Текст книги "Королева плоти (СИ)"

Автор книги: IRKQ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Кайли бросилась к столу и вытащила запасной заряд; Эдуардо прицелился и выстрелил, почти уверенный в том, что не попадет, и не ошибся – пуля отколола кусок плитки в полутора футах от одного из мужчин. Это только заставило воров ускориться, и они уже вытаскивали ящик на улицу, когда Кайли крикнула:

– Гарретт! Мы берем твоих! За ними!

Миллер махнул ей рукой и, пользуясь тем, что друзья отвлекли на себя тварей, помчался за ворами. Эдуардо, отстреливаясь от тварей с переменным успехом, добрался до шкафа с оборудованием. Он схватил протонный блок, сразу почувствовав себя намного увереннее – до тех пор, пока луч не ударил прямо над его плечом.

– Извини! – крикнула Моника.

– А к тебе лучше не поворачиваться спиной, да? – съехидничал Ривера.

– Готово!

Окрик Игона перекрыл шум лифта. Они с Роландом спускались вниз, с гордостью взирая на машину, больше всего напоминавшую турбину самолета. Сзади был прикреплен объемный металлический бак, а с передней стороны Эдуардо заметил крышку, подозрительно похожую на дверь Хранилища.

– Берегите глаза! – Роланд повернул рычаг. – Прячься, Лизун!

Вспышка голубого света, намного ярче, чем от ловушки, ослепила Эдуардо. Он прижал ладони к лицу, но, казалось, этот свет пробивается даже сквозь сомкнутые веки, даже сквозь его перчатки. Уши заполнил нарастающий гул, и на какое-то время Ривера как будто оказался полностью отрезанным от реальности – только темнота, шум и вибрация, сотрясшая все его тело.

Но скоро все кончилось. Он опустил руки, открыл глаза и заморгал, пытаясь прийти в себя.

– Жанин? – расслышал он голос Спенглера. – Жанин, у вас там все в порядке?

– Исчезли как по волшебству, Игон, – отозвалась секретарша.

Светлые пятна перед глазами Эдуардо наконец рассеялись, и он осмотрелся – на полу приемной лежали воняющие, дымящиеся темно-розовые тела тварей, да и вся комната выглядела как после бомбежки. Стол был перевернут, окна разбиты, а стены приобрели интересную расцветку из подпалин от выстрелов; одна из тварей умудрилась снести стеллаж с картотекой, и теперь весь пол был усыпан бумагами.

Дверь, и так висевшая на одной петле, сорвалась и упала от сильного удара – вернулся Гарретт.

– Почти догнал! – зло сказал он. – Мне кажется, я зацепил одного, но они успели погрузить ящик и удрать! Вы что, закончили без меня? – он обиженно взглянул на лифт. – Новая адская машина, Ролли?

– Вообще-то очень интересная концепция, – оживился Джексон. – Игон предложил собрать портативное хранилище. Нужна доработка и, конечно, я закажу нужные детали, но если подключить…

– Воу, полегче! – остановил его Миллер. – Я не учусь на инженера, умник!

За спиной Риверы раздался странный звук, и он моментально обернулся, но обнаружил, что это всего лишь Моника со вздохом облегчения скинула со спины протонный блок. Выглядела она не очень – волосы прилипли к мокрому лицу, по белой блузке расплывались пятна пота, юбка была разорвана по шву до самого бедра. Но глаза горели все той же акульей жадностью, которая так не нравилась Эдуардо и даже пугала его. Журналистка заметила его взгляд и вопросительно посмотрела на него поверх зажигалки.

– Здесь нельзя курить, – буркнул он и в поисках поддержки взглянул на Жанин, спустившуюся вниз в компании стрелков.

– Моника, поделитесь сигаретой? – к его изумлению, секретарша с видимым удовольствием прикурила и затянулась. – Ну и день сегодня… Что? – она заметила неодобрительные и удивленные взгляды охотников и пожала плечами. – Боже мой, не надо так смотреть. В восьмидесятые все курили.

– Не все, – мягко поправил ее Игон и обернулся к Эдуардо. – Так… Похоже, ты должен нам кое-кого представить.

– Максвелл и Кристин Силвер, – стрелок шагнул вперед, опередив Риверу, и с вызовом посмотрел на Игона. – Значит, тут вы заправляете. Нам есть о чем поговорить.

***

Ледяная вода остудила Эдуардо и отогнала гнетущие мысли. Он вытащил голову из-под крана только когда волосы совсем намокли, а виски почти заледенели; встряхнулся, схватил с крючка полотенце и, наскоро утерев лицо, повесил его на шею. Толкнул дверь, прислушался к разговору внизу и, подобрав с пола стул с безнадежно сгрызенной спинкой, сел на него, привалившись к стене. Постепенно все, что происходило за последние несколько часов, начало доходить до него, и Эдуардо пробрала дрожь. Он многое бы отдал за то, чтобы уснуть и обнаружить, проснувшись, что совершенно ничего не помнит о сегодняшнем дне. О трех последних днях, если точнее.

– Почему ты так резко убежал? – голос Кайли вернул его к реальности; он вздрогнул и поднял голову.

– Сказал же – умыться. Сейчас вернусь, – с раздражением ответил Эдуардо.

Кажется, впервые за все время знакомства его резкость не вызвала в Кайли ответный взрыв раздражения. Она внимательно пригляделась к нему.

– Ты в порядке?

Эдуардо хотел отшутиться или съехидничать, но понял, что не хочет, не может притворяться. Не сейчас.

– Нет. Нет, я не в порядке, – с трудом выговорил он, не глядя на Кайли. – Я не смогу слушать Максвелла снова. Черт, мы видели столько дерьма за последний год, что иногда я удивляюсь, как мы – все мы – еще не угодили в психушку. Вспомни Клайна, флейтиста или того хрена с глазами, – теперь Эдуардо наоборот, не мог прекратить говорить, словно все, что он испытал в этот день требовало немедленного выхода. – Но это всегда были демоны. За исключением дружка Игона, тот полный псих, но всякое дерьмо всегда творили демоны, монстры, привидения, полтергейсты, древнейшее зло или что-то в таком духе, и… Я думал, что так и должно быть. А в этот раз…

– В этот раз это люди, – закончила за него Кайли. – Я понимаю.

– Не только люди. Я и сам хорош. До сегодняшнего дня я никогда не причинял никому вреда. Да я и дрался раза два за всю жизнь. А сегодня я отстрелил парню палец. Потому что боялся. Не специально, я не целился… И не хотел этого. Но теперь не знаю, не понимаю, что думать о себе, об этой работе, об этих проклятых…

Кайли положила руку ему на плечо; он умолк, накрыл ее маленькую ладонь своей и только тогда осмелился поднять глаза. Ее лицо опять приняло то странное и задумчивое выражение, которое он уже замечал; но сейчас мелькнуло и какое-то новое чувство, которое он скорее ощущал, чем видел. Ему ужасно не хотелось услышать от нее какую-нибудь банальность вроде «Ты все сделал правильно» или «У тебя не было выбора» или «Не переживай об этом», но что еще она могла ответить ему?

– Иногда ты меня удивляешь, Эдди, – серьезно, без улыбки произнесла Кайли и протянула ему руку. – Идем.

«Это ты удивляешь меня», – подумал Эдуардо, но вслух ничего не сказал. Он взял ее за руку, поднялся со стула и позволил ей увести себя вниз из покоя и тишины гостиной – ведь за Кайли он был готов отправиться в ад и, в каком-то смысле, именно это сейчас и делал.

*Amigo (исп.) – Друг

**cariño (исп.) – детка

========== Глава 9. Дилеммы ==========

Роланд не сразу понял, что больше выбило его из колеи – сам рассказ Максвелла или его будничный тон. Он до последнего старался не верить словам стрелка, как до того не верил в причастность Кары Уилкс, хотя в глубине души осознавал, что все это правда. Роланд думал, что к своим двадцати годам уже понимает кое-что о том, как устроена жизнь, и не считал себя наивным простачком; но каждая отрывистая фраза, произнесенная грубым ровным голосом, как будто отгрызала от его веры хоть и небольшую, но самую важную, самую крепкую, самую лучшую ее часть.

Остальные, по его мнению, тоже были впечатлены. Гарретт то и дело сжимал кулаки и практически выплевывал проклятья. Жанин, собиравшая разлетевшиеся во время атаки документы, постоянно вздыхала, поглядывая в сторону Кристин. Игон сохранял хладнокровие, но его лицо становилось все более мрачным; несколько раз он тянулся то к одному, то к другому предмету на столе, словно пытаясь как-то отвлечься, но всякий раз одергивал себя и возвращал свое внимание стрелкам.

– Сколько лет прошло с тех пор, как вы сбежали? – спросил он, когда Максвелл – слава Богу! – замолчал.

– Тринадцать.

– Значит, в то время демон не покидал своего места, а сейчас, судя по тому, что говорил Эдуардо, может это делать, – Игон показал стрелку фотографию орнамента. – Тринадцать лет назад алтарь выглядел подобным образом? Не обязательно точь-в-точь, но какие-то символы вам знакомы?

– У меня не было времени его рассматривать, – язвительно ответил Максвелл, но Кристин толкнула его плечом и, обернувшись к Игону, отрицательно покачала головой. Она возбужденно пыталась объяснить ему что-то жестами, пока внимательная Жанин не сунула ей в руки блокнот и маркер.

– «Нет. Только форма. Но он был совсем гладкий», – прочитал Игон и обратился к секретарше. – Жанин, ты говорила об экспедициях Элроя за последние семь лет. А когда он вообще начал ездить за счет фонда?

– Ты думаешь, они восстанавливают алтарь, чтобы вернуть демону могущество? – Кайли, спустившая вниз вместе с Эдуардо, сразу поняла, к чему клонит Игон.

– Именно, – кивнул Спенглер. – Но они не представляют, чем это может кончиться. Такие культы всегда обманываются, считая, что это не они служат демонам, а демоны – им. Если уже найденных Элроем обломков достаточно для того, чтобы Пожирательница Плоти так далеко и, видимо, по своей воле, отлучалась от места призыва, то новые части только увеличат длительность и силу ее явлений. И рано или поздно…

– Нашла, – Жанин протянула Игону факс. – Впервые он отправился в экспедицию на деньги фонда двенадцать лет назад. В этом списке все места раскопок.

Спенглер кивнул, взял бумаги и начал что-то сверять со своими файлами. Роланд, воспользовавшись паузой, повернулся к Максвеллу.

– Сколько человек в этом участвует? – спросил он. – И кто?

– Всех мы не знаем, но сорок или пятьдесят наберется точно, – поколебавшись, ответил тот. – У нас был список… Кристин?

Его сестра кивнула и подошла к Габу; через несколько мгновений они исчезли.

– Она принесет сюда наши записи, – объяснил Максвелл.

– Кстати, об этом, – оживился Игон, оторвавшись от изучения бумаг. – Как вы им управляете? Насколько я понял, сам Габу нейтрален, но все же подчинялся Пожирательнице Плоти.

Стрелок достал из кармана какой-то камень и бросил его на стол.

– Эдриан взял это перед побегом. Сказал держать его при себе.

– О, – Игон осмотрел камень, достал счетчик, сверил показания со своими записями. – Определенно, это часть того же орнамента. Да… Изображение демона и Габу… Похоже, эта часть, находясь в системе символов алтаря, должна привязывать призрака к измерению Пожирательницы, но если ее отделить, то и связь между ними нарушается. Интересно.

Комната замерцала – вернулись Габу и Кристин, прижимающая у груди объемную папку. Роланд заметил, что кроме записей она прихватила и несколько колчанов со стрелами.

– Здесь все те, о которых мы знаем наверняка, и их возможные связи, – прокомментировал Максвелл.

Папка перекочевала на стол, и охотники столпились вокруг нее, разглядывая имена, фотографии и адреса приверженцев Пожирательницы.

– Руди Баллок – политик, в этом году баллотируется в городской совет, – шепотом комментировала Моника некоторые записи. – Старла Левинсон, заместитель начальника полицейского департамента… Авраам Грант, финансист… Брендон О`Коннелл, прокурор в Верховном Суде… Джессика Блэк, редактор «Сан»… Господи, – потрясенно сказала она наконец. – Если дело О. Джея Симсона – бомба, то это просто гребаный ядерный взрыв! – она взглянула на часы. – Сейчас два часа ночи… В утренний выпуск уже не попасть, но если Клем сейчас в редакции… Можно успеть сверстать экстренный выпуск до полудня, тогда из печати номер выйдет в пять…

– О чем ты? – напрягся Максвелл, переглянувшись с Кристин, и Моника раздраженно взглянула на него, досадуя из-за этого непонимания.

– О публикации статьи, конечно.

– Серьезно? – нахмурившись, спросил Роланд. – Сейчас тебя волнует статья?

– Конечно, меня волнует статья, – отрезала Моника и, почувствовав некоторое неодобрение во взглядах охотников, пояснила. – Вы поймаете демона, но не станете заниматься поимкой и поиском всех членов культа, не так ли? И что дальше? Либо вы даете этим… мстителям их убить, либо сдадите копам. Если ими займется полиция… Во-первых, в этой папке я насчитала примерно восемь человек из полицейского департамента, в числе которых – вторая по значимости фигура полиции. Во-вторых, это дело попытаются замять, не поднимая лишнего шума. Публичность сейчас – единственный способ поднять на уши всех, создать такой резонанс, чтобы никто, хоть самую малость замешанный в этой истории, не смог улизнуть от правосудия.

– Должен заметить, в этом есть смысл, – оживился Гарретт. – Город должен знать своих «героев».

– Не согласна, – хмуро сказала Кайли. – Газеты, а потом и телевидение, станут полоскать не только преступников, но их жертв. Разве это справедливо? Игон?

Спенглер, задумчиво смотревший на стрелков, остававшихся как будто безучастными к этому короткому спору, оглянулся к ней.

– Боюсь, что я должен согласиться с мисс Блейк, Кайли. Судебная система не идеальна, в ней не избежать ошибок, особенно при давлении со стороны высокопоставленных лиц. Если это дело станет достоянием общественности сразу, то попытки подобного давления можно будет пресечь. Но, – он обернулся к Монике, – я прошу вас не отправлять это в печать, не согласовав со мной. Я очень надеюсь, что мы сумеем быстро разобраться с ситуацией, но если шум начнется раньше времени, то многие из причастных к этому делу успеют скрыться.

– Я понимаю, профессор Спенглер, – кивнула Моника и постучала по папке. – Я могу воспользоваться вашим ксероксом?

Игон кивнул.

– Я помогу тебе, – вызвался Роланд и, подхватив папку, отправился к владениям Жанин, понесшим самые большие потери от недавнего вторжения.

Каким-то чудом ксероксу удалось уцелеть среди беспорядка приемной. Моника, почти дрожа от нетерпения, принялась закладывать бумагу в лоток. Роланд, с размахом шлепнувший папку на стол, наблюдал за ней с явным неудовольствием, которое она предпочитала игнорировать.

– Ты так торопишься из-за причин, которые озвучила Игону, или просто хочешь увидеть свое имя под статьей, которая поднимет бурю? – наконец спросил он.

– Полагаю, и то и другое, – ровным голосом ответила Моника и, увидев его помрачневшее лицо, добавила мягче. – Я понимаю, как это выглядит, но… Я в первую очередь журналист, Роланд.

– А я надеялся, что в первую очередь ты человек, – парировал он, не глядя в ее сторону.

– Значит, мы неверно друг друга поняли, – резко ответила она.

Жужжание ксерокса остановилось. Моника выровняла еще теплые листы и сунула их в сумку. Направилась к выходу, громко и сердито стуча каблуками, и, не попрощавшись с Роландом, торопливо скрылась за дверью.

***

Мир редакции, не менее шумный и оживленный ночью, чем днем, показался Монике настолько родным, настоящим, значительным, что она невольно замешкалась на пороге. Треск клавиш, гул голосов и шум принтеров создавали настоящую какофонию, которая с первых услышанных нот наполнила журналистку новыми силами. Это был ее дом, ее мир, ее место, в которое она стремилась сильнее, чем в свою тесную квартирку.

Стив, увидев ее на пороге, встал из-за стола и присвистнул.

– Что, Мон, тяжелая выдалась ночка? – насмешливо протянул он, глядя на испачканную одежду и разорванную юбку коллеги. – Охотники за привидениями укатали нашу пай-девочку? Сколько их там было?

Еще несколько дней назад Моника бы вспылила, но сейчас она предчуствовала свой триумф, поэтому только добродушно посоветовала Стиву заткнуться и решительно направилась к кабинету Клеменса и громко постучала. Однако, никто не ответил, и Моника осторожно дернула ручку. Заперто. От разочарования журналистка несколько раз пнула несчастную дверь, и на шум из соседнего кабинета выглянул Джон.

– Кто к нам пожаловал! – обрадованно заулыбался он. – Боже, что за вид, леди. Ты все же решила прихлопнуть Клеменса? Зря стараешься – он уехал домой час назад.

– Черт! – Моника взглянула на Джона и, не спросив разрешения, стремительно прошла в его кабинет и плотно закрыла за собой дверь. – Есть срочный разговор. Ты наверняка видел мои черновики?

– Дорогая, я всегда вычитываю твои материалы перед тем, как они попадут к старику. Так что произошло? Ты прибежала сюда среди ночи не ради риторических вопросов, надеюсь?

– О, Джон-Джон-Джон! – пропела Моника, дав, наконец, выход своей радости, достала из сумки бумаги и, подкрепляя их содержимым свои слова, вкратце рассказала Руту обо всем, что произошло за прошедшие сутки.

Во время ее доклада спокойное лицо Джона несколько раз меняло свое выражение – от удивления, вызванного ролью Кары Уилкс в этой истории, до угрюмости после услышанного о стрелках. Но, как только Моника начала перечислять громкие имена поклонников демона, Джон чрезвычайно оживился.

– Кто-то видел это, кроме тебя и наших доблестных борцов с нечистью? – деловито спросил он.

Моника покачала головой.

– В том-то и дело, что нет! Это полный эксклюзив, и мы будем первыми, первыми, Джон, кто это опубликует! Если сейчас ты дашь добро, – она снова сверилась с часами, – то уже к пяти утра я подготовлю черновой вариант.

– О, милая, не хочу тебя расстраивать, – Рут закурил, – но в этом дерьме вымазано столько громких имен, что я не берусь принимать решение без старика, – увидев расстроенное лицо Моники, он добавил. – Эй, не переживай. Моя машина внизу. Сейчас мы поедем прямо к нему на дом. Черт, да он будет счастлив, что его подняли с постели ради такого!

Серый неприметный седан Джона, по сравнению с Экто-1 показался Монике слишком нормальным, почти скучным; но сейчас она не могла обращать внимание на такие мелочи.

– Значит, они уже почти все сделали? – спросил Джон, когда они выехали с парковки.

– Осталось вычислить место сбора этого культа и поймать демона, – уверенно ответила Моника. – Кстати, имей в виду: я обещала, что мы не пустим это в печать, пока они не закончат свою часть дела. Нам не нужно спугнуть этих ублюдков.

– Так они еще не знают, где собираются эти каннибалы? – голос Джона, обычно такой спокойный и расслабленный, почти звенел от напряжения, и журналистка с удивлением посмотрела на коллегу.

– Нет, – медленно повторила она. – Но скоро узнают. Я уверена, что еще до завтрашнего вечера все будет кончено.

Джон пожал плечами и повернул на запад по двадцать первой улице; Моника, до этого увлеченная своими мыслями, только сейчас заметила, что они выехали из Нижнего Манхэттена.

– В Ист-Сайде перекрыли движение? – уточнила она.

– О чем ты? – удивился Рут.

– Мы ведь едем к Клему? На Ривингтон? – недоумевая, ответила Моника.

– Да, старик живет на Ривингтон, – Джон пристально посмотрел на нее. – Откуда ты знаешь?

– В прошлом месяце он слег с гриппом и велел присылать ему черновики на дом. Разве ты не помнишь? – удивилась Моника.

Джон проигнорировал ее вопрос. Впереди показался съезд к тоннелю Линкольна, и он, против всех ожиданий журналистки, повернул туда.

Тоннель Линкольна. Место, где нашли машину шофера Кары Уилкс.

Моника внимательно посмотрела на Джона, сосредоточенного на вождении, спокойного, уверенного Джона, в чертах которых ей теперь мерещилось новое, незнакомое выражение.

– Клем что, перебрался в Нью-Джерси? – с испуганным смехом сказала она.

«Скажи что угодно, скажи, что у него там родственники, что он переехал, что он в гостях, на вечернике, ну же, ну же», – мысленно умоляла Моника коллегу.

Рут молчал, глядя на дорогу.

– Ты пугаешь меня. Если это какая-то шутка, пожалуйста, прекрати, – настойчиво попросила Моника. – Куда мы едем?

Джон все не отвечал; машина остановилась на светофоре, и Моника, быстро отстегнув ремень, толкнула дверцу, но та оказалась заблокирована.

– Эй! – крикнула она, увидев людей на перекрестке, и забарабанила по стеклу. – Эй, помогите мне!

– Это Нью-Йорк, Моника, – спокойно сказал Джон. – Они решат, что ты сумасшедшая. Пожалуйста, давай обойдемся без неприятностей.

– Нет, нет, нет, – она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Ради всего святого, скажи, что ты шутишь. Ты не можешь, просто не можешь… – Моника замолчала. Она продолжала надеяться на то, что вот-вот все обернется дурацким розыгрышем, и Джон повернет назад и извинится за то, что хотел напугать ее; но понимание, такое запоздалое и такое горькое, уже пришло к ней.

Рут холодно улыбнулся.

– Милая, ты же умная девочка. Сама все понимаешь. Кому к черту мог понадобиться этот репортаж про охотников за привидениями? Как думаешь, кто уговорил Клема дать тебе эту тему?

– Видимо, ты. Потому что я, конечно, в первую очередь побежала бы к тебе со своими черновиками. Что я и делала. Молодец, Моника.

– Не обижайся. Тебе ничего не грозило. Просто мы не хотели, чтобы профессор Спенглер сунул свой нос куда не надо, если вдруг Элрой не сможет сохранить в секрете новости об орнаменте. Если бы не эти хреновы стрелки, ты бы в жизни ничего не узнала – сделала бы отличную статью, я бы замолвил пару слов перед стариком, и тебя перевели бы в отдел криминальной хроники на зависть Стиву, – Джон тяжело вздохнул и с жалостью посмотрел на Монику. – У меня ведь были планы насчет тебя. С твоим честолюбием, хладнокровием, трудолюбием и таким ярым желанием славы ты была бы так полезна нам! Поверь, три-четыре раза в год поужинать человечьим мясом не так трудно, если взамен получаешь все, о чем можно мечтать.

– Профессор Спенглер говорит, что верить демонам нельзя. Он сказал, что это Пожирательница манипулирует вами, а не вы – ей, – тихо ответила Моника.

Джон расхохотался.

– Только послушай себя! «Профессор Спенглер говорит»! Господи, Моника, над ним смеется полгорода, у него нет за душой ничего, кроме дурацкой пожарной башни и кучки доверчивых студентов в подчинении! Что еще он может сказать? Никогда не поверю, что такой образ жизни пришелся тебе по душе! Нет, моя милая амбициозная девочка. Успех и признание – вот твой наркотик, твоя морковка, за которой ты побежишь, и я тебя не осуждаю. Наоборот, я предлагаю их тебе, и по очень разумной цене.

Они помолчали. Моника пыталась выдавить из себя хоть одно возражение, возмутиться такими словами о ней – и не могла этого сделать. Она не ожидала, что такой, казалось бы, лестный отзыв об ее деловых качествах не вызовет в ней радости, хотя еще несколько дней назад мечтала, что кто-то оценит по достоинству ее смелые устремления и работоспособность. Но сейчас единственный ответ, который шел ей на ум, звучал в словах Роланда, так сильно задевших ее: «Я думал, что в первую очередь ты – человек». Эта фраза стала ее единственным щитом перед всеми соблазнами, так любезно брошенными Джоном к ее ногам. Как ни ужасно было его предложение, Моника не врала себе: на какую-то долю секунды она всерьез подумала принять его. Она молчала, снова и снова повторяя про себя, как мантру, как молитву, как заговор: «Я – человек. В первую очередь я – человек. В первую очередь…».

– Сделаем вот как, – наконец вкрадчиво произнес Рут, по-своему истолковавший ее молчание. – Мы приедем на место через четверть часа. Если к тому моменту ты решишь принять мое предложение, я скажу, что ты по доброй воле принесла мне все бумаги, и ты вступишь в наши ряды. Если нет… Боюсь, Моника, тогда тебе очень не понравятся следующие несколько месяцев твоей жизни. Очень.

***

Кайли, после ухода журналистки все время посвятившая доскональному изучению злосчастной папки, недовольно и даже рассерженно посмотрела на стрелков.

– Вы четыре года выслеживали членов этого культа и так и не узнали, где находится их главная база?! Должно быть место, где все они бывали регулярно!

Максвелл пожал плечами.

– Это не было нашей целью. Мы выслеживали только их. Демон нас не особенно волнует.

– Нужно проверить всю недвижимость, принадлежащую фонду, – подал голос Роланд. – Начнем с этого.

– Уже, – Жанин протянула ему распечатанный список. – Я оставила здесь только те объекты, которые подозрительно давно выведены из эксплуатации для «ремонта, сноса или реставрации». Около тридцати пяти домов и участков по всему городу, если считать недвижимость, принадлежащую фирме Гранта.

– Значит, просто проверим их все, – предложил Гарретт.

Кайли покачала головой.

– На это может уйти несколько дней, а времени у нас не так много. Нужно что-то, хоть какой-нибудь ориентир… – она задумалась, листая свой блокнот.

– Машину Энди Стотча нашли возле тоннеля Линкольна, – сказал Эдуардо, и друзья обернулись к нему. Он смущенно пожал плечами. – Ну, это ведь уже что-то, правда?

Роланд сверился в распечаткой.

– У тоннеля с этой стороны Гудзона объектов нет. А если говорить о Нью-Джерси, поиск сузится до… одиннадцати участков. Игон, есть предложения?

– Конечно, – отозвался Спенглер. – Можно завести в прибор данные, которые я снял с орнамента, и проверить все участки, чтобы постараться уловить показания. Но это даст не очень большую вероятность успеха.

– И надо же было мне торчать возле морга! – разочарованно воскликнул Гарретт. – Если бы я только оставался с Хиллом! Тогда мы бы вытрясли из сволоты всю правду!

Роланд хлопнул себя по лбу и полез в карман.

– У нас остался бейдж Фостера, – он вытащил маленький белый прямоугольник пластика. – Мне еще в морге показалось, что на нем что-то нацарапано, но я не смог разобраться.

– Может, он не специально его выбросил, – мрачно заявил Эдуардо. – И царапины могли появиться случайно.

– Скорее всего, ты прав, – вздохнул Роланд. – Наверное, это просто случайные царапины. Надеялся, что там будет надпись.

Кайли подняла голову от блокнота.

– Дай-ка взглянуть, – она подошла к Роланду и забрала у него бейдж, поднесла к лампе и вгляделась в надпись через лупу. – Нет, это не случайные царапины. Взгляни на них – они не прямые, а полукруглые, как будто выдавливали ногтями. Молодец Фостер. Голова у него варит.

– Или он заодно с Хиллом и решил завести нас в ловушку, – пробурчал Гарретт.

Кайли проигнорировала это замечание, взяла блокнот и переписала надпись с бейджа, подчеркнула выделенные буквы и показала бумагу остальным.

«Ллойд Генри Фостер, Больница Святой Марии, ассистент».

– «О, г, т, л, ь, и, м, а, н», – вслух повторила Кайли и посмотрела на Роланда. – Есть что-то похожее в списке Жанин?

– Девять букв… Девять букв… – Роланд начал водить пальцем по строчкам, беззвучно шепча названия. – Есть! Дом на Гамильтон-авеню, принадлежит Гранту. Был приобретен одиннадцать лет назад, якобы для реставрации и обустройства галереи, но они несколько раз меняли подрядчика, и уже лет семь об этом ничего не слышно, – он вскочил и развернул на столе карту города. – Гамильтон, дом 6, Гамильтон, дом 6… Вот он, прямо рядом с Гамильтон-парк!

Охотники переглянулись. В минуты, подобные этой, их объединяла сумрачная, холодная решимость, в которой растворялись все споры, разногласия и обиды. Это единство создавало такую прочную основу, подпитывающую их смелость, что, казалось, никто и ничто, никакой призрак, полтергейст, демон или даже человек не сможет ее сокрушить. Игон, безошибочно угадывающий такой настрой, любовался этими юными, дерзкими лицами своих подопечных, хотя при этом чувство вины, тщательно скрываемое от себя же самого, начинало мучить его с удвоенной силой.

Он откашлялся, привлекая внимание команды.

– Боюсь, отдых мы себе позволить не можем, – привычная строгость помогла Игону справиться с нахлынувшими чувствами. – Давайте проверим оборудование и настроим счетчики. Вам понадобятся протонные ружья? – обратился он к Максвеллу, но тот покачал головой и поднял арбалет.

– Нам привычнее с этим.

Спустя сорок минут, в 3.22 утра, Экто-1 выехал на улицы города навстречу приближающимся раскатам ночной грозы и устремился к тоннелю Линкольна, увлекая своих бесстрашных пассажиров к их опасной цели.

========== Глава 10. В логове ==========

Дом, окруженный мрачными деревьями-стражами, при вспышке молний выскочил из темноты навстречу Экто-1, недружелюбно сверкнув пустыми окнами. Покосившиеся леса облепили неокрашенные кирпичные стены этого четырехэтажного гиганта, и серые пятна штукатурки смотрелись как язвы на старом массивном теле. Уродливая скругленная крыша начала проваливаться, осыпав землю вокруг дома черепицей. Окна, черные и мертвые, были подобны давно потухшим глазам, и только молнии зажигали в них жизнь.

В сравнении с домом забор смотрелся совершенно инородным элементом – крепкий, высокий, новый, он всем видом показывал, что о нем заботятся самым тщательным образом. Ворота, блестевшие от первых капель дождя, были, разумеется, заперты на несколько замков, и всем любопытным предъявляли полинявшую табличку «Частная территория. Ведутся строительные работы».

Роланд припарковался у ворот, вздохнул и обернулся к остальным.

– Мрачное местечко, ничего не скажешь, – заметил он. – Идем?

– В других местах такие культы и не собираются, – проворчал Эдуардо, взваливая на спину протонный блок. – Серьезно, хоть бы разок выбрали в качестве базы что-то миленькое, веселое! Так нет, всегда это будет какая-нибудь темная дыра…

– Вроде парка развлечений или праздника в китайском квартале? – оскалился Гарретт. – Хватит ныть, Эдвина. Я готов надрать задницу призракам хоть во тьме, хоть при свете.

Кайли включила ПКЭ-счетчик, и он сонно, неохотно заурчал.

– Сигнал еще слабый, – тихо сказала она. – Но нам определенно надо туда. Будем перелезать?

– Я лучше перелечу, – пошутил Гарретт.

Кристин, прислушивающаяся к их словам, подошла к воротам, включила фонарь и внимательно осмотрела замки. Сняла с пояса кожаный футляр, из которого на свет появилась внушительная связка отмычек, уверенно выбрала одну из них и, жестом подозвав к себе Гарретта, сунула ему в руки фонарь.

– Посветить? – догадался тот и восхищенно присвистнул, заметив, что первый замок упал на землю меньше чем через полминуты после манипуляций Кристин. – Круто, подруга! Научишь?

Она смущенно улыбнулась в ответ, кивнула и приступила ко второму запору.

Роланд стоял неподалеку, внимательно осматривая территорию сквозь прутья забора. Свет от его фонаря, такой чужеродный в этом неприветливом месте, освещал то заржавелую строительную тележку, то отсыревшие доски. Тут и там на проросшем, неухоженном газоне попадались осколки стекла и обломки кирпичей; но не они в итоге привлекли внимание Роланда. Он осветил подъездную дорожку и внимательно вгляделся в нее.

– Ты тоже видишь?

Джексон вздрогнул. Максвелл, неслышно подошедший к нему со спины, указывал на нечеткий след на земле, уводивший внимание с дорожки за угол дома.

– Кто-то подъезжал сюда на машине, – тихо сказал он Роланду. – И совсем недавно. До дождя.