Текст книги "Держи крепче (СИ)"

Автор книги: Извращённый отшельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Утро началось, как обычно, с мелодичной трели будильника, который я по привычке попытался отключить, махнув рукой, но вместо этого смахнул телефон на пол. Раздался глухой стук, и в соседней комнате, сквозь сон, недовольно проорала Юкино:

– Казума!!! Ты можешь хотя бы раз проснуться КАК ЧЕЛОВЕК, а не устраивать землетрясение⁈

– Зато я сплю нормально! – ответил я, растягиваясь на кровати, – в отличие от тех, кто разговаривает во сне!

– Я не разговариваю во сне! – крикнула она через стену.

– Да-да, конечно, не разговариваешь! – Я зевнул и начал собираться. – Это твой шкаф шепчет мне, чтобы я его ПОТРОГАЛ!

Три. Два. Один.

– ВРЁШЬ, СОБАКА!!! – взорвалась Юкино.

Вот теперь хорошее утро. Я улыбнулся и не стал ей отвечать, бросив во временный игнор-лист. Ведь она это «ТАК ЛЮБИТ».

Через двадцать минут мы оба стояли в гостиной, полусонные, но бодро препираясь. Я безуспешно пытался завязать галстук, а Юкино – одновременно поправить волосы и найти заколку, которая, судя по её выражению лица, снова загадочно исчезла.

– Дай сюда, – недовольно сказала она, выхватывая у меня галстук.

– Осторожнее, это семейная реликвия, – проворчал я, но подставил шею.

– Семейная реликвия? – фыркнула она, завязывая аккуратный узел. – Ты носишь его, будто удавку.

– А разве не так? – возразил я. – Каждый день школьной жизни – это маленькая смерть, и галстук напоминает об этом.

– Прям девиз фан-клуба хикки, – съязвила она, закончив и затянув на моей шее галстук.

– Спасибо за поддержку. А теперь что там с твоими волосами? Опять побег века у заколки?

– Да, – отрезала она, оглядывая стол.

Я поднял заколку с дивана и протянул.

– Пожалуйста, ваше высочество. Но предупреждаю: за каждую найденную заколку буду требовать оплату.

– А я потребую оплату за каждую секунду твоего существования. Помоги лучше, – буркнула она, поворачиваясь спиной.

Я вздохнул и начал пытаться собрать её волосы, но, как всегда, без особых успехов.

– Ты уверена, что это волосы, а не радиопередатчик? Кажется, я слышу волну из соседнего района.

– Отвянь. Просто делай нормально, – огрызнулась она, но в зеркале я увидел, как еле сдерживает улыбку.

– Если я сделаю нормально, то тебя не узнают в школе, – отшутился я, наконец закалывая её волосы.

Она посмотрела в зеркало и прищурилась.

– Ладно, на тройку.

– С плюсом, – поправил я.

– Только не за ум.

Мы оба испепеляли друг друга глазами, и взяли школьные сумки.

– Всё, идём, – скомандовал я. – Иначе ещё накажут за то, что «великие» умы снова не успели выйти вовремя.

– Ты же знаешь, у тебя с умом нет ничего общего, – ответила Юкино, захлопывая за собой дверь.

– Это потому что для тебя он слишком велик, чтобы его заметить, – парировал я, шагая следом.

И с этими словами мы направились в школу, обмениваясь колкими замечаниями.

Тёплый утренний ветерок приятно обдувал, пока мы с Юкино шли к школе. Солнце медленно поднималось, заливая всё мягким золотым светом. Так свежо. Ветер слегка трепал листву, а звуки пробуждающегося города – звон велосипедных звонков, шорох метлы дворника, щебет птиц – создавали хорошую атмосферу.

– Скоро лето, – начала Юкино, прищурившись в мою сторону. – Как ты его проводишь? В своём логове? Хотя можешь не отвечать, итак представляю.

Я хмыкнул, не замедляя шага.

– А ты? Лето-то не слишком на тебя влияет? Как ты вообще не таешь в такую жару?

С этими словами как-то невольно скользнул взглядом вниз, в район её юбки, прямо между ног.

Юкино резко остановилась, её щёки мгновенно залились румянцем.

– Что за грязные мысли, придурок⁈ И куда ты уставился⁈

– Прости, – сказал я искренне, подняв руки в примирительном жесте. – Это совсем не то, о чём ты подумала.

Она вздохнула, скрестив руки на груди, но уже с привычной колкостью добавила:

– Конечно, не то. Твои «не то» всегда звучат так убедительно, что хочется вызвать метеоритный дождь прямо тебе на голову.

Я усмехнулся.

– Спасибо за комплимент. Рад, что мои «не то» так тебя впечатляют.

Она недовольно фыркнула, но во взгляде не было злости. Скорее, привычное раздражение, которое мы оба давно воспринимали как часть наших утренних диалогов.

На повороте у школы я заметил её. Мияко. Она стояла под деревом, словно специально выбрала момент для встречи. Лёгкий ветер играл с её розовыми волосами, заплетёнными в две косички, придавая ей одновременно милый и дерзкий вид. Кремовая рубашка с аккуратно закатанными рукавами, клетчатая юбка чуть выше колен, белые кроссовки с гольфами. Всё выглядело идеально подобранным, будто Мияко с утра встала и решила, что сегодня ей нужно быть ещё заметнее, чем обычно.

Приметив меня, она просияла. Улыбка была тёплой, но с оттенком чего-то более глубокого – словно ждала этой встречи больше, чем готова была признать.

– Доброе утро, Ямагути-кун, Тачибана-чан, – поприветствовала она нас, приняв какую-то напряжённо-расслабленную позу.

Юкино едва заметно кивнула, а я вздохнул, качнув головой.

– Исикава-чан. Утро казалось слишком тихим. Спасибо, что исправила.

– Ну конечно, – парировала она с лёгкой усмешкой. – Ты же всегда рад моей компании.

– Разумеется, рад. Ты же мой личный напоминатель о том, что день должен начинаться с драмы.

– Драма – моя специализация, – рассмеялась она, но вдруг прищурилась, её взгляд метнулся между мной и Юкино. – А вы что, теперь вместе ходите в школу?

Я почувствовал, как Юкино напряглась рядом.

– Ага, – спокойно ответил я, не выдавая ни тени замешательства. – Живём рядом.

– Рядом? – переспросила Мияко, вскинув изящную бровь. – Я не знала.

– Видимо, у тебя слишком много дел, чтобы замечать такие мелочи, Исикава-чан, – быстро отозвалась Юкино с едва заметной улыбкой, но я заметил, как она чуть сильнее сжала ремешок сумки.

– Вот как, – протянула Мияко, явно не совсем поверив, но решив не углубляться. – Ну, тогда всё понятно.

Она снова посмотрела на меня, взгляд смягчился, хотя голос сохранил привычную игривость:

– Кстати, Ямагути-кун, ты не пришёл на школьную дискотеку.

– Вечеринки – не моё, – ответил я, слегка пожав плечами. – Мерцающий свет, громкая музыка, толпа танцующих людей… Звучит как персональный апокалипсис для интроверта.

– Без тебя было как-то пусто, – сказала она почти шутливо, но в голосе проскользнула искренняя нотка разочарования.

– Неужели ты настолько нуждаешься в моей компании? – хмыкнул я.

Она рассмеялась, но глаза стали серьёзнее.

– Может, и нуждаюсь, – ответила она, а затем, уже мягче: – Тебе не кажется, что иногда стоит выходить из своей зоны комфорта?

– Постоянно это делаю. Например, каждое утро, когда решаю идти в школу.

Её смех прозвенел снова, лёгкий и мелодичный. А затем она вдруг тихо, так чтобы слышал только я, добавила:

– Твоё сердце… – начала она, опустив взгляд. – Оно ещё болит?

Вопрос застал меня врасплох. Но прежде чем я успел ответить, Мияко снова встретилась со мной глазами.

– Знаешь, есть один способ, – и произнесла с той загадочностью, которая всегда немного настораживала. – Бонсай. Медленный, тонкий процесс. Помогает залечить всё.

– Сомневаюсь, что деревья и люди работают одинаково, – ответил я.

– Ты удивишься, – сказала она тихо, но тут же вернула на лицо привычную улыбку. – Ладно, до встречи. И постарайся хотя бы раз явиться на мероприятие. Без тебя школьная жизнь скучнее. Увидимся!

И ушла также легко, как появилась, оставив после себя странное чувство, будто бы её слова были чем-то большим, чем просто разговором. Юкино взглянула на меня, но промолчала. А я лишь подумал: Мияко… ты точно что-то задумала.

Юкино переобулась у шкафчика, привычным движением закрыла дверцу и кивнула мне на прощание:

– Не задерживайся, Казума.

– Конечно-конечно, – проворчал я, наблюдая, как она удаляется в сторону лестницы.

Открыл свой шкафчик, ожидая увидеть привычную стопку писем, которые лениво складировал последние дни. Но внутри было пусто. Совершенно. На мгновение даже застыл в замешательстве, потом усмехнулся. Что ж, это случилось быстрее, чем я предполагал. Почтальонша сдалась. А ведь говорила: «Буду писать целый год». Вот и верь после этого анонимам.

С другой стороны, кому хватит терпения на такой марафон? Максимум неделя. Всё, что длиннее – уже сродни добровольному безумию.

Закрыв шкафчик, переобулся и направился в класс. По пути улавливал обрывки разговоров учеников. Парочка девчонок-первогодок как-то странно зыркнула в мою сторону, отчего плечи непроизвольно поёжились. И тут же принялись шептаться. Замечательно. Где ваша совесть⁈

Войдя в класс, сразу окунулся в привычный ритм утреннего школьного бардака: одни громко обсуждали домашнее задание, другие лихорадочно дописывали его в последние минуты, а кто-то просто мирно дремал на парте. Я прошёл к своему месту, стараясь не привлекать внимания, но, как обычно, не успел даже сесть, как раздался знакомый голос Азуми:

– Смотрите-ка, кто почтил нас своим присутствием! Наш мистер «важные дела»! – её тон, как всегда, балансировал на грани между шуткой и издёвкой.

Я бросил на неё взгляд. Рыжая заноза сидела, сложив руки на груди, волосы слегка растрепались, в глазах плясали привычные озорные искры.

– И тебе доброе утро, Такахаши-чан, – отозвался я с привычной ленцой. – Настолько рада меня видеть?

– Рада? – она фыркнула. – Ещё бы. Такую редкость встретишь не каждый день. Я уж думала, ты совсем забросил школу после того, как не явился на дискотеку.

– Трудно забросить то, что уже потеряло всякую ценность, – парировал я, устраиваясь за своей партой.

– Значит, были дела поважнее? – с вызовом спросила она, приподняв бровь. – Или просто прятался в своей берлоге?

– Читал мангу, – ответил я, извлекая тетрадь из рюкзака. – Не все могут позволить себе такой роскошный вечер.

Азуми усмехнулась чуть громче, чем следовало.

– Мангу? Вечер твоей мечты, да? Должно быть, было очень романтично.

– Несомненно, – ответил я с нарочито серьёзным видом. – Сюжет был в разы драматичнее любой школьной дискотеки.

Она скрестила руки, прищурившись:

– Иногда мне кажется, ты живёшь в каком-то своём мире, Ямагути-кун, а к нам приходишь через портал.

– И тут меня раскрыли, – спокойно отозвался я, откидываясь на спинку стула.

Её лицо на мгновение стало серьёзным, но затем она снова улыбнулась.

– Ой, ну ладно тебе. Хотя… знаешь, ты многое упустил.

– Например?

– Меня в красивом платье, – и показала язык, после тут же уткнулась в учебник.

Вот же бестия.

Только я собрался погрузиться в размышления о том, как прожить этот день с минимальными энергозатратами, как дверь класса отворилась, и вошла Харука. Аккуратно собранные в хвост волосы мягко покачивались в такт шагам, а школьная форма сидела так безупречно, будто её выглаживали лазером.

– Доброе утро, Ямагути-кун, – произнесла она своим привычным мягким голосом и опустилась на своё место.

– Утро, Сато-сан, – ответил я, слегка склонив голову. Помедлив секунду, добавил, поддаваясь её неизменной доброжелательности: – Как дела?

– Всё хорошо, спасибо, – улыбнулась она, доставая тетради.

Я кивнул, и разговор естественным образом иссяк. Да и как раз в дверях класса показалась та, кого я так отчаянно хотел увидеть.

Рин.

Она вошла с тем особенным изяществом, которое всегда приковывало мой взгляд. Строгий серый костюм. Золотистые волосы безукоризненно уложены, в руках – неизменная папка и учебник биологии. Как один человек может сочетать в себе такое абсолютное хладнокровие и ту теплоту, которую ощущаешь только ты, когда встречаешься с ней взглядом?

– Доброе утро, класс, – произнесла она ровным, чуть приглушённым голосом, не задерживая взгляд ни на ком конкретно.

«Доброе утро, моя милая Рин», – едва не сорвалось с моих губ, но я вовремя прикусил язык.

Наш договор был предельно ясен: никаких намёков, никаких особых жестов, никаких долгих взглядов. Она – учительница, я – ученик. Никаких тайных встреч в стенах школы. Мы просто хотели сберечь нашу любовь. И сейчас она играла свою роль безупречно, словно все эти дни, ночь, разговоры и взгляды были лишь плодом моего воображения.

Я украдкой наблюдал, как она раскладывает бумаги на столе, как её тонкие пальцы бережно разглаживают страницы журнала. Простые действия, но вызывали в памяти совсем другие картины: как эти же изящные пальцы касались моего плеча, как её голос звучал совершенно иначе, когда мы были наедине.

– Всем приготовиться к уроку, – коротко произнесла Рин, и её тон был настолько безупречно профессиональным, что я почти поверил в иллюзию. Но я-то знал, видел за этой напускной строгостью каждую её улыбку, каждую неловкую паузу, каждый момент слабости, делавший её настоящей.

– Начнём с повторения прошлой темы…

Рин рассказывала о регенерации с той же уверенностью, с какой дирижёр ведёт оркестр. Каждый жест, интонация, даже паузы – всё было выверено до мельчайших деталей.

– У разных видов животных регенеративные способности существенно различаются. Например, у аксолотля они практически безграничны, тогда как у млекопитающих… – она сделала короткую паузу, давая время записать.

Вдруг из середины класса раздался голос одной из учениц. Тон прозвучал слегка насмешливо, но в тоже время словно тщательно отрепетировано:

– Накамура-сенсей, а правда, что процесс эпиморфного восстановления у амфибий можно ускорить путём прямого воздействия на FGF-сигнальные пути?

Класс затих. Вопрос звучал так, будто его вырвали из учебника для магистратуры биологического факультета. И судя по тому, как Ватабэ Саюри сидела с едва заметной ухмылкой, она намеренно пыталась поставить Рин в неловкое положение.

Рин замерла всего на долю секунды. Настолько короткий миг, что большинство, вероятно, даже не заметили. Но я заметил. И прежде чем успел осознать, что делаю, моя рука уже поднялась вверх.

– Вообще-то это правда, – произнёс я, не дожидаясь разрешения говорить.

Все головы повернулись в мою сторону, включая Рин.

– FGF, или фактор роста фибробластов, действительно играет ключевую роль в процессе эпиморфной регенерации. Но ускорить его воздействие напрямую невозможно, не нарушив баланс других сигнальных путей, например, Wnt и BMP. Такое вмешательство может привести к аномальным образованиям в тканях. Поэтому любые попытки модификации требуют исключительной осторожности, Ватабэ-чан.

И вдруг осознал, что все смотрят на меня так, словно я внезапно начал говорить на древнем языке аксолотлей.

– Простите, Накамура-сенсей, – добавил я, неловко улыбнувшись. – Не сдержался и ответил вместо вас.

Рин на мгновение выглядела растерянной, но тут же взяла себя в руки.

– Спасибо, Ямагути-кун, – её голос звучал чуть мягче обычного. – Как он верно заметил, вмешательство в сигнальные пути – крайне сложный и потенциально опасный процесс.

Она перевела взгляд на Саюри, которая теперь выглядела куда менее уверенной в себе.

– У вас есть ещё вопросы, Ватабэ-сан?

– Э-э… нет, спасибо, Накамура-сенсей, – пробормотала та, отводя взгляд.

Рин продолжила урок, но я всё ещё ощущал на себе её взгляд, который задержался на долю секунды дольше, чем следовало.

Прости, моя милая Рин.

Интерлюдия:

После окончания урока Накамура Рин быстро покинула класс. Её шаги были чуть торопливее обычного, хотя внешне сохраняла привычную собранность. На лице – безупречное спокойствие, но внутри бушевал настоящий шторм. Главная проблема заключалась в том, что она действительно не знала ответа на вопрос Ватабэ Саюри. Да и должна ли была? Это явно выходило за рамки программы старшей школы!

Войдя в свой кабинет, она плотно закрыла за собой дверь и на мгновение замерла, пытаясь успокоить участившееся дыхание. Затем решительно включила ноутбук. Открыв поисковую строку, начала вводить ключевые слова.

FGF-сигнальные пути… Wnt… BMP…

Ответ Казумы звучал настолько уверенно и профессионально, что не мог быть случайным совпадением. Но откуда он мог знать такие специфические детали?

Спустя несколько минут поисков и изучения научных статей её сердце забилось ещё чаще.

– Он был прав, – прошептала она, прикрывая рот ладонью. – Абсолютно прав…

Рин откинулась на спинку стула, чувствуя, как краска приливает к щекам.

– Я… я не понимаю, – пробормотала она, не отрывая взгляда от экрана. – Откуда он может знать такие вещи?

Несколько секунд она сидела неподвижно, затем, словно приняв решение, вошла в школьную базу данных. Найдя профиль Казумы, быстро пролистала его успеваемость.

Физика – высший балл. Алгебра – высший балл. Геометрия – высший балл. Химия – высший балл. Биология – тоже высший балл.

И так по всем предметам. Высший балл.

Её глаза расширились от удивления.

– Почему…? – вырвалось у неё едва слышным шёпотом.

Она углубилась в его профиль, пытаясь найти хоть какую-то дополнительную информацию. Почему его имя не красуется на доске почёта? Почему он не состоит в школьном совете? Почему не участвует в олимпиадах?

– Почему человек с такими феноменальными знаниями и способностями предпочитает оставаться в тени, вместо того чтобы блистать?

Долгие секунды она смотрела в экран, а затем, словно очнувшись от оцепенения, тихо пробормотала:

– Казума… кто же ты на самом деле?

Глава 4

День в школе продолжался. Класс привычно гудел: кто-то шутил, кто-то бездумно залипал в телефон. Я сидел за партой, размышляя о том, как пережить оставшиеся уроки, когда дверь распахнулась, и в класс вошла Мияко.

Как всегда, её появление мгновенно привлекло всеобщее внимание, особенно мужской половины класса. Уверенная улыбка, грациозная походка – Мияко держалась так, словно находилась в центре сцены, где все остальные были лишь статистами какой-то невидимой пьесы. Вылитая актриса.

– Харука-чан! – радостно воскликнула она, приветственно махнув рукой.

– Привет, Мияко-чан, – ответила Сато с привычной доброжелательностью, повернувшись к подруге.

Я хотел было игнорировать происходящее, но тут заметил, что Мияко пришла не одна.

– Хочу познакомить вас с нашей новой ученицей, – объявила розоволосая, увлекая за собой кого-то из коридора.

И тогда я увидел её.

Акане.

Высокая. Идеальная фигура. Строгий, но элегантный внешний вид: длинные чёрные волосы, собранные в низкий хвост, кукольные глаза, казалось, видящие всех насквозь. Осанка, манера держаться. Она не просто вошла, а заняла своей аурой всё пространство вокруг.

Весь класс замер, а я вздохнул. Жесть.

– Всем доброе утро, – произнесла она, элегантно кивнув. – Меня зовут Фудзивара Акане. Я перевелась в вашу школу, в класс 2-А. Надеюсь, мы найдём общий язык.

Её взгляд чёрных глаз вдруг нашёл меня среди других учеников, и на губах мелькнула едва заметная улыбка.

– Ямагути-кун, – сказала она так, словно это было самым естественным продолжением её представления.

Теперь уже весь класс уставился на меня.

– Вы… знакомы? – удивлённо спросила Мияко, причём куда громче, чем, вероятно, собиралась.

– Да, – коротко ответила Акане, не отрывая от меня пристального взгляда. – Учились вместе в средней школе.

Её слова вызвали волну удивлённых перешёптываний среди одноклассников. Кто-то начал обмениваться многозначительными взглядами, кто-то даже тихо присвистнул.

– М-да, мир тесен, – наконец выдавил я, стараясь говорить максимально безразлично.

– Прости, Казума-кун, – вдруг произнесла Акане с лёгкой улыбкой. – Я думала попросить кого-нибудь показать мне школу, но мы ведь уже надоели друг другу за те годы, верно?

Её слова прозвучали беззлобно, почти равнодушно. Она тут же отвела взгляд, переключив внимание на Кенджи, который сидел неподалёку.

– А ты? – обратилась она к нему чуть мягче, но не утратив уверенности. – Как твоё имя?

Кенджи покраснел так стремительно, словно только что залпом выпил литр горячего чая.

– К-к-кенджи, – выдавил он, нервно сглотнув.

– Кенджи, – повторила Акане, словно пробуя его имя на вкус. – Покажешь мне школу?

Тот замер на мгновение, но потом энергично закивал.

– Конечно! Да!

– Спасибо, – ответила она с лёгким кивком и направилась к двери, не оглядываясь.

Мияко вскинула бровь, а Харука, до этого спокойно наблюдавшая за происходящим, вдруг заметно напряглась. Обычно милое лицо стало серьёзным, а взгляд, почему-то, на мгновение задержался на мне. Затем отвела глаза и сосредоточилась на тетради.

Ну и утро, конечно.

Кенджи сорвался с места так стремительно, что едва не опрокинул стул, и поспешил за Акане в коридор. Бедняга выглядел так, словно выиграл в лотерею и не знал, что делать с внезапным призом.

В классе воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушёнными шёпотами. Все взгляды были прикованы к Харуке, которая сидела, опустив голову. Пальцы нервно сжимали край тетради, на лице застыло плохо скрываемое напряжение. Она молчала, но глаза блестели так, словно вот-вот проступят слёзы.

– Харука… – тихо произнесла Мияко, подсаживаясь к ней. Её тон был мягким, извиняющимся. – Прости. Я ничего не подстраивала, честное слово. Сама не ожидала, что она так поступит.

Харука не ответила. Лишь сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с эмоциями, и продолжала смотреть в одну точку перед собой.

Мияко бросила взгляд в мою сторону. Я сидел на своём месте, небрежно откинувшись на спинку стула и лениво покачиваясь – для меня весь этот спектакль был слишком знакомым зрелищем.

– Ямагути-кун, – наконец спросила она, нахмурившись. – Насколько близко вы общались с Акане?

Я оторвал взгляд от окна, встретился с её глазами и пожал плечами:

– Да как тебе сказать… У нас были что-то вроде дружеских отношений.

Мияко чуть прищурилась:

– Были?

– Ага, – кивнул я, сохраняя невозмутимость. – Если так интересно, то все подробности узнавай у неё.

И демонстративно зевнул, давая понять, что обсуждение этой темы меня совершенно не волнует.

После чего перевёл взгляд на Харуку. Её напряжение было настолько очевидным, что игнорировать подобное было просто невозможно.

– Не парься, Сато-сан, – сказал я утешающе, пытаясь разрядить обстановку. – Она просто воспользуется помощью Кенджи и вернёт его обратно. Никуда твой принц не денется.

Харука подняла голову, взгляд полон плохо сдерживаемого раздражения.

– Сама разберусь, Ямагути, – процедила она, прежде чем отвернуться.

Ничего себе. Никогда не видел её в таком состоянии. Вот что любовь делает с людьми.

Мияко снова посмотрела сначала на Харуку, потом на меня, но на этот раз промолчала. Атмосфера в классе стала слишком тяжёлой даже для неё.

* * *

После бесконечно долгого дня, заполненного физикой и литературой, наконец прозвенел звонок, возвещающий об окончании уроков. Я уже собрался скинуть всё в сумку и покинуть класс, когда староста, Ая-сан, встала и решительно хлопнула в ладоши.

– Всем внимание, пожалуйста! – её голос прозвучал чётко, как команда, и настолько уверенно, что класс мгновенно притих.

– У меня важное объявление, – продолжила она. – Впереди майские состязания между классами. Это наша возможность доказать, что мы достойны звания «Класс года».

По аудитории пронёсся взволнованный шёпот. Кто-то сразу скривился, другие заметно оживились, а один несчастный хиккимори начал с тревогой поглядывать в окно, проверяя, не начались ли уже тренировки.

– Какие состязания? – раздался чей-то любопытный голос.

– Спортивные, – ответила Ая. – Эстафеты, волейбол, возможно, что-то ещё. Точные дисциплины объявят позже, но важно, чтобы участвовали все. Это командные состязания.

Командные. Разумеется. Чтобы мы все могли испытать коллективный позор максимально эффективно.

Ая продолжила свою речь:

– Это важный момент для всего нашего класса. Надеюсь, вы все проявите энтузиазм и поддержите друг друга.

– «Энтузиазм» – это ирония или пожелание? – пробормотал я, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы меня никто не услышал.

Но, конечно же, сидящая позади Азуми не могла пропустить такой момент.

– Ямагути, – протянула она, чуть наклонившись. Её голос звучал слишком невинно, чтобы это не было очевидной провокацией. – Я так понимаю, ты не собираешься принимать участие? Боишься запутаться, где бежать, а где сарказм отпускать?

Я медленно повернулся и, придав лицу максимально безмятежное выражение, ответил:

– Сарказм – это искусство, Такахаши. А искусство, если ты не в курсе, требует интеллекта. Так что, возможно, мне действительно стоит приберечь его для более подходящего случая, чем беготня на состязаниях.

Она усмехнулась, но не отступила:

– Искусство? Это ты так называешь свою уникальную способность избегать всякой активности?

Я сделал вид, что глубоко задумался.

– Уникальную? Спасибо за комплимент. Что до твоей активности, то это просто форма хаоса. Знаешь, случайное движение – ещё не спорт.

Азуми не выдержала и всё-таки улыбнулась. После чего махнула рукой, мол, отстань, и уткнулась в телефон, тихонько хихикая.

Тем временем Ая продолжала:

– Итак, утром, как только получу подробности состязаний, проведём собрание, чтобы обсудить состав команд. Постарайтесь прийти в школу пораньше.

Пораньше? Великолепно. Как будто одной пытки недостаточно, надо ещё добавить обсуждения, на котором всё равно будет принято самое нелепое решение.

Когда Ая наконец закончила, все стали расходиться.

Я спустился к раздевалке, переобулся у шкафчика и вышел на школьный двор. Вечерний свет растекался по дорожкам расплавленным золотом, воздух был свеж и чист, а весна, казалось, шептала: «Ещё немного, и всё изменится». Верится с трудом.

Заметил Кенджи. Он стоял под деревом в центре школьного двора, переминаясь с ноги на ногу, точно первоклассник, ожидающий своей очереди у доски. Нервничал. То и дело бросал быстрые взгляды в сторону входа. Очевидно, кого-то ждал.

Гадать долго не пришлось.

К нему подошла Акане. Как всегда – уверенная походка, безупречная осанка и эта слегка кокетливая улыбка. Чёрные волосы блестели в лучах заходящего солнца, а лицо выражало ровно столько дружелюбия, сколько требовалось, чтобы скрыть её истинные мысли.

Я тихо присвистнул, наблюдая эту сцену. Акане что-то сказала Кенджи, тот неловко кивнул, явно не зная, куда себя деть. И вместе они направились к воротам.

Ну что ж, Кенджи, поздравляю. Ты только что стал пешкой в её игре.

Я уже хотел просто уйти, но тут заметил Харуку.

Та стояла чуть поодаль, словно случайный наблюдатель, но её поза – скрещенные руки и напряжённый взгляд – выдавали слишком многое. На лице не было слёз или явного раздражения, только сдержанная, глубоко спрятанная боль.

Тебе, наверное, кажется, что тебя предали, Сато-сан. И, по сути, так оно и есть. Но твоя боль не от того, что тебя променяли. А от того, что ты перестала быть главной в чьей-то жизни. И это ранит сильнее всего.

Она на мгновение прикоснулась к глазам, словно случайно, но я заметил, как дрожат её пальцы, смахнувшие слезу.

Эх, Кенджи, ты ведь даже не понимаешь, какую грань переступил. Просто взял и нарушил негласный закон школьной социальной структуры, где «Принцесса» всегда должна быть в центре внимания.

Мой взгляд снова скользнул к Акане. Она шла рядом с Кенджи, спокойная и беззаботная. Казалось, смущающийся красавчик рядом её совершенно не интересовал. Не трепетало её дьявольское сердце. Тогда зачем всё это?

Я задумчиво поскрёб висок. Обычно Акане никогда не делает ничего случайно. Всегда выстраивает всё так, чтобы окружающие думали, будто это они сами приняли то или иное решение. Возможно, она выбрала Кенджи именно потому, что тот был рядом с Харукой.

По какой причине? Ответ прост – кто у нас главная школьная принцесса? Я бы, конечно, сказал Рин! Но для учеников – это Сато Харука. И вот, Акане переводится в школу, где уже есть принцесса. Как выбрать способ заявить о себе? Как заставить всех обратить на себя внимание?

– Принцесса, – тихо произнёс я себе под нос, переводя взгляд с Харуки на Акане.

Титул.

Вот она, истинная цель всего этого спектакля.

Харука – «школьная принцесса», окружённая всеобщим вниманием и обожанием. Акане – та, кто всегда стремился доказать своё превосходство. И дело вовсе не в Кенджи. Никогда не было в нём. Это просто сцена из старой пьесы. Харука потеряла корону. Акане забрала её. Вот и вся история.

Или… может, я ошибаюсь, и всё гораздо проще? Может, Акане действительно заинтересовалась им? Хотя, зная её, в это сложно поверить.

Я выдохнул и направился к воротам, не глядя больше на эту сцену.

– Ты не изменилась, Акане, – пробормотал я. – Всё те же игры. Только декорации новые.

По правде говоря, мне совершенно нет дела до их разборок. Помочь Харуке бороться за титул принцессы? Зачем? Сама разберётся. Спасать Кенджи из паутины Акане? Он тоже не ребёнок. Справится как-нибудь. Может, у них там и правда любовь наклёвывается.

Что касается примирения Мияко с Харукой. Пусть розоволосая сначала научится думать на пару шагов вперёд. А то её не поймёшь – то целует, то кусает. Ладно это ещё я – адекватный хикка-задрот пережил. А что насчёт других? В общем, их дружба с Харукой выдержит и не такое, уверен.

Меня сейчас больше всего волновало совсем не вся эта школьная драма.

Идя отнюдь не в сторону дома, достал телефон. На экране светилось новое сообщение от Рин.

Рин: «Я жду тебя. Адрес: Сэтагая, 4−12–9. Квартира 302. Подруга уехала на несколько дней, оставила ключи».

Сэтагая, значит. Серьёзно, что бы мы делали без её подруги?

Я: «Понял. Скоро буду!»

Отправив ответ, спрятал телефон в карман и прибавил шаг.

Шум школьного двора и знакомые улицы остались далеко позади. Дома стали выше, дороги шире, а прохожие выглядели куда более погружёнными в свои дела, чем в нашем районе. Я знал, что иду в «нейтральное» место, где мы могли бы спокойно поговорить и провести время без лишних глаз…

* * *

Харука шла вдоль тротуара быстрым, почти судорожным шагом, сжимая ремешок сумки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Вечерний воздух был свеж и чист, но ей казалось, что дышать становится всё труднее. Она пересекла перекрёсток и свернула в сторону детской площадки.

– Хару-чан! – раздался знакомый голос позади.

Мияко догнала её и, слегка запыхавшись, встала рядом.

– Харука, подожди. Прости меня! Я правда не знала, что Акане… – её голос дрогнул, и она быстро проглотила остаток фразы. – Что она так поступит. Я сама в шоке.

Харука застыла на месте, не глядя на подругу, и сжала ремешок ещё крепче. На мгновение показалось, что она вообще ничего не скажет. Но затем плотина её сдержанности прорвалась.

– Не знала⁈ – выкрикнула она, резко обернувшись. Голос был полон боли, слёзы уже блестели на щеках. – Не строй из себя дурочку, Мияко! Ты сама привела её в класс! Ты хоть понимаешь, как это выглядело для всех⁈

Мияко замерла, глаза расширились от неожиданности такой реакции.

– Но я действительно… – попыталась она вставить слово, но Харука не дала.

– Ты унизила меня! Вместе со своей Акане! Она забрала Кенджи прямо у всех на глазах, а он… этот придурок даже не понял, что делает! – Харука выдохнула, пытаясь успокоиться, но слёзы продолжали катиться по щекам. – Ты хоть на секунду задумалась, как это выглядело для меня⁈