Текст книги "Посмотри на меня (СИ)"

Автор книги: Jaynie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Мужчина сжимает её крепче в своих руках. Что бы чувствовал он, если бы император сказал, что убьёт Хи Мён?

Ю Ди что-то говорит. Мужчина потрясён своим открытием настолько, что не сразу понимает, что именно:

– Даже если и так, в этот раз я хочу остаться. Если это путь, по которому вы решили идти, я приму это и буду рядом. Вам больше не придётся быть одному, – от рыданий у неё клацают зубы, но каждое слово Ю Ди умудряется произносить отчётливо. – Пожалуйста, позвольте мне остаться с вами.

Всё, чего он хотел девятьсот лет назад, – чтобы она была с ним до конца. И вот Хи Мён здесь, и она сама просит об этом. Почему же это причиняет ему такую боль?

Этот дрожащий стан, эти слёзы, этот срывающийся голос – что он с ней сделал?

Почему хотел заставить её пережить всё это? Что он за человек такой, что просит её смотреть, как он умирает?

Что они сделали друг с другом – демон и девушка, которая не может забыть?

Время для Ким Шина не существует. А сейчас он мечтает, чтобы и он для него не существовал, чтобы они замерли в этом моменте – единые, как и прежде. И чтобы он не был токкэби, а она не была той, кто не сможет остаться с ним навечно. Время всегда было их врагом.

Циничное и цикличное, оно стояло между ними, как разверстая, без дна пропасть. И всё повторялось вновь.

– Прости, что это происходит снова, – говорит Ким Шин. – Прости, Хи Мён.

========== VIII ==========

Счастье не может длиться вечно.

Ю Ди повторяет это раз за разом и, улыбаясь самой себе в зеркале, наказывает помнить о том, чем беспечность закончилась для неё в прошлый раз. Но куда там – она раз за разом спешит к своему мужчине, и счастье теплом разливается в груди.

А переживать ей есть о чём: как рассказать правду о жнеце, да и надо ли? Сколько времени отвёл себе Ким Шин, и когда кто-нибудь из них возьмёт на себя смелость открыть глаза Ын Так на происходящее?

Но она снова обрела то, что не надеялась обрести. Её брат рядом, пусть и не узнаёт её, а возлюбленный не прогоняет, напротив – проводит с ней долгие часы. Им нравится говорить о прошлом: вспоминая о нём вместе, они не чувствуют боли.

Ю Ди даже не возражает, когда он зовёт её «Хи Мён». Ненавистное годами имя вдруг становится приятно её слуху.

Девушка накидывает пальто, выходит из съёмной квартиры и сбегает по лестнице – за тем лишь, чтобы через минуту вернуться, вспомнив, что не закрыла дверь. И на улице она оказывается уже запыхавшаяся, но всё же до безобразия счастливая.

Она спешит к грузовичку, надеясь успеть с доставкой продуктов до обеда, затем забрать из кафе Ын Так и поехать домой. Ю Ди поскальзывается, на секунду запутавшись в собственных ногах, и сталкивается с кем-то.

– Простите! Вы в порядке? – извиняется Хон и видит знакомое лицо: – О! Ромашка!

– Здравствуй, Ю Ди.

Если девушку и сбивает с толку официальный тон Док Хвы, то она не подаёт виду. У неё хорошее настроение, и широкая улыбка преображает её обычно серьёзное, замкнутое лицо.

– Ты чего это тут забыл? – спрашивает Ю Ди, но её отвлекает звук пришедшего сообщения. Она хмуро взирает на требование об очередной поставке и пожимает плечами – ничего, это задержит её совсем ненадолго. – Прости, давай потом поговорим, у меня дела. Ещё увидимся, Ромашка!

Хон взбирается в свой грузовик и заводит мотор. Юноша видит, что, перед тем как уехать, она смотрит на него в окно и машет.

Он встаёт на обочину дороги и смотрит, как машина скрывается вдали, вздымая за собой столбы пыли, и отводит руки за спину. У него задумчивый, проникновенный и взрослый – если не сказать, старый – взгляд, не свойственный Док Хва.

– Что ты здесь делаешь?

Юноша оборачивается на голос, не удивлённый тому, что Самшин тоже здесь оказалась. Они всегда ходят рядом – бог и судьба.

– Пришёл посмотреть на эту девочку, – отвечает он. – Противящаяся тебе на протяжении девятисот лет – я солгу, если скажу, что она не привлекла моё внимание.

Женщина смахивает крупицы пыли с ворота своего плаща и встаёт возле «Док Хва». Она не думала, что дойдёт до этого, – что он придёт взглянуть на это дитя. Ведь всё началось с упрямства, глупого каприза человеческой дочери, и куда это их привело?

– А ведь в тот день ни я, ни ты не обратили на неё внимания, – произносит Самшин, продолжая свою мысль вслух. – То, что случилось, не было её судьбой. Хи Мён должна была жить дальше, выйти замуж, родить сына и обрести покой. Но она никак не могла забыть случившееся и не желала отпускать прошлое.

– Я слышал. Она каждый день молилась, чтобы я ниспослал ей наказание взамен всех остальных, – бог хмурится, точно эта просьба до сих пор его удивляет. – Честно говоря, я понятия не имел, что с ней такой делать.

– Я тоже, – признаётся женщина. – Поэтому я оставила её в покое. Решила, что в следующей жизни смогу вернуть её на тот путь, который избрала для неё. Но, умерев, эта девчонка отказалась пить чай забвения. И все её мольбы, вся вина – всё началось сначала, – несмотря на то, что Самшин говорит это, явно не одобряя, в голосе её слышится не порицание, а нежность.

Многие столетия эта девушка не даёт ей покоя. Самшин любит всех благословлённых ею детей, но некоторых, как, например, Ын Так – любит особенно сильно. К Хи Мён же она питает материнскую ласку, но тогда, девятьсот лет назад, её судьба казалась ей похожей на миллионы других.

Сегодня же она смотрит ей вслед, как на ребёнка, сбившегося с правильного пути, и не знает, что должна сделать, чтобы вернуть его назад. Отчего это дитя противится, почему не примет жизнь, которую она ей подарила?

– Я дала ей безбедную хорошую жизнь, – говорит Самшин, скорее для себя, чем для своего собеседника. – И у неё действительно есть всё, – прекрасные родители, уютный дом, люди, которые искренне её любят, – но ничего этого она не замечает. Всё продолжает оглядываться назад и ждать того, кто больше не является частью её судьбы.

– Ты этого не планировала, но они всё-таки встретились. Спустя девятьсот лет, – качает головой «Док Хва», но на губах его – намёк на улыбку. – Не думал, что и у тебя бывают промахи.

– Да всё из-за тебя, – Самшин задевают слова в её адрес. – Зачем надо было наказывать Ким Шина таким образом? Выдумал же – сделать его токкэби!

– Из-за меня? – удивляется бог. – Ты вроде как была не против.

– Прошло девятьсот лет. Тебе не кажется, что уже достаточно?

– Сказала та, кто столько же времени не может совладать с одной упрямой девочкой, – улыбается он, но в этом нет обвинения или насмешки, напротив – не улыбка, а сплошное понимание. – Я тоже думаю, что достаточно, поэтому невеста демона и появилась, не так ли? Но вмешалась ты со своими правилами. Разве не по твоей воле только любовь способна пробудить меч?

– Да, любовь к невесте демона! Ким Шин должен был полюбить Ын Так.

Самшин не понимает, в какой момент всё пошло не по плану. Она была так счастлива, благословляя Чжи Ын Так, так рада, что токкэби спас её умирающую мать. Это многое для неё значило, потому что когда-то Ким Шин был одним из её любимчиков, и то, что с ним случилось, глубоко расстраивало её. Возможность освободить его – радость для неё.

Кто же знал, что судьбы, которые она вершила, шли вразрез с желаниями двух невероятно упрямых людей?

– Но он любит другую женщину, – доходит бог до самого главного. – И перед нами встаёт вопрос: если бы Хи Мён не вернулась, сумела бы Ын Так когда-нибудь достать меч?

Самшин вздыхает.

– Это не важно. Ничего не изменилось. Хоть меч и дрогнул из-за Хи Мён, вытащить его по-прежнему может только Ын Так.

Бог смотрит на неё с иронией. Да, это нелегко – признать, что где-то они ошиблись, что им сопротивляются не по незнанию, а намеренно.

– И что теперь? Как ты собираешься решить это? – любопытствует «Док Хва». – Ким Шин обратится в прах, а Хи Мён продолжит жить? Эта концовка нам и так хорошо известна.

Женщина не отвечает: она уже и сама думала об этом. О том, что никто не вспомнит одинокого токкэби: ни его названная невеста, ни так и не узнавшая его сестра, ни даже этот мальчик – его «племянник». Никто, кроме Хи Мён.

– Даже как-то обидно. Девятьсот лет прошло, а ничего не изменилось, – продолжает бог и только подливает масла в огонь.

И впрямь печальный конец – смерть и забвение. И мятежная душа, отказавшаяся от покоя ради любимого.

– У меня есть для них одна судьба, – говорит Самшин, а бог, заинтересованный, глядит на неё, но она только поджимает губы, сомневающаяся и обеспокоенная. – Но они должны сами её выбрать. Иначе всё повторится.

***

– Онни, мне нужно как можно скорее суметь коснуться меча, – Ын Так удерживает Ю Ди за руку, едва они переступают порог дома. – Тогда вы с аджосси сможете жить долго и счастливо.

Хон начинает понимать, почему никто не сказал Чжи правду: как это сделать, когда девочка глядит на тебя таким светлым, добрым взглядом? Из-за него сразу становится стыдно за мир, за то, что он не может быть тем чудесным местом, где она заслуживает находиться.

И почему судьба невесты демона принадлежит именно ей? Кто вообще додумался очернить этого ребёнка призванием обратить кого-то в прах?

Ю Ди гладит школьницу по волосам, и та жмурится, довольная и радостная. Хон не хочется рушить её счастье – то, в котором у Ын Так есть старшая сестрёнка и дом, где её любят, ценят и берегут.

– Ступай делать домашнее задание, – наказывает Ю Ди школьнице. – Тебе нужно хорошо учиться, чтобы поступить в колледж.

– Ты ведь будешь навещать меня в общежитии?

– Конечно, – улыбается Ю Ди и не лжёт. Что бы ни случилось дальше, она планирует остаться её старшей сестрой.

Ын Так вновь широко улыбается. Глядя на неё, взбегающую на второй этаж, Хон испытывает боль, понимая, как та будет страдать, узнав правду.

Такой её и застаёт Ким Шин. Он прислоняется к дверному косяку и наблюдает за лицом, которое и знает, и нет. Эти черты порой сбивают его с толку, но детали остаются неизменны – привычка морщить в задумчивости лоб, сжимать губы, когда что-то идёт не так.

– Когда мы ей скажем? – спрашивает Ю Ди, заметив его. Она не в первый раз задаёт этот вопрос, и опять мужчина избегает ответа.

– Пойдём пройдёмся.

Ким Шин набрасывает на себя верхнюю одежду, пока Ю Ди потуже затягивает свой шарф, – на улице ясно, но ветрено – и они выходят наружу. Девушка не знает, куда идти, просто идёт, а мужчина её не направляет, и вскоре над ними смыкаются кроны деревьев.

Ю Ди оглядывается, и это напоминает ей о давнем дне, когда они точно так же шли рядом, и цвела сакура, и цветочный дождь скрывал их следы от всего мира, и остались только они – принцесса и генерал.

И пусть сегодня Ким Шин снова подле неё, она знает, что это не одно и то же. Тогда их судьбы были соединены, теперь – шагают врозь, иногда сталкиваясь, но не соприкасаясь. Они больше не принадлежат друг другу.

– Вы… – начинает Ю Ди, но замолкает, когда что-то прилипает к её шарфу. Она смахивает это нечто, испугавшись увидеть насекомое, но пурпурный лепесток на ладони её удивляет. – Это что – сакура? Опять? Да откуда, тут же её даже нет? Вы видели, откуда он упал?

Ю Ди задирает голову вверх, словно одно из деревьев и впрямь может быть усыпано этими цветами. Но кругом – зелень, зелень, зелень, и вскоре в глазах начинает рябить.

Ким Шин удерживает Хон за руку, когда ноги девушки заплетается, и оба смотрят на лепесток, зажатый между её пальцами.

Сердце Ю Ди стучит очень громко – так громко, что она удивляется, как это тот не слышит. И спустя девятьсот лет близость этого мужчины волнует, и кровь, застывшая и густая, ускоряет ход, опаляя щёки.

Пока они просто рядом, – разговаривают или даже молчат – девушка гонит предательские мысли из головы; она для него – та, кто помнит и может разделить с ним прошлое перед концом, и только. Возлюбленная, предательница, принцесса – ничего этого более нет. Она сама – всего лишь живая память.

Но в такой вот момент всё в голове перемешивается. Ю Ди ощущает себя слабой и беззащитной, и кажется – Хи Мён вовсе не мертва, это Ю Ди не существует. И мысли отдаются болью в висках и рвутся на язык, но она никак не может их озвучить: «Кто я для вас? Вы всё ещё… любите меня?».

Возможно ли это? Она прежняя, и он для неё – единственный, как и всегда. А Ким Шин жил без неё девятьсот лет, думая, что Хи Мён оставила его. Мог ли он вернуться к тому, что было? Хотя бы на тот короткий срок, что он отвёл себе, мог ли притвориться, что всё меж ними ещё живо?

– Да что же это такое? – удивляется Ю Ди, когда очередной лепесток прилипает к щеке мужчины. Свободной рукой она снимает его, легко касаясь кожи, и её прикосновение даже нежнее шёлковой поверхности цветка.

В обеих её руках по лепестку, а взгляд любопытный, беспомощный, совсем детский. И этот миг напоминает Ким Шину о прошлом – о том, как коралловые лепестки падали, а она стояла среди них, любящая и любимая. Ещё тогда он знал, что навсегда запомнит то мгновение, но не думал, что им удастся его повторить.

– Ты помнишь?

Расфокусированный взгляд девушки встречается с его взглядом. Ю Ди не отвечает, но Ким Шин понимает, что это глупый вопрос. Она помнит. Действия, чувства, каждый вдох – всё, что тогда было.

В её глазах ответы на все его вопросы. Ничего не кончилось для неё, прошлое по-прежнему живо. Как и для него.

– Ты тогда сказала, что, если бы могла, попросила бы сакуру цвести всегда, когда я счастлив и доволен.

Сначала она не понимает. Смотрит на него, переводит взгляд на лепестки в своих руках, и догадка освещает её лицо:

– Это вы? Вы это делаете?

Это выражение лица – восхищённое, неуловимо прекрасное в своей простоте – хорошо ему знакомо. И сердце пропускает удар – болезненный из-за застрявшего в нём меча.

– Вот почему сакура расцвела так рано! – смеётся Ю Ди, и её редкий для этой жизни смех принадлежит Хи Мён. – Но… вы счастливы?

Ему скоро умирать. Он столетиями просил об этом небеса, и, верно, кто-то, наконец, сжалился над ним и ниспослал ему невесту. А ещё – вернулась Хи Мён, вернулась тёплая, как майское солнце, как виноватый ангел, готовый проводить его в последний путь.

Он может остаться, отказаться умирать, провести с Ю Ди всю её смертную жизнь и уйти после, если Ын Так будет жива, если окажет ему эту великую услугу. Но эта жизнь для него будет как краткий миг, а для Хи Мён станет продолжением её наказания.

Если его освобождение – в покое, может, её – в забвении? Если он уйдёт, и она забудет его, то сможет прожить жизнь иначе, ни о чём не жалея.

Ему достаточно и того, что она пришла к нему – сама, по своей воле, что подняла на него взгляд, родной и такой же любящий, что решила остаться. И даже, если вместе им осталось быть недолго, одно мгновение искупало всё.

Мгновение, в котором он знал, что она любит его, как и прежде, нет, любит сильнее – без страха, не скрываясь. И Ким Шин тоже её любит – Хи Мён и Ю Ди, её одну, как ни назови.

«Я счастлив, – думает мужчина. – Я, правда, счастлив, Хи Мён»

Но вместо ответа притягивает её к себе. Глаза Ю Ди, и без того большие, распахиваются ещё больше, когда она чувствует прикосновение губ к своему лбу – долгий, ласковый поцелуй. И как-то сразу исчезают мысли; в руках мужчины спокойно и уютно, и ни о чём не хочется думать.

Есть вещи, которые не нуждаются в словах, которые слова только портят, и это одна из них. Ю Ди подсознательно чувствует, что всё, что она искала, сошлось в этом моменте. И что удивительно, она снова слышит Ким Шина и понимает, что прощена, что всё ещё им любима.

И его маячащая на горизонте смерть уже не внушает ей мысль о том, что он покинет её. Ким Шин останется навсегда – в её памяти и в её сердце.

Ю Ди поднимает голову. Да, слова многое могут испортить, а действия говорят о многом, как и бездействие. И она решает «сказать»: приподнимается на носках и прижимается своими губами к его губам.

А лепестки всё продолжают падать. И Пак Чжун Вон ухмыляется.

***

Звонок раздаётся ночью.

Хон шарит рукой и чуть не роняет телефон на пол, но всё же удерживает его кончиками пальцем и прижимает к уху.

– Алло?

– Ю Ди, это ты?

Сон мигом слетает с девушки. Она жмурится в темноте и спрашивает:

– Мэзэко?

– Хорошо, что ты ответила, – Ю Ди кажется, что она слышит всхлип, и ей становится не по себе. – Ты… ты ещё в Корее?

– Мэз, ты что, плачешь? Что случилось?

В ответ – только тяжёлое дыхание и шмыганье носом. Хон усаживается на кровати, свесив ноги, и кожа тут же покрывается мурашками от холода и плохого предчувствия.

– Мэз?

– То чудовище, что в меня вселилось, – доносится из динамиков спустя несколько минут. – Я слышала, о чём он думает.

– Что? Ты о Пак Чжун Воне?

– Он соврал тебе. Всё совсем не так, как он сказал.

Снова молчание. У Ю Ди начинают дрожать руки, и её пробивает холодный пот. К тому моменту, как Мэзэко находит в себе силы договорить, футболка уже прилипает к спине Хон, как после пробуждения от кошмаров прошлого.

– Он не хочет спасать Ким Шина. Он хочет его убить. Ты нужна, чтобы убить его.

========== IX ==========

Всё идёт по плану.

В мире забвения, в котором живут Ю Ди и Ким Шин, есть третий, и он тоже помнит. Но если для них прошлое полно чувств, для него оно – всего лишь картинка, которую можно воссоздать.

И он воссоздаёт.

Это не сложно, воскресить в памяти бывшего генерала то, что он пытается забыть. Пак Чжун Вон не раз видел этих двоих вместе – тень рядом с принцессой, всегда рядом, неизменно за её спиной.

И он знает, как падают лепестки сакуры на плечи Хи Мён и до чего эта девчонка неловкая, и как часто её ловят грубые от стали мужские руки.

Призрак творит прошлое заново, и двое узнают друг друга, и сердца их, разъединённые временем, вновь начинают биться в едином ритме.

Хи Мён, может, и сменила имя, но осталась той же влюблённой дурой, и управлять ею не составляет труда – эта наивная глупая девчонка сама всё и разрушит.

Пак Чжун Вон всё продумал. «Амнезия» Ван Ё ему на руку: ничто не отвлекает демона от его первой любви, он идёт навстречу своей смерти, и с каждым воспоминанием, с каждым ударом сердца он ближе к концу. Но этого призраку мало; уничтожить того, кто встал между ним и императором, а после убил его, – недостаточно. Чжун Вон заберёт у Ким Шина всё.

Любовь к Хи Мён – ключ не только к смерти токкэби, это рана, которая никогда не заживёт. И он собирается вскрывать её раз за разом, пока Ким Шин не сломается.

Он отомстит им обоим за то, что они сделали с ним: своему убийце и женщине, посмевшей ему отказать. Эти двое испытают такую боль, что прежние муки покажутся им ерундой.

Он заберёт у них всё.

***

Жнец просыпается от жжения в груди: что-то внутри нарывает и рвётся наружу. И чей-то голос – незнакомый, но приносящий боль – всё просит: «Не оставляйте меня, Ваше Величество. Пожалуйста, не оставляйте меня».

И лицо, которое он уже видел в чужих воспоминаниях, всплывает перед ним вновь. До чего оно печально, как умоляюще сияют глаза! Но ничего в нём не отзывается на это, – он словно и не замечает – и губы его произносят:

– Уходи, Хи Мён. Оставь меня, – руки у него дрожат, но он опрокидывает столик перед собой вместе со стоящими на нём тарелками. – Я сказал: убирайся!

«Что же я делаю? – думает жнец. – И почему она так несчастна?»

– Брат, – Хи Мён на коленях и склоняет голову, касаясь лбом пола, словно молится Будде. – Прошу вас, не оставляйте меня. Если и вы уйдёте, как я буду жить?

И она смотрит прямо на жнеца. А он не знает, что делать, как утешить её и объяснить, что он – не её брат? Но, как и минуту назад, произносит другое:

– Исчезни и больше никогда не попадайся мне на глаза. Каждый раз при виде тебя я вспоминаю то, что хочу забыть, – мужчина не глядит на девушку. Оба они похожи на призраков: бледные, с печатью смерти на лицах. – Лучше бы ты тоже умерла в тот день.

Девушка смотрит на него, но ни словом, ни жестом не выдаёт своих чувств.

– Но я жива, и вы тоже. Ваше Величество, умоляю… перестаньте говорить о смерти. Вы должны себя контролировать.

Нужно обнять её. Стереть слёзы с исхудавшего лица, сжать утешающую ласковую ладонь.

– Хи Мён… – в голосе его слышится усталость.

– Ван Ё, – голос её с непривычки дрожит, когда она произносит это имя. Хи Мён глядит прямо в глаза жнецу, и он смотрит в ответ, откликаясь на её зов. – В… ты же мой брат. Почему ты меня не видишь? Разве ты не знаешь, что и мне больно? Как я буду жить, если и ты оставишь меня?

Ангел смерти протягивает руку, чтобы коснуться её, но видение исчезает, растворяется меж его пальцев, словно дым.

В груди становится тесно, а голова трещит от сотни образов, тысячи воспоминаний.

Хи Мён.

Хи Мён дует на рану на его руке. Хи Мён обнимает его возле мёртвой матери. Хи Мён кланяется ему. Хи Мён просит отпустить Ким Шина. Хи Мён падает в обморок после резни. Хи Мён, ещё не оправившись от болезни, умоляет отменить «казнь». Хи Мён заботится о своём короле. Хи Мён не даёт ему уйти.

Хи Мён любит его до самого конца.

– Моя сестра, – с трудом выдыхает жнец. – Сестра.

***

Отражение в зеркале не принадлежит Ын Так. Это пугает её, но вскрик сдержать удаётся: ей не впервой видеть призрака.

Она оборачивается, и старик улыбается. Эти юные, добродушные особы – все на одно лицо, с ними так легко сладить!

– Чжи. Ын. Так, – по слогам произносит призрак и облизывает свои губы фиолетовым, почти чёрным языком.

Он весь разлагается, если так можно сказать о том, у кого нет тела. Но точность не важна, главное, что ему, пропавшей душе, осталось недолго. И нужно закончить задуманное как можно скорее, чтобы самому увидеть падение своих врагов, насладиться их муками, чтобы они знали – это сделал с ними он.

– Вы кто? – спрашивает девушка.

– Меня зовут Пак Чжун Вон, – представляется старик и замечает, что девчонка вздрагивает. Отлично. – Ты знаешь, кто я?

– Ну… Возможно, – сомневается Ын Так и косится на него, – так звали одного чиновника при короле Ван Ё.

Ухмылка призрака становится шире, и он делает к девчонке шаг, а та отступает. Как будто невеста токкэби может спастись от него! Даже под защитой демона, она для мёртвых невероятно притягательна, тем более – для Чжун Вона. Чего ему бояться? Он ждёт встречи с Ким Шином.

– Это действительно вы? Что вам нужно?

Ын Так шарит рукой позади себя, но на ванном столике ничего от призраков не находится. Впрочем, ей не то чтобы страшно. Она живёт в одном доме с демоном и ангелом смерти, призрак – это почти обыденность. Но он ей не нравится, и ей мерзко от одного его вида.

– Не бойся, – говорит Чжун Вон, заметив её движения. – Я пришёл не для того, чтобы причинить тебе вред. Напротив, я хочу помочь.

– Помочь? Вы меня даже не знаете.

– Но у нас с тобой есть общие знакомые. Ким Шин, – он делает паузу перед тем, как произнести второе имя: – И Хон Ю Ди.

– Онни? – на секунду Ын Так забывает о своём отвращении, но берёт себя в руки. – Ну да, вы же знали её в прошлой жизни, когда она была Хи Мён.

– О, нет, ты неправильно поняла. Я имею в виду именно Ю Ди.

– О чём вы говорите?

Эта беспомощность, пробитая его словами броня, – ничего со временем не меняется. Девушки, до конца верные тем, кого любят – Хи Мён и Ын Так, обе идеальное оружие в его руках.

– Она не говорила? Это ведь я привёл её сюда.

Ын Так хлопает глазами, ошарашенная тем, что он сказал, но ведёт себя именно так, как и предполагал Чжун Вон:

– Это неправда. Онни не стала бы вас и слушать, – отрезает девушка. – Она бы никогда не приняла вашу помощь.

– Отчего же? – как будто бы искренне удивляется старик. – Ю Ди так истерзана воспоминаниями, неудивительно, что она хочет всё закончить.

– Закончить?

Пак Чжун Вон старается скрыть довольную улыбку, но она всё же проскальзывает в его взгляде.

– Она ведь приехала в Корею ради этого, – говорит призрак, словно не понимает, что своими словами смущает Ын Так. – Чтобы помочь тебе исполнить своё предназначение – вытащить меч из груди токкэби и обратить его в прах.

– О чём вы говорите? – повторяет вопрос Чжи. – Я не понимаю.

– Я говорю о судьбе невесты демона, – продолжает Чжун Вон и делает паузу, как будто ожидая, что сейчас-то девушка «вспомнит» о своём истинном предназначении, но этого, конечно, не происходит, – убить токкэби.

Девушка бледнеет и теряет дар речи – до неё, наконец, доходит.

– Если вытащить меч из груди Ким Шина, он умрёт, – расставляет призрак точки над «i», – но этот меч зачарован, и невеста не может коснуться его, пока сердце токкэби не тронет любовь. Вот зачем приехала Ю Ди: напомнить ему о девушке, которую он любил.

– Онни не стала бы… – голос Ын Так срывается. – Вы лжёте! Она бы никогда так не поступила.

– Спроси у Ким Шина, – пожимает плечами призрак. – Спроси его, что будет, если ты вытащишь меч. Протяни и коснись его. Уверен, теперь у тебя получится.

Ю Ди не поступила бы так. И Ким Шин. Если бы хоть часть из этого была правдой, они бы рассказали ей, они заботятся о ней и не стали бы врать. А этого призрака она вообще видит впервые в жизни. И если он тот, за кого себя выдаёт, ей и вовсе не нужно ему верить. Но почему она сомневается?

Чжун Вон смотрит на неё взглядом кота, объевшегося сметаны. Всё идёт по плану. И когда та движется к двери – странными рывками, ничего не замечая, и его в том числе, старик бросает, посмеиваясь:

– И ещё, Ын Так. Передавай привет Ким Шину.

***

Ю Ди глушит мотор и вылетает из кабины.

Её знобит с самой ночи, и под глазами залегли круги: она так и не смогла заснуть снова. В голове повторяющейся строкой проносились слова Мэзэко: «Он не хочет спасать Ким Шина. Он хочет его убить. Ты нужна, чтобы убить его».

Не то чтобы предательство Чжун Вона ранило её или удивило – это вполне в его духе. Напротив, она не перестаёт казнить себя – не за то, что послушалась его и приехала, а за то, что не рассказала о нём Ким Шину.

Но Ю Ди знает, что бы он сказал, как бы разозлился, и сколько гнева вылилось бы на призрака. А мёртвому – что ему может быть?

Однако Ким Шин – другое дело. И если уж он собирается уйти, то нечего забивать этим голову. Довольно с них мести, смертей и злобы. Пусть это и впрямь останется в прошлом.

Ю Ди не хочется, чтобы перед смертью, которая должна дать мужчине покой, он мучился пониманием того, что тот, кто уничтожил их всех, до сих пор ходит по земле как бесплотный дух, и он ничего не может с этим поделать.

Но сейчас Хон осознаёт весь масштаб происходящего. И дело вовсе не в том, что она – та, кто пробудил меч, та, по чьим следам ступает смерть. Это неважно, ведь девушка знает, что Ким Шин встретит смерть как старого друга. И это даже хорошо – значит, и у Ю Ди есть роль, значит, она не бесполезна.

Проблему создаёт другое – то, что Ким Шин может узнать о Чжун Воне. А раз уж последний жаждет убить его, то не станет скрываться. Нет, он выйдет из тени именно сейчас, чтобы ранить их обоих.

Поэтому Ю Ди буквально влетает в дом, едва набрав пароль от двери. Нужно успеть рассказать об этом Ким Шину до злобного призрака. Сказать, как она нашла его на самом деле, обмолвиться словом – лишь бы между ними вновь не повисла тишина.

Хи Мён казалось, людей разъединяют другие люди, ненависть, ревность и неверные поступки. Но она ошибалась. Часто дело всего лишь в недопонимании.

– Ким Шин!

Ю Ди выдыхает, едва его увидев, и выдох звучит до неприличия громко в словно омертвевшем доме. Она не сразу это замечает – то, что кругом ни звука, всё молчит, как перед бурей. Зато, налетев на мужчину и обняв, девушка ощущает отсутствие ответных объятий.

Она смотрит на Ким Шина, и хотя часть её уже всё поняла, Ю Ди всё равно спрашивает:

– Что случилось?

Вот, значит, каково это – не получить ответа. Слишком пусто и неправдоподобно, словно открываешь коробку, уверенный, что там что-то да есть, но ничего, пусто.

– Ким Шин, – снова зовёт Хон и осматривается. – А где Ын Так? Почему тут так тихо? – робкая догадка. – Вы что, рассказали ей?

– Не я, – наконец, произносит Ким Шин. – Пак Чжун Вон.

Ю Ди отпускает его и отходит на шаг. Ей становится понятно, почему он такой отстранённый, и взгляд его способен заморозить Ад.

– Это неправда. Что бы он ни сказал, всё не так, – пробует объяснить девушка и прикусывает язык, когда выражение лица мужчины меняется.

Холод сползает с его лица, но вместо облегчения Хон испытывает ужас. Потому что на смену ему приходит какая-то бессильная ярость и страдание. И это заставляет её почувствовать себя так, словно они вернулись в тот день, словно ничего не изменилось, и всё повторяется.

– Так ты знала о нём всё это время, – говорит мужчина. – Тебя на самом деле привёл он.

«Да какая разница, кто меня привёл? – думает Ю Ди. – Бог или даже Дьявол. Я здесь из-за вас. Я пришла, потому что люблю вас»

И ей хочется сказать это, но под его взглядом впервые становится страшно. Хон ощущает себя маленькой и совсем незначительной, – не иначе, как всего лишь пылинка во времени. И её снова не видят, не слышат, не замечают. Она говорит, но никому нет дела.

– Что ещё ты утаила?

Перед ней словно разверзлась пропасть. Она всего лишь хотела его защитить – сейчас и тогда. Почему ей ставят это в обвинение? Что плохого, чтобы скрыть что-то, чтобы спасти его?

Ю Ди молчит. Врать не хочется. Ей было что скрывать – например, брата, который не знал, что его сестра до сих пор здесь и беспокоится о нём.

Ким Шин отворачивается. Смешно, когда-то давно она вот так же отвернулась от него. Каково ему было смотреть на её спину? Ей вот – невыносимо.

– Уходи.

Послышалось. Он не мог такого сказать. Не после всего, что они пережили, не после встречи, случившейся через девятьсот лет с момента их расставания.

– Уходи, Хи Мён.

– Нет, – мотает головой девушка. – Я не уйду. Я люблю тебя. Я буду рядом до самого конца.

Ким Шин поворачивает голову через плечо. Кажется, её слова доходят до его слуха, но реакция – не та, что она ждала. Мужчина напрягается и становится похож на статую.

– Я не хочу, чтобы ты была рядом. Ты не невеста демона, а значит, не можешь быть ему интересна.

«Это не так, – сопротивляется Ю Ди. – Я же знаю. Но за что вы так со мной? Это из-за того, что я опять не рассказала то, что вы хотели? Или я не сделала чего-то ещё?»

Хон не понимает. Она никогда этого не понимала: когда он злился, что она знала о чём-то, но не сказала. Или поступала не так, как следует. И ей точно невдомёк, что раны его ещё болят, что она и есть его рана.

Меч, впивающийся в его сердце, постоянно напоминает о том дне – и Ким Шин раз за разом вспоминает все подробности.

Её стальной, прячущийся от него взгляд. Не дрогнувшая спина. Молчание между ними. Он бы отдал всё, чтобы стереть это из своей памяти, и когда Хи Мён вернулась – в новом обличье, но всё такая же сияющая и утешающая, – он словно действительно забыл.