Текст книги "Лисья радуга (СИ)"

Автор книги: Inndiliya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Мама придирчиво осмотрела нас с Люком, погладила по руке и ободряюще улыбнулась.

– Какой же ты красавчик, Люк, настоящее сокровище, – сказала она, легко обнимая его.

– А я, мам?

– И ты тоже, – она хлопнула меня по заду и засмеялась.

В церкви было людно, душно, и все, как и предполагалось, смотрели на нас с Люком.

Люк держался хорошо, вежливо кивал, улыбался, но был слегка напряжен. Как и я.

После церемонии, в шатрах, на свежем воздухе, любопытствующие стали подходить и знакомиться, не таясь разглядывая нас.

Отец жениха подошел к нашей живописной группе.

– А помнишь, Генри, как на концерте в 10 классе, когда ученики выходили на сцену после представления, и рассказывали, кто кем мечтает стать, твой вышел и сказал: «Я хочу стать отцом!»

Папа и дядя Мэтт засмеялись, а я покраснел.

Дядя Мэтт сказал: – Я еще сидел и думал: «Нормальная мечта, да и процесс увлекательный».

– Дядь Мэтт, я уже сто раз объяснял, что хотел сказать, что мечтаю быть, как мой отец! И долго вы будете мне это вспоминать?

– Всегда! – хором сказали папа и Мэтт.

Мы с Люком были сюрпризом года, но пока стойко держались.

– Пойдем возьмем сок, Люк? – мы сходили к столу за напитками, и, возвращаясь, услышали разговор отца с дядей Мэттом за шатром.

–… не будет он папкой… получается твой сын – пидорас, Генри?

– Знаешь, Мэтт, есть пидорасы, а есть геи. Так вот мой сын – гей. А будешь говорить о нем плохо, я тебе кадык вырву, ты меня знаешь. Мне главное, что он счастлив. А страдающий гетеросексуал, лишь бы было как у всех, мне нахер не сдался. Это его выбор, и мы с Мэри поддерживаем его. Потому что мне мой сын важнее, чем мнение всех вокруг.

– Да, уж… неожиданно, Генри, но, может ты и прав.

– Конечно, прав! Без вариантов.

– Давай выпьем за твоих и за моих – свадьба все-таки.

Мы с Люком переглянулись и я взял его за руку, сжимая и подбадривая, улыбнулся.

– Оооо! Голубки!!! – раздался голос жениха. – Так птичка все-таки вернулась?

– Грег, я тебя предупреждал? – зло сказал я. – Не посмотрю, что ты жених, вломлю в табло, понял?

– Да я ж любя, посмотри какая у меня невеста красавица, – он приобнял Энди за талию и смачно поцеловал ее.

– Поздравляем вас, – произнес Люк и улыбнулся невесте.

Я нервничал все больше и больше. Весь этот ажиотаж вокруг нас напрягал и утомлял. Задуманное жгло изнутри и заставляло метаться.

– Сынок, можно тебя на минуточку? – мама отозвала меня в сторону. Люка оставлять не хотелось, но он сказал, – Иди, Лисик! Я пока схожу к столу за едой.

– Сынок, ты ничего не хочешь мне сказать? – внимательно заглянула мне в глаза мама.

– Ничего от тебя не скроешь, мам, – выдохнул я, не выпуская из поля зрения Люка.

– Ты что-то задумал, дорогой? Может быть тебе нужен совет умудренного опытом человека?

– Да, мам. Да. Я договорился, что когда Энди будет бросать букет, она бросит его в сторону Люка. А я встану на колено и сделаю ему предложение. Вот кольцо. – Я нервно достал из кармана коробочку. – Я хочу защитить его, мам. Хочу, чтобы он знал, что у него есть семья. Чтобы это было официально. Он до сих пор не оправился от предательства матери и мне больно это видеть.

– Дорогой! Мне кажется, ты слишком торопишься, – мама взяла меня за руку и не дала мне возмутиться. – Делая предложение, надо быть уверенным на сто процентов, и даже больше, понимаешь?

– Я уверен, мам!

– Не в себе, дурачок! В нем. Он должен быть уверен в желании связать свою жизнь с тобой. Посмотри на него. Он не готов. Нет, я не про «связать свою жизнь с тобой». Он не готов стать центром внимания сегодня на потеху этой публике. Я понимаю, ты хочешь романтичнее, чтобы уж окончательно и бесповоротно, но это абьюз, дорогой. Представь себе, что ему придется пережить, чтобы твоя прихоть, которая сейчас тебе кажется важной, исполнилась. Результат не стоит того, что он переживет, стоя в центре внимания. Дело твое – как поступать, но это подкосит его, Ньют. Подумай, сынок.

– Мамуль, спасибо тебе! – я поцеловал ее в щеку и пошел к Люку, возле которого остановились мои бывшие одноклассники.

– Всем привеееет! – громко сказал я, отвлекая внимание на себя. Люк стоял спокойно, держа в руках бокал с соком и улыбался.

– Да, Ньют! Вот это ты выкинул фокус! Никто от тебя такого не ждал! А в школе тихушничал, – сказал Тони.

– В тихом омуте черти водятся, Тони, мне ли тебе рассказывать? – с напором ответил я, становясь рядом с Люком и прикрывая его плечом.

– И как оно? – спросил он.

– Что именно как? – ухмыльнулся я, оценивая обстановку, просчитывая, сколько мы сможем продержаться, не имея опыта в драках.

– Кто кого? – заржал Тони, и компания подхватила, похабно заржав.

– Какая свадьба без драки, да Тони? – подошел Грег. – Ты, если интересуешься, то ко мне обращайся, у меня всяко потолще будет, чем у Ньюта. Не терпится отсосать, так не скромничай. Только вот если вы мне свадьбу сорвете, то я тебя скручу и подержу, а Энди глаза выцарапает, ты ее знаешь.

– Да ладно тебе, – отступил Тони, – чо ты сразу быкуешь, мы так, пошутили. Интересно же посмотреть на голубков.

– Еще раз так скажешь, – не вытерпел я, – и я тебе всю голубятню разворочу, козел!

– А что, тебе никто не дает, так ты уже и на геев заглядываешься, сладкий? – спросил, ухмыляясь, Люк.

– Оооо, ребятки, а что это вы тут собрались, – спросил подошедший папа, – там уже танцы начинаются, а вы тут киснете. А ну марш веселиться, свадьба же!

Грег глянул на нас с Люком, взглядом спрашивая – «все нормально»?

Я махнул ему головой, и, взяв за руку Люка, повел к помосту с музыкантами.

Грег подхватил Энди и повлек ее открывать мероприятие первым танцем.

Компания тоже разошлась, выбирая подружек для предстоящего танца.

– Хочешь, уйдем отсюда, воробышек?

– Да все нормально, Лисик. Как и везде. Будем танцевать? – спросил Люк.

– Сонц, у нас же с тобой своей песни нет. Вот будет у нас свадьба, и все. Танцевать не подо что, – улыбнулся я.

– Как это нет песни? А вот эта, которую ты все время мурлыкаешь, когда работаешь за компом? – и Люк напел мотивчик моей любимой песни.

– Дорогой, значит ты согласен на свадьбу, – заглядывая ему в глаза, взволнованно спросил у него я.

– А разве может быть иначе, Лисик? Я же говорил, что буду добиваться тебя и никому-никому не отдам. Только давай не будем торопиться. Я вроде не беременный, ты – тоже, – широко улыбнулся Люк.

– Воробышек, счастье мое, если бы ты знал, как я тебя люблю!

– Я знаю, Ньют! Я тоже люблю тебя больше всех на свете!

====== Эпилог ======

– Ньют! Ты же шел мимо магазина! Как ты мог забыть купить молоко? Я же напоминал тебе вечером!

– Лю, ну коть, ну прости! Я задумался и прошел мимо. Вспомнил только когда тебя увидел. Ну, подумаешь, попью кофе без молока утром. Никто от этого не умрет.

– Тебе нельзя без молока.

– Мне нельзя без кофе, иначе я не проснусь. А разочек без молока можно.

– Лис! Ты балбесина!

– Дай поцелую!

– Отстань. Теперь придется бежать в магазин.

– Ну, Лю! Не ходи, ну ведь мелочь, без нее можно обойтись.

– Так, всё, не беси меня! Я пошел. Приду, поужинаем.

– Ты сегодня маме звонил?

– Лис. Я тебе сто раз говорил – не начинай. Не звонил и не собираюсь. Всё, я побежал. Я быстро.

Я пошел в душ и всю злость на Люка смыл там. Так было всегда, когда речь заходила о его маме, или о том, о чем Люк категорически отказывался говорить. Оказывается, если он чего-то не хотел, ни уговорить, ни переупрямить его было невозможно. Даже моей маме! А уж она-то имела самое большое влияние на Люка.

Они с моей мамой спелись за моей спиной и взялись за мое правильное питание. Мне приходилось есть здоровую пищу, кофе я мог пить только с молоком, утром – геркулес на воде, в обед я брал с собой судочки с приготовленными котлетами на пару и салатиками. Вечером – полноценный ужин, но тоже полезный. Я не спорю, Люк готовил вкусно, но так хотелось неполезного, жирного и вредного, но, как я говорил, Люк мог быть очень жестким, если дело касалось чего-то важного для него. А моё здоровье, слегка подпорченное частыми командировками, бесконечными многочисленными прививками перед каждой поездкой в другую страну, было для него важным. При малейшем упорстве с моей стороны, он лишал меня доступа к телу. Или мог не давать кончить. А это было еще хуже. И всё это делалось от любви ко мне и под девизом «не можешь – научим, не хочешь – заставим, но ты у меня, сюка, будешь здоровым!»

Тем более, что в эту пятницу мы ехали к моим родителям обговаривать нашу свадьбу, а во вторник я уезжал в Африку на две недели. И, если раньше Люк изредка разрешал побаловаться пиццей или суши, или жирной свининкой, то перед нашей первой длительной разлукой и «такой опасной поездкой в Африку» он был строг и неприступен, как скала.

Я вышел из душа умиротворенным, потому что против лома нет приема, и злиться на него было бесполезно, оставалось только принимать все, как есть, смириться и любить. Но в душе надо будет заняться плиткой, обновить, потому что после каждого раза я бил по стенке по одной и той же плитке. И она уже стала отходить от стены. Зато помогало успокаиваться – вода потом смывала всю злость.

Раздался звонок телефона Люка.

Вот поросёнок, так торопился, что забыл свой телефон.

Абонент «М». Хм.

– Алло? Люк забыл дома телефон, что ему передать, когда придет?

– Ньют? Алло, это Ньют? – женским голосом заговорила трубка.

– Да, я вас слушаю.

– Ньют, это мама Люка, не бросайте трубку, пожалуйста.

– Ээээ. нет, конечно, не брошу. Слушаю вас.

– Ньют, я очень перед вами виновата. И перед Люком тоже. Я миллион раз пожалела о содеянном, но Люк не берет трубку и не хочет со мной общаться. А я. я не могу без него, – женщина всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Простите меня, Ньют. Я просто хотела бы попросить у него прощения, но он не дает мне это сделать.

– Охх, простите, я не знаю даже, как вас зовут, Люк отказывается говорить о вас категорически, и хоть ваш поступок ужасен, но я считаю, что вы имеете право поговорить с ним и попросить прощения.

– Спасибо, Ньют, спасибо! Меня Мария зовут. Помогите мне, пожалуйста!

– Очень приятно, Мария. Завтра, в пятницу, мы с Люком будем у моих родителей договариваться по поводу проведения нашей свадьбы. Если хотите, приезжайте туда, там и поговорите. Люк очень упрямый, его невозможно переубедить, если он чего-то не хочет.

– Охх, это он весь в папочку! Тот тоже был упрямым. Ой, извините, Ньют! Свадьба? И он не хочет меня там видеть? Ну что же. Продиктуйте мне адрес, пожалуйста.

Уххх, чувствую, завтра мне достанется на орехи. И поеду я в Африку не траханным. И свадьба может накрыться медным тазом. Но дело сделано. Зато они попытаются поговорить.

Тэкс. Удалить из истории входящих.

– Мамуль, тут такое дело. Мне помощь нужна.

У меня самая лучшая в мире мама!

…

Мария сидела в гостиной, когда мы с Люком приехали. Я так нервничал всю дорогу, что Люк забеспокоился, то лоб мне щупал, то за руку брал, то тормошил. Но, когда он зашел в дом к родителям и увидел свою мать, он с такой злостью посмотрел на меня, что у меня все внутри ёкнуло. Одно то, что не развернулся, не ушел, не уехал, уже радовало и давало надежду.

– Люк, вам надо поговорить. – Я забрал из его рук сумку.

Он молча прошел в гостиную и закрыл за собой дверь.

Их не было долго, мы с родителями сидели в кухне и ждали. Я ходил по кухне в волнении, мама подходила ко мне и гладила по спине, успокаивая.

– Все будет хорошо, сынок, вот увидишь!

Когда в дверях кухни появился Люк с мамой, он был бледным, с красными пятнами на лице.

– Мама, познакомься, это мой Ньют.

– Очень приятно, Ньют. – Мама Люка была красивой и не старой еще женщиной, Люк был на нее очень похож.

– Ньют, я хочу попросить у вас прощения, – сильно волнуясь произнесла Мария.

Я подошел к ней, обнял, и сказал, – Я вас давно уже простил. Давайте забудем о плохом. Давайте думать о хорошем – у нас впереди свадьба, надо все распланировать.

– Что это мы стоим, давайте-ка за стол, – мама, как всегда рулила ситуацией. – Люк, поухаживай за мамой.

Ужин потихоньку набирал обороты, Люк оттаивал, Мария тихонько вздыхала и смотрела на нас с обожанием.

– Мария, вы знаете, ваш Люк такой выдумщик, у него есть три сценария проведения свадьбы, и мы никак не определимся, какой выбрать. Нам потребуется ваша помощь – и в выборе, и в проведении, потому что Ньют через пару дней уезжает в Африку на две недели. (Люк при этих словах скис и отложил вилку), Люк учится, ему некогда охватить все мелочи предсвадебные, а мы с Генри одни не управимся. Поэтому без вас никак не обойтись.

– Мэри, я с удовольствием, только скажите, что нужно делать!

– Сейчас закончим ужинать и пойдем в гостиную, там и обговорим.

Я с благодарностью посмотрел на маму, а Люк под столом пожал мне руку.

– Мальчики, может теперь признаетесь, как у вас прошло предложение руки и сердца? А то Ньют хотел это сделать еще на свадьбе Грега и Энди, но тогда было рано, конечно. Раз свадьбу назначили, то и предложение было? Нам интересно, побалуйте родителей историей, котятки! Это ведь важное событие для всех нас – радостно спросила мама, отложила приборы и подперла голову руками, собравшись слушать.

Мы с Люком покраснели, закусили губы, и уткнулись взглядами в стол одновременно, начиная коситься друг на друга. Потом не выдержали, засмеялись и оба взялись за один стакан с соком. Отдернули руки, и так никто из него и не пригубил.

– Мам, пап, Мария, извините, но врать вам не хочется, а говорить правду мы не можем.

– Ну, сынок, – протянула мама – Чем ты можешь нас удивить??? Мы уже столько повидали за всю жизнь… Давайте, колитесь. Кто, как, когда? Вы же хотели романтично?

– Мэри, прости, но мы не скажем. Это личное. – выговорил сквозь смущение красный Люк.

– Ну, котятки. Ну, так нечестно! Давайте рассказывайте, мы все равно не отстанем!! Это часть истории, и мы хотим знать. – Мама была настойчива, я ее знаю, поэтому решился.

– Ладно Люк, давай расскажем.

– Я через неделю после свадьбы нашел случайно кольцо помолвочное – квартира маленькая, спрятать там ничего невозможно, и понял, что Ньют хотел на свадьбе сделать мне предложение, но отложил, ведь я ему сказал, что не против свадьбы, только давай подождем. Ну и решил, раз такое дело, сам сделать. Купил кольцо, шарики, цветы, украсил квартиру до прихода Ньюта, приготовил праздничный ужин.

– Я когда пришел, – вступил в рассказ я, – сразу удивился – никаких вроде праздников нет, с чего бы это все, ну и спросил Лю, – Что за праздник? – а он говорит – да вот ты последнее время на диете совсем закис, просто хотел поднять тебе настроение. А сам такой загадочный, глазки блестят. – я наклонился к нему и поцеловал в губы. Мы теперь при родителях обнимались иногда и целовались – целомудренно и скромно, просто чтобы приучить их к нашим отношениям. Мария покраснела и опустила глаза. Да, к этому надо было привыкнуть.

– Так вот, мы ужинаем, Лю щебечет, и на десерт протягивает мне конфету, всю в красивых обертках, перевязанную бантиком. Говорит, мол, перед долгой диетой хочу тебя побаловать. Это тебе. Я развернул конфету, бросил ее в рот, глядя на Лю, проглотил от радости, почти не жуя. Вижу, а у него лицо вытянулось, он весь перепугался, полез мне раскрывать рот, заглядывать туда. В общем там, на конфете лежало кольцо. Короче он весь вечер заставлял меня блевать, пить соленую воду, два пальца в рот, но так ничего и не вышло.

А кольцо мы уже потом в обертке нашли – оно съехало и за бумажкой притаилось.

Родители заржали, и даже Мария заулыбалась, стараясь сдержать смех.

А про то, как после всего этого мы легли спать, а Люк всю постель усыпал лепестками лилии, а у меня на нее оказалась аллергия, и меня всего обсыпало красными пятнами и я начал задыхаться в процессе соития, я рассказывать не стал.

Люк тогда сорвался ночью в аптеку, привез антигистаминных средств, и первый раз в жизни ставил мне укол. Мы просмотрели ролик, как правильно это делать, и он дрожащей рукой впорол мне в зад шприц, потом сказал «ой, не так», вытащил его и вколол еще раз.

После того, как мне полегчало, он выволок из дома весь этот аллерген на помойку и убрал квартиру. Заснули мы, вымотанные, под утро. Такое не забудешь. Зато романтично.

Мы показали родителям кольца на руках и еще раз поцеловались.

– Ладно, котятки, дуйте отдыхать, завтра у меня на вас планы. Мария, пойдем, я покажу тебе комнату, и нам надо определяться с разными мелочами по свадьбе.

За эти полгода, что мы с Люком вместе, чего мы только не перепробовали. Играй гормон, да.

Может быть гетеро пары быстро остывали, но нам приходилось сдерживать себя на людях, поэтому когда мы добирались домой, мы дорывались до поцелуев и обнимашек, и это постоянно подогревало градус наших отношений.

Мы понимали друг друга с полуслова. Иногда менялись местами. Иногда боролись. Иногда ссорились. Но примирительный секс оставался непреложным законом. Обиженный, конечно, дулся, но отказать не имел права.

– Закон номер 1! – и пальцем вверх. И губами по телу. И руками за талию – цоп! И прижать к себе крепко. И расслабить напряженные плечи поцелуями. И прошептать извинения, целуя в шею. По этому закону обиженный мог выбирать любой секс, даже тот, который был табу или не особо нравился другому.

Мы приняли много законов в нашем маленьком государстве и старались их неуклонно соблюдать. С ними было проще. Например, закон №3 – после того раза, когда Люк сам себе напридумывал, обиделся и не хотел говорить, а дело оказалось в пустяке, мы решили, что надо все обговаривать, выяснять до конца, рассказывать, что не так, чтобы не оставалось недомолвок. К этому времени у нас накопилось 6 законов и одно стоп-слово «лягушка», по которому мы останавливались беспрекословно.

Поднимаясь в комнату, я был виноват в подковерной интриге, что за спиной Люка договорился о приезде его матери, поэтому, даже не дойдя до двери, я произнес «закон №1», и Люк улыбнулся.

Расстегивая рубашку, он закусил губу, задумавшись, и сказал: – Оттрахай меня в рот, рыжуня. Грубо.

Ащщщ. Воробышек чувствовал свою вину и ему хотелось наказания. Он часто так делал, когда не был виноват – выбирал секс-наказание для себя. Я догадывался, что он захочет что-то эдакое, но мы были у моих родителей и шуметь было нельзя. Дома он просил его отшлепать, и поначалу мне это не очень нравилось, но, видя, как воробышка заводят шлепки, гладя эту розовую задницу с моими отпечатками ладоней на ней, постепенно я тоже стал находить в этом свою прелесть. Но старался не злоупотреблять этим и делал только в особые моменты, когда обиженный Люк просил меня об этом по закону №1.

Когда я вышел из душа, воробышек уже лежал голый поперек кровати, свесив запрокинутую голову и лаская себя.

– Так! Что за самоуправство? Ласкать тебя должен я! – Я подошел к Люку, встал возле него на колени, и он тут же взял мой привставший член в рот. А я протянул руки и начал поглаживать его член, ныряя второй рукой дальше и раздвигая его половинки.

Мой член от посасывания Люка уже стоял и млел, я оторвался от поглаживаний, дотянулся до смазки и нанес ее на пальцы правой руки. Люк расставил ноги в коленях и уперся ступнями в стенку, и я смазал его вход и проник туда пальцами, сразу двумя. Я все еще любил растягивать Люка и никогда не упускал такой возможности. Люк не дал мне долго растягивать себя, начав насаживаться на мой член, но лежа это делать было неудобно.

– Давай же! Ты обещал!! – прохрипел он.

Я вытер руки и обхватил его голову, начав входить в его рот, горло, сразу же вбиваясь глубоко и жестко, как он просил. Вид сверху был охренительный, входить в горячий влажный рот было жарко и сладко, и я понял, что надолго меня не хватит. Но Люк был настроен решительно и, вибрируя горлом, подтолкнул меня к оргазму. Качнувшись еще несколько раз, я кончил ему в горло.

Люк, как же я люблю тебя, Люк…

– Спасибо, рыжуня! – Люк притянул меня к себе и поцеловал в ногу. – Я дурак. Упрямый дурак.

– Люблю тебя, воробышек! Главное, что вы помирились! Иди ко мне, мой хороший!!

…

Опять пошел дождь. Здесь, в этой части Африки начался сезон дождей, что очень затрудняло наше передвижение по местности, и саму работу, которую нужно было выполнить. Дожди были короткими, но такими сильными, что нашу палатку уже несколько раз смывало. В этот раз мы ее укрепили получше, и пока дождь фигачил по ткани, я сел писать письмо Люку. Связи здесь не было никакой – в этом районе джунглей вышек не было, охранная территория, в местах проживания аборигенов законом запрещено было проводить какие-либо усовершенствования. Поэтому в свободные моменты я писал воробышку письма на бумаге и складывал в целлофановый пакет и рюкзак.

Помню, как Люк негодовал, когда я ополовинил презервативы из его сумки, собираясь в командировку. Пригодился как раз закон №3, где я не дал ему дуться, а объяснил, что презерватив – наилучшее средство от промокания. В него обычно запихивали множество мелких вещей. И когда наше каноэ перевернулось и все вещи оказались в воде, я сто раз порадовался, что все особо ценное у меня было надежно упаковано в презервативы.

Письмо №7

«Дорогой воробышек,

Опять пошел дождь и я решил написать тебе письмо. Перед дождем вся живность смолкает, и цикады, и разная летающая и ползучая живность, которую ты так не любишь, прячется под листву. Благо дожди кратковременные и после ливня вся эта мокрая жужжащая масса опять выползает на просушку. Они такие смешные становятся, видел бы ты их.

Вчера, наконец-то прошел обряд, на котором меня развели с моей женой. Меня разукрасили ритуальной краской, в волосы напихали перьев и веточек, надели юбку из лианы, и под танцы с барабанами мы с женой вышли в круг, где нам пришлось исполнить ритуальный танец, которому меня учили три дня. После долгих торгов я выплатил большой куш отступных, отдал массу бус, которые мы закупали с тобой в той лавочке у индейцев, и я приволок тушу, выкупленную у вождя племени, чтобы завершить развод.

Всю ночь длились танцы, и утром шаман объявил что мы разведены.

Добби свободен!! Урраа!!

Теперь я могу, наконец-то, сочетаться с тобой браком, мой дорогой воробышек. Если ты примешь меня. От постоянных дождей у меня, кажется, начинают расти жабры и перепонки на ногах и руках.

Очень тебя прошу! Давай сделаем свадьбу без экзотики! Скромно, там, где не жарко, и есть водопровод.

Я очень скучаю по тебе, мое солнышко. Осталась еще неделя изысканий, и мы пустимся в обратную дорогу. Как же хочется обнять тебя, радость моя!

Хочу тебя успокоить – за всю поездку меня никто не кусал – по крайней мере из ядовитых – так что ты зря переживал и накручивал себя. Представляю, как ты сейчас сидишь на своих занятиях, и вместо того, чтобы слушать преподавателей, представляешь себе те ужасы, которые могут случиться со мной в Африке. Глупенький мой. В Африке вполне сносно можно существовать. Но жить здесь, конечно, не хотелось бы. Климат не мой.

А еще здесь повадилась ходить ко мне одна коза. Я сдуру дал ей кусочек от пайка, на который я уже смотреть не могу – любимый, я мечтаю о твоих паровых котлетках, они мне снятся во сне – и эта коза теперь от меня не отстает. Все племя смеялось надо мной и тыкало в меня пальцами, и я никак не мог понять, в чем дело, пока вчера наш переводчик мне не объяснил, что в этом племени допустимо козоложество, и все жители считают, что коза влюбилась в меня и я ее хорошо удовлетворяю. Если бы ты видел, как я вчера гнался за ней с хворостиной, чтобы отвернуть ее похотливый зад и рот от моей невинной тушки. Все село собралось на этот аттракцион. Но меня было уже ничем не остановить. Представь себе – по грязи, с разъезжающимися ногами бежит коза – глаза в разные стороны, мемекает, а за ней я с хворостиной, грязный, пару раз прокатившись по грязи, злой, матюкаюсь на полную громкость.

Рукалицо! Мало мне того, что я гей, еще и это!

Вот и опять она просунула свою голову ко мне в палатку и подмигивает одним глазом.

Крепко тебя целую и мечтаю, что буду делать с тобой, когда приеду. Хотелось бы, чтобы ты взял еще раз напрокат ту сбрую из ремешков, она мне вспоминается, почему-то, чаще остальных.

Люблю тебя, воробышек.

Твой Лис.»

…

А свадьба наша прошла тихо и скромно. Было прохладно. Мы с Люком в белых костюмах, наши родители и минимум близких друзей. А после церемонии мы полетели с любимым в свадебное путешествие в Италию.

Но это уже совсем другая история.