Текст книги "Набережная (ЛП)"

Автор книги: In_Dreams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Первая. Чувствуешь?

– Да, – выдохнула она, и во рту у нее внезапно пересохло. – Я чувствую.

Выражение его лица дрогнуло, затем смягчилось, и его рука немного ослабила давление на ее, когда он убрал ее руку от приборной панели.

– Вторая.

– Вторая, – шепотом повторила она, гадая, слышал ли он, как колотилось ее сердце.

Его рука снова потянула ее вперед, через нейтральное положение и вперед.

– Третья, – он также кратко показал ей четвертую и пятую передачи, а затем вернул ее руку в обратное положение. Почесав затылок, Малфой отвернулся. – Ты всегда должна начинать с первой. Следи за зеркалами, когда нужно будет переключиться, но ты сама все поймешь.

Когда он убрал свою руку с ее ладони и сжал губы в тонкую линию, Гермиона кивнула и снова переключилась на первую передачу.

– Ладно. Левая нога остается на сцеплении. Правая нога на газ – и ты должна ослабить давление на сцепление, как только будешь нажимать на газ.

Сделав все возможное, чтобы выполнить его указания, она резко остановила машину. Губы Малфоя дрогнули, и она почувствовала, что покраснела еще сильнее.

Хотела бы она знать, как сделать что-то, чтобы заставить его почувствовать то же самое. Он откинулся на спинку сиденья, с шумом открывая пакет чипсов. Когда она сердито посмотрела на него, он изобразил невинный взгляд.

– Что? Так можно скоротать время.

Несколько часов спустя Гермиона была уверена, что ее лишь подстегивало то, сколько раз она останавливала джип Малфоя. Но через некоторое время она начала привыкать к этому, и медленно ползла по тихим закоулкам, осторожно приспосабливаясь к переключению передач и снятию сцепления.

Она медленно двинулась домой. В животе у нее бурлила буря, и ей ужасно захотелось поесть.

– Хорошо, – пробормотал Малфой, выстукивая пальцами тревожный ритм на приборной доске. – Теперь ты не будешь чувствовать себя комфортно за рулем в Англии.

– Верно, – задумчиво произнесла она, бросив на него быстрый взгляд. Машина резко дернулась, когда она переключила передачу, и Гермиона прикусила нижнюю губу. – Спасибо за урок.

Щелкнув языком, он поерзал на месте.

– Не за что. Еще пара попыток – и ты сможешь сдать экзамен.

– Весьма очаровательно, – выдавила она, вглядываясь в него и пыталась понять, что он имел в виду. – Если учесть тот факт, что я скоро вернусь домой.

Его тон был нейтральным, когда он спросил:

– И когда ты планируешь это сделать?

Въехав на стоянку перед домом Лизы, Гермиона припарковала джип и повернулась к нему лицом.

– Думаю, до сентября. У меня есть несколько вариантов, которые начинаются в сентябре.

Напевая себе под нос, Малфой откинул голову на подголовник кресла.

– Меня это не удивляет. Чем ты собираешься заняться?

– Исцелением или, может быть, разрушением проклятий, – осторожно сказала она, понимая. – Я еще не решила окончательно.

– Проклятия звучат интересно, – протянул Малфой, пристально глядя на приборную панель. – Я бы заинтересовался чем-нибудь подобным. До всего этого.

Проглотив нервозность и нерешительность, Гермиона выдохнула:

– Ты все еще можешь…

Насмешливо фыркнув, он покачал головой и провел рукой по лицу.

– Я никогда не смогу вернуться в Англию. И я никогда не сдам свои Тритоны, потому что никто в здравом уме не наймет меня на работу. Даже если прежний титул Пожирателя Смерти не достаточно отталкивающий.

Ее глаза расширились от удивления, когда она моргнула, не находя подходящих слов, чтобы ответить.

Малфой хмыкнул, нахмурив брови.

– Нет. Для меня все это не имеет значения. Я не собираюсь попадать в Азкабан. Никакого использования магии, никакого блудного возвращения домой. Но теперь, по крайней мере, я чувствую себя как дома.

Нахмурившись, Гермиона уставилась на него.

– Почему ты думаешь, что попадешь в Азкабан?

Откинув волосы с лица, он отвернулся и посмотрел в окно. Солнце клонилось к закату, заливая улицу золотом и тенью.

– Может быть, ты и не заметила, Грейнджер, но я бежал с войны. Я проигнорировал судебную повестку – все три. Чертовы стервятники из Министерства выследили меня, когда я еще был в пути. И я могу только предполагать, что меня арестуют, как только я вернусь в Англию, и обвинят во множестве гнусных поступков.

Он расхохотался, как будто рассказывал анекдот, но Гермиона почувствовала, как внутри у нее все сжалось и замерло.

– Так вот почему ты не хочешь возвращаться домой?

– Да, – он наморщил нос. – И я знаю, что ты все это время умирала от желания спросить – так что теперь ты знаешь. Это все ради меня. В этом чертовом мире есть места и похуже.

Что-то похожее на сочувствие или, может быть, жалость сжала ее грудь, и она открыла рот, чтобы заговорить, но заставила себя его закрыть. Лицо Малфоя снова повернулось к ней, и он усмехнулся.

– Не смотри на меня так. Я сделал свой гребаный выбор, Грейнджер, – поджав губы, он медленно покачал головой. – Я принял много неудачных решений, потому что не думал, что у меня есть выбор. Оказывается, я просто не хотел открывать глаза.

Она не знала всего, с чем ему пришлось столкнуться во время войны, но что-то в его словах звучало не совсем правдиво.

– У меня не сложилось впечатления, что все твои решения были легкими, – мягко сказала она.

Его серые глаза сверкнули чем-то, что она не могла определить, и Гермиона потерялась в его пристальном, обжигающем взгляде. Но потом он нахмурился, фыркнул и хлопнул ладонями по приборной доске.

– Ну что, пошли есть? – он невинно приподнял бровь, и Гермиона, оплакивая утраченный момент между ними, заставила себя улыбнуться.

– Да, пойдем. В конце концов, ты доверил мне свою жизнь.

Он медленно, криво усмехнулся.

Покачав головой, Гермиона вышла из машины и повела его в дом.

***

На следующий день Гермиона солгала бы, если бы сказала, что не тратит лишнего времени на свою внешность, зная, что Малфой встретится с ними этим вечером.

И после того, как Гермиона перебрала свои скудные запасы одежды, упакованные только на неделю, она была встречена жалостью Лизы, когда девушка объявила, что они идут за покупками.

В своих лучших джинсах и новом топе, в сочетании с парой туфель на каблуках Лизы и некоторыми заимствованными драгоценностями, Гермиона разрывалась между тревожным трепетом и нетерпеливым ожиданием. По настоянию Лизы она нанесла немного румян, туши для ресниц и уложила волосы так, как только смогла.

Прежде чем они вышли из дома, Лиза взглянула на нее с понимающей улыбкой и язвительно заметила:

– Он будет виться вокруг тебя.

Горячий румянец вспыхнул на ее щеках и шее, потому что Гермиона не была уверена, что это именно то, чего она хотела.

Но она не могла полностью отрицать очарование Малфоем, которое проявлялось где-то глубоко внутри нее с тех пор, как она впервые увидела его на пирсе.

Несмотря на всю свою глубоко укоренившуюся нервозность, Гермиона обнаружила, что потягивает коктейль для храбрости, как только они с Лизой прибыли в клуб в Санта-Монике и присоединились к компании людей, которых Гермиона встретила в первый день на пляже.

Она не заметила ни Малфоя, ни Михаэля, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы участвовать в разговоре с новыми знакомыми. Лиза не выглядела слишком обеспокоенной тем, что Михаэль не появился – несмотря на то, что Малфой утверждал, что они спали вместе – и Гермиона сделала все возможное, чтобы последовать примеру своей новой соседки.

Между ней и Малфоем ничего не было, так что для нее не должно было иметь значения, придет он или нет.

И в самом деле, если он не появится, тем же лучше, потому что она может просто повеселиться с другими, познакомиться с новыми людьми. Сделав большой глоток из своего стакана, Гермиона резко кивнула, сосредоточив все свои сознательные усилия на том, что говорила Лиза.

Когда Малфой скользнул в обитую тканью кабинку рядом с ней, она смеялась над какой-то шуткой и даже не сразу заметила его. Предательская дрожь заставила ее выпрямиться.

Но его светлые глаза мерцали и сияли в черных огнях клуба, а губы скривились в ухмылке, когда он посмотрел на нее и пробормотал «привет».

Потягивая свой напиток, она ответила на приветствие кивком головы.

Позволив своему взгляду на короткое мгновение задержаться на нем, Гермиона поняла, что мужество от выпитого было не тем, что ей нужно, потому что сердце забилось сильнее, а желудок сжался в тревожный узел.

На нем была темная рубашка, застегнутая на все пуговицы и с закатанными рукавами до середины предплечий, и пара темных джинс. Его волосы были красиво уложены, зачесаны назад, а подбородок чисто выбрит. Привыкнув видеть его со щетиной, Гермиона поняла, что он гораздо больше похож на того Драко Малфоя, которого она знала со школьной скамьи, и вместо того, чтобы заволноваться, ее странно очаровало это зрелище.

Он выглядел моложе, но был совсем другим.

Потягивая темный напиток, он плавно влился в разговор, пробормотав остроумную шутку, которая вывела остальных из себя.

Место, на которое он присел, было так близко к ее собственному, что если бы Гермиона пошевелилась, то могла бы бедром коснуться его бедра, и эта мысль вызвала горячий румянец, пробежавший по ее коже, который не имел ничего общего с теплом в клубе.

Серые глаза встретились с ее глазами, и медленная улыбка тронула его губы.

– Ты хорошо выглядишь.

Сжав губы, Гермиона коротко кивнула.

– Спасибо. И ты.

Он небрежно пожал плечами, и Гермиона усмехнулась, закатив глаза, когда его улыбка стала шире; он кивнул на ее наряд.

– Гораздо лучше, чем карнавальное поло.

Ее глаза сузились.

– Ты же знаешь, как я ненавижу это чертово поло.

– Я бы тоже ненавидел, – он сделал вид, что съежился. – Это самый дешевый вид синтетической ткани, который я когда-либо видел.

Эти слова напомнили ей надменное выражение лица, которое он носил в юности в Хогвартсе. Открыв рот, чтобы возразить, Гермиона замерла, когда он наполовину повернулся к ней, положив руку на спинку скамьи рядом с ее плечом. Он поднял свой бокал, и выражение его лица отрезвило ее.

– За то, чтобы делать то, что должно.

Едва заметная улыбка тронула ее губы, когда Гермиона чокнулась своим бокалом с его.

– Просто следовать предназначению.

Малфой рассмеялся лающим смехом, на мгновение задержав свой бокал.

– Просто, черт возьми, следовать. Правильно.

Он сделал большой глоток своего напитка, и Гермиона повторила его движение, пристально на него посмотрев.

– На самом деле это не моя стихия, – через мгновение признался он. Во всяком случае, теперь уже нет. Слишком много людей, слишком много шума.

– И не моя, – ее сердце глухо стучало в груди, когда она смотрела на него. Гермиона высунула язык, чтобы облизать внезапно пересохшие губы, и ей показалось, что он на мгновение отвел от нее взгляд. – Обычно я не пью так много.

– Нам может быть неудобно вместе, – тихо пробормотал он.

Гермиона не была уверена, что ей это не понравилось.

***

Несколько часов спустя Гермиона выпила несколько рюмок и обнаружила, что танцует с Лизой, и они обе самозабвенно кружились на танцполе.

Она была совершенно уверена, что Лиза пьяна, и ее собственный мозг был немного затуманен, но уже несколько дней назад она решила, что собирается расслабиться и немного повеселиться. Пройдет всего месяц или около того, прежде чем она вернется в Англию и встретится со взрослой жизнью лицом к лицу.

И, возможно, Малфой был прав, отправившись в другое место. Здесь была настоящая беззаботная энергия, и Гермиона издала яркий смешок, когда Лиза развернулась, напоровшись на нее.

Тяжелый ритм музыки пронизывал воздух, сотрясая позвоночник Гермионы, и неоновые огни вспыхивали и танцевали в этом ритме. Ее глаза закрылись, когда она позволила себе просто существовать, наслаждаясь жизнью с новым другом.

Когда Гермиона сделала перерыв, чтобы выпить воды, оставив Лизу бесцельно танцевать в одиночестве, она заметила Малфоя и Михаэля, беседующих около танцпола. Она бочком подошла со стаканом воды, слегка пошатываясь на ногах, и злобно посмотрела на Малфоя.

– Развлекаешься? – спросил он, поворачиваясь к ней лицом. Его волосы были немного более растрепанными, чем раньше, и то, как он сжимал свой бокал, говорило о том, что он немного выпил.

– Да, – кивнула Гермиона. Михаэль пошевелился, вглядываясь в танцпол.

– Лиза все еще танцует? – спросил он, ставя на стойку пустой стакан. Гермиона кивнула, и мужчина, быстро махнув рукой, нырнул прочь.

Пристально глядя на Малфоя, она прислонилась к ближайшей поверхности, чтобы сохранить равновесие.

– Ты собираешься пойти потанцевать?

Он фыркнул.

– Я не люблю танцевать.

– Ты танцевал на Святочном Балу, – сказала она, опустив подбородок, – и это не произвело никакого впечатления.

Даже когда он закатил глаза, его губы дрогнули.

– Позволь уточнить: я не люблю танцевать, – он ухмыльнулся и покачал головой. – Кроме того, мне было четырнадцать, и это было обязательно. Я был вынужден заниматься бальными танцами большую часть своей жизни, и я с радостью буду избегать всего этого до ее конца.

Она встретилась с ним взглядом.

– Это не бальные танцы. На десять минут.

Подняв руку, она попыталась дотянуться до его запястья, но на полпути опустила ее. Она допила остатки воды, оставив пустой стакан на столе.

Малфой скорчил гримасу, сдвинув брови у переносицы.

– Прекрасно, Грейнджер. На десять минут.

Обычно Гермиона не любила танцевать перед другими, но в атмосфере было что-то возбуждающее, и она выпила достаточно алкоголя, чтобы ее обычные запреты спали, оставив легкость, текущую в ее венах.

Не дожидаясь Малфоя, она вернулась на танцпол и обнаружила там Лизу и Михаэля. Лиза опасно покачивалась, теряя равновесие, и Михаэль рассмеялся, притягивая ее ближе к себе.

Что-то дрогнуло в груди Гермионы при виде их, и она остановилась на полушаге, чувствуя, как Малфой врезался ей в спину. Его рука уперлась ей в бедро, и от этого прикосновения по спине пробежала волна энергии.

Несмотря на чувство в глубине души, что она должна держаться на расстоянии, Гермиона не отодвинулась и обнаружила, что снова растворяется в нем.

Повернувшись на месте, она опустила руку на его бицепс, скользя выше к его шее и обвиваясь вокруг нее, когда его пальцы сжались на ее бедре. Его серые глаза встретились с ее глазами, темными под огнями клуба. Ритм подталкивал ее к действию, и она почувствовала, что движется в такт с улыбкой на губах и прикрытыми глазами.

И Малфой танцевал, притягивая ее ближе. Она чувствовала исходящее тепло от его тела, легкий звон в висках, когда она прижалась еще ближе. Совесть и все обрывки логики кричали на нее из глубины души.

Но она подавила посторонние мысли, какая-то другая часть ее рассудка отключилась, когда ее рука скользнула вниз по его груди, и в какой-то момент его бедра коснулись ее, посылая жар прямо в ее сердце.

Его горячее дыхание касалось кожи, когда ее пальцы играли с белокурыми прядями у основания его шеи. Вся логика была забыта, когда она прижалась к нему. Мозг полностью затуманился.

Пальцы потянули ее за локоны, и Малфой посмотрел ей в глаза, темные и соблазнительные, его губы приоткрылись, когда он посмотрел на нее. Гермиона моргнула, глядя на него, зажав нижнюю губу между зубами, когда их бедра снова соприкоснулись, выдавливая из его губ соблазнительный резкий вздох.

Его пальцы скользнули вниз по ее позвоночнику, остановившись на пояснице, и он крепко прижал ее к себе. Глядя на нее сверху вниз, он сглотнул, его серые глаза тяжело прикрылись. Рука потянулась к его подбородку, и Гермиона приподнялась на цыпочки. Она почувствовала вкус алкоголя в его дыхании, когда оно смешалось с ее собственным.

Сердце бешено колотилось в груди, предвкушение жарко и страстно билось в животе.

Его пристальный взгляд был прикован к ее губам, руки сжимали ее – и затем его лицо резко повернулось в сторону, а хватка ослабла. Туман, затуманивший мысли Гермионы, рассеялся, как от ушата холодной воды, и она заметила Михаэля рядом, что-то бормотавшего на ухо Малфою, но музыка была слишком громкой, чтобы она могла услышать слова.

Бросив на нее быстрый взгляд, Малфой отпустил ее и отступил. Кивнув в ее сторону, он пошел за Михаэлем с танцпола, а Гермиона последовала за ним, слегка пошатываясь.

Она с абсолютной уверенностью знала, что не готова продолжать то, что случилось ранее.

– Лизе плохо, – объяснил Малфой, когда она догнала их на краю клуба, где свет был ярче, а музыка тише. – Она ушла в дамскую комнату. Ты можешь ее найти?

Кивнув, Гермиона отважилась войти в туалет, когда Михаэль сказал что-то о вызове такси. Она не посмотрела на Малфоя, когда уходила, и горячий румянец залил ее щеки при одной мысли о нем.

Через несколько минут они вчетвером вышли на улицу, и Гермиона почувствовала, как холодный ветерок коснулся ее обнаженных плеч. Лиза прислонилась к ней, едва удерживаясь на ногах.

– Ты уверена, что сможешь доставить ее домой? – спросил Михаэль. – Хочешь, мы вас проведем?

– С нами все будет в порядке, – ответила Гермиона, срочность и свежий воздух чудесным образом повлияли на ее опьянение, которое делало ее мысли и действия такими расплывчатыми. Она не смела даже думать о том, что Малфой вернется в их дом.

И если бы она была уверена в том, что Лиза не выплеснет содержимое своего желудка, Гермиона аппарировала бы ее домой, если бы это не нарушило около дюжины законов Статута.

Как только такси прибыло, они усадили Лизу на заднее сиденье, а Гермиона скользнула на другую сторону. И несмотря на сложившуюся ситуацию, как только дверь за ней закрылась, не сказав ни слова о том, что произошло между ней и Малфоем на танцполе, она почувствовала, как тяжелый вздох облегчения вырвался из груди, и она опустилась обратно на сиденье.

Гермиона сидела, скрестив ноги, на полу их тускло освещенной ванной комнаты, лениво заплетая длинные волосы Лизы в косу. Девушка застонала и упала на пол. Она была бледна, ее лицо блестело от пота, а веки дрожали.

Успокаивающе проведя рукой по виску девушки, Гермиона сказала:

– Мама всегда говорила, что лучше выплеснуть, чем держать все внутри, – ее сердце сжалось от воспоминаний, когда голос матери эхом отозвался в голове.

Лиза фыркнула в неудачной попытке рассмеяться, уткнувшись лицом в колено Гермионы.

– Моя всегда говорила: не пей, мать твою, если не хочешь похмелья на следующий день, – ее слова были невнятными и неуклюжими.

Гермиона рассмеялась, убирая с лица Лизы несколько выбившихся волос.

– Боюсь, что так оно и будет, – она посмотрела на свою новую подругу, склонив голову набок. – Ты в порядке? Неужели?

Перевернувшись лицом к потолку, Лиза вздохнула.

– Даже не знаю. Иногда я спрашиваю себя, стоит ли это того, понимаешь?

– С Михаэлем, – предположила Гермиона. Лиза зажмурилась и кивнула. – Ты заботишься о нем.

– Больше, чем следовало бы, – пробормотала она. – Но он никогда не будет смотреть на меня так, как смотрел на нее.

Между ними повисло нерешительное молчание. Гермиона никогда не была особенно хороша в таких вещах, особенно с тех пор, как единственными женщинами, которые влияли на нее в подростковом возрасте, были Лаванда и Парвати, которые обычно избегали говорить с ней о мальчиках. И Джинни, которая обычно хотела поговорить о квиддиче.

– Она, – наконец задумчиво произнесла Гермиона, – его бывшая девушка?

– Чарли, – усмехнулась Лиза, передвинувшись и уткнувшись лицом в мягкий материал коврика. – Она была моделью и актрисой, и Михаэль относился к ней как к королеве. Но она не заботилась о нем так, как раньше.

Она молчала, скривив губы, после чего продолжила:

– Он сделал для нее все, даже купил ей доску и костюм, чтобы научить ее серфингу – кстати, теми ты пользуешься, – но она не проявила интереса.

– Не похоже, чтобы она была очень милой, – заметила Гермиона, подтянув колени и опустив подбородок.

– Этого и не было, – пробормотала Лиза, наполовину уткнувшись лицом в пол. – Она изменила ему – по крайней мере дважды. Он был убит горем, но продолжал думать, что она может измениться.

– Я думаю, ты ему нравишься, – сказала Гермиона, – судя по тому, как вы сегодня вели себя вдвоем.

– Может, и так, – сказала Лиза, слегка передернувшись всем телом и нерешительно пожав плечами. – Но он не забыл ее, по-настоящему. Я вижу это в нем, когда мы вместе.

Глядя на свою новую подругу, Гермиона почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди.

– Может быть, ему просто нужно еще немного времени. Ты сказала ему, что чувствуешь? – она заколебалась, закусив нижнюю губу. – Может быть, он думает, что ты больше ничего не хочешь.

Лиза несколько раз моргнула, ее зеленые глаза затуманились, а рот открылся.

– Возможно. Ты сказала Драко, что чувствуешь?

– Я не… – начала Гермиона, нахмурившись.

– Это же так очевидно, – рассмеялась Лиза. – И он, кстати, тоже.

Выстукивая узор на полу, Гермиона избегала проницательного взгляда Лизы.

– Не думаю, что я… или он. На самом деле, я могу с уверенностью сказать тебе, что он никогда не заинтересуется мной. Ты не знаешь и половины того, что мы говорили и делали друг другу.

– Люди меняются, – пробормотала Лиза, как будто это было так просто. – Он не поцеловал тебя сегодня вечером?

Сжав губы в тонкую линию, Гермиона покачала головой, не желая раскрывать, насколько близки они были на самом деле – но Малфой выпил слишком много, как и она, и это должно было быть единственным объяснением.

Лиза грустно улыбнулась.

– Я была уверена, что он так и сделает.

Проблеск тоски пронзил ее грудь, когда Гермиона покачала головой.

– Нет, – резко произнесла она, на мгновение задумавшись и замолчав. – И даже если бы он это сделал… это ужасная идея, понимаешь? Я вернусь в Англию в конце августа, а он останется здесь, в Лос-Анджелесе, и последнее, что мне нужно, – это какие-то привязанности.

Задумавшись, она посмотрела на коврик рядом с косой Лизы и покачала головой.

– Это к лучшему, правда. Между нами слишком много негативного прошлого, и… – она понизила голос до шепота. – Я думаю, что это лишь приведет к боли. И, возможно, за последние несколько лет я уже достаточно с этим сталкивалась.

Задумавшись, она замолчала, гадая, говорила ли она это девушке или убеждала себя.

Лиза крепко спала.

С нежной улыбкой на лице Гермиона взяла свою палочку и перенесла лежащую без сознания Лизу в спальню, оставив стакан воды и аспирин на ночном столике, после чего переоделась и рухнула в свою постель, совершенно не уверенная в бесчисленных мыслях, проносящихся в голове.

========== Глава 6 ==========

На мгновенье,

Мне показалось, что мы будто плывем.

Малыш, клянусь, мы были прекрасны,

Все было просто и естественно, как дышать.

Crawl Outta Love – Illenium feat. Annika Wells

В течение следующей недели становилось все более очевидным, что произошедшее в ночном клубе было ошибкой.

Гермиона уже несколько дней не видела и ничего не слышала о Малфое. Она не раз воздерживалась от того, чтобы позвонить ему и попросить подвезти, а он не предлагал. Она даже не видела его на работе – обычно он заходил в сувенирную лавку во время перерыва, когда они работали в одну смену.

Очевидно, то, что произошло между ними, либо вызвало отвращение, либо напугало Малфоя до такой степени, что он больше не хотел иметь с ней ничего общего.

Хуже всего было то, что она скучала по разговорам с ним. Скучала по его язвительному поведению, по его томному протяжному голосу, по удовольствию от освоения серфинга и другого совместного времяпровождения.

Накануне она уже подумывала о том, чтобы пойти на пляж одной, но это было совсем не то. И у нее не хватило духу пригласить с собой Лизу, которая сама разбиралась со своими проблемами с Михаэлем.

Короче говоря, она и Малфой не были вместе – и никогда не будут вместе – и вся ситуация стала бы лучше, если бы между ними вновь появилась какая-либо дистанция.

Границы важны, она повторяла это снова и снова. Тем не менее, она позволила Малфою пройти через них, как будто они были сделаны из соломы.

Она еще больше злилась на себя за то, что позволила мимолетной надежде овладеть ее сердцем, когда дело касалось его. Но все же существовало крошечное, горькое жало, и это могло быть чем-то напоминающим боль.

Она не хотела, чтобы ее что-то связывало с Калифорнией, но получилось иначе.

Роджер с преувеличенным раздражением щелкнул пальцами, возвращая Гермиону в настоящее. Ее нос сморщился, губы скривились, когда она с раздражением посмотрела на него. Нельзя огрызаться на посторонних.

– Скажи своим друзьям, чтобы они перестали приходить сюда, если не собираются ничего покупать, – сказал он, скрестив руки на груди и направляясь в заднюю комнату.

Гермиона испуганно посмотрела на дверь. Ее сердце ухнуло вниз, и она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Малфой стоял у входа, лениво рассматривая стеллажи, как будто собирался сделать покупку – хотя она знала, что это не так.

Не зная, стоит ли ей быстро идти к нему или замедлить шаг, она неуклюже зашагала в его сторону, делая вид, что осматривает вешалку с майками.

– Что ты здесь делаешь? – сухо и официально спросила она, когда он оказался в пределах слышимости.

Пожав плечами, Малфой откинул свою длинную челку с глаз. Он посмотрел на нее мгновение, затем отвел взгляд, кожа вокруг его глаз натянулась.

– Хотел посмотреть, как у тебя дела. От тебя ничего не слышно.

Нахмурившись, Гермиона скептически посмотрела на него.

– Я тоже ничего о тебе не слышала.

Его взгляд был прикован к полке с безделушками, он поджал губы.

– Подозревал, что ты не хочешь меня видеть. Если нет, то все в порядке – я пойду.

Гермиона замерла.

– С чего ты это взял?

– Из-за твоего молчания, – приподняв бровь, он пристально посмотрел на нее.

– Моего… – тяжело выдохнув, Гермиона обернулась и увидела, что Роджер смотрит на нее, закатив глаза. – Я не могу с тобой разговаривать, если ты не собираешься ничего покупать.

Его серые глаза блуждали по магазину, а губы кривились в ухмылке.

– Здесь буквально никого нет, – он усмехнулся в сторону Роджера и пожал плечами. – Ладно. Когда ты закончишь?

– В девять, – беглый взгляд на часы подсказал ей, что осталось полчаса. – Встретимся где-нибудь?

Кивнув, Малфой направился к двери.

– Я буду у колеса обозрения. Увидимся.

Закусив нижнюю губу, Гермиона кивнула, не в силах унять тревожный стук своего сердца.

Как будто зная, что ей нужно быть в каком-то важном месте – во всяком случае, более важном, чем сувенирный магазин, – Роджер поручил Гермионе разгрузить несколько новых коробок на полки без четверти девять.

Хмуро глядя на эту черную работу, она пожалела, что нельзя воспользоваться волшебной палочкой. Вместо этого она ускорилась, прилагая все усилия, чтобы расставить декоративные фарфоровые фигурки.

Все это время ее мозг прокручивал все варианты их встречи с Малфоем, все, о чем он мог бы с ней поговорить. Гермиона не могла отрицать, что не хочет его видеть.

И все же она удивлялась тому, как все так быстро изменилось между ними.

В пять минут десятого она скинула с плеч раздражающее поло и, коротко кивнув Роджеру, направилась к двери.

Малфой стоял, прислонившись спиной к столбу с каким-то механизмом, когда подошла Гермиона, жестикулируя рукой и обращаясь к Михаэлю. Усмехнувшись, Михаэль покачал головой, нажимая на несколько кнопок, и чертово колесо начало свое вращение.

Они оба развернулись к ней, когда она подошла и засунула руки в карманы джинсов, Малфой наклонил голову.

– Гермиона, – поприветствовал ее Михаэль, и лицо его дрогнуло.

– Привет, – выдохнула она, и ее голос прозвучал громче, чем она намеревалась. Малфой лишь кивнул со стоическим выражением лица.

Потирая затылок, Михаэль спросил:

– Как дела у Лизы?

Гермиона задумалась, как ответить на этот, казалось бы, безобидный вопрос.

– Все хорошо. Но ты должен позвонить ей.

Малфой и Михаэль переглянулись, и Михаэль пожал плечами.

– Окей. Позвоню.

– Пошли, – сказал Малфой, отталкиваясь плечами от столба. – Давай прокатимся.

По пути он толкнул плечом Михаэля, который рассеянно махнул им рукой, и Гермиона поймала себя на том, что пытается не отставать от его более длинного шага, когда тот покидал парк.

– Куда мы едем? – спросила она, шагая к его джипу; небо над головой было черным, а вдали от парка на мир опустилось одеяло тишины.

Пожав плечами, Малфой провел рукой по волосам, убирая челку в сторону. Она удивлялась, почему он просто не подстригает волосы, ведь это всегда его так раздражало.

– Пляж.

– Хорошо, – выдохнула она, не зная, говорил он или спрашивал. – Пляж – это здорово.

Он молчал почти всю дорогу, пока шел по улицам, ведущим от пирса к Венис-бич, и Гермиона не знала, как нарушить молчание. Хотя ей было интересно услышать то, что он хотел сказать, что-то сдержало ее язык.

Наконец он вздохнул и почесал затылок.

– Послушай, Грейнджер, если я переступил черту прошлой ночью, то приношу свои извинения.

– Все в порядке, – поспешила она, заставляя свои губы сложиться в лучшее подобие улыбки. – Да, все прекрасно. Мы просто напились.

Он сморщил нос и отвернулся к окну. Переведя рычаг переключения передач в нейтральное положение и нажав на тормоз, когда они подъехали к пляжу, он вышел из машины и обошел ее, прислонившись к боковой панели.

– Это не входит у меня в привычку, – он опустил подбородок, глядя на океан. – Пить. Мне не нравится чувствовать отсутствие контроля над ситуацией.

Гермиона почувствовала его слова где-то глубоко в своей душе.

– Я понимаю.

Тяжело дыша через нос, он повернулся к ней, его серые глаза были напряжены.

– И если я заставил тебя чувствовать себя неловко, то это не входило в мои намерения.

– Я не чувствовала себя неловко, – тихим шепотом выдавила она.

– Мне показалось, что тебе не по себе, – пробормотал он. – После. С Лизой.

Вспомнив, как она не могла смотреть ему в глаза, Гермиона нахмурилась. Она не могла точно сказать из-за тусклого желтого света далеких уличных фонарей, но ей показалось, что его щеки залил румянец.

Она отважилась спуститься к пляжу, сосредоточившись на песке, скользящем в ее сандалии.

– Может быть, я просто не знала, что с этим делать.

– Верно, – Малфой шел рядом, вглядываясь в ночное небо. – Ну и ладно.

Несмотря на желание зарыться головой в песок, чтобы им не пришлось вести этот разговор, Гермиона махнула рукой, чувствуя, как слова сами собой слетают с ее губ.

– Ты знаешь… я скоро уеду, и очевидно, что нет никакого смысла, даже если… Понимаешь…

– Грейнджер, – перебил он, скривив губы в ухмылке. – Я все понимаю.

Он сел на песок, вытянув ноги перед собой, и Гермиона устроилась рядом, поджав под себя ноги. Его подбородок снова покрылся щетиной, и теперь, когда она уже привыкла видеть его таким, это казалось более естественным.

Вздрогнув, Гермиона поняла, что он теребит большой серебряный перстень с печаткой, который она видела на нем несколько раз, но не придавала этому особого значения.