Текст книги "Лисья радуга (СИ)"

Автор книги: Inndiliya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

====== 1. ======

Кто не знает Эзру Бербоуна?!

Конечно же, его знают даже в Африке, где нет биллбордов и телевизоров. Потому что такого улыбчивого, волшебного мальчика трудно не заметить, пропустить или забыть, единожды увидев. А хоть один раз его видел каждый. В журнале, в кино, в рекламе, да везде!

Ну, или мне так просто кажется, что он везде, потому что мысли только о нем.

Он западает в душу с первого взгляда.

Поначалу он кажется неидеальным – огромный рот, уши, ступни, идиотская одежда… Но оторваться и не разглядывать его невозможно. И вот уже ты понимаешь, что именно эти черты лица, казавшиеся тебе нестандартными и делают его индивидуальность такой волшебной и притягательной. Готово! Ты по уши очарован этим образом, голосом, ухмылкой, бровями, всем Эзрой целиком.

Вот так и я попал под этот каток обаяния и харизмы.

Вообще-то я по девочкам. Был.

С Тиной мы познакомились в универе, и, если бы не ее напористость, то моя стеснительность еще долго бы удерживала меня в рамках френдзоны. Но Тина быстро просекла, кому нужно делать первые шаги, и, после 5 свиданий, походов в кино, прогулок за ручку и невинных целовашек, взяла быка за рога, позвав к себе домой показать энциклопедию Африканской фауны. Как только я переступил порог, она прижала меня к стене, облапив руками, набрасываясь с поцелуями, не давая мне отступить или сделать неверный шаг. Ооо, незабываемое ощущение, быть ведомым у голодной в сексе женщины!

Она меня раздела, лупя по рукам, не давая ничего делать самому. Расстегивая рубашку, обжигала поцелуями-укусами грудь, живот, шею, опять грудь. Было возбуждающе-страшно чувствовать себя в ее красивых аккуратных ручках марионеткой. Стена охлаждала, тело плавилось, член стоял, мозг кипел и плавал в мутном мареве. Потом она, не прекращая ласкать-целовать-тискать-гладить, повела меня, как в танце, к кровати, где опрокинула и забралась на мои колени сверху, почему-то в одной только юбке, задранной на талии…

Вцепилась в молнию брюк, стащила с меня брюки, и мееедленно, не давая мне руками закрыть стояк, потянула за резинку боксеров. Взяла в руку член, провела, жестко сжимая, несколько раз, и, постанывая, припала к моим губам.

Мое стеснение, как всегда, выдал румянец по всему телу. Ненавижу краснеть. Сразу всем видна моя реакция и все считают, что я какой-то задрот, мальчишка, малыш-бояка.

– Не надо меня стесняться, Ньюююууут, – простонала она и потерлась грудью об меня.

– Можно? – спросил я, и протянул обе руки к ее округлым грудкам.

– Дааааа, – тяжело дыша и ерзая по мне, выдохнула Тина.

– Мокренькая! Ой! Мягкая какая, – заалел я лицом. Во я дурак! Мозги перетекли вниз и я вместо комплимента ляпнул то, что чувствовал нижним мозгом.

Но, кажется, это ее еще сильнее возбудило, и дрожь ее тела передалась мне.

Все это вместе – ее стоны, влажные поглаживания нижними губами, мягкость и упругость груди, и мой конфуз, взвинтило мое состояние до предела, и я понял, что сейчас кончу и опозорюсь. Поэтому я схватил ее за руки и взмолился:

– Т-т-т-тииииинааа!!! Споп-стоп-стооооп!!!

Благо, она поняла, что концерт может кончиться, так и не начавшись, и слезла с меня, рухнув рядом на кровать с разочарованным стоном.

И вовремя. Член уже начал подергиваться, но я пережал его у основания и предотвратил катастрофу.

– У тебя есть средства контрацепции? – сказал на выдохе я, чтобы отвлечься самому и отвлечь Тину.

– О! Точно! Вот мне мозги вынесло! Спасибо, Ньютик, – и Тина полезла под матрац, нашаривая презерватив.

– Прости, но мне нужно немножко успокоиться, – виновато сказал я упавшей на спину на кровать Тине.

И потрогал ее грудь. Вначале рукой – блин, какие же клевые ощущения, а потом прикоснулся губами. Взял ее сосок в рот, увидел, как она дернулась от этого простого действия, и даже от неожиданности выпустил его изо рта. Потом спешно приник к другой груди – вроде бы так и было задумано, и Тину выгнуло от наслаждения. Какие интересные кнопочки. А если прикусить сосок зубами? Во мне проснулся исследователь, и я начал наблюдать за реакцией на те или иные действия с моей стороны.

Если просто лизать грудь – кончиком языка, поддразнивая, то она рвано выдыхала и дышала ртом. А если лизнуть широко и мокро, при этом сжимая грудь рукой, то девушка начинала ёрзать попой по постели. Я снова перешел к другой груди и ухватил сосок губами. Погладил языком. Пососал. И прижал зубами посильнее. Тональность звуков изменилась и Тину пробрала крупная дрожь. После чего мои исследования грубо прервали, завалив меня на кровать, спешно напялив презерватив, и сев на меня сверху.

Оуууу. Горячо. Тесно. Восхитительно.

Тина трахала меня собой самозабвенно, агрессивно и жестко, прижав мои руки своими к кровати рядом с головой, ее грудь прыгала у меня перед глазами, и продолжить исследование просто не получилось. Потому что она кончила. Судорожно сжимаясь, пульсируя, тихо попискивая как мышонок, и запрокинув голову. Я, как джентльмен, не мог оставить даму в данной ситуации одну, и последовал вслед за ней.

Все последующие этапы нашего общения сводились к повторению первого раза. С небольшими вариациями, но все сводилось к доминированию Тины. Мои поползновения пресекались. Долго проводить исследования она мне не позволяла, ибо её сексуальный механизм работал от быстрого зажигания и бензин сгорал, как порох – вжух!

Но я все ещё стеснялся каждый раз и чувствовал себя с ней неловко. На улице, когда Тина держала меня за руку, я пунцовел, мне казалось, все люди, глядя на нас, знают, чем мы с ней занимаемся, когда остаемся одни. Благо встречи были не очень частыми, учеба, быт, мое увлечение и хобби требовало моего присутствия дома довольно часто.

Кроме неловкости и стеснения меня все время преследовала мысль, что у нас с ней все пошло как-то неправильно – тупиковая ветвь развития отношений. Чувствовал себя динозавром в ожидании прилета кометы. Хотя секс с ней, конечно, мне нравился. Собственно не сам секс, а результат. Ну и исследования, конечно же!

Поэтому, находясь вдалеке от нее, мозг мой работал спокойно и размеренно, разбирая все происходящее на составляющие части и анализируя причины и следствия нашего поведения в постели и не только.

Странным было то, что в общении у нас было не очень много точек соприкосновения. Тина была не болтлива, сдержана, не истеричка, как другие девчонки. Она очень хорошо одевалась, следила за модой, и это единственное, о чем могла говорить бесконечно. Лучше бы она болтала о рецептах – я люблю готовить и это мне действительно интересно – составлять, смешивать, изменять температуру, ингредиенты в таких количествах, чтобы получавшееся блюдо удовлетворяло вкусовым рецепторам. Но увы. Мода. Вот о чем мы все время говорили с Тиной. Тогда же она и показала мне журнал с фотосессией Эзры Бербоуна от Prada.

И я залип. Странно для себя залип. Мальчики – не моё. Нет, я не гомофоб, и никогда не считал их отношения фу-фу-фу, в живой природе часто встречаются однополые отношения. Педиками обзывался, это было. Но строго по делу. Даже педрилами иногда называл неких индивидуумов, но, безусловно, не вслух. Я не так быстро бегаю, и давать сдачи, чтобы в полной мере защитить себя, не смог бы. Но на себя такие отношения я никогда не примерял.

Поэтому, отслеживая фотографии Эзры в соц.сетях, я вначале позволял себе заблуждаться и обманываться фразами – какой необычный мальчик. А уж его эпатажные фотки в цыганских одёжках всегда заставляли меня фыркать и ещё внимательнее разглядывать снимки. Как так? Как можно надеть на себя мешок и быть таким привлекательным и желанным?

То, что он желанен, я понял не сразу, а принял так и подавно, пройдя сквозь внутреннее сопротивление, как будто брел по грудь в бурной реке против течения.

Но, в конце-концов, когда однажды, разглядывая очередную фотографию Эзры, я очнулся с рукой на своем члене, то понял, что сопротивление бесполезно, и я крепко влип.

Будучи привычным к анализу и разбору, препарированию и исследованию дотошно любой информации, касающейся интересующего меня вопроса, я знал, что обманывать свой мозг бесполезно. Он все равно искал и находил истину, даже если она была неприглядной.

И я принял основополагающим тот факт, что мне нравится Эзра. Не мальчики. Не мужчины. Эзра Бербоун. Миллионер. Эпатажник. Золотой мальчик.

Зная, что знакомство с ним мне не светит, грело меня только чувство, что мы живем с ним в одном городе. И когда-нибудь, возможно даже в этом столетии, можем случайно встретиться. Теорию вероятности все еще никто не отменял.

Дрочить на его фотки, всего лишь за неделю моего влипания в это вязкое состояние влюбленности, стало недостаточно. Невообразимо мало. Чего-то не хватало. И я решил просветить себя более глубокими познаниями в однополой любви.

О. Май. Гат. Гей-порно – это нечто.

Теперь дрочить стало вообще бесцветным, блеклым, практически бесполезным действием.

Чего-то катастрофически не хватало в ощущениях. От Тины вообще отвернуло. Хоть и встречаться мы продолжали. И общаться в соц.сетях тоже. И, когда она в среду позвонила и заорала в трубку, что ее подружка зовет нас в субботу на пати у Эзры, я оглох, ослеп и впал в состояние кататонического ступора. Механически согласившись пойти, при этом умудрившись дать петуха в единственном произнесенном слове «согласен», побегав по комнате с зажатым телефоном в руке, я упал на диван и начал лихорадочно думать и мечтать – вот он, вот тот волшебный случай, который даст мне шанс близко увидеть этого невероятного, удивительного, прекрасного юношу.

Через час метаний мозг мне выдал вердикт: бесплодные метания отставить, мне ничего не светит, кроме как увидеть кумира и полюбоваться на него издалека. Максимум. Поэтому тратить время на пустые мечты – безрезультатно.

А попробовать чего-то больше, чем дрочка, хотелось все сильнее. В итоге я сдался и решил купить игрушку. Но вот каким именно способом это сделать – лично прийти в сексшоп и испепелиться от стыда, или засветить свой адрес в интернет-магазине, а потом пережить позор доставки перед курьером и соседями? И я решил купить игрушку лично в магазине. 5 минут позора и вот оно – поле для исследований в моем распоряжении.

Вначале я изучил не самый близкий от дома магазин с товаром. Чтобы быстро прийти, заплатить, уйти и никогда не встретиться с продавцом в своем районе.

Выбор ошеломил. Но я решил начать с малого. Кстати, обнаружилось, что можно сделать заказ, оплатить по карте, и забрать самовывозом. Это очень обрадовало и обнадежило, что не придется общаться с продавцом.

Морально приготовившись совершить этот подвиг во имя себя, я зашел в магазин, стараясь не смотреть по сторонам, потому что, еще взявшись за ручку двери магазина, заполыхало не только лицо, но и руки, ноги и даже зад горел от стыда.

Что характерно, я понял, что смущаться и краснеть у меня получается только при общении с людьми. В соц.сетях, не видя собеседника я могу вполне логично, связно и без стеснения говорить на любые темы. Ну, что же, социофоб, так социофоб.

В сексшопе, в отделе выдачи товаров, находился только один мужчина и два продавца. Поэтому меня обслужили быстро, выдали мой заказ, и я, не глядя, ухватил пакет с надписью магазина и пулей вылетел за дверь.

Горя телом и душой, успел длинно выдохнуть от облегчения и перейти с быстрого шага на прогулочный, как меня коснулась рука и кто-то громко сказал:

– Мистер!

Я подпрыгнул и шарахнулся в сторону.

– А?

– Хуй на! Вы перепутали пакеты и забрали товар другого господина.

Полыхая, как вечерний закат над Гудзоном в ясный день, я протянул продавцу из сексшопа свой пакет, и забрал у него из рук другой, точно такой же.

Невероятно! Даже тут я умудрился налажать и перепутать хуй. Великолепно. Ньют в своем репертуаре.

Домой я кинулся со всех ног, стараясь не думать, какое впечатление произвело наше общение на прохожих.

Впоследствии, вспоминая наш разговор при передаче пакетов, я понял, что ослышался. Продавец сказал, скорее всего, «стойте» или что-то в этом роде. Просто я на своей волне услышал то, что крутилось в голове!

Да не мог он такое сказать. Или мог?

Дома, помыв руки, я развернул покупку. Мой Почти Перепутанный Хуй, (эМПэПэХа, нет, слишком длинно и неблагозвучно, надо короче, посему нарекаю тебя Пыхом!) был нежно-зеленого цвета. Я люблю природу – мать нашу, и зеленый цвет меня всегда привлекал и успокаивал. С детства. Я ведь тогда уже был исследователем, и норовил все разобрать, понять как устроено, и почему именно так, а не иначе. И, если бы не гвоздик, засунутый в розетку, я, возможно был бы великим изобретателем. Но разряд тока, которым меня шибануло, отвернул меня от техники в целом, и я направил своё любопытство на цветы, траву, деревья, жучков и паучков. С ними было безопаснее, спокойнее, тише и проще. По крайней мере мне тогда так казалось. Когда я обнаружил обратное, моя душа была безраздельно отдана живой природе и отступать было поздно. Поэтому, мой любимый цвет зеленый, и Пых у меня другим просто и быть не мог. Телесный цвет как-то... ну, нет, как будто чей-то оторванный... черный – тем более... А вот зеленый – самое оно!

Пых был любовно вымыт, протерт, смазан смазкой. Он был такой аккуратненький, ловкий, небольшой, как пробник, как учебный тренажер, чем он, кстати, и являлся для меня.

Лучше придумать куда его прикрепить. На пол – то же, что дрочить вприсядку – и наипёшься, и напляшешься, ноги быстро устанут. На стену? А ноги куда девать? Будут мешаться тогда.

Ну приплыли.

Пришлось вначале ввести Пыха в «курс дтела», а потом прижаться присоской к стене.

Мрррррр. Когда наше узнавание друг друга посредством фрикций перешло в стадию «о, да, ооо дааааа», в этом месте в порнороликах обычно говорили «кисс мииии», и мне тоже очень, очень сильно захотелось поцелуя. Фотография Эзры на мониторе перед глазами мне помочь не могла, Пых никак не мог найти нужный угол в поисках поглаживания простаты, правая рука была занята мыслями о кумире, и тут меня кто-то лизнул в лицо. Сказать, что я обскурвился – ничего не сказать!!! Вот ведь вижу, что Лаки, понимаю, что Лаки, а остановиться и перестать сжимать очко не могу!! Это же зоофилия какая-то!!! В общем и целом, первое знакомство с Пыхом прошло в теплой, дружественной обстановке, но простату мы с ним так и не нашли. Зато он познакомился с собакой моего соседа, Лаки. Надо будет в следующий раз получше его закрывать.

Всю свою жизнь, всю свою сознательную жизнь я сожалел, что животные не умеют говорить.

Но теперь я этому искренне рад.

====== 2. ======

я пела громко в переходе

и люди выстроились в ряд

чтоб положить немного денег

чтоб замолчала и ушла ©

Именно так я воспринимал творчество Эзры Бербоуна. Я даже не мог дослушать до конца ни одной их песни. Но потом, разглядывая в клипах Эзру, Лайлу и Джоша, я втянулся. И теперь ни дня не мог провести, не слыша его голос среди этой какофонии. Невыносимая легкость нытия, надрывность, нечеткая артикуляция хрипов, предполагаю, используется им же и во время секса.

После того, как я спас Пыху жизнь, вытащив из пасти Лаки, я дал себе зарок убирать его после практик сразу же, как бы чего не вышло.

Теперь каждый день до субботы, до пати с Эзрой, мы с Пыхом занимались исследованием моей сексуальной составляющей под песни «Sons of an Illustrious Father», предварительно проверив, хорошо ли закрыта дверь и выключен ли скайп. Да-да. О, сколько нам открытий чудных сулит невыключенный скайп!

Однажды, во время разговора с Тиной по скайпу, у меня засвистел чайник на плите, я отошел на секундочку его выключить, и вспомнил, что забыл покормить черепашек, пока покормил их, пока полил цветы на кухне, протер стол, подоконник, покормил Венерину мухоловку, отвлекся и забыл про незавершенный разговор с Тиной.

Достал из коробочки Пыха, снял одежду и пошел в комнату, чтобы в очередной раз заняться естествоиспытаниями.

– Ньют! Зачем ты разделся? – голос Тины заставил дёрнуться и оглянуться вокруг.

– Кто здесь? – спросил в ужасе я.

– А! Тина! Жарко очень, – выдавил из себя, традиционно окрасившись в цвет вареной свеклы. Тина предложила приехать ко мне прямо сейчас, но я отказался под предлогом сезонной пересадки Venus flytrap – она же мухоловка, и Тина тут же скисла и напомнила про пати в субботу. Как будто бы я мог об этом забыть. Да я только и жил этими мыслями.

В субботу мое предвкушение соперничало с нервами, и, кажется, нервы побеждали. Благо прикид я выбрал и приготовил заранее, и механические сборы перед зеркалом не отвлекали от мыслей. Одевшись, я приблизился к зеркалу обследовать лицо на предмет прыщей или грязных пятен. Перед Эзрой хотелось предстать в лучшем виде. Если он посмеется надо мной, я этого не переживу. Не заметит, и ладно, это закономерно. А насмешка – это больно. Я и так не блещу красотой. Конечно, во время разговора по скайпу видеокамеру скотчем не заклеиваю, но и красавцем себя не считаю. А еще и веснушки ближе к весне активизировались и проявились явственнее, чем неделю назад. Мда...

А вдруг Эзра заговорит со мной. Ну вдруг? И о чем я ему расскажу? Что там в мире миллионеров происходит-то? Наверное, надо говорить про кризис. У богатых он всегда присутствует. И что я могу внятного сказать о нем? Для меня кризис – это когда ты расстаешься со своим фамильным алюминием. Нет. Надо выбрать какую-то нейтральную тему и заготовить хотя бы несколько фраз, чтобы не выглядеть идиотом. Хотя зеркало отражало мой смущенный взгляд из-под кудрявой челки и предлагало не стараться. Притвориться умным при Эзре не получится. Вот красной заикающейся фиалкой – это пожалуйста!

Буде случится заговорить с Эзрой, надо постараться не блеять, а ввернуть несколько умных словечек – идиосинкразия, трюизм, трансцендентальный.**

Хотя в софистике я не силен. Ну, тогда, надо постараться просто не использовать инвективы, как минимум.

Дом Эзры поражал. Я сразу заметил несколько экзотических растений в кадках, и решил вначале пробраться к ним, рассмотреть поближе, а при возможности отщипнуть листочки, чтобы рассмотреть дома повнимательнее под микроскопом и пополнить свой гербарий. Эзры видно не было, и я, пригубив какой-то напиток из бокала, предложенного официантом, немного расслабился. Я так и думал. Встретить его в его же квартире будет так же проблематично, как и в самом Нью-Йорке.

Тина заметила своих подружек и упорхнула к ним, оставив меня в одиночестве. Я разглядывал Dracaena draco – Драконово дерево. Очччень интересный экземпляр! Не ожидал увидеть его здесь. Я потер листик руками и оглянулся, чтобы убедиться, что никто на меня не смотрит, чтобы оторвать незаметно один листочек.

– Привет, – сказал Эзра, глядя мне в глаза и улыбаясь своей фирменной кривой улыбочкой.

– П-п-п-п-привет, – выдавил из себя я, глядя во все глаза на внезапно появившееся божество. Мне даже показалось, что он соткался из воздуха и от него идет сияние, вот честно!

– Скучаешь? – произнесли эти до боли изученные губы, от которых я не мог отвести взгляд.

Я даже оглянулся, чтобы убедиться, что в этом углу никого, кроме нас нет, и все это относится ко мне.

Эзра? Эзра говорит со мной? Это он стоит возле меня? Я сильно ущипнул себя за запястье, айкнул, дернул рукой и стукнул ею по Dracaena draco.

Это меня отрезвило. Что? Что он только что спросил? Скучаю?

 – Ннннет. У вас представлены прекрасные образцы флоры из жарких стран. Вот это Драконово дерево завезено из Тенерифе. А вы знаете, что если на стволе дерева сделать надрез, из него выступит красная смола – «кровь дракона»? Гуанчи – аборигены – считали дерево священным, а смолу использовали в лечебных целях.

Как всегда, когда я стеснялся, я обращался мыслями к любимой теме – флоре и фауне. То, что сейчас об этом говорить не время и не место, я понимал. Но остановиться не мог. Быть рядом с Эзрой и не сходить с ума просто невозможно.

– Надо же! Сколько жил с этим веником, не знал, что он такой ценный! – и протянул мне руку, – Эзра!

– Нет. Нуд. Нют. Тьфу ты. Ньют Скамандер, – я пожал его руку в ответ. Она была прохладная и сильная, как и подобает руке барабанщика. Моя же была горячей и дрожала.

Я сглотнул и облизал пересохшие губы.

Эзра хмыкнул и, не разрывая пожатия, потащил меня куда-то в сторону коридора, перехватив кисть поудобнее.

 – У меня есть коллекция марок, пошли покажу!

Марки? Коллекция? Охренеть! Ну хоть какая-то тема для разговора нашлась, про наследный алюминий я бы не потянул.

Мою руку, за которую Эзра тянул меня, покалывало маленькими разрядами тока. Все происходящее было как во сне. Оруще-гремящая музыка давила на перепонки, Эзра сиял волшебным светом, я был как в калейдоскопе с быстро меняющимися картинками из цветного стекла.

Втянув меня в какую-то комнату, Эзра отпустил мою руку и захлопнул дверь, провернув защелку на два оборота. Благословенная тишина обрушилась на меня водопадом счастья, оставив музыку за дверью. Ненавижу громкую музыку!

– Извините, Эзра, могу ли я попросить у вас автограф, – смущаясь от своей наглости, робко спросил я. В тишине мой голос прозвучал очень громко, и я еще больше стушевался, опустив глаза в пол.

– Конечно, Ньют! Но только за поцелуй.

Я поднял на него округлившиеся от удивления глаза, и захлопнул самопроизвольно открывшийся рот с громким звуком.

– Вот сюда, – и Эзра повернул голову, ткнув своим длинным музыкальным пальцем себе в щёку.

Я сделал шаг вперед, и, как во сне, когда понимаешь всю иррациональность и иллюзорность происходящего, ткнулся губами чуть ниже его острых скул, о которые можно было порезаться.

Эзра неуловимо быстро повернул голову и встретил мои губы своими. Вначале мазнув по ним, потом захватив их в плен своим огромным, волшебным, прекрасным ртом.

Я познал, что такое попасть в рай, слышать пение птиц, держаться за божество и умирать от счастья.

Самый невероятный поцелуй.

Прервавшись, Эзра окинул мое лицо шальным, поплывшим взглядом.

– Что у вас в планах, Эзра? – недоуменно, не веря в происходящее, выдохнул я.

– Сейчас посмотрю в список. Так. Первым пунктом там записан ты, – усмехнулся он, изучающе глядя мне в глаза.

Я осел на кровать. Ноги не держали. И, даже сидя, коленки тряслись мелкой дрожью.

Я себе напоминал моль в обмороке.

– Никуда не уходи! Я принесу нам выпить, – сказал Эзра и скрылся за дверью.

Я громко выдохнул. Осмотрелся.

Уютная комната. Обжитая. По обстановке видно, что хозяин не любитель чистоты и порядка.

Мозг лихорадочно выдавал варианты «Что это было?».

Может в бокал, из которого я выпил, был добавлен какой-то наркотик, и у меня приход? Или я вернулся домой и сплю? Или я еще не ходил на пати, и мне все снится?

Синяк на запястье наливался бурым цветом и болел.

Не сон.

Ну, значит, это действительно было, но Эзра не вернется. На кой хлор я ему сдался? Я, как дурак, просижу тут весь вечер, а он будет ржать надо мной со своими друзьями, наблюдая за мной по видеокамере.

Но тут двери распахнулись и Эзра вошел с бутылкой темного стекла в одной руке и двумя бокалами в другой.

Внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Бейлис будешь?

Говорить я не мог, поэтому, как собачка Павлова просто закивал головой. Вообще-то я почти не пью. Но сейчас горло пересохло и я выпил бы даже водку из его рук.

Зря я согласился. От этой сладкой гадости еще больше захотелось пить.

Но сожалеть мне не дали.

Эзра снова поцеловал меня, но теперь медленно, смакуя, глядя в глаза. Привкус бейлиса, горячие руки на моем теле, страх, возбуждение, Эзра, сам Эзра целует меня!! Все смешалось и я, кажется, отъехал.

Очнулся от того, что пальцы Эзры гладили мое лицо. Он с тревогой заглядывал мне в глаза, – Котенок, ну ты что? Испугался, мой хороший? Если ты не хочешь, я больше не буду!

– Воды!

Он взял со столика стакан с водой и, поддерживая мне голову, помог напиться.

– Ньют, лапуль, ты меня боишься?

– Перенервничал... – хрипло сказал я. – Я... Я никогда... Никогда раньше с парнями не...

– Котёооонок! – протянул Эзра, отводя прядь волос с моих глаз. – Какой нежный котёнок попал в мои руки. Ну и как тебе? Как поцелуй?

Эзра испытующе уставился на меня, считывая эмоции.

– Божественно, – выдохнул я. И не опустил глаза. Хватит косплеить из себя умирающего лебледя! Дома будешь смотреть в пол, Ньютон. Пока рядом Эзра, смотреть надо на него.

Взгляд Эззи потеплел, мягкая улыбка тронула губы, и он спросил низким голосом:

– Продолжим?

В ответ я молча притянул к себе за футболку Эзру и прижался губами к его губам. Запах индийских благовоний, смешанный с запахом его кожи, жар его красивого, стройного тела, немаленький, я бы даже сказал – олений – вес, всё это в совокупности придавливало меня к кровати, а душу заставляло парить в небесах.

Поцелуй начался медленно, ласкающе, но постепенно набрал обороты. Покусывания, посасывание моего языка, твердеющие требовательные губы, потирание об меня бёдрами привели к понятному результату – я услышал стон. Нежный, просительный стон. И это был не Эзра. А я и так умею?! Обалдеть!

– Мой сладкий, нежный котёночек, – прошептал Эз. – Помурлыкай для меня свою песенку!

И он взялся раздевать меня, расстегивая рубашку, пуговку за пуговкой, останавливаясь, целуя шею, и продолжая расстегивать. Жаркая истома скапливалась в паху и разливалась по всему телу. Странное строение организма у приматов, все-таки: прихватывают зубами сосок, а отдается в члене.

– Я не умею мурлыкать, – всё ещё хрипло проговорил я.

– Вот как? А если так? – и Эзра присосался ртом к моему соску, запустив руку под ремень брюк, обхватив своей кистью мой налившийся член.

– Аааааххххххх, – непроизвольно вырвалось у меня. Мой хваленый контроль дал трещину. Тело выгибалось, чудные звуки вырывались из горла без моего согласия и желания. Хотя желание было. Оно переполняло меня и заставляло делать странные вещи. С Тиной даже близко такого не было.

– Мырррр, – начал было я, ибо Эзру хотелось радовать, но тут он опустился к моему паху, сдернул штаны, и взял в рот мой член, – ЯЯЯЯЯАуууууууу, сорвался в вопль я.

В двери застучали. Я дернулся, пытаясь встать, но Эз прижал меня к постели растопыренной пятерней, – Лежи!

И продолжил упоенно ласкать меня, играя на мне, как на арфе, вызывая удивительные звуки.

– Ну вооот, – оторвался от своего занятия он, – а говорил не умеешь!

– А где у котёнка слабое место? – продолжил он, исследуя мое тело поглаживаниями и поцелуями.

Я был уже на грани, сил на разговоры не осталось. Просто плыл по течению в умелых руках.

Почувствовав горячий язык на головке, а похлопывание пальца по кружочку, где бывал мистер Пых, мои бедра непроизвольно стали подниматься и опускаться в извечном танце. Эззи хмыкнул и внезапно насадился ртом на член, с каждым разом заглатывая его все глубже, когда я поднимал бедра. Опуская их, я насаживался на его палец, который поглаживал стеночки изнутри, проворачиваясь и даря что-то запредельное, вынуждая на каждом выдохе стонать и всхлипывать.

– Нет-нет-нет, еще не все, не торопись, котенок, – произнес он низким голосом и отстранился от меня, стягивая с себя футболку, а затем и штаны вместе с трусами.

Прерванное удовольствие заставило меня разочарованно и протяжно замычать.

Тяжело дыша, я приподнялся на локтях и увидел ЭТО…

Ангидрит твою налево!!!

В одну секунду я переместился в угол кровати, попятившись задом, подгребая ногами и руками, пока не стукнулся спиной о стенку. Мои вытаращенные глаза и ошарашенный вид неожиданно рассмешили Эзру.

– Ну точно, как котенок!! У меня был в детстве рыженький, он точно так же скакал задом и смешно растопыривал лапки, глазки и ушки. Один в один, как ты сейчас. Ну, и чего ты испугался, лапуль? Смотри, я его держу, крепко держу, он на тебя не набросится.

Я отмер и показывая пальцем на его член, заикаясь, произнес – Это... это... это в меня не поместится!!!!

Мистер Пых был бы позорно посрамлен, оказавшись рядом.

Член у Эзры был красивый. Ровный, розовый, с удлиненной головкой. И большой.

Его хотелось погладить. Им хотелось любоваться. И даже сделать слепок и поставить рядом с ноутом на столе, чтобы мечтательно поглаживать его в минуты... минуты... минуты тоски по Эзре. Но впустить его в себя??!! Нет-нет-нет!

– Уверяю тебя, поместится! Ты и мяукать, говорил, не умеешь. Чудушко рыжее! Я бы мог напоить тебя и трахнуть как угодно, Ньют. Но я не хочу так. Я хочу, чтобы ты мяукал мне, чтобы стонал, как минуту назад, чтобы просил об этом сам. И ты попросишь, спорим? – Эзра задрал левую бровь, хитро ухмыльнувшись.

Я, как дурак – причем, как голый дурак – сидел в углу кровати и хлопал глазами. Рефлексы у меня хорошие. Никогда не подводили. Срабатывают быстрее, чем успеваю подумать. Исследователь я или где? Мой единственный случай заполучить Эзру. Я же об этом столько мечтал! А как дошло до эксперимента, так сбежал. Мне в руки дают золото инков, а я говорю «нет, спасибо, я столько не унесу!». Идиот!

Ньютон! Один раз можешь и потерпеть! Тем более, Эзра не похож на насильника! Совсем без боли не выйдет, но, думаю, это будет не больнее, чем тот укус ядовитой змеи, от которого у меня остался шрам. Мне тогда сделали надрез, отсосали яд и прижгли его железом – под рукой в экспедиции ничего существеннее не было, и аборигены поступали по привычной схеме. Так то укус змеи, а тут – Эзра. Эзра, моя мечта и бог.

Да ямбись оно все хореем!

– Прости. Рефлексы, – сказал я и взял его протянутую руку.

Он подтянул меня поближе к себе и спросил:

– А ты знаешь, что у тебя на спине созвездия из веснушек? Давай покажу! – и толкнул на кровать, переворачивая на живот. – Вот здесь у тебя созвездие «Стрельца», – он выводил пальцами зигзаги по спине, постепенно спускаясь к заднице.

– Ой, смотри, а вот ковш Большой Медведицы, и он поцелуями показал каждую звезду. – Ух ты!!! А если провести прямую линию по двум ее крайним звездам, можно найти Полярную звезду! Вот она! Вот она!!! – И он провел пальцем вниз, до середины правой ягодицы. Да у тебя тут карта звездного неба – целовать не перецеловать!!

И он начал выцеловывать мне поясницу, покусывать и поглаживать задницу.

– Котенок, – прошептал он мне на ухо, улегшись на меня всем телом и потираясь своим нехилым стояком между половинок, – ты знаешь, что похож на апельсинку? И пахнешь так же. Тебя хочется съесть всего целиком! – и тут же прикусил зубами за шею.

Оппа! Еще одна эрогенная зона нашлась.

Я только постанывал тихонько, придавленный весом и заласканный поцелуями. Горячий шепот на ухо, его движения бедрами, милая чушь, которую он нес, уносили меня на волнах желания в волшебную страну Трахландию.

– О! Мурашечки! – И Эзра стал покусывать меня за плечо, вызывая волны мурашек, добегавших до самых колен. – Отследим миграцию этих леммингов, – пробормотал он, и губами провел следом по дорожке возникающих мурашек, запустил руку мне под живот, нащупал мой стояк и погладил член рукой. Я непроизвольно качнулся, продлевая ласку.