому я успел привыкнуть? Где его колючки? Додумывать я побоялся... провел ладонью по голове Рокше, пытаясь утешить. Промолчал – слова были бы лишними. Да и не мог я найти ни одного подходящего слова.

Несколько минут так и прошло – в тишине, которую нарушали лишь звуки дыхания да шорох дождя за стеклом. Несколько минут, пока мальчишка не взял себя в руки, не отстранился, не вытер покрасневшие глаза ладонью – я сидел, пытаясь собрать воедино грозящую растрескаться в осколки собственную душу: боясь даже вздохнуть лишний раз.

А рыжий подвинулся, опустил ноги на пол.

– Прости меня, – произнес виновато, потом вздохнул, сплел пальцы в замок, и уставился на них, будто век не видел.

– За то, что попался? Со всеми бывает. Забудь.

Рокше мотнул головой – так же как прежде, упрямо.

– Ты влип из-за меня. Сам пошел в ловушку, за мной. Не спорь, это ведь так.

– Великое дело...

Я попытался отшутиться; но не удалось – рыжий глядел на меня зареванными глазищами, и выглядело это... странно – словно ему больно смотреть прямо в лицо и он бы рад отвести взгляд. А еще у него покраснели щеки, лоб, уши....

– Я думал, ты сбежишь, – он заставил себя сказать это и отвернулся, потом встал на ноги, неслышным шагом отошел к окну, у которого застыл, глядя на потоки воды. И нова молчал. А я наконец-то понял, куда делись его иголки – он колол своими колючками себя. И совершенно напрасно. Здраво, собственно, он рассуждал, не ожидая от меня помощи.

Пару месяцев назад оно так бы и было. Не сейчас. Пару месяцев назад я и представить себе не мог, что наемный пилот, мальчишка может стать для меня чем-то настолько важным, что я наплюю на намек Олая Атома. Но не признаваться же в этом?

Вместо того чтобы оставить парня в покое, я подошел к нему, положил руку на плечо.

– Хватит себя грызть, – это было все, что я мог сказать.

Сказать бы больше, но язык словно прилип к гортани. Немыслимо признаться в своих старых планах, как и в том, что давно отказался от них. Врать и изворачиваться ужом не хотелось. Не хотелось, пусть даже нечаянно, напомнить, что еще недавно на Ирдале он сыпал упреками, и подозрения его были совсем не надуманы. Казалось, он только начал не подчиняться, как нанимателю, не выполнять приказы – доверять мне, и его доверие оказалось – внезапно – ценным. Ради него можно было расшибиться в лепешку. Ради этого можно было послать в бездну Олая.

Вспомнив о старике, я внезапно вздрогнул, – в один момент голова просветлела и заработала. Не приведи судьба, он узнает о допросе. Нельзя ни идти к Атому с предупреждением, ни подавать жалобу на самоуправство Иллнуанари. Если он узнает о провидческих догадках Эльяны – у него появится искушение убрать меня. И ни одна душа в мире не поверит в то, что на допросе мне удалось соврать высокородному. Что меня спрашивали, но я устоял. Подумают – лгу, чтобы вывернуться и сохранить себе жизнь. Правде не поверят, ни за что не поверят. Убьют. А уберут меня – ничто не помешает ради перестраховки заодно уничтожить и рыжего.

Я стиснул зубы. Никогда еще против меня не оборачивался весь мир разом. Были враги. Были те, на кого я работал; пусть не друзья, но хоть отчасти – единомышленники. И вот, в один миг мне стало не на кого положиться. Только на себя самого, да еще на Рокше. И только тень надежды, что Судьба еще не наигралась мною и какая-нибудь случайность подкинет шанс.

Сердце отчаянно забилось в груди – бежать нужно: бросить все, и бежать. С трудом я подавил этот панический импульс. Я отпустил плечо рыжего, облизнул губы, чувствуя вяжущую сухость во рту. Мне нужно было выпить, несмотря на неудовольствие Рокше. Но лучше быть пьяным, чем дрожать от страха. Может, хоть голова заработает.

Я дошел до гостиной, взял почтую бутыль со стола, взглянул на нее на просвет, откупорил и... у меня пропало всякое желание надираться. Вместо легкого цветочного аромата в нос шибануло вонью. Видимо кто-то из наемников Анамгимара, вдоволь отхлебнув форэтминского, не смог не напакостить по мелкому.

Бутыль полетела в мусор, а я принялся расхаживать по комнатам, уделяя пристальное внимание мелочам. Меньше чем через пять минут я был уверен, что в номере устроили обыск: не так, как мне было удобно лежали подушки на диване; трогали и картины, видимо, искали тайник, чья-то рука смахнула с рамы пыль: еще вчера я хотел отчитать прислугу за небрежность уборки.

Пройдясь по комнатам, отметил, что люди Анамгимара совали свои любопытные носы всюду: с равным усердием изучали и записи в инфосистеме и качество нижнего белья, лежавшего в шкафу. Более того, Катаки с подручными сумели обнаружить и вскрыть оба тайника. К счастью, ни в одном ничего предосудительного не было. Единственная вещь, которая могла бы послужить компроматом – послание Элейджа – покинула номер еще ночью.

Повезло? Повезло....

Если бы она попала в руки наемников Анамгимара, выкрутиться бы нам не удалось. А вот высокородный бы был заинтригован тем, как мне удалось соврать на допросе.

Везение было запредельным. Невероятным. И все же...

Прикрыв глаза, я попытался вспомнить вновь сумерки и белеющее в темноте лицо, звуки шагов охранника, каплями взрывающие реальность.

Как это могло быть? Как? И почему я раньше не был озабочен мыслью, о том, что стал слишком опасным свидетелем?

Как во сне я вспоминал – шепот Фори, руку на своей руке. Снова проживал бесконечные дни заключения. Вновь казалось – дни, проведенные в госпитале, мне только грезились. Что было истиной, что наваждением – не разобрать. Но ведь так не бывает – дважды, по-разному, прожить одно и то же время в разных условиях. И помнить так отчетливо – до вкуса слез на губах. Наваждение...

Спросить бы рыжего о чем во время допроса думал он. Так ли было с ним, или все же иначе. И был ли наш с ним разговор во время грозы, в беседке над морем. Сулил ли я ему чего? Или не спрашивая его мнения, силком потащил за собой на Рэну?

А ведь он и по-рэански чудесно говорит, этот золотой мальчик – дошло до меня вдруг: словно в темную комнату внесли фонарь, так отчетливо это высветилось.

Рыжий свободно владеет чужим языком, и изъясняется на нем, пожалуй, ничуть не хуже чем на языке Раст-эн-Хейм. Среди торговцев совершенное владение рэанским демонстрировал один Олай Атом. Я понимал все, что мне говорилось, но в произношении, пожалуй, был несколько неуклюж. А Рокше говорил на этом языке так же легко, как сами рэане.

Дали небесные! Да почему я позволяю себе думать о каких-то незначительных мелочах? Чем я занимаюсь, вместо того, чтобы паковать чемоданы и думать, как переиграть Эльяну! Не поверю, что тот не попытается меня уничтожить. Так или иначе – он решит посчитаться и за камень и за то, что я стал свидетелем его позора.

Но против своей воли сконцентрироваться на этой мысли я не мог. С опозданием до меня дошло: после допроса рыжий непроизвольно перешел на сложнейший для торговцев язык, и говорил на нем немыслимо правильно для новичка, который только приступил к изучению.

Похоже, выеденного яйца не стоили все мои догадки о прошлом Рокше. Стоило только собрать, построить логическую цепочку, как она рассыпалась – в пыль, в труху, в прах. Начинай сначала. А ведь я обещал рыжему... Неважно – в реальности или во сне, но я ему обещал докопаться до разгадки. И приложу все силы, чтобы выполнить обещанное. Вот только бы выбраться из капкана.

В раздражении я ударил в обитую шелком стену, пытаясь мысленно ехидничать над самим собой – а нечего было разбрасываться словами, обещать то, чего сделать не в силах. И нечего строить из себя супермена. Ты ведь напуган, Арвид, у тебя поджилки трясутся. Ты потому только и прячешься – за мешаниной из обрывков воспоминаний, чувств, мыслей. Лишь бы не думать о страшном. Все ты заметил своим тренированным взглядом. Все, без исключения. Враги не глупее тебя – и ты у них как на ладони – вон они, камеры, словно мелкие насекомые переползают осторожненько с места на место. Плачь, шипи, плюйся ядом, а только заметят приготовления к бегству и пресекут, снова спросят: "куда же вы это собрались, господин Эль-Эмрана".

А сегодня назначена встреча с Фори. Лишь бы не пришла! Вот думал ли, что буду молить Судьбу о таком? Что лишь бы не пришла и не подставилась...

Я уставился на медленно передвигавшегося "жучка", словно впервые его увидел. Это было ошибкой. Не нужно было позволять заподозрить, что я знаю о слежке. Делать вид, что его не заметил – поздно. Начну отводить глаза – подумают, что я испугался, или что мне есть что скрывать. Поэтому я протянул руку и поймал камеру в ладонь.

Дальнейшее происходило как в тумане – я вызвал обслугу, поднял на уши службы безопасности, тыкал им в лицо "жучком" и орал как обворованный, упирая на то, что хлеб мой – информация. Грозил обращением в Совет Гильдий. Так, что даже рыжий вышел из спальни и взглянул на меня с интересом. Я выслушивал извинения, смотрел, как парни из службы безопасности обследуют номер, но все это происходило как во сне. Я молился – Судьбе ли, Вселенной ли об одном... зная, что мне придется доложить об этом Атому, я молился о том, чтобы он не понял сразу, насколько я вляпался. Пристальное внимание "Иллнуанари" связало мне руки, вынуждая действовать против самого себя.

А судьба мне все же дала отсрочку: ту, которой я не хотел. Пол заплясал под ногами, когда направляясь к выходу, я увидел Фориэ. Она стояла возле дверей, смотрела с немым удивлением на суету, царившую в номере.

– Арвид?

Женщина шагнула ко мне, и совершенно неважно стало, кто и что обо мне подумает. Зачем нужно было куда-то идти, с кем говорить, о чем беспокоиться – все это вышибло из головы. Ее явление было сильнее зелья, подмешанного в вино, неотвратимей власти высокородного. Остановившись, я смотрел на нее и тонул в глазах; и сознание плыло. Стеснение в груди – словно вогнанный под ребра кинжал: я не мог глубоко вздохнуть, дыхание перехватывало от того, как она на меня смотрела. С тревогой и нежностью.

– Что у тебя творится?

Ее беспокойство было настоящим, вопрос – не только данью вежливости, и это заставило меня собраться с силами, ответить, как ни в чем не бывало:

– Продолжение истории, начавшейся на Лидари. Эльяне не дает покоя, что от него ушел камушек.

Кажется, мне даже улыбнуться удалось ненатужно – так не хотелось ее пугать. Но Фори все равно напряглась, взгляд стал тревожным. Я шагнул к ней, обнял: не смог не обнять. Стоило вдохнуть запах ее – унесло все мысли. Я и чувствовать мог только одно – притяжение, которому невозможно противиться. Сердце билось в горле, шумело тяжелым штормовым прибоем в ушах. Новый морок смыл послевкусие прежнего – вновь я чувствовал себя живым, так же как всего несколько минут назад ощущал себя приговоренным к смерти, практически – погребенным заживо. Чувства обострились. И неожиданно, внезапно, вдруг, ударом молнии в темечко озарило – у меня есть шанс.

Пусть он ненадежен, как ненадежны улыбки ветреной Судьбы. Пусть этот шанс может оказаться обманкой. Но я должен попытаться, обязан рискнуть. Ради того, чтобы однажды вернуться, и больше не покидать ее никогда.

Что за безумие это? Что за наслаждение, поймав ее ладонь, целовать осторожно, один за другим пальцы, обжигать жарким дыханьем запястье. С ума сходить от ее близости, и замечать как каким-то чудесным образом в сознании, словно морозный узор на стекле, словно бы сам по себе рождается план.

Будет, будет несколько секунд этим вечером, когда все глаза будут направлены не на меня.

Игра. Вот что притянет все взгляды. Событие редкое. Невероятное. Мы стали слишком рациональны, чтобы решиться вручить себя – настоящее, будущее – воле случая. Мы сомневаемся в предопределенности. Мы пытаемся обуздать силу, что несет нас подобно океанской волне. Отдаться ей – фигушки. Слишком... страшно. Пока есть лодка, мы предпочитаем доверять парусу. Но посмотреть на безумца, вручившего себя этой стихии, не откажется ни один: мы рациональны, но недостаточно, чтобы вовсе не обращать внимания на знаки.

Пока все взгляды прикованы к игрокам – тогда и нужно бежать, но главное – не позволить никому заподозрить, что я срываюсь в бега. Пусть ждут. Пусть думают, что я где-то в здании. Пусть вынюхивают. Пусть ищут. Мне бы выиграть хоть несколько минут. Эти минуты могут обернуться часами, на которую отстанет погоня, впоследствии сложившись в годы жизни.

Я улыбнулся, отпуская руку Фори, понимая, что мне мало этой зацелованной ладони. Хотелось сграбастать эту женщину в охапку, прижать к себе: всему миру, и ей самой доказывая, что она – моя. Что иначе и быть не может.

И осекся, почувствовав взгляд спутницы Фори. В нескольких шагах от меня стояла невысокая девушка – рыжая, тонкая, глазастая. С удивлением я узнал в ней наследницу Аториса Ордо. И еще шире распахнул глаза – портреты не врали. А если взять на веру слова Атома – она была поразительно похожа на своего деда. И эта форма носа и скул, и сам, огнем полыхавший оттенок локонов и даже прищур с ехидцей – Ареттаровский, лисий.

Она была худенькой, эта девочка – стройной, тонкокостной и... сильной. Сила угадывалась в каждом шаге, в каждом движении и самом случайном жесте. В осанке и походке. В каждом взгляде. Обычный человек просто не способен двигаться и смотреть так, как делает это воин.

Осмыслив это, я невольно почувствовал, как мурашки побежали по коже, и, заметив, что невольно, из-за разницы в росте я смотрел на нее сверху вниз, смутился. Сделав шаг, склонился в поклоне – словно перед высокородной. Выдохнул, распрямляясь:

– Чему обязан честью?

Девушка вздохнула, обвела взглядом бардак, царящий в номере.

– Я хотела получить у вас консультацию, господин Эль-Эмрана.

Отказать ей было проще простого. Достаточно лишь назвать цену за услуги. Кем бы эта девочка ни была – она не сумеет расплатиться. Она вынуждена будет уйти. Сама. Но вместо этого я заговорил как можно мягче:

– Сейчас? Не могу. Несмотря на все принятые меры предосторожности, мой номер нашпиговали следящей техникой. Я бы предложил вам обратиться с вашим вопросом чуть позже

Лия означила улыбку, пытаясь скрыть раздражение.

– К сожалению, я не могу позволить себе долгого ожидания.

Вот к чему мне было изображать вежливость? Зачем? Чтобы случайно заметить как она, словно дикая кошка, пыталась прожечь меня взглядом?

– Арвид, завтра вопрос перестанет быть актуальным, – вмешалась Фориэ.

Я чуть не заскрипел зубами, услышав и тревогу, и мольбу в ее голосе. Одно дело – отказать посторонней для меня девушке, несмотря на ее положение и статус в обществе – я ничем ей не обязан, но отказать Фори немыслимо. Мадам Арима, вряд ли понимая это, выкручивала мне руки.

Я мотнул головой, перевел взгляд с одной посетительницы на другую, сглотнул комок в горле.

– Не могу, – произнес твердо.

– Ну а помочь мне увидеться с Да-Деганом вы можете? – спросила девушка уже мягче.

– До Игры? – уточнил я, чувствуя, что начинаю злиться. Посетительницам не было дела до меня и моих проблем. Им было все равно, что происходит, а занимала их судьба альбиноса и только его.

– До игры, – подтвердила мои подозрения Фориэ.

– Нет, – отрезал я. – И даже пытаться не советую.

Мадам Арима нахмурила брови, и словно наколола меня как бабочку на острие своего взгляда.

– Правила есть правила, – заикнулся я, но она подошла ближе, поймала мою руку, заглянула в глаза, проговорила:

– А не могли бы вы поподробнее объяснить их нам?

Наверное, мне бы стоило разгневаться, выставить вон и Фориэ и ее спутницу, но разозлиться на нее не получалось, как и найти формального повода для отказа. А еще – это было сентиментально и глупо – но не хотелось грубостью вновь отталкивать ее от себя. Слишком дорого мне досталось ее доверие.

Чувствуя себя словно попавшая на крючок рыба, я кивнул Фори. Заметил только:

– Объясню, если вы составите мне компанию за ужином.

Чуть позже, мы вчетвером сидели в отдельном кабинете ресторана – и хоть это было не лучшее место для обсуждения каких-либо вопросов, все же в этот вечер оно было предпочтительнее моего номера.

Я полагал ужин в обществе симпатичных женщин выйдет приятнее нелегкого разговора с Олаем Атомом, но первая же фраза Фориэ развеяла все иллюзии.

– Арвид, вы говорили, у Игры строгие правила, – произнесла женщина, глядя мне в лицо. – И что ни один из торговцев не решится их нарушить.

– Так и есть, мадам...

Так и есть, точнее – так было. Глядя в лицо Фори, я понимал, что в какой-то миг все изменилось. Я только ждал подтверждения. И оно пришло:

– Корхида заручился поддержкой Анамгимара Эльяны, пообещавшего поставить к столу заинтересованного в выигрыше генерала крупье.

Губы сами собой скривились – вот ведь гадость. Подобный финт не прошел бы на Раст-эн-Хейм. Но, оказалось, я слишком многого ждал от рэан. А ведь для них поединок с Судьбой – игра не отличимая от множества других. Рэанину и в голову не придет, что подыгрышем одной из сторон можно накликать беду на свою голову. Рэанина не смутит то, что жителей Торгового Союза может привести в ужас.

Я не удивлялся уже тому, что Анамгимар обещал генералу содействие. Что против высокородного идти, что против Судьбы – невелика, собственно, разница. Разве что высокородный – вот он, из плоти и крови. А Судьба – а что Судьба? Она не более зрима, чем порыв ветра.

Вздохнув, я перевел взгляд с Фориэ на Лию, в задумчивости крутившую в руках салфетку. Она заметила взгляд, положила узкие ладони на стол, посмотрела на меня внимательно, даже жадно.

А глаза у девчонки тоже Ареттаровские, светлые – подумалось внезапно и вдруг – в ней почти не видно эрмийской крови. Даром что сам Аторис – типичнейший воин...

– Как можно помешать генералу? – спросила девушка. – Я не прошу подыграть Да-Дегану. Но хотя бы соблюдения правил я могу добиться?

Кажется, у меня дернулся уголок рта. Не будь со мной рыжего, я бы вмешался. Не будь одним из игроков высокородный, я бы вмешался. Необходимо было вмешаться, но заставить себя сделать это не мог. Нельзя, нельзя мне сегодня привлекать всеобщее внимание, быть у всех на виду. Мне бежать нужно!

Пронзительный взгляд девушки жег лицо. Опустив взгляд, я смотрел в тарелку, пытаясь найти решение, перебирая в памяти все, что знал об Игре. И решение нашлось – само собой всплыло из памяти:

– Вообще-то крупье можно заменить.

– Попросить этого у арбитра? – выдохнула Лия.

Покачав головой, я снова вздохнул.

– Арбитрами назначены Анамгимар и Гайдуни Элхас. На что способен Анамгимар вы уже знаете. Просить его собираетесь?

Фориэ тихо выругалась. Краем глаза я заметил, как негодующе на меня глядел Рокше. Вздохнув, я посмотрел прямо в лицо Лии.

– Нужно не просить. Требовать. И желательно при свидетелях, перед самой Игрой.

– А где гарантия, что и второй крупье не окажется подкуплен? – выдохнула мадам Арима. – Арвид, ведь нет никаких гарантий...

– Гарантии есть, мадам. Любой аристократ – хоть торговец, хоть рэанин может занять место крупье. Дочь господина Ордо – в том числе.

– Лию могут обвинить в том, что она заинтересована в подыгрыше. Может, вы?

Несмотря на умоляющий взгляд Фориэ, я покачал головой.

– Мадам, у меня неприятности. Серьезные. Мне нельзя быть сегодня на виду. Нельзя привлекать внимания. Я вляпался по самые уши. Вы же видели, что творится в номере. Что же касается вашей проблемы – никто из торговцев наследницу Ордо не посмеет ни в чем обвинить. Даже Анамгимар. Всем известно, что она карт в руках не держала – она не заходит в казино, не поддерживает игроков, тем более не играет сама. Мотив, говорите? А без мотива никто в Игру не полезет. Привлечь к себе внимание Судьбы, стать проводником ее воли – только проводником – на это дерзнет не каждый. Я бы, может, решился.... Но обстоятельства против. Простите.

Жалобно звякнуло стекло, задетое серебром столовых приборов, а мне вновь стало тоскливо. Я не мог есть, не мог пить. Безразличны были и отменно приготовленные блюда и элегантность сервировки. Все тлен, все прах. Все потому что на лице Фориэ я прочел промелькнувшее выражение разочарования. Мадам отвернулась от меня, внимательно посмотрела на рыжего.

– Что у вас происходит? – спросила тихо.

– Анамгимар взялся мстить за потерянный камушек, – процедил мальчишка.

Фориэ вновь обернулась ко мне, заглянула в лицо, спросила растерянно:

– Как же так? Ты говорил, не будет камня, ему и цепляться к тебе ему будет не из-за чего?

– Ошибся, с кем не бывает.

И вновь мадам быстрым взглядом уколола рыжего, потом меня.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Не лезьте вы в это, – вырвалось у меня. Вздохнув, я постарался взять себя в руки, продолжив чуть спокойнее. – Я как-нибудь выкручусь. Мы с Рокше выкрутимся. Не первый раз я попадаю в передряги. Удеру, отсижусь где-нибудь. Как-нибудь все наладится, мадам. Я только об одном прошу – вы сами не рискуйте понапрасну, не выходите из дома без охраны, берегите себя. Анамгимар, эта дрянь, может подослать убийц за одно то, что вы помогали мне – с него станется мстить даже женщине.

Я замолчал и вновь отвел взгляд – смотреть на нее было нестерпимо больно. А еще я боялся вопросов. Любых. Но она словно бы поняла. Промолчала. Услышав шелест шелка, я вновь поднял голову – Фори поднялась из-за стола, кивнула:

– Приму к сведению. Спасибо за все. Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся, Арвид. И удачи вам.

Следом встала и Лия. В растерянности я смотрел, как они удаляются, но не мог больше выдавить из себя ни слова. Накатило одним моментом опустошение, словно меня высосали досуха. Даже тело казалось чужим. Подумалось – сентиментально, невпопад что должно быть Фориэ унесла с собой мою душу. Приколола словно брошь к платью и унесла, не оставив ни надежд, ни желания жить, ни цели, ради которой можно барахтаться. Все что осталось моего – оболочка, такая же безжизненная, как сброшенная при линьке змеиная кожа.

И все же, когда она остановилась в дверях и посмотрела на меня, сердце подпрыгнуло в груди, чуть не выломав ребра. Словно мальчишка, я поднялся и устремился к ней – в пару секунд преодолев разделявшее нас расстояние, не удержавшись, прижал ее к груди, что бы услышать в ответ на признание в любви вместо сухого, официального тихое и теплое:

– Береги себя, Арвид.