Текст книги "Посмотри на меня (СИ)"

Автор книги: Jaynie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

И только ему решать, каким именно.

***

Корея, наши дни

Ю Ди не может выкинуть из головы увиденное. Она то и дело прокручивает в голове сцену того, как Ын Так выходит из кафе и рядом с ней неведомым образом материализуется мужчина. Его выражение лица, его движения. Он настолько такой, каким девушка его помнит, что кажется нереальным.

– Ким Шим, Ким Шин, Ким Шин, – как мантру, повторяет она, и память услужливо подсовывает его образ. Впервые Ю Ди рада, что не может забыть.

Она паркуется и выходит из грузовика.

Вообще-то, возвращаться девушка не планировала. Ей вполне хватило первого впечатления, которое произвели на неё Ын Так и тем более Санни, но появление Ким Шина всё изменило. Если Ким Шин жив и знаком со школьницей, если он демон, значит, и остальное, сказанное призраком, может быть правдой. И бывшему генералу нужно её содействие. Спустя девятьсот лет она, наконец, готова протянуть ему руку.

Но разум подсказывает, что помощи от неё он не примет, и Ю Ди решает действовать не напрямую.

Нужно найти ответы на многие вопросы. Знает ли Ким Шин о невесте демона или с Ын Так его связывает другое? И если знает, то почему находится рядом – предпочитает держать смерть на коротком поводке?

Девушка размышляет об этом всю ночь и приходит к выводу, что что-то не сходится. Есть во всей этой ситуации нечто, чего она не видит, и берётся решать головоломку с самой очевидной детали – Ын Так. Втереться в доверие кажется сплошным плюсом: и ответы получит, и девчонка будет на виду.

Ю Ди открывает дверь кафе и почти сразу видит причину своего визита. В помещении никого: ни посетителей, ни Санни. Только школьница, оттирающая пятна со стола.

– Агасси! – восклицает она, расплываясь в улыбке.

– Привет, – Хон поднимает руку в приветствии. – А я тут проголодалась после работы. Самой готовить не хочется, а в городе я недавно, у меня почти нет знакомых, и ресторанчиков я знаю не так много, – она пожимает плечами, словно извиняясь. – Тебе это, наверное, неинтересно, да и с чего бы.

Ын Так мотает головой:

– Нет-нет, всё в порядке. Сегодня почти никто не приходил, и мне было грустно. Хорошо, что вы пришли, – она похлопывает по одному из стульев, приглашая гостью сесть. – Куриные крылышки?

– Куриные крылышки, – соглашается Ю Ди и присаживается. – И побольше.

Некоторое время Ын Так отсутствует на кухне, а затем появляется с горой ещё потрескивающей от огня еды.

– А ты… щедрая, – выдавливает посетительница.

– Я тоже голодная, принесла и для себя, – винится Ын Так. – Можно присесть с вами?

Ю Ди улыбается, неожиданно для себя самой, и еле удерживается от того, чтобы не взлохматить копну волос девчонки. Вместо этого она тянет руку к миске и мысленно удивляется несвойственному для себя порыву.

– Конечно. Присаживайся.

– Спаси-и-ибо, – довольно тянет Ын Так и, прежде чем плюхнуться рядом, слегка кланяется. – Кушайте на здоровье, агасси. Всё очень вкусно, зуб даю, – и показывает большой палец.

Хон принимается за трапезу, когда голос неугомонной Чжи вновь касается её слуха:

– Так вы у нас недавно?

– Приехала в Корею несколько дней назад, – кивает девушка. – Я здесь родилась, но родители основали бизнес в Японии, и мы перебрались туда.

– Тогда понятно, почему вы немного странно говорите, – говорит Ын Так и тут же отмахивается от своих слов. – Вы не подумайте ничего плохого…

– Всё в порядке.

– А почему вы приехали сюда?

Ю Ди молчит с минуту, прежде чем ответить:

– Чтобы увидеться с человеком, которого не видела очень давно.

– Надо же, – вздыхает Ын Так и с хрустом откусывает кусок мяса. – Должно быть, этот человек очень важен для вас, раз вы даже в другую страну за ним отправились. Это ваш парень, агасси?

– Не совсем. Можно сказать, что мы расстались.

– Ну-у, это ненадолго, – уверенно объявляет Чжи, ударив ладонью о ладонь. – Вы такая молодец, он обязательно оценит ваш поступок. И будет полным идиотом, если не помиритесь.

Ю Ди смеётся. Эта смешная девочка и бередит раны, и исцеляет. Хон и рада бы раздражиться, но не выходит, и на какой-то миг даже забывает, зачем пришла.

– Раз уж мы заговорили на эту тему, – переводит она стрелки. – Что насчёт тебя? У тебя есть парень?

Ын Так мнёт губы и наклоняет голову набок.

– Это сложно, – объявляет она. – Скорее жених.

Ю Ди давится едой:

– Жених? Так ты выходишь замуж?

– Нет. Не сейчас, – мотает головой Ын Так. – Может, когда-нибудь. Просто он называет меня своей невестой.

Тяжесть в груди медленно рассеивается, и Хон снова может дышать.

– О, – глубокомысленно изрекает она. – Это… довольно странно. Но мило. Значит, у него серьёзные намерения, – Ю Ди похлопывает собеседницу по плечу. «Конечно, она – невеста демона, должен ли он звать её иначе? Это даже лучше, звать по имени гораздо интимнее. А это так… просто звание». – Прости моё любопытство, но, когда я уезжала отсюда в прошлый раз, случайно увидела тебя с мужчиной. Это он?

– Да, – беспечно подтверждает Чжи.

Ю Ди кивает и окончательно уверяется, что Ын Так – невеста демона, а сам демон – Ким Шин, появившийся на улице из ниоткуда. И хоть у неё остаётся ещё много вопросов, ответы на которые она жаждет услышать, девушка начинает говорить на отстранённые темы, боясь показаться чересчур назойливой и спугнуть собеседницу.

Когда куриных крылышек больше не остаётся, за окном уже загораются фонари, и приходит время закрывать кафе.

– Сколько с меня? – интересуется Ю Ди.

– Половина суммы моя, – говорит Ын Так и называет число.

Хон не спорит и оплачивает счёт, едва заметно усмехнувшись тому, что девчонка съела едва ли не две трети.

– Тебя кто-нибудь встретит? – как бы невзначай интересуется Ю Ди, и та качает головой. – Пешком? – кивок. – Тогда закрывай кафе, а я подожду в машине. Подброшу тебя, – и, видя, что Ын Так собралась спорить, продолжает: – Уже темно, нечего школьнице делать на улице в одиночку.

Она дожидается, пока та выключит везде свет, запрёт двери и усядется на сиденье рядом, а затем заводит мотор.

– Хорош жених, не встречает суженую так поздно, – ворчит, выезжая на дорогу.

– У нас не такие отношения, – спорит Ын Так. – Он только называет меня невестой, но… это сложно, – повторяет она.

– Да уж, у меня голова кругом, – соглашается Хон. – Давай, показывай дорогу, невеста, которая не невеста.

Девчонка, стесняясь, улыбается:

– Направо… и налево… и направо…

– У тебя что, какой-то сказочный дом, что до него ехать обязательно зигзагом? – спрашивает Ди, а девчонка уже машет ей рукой, призывая остановиться. – Добрались? – она пригибается и осматривает огромный освещённый дом, а затем с недоверием оборачивается к спутнице. – Ты живёшь здесь?

Ын Так кивает, улыбаясь, и, как кузнечик, выпрыгивает на улицу. Хон идёт следом:

– Ты, серьёзно, живёшь тут? Прости, но я должна удостовериться, – она осматривается, ожидая, что вот сейчас их схватят или заорёт сигнализация.

Они подходят к крыльцу, и Чжи тянется набрать код, когда двери отворяются.

– Ты не говорила, что будешь так поздно, – этот голос Ю Ди узнаёт ещё до того, как глаза привыкают к свету ламп.

– Начальницы не было весь день, так что мы не закрылись раньше, как обычно, когда никого нет. Агасси была так добра, что подвезла меня, – Ын Так указывает на застывшую фигурку рядом и нещадно пунцовеет, видимо, догадавшись, как странно в глазах той будет узнать, что она, несовершеннолетняя, живёт с мужчиной. – Это Хон Ю Ди, со вчерашнего дня она доставляет нам продукты.

Ким Шин переводит взгляд со школьницы на девушку рядом и кивает:

– Спасибо, госпожа Хон, если бы я знал…

– Мне не сложно, – перебивает его Ю Ди и даже не злится и не удивляется, узнав, что они живут вместе.

Ранее, представляя себе эту встречу, она перебирала слова, которые могла бы сказать ему, но сейчас всё вылетает из головы. Остаётся только одна мысль: «Он меня не узнал». Не то чтобы Ю Ди не ожидала этого, но подготовить себя не успела.

Смотреть в его лицо, глаза и не находить отклика – больно. Возможно, впервые за всё время она понимает, что мог чувствовать он сам, тогда, много лет назад, когда шёл к ней по дворцовой лестнице.

Боль отдаёт в голове, всё вокруг двоится. Теперь она видит двух Ким Шинов: одного – настоящего, в белом пуловере, на пороге шикарного особняка, другого – измученного и преданного воина.

– Аджосси, – прерывает её мучения Ын Так и по-собственнически дёргает демона за рукав. – Её имя вы знаете, а сами так и не представились, это невежливо.

Мужчина смотрит на неё, словно не понимает, чего она от него хочет, а потом сдаётся.

– Простите. Меня зовут…

– Ким Шин, – одними губами произносит Хон.

Оба смотрят на неё в недоумении, и девушка осознаёт свою ошибку.

– Ты ведь говорила мне, там, в кафе, – оправдывается она, а Ын Так хмурится. – Ну, когда я спросила тебя…

– Сказала и сказала… – Ын Так исподлобья глядит на мужчину. – Вообще-то, его зовут иначе. Это, скорее, старое прозвище…

– Какая разница, – пожимает плечами Ким Шин. – Ещё раз спасибо, что привезли Ын Так домой, – видимо, он не знает, стоит ли отвесить в знак уважения поклон, но, в конце концов, решает протянуть руку.

Глядя на его широкую ладонь, Ю Ди не различает явь и воспоминания, так что её совсем бы не удивило, если бы на ней расцвёл цветок сакуры. И когда её собственная ладонь оказывается в его, она почти верит, что дома.

– Ты узнал, почему так поздно? – возникает сзади демона кучерявая голова. – Ты ведь не натворил чего опять?

Жнец теснит мужчину в проёме и встречается взглядом с Ю Ди, которая лишь чудом не вскрикнула, но отдёрнула руку и отступила.

Мужчина с лицом её мёртвого брата тоже дёргается, как от силы тока.

Хон чувствует, что её сносит течением. Река глубока, а омут её полон сюрпризов, и это один из них.

– Человек, – ангел смерти вопросительно смотрит на демона. – Почему к нам пришёл человек?

– Идиот, – шипит на него Ким Шин, – это госпожа Хон, и она подвезла Ын Так.

– А-а-а… здрасте, – безымянный поднимает руку в приветственном жесте, как совсем недавно сделала сама Ю Ди, зайдя в кафе, и поворачивается обратно. – Она ещё долго будет стоять?

– Уже ухожу, – отвечает Хон, и её дрожащий корпус наклоняется. – Простите, что побеспокоила вас. Мне пора, – обернувшись к Ын Так: – увидимся, – и обращаясь к мужчинам: – до свидания.

– До свидания, – отвечает Ким Шин и тоже кланяется.

– До свидания, агасси!

С бешено бьющимся сердцем Ю Ди почти бежит к машине; мысли сплетаются в клубок, ни одной чётко сформулированной. Она абсолютно не понимает, что происходит. Был ли этот человек её братом? И если да, то почему и он жив?

Заводя машину, Ю Ди с удивлением обнаруживает на щеках слёзы.

Ван Ё. Ван Ё. Ван Ё отвешивает ей пощёчину, Ван Ё отдаёт приказ убить семейство Ким, Ван Ё целует её волосы, Ван Ё стоит на коленях, Ван Ё пьёт яд. Ван Ё бросает её.

Девушка мотает головой, глубоко дыша. Не хватало ей потерять контроль и над собой, и над автомобилем.

– Кто-нибудь вообще умер? – бурчит она, шмыгнув носом, и выдыхает: – И какого дьявола они все живут вместе?

========== III ==========

Есть ли конец у боли? Хон Ю Ди знает, что нет, и всё-таки задаёт этот вопрос, – снова и снова, шёпотом, хрипом, стоном, каждое утро, из года в год.

Хи Мён оживает по ночам. Она рассказывает свою историю и направляет взгляд Ю Ди туда, куда сама смотреть не в состоянии. И та смотрит.

Низ дворцовой лестницы далёк и одновременно невыносимо близок. Ким Шин не обращается к ней напрямую, но девушка слышит немую просьбу: «Посмотри на меня».

«Я смотрю!» – хочет крикнуть она, но молчит тоже. Вот, как закончится их любовь, – тихо, не издав ни звука.

Но Хи Мён не верит, что это конец. Ю Ди смотрит на её – свои – дрожащие запястья и впивается ногтями в нежную кожу рук.

«Если я проигнорирую его, он остановится, сдаст назад?» – думает она и чувствует, что ухмылка Пак Чжун Вона направлена на неё, но это неважно: Ван Ё почти исчерпал терпение, но если Ким Шин отступит, он позволит ему уйти ради неё.

Признай Ким Шин, что он изменник, покайся и преклони колени перед императором, и тот даровал бы ему жизнь в ссылке – позорную, но всё же жизнь.

«Уходи», – молит Хи Мён. – «Тебя ничего здесь не ждёт; я не жду тебя»

Шаги всё звучат, звучит и твёрдый голос Ким Сан:

– Не останавливайтесь и сделайте шаг навстречу Его Величеству.

«Нет! Нет!»

Ван Ё скрипит зубами, и яростная дрожь сотрясает его тело.

Они оба такие, – генерал и его младшая сестра – честь и верность такие же их части, как и внутренние органы. Но что толку от чести мертвецов?

Хи Мён проговаривает всё это мысленно, но ей удивительно – как это Ким Шин не слышит?

Не нужно ей его обещание вернуться! Не нужны ей его верность и всё то, что делает достойного человека таковым! Ей нужен он живой.

«Уходи. Беги из дворца, беги из Корё. Просто уходи»

Колени подгибаются, а шаги не смолкают. Служанка поддерживает её, и Ван Ё реагирует на это с яростью. Поддайся она хоть немного вперёд, и он лично убьёт генерала. Хи Мён застывает, удерживаемая на месте пониманием этого. Пока она глуха и нема, пока взор её соскальзывает со знакомых плеч, надежда ещё есть.

«Остановись. Я больше не жду тебя, забудь своё обещание, забудь семью, забудь гордость и уходи»

Но шаги – ужасная поступь смерти – звучат и звучат, и стрела прорезает воздух, и всё кругом приходит в движение. В этот момент – начало конца – тело Хи Мён наливается свинцом, и вместе с тем она ощущает слабость. Вспыхивает и гаснет мысль: остановить происходящее любой ценой, – но оцепенение столько велико, что девушка даже глаза закрыть не в состоянии.

Впервые в жизни ей хочется вырвать образ Ким Шина из своей памяти. Хи Мён с радостью забыла бы всё – от его улыбки до крови на его одеждах.

Понимание пронзает её насквозь – она отказалась от него. Не сейчас, не в тот момент, когда он вошёл в дворцовые ворота; это случилось, когда она на коленях молила брата даровать ему позорную жизнь вдали от Корё, вдали от неё самой. В секунду, когда она решилась никогда больше не смотреть в глаза своего мужчины, – Хи Мён предала его.

Ким Шин и Хи Мён – оба верные до конца, но верные не только друг другу. И верность их разнилась. Дав слово, генерал всегда сдерживал его, открыто и беспощадно, без жалости к себе, к родным и незнакомцам; принцесса же хранила в сердце любовь, которую защищала всеми способами – скрытыми и низменными.

Ей всё казалось, что он поймёт. Кто ещё мог услышать её, не сказавшую ни слова? Но Ким Шин не слышал. И все её просьбы – «уходи, беги, живи» – летели в пустоту.

Как странно, то, что раньше не было для них преградой, стало концом. Столь разная верность породила непонимание. И кто из них был не прав? У Хи Мён есть ответ. Она.

Девушка так хорошо знала его открытое, честное лицо, всегда немного грустное и настороженное; ей известно, какой он… каким он был. Взгляни она на него хоть раз, вложи во взгляд то, что сказать не смела, он бы уступил её любви? Смог бы обуздать гордость и отступить?

Хи Мён будет задаваться этими вопросами до конца своей долгой жизни. И после – тоже.

– Хи Мён!

Окрик брата возвращает её в действительность. И то, что она бы с радостью вырвала с корнем из своей памяти, напротив, отпечатывается ещё сильнее.

– Ваше Высочество, пойдёмте.

Служанка берёт её под руку, и мягкие серые одежды принцессы колышутся – это она тоже запомнит. Хи Мён запомнит всё: от яркого, не греющего её солнца, до крика, который бьётся где-то у неё в груди.

Со стороны она немая, спокойная и равнодушная. Бедное сердце, скрытное в своей боли, никем не будет замечено. Хи Мён не войдёт в историю, и её тихий профиль никто не вспомнит.

Даже Ван Ё, что проживёт с ней до самой своей смерти, не узнает, как глубока её печаль и как горька любовь, которую она сохранит к нему до конца.

Хи Мён еле переставляет ноги, – тяжёлые и негнущиеся – и служанка поддерживает её сзади, но этого оказывается недостаточно. Как только девушка скрывается за дверями дворца от глаз зевак, у неё мутится в глазах, и она теряет равновесие.

Служанка вскрикивает, и король оборачивается на её возглас:

– Сестра!

Последнее, что помнит о том дне Хи Мён – обеспокоенные расширенные глаза брата, и руки, удержавшие её от падения.

Руки того, кто пролил всю эту кровь.

***

Ю Ди едва не кричит, когда морщинистые руки из сна возникают перед её лицом.

Пак Чжун Вон и в смерти остаётся для неё самым мерзким воспоминанием, и удержать дрожь оказывается не так-то просто. И пусть он рассказал ей о Ким Шине, и это оказалось правдой, приязни она к нему не испытывает.

– Что ты здесь делаешь? – не особо вежливо интересуется девушка.

Ей не очень ясно, как себя вести. С одной стороны он – монстр из давнего прошлого, с другой – призрак, ищущий прощения. Ю Ди испытывает, помимо отвращения, жалость. И облегчение – самую малость. Пак Чжун Вон, уничтоживший всё и всех, кого она любила, дал ей шанс исправить ошибку. И к тому же они оба были виноваты и пытались справиться с этим.

Потому девушка пытается смотреть на него не так, как раньше. Спокойный взгляд ей удаётся – то немногое, что осталось от Хи Мён.

– Ты плакала.

Ю Ди это знает. Она каждое утро просыпается в слезах и сейчас предпочла бы, чтобы старик этого не видел. Девушка трёт лицо и снова спрашивает:

– Что ты здесь делаешь?

Пару минут Чжун Вон ещё смотрит на неё, словно размышляя.

– Ты уже виделась с ним?

Имени он не произносит, но Ю Ди и так понимает. Она вся подбирается на кровати и не отвечает. Перед глазами проносится весь вчерашний день. И ей хочется поговорить об этом, поговорить о Ким Шине, но не с этим стариком.

Даже столетия спустя это выглядит неправильно.

– Ты же не рассказала ему, кто ты?

Её ладонь всё ещё хранит тепло прикосновения Ким Шина. Если бы он узнал, что она – Хи Мён, единственное, что ей бы светило, – это касание смерти.

Кто-то другой мог бы подумать, что Ким Шин давно забыл о том, что произошло. Но Ю Ди знает его и по прошествии стольких лет; верность – их яблоко раздора, а память – напротив.

– Хорошо, – кивает старик. – Никому об этом не говори. Ни ему, ни девчонке Ын Так, ни… – Ю Ди понимает, о ком идёт речь, и их взгляды скрещиваются. – Ни жнецу смерти.

– Жнец смерти? – переспрашивает она, и впервые в её глазах появляется что-то, похожее на ярость. – Ты ничего не говорил мне о том, что мой брат жив!

– Если вдаваться в детали, то он и не жив, – отвечает старик, спокойный, не тронутый этой вспышкой. – Не думал, что это важно. Не ты ли после смерти Ван Ё сказала, что так даже лучше?

– Он хотел покоя! Он так страдал, так мучился! – не сдерживается девушка. – Я думала, что теперь у него всё хорошо. Мне так хотелось верить, что в новой жизни он в порядке, и боль ушла! А теперь я узнаю, что он – жнец!

– Ван Ё совершил самый тяжкий грех – самоубийство. Это его расплата.

– Где же твоя расплата?

Ю Ди сжимает кулаки и старается совладать с собой, но это трудно. Ван Ё всегда был занозой в её сердце, – её бедный младший брат, глупый, ревнивый мальчишка с короной на голове. Он мучил её до самой своей смерти, его страдания были её страданиями, но она не могла помочь ни себе, ни ему. И когда он умер, это был удар. Девушка даже ненавидела его за это. Но он больше не страдал, и ей хотелось верить, что на этом для него всё закончилось.

– Почему… Почему они с Ким Шином живут вместе?

– Ван Ё ничего не помнит о своей прошлой жизни, а генерал его не узнаёт. Твоя мечта сбылась – двое твоих мужчин вполне уживаются вместе.

Мечта Хи Мён, которую она не смогла лицезреть в жизни.

– Это неправильно. Это обман, – с трудом произносит Ю Ди. – Если мы хотим всё исправить, нужно сказать правду. Довольно лжи и секретов, они порождают непонимание, а мы знаем, к чему оно ведёт.

– О, так ты хочешь рассказать Ким Шину правду о себе? – Пак Чжун Вон растягивает сизые губы в оскале.

– Ну… Я… Да, – решается девушка. – Если расскажу сейчас, то он не поверит, что я хочу защитить его от Ын Так. Но после я обязательно расскажу ему. И даже если он захочет убить меня… Пусть так и будет. Я больше не хочу так жить. Просто хочу, чтобы это закончилось.

– Не смей ничего говорить, – произносит старик каким-то сухим, злым голосом, и сейчас легко представить, что они снова во дворце, настолько он похож на того, прежнего советника. Видимо, до него тоже доходит, что он оплошал, потому что он елейно добавляет: – Ты правильно сказала, если Ким Шин узнает правду сейчас, ты не сможешь его спасти. И о брате подумай. Он ничего не помнит, разве это не благословение? – это запрещённый приём, играть на памяти, но призрак не удерживается. – Он снова будет страдать, ты этого хочешь?

Отрешённое лицо брата – одно из самых страшных зрелищ, что Ю Ди когда-либо видела. Ужас охватывает её при мысли, что оно вновь может стать таким, что губы его забудут, что такое улыбка.

– Я буду молчать. Пока что, – наконец говорит девушка. – Но что же мне делать? Никто из них не узнаёт меня, как же мне завоевать их доверие? Как всё исправить?

Пак Чжун Вон улыбается. Такой она ему нравится – послушной, растерянной, всегда за всех волнующейся. Хи Мён всегда было легко манипулировать, но Ю Ди казалась настороженной и недоверчивой, лишь одно усмиряло её – вина. Во имя искупления она готова на всё.

– Не волнуйся, я позабочусь об этом. Просто не говори лишнего и будь рядом с ними. Это всё, что от тебя требуется.

***

У Ю Ди нет достойного предлога, чтобы ступить на территорию дома Ким Шина. Зато для того, чтобы заявиться в кафе, где работает Ын Так, предлог не нужен. Это наполняет её и радостью и грустью. Девчонка, конечно, будет рада её видеть – просто так, без причины, но она же способна отнять у Ю Ди всё.

Даже понимая это, Хон не чувствует по отношению к школьнице негативных эмоций. Ын Так похожа на сгусток солнечного света, такая же яркая и тёплая, и вместо того, чтобы оттолкнуть её от тех, кого любит, Ю Ди хочет защитить и её тоже.

– Агасси!

Ын Так по-прежнему не зовёт её по имени, но и такое обращение вызывает у девушки улыбку.

– Привет. Не помешаю?

– Пришёл!

Санни, владелица кафе, которую Ю Ди сначала не заметила, подскакивает у столика возле окна, а затем быстро усаживается обратно, принимая самую непринуждённую позу. Хон отступает от порога, чтобы пропустить посетителя, и оборачивается.

Жнец застывает, едва увидев её, и вроде как на секунду теряется, но после быстро кланяется, и этот жест, нелепый и смешной, так не свойственен Ван Ё, что девушка смущается.

– А… здравствуйте.

– Здравствуйте, – шепчет она.

Ей бы следовало посторониться, но Ю Ди не может пошевелиться, и он, кажется, тоже. Смотрит каким-то незнакомым загнанным взглядом, словно застигнут врасплох.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но ни звука не слетает с губ. Не то, что брат смотрит на неё и не узнаёт, пугает её и стесняет сердце. Беззащитность взора, грусть – вот, что ранит её.

«Если ты ничего не помнишь, почему ты… страдаешь?»

Горе Ван Ё всегда приносило горе ей. И даже сейчас, когда с момента его смерти прошли века, она чувствует себя такой несчастной из-за этого, что глаза наполняются слезами. И словно он – её отражение, его собственные глаза тоже оказываются на мокром месте.

Если бы Ю Ди не знала, что Ван Ё ничего не помнит, решила бы, что он узнал её. Как заворожённая, она наблюдает за слезой, появившейся в уголке его правого глаза, и как, дрогнув, та стекает по щеке.

«Я не буду доброй, не буду славной, пригожей и милой. Не стану смущаться, не стану бояться. Я не сделаю ничего, что сделала бы Хи Мён» – Ю Ди говорит это себе с детства, стоит проснуться посреди ночи с опухшими от слёз глазами. Она ненавидит Хи Мён.

Но как бы Ю Ди не пыталась не быть похожей на Хи Мён, она всё же является ею. И сейчас, когда брат снова с ней, всё тот же и всё-таки неизмеримо чужой, когда он смотрит на неё своим щенячьим грустным взглядом, девушка не может удержаться. Ладонь её касается его щеки, и пальцы стирают слёзы.

Мужчина странно реагирует на прикосновение. Дёргается, и она сама отступает, испугавшись. А жнец подносит свою руку к щеке, на то месте, где секунду назад была её ладонь, и взгляд его из трогательного становится удивлённым – он как будто что-то узнал или увидел, и это «что-то» всё испортило.

– Что происходит?

Санни подходит к ним и переводит взгляд с одной на другого. Не будь Ю Ди так ошеломлена этим эпизодом, наверняка бы заметила неприязнь во взгляде девушки.

– Почему вы плачете? – спрашивает владелица кафе у жнеца, и ревнивые нотки прокрадываются в следующий вопрос: – Вы знакомы?

– Агасси, всё хорошо? – Ын Так кладёт ладонь на плечо Ю Ди и разглядывает её белое, как мел, лицо. – Дяденька, вы что, обидели агасси?

Жнец моргает, а Ю Ди, успокоенная ласковой поддержкой Чжи, отвечает:

– Всё в порядке. Кажется, у вашего друга проблемы со слезными протоками, – она улыбается. – Наверное, он так на всех знакомых реагирует.

– Со мной он тоже плакал, – говорит Санни. – Я думала, это из-за того, что… – она замолкает, а после, встрепенувшись, продолжает: – Ну что ж, ладно. Вам что-нибудь принести?

– Знаете, я лучше зайду в другой раз. Просто хотела поздороваться с Ын Так, – говорит Ю Ди.

– Всё точно хорошо, агасси? – уточняет школьница.

Хон смотрит на неё прямым, вполне добрым взглядом, потому что чувствует, что это не праздное любопытство. Ын Так как будто видит её насквозь – её растерянность, её печаль, её одиночество.

Ю Ди думает, может, Ын Так тоже одинока? Просто девочка со странными знакомыми, просто девочка с нелёгкой судьбой. Никто из них не выбирал, кем быть, одна – глупой принцессой, вторая – невестой демона. Закованные в свои звания, как в цепи, они не принадлежат этому миру полностью.

Наверное, поэтому они и нравятся друг другу.

– Не волнуйся, – Ю Ди едва касается макушки школьницы ладонью. – Я скоро вернусь.

Ын Так кивает, но глаза остаются взрослыми и обеспокоенными.

– До свидания, – Ю Ди кланяется всем и никому. Санни едва заметно кивает, поглощённая мужчиной, а он только едва заметно дёргается, когда Хон проходит мимо совсем близко от него.

На улице ей становится легче. Если такое вообще возможно после того, как встречаешь своего умершего почти девятьсот лет назад брата. Хон закрывает глаза и вздыхает, стараясь изгнать из памяти этот взгляд – печальный и такой родной.

«Позволь мне закончить это сегодня ночью», – вот, что он когда-то сказал ей.

Если бы она знала, как он несчастен! Если бы знала – остановила бы? А может, она хотела, чтобы он умер? Может, считала, что он этого заслуживает?

Ю Ди закусывает нижнюю губу, сильно, до крови, но боли не чувствует. То, что всегда является частью тебя, со временем ощущается по-другому.

Девушка запрокидывает голову к солнцу, в последнее время так редко появляющемуся из-за туч. Что-то падает ей на губы, и она вздрагивает, смахивая это.

К её ногам опускается цветок сакуры.

– Сакура цветёт? Уже? – удивляется Хон и опускается на корточки, чтобы подобрать соцветие. И когда пальцы касаются шёлковых лепестков, её накрывает тень.

Ю Ди смотрит вверх, и ещё до того, как она понимает, кто перед ней, пульс учащается, а вздох срывает и уносит ветер.

– Ты, – говорит Ким Шин. – Это ведь ты, не так ли?

========== IV ==========

«Ты узнал меня? Как ты мог узнать меня?»

Ю Ди смотрит на мужчину и пытается понять, о чём он думает. Ненавидит её? Презирает? А может… рад?

Лицо его, такое спокойное, даже доброжелательное, даёт ей надежду. Но слышать Ким Шина, как прежде, она не может и волнуется. Что она должна ответить? Как ей вести себя?

Ю Ди совсем смешается, когда мужчина указывает на неё пальцем, рот его округляется, а глаза приобретают вопросительно-улыбчивое выражение. У него слишком хорошее настроение для человека, который встретил призрака прошлого.

– Ты же? – снова спрашивает Ким Шин. – Госпожа Хон?

Это так неожиданно, что девушка пошатывается и валится назад, но вовремя упирается ладонями в землю. Асфальт царапает кожу, но боли она не чувствует, так велико её разочарование.

На какую-то долю секунды ей и впрямь почудилось, что он узнал её. Это было бы ужасно, как бы ни был он рад её видеть: того, что случилось, не изменить, и между ними стеной встали бы девятьсот лет разлуки.

И всё же Ю Ди, уставшая ото лжи и одиночества, от нежелающей уходить Хи Мён, испытала облегчение в этот миг. Часть её хотела, чтобы он увидел её прежнюю, пусть даже во взгляде его не было бы тепла; пусть проклянёт её и прогонит, но перед тем взглянет на неё хоть раз.

Как и он когда-то, она молит об одном: «Посмотри на меня», – но Ким Шин глух к её немой просьбе, а Ю Ди истерзана и не чувствует за собой права настаивать.

– О-о, – мужчина подаётся к ней, когда она клонится назад. Девушка так быстро находит опору, что он застывает, так и не коснувшись её, чтобы удержать. – Ты в порядке?

– Да… Да-да, – Хон поднимается, не обращая внимания на исцарапанные руки. – Я, э-э… в порядке.

– Я не был уверен, что это действительно ты. Вчера в сумерках мне показалось, ты старше, а оказывается, ты почти одного возраста с Ын Так.

– Я младше, чем выгляжу, – тянет Ю Ди с ноткой недовольства.

Это правда – она ближе по возрасту к Чжи Ын Так, чем к нему. Особенно, если учесть, что ему перевалило за девятьсот лет.

До неё доходит, почему он так быстро перешёл на «ты»: она младше него. Ю Ди с какой-то ребячливой досадой вспоминает, что раньше он всегда говорил ей «вы», потому что она была принцессой.

Иронично: прежде это «вы» раздражало её. Статус разделял их, но всё же Хи Мён чувствовала, что ей дорожат, что её любят. Ю Ди же с этим долгожданным «ты» не стала ему ближе, а кажется, напротив.

– Что это?

Девушка смотрит на помятый цветок, зажатый в своей ладони, и протягивает его мужчине.

– Сакура, – поясняет, хотя это и так понятно. – В этом году она что-то рано расцвела.

– Ты могла сорвать её с дерева, зачем поднимать с земли?

– Это же первый цветок сакуры в этом году лично для меня. Я всегда храню первый бутон, попавший в мои руки.

Ким Шин меняется в лице, и лёд в его глазах обжигает.

– Я… Что-то не то сказала? – девушка не знает, что сделала не так, и теряется.

Сейчас она верит, что он демон, токкэби. В нём словно пробуждается что-то свирепое, что-то столь сильное, что Ю Ди даже не может осознать его мощи.

Мужчина, которого она любила, мужчина, которому отдала всю память без остатка, не был человеком, но её страх перед неизведанным уступал нежности, проверенной временем.

Ким Шин понимает, что его реакция не соответствует её словам, и отрицательно качает головой:

– Ничего. Просто кое-что вспомнил.

– Похоже, что-то неприятное, – замечает она. – Простите.

– Ты ничего не сделала.

«Как и всегда. Никогда и ничего, в этом и дело»