Текст книги "P.S. Я люблю тебя (СИ)"
Автор книги: jeevass-kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)
– Мало ли, – пожал плечами парень, на секунду оглянувшись. – Может, ты здесь ждала вовсе не меня?
– Кёя! – крикнула, срываясь, Адель, вслед уходящему брюнету. – Хибари!
***
Блюбелл не спеша доковыляла до кухни и открыла холодильник, с интересом изучая его содержимое. На днях девушку выписали из больницы, так что теперь она наконец-то могла самостоятельно ходить, хоть и давалось ей это с трудом. За пару месяцев эта способность ногами немного позабылась, и сейчас Хатори предстояло пройти целый курс реабилитации.
С тех пор, как девушка переехала домой, с её лица не сходила счастливая улыбка. Всё в этом месте осталось таким же, каким и было прежде: любимый кот, запылившиеся мольберты и кисти, дорогие её сердцу приставки и игры – всё это не могло не радовать отвыкший от уютной атмосферы дома глаз девушки. Наверное, единственное, что огорчало – отсутствие родителей, от присутствия которого дом выглядел по-настоящему родным.
Родители Хатори часто уезжали из-за своей работы, и Блюбелл приходилось быть самостоятельной с самого детства. Вечные разъезды в разные страны её родителей закалили в ней характер и позволили научиться жить в настоящем мире. Единственным утешением в холодные зимние вечера был кот, который сейчас, мяукая, крутился под ногами и требовал еды только для того, чтобы потребовать, но совсем не в целях утолить голод.
Хатори достала из холодильника кусок сыра и посмотрела вниз, слегка нахмурившись.
– Хитоносёри-кун, хватит мешаться под ногами, – отходя, сказала девушка, на что пушистый белый зверь протяжно, и даже как-то злостно, мяукнул, оставшись сидеть около холодильника. – Я ведь знаю, что ты не голодный. Посмотри на себя, в тебе килограмм больше, чем во мне. Иди лучше с мячиком поиграй, хоть немного свой жир растрясешь.
Белоснежный кот отвернулся и вразвалку направился к дивану, недовольно фыркая и что-то бурча себе под нос.
– Юни-тян слишком тебя баловала, – крикнула вслед животному Блюбелл, перекрикивая играющую в гостиной музыку.
Гостиная и кухня не были разделены стеной или дверью, также, как и гостиная с коридором, где была входная дверь, так что всё, что происходит в коридоре и в зале было прекрасно слышно и видно с кухни. Подобный дизайн первого этажа – задумка матери девушки, любящей большое и открытое пространство. Да, наверное, именно поэтому она настояла на покупке дома в самом центре оживлённого, застроенного Токио, а сама устроилась работать в тур-фирму.
Взяв острый нож, Блюбелл отрезала себе кусочек сыра, тут же надкусывая его. В дверь раздался нежданный звонок и Хатори обернулась. Выглянув из-за угла, девушка удивлённо уставилась на дверь, чуть хмурясь. Не спеша доковыляв до двери, Блюбелл осторожно открыла её, изумлённо глядя на того, кто мог заявиться к ней в шестом часу вечера.
На пороге стояла Юни, и вид у неё, мягко сказать, был не очень весёлый – брови нахмурены, волосы растрепанны, глаза гневно сверкают.
– Юни-тян, – удивлённо сказала Хатори, отходя, чтобы девушка вошла в дом. – Что случилось?
– Блюбелл-тян, почему ты ходишь? – изумлённо спросила Джиглионеро, окидывая взглядом подругу и скидывая на пол одну большую спортивную сумку. – Ты должна лежать, глупая! Твоя нога ещё не до конца окрепла после перелома. Если будешь напрягаться, там опять что-нибудь сломается.
– Отстань, – обиженно протянула, закатив глаза, Хатори. – Я должна разрабатывать ногу, не мешай мне этим заниматься. Лучше скажи мне, что это у тебя за огромный саквояж?
Голубоглазая кивнула на спортивную сумку, что забавно завалилась на бок, и сейчас больше напоминала кота девушки, чем сумку.
– Блю-тян, – протянула Юни, хватая девушку за руки. – Умоляю тебя, пожалуйста…
– Да что случилось-то?.. – непонимающе спросила Хатори, с ужасом наблюдая за тем, как подруга падает на колени перед ней и складывает ладони вместе. – Что у тебя там? Наркотики? Хочешь, чтобы я хранила их у себя? Слушай, это, конечно, похоже на тебя, но…
– Н-нет, – покачала головой Джиглионеро, чуть ли не плача. – Т-там мои вещи.
– Зачем ты притащила их сюда? – всё продолжала не понимать Блюбелл, потрогав сумку рукой, чтобы убедиться в том, что там действительно вещи. – В шкаф всё уже не влезает?
– Блю-тян, пожалуйста, – воскликнула Юни, подняв на подругу жалобный взгляд. – Позволь мне пожить у тебя!
***
Киоко сидела на диване, покорно сложив руки на колени, и ошарашено смотрела на сидящих на полу перед ней подруг. Хана и Хару очень громко возмущались, проклиная весь мужской род, и клялись уничтожить всё, что видят; Адель, тихо всхлипывая, вытирала слёзы, еле как держа себя в руках, и пыталась объяснить что-то Киоко; Хроме же откровенно рыдала, закрыв лицо руками, и не думала останавливаться.
Сасагава не успевала вставлять какие-либо слова между нескончаемым потоком слов Хару и Ханы, одновременно пытаясь как-то успокоить и подбодрить плачущих подруг, предлагая им разные варианты действий. В доме стоял жуткий шум, а Сасагава уже несколько раз поблагодарила Бога за то, что её родители сейчас лежат на пляже где-то в Тайланде, а брат уехал на сборы с командой боксёров.
Не выдержав, девушка громко закричала, вскакивая, отчего все четверо вздрогнули и вскрикнули от неожиданности, замолчав. Киоко грозно нахмурилась, строго посмотрев на каждую, и ушла на кухню, громко хлопнув дверью. Хару и Хана виновато переглянулись, а Адель громко шмыгнула носом, оборачиваясь к брюнеткам. Докуро испуганно уставилась красными опухшими глазами на дверь кухни, а потом медленно повернулась к подругам, словно пытаясь найти в их глазах ответ.
Киоко молча вышла из кухни и подошла к телевизору, спинами к которому сидели девушки. Те, в свою очередь, отползли, шокированные проведением подруги. Киоко включила один из фильмов, который каждая присутствующая видела уже несколько раз, и вновь ушла, но на этот раз в свою комнату. Когда Сасагава вернулась через минуту, в её руках было внушительное количество подушек, добытых абсолютно из всех комнат, что были в доме. Кинув всё это в подруг, девушка скинула оставшиеся диванные подушки на пол и, гневно взглянув на виновниц её плохого настроения, сложила руки на груди.
– Я не думала, что когда-нибудь будет такая ситуация, – хмурясь, сказала девушка, глядя на остальных сверху вниз. – И я ужасно не хочу этого делать, но другого выхода я действительно не вижу.
Заинтриговав девушек, которые медленно разгребали подушки вокруг себя, Киоко стремительно направилась на кухню. Из-за двери послышался странный шум, треск и внезапный хлопок, от которого Хроме вздрогнула и схватила за руку оказавшуюся рядом Хару. На кухне загремело стекло, и через секунду в дверях показалась Сасагава с серебряным подносом в руках, на котором стояла большая фруктовая тарелка, а также пять бокалов и две бутылки: пузатая, с тёмно-янтарной, с бронзовым отливом, жидкостью и изумрудная с продолговатым горлышком и рубиново-красным напитком внутри.
Киоко молча поставила “лекарство” на стеклянный столик, что стоял рядом с диваном, и села на подушки, забавно подпрыгнув.
– Я знаю только один проверенный и беспроигрышный способ вам помочь, девочки, – сообщила Киоко, с трудом откупоривая бутылку и разливая красное вино по сосудам.
Все пятеро испуганно переглянулись, но спорить не стали. Хару первая вышла из оцепенения поднося бокал к губам, и сделала щедрый глоток, зажмурившись. Остальные последовали её примеру, смакуя вкус вишнёвого цвета напитка.
– Этот способ н-немного болезненный, – сказала Сасагава, завороженно наблюдая за тем, как рубиновая жидкость обволакивает стенки бокала. – Но весьма приятный.
– Не только этот способ, – сказала Миура, громко усмехнувшись.
– Так, одна уже готова, – протянула Хана, тыкая Хару в щёку пальцем. – Держись, это был только первый глоток, Миура, не разочаровывай меня.
Девушки переглянулись и звонко рассмеялись.
– Хочу… – Сасагава дипломатично кашлянула и поднялась на ноги, поднимая бокал в воздух. – Сказать пару слов…
– Все парни – козлы! – крикнула Хару, вскакивая следом, и ударила по бокалу подруги своим, отчего по комнате раздался стеклянный звон. – Выпьем же за это!
***
Савада заинтересованно смотрел на танцующих внизу людей, словно изучая каждого из них. Склонив голову на бок, парень усмехнулся.
– Ты чего? – спросил Энма, подходя к другу, и тоже посмотрел вниз. – Узнал кого-то?
– Нет, – покачал головой брюнет и, отойдя от перил, прикреплённых к стеклянной стене, которая обрамляла балкон, сел на диван. – Честно сказать, это мой первый такой серьёзный поход в клуб. Что мы здесь делаем?
– Я тут в качестве второго психолога, а ты просто за компанию со мной, – перекрикивая музыку, ответил Кодзато, подойдя ближе. – Тебе что, не нравится здесь?
– Весело, – ухмыльнулся Савада и обернулся к сидящим на круговом диване угрюмым Хаято, Мукуро и Хибари. – Только не понимаю, что происходит.
– Заметь – ты при этом ещё ничего не пил! – усмехнулся Кодзато, наклоняясь к уху друга.
– Не смеши меня, – улыбнулся в ответ Тсуна. – Я не буду пить.
– Конечно-конечно, – крикнул Энма и отвернулся, увидев недалеко красивую официантку в кружевной чёрной юбке выше колена и коротком топе с рюшами, что еле-еле прикрывал её пышные формы.
Шатен кивнул Саваде, чтобы тот следил за несчастным трио, и направился к девушке. Тсунаёши с интересом наблюдал, как Кодзато подходит к ней и с уверенным видом и неизменной ухмылкой на губах говорит что-то, после чего она застенчиво улыбается и краснеет, прикрывая красивую улыбку пальцами. Тсуна скептически улыбнулся, наклоняя голову. Девушка кивнула и тут же убежала, продолжая хихикать.
– Что это было? – как только друг вернулся, спросил Тсунаёши, откинувшись на спинку дивана. – Она такая счастливая убежала.
– Надо знать и понимать женщин, чтобы добиваться хорошего результата в знакомствах с ними, – ответил Энма и усмехнулся, поведя бровью.
– Что вы, что вы, – скривился Савада, с весёлым скептицизмом глядя на друга. – Ты, кстати, сказал, что ты здесь лишь второй психолог. Тогда кто первый?
Энма кивнул назад, и брюнет перевёл взгляд за его спину, увидев ту самую официантку.
– Вон он, – крикнул парень, кивая на девушку.
– Пожалуйста, – улыбнулась официантка и поставила всё содержимое подноса, что был у неё в руках, на стол, тут же разливая по бокалам разные напитки.
– Алкоголь – вот настоящий психолог, – сказал Кодзато, наблюдая за изящными движениями блондинки. – Сначала он поможет мне, а я сделаю всё остальное.
Парень вновь поднялся, кивнув притихшим друзьям на принесённые бокалы. Все трое лениво встали, угрюмо разобрав любимые напитки. Хибари опустил взгляд на бокал в своей руке, стенки которого облизывал тёмно-янтарный ароматный Hennessy*. Гокудера, на секунду засомневавшись, взял бокал золотисто-коричневого Ferreira & Ribero*, устало глядя на него светло-салатовыми глазами. Мукуро подавленно перевёл взгляд на округлый стакан в своей руке, в котором переливался, словно нарочно заманивая к себе, насыщенный тёмно-янтарный Chivas Regal*.
Савада и Кодзато, переглянувшись, взяли по бокалу красного сухого Torres Sangre de Toro*, хотя Тсунаёши, даже рассматривая кроваво-красный цвет напитка, что уже находился в его руках, продолжал сомневаться в правильности своих действий.
– За любовь, – мрачно сказал Гокудера и чуть приподнял бокал вверх, ожидая такой же реакции от друзей.
За Подрывником последовали остальные, приподнимая бокалы на уровень глаз, при этом даже не глядя друг на друга.
– Не чокаясь, сука, – процедил сквозь зубы Хаято, тут же поднося бокал у губам.
Мукуро и Хибари на одном дыхании осушили бокалы вслед Гокудерой, стойко перенося немалый градус алкоголя.
Комментарий к И снова о любви
*Hennessy – (самая известная) марка коньяка (приблизительно 40% крепости);
*Ferreira & Ribero – испанская марка бренди (приблизительно 40-45% крепости);
*Chivas Regal – элитный шотландский виски (приблизительно 40% крепости);
*Torres Sangre de Toro – испанское красное сухое вино (приблизительно 13-15% крепости).
========== 451 градус по Фаренгейту ==========
Глава 27
9 марта, понедельник.
Энма и Мами сидели за обеденным столом, завтракая. Парень спокойно пил кофе, а девушка сонно смотрела утренние новости, постоянно отвлекаясь от тарелки с хлопьями. Наконец девушка перевела взгляд с телевизора в тарелку, наблюдая за тем, как разноцветные звёздочки мирно плывут по поверхности молока.
– Ты и слова не сказал по поводу того, что происходит в школе, – скучающе заметила шатенка, бросив мимолётный взгляд на брата.
– Хочешь знать о моей успеваемости? – усмехнулся Энма, желая уйти от начавшегося разговора.
– Кому нужны твои оценки, – возмутилась Мами, чуть хмурясь. – Ты же знаешь, о чём я. Не увиливай.
– Вот почему ты моя сестра, – поощрительно потрепав девушку по старательно уложенным волосам, сказал Кодзато, отчего Мами гневно зашипела, отмахиваясь от его рук. – Знаешь, всё, что не касается Савады и Сасагавы мне не интересно.
– Между прочим, она устроила неплохую вечеринку у себя дома в прошлый понедельник, – сообщила шатенка и принялась укладывать растрёпанные волосы. – Там был алкоголь.
– Я знаю, – ответил шатен, усмехнувшись.
– Я знаю, что ты знаешь, – съязвила девушка, резко обернувшись к брату. – Это меня и волнует! Почему ты ни разу не заговорил со мной на эту тему?
– В честь чего такой наезд? – слегка нахмурился Энма, встав из-за стола. – Я не должен и не могу контролировать её всё время. Не понимаю твоего удивления. У неё и у её подруг есть своя личная жизнь.
– Значит, ты здесь не при чём? – вскинула бровь Мами, пытливо глядя на парня. – И то, что они все поперессорились тоже не твоих рук дело?
– Зачем мне это? – немного обиженно спросил шатен, повернувшись к сестре лицом. – Моя цель – Савада и Сасагава. До остальных мне просто нет дела.
– И почему я тебе не верю? – прищурившись, спросила Мами. – Что-то здесь не так, Кодзато.
– Я говорю правду, – ухмыльнулся, отвернувшись, Энма. – Даже если вдруг я к чему-то и причастен, то это всё исключительно ради этих двоих…
– Ты совсем рехнулся? – удивлённо вскрикнула Мами, ударяя ладонью по столу. – Ты ведь мог разрушить отношения всех остальных!
– Даже если и так, разве для меня было бы проблемой исправить это? – шатен снова обернулся, глядя на сестру сверху вниз. – Следственный эксперимент.
– Ч-чего?.. – непонимающе моргнула Мами, ошеломлённо глядя на брата.
– Просто способ испортить им жизни для того, чтобы дать им то, чего они хотят, – сказал Энма, отмахнувшись от девушки. – Расслабься, всё нормально.
– Нормально? – нервно повторила Мами, усмехнувшись. – Разрушать чужие отношения – ненормально. Они все поссорились, и неизвестно, когда они помирятся, и помирятся ли вообще.
– Уверяю тебя, все любят мириться, – ухмыльнулся Кодзато, чуть ближе наклоняясь к сестре. – Главное – знать, как.
– И-извращенец, – густо покраснев, сказала девушка и настойчиво отодвинула брата от себя.
***
Хибари вошёл в кабинет дисциплинарного комитета и устремил взгляд на девушку, что сидела в кресле у стола. Адель, обратив внимание на парня, быстро встала, нахмурившись, и хотела уйти, но Хибари довольно быстро дёрнул за ручку двери, тем самым захлопнув её.
– Дай пройти, – хмуро сказала Судзуки, не глядя в глаза парню.
– Адель, – окликнул девушку Кёя, закрывая собой проход к двери, к которому так настойчиво желала пробраться брюнетка.
Адельхельд демонстративно отвернулась, не желая смотреть в глаза брюнету. Громко усмехнувшись, Хибари схватил её за запястья и сел на диван, заставляя девушку сесть на него самым непристойным образом.
– Отпусти, – девушка начала вырываться, густо покраснев, и парень резко отпустил её руки, опуская ладони на её ноги.
Глубоко вздохнув, парень прижал девушку к себе и впился в её губы требовательным, немного грубым поцелуем. Последний раз Адель целовалась только с Джули ровно неделю назад, так что она помнила именно его нежный и осторожный поцелуй, совсем непохожий на этот страстный и похотливый.
Но именно эти губы заставляли её дрожать от нетерпения и желания. Девушка также грубо ответила на поцелуй, впиваясь ногтями в широкие плечи юноши. Отстранившись от губ Судзуки, Хибари всё же заставил её посмотреть ему в глаза.
– Като рассказал мне всё, – сказал Кёя, глядя в полуприкрытые шоколадные глаза с длинными пышными ресницами. – Говорил, что ты всё равно будешь с ним…
– Только не говори, – прошептала Адель, приближаясь к губам брюнета. – Что ты поверил…
– Нет, – слегка улыбнулся Хибари, прикасаясь губами к шее девушки. – Пусть попробует забрать тебя у меня…
Брюнет повалил брюнетку на диван и навис сверху, хитро ухмыляясь.
***
Киоко сидела в кафе и заинтересованно читала какой-то роман, медленно помешивая кофе в высоком стакане. Перелистнув очередную страницу, девушка не заметила, как сзади подкралась невысокая шатенка. Убедившись, что Сасагава не заметила её, Мами слегка усмехнулась и медленно обвила шею и плечи девушки руками, при этом прижимаясь своей щекой к щеке рыжей, отчего последняя вздрогнула, от испуга выронив книгу, и замерла.
– Здравствуй, Киоко-тян, – свистящим шёпотом сказала Мами, облизнувшись. – Ты тут совсем одна?..
– К-кодзато-тян, – ошарашено произнесла Киоко, глядя на отошедшую чуть дальше девушку. – Т-ты напугала меня.
– Конечно, – ухмыльнулась, поднимая книгу с пола, Мами, и, повертев её в руках, протянула несостоявшейся подруге. – “Над пропастью во ржи”? И как? Интересно?
– Что ты здесь делаешь? – глядя на то, как шатенка садится в кресло напротив, спросила Киоко, проигнорировав вопрос.
– Во мне что, так много меркантильности, на твой взгляд? – удивлённо оглядев себя, спросила Мами, вскинув бровь. – Обижаешь.
– Да, прости, – немного покраснела Сасагава, открывая книгу на месте, где остановилась. – Ты просто пришла в кафе и наткнулась на меня. Никакого криминала. Так?
– Здесь нет ни одного твоего знакомого, так почему бы тебе не открыть себя? – незаметно оглядев людей, что находились в помещении, сказала Кодзато, чуть подавшись вперёд.
– Что? – Киоко немного наклонила голову набок, слегка нахмурившись.
– Я говорю, раз уж ты меня недолюбливаешь, то можешь не скрывать своих истинных чувств, когда мы с тобой одни, – уточнила Мами, пододвинув меню ближе к себе. – Я же знаю, это довольно сложно. Веди себя также, как и тогда, на Хеллоуин. Или на Новый год. Ты же помнишь?
– Недолюбливаю? – усмехнулась Сасагава, переведя взгляд на шатенку, которая с интересом изучала десерты. – Это неправда, Кодзато-тян, я тебя не недолюбливаю.
– Ненавидишь, может? – не отвлекаясь от экскурсии по ассортименту кафе, спросила Мами.
– Нет, – спокойно ответила Киоко, опуская взгляд по странице ниже, но явно не вникая в прочитанный текст. – Мне очень стыдно за то, что я видела в тебе соперницу.
– Похоже на оскорбление, – усмехнулась Мами, явно не ожидая такого заявления. – Это значит, что я недостойна?
– Нет же, Мами-тян, я совсем не хотела тебя оскорбить или обидеть, – Киоко виновато зажмурилась, кинув взгляд на девушку, сидящую напротив. – Просто говорю, чтобы ты знала.
– И куда же подевалась твоя ревность? – Мами резко захлопнула меню, устремив взгляд в карамельные глаза Сасагавы.
– Как же? – повела бровью Киоко, также резко захлопнув книгу. – Ты не подарила Тсунаёши-куну шоколад, который так старательно делала. Уж поверь, я видела, как ты старалась.
– Я подарила его Энме, – вдруг ответила Кодзато, вместо того, чтобы как-то спровоцировать девушку.
– Н-надеюсь, это был какой-нибудь дружеский или семейный шоколад?.. – немного напугано спросила Киоко, чуть отклонившись в кресле назад.
– Мы не извращенцы! – обиженно вскрикнула Мами, комично хмурясь. – Может быть, он, но не я! Не приплетай меня к этому!
– Энма-кун что, извращенец?.. – прикрыв рот ладонью, в ужасе прошептала Киоко, профессионально разыгрывая для девушки сцену неподдельного ужаса.
– Н-нет! – покраснев, вскрикнула Мами, вскочив на ноги. – Это правда, он не такой! Просто у него такой характер, а на самом деле…
Девушке не дала договорить Сасагава. Киоко весело рассмеялась, чем немало удивила Мами. Шатенка медленно опустилась обратно в кресло, удивлённо глядя на рыжую.
– Прости, просто, – вытирая выступившие от смеха слёзы, сказала девушка. – Я не думала, что ты так отреагируешь. Ты ведь тоже другая. Не такая, какой хочешь, чтобы тебя видели я и остальные. Мягкая, добрая и дружелюбная. Эта показная холодность – она не твоя. Верно же?
– Во мне есть как доброта, так и жестокость, – ответила Мами, отводя взгляд. – Как и в ком-либо другом. Просто некоторые не умеют это контролировать. Я же выбираю сторону своего характера в зависимости от ситуации. Эт-то сложно объяснить. Брат научил меня держать каждое чувство и каждую эмоцию под контролем. Я редко могу сорваться.
– Хотелось бы мне такую способность, – немного обиженно протянула Киоко, закрывая глаза. – Удобно, наверное.
– Весьма, – немного смутилась Мами, краснея. – Знаешь, я хочу быть твоей подругой.
– Даже если бы ты не хотела этого, – Сасагава подняла взгляд на девушку, тепло улыбнувшись. – Мы бы всё равно стали ими.
***
Гокудера, медленно прогуливаясь возле дома, преградой к которому была невысокая кирпичная ограда, обрамляющая территорию дома стеной, остановился возле чёрной чугунной калитки и опасливо оглянулся назад. Окинув ворота взглядом, парень обнаружил, что они плотно закрыты и вряд ли откроются от пристального взгляда нежно-салатных глаз, если только у обладателя этих глаз не найдётся ключа. Но ключа у Хаято, естественно, не было, да и не за чем, потому что двери этого дома ждали его в любое время суток. Но только не сегодня.
Хаято обогнул кирпичный забор и оказался в небольшой роще с высокими ветвистыми деревьями, ветки которых уже начинали покрываться молодыми почками. Без труда забравшись на невысокий забор, альбинос спрыгнул с него на той стороне, тут же оказавшись в оживающем саду. Парень отряхнулся и подошёл к двери, предварительно убедившись в том, что чёрный внедорожник не стоит на парковке рядом с домом. Хаято, недолго думая, нажал на звонок, и по дому пронеслось весёлое, но очень раздражающее птичье щебетание. Шум воды, что сопровождал чириканье, тут же прекратился, и возле двери послышались лёгкие шаги.
– Иду, иду, – пропел знакомый голос, прежде чем дверь начала медленно открываться. – Я думала, вы вернётесь дня через два, вы не могли хотя бы мне позв…
Хару, увидев Хаято, оторопела и выронила полотенце, которым вытирала руки, на пол, но тут же очнулась и попыталась захлопнуть дверь, но парень ловко подставил ногу между дверью и стеной, и тут же зашёл в дом, не дав девушке время на какие-либо возражения. Хару попятилась назад, всё ещё пребывая в состоянии некоторой растерянности, но потом вдруг нахмурилась, непроизвольно сжимая руки в кулаки.
– Хаято! – гневно вскрикнула девушка, намереваясь закатить скандал. – Какого чёрта ты…
– Надоел, – прорычал парень, стремительно надвигаясь на Миуру, отчего в карих глазах появилось ещё больше непонимания и растерянности. – Мне надоел этот цирк.
Альбинос одним рывком прижал брюнетку к себе, заставляя её звонко вскрикнуть от неожиданности и упереться руками в его грудь. Миура уже открыла рот для нового возражения, которое на этот раз сопровождалось бы оскорблением, но Хаято ловко завладел губами девушки, не дав шанса на ответ или сопротивление. Настойчиво оттесняя девушку в её спальню, парень ласкал обнаженную талию девушки горячими ладонями.
– Хаято!? – как только шаловливые руки парня добрались до её груди, Хару прервала поцелуй и попыталась отдышаться, краснея. – К-какого хрена ты делаешь?!
– Ты такая смешная, – улыбнулся парень, вновь приближаясь к губам девушки. – Когда пытаешься сопротивляться.
В одну секунду альбинос заставил брюнетку упасть на кровать. Стянув с себя футболку, парень навис над девушкой сверху, тут же целуя её шею.
– Хаято… – Хару снова хотела прикрикнуть, но внезапный порыв ласк немного поубавил её пыл. – Остан-новись…
– Только не говори, что тебе не нравится, – на губах парня появилась едва заметная ухмылка, а зелёные глаза игриво блеснули, прежде чем кончик его языка снова коснулся нежной кожи на шее девушки.
Хару, не выдержав, тихо простонала, закрывая глаза и впиваясь ногтями в плечи юноши. Как только её футболка оказалась на полу, девушка выгнулась в спине, отвечая на ласки парня и запуская пальцы в серебряные волосы. Хаято, не без удовольствия наблюдая за начавшейся и уже необратимой реакцией, снова ухмыльнулся, спускаясь всё ниже от шеи к обнажённой груди.
– Знаешь лучший способ примирения? – слегка надавив на бёдра брюнетки, спросил Гокудра, столкнувшись взглядом с затуманенными карими глазами.
– Убийство? – откинув голову назад, протянула Миура, закусывая губу и заводя руки за голову.
– Нечто более приятное, – ответил Хаято, медленно стянув с бёдер Хару короткие шорты, и ухмыльнулся.
– Ненавижу, когда ты так много болтаешь, – прошептала девушка и усмехнулась, сверкнув карими глазами.
***
Юни блаженно закрыла синие глаза, приоткрыв рот и откинув голову назад.
– Джиглионеро, – раздался недовольный голос Хатори над ухом, и Юни приоткрыла один глаз, глядя на подругу снизу вверх безразличным взглядом. – Сделай лицо попроще, мне неуютно тут находиться когда ты с таким эротичным видом принимаешь ванну.
– Блюбелл! – густо покраснев, Джиглионеро резко приняла вертикальное положение, панически собирая вокруг себя всю белоснежную ароматную пену. – О чём ты говоришь?!
Блюбелл звонко рассмеялась, глядя в испуганное, ошарашенное лицо подруги. На секунду в ванной повисла тишина, и благодаря этому девушки смогли отчётливо услышать звонок в дверь. Хатори медленно повернулась к Юни. Та напряглась, слегка нахмурившись, и подняла глаза на подругу.
– Я никого не ждала, – с волнением в голосе ответила Хатори, и в её глазах отчётливо показался испуг.
– М-может, это Аоки? – с надеждой в голосе предположила Юни, хотя сама знала, что это не так.
– Нет, этого не может быть, – голос Хатори немного дрогнул, когда её рука упала на ручку двери ванной комнаты. – Мы разговаривали по телефону пятнадцать минут назад, он не собирался приходить.
На секунду Блюбелл остановилась, слегка нахмурив брови.
– Ты ведь думаешь совсем не о нём, да? – спросила, обернувшись к Юни, девушка. – Я точно знаю, о ком ты думаешь. Немедленно вылезай и иди наверх, если что, сможешь спрятаться в шкафу.
Джиглионеро испугано кивнула, тут же выскакивая из ванны и закутываясь в полотенце. Хатори вышла из ванной, опасливо оглядываясь по сторонам, прежде чем раздался очередной звонок в дверь. Юни, переглянувшись с Блюбелл, кивнула и быстро скрылась на втором этаже дома, потерявшись из виду. Блюбелл, прерывисто выдохнула и подошла к двери, виновато растрепав волосы на затылке. Не дожидаясь третьего звонка, Хатори открыла дверь, и её сердце боязно замерло. На пороге, как и ожидалось, стояла Ария. Её синие, вечно весёлые глаза теперь были красными и опухшими от слёз.
– Б-блюбелл-тян, – дрожащим голосом окликнула девушку женщина, с огромным трудом заставив себя растянуть губы в подобии улыбки. – Я разбудила тебя, п-прости.
– Ничего страшного, Ария-сан, – слегка улыбнулась Хатори в ответ и изо всех сил попыталась сделать менее виноватый вид.
Блюбелл с самого начала была против того, чтобы обманывать эту добрую, отзывчивую женщину, но Юни стояла на своём, не желая поддаваться на уговоры. Всякая ложь всегда раскрывается, хочешь ты того или нет, и эта раскроется, и тогда ни Юни, ни Блюбелл не смогут просто спрятаться в шкафу. И Блюбелл приходилось нагло врать, смотря матери Юни прямо в глаза. Девушка терялась, чувствовала себя крайне паршиво и одновременно боялась всё испортить своим неуверенным видом.
– Её телефон всё ещё недоступен, – потрагивающим голосом ответила Блюбелл на не прозвучавший вопрос, отводя лживый взгляд. – Я пыталась, но…
Девушка закрыла лицо руками и театрально заплакала, сгорая со стыда. Юни сидела у двери и, прижавшись к ней ухом, слушала что происходит снаружи. Девушка и сама понимала, что так испытывать нервы матери было непростительно, но она точно знала, что Ария ничего не сможет сделать с собой, а если и решится, что Гамма всё равно остановит её. Юни требовалось время, чтобы смириться с тем, что теперь ей придётся делить кров с тем, кого она всё ещё любит, и звать его отцом.
– Не плачь, Блюбелл-тян, – Ария приобняла девушку за плечи и сама тихо заплакала, поднося и без того влажный платок к глазам. – Юни-тян обязательно вернётся. Она не может бросить нас.
С этими словами женщина потрепала Хатори по голубым волосам и скрылась за дверью, оставив Хатори в одиночестве стоять на пороге и виновато смотреть в пол, иногда всхлипывая.
– Ненавижу тебя, – закрыв дверь, сказала Блюбелл, немного нахмурившись.
– Я тоже себя ненавижу, – грустно улыбнулась Джиглионеро, останавливаясь рядом с расстроенной подругой.
***
Фран лениво брёл по вечернему Намимори, изредка любуясь яркими огнями бесчисленных вывесок, что вечно висели чуть ли не на каждом здании в центре. Дойдя до парка, что располагался недалеко от центра города, парень остановился и перевёл взгляд изумрудных глаз в чёрное небо, выдыхая небольшое, почти незаметное облачко пара, которое тут же развеялось лёгким ветром.
– “Я добился лучших условий для себя… – думал, медленно направившись в парк, Фран. – Тогда почему мне так паршиво?”
Через некоторое время, взгляд Айроне наткнулся на лавочку, стоящую в безлюдном месте на тропинке среди деревьев. На ней, обхватив колени руками, сидела красивая девушка, опустив взгляд вниз. Фран остановился, на секунду засомневавшись, а затем приблизился к лавочке и сел на неё рядом с девушкой.
– Что ты чувствуешь сейчас? – спросила девушка, положив щёку на колени и посмотрев на парня.
– Разочарование, – спокойно ответил юноша, не глядя в сиреневые глаза. – Пустоту в душе. Вину.
Айроне сам не знал почему, но Хроме Докуро – единственный человек, которого он не хотел видеть сейчас. Не хотел видеть эти грустные фиолетовые глаза, эти бледные губы, эту белую кожу. И, тем не менее, только ей он мог сейчас открыть свою душу.
– Твоя очередь, – сказал Фран, опустив глаза вниз. – Расскажи о своих чувствах.
– Разочарование, – уверенно ответила Хроме, моргнув. – Пустоту в душе. Горечь от предательства.
– Прекрасный букет эмоций, – неожиданно даже для себя ответил Айроне, усмехнувшись.
Докуро спустила ноги вниз и развернулась к парню, спокойно, даже немного безразлично глядя в его глаза. Фран послушно не отводил взгляд, глядя в затуманенные глаза подруги. Хроме пододвинулась ближе и подалась вперёд, без труда поймав губами холодные губы парня. Айроне закрыл глаза, отвечая на поцелуй также безразлично, словно был уверен в том, что всё произойдёт именно так. Докуро немного наклонила голову и углубила поцелуй, отчего щёки юноши вспыхнули бледным румянцем.
