Текст книги "P.S. Я люблю тебя (СИ)"

Автор книги: jeevass-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Непременно, – ответил Рассиэль, также натянуто улыбаясь.

***

Перистые облака, застилающие небо, лениво тянулись на восток, сплетаясь вместе и создавая причудливые формы. Хибари лежал на крыше, закрыв глаза и закинув руки за голову.

– И что теперь? – тихо спросила Адельхельд, сидя рядом. – Всё закончилось.

– Шутишь? – ответил Кёя, приоткрыв глаз. – Всё только начинается.

– Может, ты и прав, но почему мне так грустно? – девушка перевела взгляд в небо, глубоко вздохнув.

– Радуйся, – ухмыльнулся брюнет. – Мы начинаем новую жизнь. Не всё же время быть здесь. Пора что-то менять.

– Как же ты сможешь без службы матушке Дисциплине в университете? – насмешливо спросила Адель, усмехнувшись.

– Даже не знаю, – пожал плечами Хабари. – Это занятие уже настолько приросло ко мне, что я теперь без него никуда. Сложно сказать, нравится ли мне то, что вошло в привычку. Ты ведь тоже состоишь в комитете. Ответь на свой вопрос сама.

– Конечно нет, – улыбнулась Адель. – Комитет Ликвидации был создан для того, чтобы я смогла бросить тебе вызов. Я ещё не знала, что всё закончится так.

– Я так и знал, – довольно сказал Кёя, посмотрев на девушку. – Ты сразу мне не понравилась. Я ждал от тебя чего-то такого.

– Какая ирония, – ухмыльнулась Адель. – Два врага стали не только друзьями, но и одним целым.

– Я слышал, противоположности притягиваются, – сказал Хибари, садясь. – Как думаешь, это про нас?

– Конечно, – улыбнулась Судзуки, обняв парня со спины. – Я думаю, это правда.

– Может быть, – погладив девушку по руке, кивнул Кёя.

В округе повисла тишина, нарушаемая лишь шумом от дороги и щебетом птиц. Не успели бывшие одноклассники продолжить разговор, как на их телефоны пришли смс-сообщения.

– Ты тоже видишь это? – спросил, обернувшись, брюнет.

– Да, – девушка не смогла сдержать улыбку. – Пойдём.

***

Солнце было почти в зените. По округе разносился непонятный стук с выдержанными паузами, приятное журчание ручья и шелест листьев, побеспокоенных ветром, детский смех и плеск воды.

Юни, закрыв глаза, вздохнула полной грудью, когда ветер застал её врасплох. Чувствовался приятный запах свежей выпечки и травы, который перемешивался с запахом краски. Улыбнувшись, девушка окунула большую кисть в банку с белой краской и провела ею по деревянной крыше, оставляя толстую короткую полосу.

– Эй, семья! – воскликнула Ария, выходя из дома и поднимая голову вверх, чтобы увидеть дочь и мужа. – Я там пирог испекла. Вы идёте кушать?

– Сейчас! – крикнул Гамма, сидя на крыше и заколачивая в неё гвозди. – Юни-тян, ты ещё не устала? Мы тут с тобой уже второй час сидим. Не хочешь отдохнуть?

– Нет, всё в порядке, – улыбаясь, ответила девушка, вся измазавшись краской. – Я бы ещё немного покрасила. Я не особо голодна.

– Нет, всё-таки надо перекусить, – покачал головой Гамма, становясь на лестницу. – Если хочешь, я могу принести тебе пирог сюда.

– Да нет, не стоит, – улыбнулась Юни, покачав головой. – Я сама в состоянии дойти.

– Слушай, – мужчина потрепал девушку по голове, улыбаясь. – Не стесняйся. Теперь мы одна семья.

Джиглионеро покраснела, отводя взгляд.

– Да, – смущённо улыбнувшись, она кивнула. – Я знаю.

– Ну так что? – вновь улыбнулся блондин, оперевшись руками о крышу. – Нести? Поедим вместе? Мама, наверное, как обычно, не голодна.

– Хорошо, – девушка дождалась пока новый папа уйдёт и залезла на крышу, усевшись на ней поудобнее.

Ветер приветливо играл с волосами, раскидывая их по плечам. Юни закрыла глаза, восстанавливая в памяти всё, что уже прошло. Как только Гамма предложил её матери выйти за него замуж, вся та любовная привязанность, что была у девушки, испарилась, заменившись чувством вины и сожаления. Было жаль не потому, что она перестала любить, не потому, что была преданной любимыми людьми. Она чувствовала вину только потому, что сбежала, что позволила себе думать о смерти, проклинать тех, кто любит её.

От этих мыслей слёзы наворачивались на глаза. Она ведь не плакала раньше. Никогда не плакала. А теперь, стоит только подумать о чём-то грустном, и сразу глаза мокрые.

– Кодзато, – улыбнулась девушка, быстро стирая с щёк солёные дорожки. – Это ты меня так испортил, дурак.

Телефон в заднем кармане комбинезона что-то буркнул, испугав девушку. Взяв его в руки, она увидела новое уведомление о сообщении.

– Прости, – улыбнулась, читая смс, Юни. – Виновата.

***

Хана одним движением распахнула шторы, заполняя комнату светом.

– Хочешь сказать, это всё благодаря Кодзато? – спросил, сидя на полу с чашкой в руках, старший брат Киоко.

– Да, – кивнула, оборачиваясь, Курокава. – Если бы не он, мы все бы совершили огромную ошибку.

– Не понимаю, зачем вам вообще понадобилось сводить их? – нахмурился Рёхей, сложив руки на груди.

– Что, не хочется отдавать свою маленькую сестричку в чужие руки? – брюнетка улыбнулась, скрыв улыбку за чашкой жасмина. – Не волнуйся, ты и сам видел, как сильно изменился Тсунаёши Савада.

– Почему так официально? – ухмыльнулся Сасагава.

– Разве же теперь повернётся язык назвать его Никчёмным Тсуной? – спросила Хана, склонив голову набок и сделав глоток чая.

– Я не против отдать её ему, – сказал Рёхей. – Я знаю Саваду давненько, я уверен, что с ним она будет чувствовать себя хорошо. К тому же, если они любят друг друга, то я не могу разрушить её счастье.

– До сих пор сложно поверить в то, что я чуть не испортила весь план Кодзато, – грустно сказала брюнетка. – Если бы у меня всё получилось, они бы никогда не были вместе. Слава Богу он такой предусмотрительный и умный.

– Что есть, то есть, – почесал затылок Сасагава. – Но его способы я не одобряю. К тому же, я всего несколько раз видел эту маленькую принцессу, которая за ним ходит постоянно.

– Его маленькая копия, только девочка, да? – уточнила Хана.

– Да, именно она, – кивнул боксёр. – Она и есть его сестра?

– Кодзато Мами, – кивнула Хана. – Она так внезапно появилась, что я даже не успела понять, кто она. Впервые она появилась четырнадцатого октября, на празднике Савады.

– Помню, – сказал Рёхей, поднося чашку к губам. – Сестрёнка как-то недобро на неё смотрела весь вечер, но я не обратил на это внимания.

– Киоко-тян думала, что между ней и её любимым одноклассником что-то происходит. А потом, когда она узнала правду, то сразу успокоилась, даже советы у неё просила. Хотя, если эта девочка такая же, как и её старший брат, то вряд ли она помогла ей. Знаю лишь одно – Кодзато лелеял этот план уже очень давно, и ему нужен был лишь шанс притворить всё в жизнь.

– Ну вот, – Рёхей поставил на стол пустую чашку и вздохнул. – Учишься, дружишь, и даже не знаешь, кто он, твой друг. А он, оказывается, даже не человек.

– Не преувеличивай, – улыбнулась Курокава. – Он просто умный, загадочный и сообразительный. Убавить бы всего понемногу, и превратился бы он в нашего Никчёмного Тсуну, которого уже давно нет.

– Печально, – ответил Рёхей и достал из кармана телефон, почувствовав вибрацию. – Теперь некого будет исправлять и учить.

– Ты так думаешь? – спросила Хана, достав телефон по той же причине. – Чёрт, ну и ну.

– Кажется, ты немного ошибалась, – рассмеялся парень, наблюдая за реакцией девушки на смс. – Или много?..

***

– Как прекрасно лето, – развалившись на лежаке под солнцем, сказал Верде, с удовольствием слушая, как в мангале рядом жарится шашлык.

– Что же заставило тебя так думать, Верде-сан? – лукаво спросил Реборн, переворачивая мясо на углях.

– Разве ты не согласен со мной? – спросил, спустив очки на нос, физик. – Не нужно видеть детей, не нужно слушать их бесконечные разговоры, учить их.

– Как ты можешь не любить детей? – спросил Фонг, лёжа рядом. – Ты же учитель.

– Ты ещё молодой и ничего не понимаешь, – осадил Верде, поворачиваясь к учителю истории.

– Ты старше меня на одиннадцать лет всего навсего, – хмыкнул Фонг. – Я не думаю, что это большая цифра.

– Нет, она большая, – сказал Верде, раздражаясь.

– Он не любит молодых людей, ученики они, или преподаватели – неважно, – пояснил Шамал, сидя за столом и наблюдая за тем, как его протирает Луче. – Так что, лучше не спорь с ним.

– Между прочим, – сказал вдруг Реборн, отряхнув руки. – Наши одиннадцатые ушли. Скоро набирать новых.

– Малыши, зато, придут, – улыбнулась Луче, обернувшись.

– Да, будут не такими дерзкими, как эти бугаи, – ухмыльнулся Генкши, поправляя на глазах солнцезащитные очки. – Будут тихими, вежливыми и спокойными.

– Ни за что, – нахмурился Верде. – Только через мой труп.

– Кажется, шашлык готов, – сообщил Реборн, собирая все шампуры в одну охапку.

– Ну-ка, попробуем, – готовясь, сказал Шамал и тут же схватил один из них, вгрызаясь в мясо. – Вкусно!

– Ну, я и не сомневался, – трогая мясо, улыбнулся Генкши, взглянув на Реборна.

– Право же, вы мне льстите, – улыбнулся учитель математики, махнув рукой.

– Нет, Реборн-сан! – воскликнула Луче. – Это правда произведение кулинарного искусства!

***

Мукуро, Хроме и Мейко сидели в кафе, разговаривая о чём-то и постоянно смеясь.

– Вообще-то, я была против, но он сказал, что это нужно, – говорила Мисаки, пока Хроме тихо хихикала, слушая историю.

– А потом что случилось? – заинтересованно спросил Мукуро, кивая.

– А потом он просто… – девушка не продолжила, услышав, как в стороне прозвучало имя парня. – Рокудо, тебя, кажется, кто-то зовёт.

В дверях кафе остановились двое знакомых парней. Один из них – светловолосый парень с недобрым оскалом, другой – темноволосый в зелёной шапке со штрихкодом на щеке.

– Привет! – воскликнул Кен, подходя ближе. – Опять ты с ними?

– Привет, – без каких-либо эмоций поздоровался Мукуро, обернувшись к девушкам. – Мы просто сидим. Присоединяйтесь, если хотите.

– Привет, – Джошима сел рядом с Мейко, посмотрев на неё испытывающим взглядом, при этом улыбаясь, как сумасшедший.

– М-м, тебя не узнать, – прищурившись, сказала Мейко.

– Хорошо выгляжу? – пригладив волосы, спросил, покраснев, Кен.

– Да не в этом дело, – протянула шатенка, переглядываясь с Хроме. – Ты кто такой вообще?

Докуро и Какимото засмеялись в кулак, глядя на то, как Кен ошеломлено посмотрел на всех присутствующих.

– Нормально, – развёл руками Джошима. – Она ещё и не знает, кто я такой.

– Нормально, – хохотнул, повторив, Чикуса. – Ты тоже её только недавно узнал.

– Мизуки Мейко, – кивнул парень, взглянув на девушку и протянув ей руку. – О—ой, то есть Джошима Кен.

– Мисаки, вообще-то! —обиженно вскрикнула Хроме, чем заставила Мейко покраснеть.

Шатенка усмехнулась, увидев, как парень удивился во второй раз, и протянула ему руку в ответ.

– Почему вы здесь? – спросил Чикуса, обращаясь к Хроме.

Девушка переглянулась с Мукуро, вновь посмотрев на парня.

– Мы просто гуляли и встретили Мейко-тян, поэтому решили зайти в кафе, – сказала Докуро. – На улице очень жарко, а тут хорошо. И мороженое поели. Закажите и вы себе что-нибудь.

– Нет, спасибо, – едва заметно улыбнулся Какимото, покачав головой. – Я не хочу.

– Здесь недалеко новый парк аттракционов открылся несколько дней назад, – сообщил брюнет, оглядывая всех присутствующих. – Мы могли бы сходить туда вместе.

– Это да, но, – Мукуро взял со стола телефон. – Кажется, парк подождёт.

Парень ухмыльнулся, закрывая глаза.

***

Нана стояла возле раковины и смотрела в стену отсутствующим взглядом. Из крана сильной струёй бежала вода, шумя на всю кухню.

– Мам? – Тсунаёши, подойдя к женщине, окликнул её, помахав рукой перед глазами. – С тобой всё нормально?

– А? – Савада встрепенулась, и перевела взгляд на сына.

Увидев его, женщина расплылась в счастливой улыбке.

– Тсу-кун, – окликнула его мама, продолжая мыть посуду. – Что-то случилось?

– Я пошёл, – сказал брюнет, глядя на мать. – Хорошо?

– Ах, да, – махнула рукой Нана. – Я совсем забыла.

– Приду к вечеру, – парень чмокнул женщину в щёку и помахал рукой, выходя из кухни в коридор.

– Хорошо! – воскликнула, покраснев, Нана.

Услышав, как захлопнулась входная дверь, женщина выключила воду и вытерла руки полотенцем, садясь на табуретку и опуская голову на руки.

– Совсем взрослый, – как-то ошарашено сказала Савада, оборачиваясь.

– Да, – кивнул мужчина с щетиной, зашедший на кухню. – Как быстро он вырос.

– Грустно, – всхлипнула женщина, закрыв лицо руками. – Как грустно.

– Нет в этом ничего особенного, – улыбнулся Ёмитсу, обнимая жену. – Все взрослеют. И он тоже повзрослел. Пора отпустить его из семейного гнезда на волю.

– Знаю, – Нана спешно вытерла глаза, обнимая мужчину в ответ.

– Всё в порядке. – нежно сказал Савада, грустно улыбаясь. – Всё хорошо…

***

Блюбелл шла вперёд, весело подпрыгивая и оборачиваясь на плетущихся сзади парней.

– Давайте, не расслабляйтесь, ну! – подбадривала их девушка.

– Что ты туда положила? – кричал ей вслед Назару, пытаясь не уронить сумку, в два раза тяжелее его самого.

– Там только всё самое важное! – отвечала Хатори, оборачиваясь. – Ну сколько можно?

– Осторожнее! – крикнул Фран, но Блюбелл не успела остановиться и кто-то, кто внезапно выскочил из-за угла, сбил её с ног.

– Блюбелл! – вскрикнул Назару, подбегая к девушке.

– Вы? – спросила Хару, развалившись на асфальте. – Внезапная встреча.

– Более чем, – удивлённо проговорила Хатори, поднимаясь с помощью Аоки.

– А вот и они, – сказал, приближаясь, Мукуро. – Я думал, мы первыми придём.

– Ну судьба, – крикнул, приближаясь, Хибари.

– Чтобы приходить первее всех, нужно выходить раньше, – осадила Хана, подходя к толпе.

– Это ты говоришь о пунктуальности? – спросила издалека Юни, ухмыляясь и подходя к друзьям в сопровождении Ямамото.

– Кажется, все в сборе, – сказал Энма, сложив руки за спиной и глядя на ораву друзей. – Добро пожаловать.

Шатен раскинул руки в стороны, показывая на километры чистого песка и моря за своей спиной.

– Ты ещё скажи, что это всё твоё, – нахмурилась Мейко, подходя ближе.

– Конечно нет, – ухмыльнулся Кодзато. – Я бы ни за что не пустил вас на свой собственный пляж.

– Это потому, что у тебя его нет! – крикнул, приближаясь, Савада. Киоко шла рядом, держа парня за руку.

– Я скучала! – вскрикнула Хару, чуть ли не плача и обнимаясь с подругами, такими же эмоциональными, как и она сама. – Не бросайте меня больше! Хорошо?

Энма улыбнулся, глядя на то, как спустя несколько недель ему опять удалось собрать всех вместе. Почти всех.

– Идём, – кивнул парень, ступая на горячий песок.

– Я так рада, что мы можем вот так вот собраться и оттянуться! – продолжала сходить с ума Миура, расхаживая по кипящему песку. – Мне даже кажется, что завтра опять в школу.

– И не напоминай, – покачал головой Фран. – Не хочу вспоминать всё это.

– Не хочешь потому, что боишься заплакать? – не упустила возможность вставить своё слово Мейко, тыкая друга локтем в бок. – Я про тебя всё знаю.

– Ну да, точно, – хмыкнул Айроне.

– Как обычно, – Блюбелл поравнялась с Энмой, одиноко идущим впереди. – Я восхищаюсь тобой.

– Не нужно, – ухмыльнулся Кодзато, посмотрев на девушку. – Это то, что я должен делать.

– Взвалив на себя эту ношу, ты не сможешь избавиться от этого, – грустно сказала Хатори, поднимая глаза в небо.

– Сказала бы ты мне об этом года три назад, вот тогда я бы задумался, – ответил шатен. – А теперь у меня нет причин жалеть. Потому что чем больше ты будешь думать об этом, тем больше будешь мучаться, коря себя за неправильный выбор.

– Дурацкий у тебя характер, Энма-кун, – грустно улыбнувшись, сказала Хатори. – У самого земля из-под ног уходит, а ты о других думаешь.

– Остановимся здесь, – предложил Савада, бросив посреди пляжа огромный пакет с полотенцами.

– Отлично, – кивнула Киоко, поправляя широкую белую соломенную шляпу с круглыми краями. – Солнечно, и до моря десять шагов. Всё, как нужно.

– Чего мы ждём!? – закричала Хару, скинув с себя лёгкое платье и оставшись в предусмотрительно надетом купальнике.

Схватив под руку большой прозрачный плавательный круг с жёлтыми узорами, и Блюбелл, брюнетка понеслась в море, весело крича и пугая всех своим безумием.

– Хару! – едва успев раздеться, Хаято кинулся за девушкой, зная, что она не умеет плавать.

– Блюбелл! – Назару побежал следом за Гокудерой, будучи уверенным, что через секунду Хатори просто утопит подругу, если та уронит её в воду.

– Поможешь надуть матрас? – спросил Такеши, поворачиваясь к Рёхею.

– Конечно! – экстремально вскрикнул парень, устремив кулак в голубое небо.

– У нас же есть арбуз! – воскликнула Хроме, приложив руки ко рту, чтобы было лучше слышно. – Кто поможет порезать арбуз!?

– Давай я помогу? – мило улыбнулась Мейко, подходя к подруге.

– Хорошо, – кивнула Хроме, закатывая в тень большую ягоду. – Нож…

– У меня есть, – договорила Мисаки, достав из сумки внушительных размеров нож.

Хроме перевела недоумевающий взгляд с кухонной принадлежности на Мейко и вскинула брови, тут же отворачиваясь.

– Я даже спрашивать не буду, – сказала девушка, ставя перед подругой арбуз.

– Окей, а пока все что-то делают, я притворюсь морской звездой, – кивнул Фран и с серьёзным лицом упал на песок, раздвигая его ногами и руками.

– Стой, стой, – схватив парня за руки, и вытащив из песка, сказал Мукуро. – Ты мне нужен.

– Ты не в моём вкусе, – Айроне отряхнулся, на автомате сказав излюбленную фразу.

– Оставь свои шуточки при себе, лягушонок, иначе я позову плохих ребят, – сказал Рокудо, ухмыляясь.

– Л-лягушонок?.. – не понял Фран, смутившись.

Хана потянулась, стоя рядом с Киоко, которая медленно растягивала молнию на короткой юбке.

– Поможешь? – спросила рыжая, поворачиваясь к подруге спиной и указывая на молнию на кофте.

– Ты не могла одеться как-то попроще? – ухмыльнулась Курокава, помогая подруге.

– Это всё, что было под рукой, – виновато оправдалась Сасагава, улыбаясь.

Кофта скользнула по рукам, оголяя плечи, Киоко изящно стянула с бёдер юбку. Савада глубоко вздохнул, отводя взгляд куда-то в сторону и изучая птиц в небе, и, в общем, делая всё что угодно, лишь бы не смотреть на девушку. Энма ткнул друга в плечо, ехидно улыбаясь, за что тут же получил пинок в ногу.

– Осторожнее с этим, Киоко-тян, – сказала Юни, сидя на полотенце рядом с Сасагавой и Курокавой.

– А? – непонимающе посмотрела на подругу Киоко.

Джиглионеро кивнула на Саваду, заставив рыжую покраснеть и смутиться.

– Он же сейчас лопнет, – сказал Хибари, наблюдая за тем, как Рёхей и Такеши надувают матрас двумя насосами.

– Почему вы ещё не в море? – спросила Адель, подходя к Энме и Тсуне, и через секунду нос шатена уже был на своём месте – в пышных формах. Киоко улыбнулась, взяв Саваду под руку и прижав её к своей груди, отчего брюнет покраснел, отводя взгляд.

– Всё в порядке… – прошептала на ухо парню Сасагава, улыбаясь. – Пойдём же.

Не в силах сопротивляться, брюнет улыбнулся, следуя за девушкой.

– “Всё получилось, слышишь? – улыбнулся Энма, грустно глядя вслед удаляющимся друзьям. – У нас всё получилось.”

***

Это не его история. Она не говорит о ней. Эта история принадлежит им. Всем вместе и каждому отдельно, но эта история – их история.

Закатное солнце бросало жаркие лучи на всё, что видело, отчего небо, казалось, поддетое пламенем, вот-вот станет ещё алее, чем есть. Пляж постепенно пустел, все спешили по своим делам.

Единственная фигурка медленно брела по берегу, наслаждаясь прохладной водой и последними на сегодня тёплыми лучами. Энма глубоко вздохнул, остановившись и повернувшись лицом к солнечному диску, который пожирало море.

Они любили. Они смеялись. Они плакали. Им было больно. Они чувствовали свободу. Они расставались. Они сожалели. Они лгали. Они просили прощения. Они радовались. Они стремились вперёд.

– “Я знал, что мы похожи, – думал, закрыв глаза, Кодзато. – Я думал, ты с детства привыкла говорить только правду. Учила меня не лгать, а я лгал. Я думал, ты никогда не солжёшь, не будешь похожей на меня. А ты солгала. Почему? Хотела как лучше? Опять ты всё делаешь для себя.”

Шатен опустил глаза на ноги, которые приятно ласкали легкие волны.

Был дождь, но также было солнце, и водой были их слёзы, а светом – улыбки, которые они дарили друг другу. Они дарили друг другу себя.

– “Глупая. Думала, заплачешь? Нет, ты знала. Знала, что тебе придётся плакать. И какой в этом был смысл? Ты ведь винишь себя ещё больше. Не попрощалась. Не смогла. Ты не такая сильная, как я думал. Честно сказать, я разочарован. И ты тоже, да? Хочешь вернуть всё… Смирись. Ничего не вернуть.”

Парень посмотрел в ярко-оранжевое небо с синевой на горизонте.

Они помогали. Они защищали. Они сражались. Они становились сильнее. Они искали выход. Они стремились. Они спотыкались и падали. Они поднимались.

– “И сейчас ты тоже плачешь. Потому что слабая. Не такая, какой я тебя себе представлял. Я не буду винить тебя за твои слёзы. Просто скажи, откуда ты знала? Откуда знала, что будет так больно?..”

Энма усмехнулся, без сил закрыв глаза.

Их предавали. Их забывали. Их винили.

Они шли вперед.

– “Какая, черт возьми, ирония. Тот, кто знает всё, не знает самого главного. Наверное, так чувствовали себя все те, кто задавал мне такие вопросы. “Откуда ты знал? Как? Почему?” И я молчал, как ты молчишь сейчас. И всё же, мне больно. Почему я делаю это?.. Я ведь и сам знал, что всё закончится именно так. Я был готов. Я был уверен…”

Шатен опустил взгляд на блики, танцующие на воде.

У каждого из них своя история, которая, рано или поздно, становится их историей. Кого-то ждали хэппи энды, чей-то конец не так прекрасен. Кто-то смог победить. Кто-то потерял, но приобрел большее. Кто-то ушел. Кто-то смирился.

– Чёрт, – несильно пнув лежащий рядом камушек, выругался Энма. – “Неужели, я теперь… совсем один?”

Парень опустил руки в карманы и наткнулся на инородный предмет. Достав его, Энма удивился.

– Что? – повертев скомканную бумажку в руках, шатен расправил её на руке, с интересом глядя на красивые буквы.

И в тот момент, когда радужки невозможно алых глаз Кодзато вспыхивают от лучей закатного солнца ярко-бордовым, воспоминания захватывают разум.

Они находили. Они теряли. Они дружили. Они росли. Они взрослели. Они мечтали.

Пушистые хлопья снега падали с серого неба, кружась в танце и тихо опускаясь на мёрзлую землю. Мальчик лет восьми стоял на улице и завороженно смотрел в небо грустными алыми глазами.

– Братик! – закричала маленькая девочка с ясными багряными глазами и каштановыми волосами, подбегая к старшему брату.

Мальчик медленно перевёл взгляд с неба на сестру. Девочка была в коротком пальто и розовых варежках. В её руках была розовая шапка, а алые волосы торчали в разные стороны.

– Надень, – строго сказал мальчик, слегка хмурясь.

– Но мне не холодно…– возмущённо пропищала девочка, но под строгим взглядом брата, всё-таки надела шапку на растрёпанные волосы. – Зануда…

– Ты ещё не такая взрослая как я, чтобы не носить шапку, – хвастливо сказал старший Кодзато, не глядя на сестру.

– А ты взрослый, братик? – восторженно глядя на мальчика, спросила Мами, открыв рот от изумления.

– Конечно, – хмыкнул Энма. – Я взрослый.

– Неправда! – комично нахмурилась девочка, сложив руки на груди. – Ты не взрослый! Не обманывай!

История каждого из них – путь к самому себе. Путь к своим мыслям и чувствам. Путь к сожалению. Путь к познанию себя. Путь, который у кого-то был тернистым, а кому-то дался легко. Путь, который они преодолевали вместе. Путь, который им показывали. Путь, который показывали они.

– Не обманывай, – сказал Энма, глядя на помятую бумагу.

Они стали друзьями. Они стали семьёй. И куда бы они не пошли, дороги будут сводить их вместе. Они встретятся снова. Но пока они продолжают свой путь.

Сжав записку в руке, парень бросил её на песок и, продолжая улыбаться, пошёл вперёд, оставляя за спиной мятый листок с красивыми буквами – “P.S. Я люблю тебя.”

========== Приквел: Рис или лапша? ==========

Комментарий к Приквел: Рис или лапша?

POV Савада.

Приквел о том, как Тсуна и Энма впервые встретились.

Если когда-нибудь передо мной будет стоять выбор между лапшой и рисом, я, пожалуй, выберу рис. Или лапшу. Или всё же рис. До того дня я даже не задумывался над этим так серьёзно.

Той зимой было не так холодно, как прежде. Пронизывающего до костей ветра не было, что безумно радовало меня и с каждым днём всё больше тянуло на улицу. Я люблю снег с самого детства. Проблема в том, что только первый снег заставляет меня почувствовать всю прелесть зимы. Зиму, как таковую, я не люблю. Многие страдают из-за неё. Потому ли я её не люблю?

В тот день ветра не было.

Иногда бывают такие моменты, когда хочется побыть наедине с собой. В свои двенадцать я практически не понимал этого, но я точно уверен, что одиночества у меня было предостаточно.

Это чёртово прозвище, вечные синяки и ссадины на руках и ногах – вот тот маленький мальчик с добрыми глазами. Наверное, моей мечтой было найти, наконец, того, кто смог бы понять меня. Кто протянул бы мне руку и принял бы меня таким, какой я есть. Мне нужен был друг. Я ведь был таким же ребёнком, как и все, так почему у меня не могло быть друга? Хотя бы одного? Я был недостоин этого? Я был проклят? Я хотел найти его, но все мои попытки были безуспешны.

И тогда он сам нашёл меня. И это была самая странная встреча в моей жизни.

День был такой светлый, как и бывает, ничто не предвещало беды. Я шёл из магазина в гордом, хотя куда уж там, одиночестве. В пакете был джем для онигири и персиковый сок.

Мой непростой путь лежал через мост, который был перекинут через покрывшуюся коркой льда реку. Я всегда ходил в местах, где было поменьше народа, потому что в Рождественские каникулы все мои ровесники, желающие отобрать у меня шарф или толкнуть в снег, были на разных мероприятиях с большим количеством людей, посему я чувствовал себя более или менее спокойно и слегка рассеяно.

Однако, инстинкт самосохранения, к счастью, у меня выработался с малых лет, так что любую возможную опасность я чуял за несколько километров вперёд. Так и произошло в тот раз.

Мост был средним по длине, но довольно высоким, а река, что мёртвым полотном лежала под ним, была весьма глубока, и я прекрасно знал это, потому что были в моей жизни ситуации, когда мне приходилось в ней тонуть.

Подобно Мостам Любви где-то в далёкой Франции, на чугунных ставнях висели замочки, оставленные разными людьми в Новый год или в Валентинов день. Какое-то время они привлекали меня, завораживали и притягивали, заставляя останавливаться и часами разглядывать их, читать имена и свадебные пожелания. Так произошло и тогда.

Остановившись на мосту, я присел на корточки, и взял в руки один большой замок с нарисованным на нём гуашью сердцем. Его, скорее всего, оставили ещё в прошлом году, потому что с краёв он начал покрываться коричневой ржавчиной с красными оттенками, а клапан у основания уже слегка разболтался.

Долго любоваться им мне не пришлось, мой взгляд случайно упал вниз реки, на мальчика, который стоял на берегу, и пинал камни по льду.

Я встал с любопытством разглядывая его издалека. На нём был бордовый вязанный шарф, скорее всего сделанный его бабушкой или мамой, или сестрой, это не имело большого значения, и тёмный плащ, а волосы были странные, неестественно красного цвета, словно ненастоящие, которые неряшливо торчали в разные стороны.

Вид у него был совсем грустный, словно его только что кто-то сильно обидел. Я не смог увидеть его глаз, потому что он всегда смотрел вниз, продолжая пинать камни, которые с гулким шорохом прокатывались по поверхности льда вдаль и медленно тормозили недалеко от берега.

Я не торопясь шёл вперёд по мосту, продолжая наблюдать за странным мальчиком, стоящим у реки. Он так заинтересовал меня, что я не замечал ничего вокруг, поэтому умудрился врезаться в парочку влюблённых, идущую мне навстречу.

Спрыгнув с моста, я остановился, глядя в спину незнакомого мальчишки. Он вдруг шагнул вперёд, весьма уверенно двигаясь на льду. Он дошёл почти до середины реки, очевидно, пытаясь добраться до камня, который улетел дальше всех, и остановился, наклоняясь и беря его в руки.

В сердце что-то кольнуло, когда он развернулся ко мне. Только теперь я с трудом, но мог разглядеть его алые глаза, смотрящие на меня. Теперь вид у этого мальчика был не просто несчастный, но ещё и больной.

Глаза у него были грустные, как у брошенного щенка, так что я сразу почувствовал, как на моём лице проявилось ярко выраженное чувство жалости и сострадания.

Всё это время, пока мы смотрели друг на друга, я не мог понять, почему он такой грустный, но все мысли выветрились из моей головы в мгновение ока, как только мальчик ступил мне навстречу.

По округе разлетелся звук трескающегося льда, и через секунду алоглазый парнишка скрылся под водой, а вместе с ним вниз, прямо в пятки, отправилось моё сердце.

Словами не передать, как мне было страшно. Я рванулся к берегу, без труда вскакивая на лёд и тут же подползая к тому месту, где он и провалился. Мне понадобилось пара секунд, чтобы определить, где находится этот несчастный мальчик.

Я не знаю каким образом мне удалось схватить и вытащить его обратно, но я уверен, что-то помогло мне тогда, но я не знаю что это было, кроме как божья помощь.

Я не мог позволить ему умереть, ведь он выглядел ещё несчастнее, чем я. Возможно, мне стало жалко его, а может я увидел в нём себя. Не мог же я дать самому себе утонуть?

Точно помню, что едва он оказался на суше, сразу начал отплёвываться и кашлять, а я без сил упал на каменистый берег, раскинув руки в стороны. Вся его одежда была насквозь мокрая, а со светлых, красных волос капала вода. Промёрзшая земля отталкивала меня своим холодом, и вскоре я встал на ноги, отдышавшись.

– Ну и ну, – покачал я головой, с тоской глядя на мальчика моего возраста, которому только что спас жизнь.

Он выпрямился и посмотрел на меня. Я знал его всего семь-восемь минут, но искра, которая внезапно зажглась в алых глазах, она удивила меня, словно её не должно было быть вообще.

Я до сих пор не понимаю, что она означала, но кроме неё в его глазах я ясно видел благодарность. Но фраза, которую он сказал вместо привычного “спасибо” или что-то в этом роде, заставила меня усомниться в его нормальности.

– Скажи, – наконец отдышавшись, сказал он, глядя на меня. – Что лучше: лапша или рис?

Я стоял, как вкопанный, и смотрел на него так, словно он только что спустился с небес, или выбрался из Ада.

– Рис, – наконец ответил я, чем в ответ озадачил своего собеседника. – “Или лапша?..”

Готов поспорить, он не ожидал, что я отвечу. А я ответил. Да что уж, даже я не ожидал, что отвечу, но ответил.

Тот день я не забуду никогда, потому что именно тогда я нашёл своего первого и единственного лучшего друга. Вы, конечно, узнали этого странного мальчика с алыми глазами. Кодзато Энма был со странностями с самого первого дня нашего знакомства.